Стимулянты (кокаин, амфетамины, кофеин и др.) 12 страница

У обезьян "подставление" - своеобразный жест примирения после ссоры. Выросшие вместе и связанные узами взаимной привязанности молодые самцы нередко "подставляются" или наскакивают друг на друуга, но, как в детских играх, это чаще всего лишь выражение дружеских чувств. То же может происходить в состоянии аффекта. По словам Джейн Лавик-Гудалл, в момент сильного волнения один самец шимпанзе может прижаться к другому и даже взобраться на него, но эта форма поведения выражает лишь потребность в физическом контакте с сородичем.

И лишь в очень редких случаях налицо исключительно гомосексуальное поведение, обусловленное гормональной феминизацией или специфическими условиями индивидуального развития (например, когда два однопольк щенка растут в изоляции от других животных и все их привязанности сосредоточены друг на друге).

Таким образом, даже сексуальное поведение животных не сводится к обеспечению репродуктивной функции и не является чисто инстинктивным. Человеческая сексуальность - тем более.

Отдельные сексуальные автоматизмы (например, эрекция полового члена) и компоненты сексуального поведения (например, половое возбуждение) имеют физиологическую природу и поддаются механическому или нейрохимическому манипулированию.

Американский физиолог Пол Мак-Лин и его сотрудники в опытах на обезьянах саймири и других животных нашли, что раздражение некоторых отделов головного мозга вызывает определенные сексуальные реакции - в одном случае эрекцию, в другом - эякуляцию, в третьем - мастурбацию.

Электрическое стимулирование лобных долей головного мозга у людей также вызывает эротические оргазмоподобные переживания. Причем нервные центры, регулирующие оральные, то есть локализованные в полости рта, реакции, тесно связаны с центрами, регулирующими генитальные реакции: их низкочастотное раздражение вызывает сначала слюноотделение и жевательные реакции, а примерно через минуту - эрекцию члена. У животных и человеческих младенцев эрекция нередко наблюдается во время кормления.

Мак-Лин объясняет это особенностями филогенеза: в неокортексе, то есть в высших, филогенетически позднейших отделах мозга, голова и хвост представлены как противоположные, полярные точки тела, но в лимбических долях они сближаются благодаря чувству обоняния, которое существенно как для питания, так и для спаривания животных.

Обнюхивание или облизывание аногенитальных частей - важная часть ритуала знакомства и приветствия у многих животных. Физиологи объясняют это действием так называемых феромонов - выделяемых гениталиями пахучих веществ, вызывающих у особей противоположного пола половое возбуждение.

Наличие феромонов у человека долгое время оспаривалось. Некоторые ученые считают, что у человека в связи с особенностями его анатомии (прямохождение) роль обонятельных сексуальных раздражителей значительно меньше, чем у животных, уступая место зрительным восприятиям.

Тем не менее некоторые запахи обладают сильным эротизирующим воздействием, а другие предположительно способствуют синхронизации физиологических реакций партнерской пары. Кроме того, даже если роль обонятельных анализаторов в сексуальном поведении человека уменьшилась, древняя связь соответствующих нервных центров может сохраняться в мозгу. Недаром, напоминает Мак-Лин, несмотря на все религиозные запреты и эстетические соображения, человеческая сексуальность включает разнообразные орально-гснитальные (фелляция, куннилингус) и анально-генитальные контакты. Отмеченная уже Аристотелем эрогенность орального и анального отверстий и прилегающих к ним частей тела ни у кого сомнений не вызывает. Спазматическое сокращение ануса - такой же естественный физиологический спутник оргазма, как учащение пульса и усиленное потоотделение. Более того, тип мышечных сокращений заднего прохода, сопутствующих мужскому оргазму, имеет свой особый индивидуальный ритм. В последние годы появляется все больше экспериментальных данных, по которым запахи и феромоны являются важным средством сексуального привлечения и коммуникации у всех животных, включая человека, хотя их психофизиологические механизмы остаются спорными.

Отдельные сексуальные реакции нейрофизиологически связаны не только друг с другом, но и с множеством других, несексуальных реакций.

Один исследователь ввел в мозг крысы-самца тестостерон, рассчитывая вызвать агрессивное поведение и половое возбуждение. Однако у самца вдруг проявился материнский инстинкт: вместо спаривания с подсаженной к нему самкой он начал "нянчить" ее. Инъекция тестостерона в соседнюю точку мозга действительно вызвала агрессию и половое возбуждение, а инъекция между этими двумя точками - "смешанное" поведение, когда агрессивность перемежалась с проявлением заботы и материнскими реакциями.

