Конец и Богу слава! 6 страница

Тарелки из‑под сосисок и колбасы оставили на балконе – боуги уберут! – и отнесли Бильбо в комнату. Там Дара пустила его гонять персики по комнате, Аннушка взяла полотенце и купальник, и они на лифте отправились вниз, к озеру‑бассейну.

Озеро было окружено нешироким песчаным пляжем. Вода в нем была чистая и прозрачная, на дне были ясно видны разноцветные раковины и пестрые камешки. Кое‑где пляж прерывался небольшими заливчиками, заросшими тростником; Дара показала Аннушке папирус и сахарный тростник. Еще один небольшой залив был сплошь покрыт листьями и цветами лилий, а в центре его над водой покачивались сказочно прекрасные розовые цветы лотоса.

На пляже и в воде было уже полно келпинок. Посреди озера возвышался каменный островок в виде кита, из головы которого в высоту бил мощный фонтан; резвящиеся ученицы доплывали до кита, карабкались на его горбатую спину со стороны хвоста, сидели под фонтаном, а потом скатывались по крутым гладким бокам и плюхались в воду.

Возле противоположного берега в озере торчала скала, а из нее выходили две трубы, оканчивающиеся медными драконьими головами: из разинутых пастей в озеро двумя мощными струями лилась вода, причем над головой одного дракона стояло облако пара. Дара объяснила, что по этим труба вода в бассейн поступает из наружного озера, но только одна труба идет прямо в бассейн, а вторая проходит через логово огнедышащего дракона Диамата и там нагревается до нужной температуры.

– Поэтому у нас тут круглый год теплая вода! – похвасталась Дара.

В озере плавали не только девчонки келпинки, но еще и маленькие русалочки, похожие на кукол с рыбьими хвостами: у них были круглые голубые глаза и перламутровая чешуя на хвосте, а все остальное тело было зеленое. Говорить они не умели, только пищали и таращили глаза, но с ними можно было играть в воде. Как только какая‑нибудь из девчонок входила в озеро, русалочки бросались к ней целой стайкой и старались утащить под воду. Келпинки визжали, отбивались и, ухватив русалочек за хвосты, выбрасывали их на песок. Оказавшись на берегу, те становились беспомощными и ползком, извиваясь длинными хвостами по песку, спешили к воде. Весь пляж был испещрен канавками, оставленными русалочками.

Аннушка русалок остерегалась и потому не заходила на большую глубину, а плескалась у берега.

– Ты что, плавать не умеешь? – спросила ее Дара, успевшая уже переплыть озеро и вернуться обратно, ловко ускользая от озорных русалок.

– Конечно, умею! Просто я русалок боюсь.

– Нашла кого бояться! Если они всерьез попытаются кого‑нибудь из девчонок утопить, их тут же бросят на корм Келпи, и они это хорошо знают. Не бойся, они только играют!

– Но они такие скользкие и холодные, бр‑р!

– А ты подплыви к горячей трубе – возле нее они теплые. Если какая‑нибудь станет тебя всерьез доставать, схвати ее, раскрути за хвост и брось прямо в трубу – она тут же и сварится!

– Совсем сварится?

– Ну да! Они довольно нежные создания. И ужасно глупые. Все русалки любят по ночам выплывать по холодной трубе в наружное озеро, а когда возвращаются, обязательно несколько штук заплывают в трубу, которая идет через котельную, и в ней свариваются насмерть.

– Ой, бедняжки!

– Угу, жуткие дуры. Хорошо еще, что они такие плодовитые, а то бы их в сиде давно не осталось.

– А как они плодятся?

– Икру мечут.

– Понятно… Сколько у вас тут стрекоз!

Над озером носились стайки крупных пестрых насекомых с полупрозрачными сверкающими крылышками разных цветов.

– Разуй глаза! – фыркнула Дара. – Это не стрекозы, это феи!

– Феи? Настоящие?!

– Ну да, самые настоящие феи, только мелкие, выродившиеся. С ними произошло то же, что с боугами.

