Сьюзен Джонсон 19 страница

– Герцог де Век проявил вежливость. Ты можешь делать, что тебе угодно. Мы только хотим, чтобы ты была счастлива.

– Не вмешивайся, папа. Скажи ему, Блэйз, он, кажется, не понимает. – Дейзи так резко вскочила со стула, что тот перевернулся. – Оставьте меня в покое.

После того как Дейзи гордо покинула комнату, Блэйз сказала мужу:

– Что за обсуждение ты тут устроил, дорогой?

– Я честно рассказал ей обо всем, – вздохнул Хэзэрд. – Наверное, у нее характер матери.

– Насколько я помню, ее мать, Рассветная Заря, была спокойной, рассудительной женщиной.

– И она дочь своего отца, – сказал Хэзэрд, – любимая дочь. Так что не волнуйся за нее.

– Герцог де Век, похоже, из тех людей, которые всегда добиваются чего хотят.

– Ты так думаешь?

– Он очень напоминает тебя, дорогой. Удивляюсь, как ты до сих пор этого не заметил. Хэзэрд потянулся на стуле.

– Это что, женская интуиция?

– Ты не видел ее лица, когда герцог говорил о Гекторе.

– Я все видел, – сказал Хэзэрд с усмешкой.

– Дейзи должна быть счастлива, – сказала Блэйз.

– Да, – ответил ее отец, – она отвергла так много претендентов, что я потерял счет и надежду. Но в этом случае развод ее не волнует, а меня и подавно. У них совершенно разная жизнь. Я сказал герцогу, что он может участвовать в строительстве железной дороги на Западе, если хочет остаться.

– Да, вся проблема в том, что у них разные взгляды на жизнь. Дейзи принадлежит двум культурам, – задумчиво сказала Блэйз.

– Слушай, а если я куплю железную дорогу для де Века, это будет считаться вмешательством в их дела? – с мальчишеским озорством спросил Хэзэрд.

– Думаю, что Дейзи назовет это именно так,

– И похитить его тоже нельзя?

– Постарайся не вмешиваться в их отношения.

– Ты считаешь, что мы должны сидеть и ждать, пока все уладится само собой? – Он был нетерпелив, как ребенок.

Блэйз улыбнулась:

– Судя по сегодняшнему завтраку, этого ждать не очень долго.

– Надеюсь, что так, – вздохнул Хэзэрд. – По крайней мере, он не таков, как Мартин Содерберг. Тот был педантом. – Он отодвинул тарелку и положил салфетку на стол. – Хорошо… Я пойду посмотрю на своих пони… Надин обещала зайти посмотреть на пополнение в конюшнях. Трэй, может быть, договорится с ней. Меня она раздражает. Оливера привлекло в ней только тело.

– Ты видел ее тело? – иронично прищурилась Блэйз.

– Лично не видел. Впечатлениями делились Кит или ктото еще. Слушай, ты считаешь, что мы должны опять видеть всю эту банду сегодня вечером?

– У тебя есть другие предложения? – ревниво спросила она.

– Я бы предпочел остаться с тобой.

– Хорошо, и куда мы пойдем?

– Туда, где есть ты и нет этой нудной толпы.

– Можно остаться дома.

– Знаю. Но тебе нравится это общество. Я приехал сюда ради тебя и Дейзи. – Он взял ее за руку. – Скажешь мне, когда тебе надоест, и мы тут же вернемся домой.

– Когда Дейзи уладит свои дела.

– Хорошо, когда Дейзи уладит свои дела.

Дейзи писала акварель. Писала медленно, позволяя солнечному свету и свежему ветерку утешать ее беспокойные мысли. У него не было других женщин, вспомнила она. Вряд ли это возможно. Неужели он был верен ей все это время?

