Фаина Соломатова 1 страница

Фаина Соломатова

Голубок, крылом махни

За всю службу Ольга Матвеевна ни разу не присела, хотя скамейка стояла рядышком.

- Христос воскресе! – провозгласил священник.

- Воистину воскресе! – радостно воскликнули прихожане.

- Слава Богу! Как хорошо-то! Пасху встретила. Воистину воскресе, - приветствовала и отвечала знакомым Ольга Матвеевна. Целовалась с подругами.

- Бабуся, ты молоток! И о скамейке забыла, - похвалил внук Андрей бабушку, когда они усаживались в машину. – Я оказался прав: в большие праздники надо ездить в Шангу, а то в городе затопчут.

- Затоптать – не затопчут, а натолкают. Всем хочется в Пасху в Храме побыть.

- Теперь, бабуся, собирайся в Солдаткино. Через пару дней отгулы у меня начинаются, так что я в полном твоем распоряжении. Быт и грядки обустрою в лучшем виде. Не впервой. Да, бабушка, а можно я с собой Дашу захвачу?

- Я-то не против, Андрюша. А родители Даши не будут против?

- Нет. Они же знают, что мы скоро узаконимся…

- Лучше, Андрей, раз у вас все решено, подайте заявление. И милости прошу в Солдаткино. Так всем спокойнее, и мне не думается, и Дарья увереннее себя почувствует.

- Ум хорошо, плюс два: мой и Дашкин – ума палата, - рассмеялся Андрей. Он был доволен таким решением.

Через пару дней они отправились в Солдаткино. Ольгу Матвеевну усадили на заднее сиденье. Впереди молодые – Андрей и Дарья. Выехали рано утром, чтобы к вечеру быть в деревне. Вначале ехали молча. Город еще спал. Изредка проезжали машины, встречались редкие пешеходы.

- Бабуля, если устанешь, можешь прикорнуть. Батя подушку с пледом на этот случай положил, - предложил Андрей.

- Трясётесь надо мной, как над дитём малым! Отоспалась за зиму до самого не хочу.

Андрей включил музыку. Мелодии были непонятные, кричащие. Он выключил приёмник.

- Прости, бабуля, кассету забыл с твоим любимым репертуаром. Оплошал.

- Да не извиняйся. Я сейчас больше тишину люблю слушать. В Солдаткино наслушаюсь, как соловушка поет. Утром, как по расписанию, под окошко прилетает. А вот скворцов в том году не было…

- Бабуля, а почему деревню Солдаткиным назвали? Я как-то краем уха слышал от отца версию, да забыл, - признался Андрей.

- Назвал так твой прадед Матвей. Мой отец. Он служил в царской армии двадцать пять годков. Была такая обязанность: из каждой семьи кто-то должен отслужить такой срок. Отец был в семье последним ребенком и не женатым. Ему и выпало стать рекрутом. Послужить царю и Отечеству. Домой вернулся за несколько лет до революции. Отцу было в ту пору сорок пять лет…

Ольга Матвеевна замолчала.

- А дальше? – робко поинтересовалась Даша, - если Вы, конечно, не устали.

- Можно и дальше. Только рассказчица я неважная. Знаю всё со слов родителей. Многое забылось, но кое-что помню. Давно живу на белом свете…

- Возвратился со службы отец в своё село, а там многое изменилось. Кого-то нет уже на этом свете, а кто-то без него родился и уже жених или невеста. А на службе долгой солдатской больше всего мечтал о семье. О любимой жене и детках. Сильно опасался, что его мечты не сбудутся. Годков-то уже сколько!

Ходил на вечёрки, присматривался, но никто не тронул душу. Девки ладные, как картинки, хороши, а вот чтобы в жёны привести – не мог себе этого представить. «Устарел. Ушло моё время, - грустил отец, в очередной раз возвращаясь с посиделок, - видно, в бобылях стану жизнь докуковывать»…

- Как познакомились мои родители, а твои, Андрей, прадед Матвей с прабабкой Натальей, хорошо запомнила…

Троицу в то время гуляли в деревне Мараксино. Отец отправился туда в одиночку. Бывшие товарищи уже давно семейные, а перестарку с малолетками как-то не с руки. Сердце у парня чувствовало, что сегодня что-то должно произойти… Матвей не знал, хорошее или плохое, но что-то должно случиться… И сон накануне был такой сладкий! Такое ему привиделось, что целый день Матвей и оклематься не может: ходит, как пьяный, и улыбается.

