Карен Линч 27 страница

Целая жизнь в скорби, одиночестве и страхе, привела в действие удар, которым я отправила нож в грудь Эли, прямо между его рёбер в его демоническое сердце. Я взглядом встретились с его глазами, когда они широко распахнулись в неверии, в то время как его когтистые руки ухватились за эфес в попытке выдернуть его из своего тела. Я невозмутимо наблюдала за тем, как осознание забрезжило на его лице, когда его тёмные бездушные глаза в изумлении уставились на последнего человека, которому он когда‑либо сможет причинить боль. Внутри меня мой Мори радовался убийству, но всё о чём я могла думать в эту секунду, так это о своём папе. Убийство его убийцы не сотрёт боль его потери и не принесёт мне какое‑либо удовольствие, но всё‑таки ощущалось правильным то, что я была тем, кто это сделал. Мне не удалось спасти его, но я смогла подарить ему это.

Эли рухнул на землю, и всё полетело к чертям.

Николас рванул в нашу сторону, за ним последовал Крис, и их встретило шесть вампиров. Мечи и тела мелькали так быстро, что я не могла следить за ходом схватки. Позади них волки начали бежать по направлению к нам, оставшихся на утёсе. Рядом со мной, три других вампира пришли в ужас, когда заметили приближавшуюся угрозу, и они развернулись, чтобы спрыгнуть в океан.

Мне потребовалось мгновение на осознание, что я была свободна. Я побежала навстречу к волкам, только чтобы быть оторванной от земли и перекинутой через плечо, подобно мешку с картошкой.

– За Магистра, – прорычал схвативший меня вампир.

Я закричала и начала отбиваться, чтобы вырваться на свободу, когда меня вновь принесли к утёсу. За моей спиной зарычали волки и поверх шума, я услышала, как Николас выкрикнул моё имя.

Мы упали кувыркавшейся массой, и я откатилась в сторону, чтобы увидеть покрытую серебром стрелу, торчавшую из груди вампира, непосредственно перед тем, как он опрокинулся через край утёса. Вскарабкавшись на ноги, я заметила Криса, заправлявшего ещё одну стрелу в свой лук.

– Сара беги! – закричал Николас, когда пронзил своим мечом вампира, с которым он сражался.

Мне не требовалось больше никаких побуждений, и я рванула вперёд.

Сначала я не почувствовала боль, только лишь холодное онемение в центре своей груди. Когда появилась пульсирующая боль, я в замешательстве посмотрела вниз на окровавленное пятно, распускавшееся по лицевой стороне моей рубашки. Ко времени, когда мой притуплённый разум распознал рукоятку моего же ножа, торчавшего из моей груди, обжигающая боль начала простреливать меня.

– Нет! – кто‑то проорал поверх гула в моих ушах.

Я попыталась переместиться вперёд на голос, но мои ступни не повиновались мне, и вместо этого я споткнулась назад. Я размахивала руками, пока мои ноги пытались найти точку опоры, но там не было ничего, кроме воздуха, так, что я опрокинулась через край утёса.

"Я умираю". Эта мысль поразила меня в ту же самую секунду, когда я столкнулась с маленьким деревцем, которое ненадёжно цеплялось за плиту утёса. Мои руки схватили тонкие ветви, едва ощутив иголки, которые разодрали их, пока я держалась за дерево со всей своей быстро исчезавшей силой.

Качнувшись над бурлившим прибоем, я едва смогла расслышать крики и вопли битвы, бушевавшей надо мной. Я пыталась позвать их на помощь, дать им понять, что была здесь, но когда открывала рот, из него выходила только теплая пенистая кровь, струясь вниз по моему подбородку и капая в океан.

Странно. Я всегда думала, что буду ощущать страх, когда меня настигнет смерть – а не то умиротворение, которое медленно распространилось по моему телу. Была также и грусть: о Нейте, который теперь будет один, о том, что никогда больше не увижу игривую ухмылку Роланда, и о Николасе, чьё красивое лицо всплыло перед моими глазами, его глаза были печальными вместо их обычного предвещавшего бурю серого цвета. Он так усиленно старался меня спасти, и я понимала, что он будет винить себя. Как жаль, что я не смогу ему сказать, что в этом не было его вины. Более того, мне было жаль, что я не смогу дать ему понять, что каким‑то образом, пережив всё это, он стал важной частью моей жизни.

