ПСИ‑ФРОНТ 1 страница

Глава 2

ДАР ТЬМЫ

3 суток до Контакта

У Малькова был аккуратный белый «Шевроле». Снег недавно сошел, в Москве слякоть, а машина чистенькая, почти что сверкает…

Автомобиль остановился в условленном месте в трех кварталах от здания КАСа, и Титор, дожидавшийся бывшего зама на остановке маршрутки, направился к нему. Сел на переднее сиденье, кивнул Малькову. В салоне тихо гудел климат‑контроль, поток теплого воздуха шел из решеток на «торпеде».

Мальков сразу перешел к делу:

– Как я и говорил, старую систему наблюдения запустить не удастся даже в небольшом секторе директорского кабинета.

– Плохо, – пробормотал Титор. – И у Дины?..

– Там тоже глухо. Увы, не только камера демонтирована, даже старые провода обрезаны.

Титор потянул портсигар из кармана, но вспомнил, что Мальков не курит.

– Что ж тогда… Тупик, куда ни сунься?

– Есть еще один способ, Иван Степанович.

– Какой?

Мальков взял кейс с заднего сиденья, вытащил лэптоп. Раскрыл его и молча ткнул пальцем в крошечный глазок веб‑камеры, поблескивающий на узкой полоске матового пластика над монитором.

Несколько секунд Титор молча смотрел, потом щелкнул пальцами.

– Да! Как ни зайдешь, он там всегда стоит включенный… Но ты разве сможешь? Это уже хакерство, а не электроника, в которой ты разбираешься.

– Я и в компьютерах неплохо разбираюсь, Иван Степанович. Проникнуть в касовскую сеть снаружи я бы не смог, это высший пилотаж. Но включить веб‑камеру через вай‑фай и потом считывать поток… Надеюсь, получится. Но мне нужно, чтобы вы подтвердили. Делаем это?

Титор задумался вновь. Если что‑то пойдет не так, если их вычислят… Мальков подставляется, как и он. И пути назад уже не будет.

– В конце концов, я теперь начальник внутренней охраны, – сказал Иван. – И я считаю, что в целях ее обеспечения необходимо подключиться к лэптопу Директора. Как скоро ты сможешь все сделать?

– Часа три‑четыре, чтобы все организовать.

– Тогда начинай.

* * *

Утро выдалось светлое, тихое и теплое. Чтобы побыть одному, Стас отправился гулять по поселку.

Кусты пробились прямо в некоторых домах. В сараях, взломав полы, росли деревья, кое‑где ветки торчали из прорех в крышах. Он заглянул в один дом, к которому смог продраться, в другой… Странный мирок. Некоторые здания так обросли, что в них и не пройти никак, разве что с вертолета на крышу прыгать. Что там внутри? Вечный полумрак, шелест листвы, если ветер задувает окна, ползают насекомые, древоточцы гложут гнилые доски, под обоями шуршат уховертки. Своя тайная, незаметная жизнь, которую годами, десятилетиями не нарушает ничто, которую никогда не видел ни один человек.

Поселок молчал, вся Зона отчуждения молчала. Наткнувшись посреди улицы на большую проплешину в зарослях, Стас присел посреди нее на корточки, опустив руки между ног, уперся ладонями в землю, закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. По словам Артура, они в аномальном районе вроде того, на Косе Смерти, только послабее. Значит, он должен чувствовать что‑то этакое… Или теперь, когда уже стал аномалом, когда прошившее земную поверхность резонансное излучение геокристалла сдвинуло что‑то в мозгу, активизировало некие спящие центры, обострило их чувствительность – теперь ничего нового в подобных местах Стас ощущать не будет?