Она боролась с ревностью, но больше всего ее мучило то, как она реагировала на него, на его присутствие рядом с собой, ей не нравилось то, что происходило с ней прошлым вечером у Надин и сегодня утром за завтраком. Она не могла заставить замолчать свое страстное желание быть с ним, все время ощущать его рядом. Если бы Надин прошлой ночью не помешала им, надо признать, что она оказалась бы в его постели, невзирая на толпу гостей этажом ниже. Несмотря на то, что и ее семья была в числе этих гостей, она бесстыдно шла на поводу своего желания. Может, ей уехать из Ньюпорта, думала она, глядя на свою лошадь, пасущуюся на свободе. Сможет ли она таким образом избавиться от влияния на нее герцога? Что он сказал, прежде чем вышел из комнаты? Он сказал: я приду за тобой. И это мучило ее сейчас. Когда она вспоминала эти слова, то ее бил озноб и мурашки бежали по коже, хотя светило яркое солнце. Сможет ли она устоять? Хочет ли она этого?

Герцог провел все утро с Гектором на пляже. Они строили замки из песка, рыли канавы. Они вдвоем бегали босиком и таскали ведра с водой, чтобы наполнить замковые рвы. Этьен с радостью слушал детский лепет внука. Пришла Жюли, села в шезлонг под зонтом и следила за их активной деятельностью. Она принесла одеяло, и Гектор с Этьеном повалились на него, очень утомленные и весьма довольные собой и выполненной работой. Жаркое солнце действовало расслабляюще, Гектор начал посапывать после сверхактивных игр. Этьен тоже стал подремывать после бессонной вчерашней ночи, кроме того, его тело еще не отошло от последствий жесткой игры.

На пляже было много взрослых и еще больше детей. Герцог поймал себя на том, что его взгляд притягивают в основном малыши, однолетки Гектора. Он гадал, какой у них с Дейзи был бы ребенок. Волосы, наверное, тяжелые и шелковистые, как у Дейзи, или вьющиеся, как у него. Волосы будут темные, в этом нет сомнений. Какого цвета будут глаза и чей нос, чей рот? Жюстен и Жюли были в его масть. У них с Дейзи тоже будет темноволосый ребенок, его и Дейзи ребенок.

Он встряхнул головой, чтобы вернуться к реальности. Но недалеко от себя он услышал детский голос и снова погрузился в мечты. Это уже становится наваждением, с недоумением подумал он.

Я уже стар, говорил он себе, у меня двое взрослых детей, есть внук. А я мечтаю, как мальчишка. Его дети появились, когда он был очень молод. Легкое, бездумное время. Но сейчас желание иметь ребенка от Дейзи было вызревшим, вполне осознанным.

Он попытался мыслить логически. Дейзи едва разговаривает с ним. Думать сейчас о ребенке – безумие, ему будет сорок на Рождество.

Захочет ли Дейзи ребенка? Изабель, например, мысль о беременности внушала ужас и отвращение. Неужели у всех так? Как воспримет Дейзи его сумасшедшее желание? Может, поговорить с ней? Сегодня днем я должен ее увидеть. Может, правда, спросить? Кончилось тем, что Этьен сам улыбнулся своим мыслям: похоже, схожу с ума.

Когда герцог приехал на пикник, который устраивала Надин, начинался шторм. Тяжелые тучи покрыли небо, ветер гнал их со скоростью 30 миль в час. Гости торопились разместиться в своих экипажах, чтобы укрыться от неизбежного дождя. Увидев Трэя, герцог подошел и спросил:

– Где Дейзи?

Ветер был уже такой силы, что надо было кричать, чтобы быть услышанным.

Герцог не нашел Дейзи среди столпотворения людей и карет. Трэй, когда герцог повторил свой вопрос, ответил:

– Она была на маяке, собиралась рисовать.

– Одна?

– Со смотрителем маяка. Это ты, наверное, привез с собой на пикник дождь, до этого была великолепная погода, – усмехнулся Трэй. – Да не волнуйся, с Дейзи будет все в порядке, она пересидит на маяке до конца шторма. Поехали домой с нами, в нашей карете. Иначе ты весь промокнешь.

Этьен прикинул расстояние до маяка.

– Я зайду к вам домой, когда шторм закончится. Ты не возражаешь?