– Какие они красивые…

– Сейчас я словлю для тебя пару феечек, и ты увидишь вблизи, какие они красотки.

– Ой, не надо, пусть себе летают!

– Брось, их поймать совсем нетрудно! Тебе же хочется их разглядеть как следует?

Не дожидаясь ответа, Дара схватила полотенце и побежала по песчаному берегу к зарослям папируса, над которыми роилась веселая стайка феечек. Она ринулась прямо в стаю, размахивая полотенцем, и Аннушка ахнула, увидев, как несколько прелестных летающих существ, сбитые полотенцем, упали на песок. Дара наклонилась и собрала их в полотенце.

– Вот, теперь ты сможешь разглядеть их как следует. Эти сразу не улетят – у них крылья помялись.

– Зачем же ты так? Ведь жалко…

Но когда Дара положила перед Аннушкой полотенце и развернула его, всю ее жалость как рукой сняло.

Феечки и вправду были похожи на крошечных крылатых Шеншин с пышными прическами. Вот только вблизи эти голенькие женщины‑крошки оказались все как одна жирные, с волосатыми кривыми ногами и злобными усатыми мордочками; их черные глаза сверкали гневом, а пышные прически при ближайшем рассмотрении оказались похожи на клочья свалявшейся пакли. И в отличие от русалочек, пахнувших рыбой, но вполне чистых, феечки были ужасно грязные, и пахло от них почему‑то лесными клопами. Они барахтались на полотенце, салились, расправляли свои помятые крылья и одна за другой подпрыгивали и взлетали. Одна феечка никак не могла вытащить из‑под себя помятое крыло.

Аннушка хотела ей помочь, но Дара ее остановила.

– Не вздумай до нее дотрагиваться! Она может укусить, и ранка обязательно загноится – они же никогда зубы не чистят! – Они что, тоже плотоядные?

– Насекомоядные.

Как бы подтверждая Дарины слова, феечка зашипела и оскалила на Аннушку крохотные, как у летучей мыши, иглообразные коричневатые зубки.

Дара потрясла край полотенца: феечка перевернулась, выправила помятое крыло, что‑то угрожающе прошипела и полетела догонять свою стаю.

– А пошли поиграем с русалками? – предложила Дара.

Но Аннушке не хотелось ни играть с русалками, ни любоваться феечками. Она улеглась на песке, чтобы позагорать. Одна, без Дары – и зря.

Она бездумно полеживала на бережку, греясь на теплом подземном солнышке, следила за играющими в воде русалками и келпинками, за порхающими над водой феечками – издали они снова казались прелестными и невинными созданиями. Вдруг что‑то холодное поползло у нее по ногам. Она решила, что это одна из выброшенных на берег русалок, взбрыкнула ногами и обернулась. Ужас! Через ее ноги переползала огромная белая змея! Даже не змея, а что‑то вроде гигантской глисты. Аннушка выдернула из‑под нее ноги и завопила:

– Дара! Дара, где ты? На меня змея напала!

И услышала в ответ смех и визг девчонок. Она отскочила к воде, оглянулась и все поняла: страшную глисту тянула на веревочке улыбавшаяся во весь рот здоровенная девица с белыми волосами, а еще три девчонки шли сзади и смеялись над ней, Аннушкой.

Подбежала Дара.

– Ты чего вопишь? Что случилось?

– Они протащили у меня по ногам вон ту белую глисту!

– А, вирм! Чего ты струсила? Вирмы совсем не опасные.

– Что это такое, Дара?

– Да просто пещерный червь, только очень древний.

– Мерзость какая!

– И вовсе нет! Вирмы очень полезные, они всякую дохлятину в сиде подбирают, очищают наши мусорные баки, канализацию и ров с ламиями. Если бы не они, мы бы тут в собственном дерьме утонули. А чего эта Карин к тебе прицепилась?

– Кто?

– Ну, эта белобрысая дылда, Карин Свенсон из Швеции.

