ПСИ‑ФРОНТ 2 страница

– Так избавьтесь от него. И объясните мне, каким образом вы собираетесь действовать дальше?

Титор чувствовал: сдержанность, с которой звучит голос Куратора, лишь следствие выдержки, самодисциплины, но под кажущимся спокойствием прячется испуг, едва ли не паника.

– Осталось три дня. Если Суггестор не будет здесь до этого срока, если не произойдет его контакт с Сущностью, если он не распространит волну… Вы представляете, что будет, Георгий? Конец не только… определенным политическим силам. Это будет конец и КАСа, и ваш личный тоже. Об этом позаботятся.

– Я все понимаю, – пробормотал Директор. – Но в данных обстоятельствах… что я могу…

Переливчато зазвонил телефон, и Манохов, судя по звуку, схватил трубку.

– Я же сказал не… Какая разница? Дина Андреевна должна… Она… Информация? Что?! Это правда?!! Пусть заходит! Немедленно!

Он бросил трубку, и в комнате зазвучал новый голос, хмурый и строгий:

– Кто‑то собирается войти в помещение?

– Это Дина Андреевна Жарикова, мой заместитель, – быстро произнес Директор. – У нее сообщение крайней важности. Для всех нас!

– Хорошо, пусть заходит, – произнес Куратор с недоумением и недовольством. – У меня осталось пять минут.

В комнате быстро переместились несколько человек – охрана перестраивалась, чтобы учесть появление нового объекта. Легкий стук двери… И уверенный голос Дины:

– Здравствуйте, господа. Прошу меня извинить.

– Говори! – едва не крикнул Директор.

– Поступило сообщение о местонахождении аномалов. Мы готовы взять их, – произнесла она.

По монитору вновь побежали помехи, зашипело – и звук пропал, а после исчезла картинка. Мальков наклонился над лэптопом. Титор, глядя перед собой остановившимся взглядом, слепо нашарил портсигар на столе, открыл, достал сигарету. Прикурил, едва ли осознавая, что делает.

Он понял, что глубоко затягивается уже который раз подряд, лишь когда от сигареты осталось меньше половины. Встал, сдвинув кресло – натянулся проводок, и черный наушник выпал из уха. Мальков колдовал над лэптопом, но, кажется, в этот раз ничего не получалось. Титор снова затянулся, сломал сигарету, раздавил в пепельнице, сплющив в тугой комок. Суггестор, Жрец… Все упирается в него, в его способность навязывать людям поступки, стремления, нелюбовь и приязнь, в его дар, который Жрец усиленно, гораздо настойчивее, чем другие аномалы, развивал, ежедневно тренируя…

А что будет, если его к тому же свести с Сущностью?

Мальков развел руками – восстановить сигнал не получилось, – и Титор качнул головой, мол, теперь неважно. Бывший зам закрыл лэптоп, постоял в задумчивости и направился к двери. Когда он покинул кабинет, Титор подождал немного и пошел следом.

И в коридоре натолкнулся на спешащую Дину, едва не опрокинул ее. Придержал за плечо.

– Извини.

– Ты тоже. Пропусти, я спешу. Ты не видел Малькова?

Из глубины коридора доносились голоса и топот.

– Не видел. – Он посторонился. – Что за суета, Дина?

Она окинула его взглядом, помедлила, что‑то решая про себя, и сказала:

– Мы нашли аномалов. Кажется.

– Кажется?

– Поступил сигнал… Неважно.

– Хорошая новость. Кого за ними отправят?

Дина уже шла дальше.

– Этим будем заниматься не мы.

– Не мы? – удивился Титор.

Она бросила через плечо:

– Другая служба. Тебя все это не касается, Иван, занимайся своими делами.

Титор, сцепив руки за спиной и сутулясь больше обычного, медленно направился в другую сторону. Возле поворота на лестницу заглянул в небольшую комнату отдыха. На диване сидел Горбонос, а перед ним нервно переминался с ноги на ногу Караулов. Оба курили. Вася кивнул:

– Здрасьте, Иван Степанович.