- Мать, сегодня Матвей дома ночевал? – спросил с ухмылкой отец Матвея.

- Дома сын спал. А что?

- А я грешным делом подумал, что в чужаках. Целый день, как шальной, бродит. Улыбается, будто кот сметаны нализался.

… Ходил Матвей по праздничной улице. Народу полно! Поют, пляшут, почти около каждого дома круг. Гармони заливаются. Веселится народ. А Матвей в толпы людей зорко вглядывается. И как молния прошлась по парню, с головы до пят искра проскочила! Девку увидел. Та подруг по обе стороны прихватила. Как привязанный, бродил за девками Матвей. Смотрел на них, глаз не спускал! И те заметили, что парень на подругу пялится, толкают ее: смотри, мол, парень на тебя глаз положил. Шушукаются, дескать, кто такой? Откуда им знать Матвея, коли он на далекой стороне службу верную нёс?

Когда стемнело, на улице стало еще шумнее, из домов весёлые гости вышли на волю. Смех и говор людской усилились. Парни пытались затащить Матвея в дом. Матвей не пошёл. Он боялся потерять из виду приглянувшуюся ему девку. На ходу хлебнул пива из братыни. И осмелел парень. Взыграло ретивое! «А, была – не была!» Выхватил девушку и оттеснил к палисаду. Подруги захохотали и убежали. Матвей крепко держал незнакомку за руки. Девушка не вырывалась, а спокойно и с интересом смотрела на парня.

- Как звать-то тебя? – спросил Матвей.

- Наталия, - смело ответила девушка.

- А я Матвей Первушин из Заветлужья.

- Знаю, что солдат, - улыбнулась Наталия.

- Вот и познакомились… - Матвей сильно прижал девушку к груди. Наталия не отстранилась. Покрепче Матвей обхватил девушку и впился в губы. Они потеряли счет времени, не слышали ничего вокруг. Матвей теснил и теснил Наталию к изгороди…

- Охолонь маленько, а то меня задушишь да огород спихнёшь. А за пазуху не лезь, там не про твою честь… - Наталия пыталась вытащить руку парня.

- Пойдем, Наташа, на огородец. Там постоим немного, - предложил Матвей.

- Может, еще у стога полежим немного? – расхохоталась девушка.

- А что, можно?.. – Матвей подхватил Наталию на руки и попытался открыть воротца.

- Куда попёр! Когда женишься, тогда и таскай, куда захочешь! – Наталия рванулась и освободилась из рук парня.

- Сильная! – удивился Матвей.

- Тятька с мамкой голодом не морят, боюсь, как бы у мужа не оголодать, - рассмеялась Наталия.

- Да я с тебя пылинки сдувать буду и харчем не обижу. Только бы женой стала… - Матвей опять обнял девушку.

- Коли невмоготу, так сватов засылай.

- А ты согласна?! – обрадовался Матвей.

- Не согласна была бы, не навалилась бы…

- А мне до осени не совладать, - пригорюнился парень.

- А мне не отбиться. Сватайся. Больно хорошо милуешься. Поглянулось шибко…

- Давай ещё на прощание разок, - и Матвей впился в девичьи губы.

Заиграла кровь у парня. Как шёл, какое шёл, летел с гулянки, - ничего кругом не замечал! Дома скинул праздничную одежду, схватил косу и айда в луга! Принялся махать траву-мураву. А перед глазами стоит Наталия, зовуще улыбается. Манит, зовёт, а близко не подпускает. «А у палисада-то как ко мне прильнула. Жаром вся пылает, а сердце готово из груди выпорхнуть».

Накосился. Вспотел. И отправился на реку. Плюхнулся в воду, нырнул, а Наталия и там к себе манит. «Куда, дурачок, прячешься. Я и в омуте тебя найду. Всюду сыщу…»

Пот сполоснул, и домой. Отцу-матери рассказать, и дать делу ход. Зачем откладывать?! Почти с порога начал Матвей разговор:

- Тут такое дело… - решительность парня поубавилась, - жениться я надумал, - выпалил Матвей.

