Рене Эгли

Некоторое время назад на издательство «Весь» обрушилась мощная ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЛНА. Возможно, мы спровоцировали ее появление — своим намерением, а может быть, она выбрала нас сама... Так или иначе, но к нам стали приходить рукописи, которые потребовали для себя особого отношения и места среди прежних проектов.

Удивительная особенность этих текстов — они легко и мгновенно создавали для читающего атмосферу предельного комфорта и парения. Каждая новая книга становилась открытием, давала толчок к принципиально другому восприятию действительности, вкладывала в руки «инструмент», позволяющий ваять из своей жизни все, что пожелаешь! — и мир становился игривым, ласковым и послушным. Особенно поначалу (новичкам же, как известно, везет!)...

Читателям, знакомым с «Трансерфингом реальности», конечно, не привыкать к подобным метаморфозам. Управление реальностью, исполнение желаний, — вроде бы ничего сверхнового. Но... Не серьезное выражение лица, а легкая улыбка. Не концентрация на прочитанном, а тут же (книжка в сторону!) любопытное разглядывание старого тапочка. Не задумчивые морщины на лбу и раздумья о смысле бытия, а (щелк пальцами!) сияние глаз и детский вое- торг от ОЩУЩЕНИЯ САМОЙ ЖИЗНИ!

Никаких вам заумных теорий, тяжеловесных рас- суждений, напряжений и усилий.

Все ЛЕГКО, ВЕСЕЛО и КРАСИВО.

Но вместе с тем — глубоко и серьезно. Ведь авторы этих занимательных текстов в свое время осознали:

Мир ИГРАЕТ с нами.

До тех пор пока вы этого не осознаете, вы — «жертва».

Но, изменив реальность хотя бы в своем воображении, вы начинаете играть «на равных».

Не сказать, что так же легко было придать этой ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЛНЕ, нежданно-негадан- но свалившейся на нас, форму книжного проекта.

Ведь мы, издатели, не привыкли к простоте — нам трудности подавай, долгие раздумья над текстами и препятствия в поиске уникальных идей. Кто ж знал, что вот они, эти идеи — рядом! Ждут себе и «улыбаются», глядя на нас. И ничего не нужно делать с ними — только найти у них «ручки», схватиться за них и помчаться вместе (куда? разве это важно?). Через какое-то время мы так и сделали (ну как можно бороться с теми, кто по доброму заигрывает с вами?). И нисколько не пожалели.

Так родилась новая серия книг — «СИМОфор ЖЕЛАНИЙ». Ее рождение произошло так неожиданно и мощно, что мы даже сами еще не осознали случившегося.

А если посерьезнее (позволим себе немного серьезности), то все началось со слова «симорон», однажды прозвучавшего в кабинете главного редактора. И — понеслось! Сколько невероятных встреч, людей, событий, — чтобы рассказать обо всем, понадобится отдельная книга...

Любопытно, что с самого начала новое направление никак не хотело становиться в узкие рамки — что интересно, свои же рамки. Только, казалось, выстраивалась четкая линия — согласованных между собой текстов по форме и содержанию, — как появлялся автор, с которым рушилась вся ранее налаженная «система» и план выпуска книг.

Как вы уже догадались, мы отказались от каких- либо рамок и ограничений! В том числе — и от строгого следования системе «симорон». Зачем — раз те, кто «вышел из него», пошли не столько дальше, сколько — по-другому?

Авторы, с которыми вам предстоит познакомиться в серии «СИМОфор ЖЕЛАНИЙ», — действительно ДРУГИЕ. Эти книги нельзя строго отнести ни к психологии, ни к эзотерике, ни к науке, ни к религии. Они — все это вместе взятое и, одновременно, — шаг в сторону от любой из известных систем и школ.

Итак, мы решили — пусть эта ВОЛНА сама несет нас. А чтобы не лишать наших читателей удовольствия почувствовать всю мощь и уникальность этого информационного потока, мы решили выпустить его на свободу — сделав тем самым

СЮРПРИЗ читателям «Трансерфинга реальности».

«СИМОфор ЖЕЛАНИЙ» — это управление реальностью:

— легкое, как дыхание;

— невероятное, как волшебная палочка сказочной феи;

— уверенное, как щелчок пальцами;

— захватывающее, как езда на русских горках;

— умное, как игра в шахматы;

— загадочное, как улыбка Сфинкса.

Мы, сотрудники издательства «Весь», выделяя отдельное направление книг в рамках «Трансерфинга», предлагаем по-новому оценить то, что значит — выйти за рамки привычных представлений о времени, пространстве и человеческих возможностях.

Там непросто — за этими рамками: волшебство становится обычным делом, начинают реализовываться мечты. .. Для того и был сконструирован СИМОфор — книго- печатно-сигнальное устройство — чтобы не потеряться в зоне исполнения ЖЕЛАНИЙ и научиться понимать язык своего истинного «Я», диктующего их.