Мои руки разомкнулись.

В прошлый раз, когда я падала, меня поймал Николас в свои руки, хотя я и не помнила этого. На этот раз это был океан, который обернул меня в своё холодное объятие. Я вздохнула, когда боль испарилась, и мир погрузился в темноту, а волны сомкнулись над моей головой.

Глава 21

– Смотри, папочка! Теперь я могу проехать весь путь вокруг, не упав.

– Это здорово, милая.

Папочка наблюдал, пока я скользила на коньках по широкому кругу вокруг него. Я подъехала к нему на шатких ногах, и он поймал меня как раз перед тем, как я чуть не упала.

– Ух, ты, притормози, Гретцки ¹⁸ .

– Я замёрзла. Теперь мы можем пойти выпить горячего шоколада? – с надеждой спросила я его и он, опустив на меня взгляд, широко улыбнулся.

– Конечно! Когда это мы не получали свой горячий шоколад?

Мы сели на скамейку, и папочка подул на мой напиток, слегка охладив его для меня.

– Вот, держи, милая, – я сделала большой глоток, и он улыбнулся мне. – Поаккуратней, а то обожжёшь язык.

Но шоколад не обжигал меня, и я выпила полную чашку. Я передала ему пустую чашку.

– Можно мне ещё?

– Ещё шоколада? Неужели тебе не хочется ещё покататься?

Я покачала головой, задрожав, несмотря на моё тёплое пальто и рукавицы.

– Пожалуйста, папочка. Я так замёрзла.

– Как она справляется?

– Она жива и она борец. Это всё, что я могу сказать.

– Она выглядит такой смертной, такой хрупкой.

– Да, но она сильнее, чем кажется, – холодное прикосновение ко лбу. – Отдыхай сейчас и поправляйся, малышка.

– Мне так плохо.

Рука папочки ощущалась холодной по сравнению с моим лицом.

– Хммм, у тебя небольшой жар. Где болит?

Я раскашлялась и содрогнулась.

– Моё горло болит и тут больно, – скрипучим голосом проговорила я, прикоснувшись к своей груди.

Он подогнул под меня одеяло и вышел из комнаты, вернувшись со стаканом воды и какими‑то таблетками. Я послушно приняла таблетки и жадно выпила стакан воды.

– Ещё, – задыхаясь, произнесла я.

Я испытывала жажду, очень сильную жажду.

– Почему её тело сопротивляется исцелению?

– Из‑за крови демона, она отравляет её.

– Но ведь демон является частью её. Как он может вредить ей?

– Нет, это кровь другого демона, та, что была на оружие. Её тело должно сделать выбор: принять это или отвергнуть.

– Что это с ней сделает, если не убьёт её?

– Не могу сказать. Она не похожа ни на кого другого, кого мы излечивали.

– Мы можем что‑то сделать, чтобы помочь ей?

Вздох.

– Теперь всё зависит от неё.

– Я мертва?

– Ну, что за глупости ты спрашиваешь, милая, – уголки тёплых зеленых глаз моего папы сформировали гусиные лапки, когда он улыбнулся. Он похлопал по местечку на софе рядом с собой, и я счастливо свернулась в изгибе его руки: – Я не могу в это поверить. Моя маленькая девочка уже совсем взрослая.

Я нахмурилась.

– Я не понимаю. Где ты был всё это время?

Он вздохнул и стиснул мои плечи.

– Я никогда и не уходил. Я был с тобой каждый день.

– Но я не смогла найти тебя. Я была одна и напугана, а ты ушёл.

– Ты никогда не была одинока, Сара. У тебя был Нейт и твои друзья. Они до сих пор у тебя есть.

Слёзы прожигали мне глаза.

– Я наделала так много ошибок, папочка. Я лгала каждому, причинила боль Нейту и своим друзьям. Сейчас, вероятно, они все ненавидят меня. Всё, что я делаю, причиняет кому‑то вред. Даже Николасу. Он пытался мне помочь, но я его тоже подвела. Неудивительно, что я умерла.

– Никто не ненавидит тебя, милая, и ты не мертва.

Я покачала головой.

– Ты мёртв и единственная возможность, когда я могу говорить с тобой, так это если тоже мертва.

Он поцеловал меня в макушку.