- Жениться – дело хорошее. Только на ком? – удивился отец.

Мать вышла из-за печи, вытирая руки о фартук, испуганно взглянула на сына.

- А мы вчера сговорились. Девка приглянулась. Она не против. Так что тянуть?!

- Это что же за девка такая, коли час постояла и готова замуж идти? Приспичило, видно! – отец бросил молоток на лавку. - А у тебя, видно, ум солдатчина вытрясла…

- Полно, отец, не бранись. Матвей не в гостях столько лет-зим провёл! Ему разве семьёй пожить неохота? – мать спокойно уселась на лавку.

- Я не супротив его счастью. Но не с бухты барахты, - смягчился отец.

- А ты не забыл, свет Алексей, мы не в спешке венчались?

- Ты, Ульяна, нас не ровняй. Мы сколько с тобой хороводились? Я тебя знал, Ульяна, как облупленную.

- Матвей не в хороводе, а в огороде узнает. Ему гулеванить было недосуг. Чьих кровей девка-то? – поинтересовалась мать.

- Зовут Наталия. А кто мать-отец – не ведаю, - смутился Матвей.

- Тьфу! Час от часу нелегче, - вновь рассердился отец, - скоро-то только кошки, да и те уповод верещат, мяукают… Спросить-то язык что ли отсох?

- Не буянь, батько. Всё сейчас разузнаю. Не тужи, Матвей, - мать толкнула сына в плечо и быстро отправилась в деревню.

Отец с сыном больше не говорили о женитьбе. Матвей чинил грабли, отец отбивал косы.

- Завтра по зорьке у Шаймы надо скосить. Трава-то ноне там шальная вымахала. Пойдем на пару, я хоть по закрайкам потюкаю, - предложил отец.

- А я, тятя, сегодня утром всё положил и валы растряхнул.

- Крут! Везде успел! – удивился отец. – А так, Матвейка, и надо. Чего резину тянуть?! Жизнь ходко шагает.

Отец и сын то и дело поглядывали в открытые ворота на улицу. Ждали Ульяну. Она прошла в ограду незаметно через огородец.

- Ну, мать, узнала чего? – поинтересовался отец.

- Узнать-то разузнала, только вести не очень радостные, - Ульяна махнула рукой, - замахнулся наш Матвей на дерево не по себе.

И она опустилась на приступок крыльца.

- Так-так… - отец отставил косу в сторону, - по каким таким позициям невеста не подходит нашему Матвею?

- А то, что она Водопьянова дочка. Да разве Гурьян отдаст Наталию за нашего сына?! – выпалила Ульяна скороговоркой, развязала платок, - Наталия, может, подразнилась с Матвеем? Богачка так, вольная и молоденькая…

Наступило молчание.

- А что, Водопьяновы – большие богачи? – Матвей не знал Водопьяновых. Без него много чего произошло в округе. И слова матери, что Наталия богата, его не очень смутили. Его не волновало, богатая она или бедная. Матвею была нужна Наталия. Он не знал, как будет жить, если ее не будет рядом.

- А я все равно пойду свататься! Один, если вы трусите! – выпалил Матвей.

- Да что ты, дитятко родимое, - заплакала мать, разве же мы враги твоему счастью?! Схваха Катерина согласилась. Всё выведает, уладит и поедем.

- Ты, мать, что нюни-то распустила? Мы что, голодранцы или на паперти крохоборничаем? Из нашего роду-племени никто не стоял! – рассердился отец, - подумаешь, Водопьяновский род купеческий с крестьянской кровью смешан. Не дворяне знатные! Не отдадут – в лоб не подадут.

- То-то и оно: не подадут, а позор принимать Матвею, - обронила мать.

- Не кручинься, матушка, - похлопал Матвей мать по плечу, - переживу. А раз девка звала – пойду. Не обману. Будь, что будет…

Свататься поехали через несколько дней. Всё честь по чести Катерина подготовила. Сваха в округе знатная, почитаемая. Не балаболка какая-то!

Накануне Матвей успокаивал родителей, хотя и сам сильно волновался. Вначале нарядился в рубаху и штаны суконные. Такой ладный молодец!