Пространство неограниченных возможностей — намного более непредсказуемо и опасно, чем вы могли себе представить. Каждое желание — дверь в лабиринт последующих за ним событий. Это — начало большой ИГРЫ, основное правило которой — отсутствие всяких правил. На кону — все, что вы пожелаете! Выигрыш — жизнь, в самом ее высшем и глубоком смысле!

СИМОфор посылает Знаки и Сигналы, их расшифровка — наша совместная задача: авторов, издателей и читателей. Правильных ответов нет. Есть огромное количество вариантов развития событий, решения задачек, которые подкидывает жизнь, и обретения совершенно нового состояния духа и тела — состояния МУРЧАНИЯ и ПАРЕНИЯ...

Итак, центральная идея серии «СИМОфора ЖЕ- ЛАНИЙ»...

А вот не станем сейчас расписывать — что да как\ Вместо этого — одна притча, не простая и не случайная, а пришедшая к нам по электронной почте всего за несколько дней до сдачи в верстку первой книги «СИМОфора». И это был ЗНАК.

Когда-то давным-давно жил да был Посвященный Мастер. Галактика, в которой он жил, находилась в созвездии Андромеды, и Мастер властвовал здесь над временем, пространством, знанием, любовью... Впрочем, он не отделял одно от другого, ибо Все пребывало во Всем.

Так продолжалось на протяжении многих, многих веков. А потом Совет Двенадцати из других галактик решил, что Мастер с Андромеды заслужил отпуск. Задумался Мастер — куда бы отправиться, чтобы отдохнуть от своего всемогущества, всезнайства и Вселенской Любви? Переключив свой Всеобъемлющий Разум на осознание текущего момента, Мастер обратился в Космическое Туристическое Агентство. Через минуту перед ним оказалась цветная брошюра с подробным описанием различных маршрутов.

«Посмотрим», — задумчиво произнес Мастер, включая «анализ правого полушария». Первой Мастеру открылась Золотая Планета Успеха.

«Здесь я смогу побеседовать с моими друзьями, — подумал Мастер, — вспомнить трансцендентальные истории, выпить эфирное шампанское и сыграть партию в межзвездные карты. Но все это я уже испытал»...

Перевернув страницу, он увидел Алую Планету Страстей. «Здесь я смогу встретить мою космическую возлюбленную и слиться с ней в экстазе, порождая безграничный фонтан энергии, который станет источником жизни повсюду. Это было бы восхитительно. Но я все это уже прочувствовал»...

Перед его глазами возникла Зеленая Планета Безмятежности. «Здесь я могу лежать в густой свежей траве, ощущая освежающие искры водопада. Это чудесно, — вздохнул Мастер, — но это не то, что я ищу».

Внезапно в его руках появилась еще одна брошюра и он услышал голос агента по Космическим Путешествиям: «Думаю, Голубая Планета, которая расположена в трехмерном пространстве и времени, — это именно то, что вы ищете. Обильное присутствие азота придает ей этот завораживающий цвет. Вы обнаружите там горы, прерии, леса и пустыни. На ней есть места с меняющимися погодными сезонами»...

«Это экзотично, — задумчиво произнес Мастер. — А что там делать?»

«О, это самая волнующая часть. Вы переживете амнезию, после чего будете отделены от знания, любви и, прежде всего, от самого себя. Но и это еще не все. Мы предлагаем Вам Игры, каждая из которых станет вариацией игры в прятки».

«Что вы имеете в виду?»

«Вам предстоит заново открыть свои связи со Вселенной».

«А это не опасно?» — спросил Мастер.

«Степень риска определяете Вы сами. Как бы то ни было, Ваш Высший Потенциал сохраняется в Едином Поле. Он и будет управлять всем процессом из четвертого измерения. Представьте себе — какой азарт! Вы будете скитаться по жизни, вопрошая: „Кто я? Где я? Зачем я здесь?" И вам будут являться самые сумасбродные ответы на эти вопросы. Разве не забавно? Пытаясь разобраться в себе самом, вы побываете мужчиной, женщиной, нищим, королем... Пока, наконец, не сложите свои впечатления и не увидите подлинную картину Вселенной. В один прекрасный миг она откроется перед вами вновь, — и вы погрузитесь в блаженное состояние возвращения к утраченному»...

Мастер не смог отказаться от такого предложения. А вы не побоитесь его принять? Первый шаг уже сделан: вы приняли сигнал «СИМОфора ЖЕЛАНИЙ» — взяли в руки один из его «путеводителей» и читаете первую страницу.

ВЫ —В ИГРЕ!