– Моя милая девочка, ты можешь говорить со мной в любое время, когда пожелаешь.

Я закрыла глаза и положила голову ему на плечо.

– Я скучаю по тебе, папа.

Тихие звенящие звуки, подобно стеклянным китайским колокольчикам, выдернули меня из тёплого кокона темноты, которая окутывала меня. Мои веки ощущались тяжёлыми, как будто я очень долго спала, и когда я открыла глаза, мне потребовалось минута, чтобы сфокусировать взгляд. Когда я, наконец, смогла разглядеть окружавшую меня обстановку, я посчитала, что, должно быть, всё ещё спала.

Я лежала посередине большой кровати, покрытой балдахином, меня укрывали белые простыни, выполненные из мягкого полотна, и воздушное пуховое стёганое одеяло. Стены комнаты были полностью покрыты душистой виноградной лозой, а куполообразный потолок был выполнен из витражного стекла с изображением ночного неба. Я не смогла увидеть ни окон, ни дверей, и когда я перегнулась с кровати, чтобы посмотреть на пол, то увидела, что он очень сильно походил на прессованную землю. На стоявшем у кровати столике со стеклянной столешницей мягко мерцала небольшая лампада.

Я откинулась назад на мягкие подушки. Я, определенно, больше не в Канзасе.

Виноградная лоза раздвинулась и появилась красивая рыжеволосая девушка. На ней было надето светло‑зелёное платье с сетчатой накидкой из чистого серебра, и её изысканное лицо имело чуть ли не неземные черты. На первый взгляд, я посчитала, что ей было около лет десяти, но когда она подошла к кровати, я увидела, что она была примерно моего возраста, может быть чуть старше.

– С возвращением, сестрёнка, – произнесла она ласковым мелодичным голосом, который показался мне странно знакомым.

– Где я? – моё горло пересохло, и мой голос был скрипучим.

Она сделала движение рукой и, привиделось, что из ниоткуда она вытащила стакан с жидкостью, похожей на воду. Втиснув стакан мне в руки, она сказала:

– Выпей.

Я взяла стакан и приложила его к своим губам, испытывая слишком сильную жажду, чтобы интересоваться тем, что это было или как это могло появиться из разреженного воздуха. Сделав свой первый глоток, я обнаружила, что это была самая чистая, самая живительная вода, какую я когда‑либо пробовала. Со вторым глотком приятный вкус распустился на моём языке подобно запаху травы, цветов, и дождя, и солнечного света. Это напомнило мне о пребывании на лугу после весеннего ливня. Я выпила всё, затем отчаянно посмотрела на стакан, пожелав ещё. Как по волшебству, стакан вновь наполнился, и его я также осушила до дна, прежде чем моя жажда была утолена.

– Я больна?

Она очаровательно улыбнулась и её изумрудно‑зелёные глаза заискрились.

– Ты была очень сильно больна. Я счастлива видеть, что ты восстановилась.

Я внимательно рассмотрела её лицо. Я никогда раньше её не видела, насколько я знала. Так почему же мне казалось, что мы раньше встречались?

– Я знаю тебя?

Её смех был воздушным, музыкальным и что‑то зашевелилось на задворках моей памяти.

– Мы встречались однажды, но я присматривала за тобой на протяжении многих лет.

– Кто ты?

Воздух вокруг неё начал мерцать, и легкий ветерок вскинул листву, покрывавшую стены. Перед моими глазами, девушка исчезла и превратилась в маленький круживший столб воздуха.

– Я же говорила, что мы снова встретимся, – произнёс полный шелеста голос, который я узнала бы везде.

Мои руки взметнулись ко рту.

– Айне?

Воздух переместился, и улыбающаяся девушка вновь предстала передо мной.

– Так приятно снова видеть тебя, Сара.

– Я не понимаю. Почему ты здесь и почему за мной приглядывала?

Она положила свою бледную тонкую руку поверх моей ладони, которая лежала поверх одеяла.

– Мы всегда приглядываем за своими.

"За своими?" Я покачала головой, полагая, что знала наверняка, как Алиса упала в кроличью нору.

– Я не сильфида. Я Мохири.

– Ты права. Ты не из духа и ты действительно унаследовала демоническую сторону своей матери, – Айне проворно взобралась на кровать и, скрестив ноги, села рядом со мной. – Но, помимо всего этого, ты унаследовала кое‑что от своего отца. Я знаю, что ты всегда хотела узнать откуда у тебя твой дар исцеления. Это исходит от твоей пра, пра, пра, прабабушки.