- Гляди-ко, мать, сколь сын-то у нас басок! Да за такого парня-героя любая девка бегом побежит, - полюбовался отец Матвеем.

- Господи, благослови… - шептала мать и заворачивала иконку в полотенце, - с собой прихвачу, не помешает.

Ульяна в нарядном сарафане и яркой кашемировой шали помолодела. Но наряд не спрятал волнения. Матвей в последний момент сбегал в избу и переоделся. Надел гимнастерку вместо рубахи.

- Вот так ловчей, - перекрестился и запрыгнул в тарантас.

- Ну, с Богом! – и отец тронул лошадей.

- Поди устали, ребята, меня слушать? – поинтересовалась Ольга Матвеевна.

- Что Вы! – воскликнула Даша, посмотрев на Андрея. Он согласно кивнул.

- Отец, - продолжала Ольга Матвеевна, - рассказывал, что смутно запомнил начало сватовства: волновался сильно. Как порог переступил, Водопьянов впился в него тяжелым взглядом. Сваха Катерина, как и полагается, вела свой разговор. Хозяин ее не прерывал. Как только сваха закончила свою речь, Гурьян обратился к Матвею:

- А ты в жены-то постарше кого не мог себе облюбовать? Али с молодой интересней миловаться? У тебя, солдат, губа не дура! – и Водопьянов громко расхохотался.

Матвей смутился и не нашёл, что ответить.

- Да знаешь ли ты, молодец хороший, что восемнадцать годков на днях сравнялось дочке моей?

- Нет, не знал, - признался Матвей.

- И ещё скажи, что Наталья – моя дочка, тоже не знал, не ведал, - усмехнулся Водопьянов.

- Не ведал Матвей ничего, - вмешался молчавший до этого Алексей, - обижаешь, Гурьян, и сурово судишь моего сына…

- Ну, а если бы знал, что она моя дочка, пошёл бы свататься? – пытал Гурьян Матвея.

- Пошёл бы! Люба она мне. Окромя Наталии, не надо никого! – твердо заявил Матвей.

- И без приданого взял бы? А если отдам с приданым, Богом данным, тогда как, молодец, и нагую возьмешь? – смеялся Водопьянов.

- А ещё лучше! Мы сами своё хозяйство устроим. За службу верную государь надел землицы да и капиталец небольшой на скот и скарб пожаловал. Вот на царский дар и совью гнездо себе, - осмелел Матвей.

- А где вить собираешься? – тон Водопьянова смягчился.

- На правом берегу Шаймы. Место есть горелое. Земля там хорошо родит. Когда-то старики сказывали, починок там бывал, - обрадовался Матвей, что Гурьян опустил свои колючки и взгляд потеплел. А то взопрел, пот по спине градом катится!

- Круто берёшь, но мыслишь верно. Один-то совладаешь? – поинтересовался Гурьян.

- А мы ведь не лыком шиты и не онучей подпоясаны! Братаны неужто не помогут?! Матвей солдатскую лямку за них всех тянул. Тут и разговору нет. Мы и лесу, и пиловочника уже приготовили. Экой бригадой быстро отгрохаем хоромы Матвею, - отец тоже обрадел такому повороту.

- Ну, так и быть, - немного помолчав, сказал Водопьянов, - если Наталья пойдёт, перечить не стану. Наташка, подь сюда!

Наталия вышла. Она была спокойна. Румянец постепенно стал розовить щёки. Все смотрели на невесту. Матвей и Наталия встретились взглядом. Девушка вспыхнула, как маков цвет, и закрыла лицо ладонями.

- Не смущайся! Сама кашу заварила, так изволь – хлебай! Скажи-ко, дочь, при честном народе, почто так замуж приспичило? – строго спросил Водопьянов, - может, причина имеется, то и затрясло в сенокос свадебничать?

- Ничего у нас не было! – выпалил Матвей.

- А ты не лезь. Ещё не муж, видали мы таких защитников! – опять засомневался Гурьян.

- Не было греха меж нами, - ответила Наталия.

- Ну, так и ждите осени! Али невтерпёж, а, солдат? – расхохотался Водопьянов.