Разговаривая, приходилось громко кричать, ветер трепал им волосы, а песок сек глаза.

– Для Дейзи неважно, возражаю я или нет, она никого не послушает, – крикнул Трэй. – Будь моим гостем. Герцог улыбнулся в ответ.

– Спасибо.

Но его голос был унесен порывом ветра.

Дождь обрушился на Этьена на полпути к маяку, его лошади приходилось преодолевать сильное сопротивление ветра. Хорошо, что на нем кожаная куртка, которую он надел после пляжа. Она хоть немного убережет его от этой стены воды, льющейся с неба.

Герцог привязал лошадь к ограде, которая тянулась вокруг башни маяка, и вошел внутрь.

– Добрый день, – приветствовал его смотритель. – У вас прекрасная лошадь, но вы правильно сделали, что заехали сюда. Нехорошо в такое время быть на открытой местности.

– Спасибо, – резко ответил герцог. – Я ищу женщину, которая днем рисовала недалеко отсюда. Она здесь?

Осмотревшись, он не увидел Дейзи в помещении маяка.

– Нет, – старый смотритель медленно раскачивался на стуле. Рядом лежал старый спаниель, косясь на гостя. – Ищите ее на старой ферме Хаммерхеда. Когда начали собираться тучи, она поехала туда.

– Где эта ферма? – герцог спрашивал спокойным голосом, но собака, повидимому, почувствовала его тревогу, так как подняла голову и уставилась на него.

– Поднимитесь на холм, на котором растут три сосны, почти полностью пригнувшиеся к земле.

– Там есть, где спрятаться от дождя?

– Сама ферма сгорела дотла три года назад, но старый дом остался цел. Он бы тоже сгорел во время пожара, но там есть артезианский колодец. Поэтому мох, который покрывал стены дома, был очень влажным. Зато пожар погубил старую вдову Хаммерхеда, она задохнулась от дыма прямо в постели…

Старик еще долго бы рассказывал подробности этой трагедии, но Этьен перебил его вопросом:

– Вы считаете, что эта женщина там?

– Я же говорю вам, что она поехала в том направлении.

– А не в сторону экипажей?

– Нет. Хотите, Боско пойдет с вами, – старик кивнул на своего спаниеля.

– Нет, спасибо, я сам ее найду.

Лошадь Этьена отчаянно боролась с непогодой. Ее копыта глубоко увязали в пропитанном влагой песке. Глаза его были почти закрыты изза ветра и проливного дождя. Но всетаки он доехал до старой фермы. Здесь не чувствовалось никаких признаков жизни, ничто не говорило о присутствии Дейзи. Но вдруг перед входом он заметил свежесорванную траву. У него появилась надежда на то, что она всетаки здесь. Этьен спрыгнул с лошади, на мгновение остановился перед порогом у входа в дом, а затем шагнул внутрь. Вода ручьями сбегала с него, он был насквозь мокрый. Резко встряхнув головой, как дикое животное, которое отряхивает с себя воду, он посмотрел по сторонам.

– Этьен, – услышал он слабый голос Дейзи. Он едва разглядел ее в полумраке заброшенного дома. Дейзи стояла у дальней стены и дрожала.

– Наконец я нашел тебя, – спокойно сказал герцог. Он как будто зажег в ней огонек, от которого она должна согреться.

– Я замерзла, – сказала она дрожащими губами.

– Конечно, ты замерзла. – Он подошел к ней и слегка дотронулся до ее плеч. – Ты вся промокла. – Он снял кожаную куртку и накинул на нее. – Куртка хотя бы внутри сухая.

Она почувствовала исходящее от куртки тепло – тепло его тела.

– Теперь объясни, как ты попала в этот шторм. Я считал, что абсароки хорошо чувствуют погоду.

От куртки исходил его запах, а также знакомый запах его одеколона, который специально для Этьена изготавливали в Грассе. Этьен стоял очень близко от нее.