Что же все‑таки это были за провалы и молнии, когда они с Яной убегали от касовцев? Ведь Артур понятия про них не имел, он по‑настоящему удивился. Стас‑то решил, что это дар Тьмы, но…

Вспомнив, как ходил на занятия по йоге и пытался научиться медитировать, он постарался отогнать все мысли. Стал вслушиваться в себя, попытался ощутить разом все тело: какое положение оно занимает в пространстве, почувствовать воздух, легко скользящий сквозь ноздри… Что‑то мелькнуло на самом краю сознания, порыв, словно дуновение теплого ветра. И вдруг он понял: это же Яна! Она только встала… Ее эмоции – еще сонные, неявные – слабость, нежелание подниматься… Но Жрец зовет, надо идти… А это облачко рядом с ней – более четкое, активное – это Ксюха, и она собирается…

Неподалеку что‑то хлопнуло, и Стас раскрыл глаза. Несколько секунд оторопело глядел перед собой, потом вскочил. Слева заросли были невысокие, и он увидел деда Савву между домами, рядом с треснувшим колодезным воротом. Дед стоял вполоборота к Стасу и качался вперед‑назад. Голова опущена, глядит прямо перед собой. И молчит. Стас повел плечами. Будто зомби, сомнамбула… Что с этим бедолагой приключилось? Но хлопок вроде донесся не отсюда, с другой стороны.

Он пошел на звук и вскоре очутился возле длинного сарая без крыши. Сквозь пролом в стене заглянул внутрь.

Там Мишка, потирая руки, расхаживал перед самодельным столом. На криво сбитой столешнице стояло полено, на земле рядом валялись еще несколько бревнышек.

Мишка остановился, повернувшись к столу лицом, поднял руки. Неровный земляной пол зарос травой, и, когда Стас направился к толстяку, тот сразу услышал и оглянулся.

– А, приветик! Уже встал? Я думал, вы с Тьмой до полудня дрыхнуть будете.

– Я всегда рано просыпаюсь. – Стас остановился рядом. – Чем это ты занят?

Мишка хитро глядел на него.

– А ты у нас, стало быть, интуит, да?

Он ничуть не изменился – все такие же порывистые движения, все так же живо на все реагирует, много говорит, и все эти его подколочки‑шуточки‑вопросики тоже как прежде.

– А вот о чем я сейчас думаю?

– Я же интуит, а не телепат.

– Не знаешь, значит? Так и запишем!

– Ну, не знаю.

– Это хорошо, – удовлетворенно кивнул Мишка. – А то я бы себя не очень уверенно чувствовал в твоем присутствии. Да и все наши…

– Сейчас ты хочешь показать мне свой дар, – перебил Стас. – Очень хочешь, тебе аж не терпится похвастаться, вот что я чувствую.

– Ну! – Мишка, ухмыляясь, потер ладони. – Правильно, правильно, вот смотри…

Он снова поднял руки, замер на несколько секунд…

С громким хлопком полено взлетело со стола, и тот громко скрипнул. Шелестнула трава по всему сараю, в лицо дунул ветер, Стас от неожиданности отступил на шаг.

Полено поднялось метров на пять, если не больше, и упало обратно, но не на стол, а немного в стороне. Глухо бухнуло в землю.

Мишка повернул голову к Стасу – на лбу бисеринки пота, пальцы немного дрожат.

– Левитация? – спросил тот с уважением. – Или нет…

– Антигравитация! – выпалил Мишка, осклабившись. – Так Жрец назвал. Я – антиграв! Круто?

– Круто, – согласился Стас. – А какие, э… особенности? Какой вес можешь, ну или…

– Над этим и работаю. Чем больше вес – тем большее усилие требуется. Но вот что я понял: дар прокачивается, как мышца. Чем больше занимаешься, тем он сильнее. И еще как бы четче, то есть лучше им владеешь, точнее. У меня пока не получается на определенное расстояние пулять, даже с направлением пока не очень, только вот вверх, ну, при желании, почти ровно по горизонту. Но так чтобы наискосок под особым углом зафигачить – это нет, не выходит еще. Да и устаю… но я научусь, ёлки, обязательно научусь!

Болтая все это, Мишка пошел к столу (Стас за миг до того ощутил его намерение повторить опыт), взял самое большое полено с земли, поставил вертикально и стал пятиться.