- До осени за себя не ручаюсь, - твёрдо сказал Матвей, - говорю, как есть.

- Ну, да ладно! Быть по-вашему. После Петрова поста обвенчаем вас, и дело с концом. Любитесь, плодитесь, но людей не смешите. А сейчас, будущие сватья, прошу за стол. Чем богаты, тем и рады! И у меня в горле сухо, да и вы с дороги притомились, - пригласил Гурьян всех к столу, который был накрыт в горнице.

В церкви всё было красиво и торжественно. Матвей и Наталия волновались. Вот сейчас, совсем скоро, они станут мужем и женой.

- Не обещался ли другой? – спросил священник у Матвея.

- Не обещался, - выдохнул жених.

- Не обещалась ли другому?

- Нет, не обещалась, - ответила невеста.

Матвея и Наталию батюшка обвёл вокруг аналоя, призывая на них Божье благословение.

- Вот и поведала вам, Андрей и Дарья, о своих дорогих родителях: о деде Алексее и бабушке Ульяне, об отце Матвее и матери Наталии. Прожили они в мире, любви и согласии. Помянула их добрые имена.

- Бабуля, ты вздремни, а то утомилась, - предложил Андрей.

- Да, что ты, Андрюшенька, уж так, если сидя покимарю, а спать не буду. А то знакомые родные места просплю. Да и не устала, наоборот, душа всколыхнулась прошлым, милыми сердцу людьми, - Ольга Матвеевна прикрыла глаза и незаметно для самой себя задремала.

…Оля, Оля, Олюшка,

Пойдем с дедом в полюшко.

В поле зреет колосок,

Будет Оле колобок.

- Дедо, а скоро мы к маме с тятей приедем?

- Приедем, дитятко. Вот к воротам подъедем, дальше ты одна поезжай. А я к бабушке Ульяне возвратиться должен. Берись за вожжи и поезжай, родимая…

Ольга Матвеевна встрепенулась. На миг она вернулась в своё далёкое-далёкое детство. Дед Алексей пел ей любимую песенку. А ехала она из гостей от дедушки и бабушки, где успела соскучиться по отцу с матерью. Это было наяву, только дед Алексей в тот раз долго был в Солдаткино, а в сегодняшнем сне он внезапно исчез… Ольга Матвеевна вытерла набежавшие слёзы. Задремать бы, чтобы сладкий сон вернул ее опять в детство, где отец и мать молодые, а она маленькая, белоголовая девочка, которой, укладывая спать, мама пела любимую песенку.

Усни, Оленька, засни,

Сладкий сон Олю найди.

Приснись Оле ангелок,

Мотылёчек, голубок.

Голубок, крылом махни,

Ангелочек, защити,

Мотылёчек, в луг сведи,

Олюшке цветок найди.

Спустя годы Оля пела эту песенку своей доченьке. Много годков отмахал голубок своим крылом.

Утром после завтрака Андрей и Даша отправились на огород копать грядки. А Ольга Матвеевна обходила родное подворье. Уже несколько лет она живет в городской квартире, но родительский дом ей дорог и близок. Близок, как человек, с которым прожита долгая и не всегда сладкая жизнь. Здесь она родилась. Здесь качалась в колыбели. Ольга Матвеевна вышла в сени и пошла на сеновал. У стены рядами стояли пустые пчелиные домики. Пчеловодство – давнее занятие в их роду. Даже оставшись одна, Ольга еще много лет управлялась с пчёлами. Она споткнулась о доску, лежавшую на полу сеновала. Доской закрыта дыра, через которую сбрасывали сено в ясли скотине. В детстве Оля провалилась в эту дыру и сломала ключицу…

Отец качал мёд на повети. Деревенская детвора в полном сборе лакомилась мёдом, жевали вощину и дурачились. Отцу помогал Виталька Травин. Он крутил медогонку, раздувал дымарь. Витальке было лет двенадцать, а остальной детворе по семь-восемь. Виталя, когда был в помощниках у отца на пасеке, надевал белые холщовые штаны и рубаху, на ноги обувал лапти с онучами, на голове – сетка. В таком одеянии он казался ребятне таким смешным! Все дразнили его, кто во что горазд! Хотя каждый завидовал Витальке, что он уже большой и делает важную работу. Наверное, от зависти и задирались с Виталькой. «Виталька – толстый поросёнок! Ха-ха… В лапотцы обуется, как пузырь надуется», - гомонила детвора и толкала Витальку.