– Я рисовала море, волны, – объяснила она, – увлеклась, а когда увидела, что надвигается шторм, то быстро собралась и хотела уйти, но было уже поздно. Я решила, что ближе всего добираться сюда. Но по пути я совсем промокла.

– Я вижу, – сказал он таким знакомым низким голосом, что по телу ее опять прошел озноб.

Это изза того, что я промокла, сказала она себе.

– Этьен, не смотри на меня так. Я стараюсь бороться с собой, с твоим влиянием на меня, – прошептала Дейзи.

– Не нужно было бороться прошлой ночью у Надин, – пробормотал он.

– Да… я пытаюсь… Этьен, не подходи ко мне так близко, пожалуйста… – в голосе звучала растерянность.

– Я тосковал по тебе каждый день и каждую ночь, с тех пор как ты уехала. Я не смотрел ни на одну женщину. Клянусь честью!

– Я не знаю, что делать, – еле слышно сказала она.

– Правда? А если честно?

Его вопрос смутил ее, на замерзших щеках появился румянец. Слова остались несказанными, потому что он был прав.

Они оба знали этот непроизнесенный ответ, свою ненасытную жажду друг друга.

Она попыталась отступить от него подальше, но он спокойно заметил:

– Нам некуда идти, Дейзи, некуда.

– Я не хочу, чтобы ты притрагивался ко мне, Этьен. Я хочу забыть тебя, прошлой ночью единственное, чего я хотела, – вернуться в Монтану, чтобы мне легче было забыть тебя. Я хочу найти другого мужчину, – продолжала она с горячностью, – мужчину, у которого нет жены, нет длинного списка любовниц, который живет там, где живу я, который будет помогать мне заботиться о моем народе, того…

Движимый невыразимой, сумасшедшей ревностью, сжигаемый гневом и страстью, он быстро подошел, как будто хотел схватить этого «другого мужчину», и закрыл ей рот поцелуем, останавливая этот мучительный поток слов. Его пальцы больно впились в тело, когда он резко притянул ее к себе.

– Ты лжешь, – пробормотал он, оторвавшись на мгновение от ее губ. – Ты лжешь! – Его глаза странным образом стали почти черными с зеленоватым отливом; наверное, это был цвет ревности. – Скажи, другой мужчина сможет заставить тебя так дрожать? Скажи, изза другого мужчины ты будешь терять сознание? Скажи, черт тебя подери, потому что я не спал ни одной ночи спокойно в течение этих двух месяцев и хочу услышать правду!

Дейзи уже не было холодно; на ней, кажется, стала сохнуть одежда – таким горячим стало ее тело. Внизу живота собиралась горячая тяжесть, и тепло разливалось по всему телу, а сердце колотилось с сумасшедшей скоростью.

– Ты прекрасно все видишь и знаешь, черт тебя подери, – сказала она. – Ты хочешь услышать правду? Я хочу любить тебя. Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Я хочу, чтобы мы друг с другом занялись любовью. Достаточно ясно?! – закричала она, хотя он стоял совсем близко.

– По крайней мере, честно, – сказал он. – Наконецто.

– Тогда еще немного правды. Я не могу заснуть по ночам, изза того что хочу тебя, и по утрам, потому что ищу тебя рядом, чтобы ты поцеловал меня на рассвете. Я ненавижу привлекательность Надин, я ненавижу всех Клар и Лили, ненавижу твою жену, забравшую двадцать лет твоей жизни. Я думаю о тебе, когда пытаюсь работать и когда пытаюсь отдыхать. Я думаю о тебе, когда вижу любого высокого мужчину, где бы это ни случилось, когда ктонибудь с темными вьющимися волосами идет мне навстречу по улице. Я думаю о тебе, когда вижу ребенка, когда вижу малышей. И я ненавижу тебя за то, что ты заставил меня все это переживать, все это чувствовать.

Последние слова она прошептала: у нее перехватило дыхание.

– Роди мне ребенка, – очень мягко попросил Этьен. Впервые в жизни в нем говорили чувства, которые не поддавались никакому контролю.