– Не знаю…

– Противная девчонка и бесталанная. Ее из Блакуллы за неуспеваемость выгнали, а добренькая леди Бадб ее подобрала на наше горе.

– Что за Блакулла такая?

– Шведская школа ведьм.

– Понятно… А почему леди Бадб берет учениц, которых выгнали из других школ? Из‑за денег?

– Нет, тут высшая политика: это делается в интересах Большого Плана.

Опять этот таинственный Большой План, да ну его! Аннушка снова вошла в воду и хорошенько вымыла ноги, оттирая их песком. Но когда они с Дарой уходили с пляжа, вслед ей кто‑то крикнул:

– От этой новенькой русской так воняет вирмом, как будто она всю ночь школьные туалеты мыла!

Это было ужасно несправедливо, потому что, оглянувшись, Аннушка поняла, что сказала это та самая Карин Свенсон, которая протащила вирма у нее по ногам. Услышала ее слова и Дара.

– А ну‑ка быстро беги к лифту! – шепнула она Аннушке, а сама подбоченилась, повернулась к обидчице и закричала:

– Эй ты, Карин Свенсон! От тебя самой воняет вирмом, потому что вирмы тебя водят гулять на поводке!

Келпинки, всего лишь минуту назад смеявшиеся над Аннушкой, теперь захохотали над Карин Свенсон. Та отшвырнула от себя веревку, на которой она тащила вирма, подобрала под ногами камень и со всей силы запустила им в Дару. Но Дара была начеку: от камня она увернулась, бросилась к вредной шведке, подпрыгнула с разбега и ударила ее обеими ногами в живот. Удар одетых в мохнатые сапоги ног был, видимо, силен, потому что Карин сложилась вдвое и рухнула на песок. Аннушка все это видела, стоя уже у дверей лифта. Дара уселась на Карин верхом и быстро‑быстро нанесла несколько сильных шлепков по ее торчащей кверху толстой попе, потом вскочила и бросилась догонять Аннушку. За нею с воплями бросились сама Карин и целая стая келпинок, но Аннушка с Дарой успели вскочить в лифт и нажать кнопку. Разъяренная Карин обогнала всех и сунулась было за ними в уже закрывающиеся двери, но Дара ударом ладони в лицо выпихнула ее обратно. Аннушка успела заметить, как из носа шведки хлынули две струйки крови, – и двери лифта сомкнулись. Аннушку трясло: она еще ни разу за всю свою жизнь не видела, чтобы между собой дрались девочки, да еще с таким ожесточением!

– Славно провели утречко! – сказала Дара, вытирая руки о голый живот. – А теперь я покажу тебе нашу библиотеку.

Библиотека оказалась на том же этаже, что и учебные классы. Сразу за дверью было что‑то вроде прихожей, разгороженной на две части барьером, а за ним дремал в кресле библиотекарь. Аннушка узнала в нем старика, завтракавшего за учительским столом. Сейчас капюшон его зеленого балахона был откинут, кудрявые седые волосы и борода были целиком на виду, и казалось, будто старик накинул на голову и плечи баранью шкуру мехом наружу.

Дара представила ему Аннушку.

– Новенькая мышка‑малышка? Откуда?

– Из России.

– Не слыхал…

Аннушка обомлела. Но старик тут же поправился:

– Э‑э, не обижайся, мышка, я вспомнил, вспомнил! Это страна на востоке, которую викинги называют Гардарика. Значит, теперь уже и оттуда доплывают корабли до Эрин? Мир становится все более тесным. Любопытно, любопытно… Проходите, мышки, выбирайте книжки! – И старик снова опустил седую голову на грудь и задремал.

– Это профессор Финегас, – шепнула Дара. – Ты на него не обижайся, его мало интересует современность. Зато о магии прошлых веков он знает всё – классный препод!

– А сам он кто?

– Финегас‑то? А просто зажившийся друид[14]! Бери тележку и пошли!