– А что все‑таки с тем дедом? – спросил Стас. – По дороге видел – он вообще странный.

– Баба померла, с тех пор такой.

– А почему баба померла?

Миша махнул в сторону дома на холме:

– Да Жрец… Ладно, неважно!

От него повеяло неуверенностью, и Стас спросил:

– А не надорвешься?

– Нет, оно не так уж… Вот когда я однажды болванку чугунную попытался, за поселком на машинном дворе нашел, вот тогда – ого, на неделю слег!

Не переставая болтать, Мишка опять стал рядом со Стасом, поднял руки.

– А еще интересно – мой дар только на… как сказать… на неживые предметы действует, то есть эту… органику не могу толкать, вот засада, а? А то б я людишек, касовцев этих – туда, сюда! Смотри, попытаюсь сейчас эту дуру наискосок, так сильно, чтоб в верхнюю часть стены вмазала.

Он напрягся…

Но за миг до того, как Мишка опять применил свой дар, что‑то произошло.

Оба ощутили хлопок – не слышный, хотя и гораздо мощнее того, который происходил в момент срабатывания Мишкиного дара – словно невидимый великан ударил в ладоши.

Эпицентр возмущения был в стороне занятого аномалами дома. Подогнулись колени, Стас едва не упал. Мишка крякнул, руки повисли вдоль тела, словно к ним прицепили пудовые гири.

– Не вышло… – пробормотал он, болезненно морщась. На лбу опять выступил пот. – Что это было? Из меня… вроде щас все силы из меня вышли.

Со стороны дома донесся приглушенный крик.

– Это Яна! – Преодолев слабость, Стас сорвался с места.

Она сидела под дверями на поленнице, сжавшись, обхватив колени руками, уткнувшись в них лицом, и слегка раскачивалась, как дед Савва у колодца. Взбежав по склону холма, Стас подскочил к ней, схватил за плечо:

– Что?!

Яна подняла голову – бледная, осунувшаяся. Слабо показала на дверь.

– Это Жрец, он просто…

– Артур?!

Стас ворвался в дом, окинул взглядом кухню. Ксюха стояла у горячей печи с чугунком, Артур сидел на лавке у стола. Стас шагнул к нему, сжав кулаки:

– Что ты сделал?!

Ксюха, быстро поставив чугунок на пол, в один прыжок оказалась между ними, приняла боевую стойку, и у Стаса закружилась голова – он ощутил выбор, который Ксюха пыталась сделать, в виде двух наложившихся друг на друга отчетливых желаний: ударить рукой… или своим даром, электричеством…

Артур даже не встал с лавки. Когда он заговорил, в доброжелательном голосе его была легкая усталость и, совсем немного, снисходительность:

– Нам нельзя ссориться. Все успокойтесь, я объясню. Маг… Амазонка, прекрати, пожалуйста!

Она опустила руки, Стас разжал кулаки. Зло глянув на обоих, вышел вон. Яна еще сидела, но опустила ноги на землю, распрямила спину. По склону поднимался запыхавшийся Мишка.

– Что случилось? – крикнул он, но никто не ответил.

– Я нормально, Капитан, – сказала Яна. – Ты не нервничай.

– Что он сделал?

Из дома донесся голос Жреца:

– Давайте все сюда!

Обняв Яну за плечи, Стас помог ей подняться, и втроем с Мишкой они зашли в дом.

Артур уже сидел во главе стола. Мишка, оглядевшись, стал помогать Ксюхе с посудой, а Стас усадил Яну на лавку у окна. Девушку знобило. Он сходил за покрывалом, закутал ее, сел рядом. Ксюха поставила перед Стасом тарелку, чашку, бросила на стол кривые вилки. Мишка тем временем водрузил в центр чугунок, раскрыл – пахнуло вареной картошкой с тушенкой.

– Последняя банка осталась, – заметил он, накладывая себе первому большой деревянной ложкой. – Ксю, ты вот за периметр ходила, а новые припасы не притащила.