– Кто сейчас прилетал? – строго спросил Титор. – Почему меня не поставили в известность?

– Приказ Георгия Сергеевича. – Старший оперативник выглядел растерянным и слегка виноватым. – Сказал – камеры отключить, встретить, проводить, близко не подходить…

– Степаныч, а ты знаешь: аномалов нашли! – перебил Горбонос зло.

– Уже слышал от Дины. Это хорошо, правильно? Так чего у тебя лицо перекошенное?

– А с того перекошенное, – Горбонос даже вскочил от негодования, – что я сам со своими парнями хотел этих красавцев взять. Жестко чтоб! Так нет же…

Он замолчал, и Титор спросил:

– Ну и кого вместо тебя посылают?

– А я знаю?! – Выдохнув струю дыма, Горбонос отправил окурок в пепельницу. – Это у Манохова спросить надо, так он хрен ответит!

– Судя по всему, людей дает… тот человек, что прилетал сейчас, – вставил Вася.

Титор молча вышел из комнаты. Итак, КАС был создан, чтобы получить «аномальный» козырь в политических играх, и, когда возможности Суггестора стали ясны, Куратор просчитал, что, сведя его с Сущностью, обеспечит себе…

Не додумав, Иван шагнул на лестницу. Навстречу быстро поднимался Мальков. Он спешил, но при виде Титора приостановился, оглянувшись, подступил ближе и тихо сказал:

– Я пытался вспомнить: что же будет третьего марта? Никак не мог, а потом…

– Потому что не третьего, а четвертого, – сказал Титор.

– Да! Четвертого марта выборы президента. И через Жреца в связке с Сущностью…

– Кое‑кто собирается обеспечить нужный ему итог, – заключил Иван Титор.

* * *

Образ поджаренной, с корочкой, курицы был настолько ярким, что рот моментально наполнился слюной, и Стас сглотнул. Он даже ощутил запах… и голод – а ведь секунду назад не хотел есть!

Повернулся к дому на холме и увидел спешащего вверх по склону Шута. Не просто спешащего – Мишка несся, словно рыцарь к заточённой в башне принцессе, бежал со всех ног, так его проняло. Сбоку по склону поднималась Амазонка, она была уже возле дверей. А Яна… ага, Яна внутри, как и Артур, – это они курицу сбацали. Да с кашей, гречневой, хорошо приготовленной, когда она не кипит, не вываривается в кастрюле, а медленно доходит…

Стас заметил, что тоже бежит, и умерил шаг. Даже смешно стало. Ну, Жрец, ну, манипулятор! Смог наслать образ этой бесовской курицы, да со всем «сервисом»: в цвете, с запахом, чуть ли не со вкусом… Ведь Стасу, как и остальным, в жизни не раз и не два довелось есть и хорошо приготовленную курицу, и правильно приготовленную кашу, где‑то в закоулках мозга осталась информация, воспоминание об этом – и теперь дар Артура вытащил их на поверхность. Вот что значит настоящая, полноценная суггестия, то есть внушение. И Жрец, как выясняется, мастер в этом деле. Возможно, благодаря тому, что сейчас они находятся в аномальной зоне, усиливающей дар… Интересно, что еще он может?

Амазонка исчезла в дверях, за ней скрылся Шут. Когда Стас уже подходил к дому, образ курицы словно лопнул, разом сметенный всплеском боли и испуга. Он бросился к крыльцу. Боль в вихре эмоций, излучаемых Жрецом, быстро стихала, уступая место растерянности, досаде… Стас влетел на кухню, поскользнулся – у порога валялось несколько горстей сушеных грибов. Друзья столпились у стола, а перед ними на полу растянулся дед Савва. Лицо бледное, синюшное, лежал старик неподвижно и, как показалось Стасу, не дышал. По спутанной бороде тянулась серебристая нить слюны. Возле вытянутой руки деда тускло поблескивала большая тяжелая подкова.