В углу рядком стояли небольшие деревянные тележки наподобие садовых. Они взяли одну и отправились в библиотечные залы за книгами.

Залы шли один за другим и были заставлены высокими темными шкафами, доверху забитыми книгами. Посередине каждого зала стоял длинный стол с лампами под зелеными колпаками в два ряда, кое‑где за столами, углубившись в чтение, сидели воспитанницы.

– Зубрилы! – громко и презрительно сказала Дара. – Настоящим талантам это ни к чему.

Походя она поддала ногой по стулу, на котором сидела одна из «зубрил». Та подняла белокурую, всю в пушистых локонах головку и задумчиво уставилась на Дару большими голубыми глазами. Тотчас волосы на голове Дары поднялись, разошлись на тонкие пряди и начали сами собой завязываться в узлы и заплетаться в тонкие косички.

– Но‑но! – закричала Дара, хватаясь за голову. – Прекрати это сейчас же, Джулия Борджиа!

– А ты не лезь! – ответила та, но глаза опустила. Однако волосы Дары так и остались торчать во все стороны. Дара ощупала голову, ухмыльнулась и крикнула.

– Спасибо, Борджиа: я давно мечтала о такой прическе!

– Носи на здоровье, – кивнула Джулия Борджиа. А когда Аннушка с Дарой уже были в дверях следующего зала, крикнула вдогонку: – Ты только вошек не забудь вывести, Дара О'Тара!

Дара тотчас развернулась и бросилась к обидчице. Но она не стала ее бить и даже не вцепилась ей в локоны: она сунула ее головой в развернутую книгу и затрясла над нею своими рыжими патлами. Совершенно обалдевшая Аннушка увидела, как с головы Дары на волосы Джульетты и на развернутую книгу градом посыпались крупные жирные насекомые.

– Сдаюсь, О'Тара! – завопила Джулия. – Я сейчас их уберу!

– Убирай, – легко согласилась Дара. – Но прическу оставь.

– О'кей, о'кей, только не тряси больше – они меня щекочут!

Она закрыла глаза и начала что‑то бормотать. Тотчас в обеих так внезапно завшивевших головках что‑то затрещало, защелкало – это лопались населявшие их насекомые. Через минуту треск прекратился, и только на плечах девочек да на ковре возле них валялись мелкие белые хлопья, похожие на перхоть. Сейчас же из‑за шкафа вышли два боуга с маленьким, размером с термос пылесосом и принялись чистить ковер.

– Отличная девчонка эта Борджиа, – сказала Дара, когда они шли по следующему залу. – Порода сказывается!

– Порода?

– Ну да. Семь веков злодейств и магии – это тебе не раз чихнуть! Конечно, ее род не такой знатный, как мой, но тоже ничего…

– А какой у тебя род?

– Я королевского рода, – с нарочитой скромностью произнесла Дара. – Об этом свидетельствует мое имя: Тара – так называлась древняя столица верховных королей Ирландии.

– Не может быть! – только и сказала Аннушка.

– Впрочем, мы побочная ветвь, – тут же добавила Дара небрежно. – Сейчас я возьму книги для себя, а потом мы отправимся за учебниками.

Она двинулась в боковой проход между шкафами, над которым на черной доске были начертаны золотом две крупные буквы – Б и П. «Большой План», – догадалась Аннушка и двинулась было за Дарой, но та ее остановила.

– Тебе сюда нельзя. Погуляй пока по залам, посмотри библиотеку.

– Ладно. А ко мне никто из девочек не станет приставать?

– Ты скажи, что пожалуешься Даре.

– Ладно, скажу, – ответила Аннушка, подумав, что лучше просто постарается ни с кем из келпинок не связываться.

– Я тебя потом разыщу! – крикнула Дара, обернувшись, и скрылась в проходе.