– Нам не до того было, – отрезала она, накладывая Артуру.

– Хватит, спасибо, – сказал тот, когда к нему в тарелку перекочевало раза в три меньше порции, что навалил себе Мишка.

Ксюха положила себе, налила в чашку крепко заваренного чая из закрытого крышкой глиняного кувшина.

Стас хотел помочь Яне, но она вяло мотнула головой:

– Я уже в норме, Капитан.

Встав, она взялась за деревянную ложку. Стас спросил:

– Кто‑то объяснит мне, что произошло?

Артур аккуратно положил вилку, посидел молча, как всегда, неспешно собираясь с мыслями, и заговорил:

– Маг, ты до сих пор не знаешь, в чем дар Тьмы.

– Не знаю. А вы все уже знаете, значит?

– Я – нет! – Мишка тоже налил себя чаю, принялся шумно хлебать.

– Я понял это еще в КАСе, – сказал Артур. – Вернее, начал догадываться, а теперь окончательно убедился. Яна…

– Я – подавитель, – сказала она.

– Кто? – удивился Стас. – Что это означает?..

– Ее дар – подавлять чужие дары, – буркнула Ксюха. – Что непонятно, Капитан?

Стас уставился на Яну, и она кивнула. Уперев локти в стол, Артур сложил пальцы домиком.

– Хочу попросить вас всех отныне называть его Магом. А теперь объяснение… Я, скажем так, ментально активировал определенный участок мозга Тьмы, тот, что ответственен за дар. Понимаешь, Маг, я – суггестор. Мой дар сродни твоему, но все же отличается. Ты предвидишь, а я могу влиять – на поступки, поведение. Не очень сильно, в определенной мере. И вот я попытался пробудить ее дар. И у меня… получилось, да, Тьма?

– Да, – кивнула Яна. – Только это было тяжело.

– Извини, – сказал Артур. – Я не хотел причинить тебе боль. Просто твой дар нам очень нужен.

– Для чего? – спросил Стас.

– Он поможет проникнуть в КАС и освободить Воина с Феей.

– Поешь еще, – вмешалась Ксюха. – Ты слишком мало…

– Больше я не хочу, спасибо, – перебил Артур, и она замолчала.

Все притихли, только Мишка чавкал и хлюпал – толстяку все было нипочем, он будто и не заметил возникшей за столом напряженности.

– Нет, я не понимаю, – снова заговорил Стас. – КАС охраняют не аномалы, правильно? Как этот дар, подавление, нам поможет?

– В их научном отделе нас изучали, – спокойно пояснил Артур. – Не только нас, но и тех, кто попадал к ним раньше. И на основе исследований они пытаются создавать устройства, которые могли бы делать то, что делаем мы, работали бы на тех же принципах. Что‑то у них уже получилось, и касовцы используют это в своих охранных системах. Дар Тьмы нужен, чтобы пройти на нижний уровень, освободить наших и выйти живыми. Я уверен, что без этого мы не справимся. Поэтому нам с Тьмой надо поработать еще.

– Ты не будешь большее ее мучить, – угрюмо бросил Стас.

– Я согласна, – возразила Яна.

– Но ты…

– Капитан, то есть Маг, пожалуйста! – Она заговорила громче и тверже. – Я сама это решу. Ты мне не отец и не старший брат.

Стас отодвинул тарелку, встал и пошел к выходу.

В дверях оглянулся, все еще злой на всех, включая Яну, позволившую ставить над собой эти эксперименты, и сказал Артуру:

– Значит, влиять можешь? Не вздумай влиять на мои поступки, Жрец.

Тот серьезно ответил:

– Мы друзья. С вами всеми я так никогда не буду поступать.

* * *

Егерь сидел на своем плаще позади раскидистой акации, грыз сухарь и запивал водой из фляги. Из кроны дерева над его головой Гуннар в бинокль наблюдал за домом, где прятались аномалы. Освальд уже несколько раз пытался поговорить с Медузой, но связь в Зоне работала не слишком хорошо. Сейчас эстонец стоял за кустами с мобильником возле уха – судя по приглушенному бормотанию, в этот раз у него получилось.