Коллектив участников проекта, выражающих друг другу благодарность:

Петру — за то, что он ЕСТЬ;

Юре — за исследовательское чутье и верные подсказки;

Ире — за мудрость, интуицию и поддержку в трудные минуты;

Инне — за подвижничество и неутомимость; Оксане — за бессонные ночи и ответственность; Нике — за творчество и неординарность;

Паше — за скорость и профессионализм;

Вике — за волшебство и чудеса креатива;

Леше — за понимание и гибкость;

Стасу — за надежное плечо и свежие идеи; Ренате — за «мозговой штурм» и нужные слова; Алене — за положительную энергию и любовь; Лене — за бдительность и оптимизм; всей технической редакции — за терпение, наставничество и отличное настроение;

и всем нашим дорогим авторам — за доверие к нам и новый вкус к жизни!

Для внимательных-любознательных-изобретательных- любящих-все-новое П Р ЕДЛАГАЕТСЯ

КНИЖКА С ФИШКОЙ!

ЧИТАЙТЕ КНИГУ И

СМОТРИТЕ МУЛЬТФИЛЬМ!

Ищите «экран» в правом нижнем углу.

Как «включить» мультфильм — догадайтесь сами!

Предисловие ко второй части книги

Мой друг Капитоныч играет словами так же легко, как некоторые лузгают семечки: бац! — и слово хрустнет на крепких невидимых зубах, распадется на множество кожурок, да явит свое цельное ядрышко. «Для всех симороновцев...» Ага, симороновцы. СИМОРОН- овцы?! Не-ет, я не хочу быть «симорон-овцем». Кстати, неудивительно, что слово это означает особей мужского пола: не раз сталкивался с тем, что мужчина — слишком тупое, хоть и грозное, слишком неповоротливое, хотя бы и мощное орудие цивилизации. Они более закомплексованы, ограничены; они погружены в свои состояния, они настроены на бег вперед, но у них плохо с целеулавливанием. Не зря ПЗРК «Игла»[1] — все-таки игла, женского рода.

И получается, что из несгибаемых, сильных духом симороновцев они в реальной жизни внезапно превращаются в симороно-овец. Или «овцов» — как кому нравится.

Другой дело — симороновки. Легкие, звонкие, смешливые, янтарные, как выдержанный коньяк; полные одухотворенных медов... Симорон-ОВ-КИ. То есть... Да — ОВечки, белые, пушистые, тонкорунные и волКИ: санитары леса нашей безумной жизни, сжатой баксом, фьючерсом и памперсом. Волки, ловкие, сильные, с развитыми ногами и хорошим оскалом бриллиантовых зубов, голливудской улыбкой.

Я пью. За симороновок. За «Ов» и «Ки». За соединение несоединимого. За лед и пламень. За то, что в этом романе я постарался слить воедино напряженную интригу и симороновское волшебство. Мои герои выпутаются из передряг — выпутаются с СИМОРОНом. И почему? Они тоже «Ки». Тоже хорошие, матерые волки волшебства. Но они не волки-хищники, они ВОлки-ВОины. Те самые, которые спасут мир от Зла — а зло, оно всегда рядом.

Я вверяю вам моих героев и приглашаю вас проделать с ними весь их путь. Чтобы расстаться довольными друг другом. .

Эта книга появилась благодаря одной молодой девушке в далеком северном городе и ее черепашке. Черепашка всегда жила в состоянии весны, в пластиковом садке; девушка положила туда крохотную модель книги... и книга расцвела, зашелестела живыми, бумажными, остро пахнущими листами. Понюхайте страницу. Ощущаете? Вот так и надо жить. Маленькое волшебство.

Одним словом, все, что я вам еще хочу сказать: если у вас дома еще нет черепашки, заведите ее!

А то всю оставшуюся жизнь вам ничего не останется, кроме как заводить свой будильник.

Поверьте мне, это очень скучно.

Ваш Автор

Спасибо тем, кто помог мне писать эту книгу:

Марине Николаевне, вернувшей меня к жизни,

моей маме Татьяне Алексеевне, убедившей меня не бросать начатое,

Евгению Слогодскому, давшему толчок для творчества,

it милым волшебникам Конференции с сайта www.simoron.ru

стихами и пословицами которых я так волшебно воспользовался...

Жуй шоколадку, Карму грызи — Картину мира Перегрузи!

(Книга «Фейерверк Волшебства», финал)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

[Практика Волшебства] СНО-ВИДЕНИЕ

ДИСК Work F//:

СНО-ВИДЕНИЕ ФАЙЛЫ И ПАПКИ:

Файл запуска: pobeda.txt://

Файлы и папки://

:// ИЗДАТЕЛЬ

:// КОНСУЛЬТАНТ

:// МАГ

.•//ТРЕНЕР

://ДЕВУШКА МАЙЯ

:// ПОДРУГА МАША

://АЛЕКСЕЙ

:// БОМЖ АВДЕИЧ

://ХИРУРГ

://БАНДИТ СЕРЫЙ

:// СЛЕДОВАТЕЛЬ ПИЛАТИК

:// ВОЛШЕБНИК ЕГИПТЯНИН

:// ДЕПУТАТ КОЛОМЕЕЦ

:// ПОЛКОВНИК ЗАРАТУСТРОВ

:// КИРИ АКИ АНТАНАДИС и БЭЛА

Вложенные папки://

://ОРАНЖЕВЫЕ БАЛАХОНЫ ://СОТРУДНИКИ СПЕЦСЛУЖБ, УПРАВЛЕНИЯ ФСБ «Йот»

:// СОВЕТНИК ГЕНКОНСУЛЬСТВА РФ В МАДРАСЕ :// КЛАРА КАТАРИНА ЭГВЕРТ, ФОТОГРАФ :// АССАСИНЫ

ДИСК WORK F:// СНО-ВИДЕНИЕ Удаленный доступ Файл pobeda.txt.