Аннушка осталась одна. Вперед она идти остереглась, вернулась немного назад и стала разглядывать корешки книг за дверцами шкафов. Она скользила глазами по названиям книг: «Агриппа. Оккультная философия», «Гермес Трисмегист. Мемуары», «Лунные карты», «Карты Таро», «Большая книга Тота», «Колесо Сан‑сары», «Ледбитер. Ясновидение», «Папюс. Магия», «Каббала», «Человек и его тела», «Прошлые жизни и здоровье», «Танец жизни и живота», «Теория и практика сотворения миров», «Безупречность и сталкинг», «Зудящие кудры», «Магия ногтей». Попался шкаф, где стояли книги с более‑менее понятными названиями: «Домашняя магия», «Колдовство и огородничество», «Магия любви», «Кулинарная магия». Она вспомнила, что подобные книги продавали на уличных книжных прилавках в Петербурге: «Как улучшить фигуру с помощью магии», «Любовная магия, или сто самых сильных приворотов и отворотов». Когда Аннушка впервые их увидела прямо на улице, она очень удивилась, но Юлька сказала, что у них в лицее девчонки такие книжки приносят на уроки и обмениваются ими.

Она увидела ярко освещенный боковой проход и заглянула туда: посередине небольшого круглого зала на высоком каменном постаменте лежала огромная книга в кованом железном переплете. Она была прикована к постаменту цепью с висячим замком. Аннушка вошла в зал и осторожно приблизилась к удивительной книге. Она с трудом прочла выдавленное на верхней крышке название – «Некрономикон». Что‑то таинственное и зловещее было в этой посаженной на цепь книге, и Аннушка решила поскорей покинуть зал.

Она шла вдоль шкафов, читая надписи – те, которые были написаны по‑английски, и вдруг в шкафу с надписью «Целительство» Аннушке бросилась в глаза крупная надпись на корешке – «Исцеление рака». Она подошла и стала внимательно читать другие надписи на корешках: «Целительные силы», «Магическое искусство врачевания», «Колдовство и здоровье», «Колдовство против рака», «Знахарские рецепты», «Шаманские рецепты», «Йога и здоровье», «Учебник целителя». Аннушка подергала бронзовую ручку на дверце, но шкаф был заперт. Она не заметила, как к ней подошла Дара, катя перед собой тележку, наполовину заполненную книгами.

– Я готова. Теперь пойдем за твоими учебниками.

– Дара, а почему в этом шкафу стоят книги по медицине? Ее что, тоже изучают в Келпи?

– Конечно, иначе зачем бы держать тут весь этот хлам? Но это магическая медицина, и тебя это не касается: ты, надеюсь, не собираешься изучать целительство?

– А можно?

– Фу, скука какая – быдликов лечить! Тебе еще никто не объяснил, какая у нас учебная программа?

– Нет.

– Тогда слушай. Есть предметы общеобразовательные, которые в ходу даже у быдликов: английский язык и литература, история, математика, физика, химия, биология. Хочешь не хочешь, а проходить их надо. В Келпи они называются «внешними дисциплинами», и все училки по этим предметам из быдла, мы их так и зовем – «училки‑быдлилки». Сама понимаешь, на их уроках мы особо не напрягаемся. Они здесь только для того, чтобы нам могли выдать сверх магических дипломов еще и обычные свидетельства об окончании школы. В общем, внешние предметы можно и не учить, училки‑быдлилки все равно выставят хорошие оценки, иначе их самих выставят из сида. Зато магические предметы надо изучать как следует, иначе выставят тебя.

– Какие же это предметы? – спросила Аннушка.

– На твоем первом курсе это теоретическая и практическая магия, история магии, людоведение, гэльский язык и криптозоология. Потом к ним прибавятся психоуправление и другие предметы, необходимые для будущих ведьм. А есть еще факультативные предметы: шаманство, друидизм, дарвинизм, вудуизм, атеизм, прорицательство и целительство. За время обучения рекомендуется по очереди ознакомиться со всеми факультативными предметами, чтобы потом легче можно было выбрать курс специализации – последний курс в Келпи.

– Я уже выбрала, – быстро сказала Аннушка. – Я хочу изучать целительство.

