Наши дни. Тридцать лет назад

Наши дни

Джек Райан-младший прибыл в лондонский район Белгравия к сэру Бэзилу Чарльстону в полдень, в разгар грозы. Он предварительно позвонил, хотя отец предупредил его, что восьмидесятилетний бывший директор SIS не мог общаться по телефону. Тем не менее, на звонок ответил явно более молодой человек. Он представился Филиппом, личным помощником сэра Бэзила, а также, как понял Райан, его телохранителем.

Двумя часами позже, Райана пригласила в дом экономка, которой явно тоже было немало лет. Филипп встретил его в холле. Хотя ему было за пятьдесят, Джек сразу же понял, что у него было при себе оружие и он явно умел им пользоваться.

Филипп пошел на кухню, чтобы помочь экономке с чаем. Джек стал ждать сэра Бэзила, прохаживаясь мимо полок с книгами, фотографиями и памятными вещами.

На фотографиях были изображены дети и внуки. На видном месте была фотография младенца, который, как предположил Джек, был правнуком сэра Бэзила.

На одной из полок лежал британский шлем времен Первой Мировой войны и кожаные штаны того же периода, а также шлем времен Второй Мировой. Под стеклом лежал находящийся в идеальном состоянии немецкий «Люгер», а также медали и благодарности от британского правительства. Джек удивился, увидев фотографию сэра Бэзила с Маргарет Тэтчер, и фотографию, на которой был изображен сэр Бэзил и его собственный отец, Джек-старший. Райан узнал эпоху — фотография была сделана в начале карьеры его отца, во время его службы в Великобритании.

На видном месте лежал экземпляр первой книги его отца, «Вводные и решения». Он открыл ее и увидел, что экземпляр был подписан отцом.

В этот момент в библиотеку вошел сэр Бэзил Чарльстон. Он был высоким и худым, и был одет как раз для встречи с сыном президента США. На нем был синий пиджак с красным галстуком с розовой бутоньеркой. Бэзил передвигался с тростью, выражено сутулясь. Джек подумал, что его здоровье сдало с момента их предыдущей встречи, однако это заблуждение развеялось, когда бывший глава британской разведки резво пересек комнату, улыбнулся и воскликнул:

— Господи! Мальчик мой, ты так вырос, или просто отпустил бороду, чтобы выглядеть старше?

— Рад снова видеть вас, сэр Бэзил.

Экономка принесла чай. Хотя Джек предпочел бы кофе, чтобы взбодриться этим дождливым днем, он был вынужден признать, что чай был замечателен.

Несколько минут они просто разговаривали. Старик устроил Джеку форменный допрос. Он расспросил его о работе в «Кастор энд Бойл», семье, задал неизбежный вопрос о том, не появилась ли в его жизни та самая особенная женщина. Джек был вынужден наклониться вперед и периодически повторять, но, несмотря на некоторую потерю слуха, сэр Бэзил был полон сил и настроен на разговор.

Наконец, сэр Бэзил спросил:

— Что я могу сделать для твоего отца?

— Его интересует Роман Таланов, новый глава ФСБ, — ответил Джек.

Чарльстон мрачно кивнул.

— Я человек, который большую часть жизни провел рядом с КГБ, и ничто не холодит мне кровь сильнее, чем возвращение российской госбезопасности. Это чертов позор.

— Я согласен.

— Эти ублюдки вторгнутся на Украину, попомните мои слова.

— Об этом все говорят, — согласился Райан.

— Да, конечно, люди думают, что они просто займут Крым, но я знаю русских и знаю, как они думают. Они займут Крым за несколько дней, а затем увидят, как это было легко и как невнятна будет реакция Запада, и пройдут всю дорогу до Киева. Взгляните на Эстонию. Если бы ваш отец не надавил на НАТО, чтобы резко их остановить, русские сейчас заняли бы Литву.