– Ты говоришь, что мой папа не был человеком?

Я отказывалась в это верить. Нейт был очень даже человеком, да и мой отец тоже таким был.

– Ох, он был человеком. Одарённость твоей прародительницы может передаваться только женщинам по её кровной линии, – глаза Айне плясали весельем. – Ты знаешь, что ты первая женщина из её потомков? Как можешь представить, мы были очень взбудоражены, когда ты родилась.

Я изо всех сил старалась поспевать за ходом мысли Айне.

– О чём ты говоришь?

– Прости меня. Своим рвением я, должно быть, сбила тебя с толку. Позволь мне объяснить.

Она взяла одну мою ладонь в свою маленькую руку, и я почувствовала, как в меня начало втекать умиротворяющее спокойствие. Моя сила запульсировала в ответ и тихий вздох покинул меня, энергия, исходившая от Айне, была схожа с моей собственной силой. Это было сродни обнаружению частички себя, об утрате которой я и не подозревала.

– Твою пра, пра, пра, прабабушку звали Шахин, и она была духом воды и одной из моей любимых сестёр. Однажды Шахин влюбилась в человеческого мужчину, и она выбрала отречение от этой жизни ради смертной жизни. Иногда такое случается, – Айне улыбнулась с тоской. – Мы были расстроены, когда она покинула нас, но она была очень счастлива всю свою оставшуюся жизнь. Я была счастлива за неё.

Я потёрла глаза и потрогала свой лоб, пожелав убедиться не лихорадило ли меня. Но моё лицо оказалось прохладным при прикосновении. Может быть, я приняла наркотики. Что ещё может объяснить вещи, которые я слышала?

– Значит, я как бы русалка или нечто такое? Потому что если ты скажешь мне, что у меня начнёт отрастать хвост, я чертовски потеряю самообладание, – я подвигала ногами под одеялом, с целью убедиться, что они всё ещё были на месте.

Айне в очередной раз звонко рассмеялась.

– Ты – ундина. И мне кажется, наши кузины не оценят твоё заявление.

– Ундина?

Я попыталась вспомнить, что знала об ундинах. Элементалы воды, всегда женского рода с красивыми певческими голосами. Очевидно, не все их таланты были переданы мне. Все элементалы могут исцелять, что объясняло мой дар. Ундины, якобы, рождались без души, и лишь единственный способ обрести душу заключался в замужестве с человеком. Я испытала момент страха. "Я уже была полудемоном. Означало ли это, что у меня также не было души?"

Брови Айне нахмурились.

– Я считала, что ты будешь счастлива, но ты выглядишь встревоженной.

– Есть... есть ли у меня душа?

– Только те, что рождены в воде – истинные ундины и не имеют души. Ты не была рождена для воды, так что ты не стопроцентная ундина.

"У меня есть душа – ну хоть что‑то было, по крайней мере. Но кем меня это делает? Боже, месяц назад, я была просто ещё одним человеком, или вроде того, как я думала. Теперь я была чем – человеком лишь на одну треть?"

Боль начала застилать мне глаза. Это было слишком, чтобы подвергать анализу. В одну минуту я падаю с утёса, а в следующую – я нахожу себя в странной комнате в компании сильфиды, которая рассказывает мне, что я отчасти ундина. Если это было чьим‑то представлением загробной жизни, это было довольно‑таки запутанно.

Айне соскользнула с кровати.

– Мне жаль. Ты слаба из‑за болезни, а я расстроила тебя, – она прикоснулась к моему лбу прохладной ладонью. – Поспи. Я буду здесь, когда ты проснёшься.

Мои глаза тотчас же стали закрываться и я вела борьбу, чтобы удержать их открытыми.

– Подожди, у меня есть ещё вопросы и ты не сказала мне где я.

– Ты в Благом дворе. Твои раны были смертельными, и это единственное место, которое смогло исцелить тебя.

"Благой двор!", – подумала я, прежде чем сон заявил на меня права.