– И очень глупо. Но если ты такая дура, можешь хоть завтра записаться к мисс Морген на курс целительства.

– Да, обязательно запишусь.

– Учти, она на свой курс допускает только двух‑трех первокурсниц и отбирает очень строго.

– Я ей скажу, что мне нравится именно целительство.

– Ладно, записывайся, – разрешила Дара.

В другом зале они взяли учебники для Аннушки и отвезли в Норку полную тележку книг. Потом они обедали в Каминном зале, где было занято уже больше половины столиков – келпинки съезжались в сид после каникул. Теперь Аннушка никого не боялась, она знала, что Дара защитит ее от любой обидчицы. Правда, ей совсем не хотелось, чтобы новая подружка из‑за нее опять кому‑нибудь разбила нос, и поэтому она старалась ни на кого даже не глядеть, чтобы не привлекать внимания раздражительных келпинок.

После обеда вернулись в Норку и раскладывали учебники, а потом прогуливали в саду Бильбо и кормили его розовыми и жасминовыми лепестками. Дара совершенно серьезно утверждала, что от этих «пищевых добавок» его помет превратится в ароматные шарики, и потом их можно будет обменивать у прочих келпинок на разные другие полезные вещи.

– Я их высушу и назову «Ароматические шарики Бильбо». Стану их предлагать дурам со старших курсов как экзотическую редкость. Тогда за Бильбо совсем не надо будет убирать!

Аннушка не поняла, почему это беспокоит Дару, ведь убирали за кроликом боуги! Она посмеивалась над экспериментами Дары, но прилежно помогала ей собирать лепестки роз и жасмина. Настроение у Аннушки поднялось. Теперь она решила, что это была большая удача – попасть в Келпи: она станет изучать целительство и будет лечить бабушку магическими средствами. Согласится ли бабушка на подобное лечение, об этом она не задумывалась.

А вот Ангел Иоанн совсем загрустил. Несколько раз он облетел невидимый, но прочный купол над силом Келпи, беспредельно раздражая этим демона Комм Круаха, притворявшегося мертвым деревом на вершине холма. Он попытался заглянуть внутрь сила через прозрачную пирамиду, но ничего не увидел, кроме зловеще клубящейся тьмы. Но, даже не видя Аннушку, он чувствовал, что она не молится и не помнит о нем, своем Ангеле Хранителе. «Околдовали девочку!» – сокрушался Ангел. Потом он снова уселся на соседнем холме и приготовился ждать. Не будут же держать Аннушку взаперти, выйдет она когда‑нибудь из холма – уж тогда он к ней пробьется и попробует ее спасти.

Уже далеко за полдень случилось хоть что‑то хорошее. На дороге к сиду появилась вереница необычайно длинных белых автомобилей, и над ними летела целая стая Ангелов! Иоанн встал и приветственно замахал руками и крыльями.

Но не один он заметил приближающиеся небесные силы. Кромм Круах поднял к небу корявые руки и закричал громовым голосом:

– Прочь! Прочь отсюда, светлые! Здесь наша крепость, наша территория, вон отсюда!

Раскрылись потайные ворота, автомобили въехали в подземный гараж, а прилетевшие Ангелы покружились над сидом, потолкались в невидимую заградительную стену и затем, естественно, полетели на холм к Иоанну.

– Благослови, брат!

– Благословите и вы, братие! Откуда вы?

– Из королевства Нафтания. Это маленькая арабская страна.

– Христианская страна?

– Нафтанская церковь – одна из древнейших Православных Церквей в мире. А ты здешний?

– Нет, я из России.

– О‑о! Каким же ветром тебя занесло так далеко, брат?

– Недобрым ветром. Злая мачеха хотела отправить в Келпи учиться глупенькую падчерицу, а вместо нее сюда приехала ее умная и благочестивая сестра. – И Ангел Иоанн обстоятельно изложил нафтанским Ангелам повесть о сестрах‑близнецах.