– Не надо просить меня об этом, – прошептала в ответ Дейзи.

– Ты знаешь, сколько малышей было сегодня на пляже? – продолжал он. – Еще полгода назад я не обратил бы на это внимания. – Он втянул в себя воздух. – Это мания, наваждение. Пока в моей жизни не появилась ты, со мной просто не могло такого случиться.

– Обстоятельства против нас, Этьен. Нельзя принимать в расчет только наши чувства.

– Роди мне ребенка, – повторил он, не слыша ее слов.

– Это не так просто, – запротестовала она, но не оттолкнула его руки, его ладони согревали ее грудь.

– Это просто, очень просто. – Он легко целовал ее губы. – Остальное сложно.

Но чуть позже они забыли обо всех сложностях, обо всем на свете: их страсть, их желание были так велики, их любовь смела все преграды на пути друг к другу.

– Если у меня будет ребенок, – шептала Дейзи, когда он спустил с ее плеч рубашку, – это будет твоя вина, – но в ее голосе была слышна радость.

– Я напомню тебе об этом позже.

Она потянулась вверх и поцеловала его, обвив руками шею. Ее поцелуй был сладким, как мед. Они стояли, прижавшись друг к другу. Боже, как они соскучились, как соскучились их тела! Они несли любовную чепуху и наслаждались взаимным теплом.

– Тебе холодно?

– Уже нет, – улыбнулась Дейзи. Он шагнул к двери и слегка приоткрыл ее, впустив немного света.

– Чтобы лучше тебя видеть. Сняв свою рубашку, Этьен расстелил ее на полу. Сверху сухой стороной положил куртку.

– Если бы я мог быть более сдержанным, то подождал бы лучших условий, но после столь долгого ожидания…

Они раздели друг друга. Шторм бесновался вокруг, но они забыли обо всем, подчиняясь собственному ритму движений. У них был свой собственный мир, и окружающее доходило в него слабыми отголосками. Они лежали на грубом ложе, вдыхали запах мха, и их телам было жарко, несмотря на непогоду, бушевавшую за пределами их пристанища.

Они очень истосковались за прошедшие недели и теперь гасили свою жажду, наслаждаясь радостью обладания. Все, что сейчас с ними происходило, было как первый раз, какбудто они только что встретились, никогда не целовали друг друга, не прикасались друг к другу. Это было какоето волшебное ощущение, стремительное и романтичное, полное страсти и поэзии.

– Делать детей утомительно, это опустошает, – пробормотал Этьен после сладкого и страстного последнего мгновения. Дейзи лежала на его груди, он крепко прижимал ее к себе.

– Герцог, вы очень высокомерны. А откуда такая уверенность, что будет ребенок?

– Я слышал барабаны судьбы.

– Или своего сердца, – мягко сказала она, прижимаясь к нему и слыша под своим ухом мерный ритм его сердца.

– Или твоего.

– Или моего, – согласилась она, вдруг почувствовав, что могла бы проспать целый месяц, так она устала.

– Выбирай имя.

Она чтото сонно пробормотала.

– Тогда выберу я, если с ним, конечно, согласятся абсароки.

Но Дейзи уже спала, измученная страстью и предыдущими бессонными ночами. Она заснула счастливая. Его любовь была с ней и хранила ее.

Герцог не спал: безграничная радость охватила его, он был уверен, что обнимает мать своего будущего ребенка. Ее любовь была с ним и давала ему счастье.

Этьен держал Дейзи на руках, возвращаясь верхом в Ньюпорт. Ее лошадь шла сзади. Их беседа была беззаботной, а будущее представлялось радостным и бесконечным. Он сказал, что мог бы поехать с ней в Монтану, чтобы посмотреть на строительство железной дороги. Герцог собирался отправиться с Жоржем на Восток, но подготовка к экспедиции не требовала его присутствия, так что можно задержаться в Америке. Дейзи улыбнулась, и он в сотый раз поцеловал ее.