Стас отыскал взглядом Яну – она замерла в проеме двери, ведущей в коридор. Амазонка, склонившись над сидящим на табурете Жрецом, осторожно промокала платком ссадину на его лбу. Артур морщился и пытался отвести голову, но Ксюха придерживала его ладонью за затылок. Мишка хмурился. Вид у всех был растерянный.

– Что случилось? – спросил Стас.

– Этот… бросился, – буркнула Амазонка и снова взялась за Жреца.

Тот отвел ее руку и заговорил, явно очень стараясь, чтобы голос звучал ровно, спокойно:

– Не беспокойся, теперь все нормально. Амазонка его… Ты его убила?

Она пожала плечами.

– Раз ударила. Может, у него сердце слабое.

– Чем ударила – своим даром? – спросил Стас. – Если так, то для старика вполне достаточно. Почему он напал?

– Да идиот потому что, – ответил Шут. – Ты ж видел, какой он… как зомби. Ф‑фух! Я и оглянуться не успел, а этот хрен старый…

– А почему именно на Артура напал?

– Называй меня Жрец, – поправил тот. – А почему на меня – это у него надо спросить. Но он вряд ли ответит.

Дед Савва судорожно, с присвистом, втянул в себя воздух и пошевелился.

– Он и раньше двух слов связать не мог, – добавил Жрец. – Маразматик.

Все молча следили за стариком, который тяжело завозился на полу среди рассыпанных грибов, перевернулся, поднялся на четвереньки… Никто не решался подойти и помочь. Когда дед наконец сумел встать на ноги и, шаркая разбитыми башмаками, побрел к выходу, Стас посторонился.

– А где курица? – спросил Шут.

Амазонка со стуком поставила на стол блюдо. Вот‑те раз! Курица радикально отличалась от образа, нарисованного Жрецом. Тощая, хилые ножки торчат неубедительно, да к тому же подгорела с одного боку, правда, не сильно. Стас потер кулаком заросший подбородок… М‑да, разительный контраст.

– Давай, Капитан, тарелки тащи, – скомандовал Мишка.

– Он теперь Маг, – заметил Артур.

Они, похоже, решили сделать вид, будто ничего не произошло. По прежнему стоящая в дверях Яна все время молчала, со Стасом взглядом не встречалась. Осунувшаяся, бледная… Он постарался внутренне ожесточиться, хотя это было и непросто. Сама выбрала такой путь, согласилась экспериментировать с Жрецом – теперь пусть терпит! И пусть тоже делает вид, что все нормально, как и эти трое.

– Я не голоден, – буркнул Стас. – Яна, ты совсем плохо выглядишь. В чем дело?

– Тени, – пробормотала она, и все повернулись к ней.

– Что? – спросила Амазонка напряженным голосом.

Она обвела их взглядом и сглотнула, взявшись за горло.

– Вы их тоже видите во сне? Узкие тени, которые к нам тянутся… Никак не могу избавиться от этого наваждения.

– Это именно наваждение, – сказал Жрец. – Просто кошмар. Да, мы все видели их, но…

Шут перебил его:

– Главное – я никак не могу понять, что же отбрасывает эти тени! Они так тянут, тянутся, ну будто пальцы… Брр! – Он потряс головой и, махнув рукой, с деловым видом подступил к кухонному столу.

– Просто кошмар, – повторил Жрец убежденно. – Маг, ты куда?

– Хочу потренироваться, пока совсем не стемнело, – Стас бросил это через плечо, выходя из дома.

– Смотри, чтоб тебя никто не засек! – выкрикнул вслед Мишка, уже вовсю гремевший посудой. – К югу дорога грунтовая, там менты иногда проезжают.

– Ладно. – Стас начал закрывать дверь.

Артур добавил:

– Ты и правда осторожней, Маг. Внимательно по сторонам смотри, здесь кто угодно появиться может.