Сэр Бэзил знал обо всем этом гораздо больше, чем Джек. Тот молча материл себя за то, что так погряз в финансовых махинациях, что имел только обрывочные представления о надвигающейся войне.

Чарльстон продолжил:

— Но вернемся к Таланову. Я не могу сказать, что что-то о нем знаю. Большинство людей наверху там, в России, в лучшем случае, начинали в КГБ или ФСБ в те годы, когда я был на службе. Когда я возглавлял Сенчури-хаус, у нас никто не слышал о Романе Таланове.

— Отец предполагает, что у вас может быть информация о Таланове в старых делах, связанных с «Зенитом», — сказал Джек.

— С чем? — Чарльстон приложил руку к уху, пытаясь расслышать.

— С «Зенитом», — едва не крикнул Джек.

— «Зенитом»? — Чарльстон с удивлением откинулся на спинку кресла. — О господи. Тот самый таинственный убийца из КГБ? В восьмидесятые?

— Да, сэр. В его деле был один момент, так и не подтвердившийся.

Чарльстон нахмурился.

— Я уверен, что по этой информации не было никакого подтверждения. Мы тогда проводили жесткую проверку. Тогда у нас не было всей этой электроники. Я не думаю, что вы, молодежь, смогли бы работать с бумагами, как нам приходилось тогда. — Он взмахнул рукой. — Во всяком случае, любое, что может связывать Таланова с этим делом — ошибка. «Зенит» был уловкой, использовавшейся террористами из «Фракции Красной Армии». Я помню, твой отец много возмущался тогда, но мы не нашли никакого подтверждения, что «Зенит» когда-либо существовал.

— Папа сказал, что на полях в одном деле есть пометка, сделанная от руки, и он хотел бы поговорить об этом.

— Пометка, сделанная от руки? Я правильно понял? Ты хотел бы поговорить об этом?

— Да, сэр.

— И что же там написано?

— Одно слово. «Бедрок».

Наступила тишина. Было слышно только тиканье старинных часов.

Джек ощутил беспокойство старика. Он вдруг стал не так открыт и благодушен, как стоило бы ожидать от обитателя такого дома и такого красного галстука.

— Я так понимаю, документ у вас при себе?

Джек сунул руку в карман пальто и достал отчет швейцарской полиции, отправленный ему по почте из Белого дома. Бэзил взял документ, достал из бокового кармана своего синего пиджака небольшие очки и надел их.

Бэзил смотрел на документ целую минуту, поднеся его ближе к глазам. Райан полагал, что он был в состоянии читать по-немецки, а единственное английское слово прочесть было недолго, даже если оно было частично затерто. Сидя и ожидая, Джек слышал шаги Филиппа, медленно расхаживающего туда-сюда по паркету.

Чарльстон посмотрел на Райана, снял очки и протянул документ обратно. Он сказал:

— Тридцать лет прошло, а кажется, все было вчера.

— Вы можете что-то сказать?

Чарльстон не ответил напрямую.

— «Бедрок» — это бывший позывной одного нашего оперативника.

Джек поднял голову.

— Мэри Пэт просмотрела документы британской разведки, и не нашла ничего.

Чарльстон задумался на мгновение.

— Ну, тогда, возможно, не стоит выносить сор из избы.

— Простите, сэр Бэзил, но отец говорит, что это чрезвычайно важно. Это может оказать влияние на нынешние проблемы США с Россией.

Чарльстон не ответил. Казалось, он был где-то далеко.

— Вы можете что-либо рассказать?

Чарльстон довольно долго смотрел в окно, словно размышляя. Джек почти решил, что старик собирается сказать ему выйти и закрыть за собой дверь, однако Бэзил все же повернулся к нему и заговорил, уже мягче, чем ранее.

— В истории любой разведки, даже действующей из лучших побуждений, полной чести и доблести, случались… ошибки. Дела, которые хорошо выглядят на бумаге, решения, порожденные отчаянной ситуацией, имеют тенденцию, перейдя с бумаг в реальный мир, развиваться не настолько идеально.