Папка: ИНТЕРМЕДИЯ В ИНДИИ_2

...Они выехали утром. Дипгородок был еще погружен в сонное омертвение; но на улицах их сразу охватил плотный густой туман. Испарения земли, густые облака ароматов тропического леса смешивались с запахами коровьего навоза, мочи из ночных горшков, которые тут, почти как в средние века, запросто выливали за порог дома, немытых тел париев, дыма костров, на котором нищие готовили себе еду — кошку или крысу; мазута, которым рикши каждое утро густо смазывали металлические суставы своих шарабанов. Этот смог сразу накрыл джип. Несмотря на то, что все стекла окон автомобиля были подняты, а сдвижная его крыша наглухо задраена, запах заполз в автомобиль гремучей змеей. Семен Граф сразу же взвыл и прижал к носу платок, смоченный контрабандным «Диором», произведенным в Гонконге и продающемся в консульском «дьюти-фри» втридорога, но все же дешевле, чем в Москве.

Клара-Катарина только усмехнулась. Скорее всего, она просто не ощущала никакой враждебности в этом удушливом запахе: он давно стал для нее своим, а может, ей было просто некогда. Она вела машину. На индийских улицах это целое искусство: вести нужно между Сциллой вездесущих рикш и Харибдой огромных, гремящих, едва не разваливающихся на ходу автобусов, увешанных индусами, как гроздьями спелого темного винограда, да еще и аккуратно объезжать возлежащих на обочине коров.

Она была в шортах хаки с пристегнутой фляжкой, прибором GPRS[2], десантным ножом, в голубой джинсовой рубахе и кожаной жилетке с невообразимым количеством карманов для фотовооружения. Несмотря на то, что Горенштейн достал ей армейские высокие ботинки по ноге, женщина обувь проигнорировала. Ее жилистые, коричневые голые ступни с цепкими, чуть расплющенными пальцами и твердыми ногтями без лака вцепились в педали, работая ими ловко и виртуозно: она играла босыми ногами на них, как на рояле, загорелой рукой дергая рычаг скоростей. Семена мотало из стороны в сторону на мягком сидении марки «Rekaro». Он тупо смотрел на ее бронзовые икры, на которых рельефно передвигались мышцы, на острые крепкие коленки, напомнившие ему девочку-подростка из соседнего двора... смотрел и думал: интересно, а бреет ли она ноги? До такой степени гладкой и безупречной была ее кожа. Но спросить об этом ему бы и в голову не пришло: запахи сдавливали горло, а платок запечатывал рот наглухо.

...Через полчаса «лендровер» заправился на грязненькой АЗС[3], на которой мальчишка-индус пожирал взглядом голые ноги Клары и пролил с полведра бензина. Бензин он наливал из ржавой бочки через шланг, подсасывая и отплевываясь, а потом переливал из ведра в бензобак через воронку. Уже потом джип вырвался на простор одного из федеральных шоссе. Ехали они в другую сторону от Мадраса, к побережью. В лохмотьях пальм то и дело встречались мотели со ржавыми вывесками, больше похожие на лачуги. Но автомобилей и рикш теперь почти не встречалось, и атмосфера сменилась: в ней начали преобладать пряные запахи фруктов, цветов и изредка припахивало гниющими бананами.

— Оах-хох! — выдохнул советник, отрывая от губ измусоленный и изжеванный платочек. — О Господи! И как только...

Женщина поняла его, снисходительно усмехнулась; бросила кратко:

— Привычка.

Достала из бардачка пачку «Кэмела» в мягкой упаковке, длинными белыми зубами вытянула сигарету, закурила — этот дым показался Семену благовонием. Клара опустила стекла, горячий воздух обдал их, выдувая дым. Семен вздохнул: он понял, что через полчаса они будут в красно-рыжей пыли, но выхода не было, а была лишь альтернатива изжариться. Он отправился в путешествие в камуфляже, найденном все тем же заботливым врачом — пузо стягивал офицерский ремень, и было уже жарковато. Он жалел, что не пришлось одеться легче... но и не в шортах же ехать, как его спутница!