* * *

Москва – стратегический объект, а значит, должна быть хорошо защищена.

Помимо множества других военных формирований в городе и области расположены отдельные части Роты тактической обороны, которая задействуется в случае химических диверсий, токсикологического или радиоактивного заражения – разворачивается по боевой тревоге и устраняет их.

Отделения роты раскиданы по военным частям в разных концах города и области… К примеру, отделение химразведки № 3 – по мало кому известной причине выведенное из прямого подчинения ротному командиру – располагалось на базе военной части ВЧ 11/42 на окраине Москвы. На консервационном складе части стояли несколько боевых машин отделения, у него был свой хорошо защищенный от прослушивания комплекс, состоящий из казармы, тренировочного ангара, отдельного оружейного склада и столовой. В комплексе постоянно находились семь человек из двенадцати, входящих в личный состав, командовал ими майор, носящий оперативный псевдоним Варяг.

В части их называли просто «химиками». Они ни с кем не контактировали, не заводили друзей, ели отдельно, тренировались тоже… Всякие слухи ходили про «химиков» среди солдат, но ни один не отличался достоверностью.

Министерство обороны платило «химикам» по официальным ставкам, но реальные деньги – которые в пять раз превышали легальную зарплату – им приносил раз в месяц вальяжный господин в дорогом костюме, приезжающий на черном «Мерседесе» со спецномерами. Деньги эти, как и суммы, необходимые для обеспечения операций, иногда выполняемых «химиками», поступали из небольшого «карманного» банка, настоящих хозяев которого вряд ли смогла бы отыскать налоговая служба страны.

В этот раз господин‑в‑мерседесе прибыл незапланированно, лишь за тридцать минут до своего визита перезвонив Варягу и предупредив о приезде.

Варяг спешно собрал «химиков» в штабном помещении, отгороженном от ангара звуконепроницаемой перегородкой, и вышел за ворота части.

Господин‑в‑мерседесе передал ему пакет, в котором лежало двадцать пять тысяч долларов – оплата для семерых за предстоящую работу, включая расходы. Еще в пакете была спутниковая карта с обозначенным местом проведения операции и записка с номером телефона киевлянина, который должен был обеспечить группу транспортом.

– Оружие доставят по нашему обычному каналу, по легенде «Образцы с оружейного завода», – сказал господин‑в‑мерседесе. – Вы уже работали с таким, когда брали главу аккинцев с сыном. Усыпляющее воздействие, никаких смертей.

– Обычные стволы вообще не берем? – уточнил Варяг.

– Нет. Во избежание! – со значением добавил собеседник и уехал.

Работа оказалась крайне срочной. Всего полчаса ушло на инструктаж, и вскоре уже «химики» в трех легковых автомобилях и одном микроавтобусе – все с обычными «гражданскими» номерами – катили по Киевской трассе к границе с Украиной. Операцию, настолько стремительно начавшуюся, закончить необходимо было также очень скоро – этой же ночью, до полуночи.

Глава 4

ЗАХВАТ

2 суток до Контакта

Весь вечер Стас потратил на тренировки. Уединившись на кухне заброшенного дома, он прослушивал ментальные голоса в округе. Кроме аномалов и деда Саввы в поселке никого не было, да и тот «ощутился» лишь однажды – сознание Стаса вдруг накрыло тусклой, безысходной тоской, и он побыстрее «отключился» от старика.