Вот только почему он говорит так, чтобы Егерь не слышал? Если они напарники – какие тайны? Охотник покосился вверх – Гуннар застыл, оседлав толстый сук, – и привстал с мыслью подойти поближе к Освальду, чтобы подслушать разговор, но тут волчьелицый пролаял:

– Вышел один. Толстый.

– Это тот, которому в Комитете дали псевдоним Шут, – пояснил Егерь.

– Толстый, – повторил Гуннар. – Идет. За дом, теперь не видно.

– Как бы они не разбрелись кто куда. – Егерь выпрямился, закручивая фляжку. – Надо начинать, нас трое…

– А их – пять, – откликнулся Гуннар. – У каждого сила. Осторожно надо.

– Я не предлагаю…

– Тихо! Не мешай смотреть!

Егерь сел, мрачно глядя перед собой. Освальд, закончив переговоры, вернулся к дереву и произнес так, чтобы слышали оба:

– В доме должны быть Жрец, Шут, Амазонка, Маг и Тьма. Их силы… – Освальд замолчал, вопросительно глядя на Егеря.

Сообразив, что под «силами» эстонцы подразумевают особенности одержимости, тот сказал:

– Амазонку я видел в деле – она владеет каким‑то ударом. Бьет с расстояния, возможно, током. У Жреца – суггестия. Про остальных мой связной в КАСе говорил… В общем, Маг – интуит, предвидение, Шут – изменения гравитационного вектора, но очень кратковременные, а вот с Тьмой пока неясно.

– У Амазонки сила «Электра», – подтвердил Освальд. – Нам нужны она и Жрец. Гуннар, ясно?

Тот не ответил, а Егерь спросил:

– Что значит «нам нужны»?

– Медузе нужны.

– В каком виде они ему нужны?! – повысил голос охотник.

– Тихо! – тут же пролаял сверху Гуннар.

А Освальд сказал такое, от чего у Егеря холодок пробежал между лопаток:

– В живом. Их приказано доставить в штаб‑квартиру.

Старший эстонец откинул клапан лежащего на земле рюкзака, достал пластиковый футляр и пистолет с необычно длинным тонким стволом. Раскрыл футляр – там были небольшие черные флакончики с острыми концами.

Внутри у Егеря все клокотало, но гнев быстро прошел, уступив место холодной, хорошо контролируемой ярости, и, когда Освальд принялся заряжать инъекторами рукоять пистолета, охотник заговорил ровным голосом:

– Вы не собираетесь убивать аномалов? Хотите взять в плен, привести в Пси‑Фронт, чтобы там их исследовали?

Эстонец, сидящий на траве и занятый пистолетом, ответил, не поднимая головы:

– Так.

– А может, и не только исследовали, может, и сотрудничали с ними?

Освальд пожал плечами. Вверху зашуршало – Гуннар полез вниз.

– Я сотру их всех, – сказал Егерь. – Всех пятерых.

– Медуза приказал иначе. – Закончив с оружием, старший эстонец выпрямился.

– Мне он ничего не приказывал. Все одержимые будут мертвы еще до вечера.

Освальд равнодушно качнул головой.

– Нет, двоих надо взять живыми.

Егерь отвернулся, показывая, что разговор закончен. Гуннар спрыгнул на землю между ним и Освальдам, а глаза старшего брата сузились, когда он понял, что Егерь говорит абсолютно серьезно, что он действительно собирается убить всех одержимых, наплевав на приказ.

– Смотри на меня и слушай! – приказал Освальд, и Егерь резко повернулся к нему. – Двоих надо оставить живыми. Ты это понял?

– Нет, этого не будет.

– Ты!!! – вызверился Гуннар, мгновенно переходя от равнодушия к животной ярости. – Что сказали?! Двоих – живыми! Выполнять приказ!

– Пошел на хер, – бросил Егерь презрительно.