— Конечно, — признал Джек.

Сэр Бэзил поджал губы.

— Совершенно верно, юноша. — Его взгляд наполнился решимостью, и Джек понял, что он собирался все рассказать. — Если Мэри Пэт обратилась в МИ-6 по поводу «Бедрока» то, естественно, не нашла ничего. Но если она обратилась к их коллегам из МИ-5, контрразведки, и они сказали ей, что ничего об этом не знают… — Он скривился от отвращения. — Это не совсем так.

— Вы имеете в виду, ей соврали?

— Быть может. А может, в МИ-5 уже не помнят о делах МИ-5 тогда.

Джек подумал, что сейчас Чарльстон слукавил, но продолжил разговор.

— Значит, «Бедрок» был из МИ-5?

— Это правильно. Он был… — Старик тщательно подбирал слова. Затем его лицо немного прояснилось. — Это был оперативник. Его звали Виктор Оксли.

— Он англичанин?

— Да. Оксли служил в двадцать втором полку SAS, был в группе «Пагода». Весьма элитное подразделение. Группа специального назначения, вроде вашей «Дельты».

Райан, естественно, это знал.

— МИ-5 хотело иметь оперативника, действующего за Железным занавесом. Чтобы отслеживать шпионов КГБ и других служб на начальном этапе, прежде, чем они смогут проникнуть на нашу территорию.

Джек несколько смутился:

— За Железным занавесом, вроде бы, действует ваша более старая организация, МИ-6, а не контрразведка, МИ-5.

Бэзил кивнул и ответил:

— Можно сказать и так.

— Неужели межведомственная конкуренция?

— Нечто вроде этого. Иногда операции МИ-5 заводили нас на запретную территорию. Оксли мог нам в этом помочь. Он мог поехать в Ригу, чтобы заснять британского перебежчика, проживающего там, или в Софию, чтобы сообщить с места, как болгарская разведка готовит своих сотрудников к работе на улицах Лондона. Он мог поехать в Восточный Берлин и узнать, в каком баре директор «Штази» Эрих Мильке любит проводить встречи, так, чтобы если высокопоставленный британский агент решит связаться с кем-то из верхушки ГДР, мы знали, где его искать.

Капли дождя мягко стучали по стеклу окна библиотеки.

— Иногда ему поручали нечто большее. Время от времени ему было приказано находить угрозы для контрразведки — я имею в виду подданных Короны, совершивших предательство, а затем сбежавших за Занавес. И ликвидировать их.

— Ликвидировать? — удивился Райан.

Бэзил посмотрел на Райана, не моргнув.

— Убивать.

— Невероятно.

— Говорили, что Оксли был невероятен. МИ-5 завербовало его с военной службы и подготовила для собственных целей. Он знал язык — кто-то из его родителей был русским, так что он говорил на русском, как на родном. И у него были все навыки для работы в тылу. Он был очень хорош. Он перепрыгивал границы лучше, чем кто-либо, кто был у нас в то время.

Бэзил добавил:

— Я не думаю, что вы знаете очень много об истории британских спецслужб, но у нас в прошлом было несколько предателей, на самом верху.

— Кембриджская пятерка, — ответил Джек.

— Были опасения, что их было больше пяти. Поэтому было принято решение иметь на территории противника средства, так сказать, принуждения к честности. Высокие чины в МИ-5 считали, что если кто-то решил передать КГБ государственную тайну, чтобы получить орден Ленина и бесплатную квартиру в Москве, другие сотрудники британских спецслужб сделают верные выводы, если этот кто-то будет найдет удавленным в общественном туалете в парке Горького.

— Черт подери… — сказал Райан. Это было совсем не то, чего он ожидал, придя в этот роскошный дом, чтобы поговорить со старым разведчиком о карандашной пометке в старом деле.