Когда я вновь проснулась, я чувствовала себя хорошо отдохнувшей и, как ни удивительно, поразительно безмятежной, учитывая всё то, что мне рассказала Айне. Сдержав своё слово, сильфида снова появилась, как только я открыла глаза. Она принесла мне бледно‑жёлтое платье, идентичное её зелёному, и я восхитилась превосходному материалу, когда надела его. Босиком я последовала за ней через арочный проход, скрытый виноградной лозой, во внутренний двор, открывавший вид на зеркальной чистоты озеро. Мы сели за маленький стеклянный столик, сервированный едой и напитками, которые заставили мой желудок заурчать, и я потянулась за пирожным, задумавшись как много времени прошло с последнего раза, когда я ела.

Моя рука остановилась на полпути к тарелке, когда я вспомнила где находилась. Правило номер "один" в Волшебной Стране: ничего ни есть, ничего не пить.

– Ты не смертная, сестричка. Еда безопасна для тебя.

Мне только это и надо было услышать. У меня всегда был хороший аппетит, но я никогда не пробовала еду, подобную этой: пирожные, которые таяли на языке; фрукты, которые были такими сладкими, что я слизывала сок со своих пальцев; и холодное пенистое молоко с запахом мяты. Это было сродни чистой неги, и я попробовала всё – дважды – прежде чем, наконец, откинулась назад на спинку кресла, насытившись.

После трапезы Айне повела меня на прогулку вокруг озера. Всё здесь было невероятно буйным и живым, начиная с густой зелёной травы и заканчивая голубым небом, что созерцание этого чуть ли не причиняло боль моим глазам. Воздух обладал самым душистым запахом, что я когда‑либо вдыхала, а ярко окрашенные птицы напевали нам с деревьев. Несколько раз я замечала крошечные лица, выглядывавшие из‑за поросли, и слышала, как мне показалось, хихиканья. Когда я спросила Айне о них, она улыбнулась и сказала, что духи были крайне заинтересованы в своей новой кузине, но они были слишком застенчивы, чтобы выйти навстречу. Я в изумлении покачала головой. Чем больше я осматривала это место, тем больше нереальным это казалось и мне сложнее становилось поверить, что часть меня принадлежала этому миру. Я до сих пор всецело не была уверена, что не сплю.

Мы достигли дальней стороны озера, и я оглянулась назад, рассчитывая увидеть строение, но всё что я увидела, так это маленький внутренний двор, уютно устроившийся среди деревьев. Мне не требовалось объяснение Айне, чтобы понять, что это было дело рук волшебной магии.

Мы вернулись обратно в дворик и сквозь свисавшую виноградную лозу вошли в освещённую солнцем комнату с удобными диванами и низким столиком, на котором стоял графин с соком и два стакана. Айне наполнила мне стакан соком, и я пригубила напиток, имевший сладковатый привкус, подобный которому никогда не сможет быть обнаружен в человеческом мире. Я откинулась назад на мягкие диванные подушки с удовлетворённым вздохом. Что‑то было в этом месте, ощущение спокойствия, которое, казалось, просочилось в каждую пору и выжило прочь всё беспокойство и все страхи из моего разума. Впервые с момента как мой мир был десять лет назад разбит вдребезги, я не испытывала ни опасений, ни одиночества, только глубокое чувство принадлежности.

Я не знала, как долго мы сидели здесь и вели разговоры. Айне рассказала мне, как две шелки¹⁹ спасли меня в океане и позвали её, когда распознали меня, как одну из своих кузин. Я сказала ей, что смутно помню, как слышала голоса, пока была без сознания, и она сказала мне, что фейри выходили меня, потому что ничто, кроме их магии, не смогло бы спасти меня. Я была ранена тем же самым ножом, которым я убила Эли. Для Мохири кровь вампира – это просто кровь, но для фейри, кровь демона может быть смертельной. Айне поведала мне о том, что фейри считают, что всё дело было в моей демонической стороне, что в итоге, именно она позволила без ущерба впитать кровь Эли в моё тело.

Я задала много вопросов, и она на все дала ответы. Она рассказала мне об ундинах, и какая редкость была встретить женщину‑преемницу ундины, что сочеталась браком с человеком. Потому как ундины были женщинами, и только их потомки женского рода наследовали некую часть их дарований. Я была успокоена, узнав, что у меня не возникнет неожиданного желания поселиться в ближайшем пруду.

– Это мой дар ундины позволил мне контролировать Мори все эти годы без тренировки?