Несколько раз он менял места, проверяя, зависит ли от этого острота ментального слуха. Побродив по поселку, вернулся к холму, на котором стоял дом, обжитый аномалами. Снаружи Шут рубил дрова. Завидев Стаса, махнул рукой и снова принялся за дело. У него был самый сильный эмоциональный фон, но и самый простой: вот сейчас он полностью посвятил себя делу, с веселым энтузиазмом погрузился в такое, казалось бы, немудреное занятие, как рубка дров. Стас чувствовал Шута в виде ритмичных, коротких, быстро воплощающихся в жизнь «намерений»: взмахнуть топором… ударить… поставить новое полено… смахнуть со лба пот рукавом ватника… жарко – скинуть ватник… взмахнуть топором…

А где остальные? Чтобы Шут не отвлекал, Стас двинулся в обход холма. И при этом поймал себя на двух вещах: во‑первых, он быстро перестроился, как требовал Жрец, и теперь даже мысленно называет их всех «Шут», «Жрец», «Амазонка», «Воин», «Фея», только Яна для него осталась Яной; во‑вторых, похоже, аномальность этого места на него все‑таки действует. Что ни говори, а чувствительность усилилась, раньше он не считывал эмоциональный фон напрямую, лишь иногда словно порывом ветра доносило клуб дыма – намерение человека, да и то если тот находился рядом. А теперь…

За домом тренировалась Амазонка, одетая лишь в спортивки и футболку. Она принимала стойку карате, наносила удар ногой или рукой, меняла положение, снова удар… Действовала Амазонка скорее рефлекторно, ее тело знало движения, и Стас не ощущал ничего. Зато он чувствовал Яну и Жреца – как два теплых сгустка внутри дома. Яна пульсировала. Концентрические волны расходились от нее, вначале жгучие, но быстро тускнеющие и гаснущие. А в центре сознания ярко горела точка – кажется, она и была источником волн.

Жрец ощущался в виде шара из матового, едва прозрачного стекла. Закрыт со всех сторон, не заглянуть внутрь… Он что, защиту выставил, чтобы Стас его не «просветил»?

Вдруг из «шара» вырвалась игла света, впилась в сознание Яны, в ту самую светящуюся точку – и она полыхнула. Незримое, необжигающее пламя покатилось с холма. Стас отпрыгнул, пламя накрыло его и пошло дальше, тускнея.

И сразу все погасло. Все ментальные образы исчезли, мир стал плоским, серым. Это и есть дар Яны? Стас приложил ладони к ушам. Словно оглох вдруг, как в самолете бывает во время взлета.

Ссутулившись, он медленно пошел прочь от холма. Неприятное все же чувство. Свой дар он ощущал как новый орган или свойство тела или как конечность, и вдруг ее будто отрубили…

Темнело, становилось холоднее. Стас побрел между деревьями, не замечая окружающего, все еще придавленный и растерянный. Постепенно самообладание возвращалось – вместе с даром, но теперь тот проявлялся слабее, сознания друзей ощущались в виде тусклых огней. Интересно, это остаточное действие Яниного «всплеска» – или просто Стас вышел за границы аномальной зоны?

Он остановился, когда слева полыхнул огонь.

Нет, не настоящий – это был ментальный огонь, вспышка… вспышка боли!

Стас повернулся в ту сторону, под ногой громко треснула ветка. Что такое, кто это там? Не очень далеко в лесу… Клубок боли не двигался, рядом с ним ощущалось другое сознание – обычное, спокойное. И какое‑то темное.

Сзади зашумел двигатель – он замер, прислушиваясь. Потом зашагал на звук. Два сознания за спиной угасли и больше не ощущались. Он спустился в неглубокую расщелину, выбравшись по другому склону, обогнул густые заросли.

Через лес шла грунтовая дорога, по которой ехал «уазик» армейского типа, в народе именуемый «козликом», камуфляжной расцветки, с прямоугольной поисковой фарой на кабине. Становилось все темнее, фара ярко горела. Стас присел за деревом. «Уазик», качаясь на ухабах, медленно прокатил мимо, и он разглядел внутри троих в военной форме. Слева дорога забирала в сторону от Новошепеличей – машина повернула туда и вскоре скрылась из виду.