Автомобиль проносился мимо сидящих по обочинам индусов — они встречались примерно через три-четыре коровы. Невозможно было понять, сидят это нищие или йоги: один сидел абсолютно голый, но в тюрбане, второй — в рубище. Они увидели даже стоящего на голове и скромно переминающегося на углях — костер под ним догорел, исходил дымом, и индус, будто разминаясь, бестрепетно топтался на нем босыми ступнями. Семен не выдержал:

— Сколько работаю здесь, а привыкнуть к этой дури не могу... Страна чудаков! Грязные, вшивые. Йоги чертовы!

— Вы не любите йогов? — рассмеялась Клара.

— Не люблю, — мрачно отозвался Граф. — Да и не верю. Фокусы это... Для цирка.

— Ну почему же... Все абсолютно реально.

— Ну да. А вы вот умеете босиком по стеклам ходить? Или только по скорпионам? — он передразнил Горенштейна. — Крак, и готово!

Женщина рассмеялась, запрокинув голову, — джип дернулся, вильнул.

— Конечно. И по углям.

— Да ну вас... И зачем вам это?

Они говорили по-английски. Акцент Клары Семен хорошо улавливал: он был немного лающий, немецкий.

— Меня учили, — просто объяснила она. — Во Франции.

— Вот уж не думал, что там готовят йогов!

— На самом деле это «Школа СверхСознания» Робера Фрика. Мы жили в Нейи, под Парижем. И чтобы добраться до еды, которую варили в общем котле... чудесная вегетарианская пища! Чтобы добраться до нее, нам надо было пробежать босиком по одному этажу, засыпанному стеклами, по второму — с иголками, а на третьем нас ждали почти раскаленные жестяные дощечки.

— У нас так медведей учат танцевать, — угрюмо обронил советник.

— Что? Я не поняла.

— Да это я так... просто. И что, бегали?!

— О да! Конечно, не сразу. Те, кто боялись, резали себе пятки в кровь. Маэстро Фрик нас учил: не бояться, главное — не бояться. Если достигаешь такого состояния, то кожа и мышцы работают сами. Растягиваются, перегруппировываются. Быстрее всех научилась одна болгарская девушка, Соня. Но потом Фрик сменил битые бутылки на оконные стекла... и шепнул ей, что такими можно порезаться в любом случае. Она сильно распорола подошвы.

— Попала в больницу?

— Зачем? Фрик сам нас лечил. Я прикладывала ей траву к ступням, делала массаж... она встала на ноги через четыре дня.

— С ума сойти. Но вам-то это зачем надо?

Клара пожала худыми плечами.

— Для того чтобы знать возможности организма. Ну а Соня... она потом лихо дралась с полицией, когда они шли почти голые по Елисейским полям: была демонстрация зеленых, и активисты из комитета помощи полиции вывалили перед шествием грузовик битых стекол со свалки. Соня прошла по ним, за ней другие. Потом она таскала полицейских по этим стеклам, как котят.

— Ерунда это все... Ну, хорошо, станете вы... ну, то есть обретете возможности йога. И что?

— Запас действия.

— Как это?

— Цивилизации йогов, брахманов примерно столько же лет, сколько разумной жизни. Она древнее любой религии. Это дорелигиозная конструкция, она построена на преодолении физического и уходе в высшее, духовное.

— Духовным человеком можно быть и без беготни по стеклам, — проворчал Семен. — Прочитать сотни книг, жить праведно.

— Вы мыслите в стиле традиционалистской западной философии... впрочем, это неудивительно. Запад дает человеку знания и отбирает его возможности. Чем больше знаний, тем меньше возможностей. Восточная философия вся состоит из возможностей при минимуме общепринятых знаний. Спросите у этого человека на обочине, знает ли он о том, что Земля — круглая? Держу пари, он этого не знает. Но он уверен, что земную твердь поддерживают двести сорок пять тысяч демонов нишкаяха, а небо держится на семи тысячах серебряных птиц дурпала. И он, заручившись милостью этих птиц, может попасть через небо на первую сферу бытия, вторую, и так далее... на последней сфере живут боги бабшикаха, где он обретет последнюю инкарнацию. И в этом его сила.

— Это вымирающая цивилизация.

Клара присвистнула, и это получилось у нее лихо и озорно, как где-нибудь на Орловщине.

— А вы полагаете, западный традиционализм побеждает? Увы. Он проигрывает, начиная с пятнадцатого века. И поедает сам себя. Развитие внерелиги- озных концепций и науки привело его к катастрофе уже сейчас.

— Ну, это вы уж... Есть что есть, есть что пить.

— Пока, — многозначительно заметила женщина, закуривая новую сигарету.

— Состояние нирваны, сансара... Зачем?

— Чтобы выйти из телесной картины мира и перенестись в астральную. Телесная груба и примитивна. Например, вы можете меня изнасиловать...

Советник поежился.

— ...но не войдете в мою сущность. Трансцендентальное «я» останется неприкосновенным. Вы не найдете с ним контакт, и, следовательно, ваша энергетика замкнется на вас, чтобы в один прекрасный день просто умереть вместе с телом. Пранового контакта нет — нет и развития.