– Да. Демоны бояться земной магии не только из‑за её мощи, но и из‑за её непорочности. По этой причине демонический род ненавидит нас с самого начала времён, но ты, пожалуй, первая в своём роде, полуфейри‑полудемон, и твоя сила отличается от всех. Твоё существование кажется почти невозможным, но ты здесь. Ты всё ещё так молода, лишь время покажет нам, что это означает для тебя. Ты нечто диковинное, даже для нас.

– Почему ты или кто‑либо ещё из фейри помогаете мне? Вы не боитесь моей демонической крови?

Айне улыбнулась и её рыжие локоны подскочили, когда она покачала головой.

– Твоя кровь фейри сильнее твоей демонической крови, иначе ты никогда не смогла бы сдержать демона в себе. Ты скорее одна из нас, нежели из них.

Я не любила вести разговоры о своей демонической половине, так что я попросила её рассказать мне больше об ундинах, и она была рада удовлетворить мой интерес. Она сообщила мне, что все элементалы обладали общими для всех определёнными способностями и некоторыми уникальными, в соответствии с их элементом. Элементалы живут вечно, если только не решают отказаться от своего бессмертия, они обладают даром исцеления и могут заимствовать магию земли саму по себе. Они единственные существа, существующие в природе, которых демоны поистине бояться. Ундины также могут управлять водой и создавать контролируемые штормы. Будучи лишь на половину ундиной, не было шансов знать наверняка, какие стихийные способности я унаследовала, пока они не проявятся – если они вообще это сделают. Она сказала, что если мой дар исцеления был неким признаком, должны быть и другие, и она поможет мне с обучением, когда придёт время.

В дополнении к их стихийным силам и ангельским певческим голосам, ундины – истинные ундины, а не полукровки мне подобные – обладают неземной красотой, которая оказывает очень сильное влияние на людей. Женщины чувствуют угрозу и незамедлительную неприязнь к ундинам, тогда как мужчины могут становиться чуть ли не безумными от желания. Такие сильные эмоции влияют на мужчин в одном из двух направлениях: либо они становятся всецело влюблёнными и покровительственными, либо становятся ведомыми тёмными побуждениями, которые в результате приводят к жестокости.

На мой потрясённый вид она уверила меня, что только полнокровные ундины могут воздействовать на мужчин до такой степени и моё разнородное наследие изрядно ослабило данную притягательность. Это заставило меня почувствовать себя лишь ненамного лучше. Однако это объясняло почему у меня не было подружек. Это также заставило меня проанализировать все отношения, какие я когда‑либо имела с мужчинами, и то, что я обнаружила, не осчастливило меня. Оба, Роланд и Питер, признались в страстной влюблённости ко мне, которую они испытывали в определённый момент, они дали мне понять, что я нравилась всем парням в школе в этом отношении, когда я только‑только переехала туда. Скотт был одним из парней, и его чувства ко мне, несомненно, обернулись в дурные, как только я отвергла его дружбу. Затем был Грег, который по неким причинам решил со мной дружить и который, по словам Роланда, пригрозил каждому парню в школе, действенно удержав их в стороне от меня. И я не смогла забыть о Фрэнсисе, который презирал меня только потому, что я существовала. Было ли это, по сути, моим естеством ундины, которое заставило его чувствовать такую враждебность по отношению ко мне?

И, наконец, был Эли, который был настолько одержим мной, всего лишь после одного непродолжительного разговора, что даже умер, попытавшись заявить права на меня. Я задрожала, даже, несмотря на осознание, что он был мёртв и никогда больше не сможет угрожать мне. Я поинтересовалась у Айне могли ли вампиры попадать под влияние, и она изящно кивнула.

– Вампиры некогда были людьми, так что они также хорошо восприимчивы, но они не могут чувствовать любви, только лишь тёмное желание обладать и причинять боль, хоть они и не могут быть ведомыми этими желаниями к ундине.

"Отлично, и куда меня это приводит?"

– Может ли вампир понять, что я на половину ундина? Эли сказал мне нечто вроде того, что я понятия не имею о том, кто я.

– Если он вкусит твою кожу или кровь – да. Вампир не станет угрожать истинному элементалу, но ты очень молода и слаба, в сравнении с одним из нас, – её улыбка померкла.