- Кыш, мелюзга пузатая! Кто будет меня сердить, не прокачу на лошади, не приму играть в лапту. А на кого сильно осерчаю, в штаны крапивину засуну, - пригрозил парнишка.

- Чур, не мне! Я, Виталя, больше не буду, - загалдела детвора, - Вить, а вечером в прятки на гумне будешь с нами играть?

- У меня, окромя пряток, есть и работа. Это вы прохлаждаетесь да дурью маетесь, - солидно ответил Виталька. Посмотрел на Олю и присвистнул.

- А всё равно ты жирный поросёнок, - крикнула Оля, подбежала и толкнула парнишку в бок. Пчелиная рамка выпала из рук Витальки. Вощина вылетела из рамки. Испуганная детвора шмыгнула в угол повети, наблюдая за происходящим. Перепуганная Оля пыталась увернуться от Витальки.

- Сейчас грохнешься, так тебе и надо, дуре…

Виталька видел, что Оля стоит у края дыры и ещё чуть-чуть и оступится. И Оля повисла на руках. Ей бы провалиться в ясли на сено… Потом отец вынул Олю. Её отвезли в больницу. Как она лежала в больнице, Оля помнит смутно, а вот как навестил её Виталька – запомнилось на всю жизнь.

- Давай, кавалер, проходи, не стесняйся, - тётенька в белом халате подталкивала в палату Витальку, - вот Первушина Ольга Матвеевна, беседуйте на здоровье.

- Здорово живут, - промямлил смущенный Виталя, - навестить тебя приехал. Мальчишка топтался у дверей палаты.

- Будь смелей, - сказала медсестра, - садись на табурет рядом с больной и хвастай. За такие вёрсты прикатил, молчать негоже, - и ушла.

- Оля, ты прости меня. Я же думал, что ты пролетишь на сено, а оно мягкое. Сколь раз туда все прыгали и шмякались. И хоть бы хны, - начал Виталька. Он волновался, весь раскраснелся.

- Я сама виновата. Ты меня прости, что толкнула. А ты пешком притопал, далеко ведь?

- Не-е, я верхом. Вот гостинец тебе. Земляника. Вчера насобирал. Да ещё луковик, пироги мамка стряпать мастерица. А знаешь, Олюшка, вчера аэроплан над деревней кружил. Низко так опускался. Я вырасту большой, учиться буду стараться, да мне наука даётся легко. Стану тоже на аэроплане летать!

- Ты в уме, Виталя? Не суметь тебе! – изумилась Оля.

- Вот увидишь! В лепёшку расшибусь, а добьюсь своего. И тебе махну крылом! А потом приеду в Солдаткино и женюсь на тебе…

Оля спряталась под одеяло.

- Ты не пугайся! Все люди женятся. Я ещё маленький тебя полюбил. Красивая больно….

- Ну, поговорим молодые люди? Тебе, кавалер, пора домой ехать. Самоволкой, наверное, прикатит? Давай, красавица, померяем тебе температуру.

Шли годы. Слова, сказанные Виталькой, не забывались. Когда Оля ловила на себе взгляд Витальки, смущалась. Она или убегала с глаз долой или отворачивалась. Всем своим взглядом показывала, что Виталька ей нисколечко не интересен. И Олюшке нет никакого дела до парня. А Виталька, когда появлялась у него свободная минутка, то мастерил ребятам ходули, то посреди деревни, у амбаров, соорудил качели. И вся малышня висла на них с утра до позднего вечера. Летами Виталька работал наравне со взрослыми, а зимой учился в школе. В школу они бегали в Михалкино за четыре километра. Виталька шёл впереди, а все остальные гуськом тянулись за ним.

- Давай, мелюзга, шагай походчее, а то приползём в школу к концу уроков! Бредут, как сонные,- сердился парень,- Без вас я бы уже давно дошёл! Мне ещё надо кое-что подучить….

- Виталя, а чего тебе учить! Ты и так всё знаешь на зубок, в отличниках ходишь, - галдели ребята.