В свою очередь нафтанцы поведали ему свою, не менее грустную историю: престарелый король Нафтании, чуя приближение смерти, отослал свою любимую дочь, принцессу Ясмин, учиться за границу, чтобы уберечь ее от лишнего горя. Один из его приближенных оказался тайным колдуном из Магриба: коварный магрибинец и внушил старенькому королю выбрать самую дорогую закрытую школу в Европе – школу Келпи.

– А почему вас так много?

– Мы – Ангелы свиты и вместе со свитой вернемся в Нафтанию. Здесь останется только Ангел принцессы Ясменник и два Ангела Хранителя служанок Ясмин.

– Четверо Ангелов – это уже сила, – сказал довольный Иоанн, – а то я уже два дня тут один как перст.

– Не задевают тебя бесы?

– Пока нет. Но глаз с меня не спускают. – И Ангел Иоанн рассказал им все, что ему удалось понять, наблюдая за сидом Келпи.

Вечером подъехали остальные ученицы, и в Каминном зале состоялся торжественный ужин в честь начала нового учебного года. Учительский стол и все столики в зале были заняты, стол с закусками и едой ломился от праздничных блюд, играла музыка, а на столиках горели черные свечи. Леди Бадб восседала в центре учительского стола, очень красивая в вечернем платье вишневого шелка. На Даре было короткое зеленое платье, все в золотых блестках, как в чешуе; Аннушка надела свое голубое пикейное платьице, а на ногах у обеих были все те же мохнатые сапожки. На хоббичьей обуви настояла Дара, заявив, что они должны всегда придерживаться своего собственного стиля. Зато свою прическу она менять не стала – так и пошла на торжество с уймой торчащих во все стороны рыжих косиц.

Когда все угостились вволю, леди Бадб встала, взяла в руку стоявший возле ее прибора медный колокольчик и позвонила. В зале наступила торжественная тишина.

– Дорогие наши келпинки, я приветствую вас в Келпи и поздравляю с началом нового учебного года. Я поздравляю всех наших преподавателей: мою главную помощницу, школьного врача и преподавательницу факультативного курса целительства доктора Сирону Морген…

Мисс Морген встала, скромно улыбнулась и слегка поклонилась.

– Я поздравляю и приветствую доктора магических наук, профессора Морриган.

Резко поднялась высокая горбоносая женщина в иссиня‑черном шелковом платье, с гладкими и блестящими, явно крашеными черными волосами, стянутыми в узелок; она вытянула жилистую шею из лежавшего у нее на плечах боа из черных перьев и обвела зал блестящими ярко‑желтыми глазами. Гордо кивнув залу, она снова села, втянула голову в перья и прикрыла пронзительные глаза сморщенными пергаментными веками. Аннушке почему‑то сразу вспомнилась облезлая ворона, сидевшая на дубе у подножия холма Келпи – уж очень похожа на нее была эта старая профессорша.

– Поздравляю и приветствую преподавателя истории магии, нашего библиотекаря Финегаса. Историк и библиотекарь улыбнулся в усы и помахал келпинкам рукой.

– Преподавательницу практической магии мисс МакДональд…

Белокурая девушка в серебряном платье поднялась и ласково улыбнулась келпинкам.

– Преподавательницу гэльского языка и герметики Бекфолу Син…

Рыжеволосая красавица в струящемся зелено‑голубом платье привстала и слегка наклонила голову.

– Преподавательницу криптозоологии мисс Туйренн…

А вот мисс Туйренн красавицей не была. Ну разве что на взгляд какого‑нибудь собачника‑кинолога: ее щеки складками свисали по бокам поджатого рта и короткого широкого носа, ну точь‑в‑точь как у бульдога. Она была в желтом шелковом балахоне с вышитым черным драконом на груди. Неуклюже поднявшись, она трижды быстро поклонилась – леди Бадб, учителям и келпинкам.