— Мои коллеги в МИ-5 о нем не распространялись. Он был вне обычной системы субординации, так что очень немногие знали о существовании «Бедрока». — Чарльстон слегка улыбнулся. — Были слухи о киллере-чистильщике в Пятой, и частью они распространялись намеренно, но почти никто не знал, насколько они были правдой. Куратор позволял «Бедроку» действовать по своему усмотрению, без связи и прикрытия.

Джек увлекся этой историей больше, чем старался показывать:

— У него была лицензия на убийство?

— У него не было лицензии ни на что. Он знал, что действует на свой страх и риск.

— Вы можете вспомнить что-либо о связях «Бедрока» с жертвами «Зенита»?

Чарльстон покачал головой. Учитывая, как сдержанно он рассказывал о «Бедроке», Джек попытался найти какие-либо признаки обмана. Насколько он мог судить, старик был правдив. Колебания, очевидно, были вызваны тем, что он не думал об этом уже давно и, возможно, вовсе не гордился тем, что случилось с «Бедроком».

— Как я уже говорил, не было никакого «Зенита», — сказал он.

— Но вы же писали, что «Бедрок» оказался свидетелем одного из убийств, совершенных «Зенитом».

— Нет, юноша. Я этого не писал.

Джек удивленно поднял брови.

— Откуда я могу что-то знать? Я ничего не знал о «Бедроке» тогда, и я никогда не писал этого имени. Я не знаю, кто его туда вписал. Эти документы валялись где-то тридцать лет. Кто-то когда-то просмотрел их и сделал эту пометку. Потом ее попытались затереть, хотя и не получилось. Я могу предположить, что это был кто-то из МИ-5, осведомленный об этом деле, но я ни в чем не уверен. — Бэзил снова взглянул на документ. — Я не знаю, что «Бедрок» мог делать в Швейцарии в это время. Насколько я знаю, он никогда не работал к западу от Железного занавеса.

— Оксли знал моего отца?

Чарльстон хохотнул.

— Господи, нет, конечно. Они работали в совершенно разных кругах. Даже если «Бедрок» по какой-то причине мог быть в Лондоне, я не помню, чтобы он сталкивался с твоим отцом в Сенчури-хаус. Оксли вообще не появлялся на Вестминстер Бридж.

— Вы сказали, что тогда о нем не знали. А когда вы узнали?

— Когда МИ-5 попросило меня помочь найти его. Он пропал за занавесом. Насколько я помню, это было одновременно с так называемым «делом „Зенита“».

— Его нашли?

— Я не знаю. МИ-6 точно не нашла.

— То есть вы не знаете, жив ли он?

— Не знаю. Но я, и мой телохранитель тоже — вы же встречались с Филиппом? — исходим из предположения, что он жив.

— Какое отношение ваш телохранитель имеет к Оксли?

— Филиппу приказано не подпускать Оксли ко мне. — Чарльстон снова посмотрел в окно. — Нужно быть начеку в отношении тех, кто может быть обижен на руководство британской разведки. Мы, опять же, искали его… Но не нашли. Если такие люди, которые полагают, что мы не сможем найти их довольно долго.

Райан подумал о том же. Похоже, для этого потерянного человека уже было достаточно. Он не мог представить себе человека, желающего зла этому вежливому старику. Он постарался представить Чарльстона молодым, возглавлявшим одну их лучших разведок мира, но не мог.

— Могу я как-то узнать, вернулся ли он с Востока? Кто-нибудь занимается делами бывших оперативников МИ-5? — спросил Джек.

— Тех, что были ее сотрудниками — да, но если вы не забыли, «Бедрок» был «черным» оперативником, не значившимся документах. — Чарльстон задумался. — Хм. Он был из SAS, а у них может быть ветеранская организация. Хотя не могу представить, что он появится на собрании сослуживцев. Держу пари, что он давно исчез, если вообще еще жив.

— С кем он работал? Мог бы я с кем-то поговорить?

Последовала длинная пауза. Однако отвечая, Чарльстон выглядел наиболее собранным за все время разговора.