- А ты, пигалица, что сегодня такая смурная? – подтолкнул Витя Олю в бок, - не захворала часом? Я ещё в субботу приметил: кашляешь, как дрова рубишь.

- Мама чаем с малиновым вареньем напоила, стало легче, - смущённо ответила девушка.

- До свадьбы заживёт! Замуж-то за меня идти не передумала? Смотри у меня! Я вот скоро учиться уеду на лётчика. Выучусь - свадьбу сыграем. Я слов на ветер не бросаю. Настырный во всём. Поняла? - и Виталька пошёл вперёд крупными шагами.

Оля растерялась, а когда собралась сказать Витальке, что он дурак, парнишка уже шагал по обочине и громко насвистывал.

- Бабуля, мы с Дашей в лес собрались. Я ей места красивые покажу, - прервал воспоминания Андрей.

- Может, перекусите? – предложила Ольга Матвеевна, - а про себя подумала: «В облаках витаю, забыла обо всём на свете!»

- Бабуля, а мы сейчас соловья видели. Распевал на калине. Так здорово! Мы с Дашей хотели сфотографировать, не успели. Вспорхнул и улетел.

- А кукушки не слыхали?

- Нет. Я точно нет. А ты, Дашуль?

- Я тоже не слышала, - ответила девушка.

- Поверье есть такое. Кто соловья вперёд кукушки услышит – целый год счастливо проживёт.

- Мы, бабушка, и так самые счастливые! - воскликнул внук, обнял Дашу, - Пока, пошли природой любоваться!

Ольга Матвеевна принесла дров. Затопила русскую печку. Она решила испечь блинов. Какие они получились вкусные! Пальчики оближешь! «Вернутся молодые - угощу. И самовар поставлю».

Но работа не остановила воспоминаний Ольги Матвеевны…

Виталлий и Оля расписались. Им не хотелось сидеть дома. Им хотелось свою радость нести на волю, где поют и щебечут птицы. Долго бродили по лугу, потом пришли не реку. Виталя быстренько разделся и плюхнулся в воду.

- Вода, как парное молоко. Тёплая. Иди, окунись, Олюшка, - предложил муж. Она стеснительно повела плечами.

- После Ильина дня уже не купаются…

- Да ты никак стесняешься, жёнушка?! Ладно, раздевайся, я отвернусь.

И Виталий поплыл к противоположному берегу. Там росли водяные лилии. В детстве они делали из них бусы. Ожерелья одевали на шею.

Вдруг Ольге захотелось, чтобы Виталька, как ночью, крепко обнял её. Хотелось подчиниться его рукам, его воле. Она быстро скинула одежду и поплыла к Витальке.

- Хочу цветок самый яркий, самый красивый, – попросила Оля

- Сейчас подарю, краше его нет на всём белом свете…

Они забыли счёт времени. Купались, лежали на берегу. Снова шли в воду…

- Ты не устала, Олюшка?

Она покачала головой.

- Значит продолжим. Я знаю одно местечко.

Он подхватил Олю на руки…Домой они вернулись под утро. Когда возвращались, в небе услышали гул. Из-за леса вылетел самолёт. Виталька запрокинул голову и крикнул:

- Махни крылом, дружище!

- Голубок, крылом махни, - вспомнила Оля слова из детской маминой песни.

Самолёт быстро скрылся за лесом.

- Как ты сказала? Голубок, крылом махни. Я тебе, Олюшка, обязательно махну много-много раз, - Виталька крепко прижал к себе жену.

- Витя, а ты тоже на таком будешь летать?

- Военная тайна, - усмехнулся муж, - Я буду летать выше. И не народ возить, а другой груз. Не будем об этом, - Виталий щёлкнул Олю по носу.

- Чем мы сегодня, сударыня, займёмся? Может, на речку пойдём? – он увидел настороженный взгляд жены, - не купаться, а сеть проверить надо. Ухой муж накормит любимую жену, а мама рыбы просила на пирог. Только я захвачу корзину. Улов оказался отменный. Они нагрузились рыбой и пошли домой. Недалеко от дороги стоял стог.