– Я могла бы приехать в Париж, после того как завершится наш судебный процесс с Ханном. – Она улыбнулась ему. – Скажем, месяца через три.

– Вместе с Джейн и ее семьей из Кентукки я мог бы уговорить Жюстена приехать в Штаты на Рождество. Это не больше недели на моей яхте.

– Я не знала, что у тебя есть морская яхта.

– И еще много такого, о чем ты не знаешь.

– Наша жизнь должна быть интересной.

– Надеюсь на это.

Счастье отражалось в каждом их слове.

Они пытались согласовать свои планы со своими обязанностями и долгом перед семьями.

Герцог набросил на Дейзи свою кожаную куртку, чтобы уберечь от холодного вечернего воздуха, а туман, наползавший с моря, скрывал их от любопытных взглядов, когда они ехали по городу.

– Я отвезу тебя к Рэдфордам, чтобы ты показалась родителям, заеду к Надин переодеться к обеду и вернусь за тобой в девять. – Поцеловав ее в ухо, он спросил: – Где ты хочешь провести сегодняшний вечер?

Обретя Дейзи вновь, он смотрел на будущее как на персональный рай.

– Лили устраивает танцы, – быстро сказала она. Он вздохнул.

– Импресс говорила, что у Гарднеров сегодня любительский спектакль.

– Хорошо, я могу украсть у тебя поцелуй, когда погаснет свет. Выбираю Гарднеров.

– У Надин на сегодня приглашен интересный квартет из Лондона.

– Нет.

Она была рада услышать раздражение в его голосе.

– Мы пойдем к Гарднерам. Ты тоже можешь участвовать в спектакле, если захочешь. Элла любит открывать новые имена.

– Мне сегодня и так предстоит лицедействовать: буду играть роль джентльмена, хотя предпочел бы дать выход своей животной страсти.

– Позже, – прошептала Дейзи.

– Где? Не у Надин же. Ненавижу, когда ломятся в дверь!

– Почему ты остаешься у нее сегодня? Я скажу Трэю, чтобы он подыскал тебе комнату с дверью на террасу, и смогу навестить тебя попозже.

– Этот международный турнир по поло приобретает новый и очаровательный смысл. Я выиграю завтра решающую встречу для тебя.

– Это означает, что отец и Трэй проиграют?

– Тогда я проиграю для тебя решающую встречу, – сказал Этьен с улыбкой.

Влюбленный герцог был готов выполнить любое ее желание.

Этьену так и не удалось принять участие в решающей встрече. Срочная телеграмма от поверенного в делах ожидала его у Надин. Его партнеры объединились с Изабель и попытались завладеть железнодорожной компанией, которой он управлял как крупнейший акционер.

Он вернулся к Рэдфордам через час, одетый в свитер, а не в вечерний костюм, уже готовый отбыть на свою яхту.

Когда Дейзи спустилась и увидела его, она сразу спросила:

– Ты возвращаешься?

Она прочитала это на его мрачном лице, поняла по беспокойному поведению.

– Я должен. Поедем со мной.

– Что случилось? Ты получил известие от Бурже?

– Нет, у меня много разных поверенных по разным вопросам. Бурже занимается только моим разводом.

Он рассказал ей о махинациях Изабель, и она почувствовала горечь.

– Поговори с Бурже, Этьен. Ты используешь его в деле о разводе, но он в основном специалист по банковскому делу. Он может помочь.

– Поедем со мной. Поговори с ним сама. Он хотел, чтобы она была с ним, он не хотел длинной разлуки. До прихода к Дейзи он уже отправил телеграмму обоим своим партнерам, рассчитывая не доводить это дело до рассмотрения в суде.

«Господа, вы дерзнули водить меня за нос. Судиться с вами я не буду, так как закон слишком неповоротлив для этого. Я разорю вас. Искренне ваш де Век».

Значит, в эту авантюру включилась Изабель. С самого начала Бурже предлагал борьбу за акции, но Этьен отказался. Ему претили методы борьбы, достойные простолюдина, которые предлагал Бурже. Но адвокат был прав. Хватит! Как только он приедет в Париж, он наймет частных детективов следить за Изабель.