Тогда Гуннар кинулся на него – но охотник был готов, он этого и добивался. Стрелять было нельзя, одержимые совсем рядом, услышат и насторожатся, поэтому Егерь упал на колени, пригнувшись. Голова очутилась между ногами эстонца, Егерь обхватил его за колени и с выдохом вскочил, через плечо бросив волчьелицего позади себя, теменем оземь.

Перед лицом мелькнул кастет с острыми шипами, но в руке уже был раскладной «офицерский» нож, оставшийся со времен КГБ. Отставной подполковник Захарий Петрович Егоров никогда не боялся пустить его в дело.

Освальд поперхнулся, глаза выкатились из орбит, когда лезвие вошло в шею. Оттолкнув старшего эстонца, Егерь высвободил оружие, и тут вскочивший Гуннар ударил его ножом в левое плечо. Провернув, выдернул и сделал охотнику подсечку. «Офицерский» вылетел из руки Егеря далеко в сторону, он упал. Гуннар прыгнул к нему. Егерь схватил лежащий в траве пистолет и выстрелил.

Игла шприца воткнулась в грудь эстонца. Тот зарычал, схватил инъектор, вытащил из себя.

Егерь пополз к своему ножу. Гуннар шагнул следом, но у него заплелись ноги, и он быстро засеменил вправо, кренясь набок все сильнее. Челюсть отвисла, глаза выпучились, и эстонец рухнул в траву. Глазные яблоки безумно вращались, он шумно, с присвистом дышал и беспомощно скалился.

Егерь сел, посмотрел на Освальда – мертв, на Гуннара – лежит на боку и пытается встать, но не может. Осторожно стянув с плеча потемневший от крови пуловер, скосил глаза. Рана была скверная.

Глава 3

КУРАТОР

Все утро Титор занимался своими делами, которых после вступления в новую должность хватало. Тем более что заместитель, доставшийся в наследство от Миши Барцева, два дня назад ушел в недельный отпуск, и отозвать его не получилось: зам отдыхал где‑то в Австралии, и с ним не было связи.

Титор то просматривал документацию, то в сопровождении подчиненных ходил по этажам и уровням, запоминая расположение постов и сверяя их со схемой‑инструкцией, то сидел над графиками смены караула. Скопировал себе несколько документов, чтобы были под рукой, переговорил с новыми помощниками, стараясь определить тех, на кого можно положиться в случае непредвиденных обстоятельств.

К обеду, умаявшись, он взял две чашки кофе, сел в своем кабинете Барцева, скинул туфли и закурил.

Тихо постучали, Иван недовольно буркнул:

– Ну?

Дверь открылась, и зашел Мальков с раскрытым лэптопом. Титор сунул ноги в туфли.

Мальков сказал светски:

– Хотел узнать, как вам на новом месте, Иван Степанович? – и в это время положил на стол записку.

«Уверен, что видеонаблюдения здесь нет, но отсутствие аудиоподслушки гарантировать не могу. Продолжим беседу».

Прочтя это, Титор кивнул и спросил:

– А как тебе новое начальство?

– Я доволен, все хорошо. Дина Андреевна очень точный и дисциплинированный руководитель.

Мальков обогнул стол и поставил лэптоп так, чтобы оба видели экран.

– Ну что же, рад, что у тебя все нормально. – Титор вопросительно глядел на бывшего зама.

Сигнал на монитор не поступал – шел «снег». Из USB‑порта торчал штекер, от него тянулись проводки двух маленьких наушников. Мальков показал на них, вставил один в ухо и, пока Титор брал другой, защелкал кнопками клавиатуры. Экран потух и засветился снова. Теперь на нем была видна уходящая в перспективу темно‑красная столешница, ее угол, дальше – стена, край окна… Часть кресла и сидящий в нем Манохов.