— Как все сложно, — Семен вздохнул, ему захотелось сменить тему. — Куда, кстати, мы едем?.. Вы обещали подробнее рассказать об этой чертовой башне!

— О да... Вам не жарко? Я хочу открыть люк.

— Открывайте, черт с вами.

— Спасибо... Мы едем к Дакме. Это наследие персов, авестийской религии. Одно из ее направлений, маздеизм, родилось на обломкахдшперии персов, простиравшейся до Инда и Ганга. Вы знаете о Парфянском царстве?

— М-да... что-то читал, — промычал Семен, с трудом вспоминая курс истории религии в мидовской академии.

— Это в какой-то мере антецедентная индуизму философия. Интеллектуальная особенность персов — ясный, часто трезвый рассудок и логика. Авестийская религия осталась сильной и после распада Парфянского царства. Здесь, на побережье, она закрепилась в верованиях маздеизма. Это примерно 950-й год до Рождества Христова, древнее джайнизма. Вы знаете что-нибудь о... О’кей, буду попроще. Одним словом, маздеизм трансформировался, оставшись в виде основного учения в парсийских общинах. Последняя такая община существовала в тех местах, куда мы едем, до пятого века нашей эры. Остатки ее, впрочем, дошли до начала колонизации Индии...

— Такая старая? — удивился Семен. — Так там от башни пыль осталась, наверное...

— Почему же? Вы увидите. Это мощное сооружение. Кстати, от многих других дакм она отличается тем, что стоит на четырех каменных столбах. Когда-то они были обвязаны шелковыми шнурками, — усмехнулась Клара. — Но шнурков мы, конечно, не найдем.

— А зачем... шнурки?

— Это означает, что здание находится в воздухе. Согласно маздеизму, погребение должно происходить в как можно меньшем контакте с земными стихиями.

— А солнце, ветер... Ливни, наконец?!

— Там существовала очень сложная система дренажа, отводившая воду от крыши башни. С древними фильтрами... Полагаю, все это действует и сейчас. По моим расчетам, высота цилиндрической башни на столбах около двадцати двух футов.

Семен пересчитал в метры — больше шести! Представил башню высотой почти с двухэтажный особняк.. . Ему стало не по себе. И он, судорожно цепляясь за ручки дверей, выдавил:

— И что... там? Трупы?

— Кости, — небрежно пояснила Клара. — Крыша от краев спускается вниз воронкой к колодцу, он закрывается крышкой. Когда трупы были съедены животными и птицами, а кости высушены, служители Дакмы открывали крышку и кости сваливались туда. Но я думаю, крышку не снимали довольно долго... То есть там просто море костей. Очень старых.

— Господи Боже! А вам зачем... ну, впрочем, это не мое дело.

— Дакма по прошествии времени должна была быть разрушена, поэтому их и уцелели единицы. Разрушение Дакмы, кстати, — большая заслуга в маздеизме, — уклончиво ответила его спутница. — Это дает отпущение многих грехов. Впрочем, это редко исполнялось.

Семен уже начинал жалеть, что ввязался в эту авантюру. Он виновато достал из перчаточного ящика джипа плоскую фляжку «Джонни Уокера», глотнул, обжигая горло. Клара со смехом отобрала фляжку и сильными своими красивыми губами, обхватив горлышко, влила в себя порядочную порцию виски. Дорога петляла...

— О’кей, это верно. Когда я была молодой, то виски обычно действовало на меня одинаково. Я скидывала

туфли, взбиралась на ближайший стол и начинала танцевать стриптиз... Так мы познакомились в Германии с моим первым мужем.

Советник не стал уточнять, сколько было у Клары мужей и кто они были; сразу ясно: ординарных людей среди них не нашлось бы. Автомобиль прибавил скорость, тропическая растительность обмахивала его ветвями, бросала на крышу какие-то перезрелые плоды и лепестки цветов на ветровое стекло.

— А там... опасно? — с надеждой услышать что-то ободряющее спросил советник.

Клара снова рассмеялась, показав роскошные зубы. Фарфоровые, наверно!

— Согласно легендам, возле дакм обычно водятся черти, сирьяхабу. Э... современный бы человек сказал — гермафродиты, причем с головой свиньи, собаки или орла. В Авесте очень много рассказано, как они бегают вокруг дакм, едят, пьют и совокупляются.

— Откуда вы это знаете... о, черт!

— Я изучала авестийские культы в Лондонской библиотеке. Ночью там особенно хорошо работать. Служители спят... бродишь по этим холодным плитам босиком, голова проветривается, ищешь нужные фолианты.

Семен только что-то промычал. Проводить так молодые годы ему бы и в голову не пришло.