- Может, передохнём, а то я все руки оттянул, - предложил Виталий, - рыбка тяжёлая…

- Если недолго, а то рыбу чистить надо…

- А ты, Оля, страстная… Даже не ожидал…

- Да ну тебя…, - обиделась она, - скажешь тоже…

- Это здорово! Значит любишь! Таешь вся, и я факелом вспыхиваю. Счастливее меня на белом свете нет…

- Бабуля, вот и мы! Смотри, что мы принесли! Домой отвезём, и тебе хватит, - довольный внук показал улов.

- Когда успел, Андрейка? - удивилась Ольга Матвеевна.

- А как приехал, сразу слетал на своё местечко. Новую сеть опробовал. Я же рыболов отменный, так что, Дарья, гордись мужем. Одним словом, добытчик.

- Я тебя люблю, а гордыня – это грех, - ответила Дарья и прижалась к Андрею, - солнышко моё ненаглядное.

- Чтобы рыбку съесть, надо в воду лезть. Вода ещё студёная, внучок, смотри, не застудись, - предупредила Ольга Матвеевна.

- А бродни зачем? Я предусмотрительный! У меня вся экипировка в багажнике. Из всех экстремальных ситуаций выйду сухим.

И тут громыхнуло. Резко и пронзительно. Не успело затихнуть в одной стороне, раздался грохот в другой. Две огромные тучи шли друг на друга. Огромные, тёмные. Молнии рассекали взлохмаченные чудовища с треском и рокотом. Светлая полоска небосвода сужалась. Заволокла и повисла над деревней зловещая туча.

- Господи, помилуй нас, грешных! - перекрестилась Ольга Матвеевна.

- Нам же ехать надо, а тут такая непогода, - посетовал Андрей.

- Не переживай, гроза заканчивается быстро. Собирайте, что с собой возьмёте,- успокаивала внука бабушка.

И действительно, гроза быстро угомонилась, погремливало изредка за рекой, и вновь выглянуло солнышко. Молодые уехали в город, а Ольга Матвеевна присела на крыльце…

Закончился у Виталия отпуск, и он с молодой женой поехал на место назначения. Молодожёнам дали маленькую комнатку. Виталя целыми днями, а то и ночами, был на службе, а Оля дома ждала мужа. Вскоре она устроилась в детский сад. Работа с детьми ей пришлась по душе. Оля любила своих воспитанников, и ребятишки тянулись к ней.

В конце мая Оля получила письмо из дому. Мать писала, что отец болеет и очень ему хочется повидаться с дочкой.

- Конечно, надо съездить. Родители – это святое, - уговаривал жену Виталий, - детвора и я будем тебя ждать.

- Что-то тревожно. Как ты тут один? Ребятишки без меня. А вдруг отца не увижу? – беспокоилась Оля.

- Не раздумывай. Сегодня же соберись. Завтра я еду в город и посажу тебя на поезд.

Когда подошёл поезд, Оля вцепилась в руку мужа.

- Виталя, мне страшно. Сама не знаю почему, но я чего-то боюсь. Не хочу с тобой расставаться! Может вместе, а?.. - она вся дрожала.

- Не волнуйся ты так! Я не могу, и когда смогу, не знаю. Всё будет хорошо, ромашка ты моя ненаглядная.

Проводница заторопила его, сказав, что поезд сейчас тронется. Виталий крикнул в окно: «Я махну тебе крылом. Смотри в небо, любимая!»

- Голубок, крылом махни…Ангелочек, защити…- шептала Оля, а слёзы катились по её щекам.

- Никогда не разлучалась с любимым? - спросила соседка по купе.

- С мужем? Нет. Первый раз. А с любимым разлучалась. Ведь я его с детства люблю, - призналась Оля незнакомой женщине.

Потом они пили чай, разговаривали. Оля успокоилась и быстро заснула.

Родители обрадовались приезду дочери.

-Ну, слава Богу, свиделись. Прихворнул я крепко, Олюшка, - отец приподнялся, стараясь сесть. Руки тряслись. Оля с матерью усадили его на край кровати.

- Матвей, давай валенки обую, - предложила Наталия.

- Дожил! В сенокос в валенках шастать стану,- пошутил отец, а сам всё смотрел на Олю, - расцвела, ещё краше стала дочка – то у нас…

12 3 4 5 6 Следующая ⇒