Когда шум мотора смолк, Стас выпрямился и побрел назад, безуспешно пытаясь уловить два сознания, которые ощутил перед появлением машины. Щурился, жмурился, вслушивался в себя и в окружающее… нет, не получается настроиться на нужную волну. Споткнулся о корень, едва не упал, потом ударился о дерево, и тогда, раскрыв глаза пошире, поспешил назад, к холму. Черт знает, что это такое было. «А может, звери?» – вдруг подумал он. Ну, точно! Дикие звери, их же тут полно, вон, волка они видели, когда ехали с Ксюхой и Яной, и еще медвежьи следы… Это могла быть лисица, поймавшая зайца, или тот же волк, – поэтому одно сознание, принадлежавшее дичи, и полыхало болью.

Стало совсем темно, и Стас зашагал быстрее. Деревья расступились, впереди замаячил холм, в доме на вершине горели два окна. Сделав несколько шагов, он остановился.

Кто‑то побирался к дому с другой стороны. И слева. И справа… И сзади тоже!

Сознания незнакомцев были словно стальные шары. Шесть тускло‑металлических шипастых шара бесшумно, медленно катили к холму. Шипы агрессии и жестокости то вырастали, то втягивались в них.

Стас упал, распластался на земле. Сзади, на краю леса, тихо зашелестела трава.

* * *

Перед пытками Егерь стащил с Гуннара ботинки и раздел, оставив лишь штаны, а потом так крепко привязал к дереву, что эстонец остался стоять даже когда умер.

По его торсу, груди, плечам и рукам тянулись разрезы, кровь текла из них, пузырясь, вместе с розовой пеной. Скрестив ноги, Егерь сидел на куртке Освальда, тело которого сбросил в овраг неподалеку, и неподвижно глядел перед собой. Рядом стоял раскрытый портфель, была расстелена тряпица, на ней лежал нож, наполовину пустая склянка с соляной кислотой и стеклянный шприц, из которого Егерь прыскал на разрезы.

Он пытал не человека – одержимого.

Но как стало ясно теперь, одержимые являлись совсем не тем, чем он считал… Если только Гуннар сказал правду.

Голова эстонца свесилась на грудь, рот был заткнут кляпом. Во время пытки Егерь периодически вынимал его, слушал хриплую ругань и сбивчивые рассказы, затем возвращал на место. Он был уверен, что до холма с домом голоса не долетят, но по грунтовой дороге неподалеку кто‑то мог пройти или проехать и услышать их.

Но вот теперь Гуннар умер. Не от ран – кажется, сердце не выдержало.

И внутри Егеря тоже что‑то умерло. Во второй раз.

Это было сродни тому потрясению, когда развалился Советский Союз. Дело, беззаветному служению которому охотник двадцать лет посвящал себя, оказалось обманом…

Двадцать лет! Он ударил кулаком по морщинистой сильной ладони и выпрямился.

Нет, не так. Он занимался правильным, нужным делом. Пусть даже альены не имеют к этому отношения… Но на кого Егерь работал! Вот что было самым чудовищным! Ужасная, невероятная правда не умещалась в сознании, и он стал расхаживать перед деревом с мертвецом. Пси‑Фронт, этот Медуза… Неужели такое возможно? Но ведь одержимые существуют, есть аномальные места. Одержимость Гуннара – его «дар», как выражался Освальд, – как раз и заключалась в том, что он был способен на расстоянии ощущать паранормальные районы. Потому‑то эстонцы и знали, куда идти, после того как Егерь вычислил общее направление, в котором движутся аномалы, потому Медуза и прислал именно эстонцев – младший безошибочно привел их на место. Предположить, что беглые одержимые спрятались в аномальном месте, было логично, ведь теллурическая энергия подпитывает их.

Так что это не фантастика, это – реальность.

Медуза должен быть уничтожен. Как и весь Пси‑Фронт.

Егерь наткнулся на эту мысль, словно на большой пень, запнулся, ноги заплелись, он едва не упал и встал как вкопанный. Он должен убить Медузу. Если Гуннар не соврал. Но он под конец говорил правду, Егерь видел по его глазам, эстонец не лгал. Вся эта невероятная, фантастическая история – правда!