– Даже, несмотря на то, что они боятся нас, наша кровь подобно наркотику для большинства демонов, вызывает обострённое страстное увлечение.

– Что? – я едва не выпрыгнула из своего кресла. – Ты хочешь сказать, что моя кровь – проклятый афродизиак для демонов?

Могло ли быть ещё хуже?

– Можно и так сказать, – откровенно ответила она.

– Что насчёт других полудемонов‑людей, таких как Мохири? Пожалуйста, только не говори мне, что я должна буду отбиваться и от них?

Я подумала о Николасе, и каким чересчур покровительственным он был для парня, который всего лишь делал свою работу. Я ненавидела саму мысль, что это могло быть ничем иным, как ведомым влиянием моей ДНК фейри.

– Нет, Мохири были созданы прекрасными воинами и они неотзывчивы на большую часть внушений и слабостей.

– Хорошо, – выдохнула я, прислонившись спиной к диванной подушке.

Мысль о Николасе заставила меня вспомнить, что я чувствовала, когда он сражался со всеми теми вампирами и требовал моего освобождения. Я вспомнила его ярость и то, как он кричал моё имя, когда я падала. После этого он, вероятно, попытается запереть меня в моей же комнате навечно, и меня вовсе не удивит, если Нейт ему в этом поможет. Мои губы изогнулись в едва уловимой улыбке. Они могут попытаться.

"О, Боже, Нейт же понятия не имеет где я!" Я не могла поверить, что провела весь день, тусуясь здесь, даже не задумавшись, что, должно быть, переживает мой дядя.

Я вскочила на ноги.

– Айне, мне надо идти домой.

– Теперь это твой дом, если ты захочешь, чтобы так было, – ответила она. – Тебе здесь не нравится?

– Я влюблена в это место. Но мой настоящий дом рядом с моим дядей, там, в мире людей. Он совсем одинок и он нуждается во мне.

Её счастливая улыбка слегка померкла.

– Но в том месте так много зла. Почему ты хочешь вернуться к этому?

– Мир не зло, даже если в нём происходят плохие вещи. Там у меня есть друзья и семья, и я не могу представить себе отлучение от них. К тому же, там я смогу помогать животным и Существам. Здесь моя помощь никому не требуется.

Она внимательно изучала меня, словно пыталась понять почему я предпочитаю тот мир вместо этого прекрасного мира. Её улыбка была печальной, когда она, в конечном счете, кивнула.

– Для тебя твое желание уйти отсюда во многом означает, что ты на самом деле пока ещё не связана с этим местом. Никто, кто воистину принадлежит к миру фейри, никогда не сможет назвать иное место домом, – она встала и подала мне свою руку. – Пошли, я отведу тебя в твой человеческий дом.

Я счастливо обняла её, а затем взяла её за руку. В считанные секунды воздух вокруг нас начал мерцать и теплеть, и комната стала исчезать из вида. Было некое ужасающее мгновение кромешной тьмы, где я могла чувствовать и слышать, но ничего не видеть, и это ощущалось так, словно я была одна в пустоте между мирами. Но до того как паника смогла воцариться во мне, свет вернулся и я обнаружила себя стоявшей перед входной дверью в дом, смотря вниз на машину Нейта.

Айне выпустила мою руку и укутала меня в нежное объятие.

– До скорой встречи, сестричка. Мне посчастливилось узнать тебя. У тебя всегда будет дом рядом с нами, если ты когда‑нибудь выберешь возвращение.

Слёзы хлынули из моих глаз, когда я обняла её в ответ. Я никогда не была так счастлива видеть входную дверь в свой дом, но я только что открыла для себя новую семью, и это ощущалось так, словно я потеряю частичку себя, когда Айне уйдёт.

– Я тоже рада, что узнала тебя. Спасибо тебе за всё, что ты для меня сделала.

Она отпрянула назад, и выражение её лица стало серьёзным.

– Сара, не забудь, что я говорила тебе о демонах и нашем виде. Боюсь, что многие не обрадуются, узнав о твоём существовании. Я годами делала всё, что могла, чтобы обеспечить тебе безопасность, пряча тебя от тех, кто разыскивал тебя. Уезжай к своей семье Мохири, потому что сама по себе ты в безопасности не будешь. Я найду тебя и навещу, независимо от того куда ты отправишься.

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 25 262728 29 30 Следующая ⇒