– Ты не можешь поехать со мной? – спросил он. Выражение лица у Дейзи было таким же встревоженным и грустным, как у него. – Я понимаю, – добавил он искренне.

– Прости, – мягко сказала Дейзи. – У меня дело, над которым я работала почти полгода, до отъезда в Париж и после. Это споры по рудничным вопросам, но сюда вовлечены большие деньги. Это как твои железные дороги. – Она взяла его руку и положила себе на талию. – Возвращайся, как только сможешь. – Ее улыбка была грустной и немного жалкой. – Посмотрим, как скоро ты сможешь.

Герцог, крепко обнимая Дейзи, думал, сколько неприятностей причинила ему Изабель за эти годы.

– Сейчас у меня сложности. Но я люблю тебя. В этом нет сомнения. Поцелуй меня, и я пойду. Двигатель на яхте запущен уже час назад.

Поцелуй получился какимто вялым, он был омрачен предстоящими сражениями за их будущее. Уже в дверях герцог, опомнился, быстро вернулся, схватил Дейзи в объятия и на несколько минут замер. Затем мягко коснулся ее губ и прошептал:

– У нас опять украли время, когда мы могли бы быть вместе.

Герцог ни за что не понял бы таких чувств раньше, ни за что. Когдато он признавал в любви только быстропреходящую страсть, которая вспыхивает и быстро сгорает. И не понял бы, как это он хочет быть с женщиной всю жизнь, всегда.

– Любовь – это, наверное, одна из разновидностей безумия? – спросил он.

– Нашел кому задавать вопросы, – ответила Дейзи, слабо улыбнувшись. – У меня изменились все прежние жизненные принципы. Ты полностью разрушил ясность моего мышления.

– Я люблю тебя. Я ни о чем другом не могу думать.

– Мы с тобой сомнамбулы.

– Да, мы с тобой несчастные сомнамбулы.

Он улыбался, когда говорил это.

Дейзи закрыла глаза руками, по ее лицу медленно текли слезы.

– Не забывай обо мне, – прошептала она.

Она вдруг испугалась, что Изабель заберет его навсегда. Изабель лучше знала его. Она хитростью заберет его душу для своих черных целей и сделает невозможной их любовь в будущем.

В течение шестидневного плавания через Атлантику у герцога было достаточно времени, чтобы определить свои дальнейшие действия. Сойдя на берег в Гавре, он немедленно связался с Бурже. Из телеграмм, полученных на борт яхты, он узнал, что Изабель заключила контракт на распоряжение его собственностью. Его состояние было в опасности.

Бурже пришел в парижскую квартиру герцога и ждал его там. Герцог прибыл через три часа. Бурже не терял времени: на столе были разложены бумаги, которые он внимательно изучал.

– Спасибо, что подождали меня, – сказал Этьен. – Этот выпад с железными дорогами весьма неожиданный, даже для Изабель.

– Вы приехали очень быстро.

– Теперь расскажите мне о ваших расследованиях. Следующие полчаса они обсуждали возможную степень ущерба, который может нанести Изабель; указания, которые надо дать людям, нанятым следить за ее действиями; уточняли, кто среди управляющих и директоров предприятий, где герцог имел инвестиции, является порядочным, неподкупным человеком.

– Я закрою свои банковские счета в ближайшие несколько дней и переведу их в банки Лондона и Амстердама, передам свои акции железных дорог доверительному обществу, не зависящему от нашей совместной собственности. Мое личное состояние, отдельное от нашего общего состояния, принадлежит только мне. А у нее имеется свое, принадлежащее только ей. Не могли бы вы, Фелис, заняться моим состоянием, в том числе и железными дорогами? Все нужно проделать очень быстро. Я не знаю, какие у нее планы по продаже остальных железнодорожных акций.

– Шарль мог ей помочь заключить этот контракт?

– Не знаю. Это имеет значение?

– Да. Если дело дойдет до суда, то судьи имеют широкие полномочия.