Да и что тут, если задуматься, фантастического? Ведь верил же Егерь в инопланетян, в их тайную пси‑войну против человечества. Так что же тогда такого невероятного в Медузе? Он‑то хотя бы человек…

Почти человек.

Или уже не человек?

Нечто гораздо большее, чем человек?

А еще эта «Тайная книга» – ее хорошо бы раздобыть, ведь это источник потрясающей информации.

Что же касается пси‑войны, так она никуда не делась, она продолжается. Только война эта не против инопланетян, но против аномалов. И Егерь остается на передовой.

Но сначала он должен разобраться с Медузой – с этим извращенным, уродливым, чудовищным, невероятным существом в человеческом обличье.

Интересно, старый напарник Юрий Величко знал об истинной сущности Медузы, о настоящих целях Пси‑Фронта? Знал и обманывал Егеря все эти годы… Или Величко был таким же «слепым охотником»?

Егерь вытер нож о штаны Гуннара, перерезал веревку и через темный лес потащил мертвеца к оврагу. Зашумел мотор, он замер. Тот же звук, который был недавно… В прошлый раз шум совпал со смертью Гуннара: эстонец как раз пришел в себя, глаза его полыхнули бешеной ненавистью, он так напрягся, что едва не порвал толстую крепкую веревку, но вскоре обмяк. В этот момент Егерю показалось, что за деревьями неподалеку треснула ветка, он схватился разом за нож и пистолет, вслушиваясь. После этого и загудел мотор, но почти сразу смолк, и больше никаких тревожных звуков не раздавалось. На всякий случай охотник тихо прошелся в сторону, откуда донесся треск, прячась за деревьями, осмотрелся – никого. В лесу ветки ломаются по множеству естественных причин, так что он возвратился к пленнику – и увидел, что тот за эти минуты успел испустить дух.

И вот теперь со стороны земляной дороги снова донеслось гудение. Машина неторопливо проехала мимо, после чего шум стих.

Кривой глубокий овраг принял в себя тело второго мертвеца. Егерь забросал эстонцев ветками и прошлогодней листвой, вернулся, собрал вещи, надел плащ, перекинул через голову ремешок портфеля.

Надо возвращаться к границе, искать на таможне агента Пси‑Фронта, который должен был помочь Освальду с Гуннаром переправить двух пленных аномалов в Россию, а дальше действовать по обстоятельствам. Но что делать с этими, поселившимися в доме на холме?

Вновь раздался шум – теперь ехали не меньше двух машин. Да и тональность другая… Кто это там?

Егерь быстро направился к дороге. Совсем стемнело, он едва различал деревья. Достал ПНВ, нацепив на голову, включил. Лес высветился зеленым, и тогда Егерь вытащил пистолет Освальда из‑за ремня. Второй, снаряженный усыпляющими ампулами, лежал в портфеле, висевшем на боку.

Оказавшись у дороги, он присел с оружием наизготовку. Впереди стояли две машины: джип и микроавтобус. Дверцы раскрылись, наружу вышли семеро. Камуфляж, круглые шлемы с глухими забралами, в руках пистолеты‑игольники новейшей разработки. Донеслись негромкие голоса, один человек вернулся в кабину, а шестеро быстро направились в сторону Новошепеличей, при этом расходясь, вытягиваясь широкой дугой. Развернувшись, Егерь бесшумно попятился, сел под толстым стволом, прижался к нему спиной и затих.

Двое прошли слева и справа от него, причем один – совсем близко.

Донеслась команда, потом едва слышные щелчки – скорее всего, они включили вмонтированные в шлемы ПНВ. Вскоре фигуры растворились между деревьями. Егерь неподвижно глядел вслед незнакомцам, пытаясь понять, кто это такие и что ему делать теперь.