Он говорил в трубку красного телефона. Мальков уменьшил громкость, но через наушник Титор слышал каждое слово:

– …Да, жду вас! Прямо сейчас? Но… Нет‑нет, конечно, просто я полагал, что приеду к вам, а не вы сюда… Ах, по дороге? Вертолет? В вашем распоряжении около двадцати минут, я понял. Секретность… Никого на крыше, мы здесь все организуем, никаких проблем. Жду с нетерпением!

Директор положил трубку и подался вперед, почти исчезнув из поля зрения, – должно быть, потянулся ко второму телефону. Донесся его голос:

– Света, Титора ко мне… Нет, стоп! Позови Караулова. Быстро – чтобы прямо сейчас был здесь.

Мальков, повысив голос, снова заговорил – мол, надеется, что Ивану Степановичу на новом месте понравится, и им, возможно, еще удастся поработать вместе.

Директор опять целиком попал в поле зрения. Его массивное кожаное кресло на колесиках, как понял Титор, стояло не прямо за столом, а было сдвинуто вбок; веб‑камера лэптопа, направленная в ту же сторону, шефа снимала отлично, а вот кабинет просматривался плохо.

В дверь постучали.

– Входи быстрее! – бросил Директор.

– Вызывали, Георгий Сергеевич? – произнес невидимый Караулов.

– Через пятнадцать минут на крышу опустится вертолет с важным человеком на борту. На крыше никого не должно быть, гостя с охраной провести ко мне в кабинет. Пусть твои люди уберут служащих с лестницы на тридцать… нет, на сорок минут. С лестницы и части коридора, который между нею и моим кабинетом. Сам встретишь вертолет на крыше, но близко не подходи, просто покажи гостям, к какой двери идти. Что ты на меня уставился? Та лестница, что ближе всего к моему кабинету, угловая!

– Я понял, Георгий Сергеевич, – проговорил старший оперативник растерянно. – Но только почему я, а не Барцев… то есть теперь уже Титор – это ведь его…

– Все сделаешь ты! – отрезал Директор. – А Титор пусть ходит и посты проверяет. Будут вопросы – это мой личный приказ! Через десять минут чтобы все было готово! Выполняй!

– Так точно!

Шаги стали удаляться, и Манохов окликнул:

– Да, Караулов! Зайди в операторскую, прикажи отключить все камеры на крыше и угловой лестнице. Слышал? Чтоб никаких записей, пока вертолет снова не взлетит!

– Но старший по дежурной смене не…

– Передашь – мой личный приказ!

– Так точно, Георгий Сергеевич!

Мягко стукнула дверь.

Титор понял, что все это время сидел с напряженной спиной, подавшись вперед, и расслабил плечи. Покосился на Малькова, тот сказал:

– Пожалуй, я пойду, Иван Степанович. Удачи вам.

Положив наушник на стол, он направился к двери. На мониторе Директор встал и пропал из поля зрения.

Мальков кабинета не покинул. Хлопнул дверью, чтобы звук донесся до скрытого микрофона, если, конечно, тут была прослушка, тихо вернулся и взял наушник. Конечно, ему тоже любопытно, что за встреча намечается… Титор кивнул на стул у стены, чтобы Мальков поставил его ближе к столу и сел, но бывший зам покачал головой.

Манохов что‑то делал в своем кабинете – в наушнике раздавались стук и звон. Мебель он там, что ли, двигает и бутылки из бара достает? Сам, даже секретаршу не позвал.

Кто‑то торопливо зашагал мимо кабинета, потом несколько человек направились в другую сторону – это Василий поднял на ноги оперативников. Вообще‑то, происходящее целиком подпадало под ответственность начальника службы внутренней безопасности, и то, что Манохов не позвал Титора, о многом говорило. Его отодвигали, постепенно отстраняли от дел… Так он скоро на место Караулова попадет, а то и к Васе в помощники.

Мальков, стоящий немного позади, коснулся плеча Титора и, когда тот оглянулся, показал вверх, откуда доносился приглушенный рокот – к зданию КАСа подлетал вертолет.