— Боюсь, ничем не могу помочь.

Джек отметил его тон. Чарльстон что-то знал, но не мог или не хотел выдавать это ему.

— Я начну с SAS. Посмотрю, что можно будет выяснить, — сказал Джек.

Чарльстон оттянул полы пиджака.

— Отец послал тебя ко мне поговорить о «Бедроке». Это был хороший тон, отправить члена семьи. Однако я не верю, что твой отец сможет как-то этим воспользоваться. По-моему, он просто копается в тенях из прошлого.

— И что мне ответить? — спросил Джек.

Сэр Бэзил по-отечески улыбнулся:

— Скажи отцу, что я сказал тебе обращаться с такими вопросами в Скотланд-Ярд. Ничего не делай сам.

— Вы полагаете, что Виктор Оксли может быть опасен?

— Предположив на мгновение, что он жив, и ты сможешь найти его… Да. Такие люди, как он, не любят власти, и не уважают их. Если вы придете, чтобы поговорить за чашкой чая о старых делах… Боюсь, все может кончиться не так, как ожидалось.

— Это было давным-давно, сэр Бэзил. Он, наверное, уже давно переварил все это.

— Такие люди как Оксли ничего не забывают. Поверь мне, мальчик мой. Если он жив, он все еще полон ненависти. — Плечи сэра Бэзила поникли. — И, бог мне свидетель, он имеет на это полное право.

Джек не понял, что́ Бэзил имел в виду, но решил, что лучше не спрашивать. Он сказал ему все, что мог.

Глава 38

Тридцать лет назад

После насыщенного дня в Сенчури-хаус, офицер связи от ЦРУ Джек Райан собирался уходить. Повернувшись на вращающемся кресле, чтобы подобрать с пола портфель, он поднял глаза и увидел стоящего рядом Дэвида Пенрайта.

— Привет, Джек.

Джек от удивления отпрянул:

— О, Пенрайт. Вы так тихо подобрались…

Пенрайт улыбнулся.

— Профессиональное. Плохая привычка.

— Точно. Я отправил список из РПБ в Лэнгли еще вчера. Думаю, ответ придет завтра.

— Вообще-то я зашел не поэтому. Не хотите выпить после напряженного трудового дня?

Вообще-то времени не было. Он планировал встретиться с Кэти на вокзале и поехать домой. Он хотел провести немного времени с детьми, а долгое время пути с работы оставляло ему мало времени. Если он пропустит поезд в 18.10, он, наверное, не успеет домой до того, как Салли и Джек лягут спать.

Но работа есть работа. Джим Грир послал его сюда ради обмена информацией с британцами. И он не мог упустить возможность завести знакомство с оперативником МИ-6, особенно занимающимся таким важным делом, как то, что закручивалось в Швейцарии.

— Отлично. Только жене позвоню, — сказал Райан.

Пенрайт слегка поклонился.

— Очень признателен, кроме того, плачу́ я. — Он поднял руку. — Можете проверить. За все заплатит Корона. У меня есть счет специально для таких дел. — Он подмигнул. — Буду ждать в холле.

Джек полагал, что они направятся в паб здесь же, в Сенчури-хаус. Он был таким же унылым, как и остальные здания, но, что немаловажно, гораздо более безопасным, чем какая-либо пивная в городе. Хотя они все еще должны были соблюдать осторожность в разговорах в баре Сенчури-хаус, в окружении исключительно сотрудников SIS можно было разговаривать намного спокойнее.

Но когда Райан появился в холле, Пенрайт отправил его обратно в свой кабинет, сказал взять пальто и портфель, так как они возьмут такси и направятся в частный клуб, членом которого был Пенрайт.