– Преподавательницу людоведения и противохристианской обороны миссис Этлин Балор…

С места поднялась и равнодушно оглядела зал, никому не поклонившись и не улыбнувшись, высокая женщина с неподвижным бледным лицом и длинными серебряными волосами. У нее были холодные глаза серо‑голубого цвета и уши, по‑звериному удлиненные и заостренные на концах.

Аннушка слушала, как леди Бадб громко называет преподавателей и предметы, и сокрушалась: наверно, она все‑таки плохо понимала английский, потому что почти все перечисляемые науки были ей незнакомы. Ну что, например, может означать «противохристианская оборона»? Чушь какая‑то… Наверно, ей это просто послышалось.

Леди Бадб называла преподавательниц одну за другой, пока не перечислила всех сидевших от нее по правую руку. Потом она повернулась к сидевшим слева.

– Ну и преподавателей внешних дисциплин поздравляю тоже, – леди Бадб небрежно кивнула им всем сразу. Те дружно встали и поклонились, но аплодисментов не дождались.

А леди Бадб продолжала:

– Я поздравляю и приветствую нашего дорогого дракона Диамата, сына Тиамат, согревающего и охраняющего нас.

Из всех каминов зала полыхнуло пламя и запахло горячей золой.

– Я поздравляю наших незаметных, но незаменимых маленьких помощников боугов!

При этих словах по залу пронесся шелест, и Аннушка почувствовала, как у нее по коленкам, над мохнатыми сапогами, прошел ледяной сквознячок, но на свет боуги не вышли.

– Я поздравляю и приветствую лепрехунов, бвбахов, клюйрехунов, киллмолиссов[15] и всех прочих тружеников наших мастерских, погребов, и кухонь, а также наших дорогих садовников‑гномов. Спасибо за верную службу, маленький народец!

Снизу донесся внезапно возникший, а затем так же сразу стихший гул, будто под полом зала прошел поезд метрополитена.

Голос леди Бадб вдруг поднялся и приобрел звучность трубы:

– Я особо поздравляю верных Хранителей сида – нашу любимицу Келпи и великого Кромм Круаха. Слава тебе, лошадка Келпи! Слава тебе, Наклонившийся с Холма, тебе и твоим фоморам!

В ответ откуда‑то сверху прозвучал раскат грома, а следом раздалось отдаленное звонкое ржание.

– Я поздравляю и представляю всем наших новых учениц – «айриш» Алисон О'Брайен, Мэри О'Кейси, Кэтлин Монтегю и Милли Милн, Юлианну Мишину из России, Филиду Стэнли с острова Мэн и соперницу нашей Лалы Лакшминараяны, арабскую принцессу Ясмин, дочь короля Нафтании. Встань, Ясмин, покажись всем!

Из‑за столика подняла высокая фигурка, закутанная в белое покрывало. Принцесса стояла, опустив голову, и никто не видел ее лица.

– Ясмин, покажи личико, – ласково приказала леди Бадб.

Девочка громко, так что все услышали, вздохнула и отвела покрывало от лица. Все ахнули – вот это была красавица! А когда принцесса подняла глаза, то по залу пронесся стон зависти: глаза были не просто красивы, а сказочно прекрасны – большие, миндалевидные и зеленые, а ресницы – будто крылья черной бабочки.

– Тут без магии не обошлось, у девчонок‑быдличек такой красоты не бывает! – громко шепнул кто‑то. – Сразу видно настоящую ведьму!

– Ты можешь сесть, Ясмин, – разрешила леди Бадб.

– А с кем она будет жить в одной комнате, леди Бадб? – спросил кто‑то из старшеклассниц.

– По просьбе короля Нафтании принцесса Ясмин будет жить в отдельных апартаментах со своими служанками.

– Ого! Не слабо! – пронесся по залу завистливый шепот.

– Надо будет этой красотке личико‑то подправить, – негромко сказала сидевшая за соседним столиком Милли Милн.

Старшекурсницы поглядели на нее одобрительно: эта девочка уже освоилась в Келпи.

– Ишь какая злобная очаровашка! – похвалила ее Дара.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