– Завтра я хочу все, что имею, осторожно перевести за границу. Тогда можно будет сконцентрироваться на борьбе за железные дороги. Я не хочу идти в суд. У меня нет времени.

– А развод?

– Найдите чтонибудь против нее. Тогда мы завернем гайки. Я давно должен был воспользоваться вашим советом относительно детективов.

– Абсолютно добродетельных женщин не бывает, – спокойно сказал Бурже.

– Ну, со мнойто она точно не спала все эти годы. Хотя она вышла из очень набожной семьи, воспитывалась в монастыре и любит общаться со священниками, можно предположить, что ее порочность проявляется в чемнибудь другом.

– Вполне возможно.

Бурже, по роду своей деятельности знакомый с частной жизнью аристократов, был циником. Священники, подумал он. Интересно.

– А какого возраста эти священники?

– Не знаю. По мне, они все на одно лицо. Этьен перебирал бумаги, которые требовались для продолжения бракоразводного процесса. Действительно, священники и Изабель? Он на минуту задумался.

– Нет, этого не может быть. Вы не знаете Изабель. – Ему было неудобно говорить, что Изабель – единственный человек, который никогда не употреблял слов «заниматься любовью». – Интересная гипотеза.

– Мы это выясним достаточно скоро, – сказал убежденным голосом Бурже. – Я рад, что вы… – он сделал паузу, – решили снять белые перчатки.

– Иногда это необходимо.

– Часто, – добавил Бурже. – Я считаю, что, если жена всеми силами пытается обобрать мужа до нитки, самое время начать вести себя соответственно.

– Вы можете составить мне компанию, поработав с деловыми бумагами?

– Охотно.

Согласие Бурже обрадовало герцога. После того как Бурже ушел, герцог сидел в кресле, откинув голову. Он был утомлен, физически утомлен от борьбы с Изабель.

Огромные изменения произошли в его жизни после того, как он встретил Дейзи. Он никогда не жалел об этом, но бывали моменты, такие как теперь, когда он был полностью разбит. Вспомнив о Дейзи, он улыбнулся. Возможно, она была права: слишком долго его жизнь была чрезвычайно легкой. Но если это и так, то теперь он расплачивается за это сполна.

Он выпрямился и протянул руку к шнурку звонка. Сначала завтрак. А затем разберемся с моими очаровательными деловыми партнерами, Изабель оставим на десерт. По крайней мере, намечалась перспектива получить удовольствие от десерта.

Следующие три недели Этьен и его поверенные потратили на то, чтобы, объясняя ситуацию, купить акций больше, чем у Верлайна и Мервиля. Это была тяжелая и скрупулезная работа. Герцог был благодарен Бурже, который успел все сделать до того, как Изабель попыталась объявить их своими. Члены правления предпочли новому закону традиционные французские законы, по которым только муж мог контролировать общую собственность. Здесь Шарль и его судьи не могли ничего сделать. Так что железные дороги были спасены. Изабель больше не угрожала его доходам.

С Верлайном и Мервилем было сложнее. Многоступенчатая запутанная интрига через подставных лиц вынудила их поехать в Амстердам посмотреть на алмазы из южноафриканской шахты, существовавшей только на бумаге.

На вопросы герцога относительно детективов Бурже отвечал:

– Требуется время, чтобы проверить. Мы собираем информацию и скоро будем иметь коечто существенное, но, для того чтобы идти в суд, нужны надежные свидетели.

Почти месяц прошел, как Этьен оставил Ньюпорт. За это время он не принимал приглашений и не ходил никуда, кроме как по делам спасения своих железных дорог. Часто его навещал Валентин, полезный советчик и иногда компаньон по спиртным напиткам.

Наступила осень, вечерами стало холоднее. Этьен ожидал теперь вестей о Верлайне и Мервиле – клюнули ли они на приманку?

Он дал Бурже еще две недели в надежде, что в деле о разводе появится прогресс. Это задерживало его возвращение к Дейзи.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