Двадцать минут спустя он протянули свои пальто и портфели гардеробщику в холле джентльменского клуба на площади Святого Джеймса. Они прошли в фойе величественного старого здания и вошли в старинную библиотеку, где безукоризненно одетый и чрезвычайно вежливый стюард принес им коньяк и сигары. Вокруг виднелись еще несколько членов клуба и гостей. По мнению Райана они все были банкирами и политиками. Хотя из групп посетителей периодически раздавались усмешки или даже открытый смех, большая часть присутствующих вела себя крайне тихо и значительно.

На вкус Райана здесь было слишком душно и чопорно, но он был вынужден признать, что было интересно сесть в кожаное кресло и выкурить сигару в окружении лондонских воротил.

Конечно, он был почетным рыцарем, а его семья провела в Букингемском дворце больше, чем любая другая американская семья, но он был не настолько искушен, чтобы для него это было не в новинку.

Они допивали первые стаканы бренди. Пенрайт рассказывал что-то о школьных годах в Итоне, и своем доме в Котсволдсе. Джеку показалось, что английский шпион не замечал здесь никого, кроме них. Здесь было душно, а атмосфера была довольно претенциозной, но достаточно прилично и, несомненно, достаточно увлекательно.

Однако Пенрайт, наконец, вернулся к ситуации с «Рицманн Приватбанкирс».

— Я думаю, стоит сказать, что я завтра вылетаю в Цуг. Нужно пару дней на то, чтобы осмотреться там и связаться со своим человеком в РПБ. Я сообщу, где остановлюсь. Если получишь от своих что-либо по списку имен, позвони.

— Хорошо, — сказал Райан. — Но это будет незащищенный канал.

— Естественно. Нам нужно договориться. Если твои друзья в Вашингтоне что-либо найдут, просто скажешь, что тебе нужно встретиться со мной в моем офисе в Цюрихе.

— А вы направитесь в посольство в Цюрихе и перезвоните?

Пенрайт посмотрел на Джека так, словно тот сказал нечто довольно глупое.

— Нет. У меня есть конспиративная квартира в Цуге. Я направлюсь туда и перезвоню.

— Хорошо, — ответил Райан. — Я не знаю, найдут ли что-либо в ЦРУ, но вы должны понимать, что причиной смерти Габлера, скорее всего, было то, что он работал с КГБ.

Пенрайт сделал затяжку.

— Я не могу рассказать тебе о нашей агентуре в банке — Бэзил несколько беспокоится за такие сведения — но я могу сказать, что ни на секунду не верю, что КГБ знает о том, что мы знаем об их счетах. Габлер был убит не с целью заставить его замолчать.

— Так почему же тогда он был убит?

— Вот поэтому я и решил поговорить с тобой. — Он подался вперед, Райан последовал его примеру. — Бэзил не стал посвящать тебя во все детали.

Джек поднял руки.

— Тогда и вы не говорите.

— Вот только не надо, — ответил Пенрайт. — Это так положено, не более того. Мы оба знаем, что натравили наши службы на клиентов РПБ. Они займутся ими и, если они сочтут нужным, мы сами окажемся вовлечены в это дело. На это уйдет несколько дней. Бэзил, как вышестоящий руководитель, защищает формальные аспекты. Но я полевик. Я работаю на передовой, и у меня нет времени на игры.

Джеку стало не по себе. Он не собирался проворачивать дела за спиной Бэзила, но этот парень был настроен решительно. Какого черта, подумал Джек. Я не могу просто убежать от него, заткнув уши.

Он просто сделал глоток бренди и посмотрел на огонь в камине.

Пенрайт продолжил:

— Мне представляется, что двести четыре миллиона долларов на счету, управляемым Тобиасом Габлером, на самом деле были украдены у КГБ.

Джек отвернулся от огня. Изображать удивление не пришлось — он действительно не мог поверить сказанному:

— Украдены? Кем?

— Вот этого я не знаю. Я знаю следующее: в прошлом месяце в РПБ появились нежданные посетители. Группа людей, назвавшихся венграми, явились без предупреждения и предъявили коды, доказывающие, что у них имеются счета в этом банке.

— Кодированные счета?