Иван Степанович Титор с удивлением понял, что охвачен азартом. Как тогда, до ранения, оставившего шрам на его лице. Движения стали быстрее, резче, он чувствовал себя моложе и, как гончая, шел по следу, раскручивая дело.

Мальков щелкнул пальцами. Это был настолько нетипичный для него жест, что Титор поднял бровь.

Бывший зам сунулся к его включенному компьютеру, нагнувшись, уставился в большой плоский монитор и положил руки на клавиатуру.

Среди нескольких окошек всплыло еще одно – для пароля. Мальков ввел его, принялся разворачивать новые окна. В каждом было видеоизображение, и вдруг Титор понял – они идут с камер наблюдения! Бровь его поднялась еще выше. Стало быть, в кабинет начальника внутренней охраны сигналы могут поступать параллельно с главной операторской? Но Мальков откуда об этом знает? И как он…

Все окошки погасли, кроме одного, которое Мальков развернул на весь экран.

Там была крыша с необычного ракурса – камера находилась в углу, где‑то под бордюром, примерно в метре над поверхностью. Наклонившись к уху Титора, Мальков прошептал:

– Камера из старой сетки. Тогда ее не демонтировали, только отключили, и я оставил путь к ней… как чувствовал, что понадобится.

Шел мелкий дождь. На середину крыши опускался небольшой темно‑зеленый вертолет, мелькали серые лохмотья поднятого винтами сора, дождевая капля попала на объектив и сползла, оставив след, в котором изображение слегка расплывалось. Далеко в стороне маячила массивная фигура Караулова.

Шасси коснулось бетона, лопасти вращались все медленнее. Они еще не остановились, когда дверца в выпуклом боку сдвинулась и наружу выпрыгнули шестеро мужчин в костюмах и черных кожаных куртках. За ними из вертолета выбрался некто в длинном сером пальто, охранники развернули над ним зонтики, обступили со всех сторон. Василий издалека показал направление, и группа устремилась к раскрытой двери. Двое охранников, опередив остальных, нырнули в проем.

Когда все гости покинули крышу, Вася, потоптавшись на месте, пошел за ними. Титор вопросительно оглянулся на Малькова, и тот пожал плечами. Как и бывший шеф, он тоже не понял, что за персона прибыла в КАС. Хотя не оставалось сомнений, что это создатель Комитета, таинственный Куратор, по каким‑то причинам очень заинтересованный в исследовании аномалов.

Крыша опустела, и Титор в кресле развернулся к лэптопу Малькова. По экрану проплывали темные волны, изображение исчезло. Мальков защелкал клавишами, восстанавливая прием сигнала. Он волновался, закусил губу, но молчал. Наконец удалось настроить картинку…

Директор вернулся в свое кресло, оно сдвинулось, и в кадре оставался лишь его край. И все равно было понятно, что он сидит не вальяжно раскинувшись, а выпрямив спину и сложив руки на коленях, будто провинившийся школьник.

В наушниках зазвучал голос:

– Как вы называете ее… Сущность? Георгий, мне казалось, я поставил четкое, ясное задание: контакт между Сущностью и Суггестором, то есть этим вашим Жрецом должен быть организован в определенный срок, день в день, час в час. А Жрец до сих пор не найден.

Сердце провалилось куда‑то в желудок, потом испуганной птицей вспорхнуло к самому горлу – Титор узнал этот голос! Собственно, его бы узнало, наверное, большинство людей в стране… Он быстро глянул назад. Мальков стоял, закусив губу. Даже этого дисциплинированного «манекена» проняло!

– Третье марта, десять часов вечера, и ни минутой позже, – с напором говорил Куратор. – Но вы так и не нашли его. Более того – потеряли еще двоих.

– Но, поймите, с моими ресурсами…

– В вашем распоряжении огромные ресурсы.

Манохов едва ли не взмолился:

– Но ведь ресурсы – это и люди тоже! Человеческий фактор! Шеф моего оперативного отдела – казалось бы, человек с опытом, знающий, – неумело повел дело, пошел по «пустому» следу, ну, а потом…

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