...Шоссе сузилось, теперь это была обычная индийская дорога с безбожно плохим асфальтом, и Клара снизила скорость до семидесяти. Более того, по обеим сторонам пошли глубокие канавы, заполненные нечистотами, и откосы, куда по традиции из деревень выносили мусор. И внезапно за поворотом нога женщины выжала педаль тормоза так, что машина взвыла протяжным скрипом, а Семен чуть не влетел головой в стекло.

На дороге в теплой луже мирно лежала корова. Обыкновенная индийская корова, облезлая, грязная, с витыми рогами, украшенными грязными бумажными фестончиками. Рикша или мотоциклист бы ее объехал, но «лендроверу» пришлось бы съезжать в канаву... А это было не под силу и такой машине.

— О Господи.Боже! — простонал Семен, доставая мокрый платок и нервно вытирая шею, лицо. — Приехали...

Он знал, что будет. Ни сгонять корову с места, ни тем более пугануть, слегка наехав бампером и сигналя, нельзя. Сбежится все деревня. Моментально. И даже если корове ничегошеньки не сделают, это будет страшное преступление; тотчас появятся два грязных босоногих сельских полисмена, не говорящих по-английски, размахивая допотопными револьверами, арестуют Клару и Семена — ни о каком дипломатическом иммунитете они и знать не знают! — и поведут их к судье. Появится владелец коровы, и, возможно, не один и затребует астрономическую сумму компенсации — как если бы джип на полной скорости переехал с десяток таких костлявых животин. Священное животное, яти его мать!

А ждать, пока корова уйдет сама, можно до полудня. Часа четыре, пять... Ей хорошо.

Семен впился глазами в корову. Обреченно посмотрел на женщину. Та выкинула окурок сигареты в окошко, улыбнулась. Положила худые тонкие руки на руль, устроила на них острый подбородок. Еще раз чему-то улыбнулась... Прошло минуты полторы. Семен уже открыл рот, пробуя что-то предложить, но тут корова, как старый ревматик, тяжело поднялась из лужи, мотнула в их сторону фестончиками, выбросила пару дымящихся лепешек... и легко, как серна, перемахнула с дороги через канаву. И пошла в джунгли.

Семен оторопел; джип взревел мотором и рванулся вперед — рука Клары легла на пачку сигарет.

— Вот это да... Нам повезло! Или, — он подозрительно покосился на нее, улыбающуюся. — Или вы что-то сделали? Волшебство?!

— Ну да. Я мысленно подарила ей целую охапку свежей соломы из долины Ганга и молодого бычка.

— Тьфу! Да ерунда все это! — заверещал советник, выходя из себя. — Дурь и еще раз дурь! Волшебство! Поглядите-ка! Да она и думать-то, представлять не умеет... Вы взрослый человек, Клара, а говорите, как ребенок. Волшебство! Хэх!

Он кипятился, ерзал от бешенства. Но женщина не стала с ним спорить, только сильнее пришпорила «лендровер». Некоторое время они ехали молча. Потом Клара оборонила:

— Неужели вам приятно злиться, Сэм?

Она называла его на американский манер — слышалось «Сам».

— А вам приятно все время смеяться!

— Так нас учили у Фрика. Теория смеющихся волшебников. Кстати, там были люди из России... тоже приезжали.

— Школа Смеющихся волшебников?! Бред какой- то...

— Вы ошибаетесь. Школа сформировалась и была концептуально выстроена в период слияния и взаимопроникновения двух тысячелетий. Это знаковый период. Одной ногой она стоит в веке минувшем, являясь его осмысленным продолжением и синтезированным сплавом всего лучшего, что было создано для адаптации человека к миру социума... А второй... — Клара проговорила это непривычно серьезно. — Она дает самые дерзкие методики. Для избранных и способных научиться.

— Чему?! Чему научиться-то? Магии? Черной и белой?

— Ну, основное направление школы — это холистический синтез на стыке эзотерических знаний и знаний научных. Как вам сказать, Сэм? Сплав физики и религии, психологии и ведических истин, пропущенный через четко обозначенную задачу предельной доступности, максимальной эффективности и немедленной расчистки проблемного пространства.

— Вы знаете, Клара... Вы мне напоминаете профессора, изучающего НЛО. То есть того, чего не существует. Или все эти фокусы с... Вас запрограммировали?

— Конечно, нет, Сэм. В рамках школы считается абсолютно недопустимыми кодировка, программирование. И использование жестких установок, и любое другое насильственное воздействие на подсознание.

— Но вы же, как камень! Босиком по скорпионам, запахов не чувствуете.

Она снова красиво пожала плечами.

— Те, кто успешно прошел курс, становятся абсолютно иммунными к внешнему воздействию любого рода... Как психологическому, так и энергетическому.

— Зомби.

— Скорее, йогами. Они сохраняют психологическую устойчивость в любых стрессовых ситуациях. Легко адаптируются к самым необычным условиям... безошибочно находят оптимальное решение в трудных и откровенно проблемных ситуациях. Что вам еще сказать?