* * *

Стас плашмя лежал в траве, посеребренной светом луны. Шесть холодных шипастых шаров окружили холм и медленно вкатывались по склонам – неизвестные подбирались к дому. И ничего не сделать, ничего! Это какие‑то спецназовцы, солдаты, милиция, оперативники КАСа… Он не знал, с кем имеет дело, но понимал, что не справится с шестью бойцами.

Они почти достигли вершины. Поняв, что другого выхода нет, он встал на колени, сложил руки рупором и крикнул:

– Берегись! Опасность!!!

Через миг шары полыхнули холодной сталью, ощетинившись резко выросшими шипами – так в ментальном пространстве отобразилась реакция незнакомцев на крик.

Потом в доме, за тускло освещенным окном, что‑то произошло.

Шар, находящийся ближе всех к Стасу, рванул по склону вниз, остальные – к вершине. Оставалась надежда, что Амазонка справится с ними, да и Шут, он ведь «антиграв», ей поможет… Не способный больше ничего сделать, Стас побежал к лесу, преследуемый шипастым шаром, различая шелест травы и тяжелый топот ног по земле.

От холма пришел яркий, зримый образ, мгновенно заполнивший сознание: Амазонка, Шут, Яна, Жрец и он сам, Маг, стоят в ряд, на коленях, сцепив пальцы на затылке… Артур приказывал всем сдаться, не вступать в схватку с незнакомцами!

Помимо воли подчиняясь приказу, Стас сбился с шага, едва не развернулся, – но сзади тихо хлопнуло, что‑то свистнуло над ухом, и он рванул с удвоенной силой. Преследователь не отставал, но и нагнать не мог. Присланный Жрецом зрительный образ угас, далеко позади пять колючих шаров сошлись на вершине, между ними, едва различимые, клубились и вспыхивали сознания друзей. Жрец в последний миг раскрылся, и мысленным взором Стас углядел в нем что‑то необычное, какой‑то оттенок чувства, слабый‑слабый намек на… удовлетворение?

Ноги заплелись, он едва не упал – и головой вперед влетел в заросли. Яна, там же осталась Яна! – сейчас Стас беспокоился именно о ней. Преследователь двигался молча. Уже между деревьями Стас кинул взгляд через плечо – и в первый миг перепугался даже сильнее прежнего, разглядев у темного силуэта круглую гладкую голову… Шар, тот самый шар! Он втянул иглы, чтобы выплюнуть их во все стороны и проткнуть беглеца. Ментальные образы вторглись в реальность!

Но потом он понял: это просто шлем. Стас бежал между темными стволами деревьев, и образ шара со втянутыми иглами преследовал его по пятам. Больше всего пугала целеустремленная неумолимость – незнакомец не пытался вызвать подкрепление, ни разу не крикнул что‑то вроде «Стой!» или «Сдавайся!..». В его молчании была уверенность, что беглец не уйдет, никуда не денется. Пытаясь оторваться, запутать человека в шлеме, Стас бросился в кусты справа, продрался сквозь них, снова круто повернул – но холодный металлический шар, готовый выстрелить острыми иглами шипов, следовал по пятам, точно повторяя все его маневры.

Когда Стас выбежал на небольшую поляну, что‑то шевельнулось рядом с ним. Толчок, подножка – и он полетел в траву. Покатился, врезался плечом в дерево. Возглас, возня, звук удара, короткий вскрик… Встав на колени, при свете луны Стас разглядел: человек в шлеме распластался на животе, одна рука выгнута кверху – неестественно, будто сломана в плечевом суставе, ее за кисть сжимает незнакомец. У него в руке нож, с которого стекает темная струйка, и ясно, что клинок только что пронзил тело упавшего, скорее всего, где‑то под самым краем шлема…

– Оставайся на месте! – приказал незнакомец Стасу.

Быстро обыскав тело, он шагнул ближе, свободной рукой вытащил из кармана пистолет. Вскочив, Стас узнал невысокого пузатого бородача со спутанными волосами, которого уже видел раньше.

– Одержимый? – спросил Егерь прищурившись. – Маг, кажется? Сбежал…

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