— Да. Небольшие счета, принадлежащие подставным фирмам. Мы подозреваем, что это деньги КГБ. Вроде бы не о чем говорить, но эти люди наведались туда лично.

— Что дальше?

— У них было много вопросов, но они не касались счетов и баланса. Они пытались выяснить, переводил ли в банк кто-либо деньги оттуда же, откуда и они.

— То есть из Венгрии?

— В Швейцарию из любого государственного банка за железным занавесом. Также они хотели получить информацию о деньгах, оставленных в РПБ в наличности, облигациях, золоте, и тому подобном.

— И что им ответили?

— Вежливо попросили удалиться. — Пенрайт поднял бокал. — Боже, храни швейцарские секреты.

— И эти венгры просто ушли?

— Нет. Они явно были в отчаянии. Мой человек сказал, что чем больше они злились, тем больше русского звучало в их голосах. Скорее всего, они были из КГБ. Просто подумай: они пришли в банк, только что не размахивая советским флагом. Они угрожали закрыть свои счета и перевести деньги в другое место. Обвиняли банк в сговоре с кем-то, кто крал деньги с их счетов на Востоке. Кричали, топали ногами, потом начали завуалировано угрожать. А потом уже и не завуалировано.

— Но ваш человек настоял на своем?

— Да. Они ушли, а другой служащий банка, Тобиас Габлер, управляющий счетом, на котором лежали двести четыре миллиона долларов, оказался в морге.

Джек подался вперед.

— Но если они уже знали о Габлере и двухстах четырех миллионах, зачем им идти в банк и задавать вопросы?

— Я подозреваю, их волновали не сами деньги. Я думаю, они хотели получить ответы. Хотели голову того, кто украл у них эти деньги. Наш человек в банке скажем так, ошалел от такого, и я его за это не виню. Но я не могу его вытащить. Если я так сделаю, русские закроют счета и переведут все средства куда-то в другое место, и мы потеряем всякую возможность за ними следить.

Пенрайт добавил:

— По какой-то причине, тот, кто накапливает эти деньги, хочет, чтобы они были на Западе, и легко доступны для перевода.

— Зачем? — спросил Джек.

— Понятия не имею, Джек. Я надеялся, что вы сможете что-нибудь сказать.

Пенрайт посмотрел на часы.

— Вот черт, я опаздываю. Запланированная встреча, так сказать. Я же прилетел не столько в Лондон, сколько к этой женщине. По одной в каждом порту, а в Лондоне — две. — Он усмехнулся. — Сожалею, Райан, но гости здесь не могут оставаться без члена клуба.

Последний комментарий привел Джека в ступор. Он быстро допил бренди — в конце концов, халява — и встал с кожаного кресла.

— Секунду. А зачем тебе вообще я?

Пенрайт направился к выходу. Джек последовал за ним.

— Да просто подумал. Бэзил говорил, что на Уолл-стрит ты проявил себя вундеркиндом.

Гардеробщик протянул им пальто.

— Уолл-стрит здесь ни при чем. Я действовал на Балтиморской фондовой бирже.

Пенрайт натянул пальто.

— Какая разница? Я знаю, что ты работал в «Меррилл Линч», что ты занимался самодеятельностью на рынках, знаю, что хотя мой галстук стоит больше, чем твой костюм, ты сделал достаточно денег, чтобы купить этот клуб и выставить всех этих старых чудаков на улицу. У тебя есть чутье в подобных делах. Кроме того, я думаю, что твои приятели из Лэнгли также будут не лишними в этой операции. — Пенрайт подмигнул Джеку, выходя на улицу, чтобы вызвать такси. — Сам подумай.

Джек надел куртку и догнал английского разведчика на тротуаре, когда тот уже садился к такси.

Пенрайт поднял глаза на Райана.

— Позвони мне в Швейцарии, как только найдешь что-нибудь.

Джек остался стоять на тротуаре, а черное такси влилось в поток, направившись к площади Святого Джеймса.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