— Ничего, — едва ворочая сухим, покрывшемся пылью языком, пробормотал советник; его мутило.

— Может, остановимся перекусить? Мы проехали знак мотеля...

— Ох... давай, что ли!

Он ууке был готов на все.

Машина съехала с дороги, а точнее, свернула на мощеный грубым булыжником съезд и остановилась у небольшого мотеля.

Впрочем, Семен скорее дал бы себе скорее отрезать язык, нежели назвать это сооружение «мотелем». Две- три гостевые комнатки средней паршивости наверняка имелись в чуть обновленном особнячке, видневшемся за лианами — бывшей резиденции какого-нибудь колониального чиновника. Все хорошее в Индии выросло из колониальной эпохи с просвещенной Британией! Но все остальное можно было назвать караван-сара- ем. Придорожное кафе представляло собой навес на бамбуковых шестах и нескольких каменных столбах. Под навесом шипело барбекю, полз дым от кирпичных мангалов, стояли грубо сколоченные из палисандра столы и такие же слоноподобные лавки, отполированные не одним поколением индусских задниц. Пахло пряностями и подгорелым. Семен сразу смекнул, что брать тут нечего: свинину есть нельзя, баранины не держат, а говядина точно произошла от коровы, умершей от старости, и поэтому есть ее попросту опасно. Единственным выходом был часто подаваемый в индийских закусочных у дороги шашлык из рыбы: без боязни отравиться или заразиться есть можно было только его.

Клубился под бамбуковым навесом дым, двое военных невысокого звания в забавной, петушиного облика, форме, громко чавкая и рыгая, ели с большого блюда что-то сочное и жирное. Старец в чалме неподвижно сидел над чашкой риса, женщина в нечистом сари копалась в куче отбросов позади мангалов, изредка носилась какая-то ребятня, а по столам лениво прыгали макаки, подбирая остатки пищи, кидаясь бананами и норовя стянуть у зазевавшегося хозяина барбекю...

Семен облокотился о нагретое крыло « лендровера» и с ужасом смотрел, как босые ноги Клары бестрепетно прошли по обезьяньему калу, сгнившим бананам и другим остаткам индусской культуры, липким слоем покрывавшим каменные плиты. Женщина направилась к фонтанчику в каменной нише; спокойно ополоснула руки, лицо, шею, набрала в рот воды, прополоскав горло, выплюнула. Это было чистейшим безумием, и Семен последовал за ней буквально на цыпочках в своих ботинках на толстой подошве и обтираясь на ходу одноразовой бельгийской гигиенической салфеткой с запахом лаванды, прихваченной им в дорогу.

Когда они сели и Клара гортанно выкрикнула официанту заказ, тот тотчас же принес миску жареного тунца, рис, крупно нарезанные овощи и острый чатни- соус из помидоров. Семен спросил с ужасом:

— Клара, вы с ума сошли... В этой воде, кроме миллиарда микробов, малярии, топической лихорадки, еще и проказа может быть. Эти больные сюда приходят так же, как и мы. Индийская вода — это же яд!

Клара ухмыльнулась; рукой она небрежно взяла кусок тунца, обмакнула его в чатни и положила в рот, зажмурившись от остроты и удовольствия. Семен тщательно протирал две грубо выструганных палочки для еды своей салфеткой.

— Но они же живут, — проговорила Клара, обводя вокруг рукой. Ногти ее длинных пальцев были в соусе чатни, как в крови.

— Они... да, живут. Нет, с вами невозможно спорить. Они, они... Но мы-то — не они! — он с трудом вспомнил и процитировал по-английски классическое — «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и они никогда не поймут друг друга!».

— Самое большое преступление Редьярда Киплинга, — спокойно парировала Клара, — за которое его нужно бы повесить во-он на том дереве... Вниз головой. Вбив в головы британцев эту мысль, он убил Запад. Нарушил естественное взаимопроникновение культур. Индия вполне могла бы быть Соединенными Штатами Азии.

Семен хмыкнул. Брезгливо отодвинул от себя овощи — они же были вымыты в ЭТОЙ ВОДЕ, осторожно подцепил палочками кусок тунцового филе.

— Боже мой... вся эта грязь. Неужели вы столь НЕ-брезгливы?!

— Просто у вас чисто европейское понимание грязи... что, впрочем, я заметила, характерно для русских. А у меня — азиатское.

— Грязь, она... и в Индии грязь! — важно изрек советник, пережевывая нежное филе.

Клара нахмурилась. Ее прозрачные, с кристальной голубизной глаза слегка укололи Семена.

— О’кей, Сэм! Европеец может болеть сифилисом и СПИДом, но голова его будет отдраена «Шварцкопфом», руки пахнуть прекрасным парфюмом. А индийский вайсия живет в грязи, спокойно переносит насекомых в голове, давит руками тараканов... пьет эту

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 20 21 222324 25 Следующая ⇒