Раздражение одних и тех же участков головного мозга может вызывать не только реакции, отмеченные Мак-Лином, но и многие другие, которые при всем желании невозможно "увязать" с сексуальностью. Поэтому специалисты настойчиво предостерегают против иллюзии легкого перехода от экспериментального манипулирования отдельными нейрофизиологическими реакциями к "управлению" и нейрохирургической коррекции сексуального поведения человека в целом. Они указывают на расплывчатость и неясность самого понятия "половых центров", локализованных в определенных точках мозга, полифункциональность регулирующих сексуальное поведение нервных механизмов и в особенности принцип единства и целостности центральной нервной системы.

Вопрос этот имеет не только теоретическое значение. В 1960-х годах некоторые западногерманские нейрохирурги, увлекшись достижениями экспериментальной нейрофизиологии и не вполне отдавая себе отчет в сложности вопроса, применяли операции на гипоталамусе для "излечения" ряда психосексуальных аномалий (садизма, педофилии и т. п.). Результаты оказались плачевными. В некоторых случаях был нанесен вред психическому здоровью пациентов, а в других операции были неэффективными.

Столь же сложная картина наблюдается в эндокринологии. После того как было доказано, что сила полового возбуждения и уровень сексуальной активности как мужчин, так и женщин зависит от уровня андрогенов (андроген часто называют "либидо-гормоном"), многие ученые решили, что открылась широкая возможность "управления" эротическими чувствами и сексуальным поведением людей. Но вскоре выяснилось, что андрогены воздействуют только на силу полового влечения, а не на его направленность.

С помощью соответствующей гормонотерапии можно повысить или понизить уровень половой возбудимости, но нельзя изменить сексуальную ориентацию личности и превратить го-мосексуала в гетеросексуала.

Затем, как и в исследованиях гормональной половой дифференциации, выявились другие ограничения, в частности, разная сенситивность к стероидным гормонам в зависимости от пола, возраста и некоторых индивидуальных особенностей. В опытах на животных обнаружилось, что одни и те же гормоны не совсем одинаково влияют на разные компоненты сексуального поведения.

По данным английского ученого Джона Бэнкрофта, андрогены, прежде всего - тестостерон, являются необходимым, но недостаточным условием нормального сексуального желания у мужчин. Прием тестостерона интенсифицирует мужское сексуальное воображение и интересы, повышает сексуальную возбудимость, способствует учащению эрекции полового члена во сне. Сексуальные интересы и сексуальная активность мальчиков-подростков также коррелируют с уровнем тестостерона. Однако у женщин такой зависимости не обнаружено, экспериментальные данные противоречивы.

Да и у мужчин многое зависит от негормональных факторов (например, эрекции в ответ на визуальные эротические стимулы кажутся независимыми от андрогенов). Влияние репродуктивных гормонов на сексуальное поведение опосредствуется другими физиологическими факторами и зависит также от познавательных и эмоциональных процессов.

Как справедливо заметил американский психолог Филип Зимбардо, сексуальное влечение качественно отличается от всех остальных влечений и потребностей.

Будучи необходимым для выживания вида, оно несущественно для индивидуального выживания, без секса можно жить.

Сексуальное желание может не зависеть от неудовлетворенности, оно в каком-то смысле ненасыщаемо.

Сексуального возбуждения добиваются так же активно, как и разрядки связанного с ним напряжения.

Сексуальное желание мотивирует необычайно широкий спектр поступков и психических процессов.

Оно возбуждается почти всеми мыслимыми способами - от прикосновения к половым органам до мгновенной фантазии.

Любой стимул, который однажды ассоциировался с сексуальным возбуждением, может стать для него привычным мотиватором, и любой стимул, ассоциировавшийся с сексуальной разрядкой, может стать ее условным подкреплением.

Человеческое сексуальное поведение нельзя рассматривать по формуле "стимул - реакция", в отрыве от субъективных мотивов и от того смысла, который эти действия имеют для самого человека.

Любое человеческое действие имеет какой-то субъективный личностный смысл. Чтение книги ради подготовки к экзамену, или из желания овладеть ее содержанием, или ради удовольствия, доставляемого самим процессом чтения,- психологически совершенно разные действия. Смысл сексуального поведения также меняется в зависимости от того, какие именно субъективные потребности оно удовлетворяет.

"Один и тот же" половой акт может быть:

средством релаксации, разрядки полового возбуждения. Это - самая элементарная форма удовлетворения физиологических потребностей субъекта; качества партнера почти безразличны, можно обойтись и с помощью мастурбации;

средством прокреации, деторождения, когда важен не столько процесс, сколько его конечный результат. В чистом виде этот тип мотивации выступает в династическом браке монарха, нуждающегося в наследнике, или в поведении одинокой женщины, которая сознательно использует мужчину, чтобы зачать ребенка. Эротические соображения об удовольствии играют здесь ничтожную роль, зато очень важны социальные или природные качества "производителя";

средством рекреации, чувственного наслаждения, выступающего как самоцель. Рекреативная мотивация оттеняет игровые аспекты секса; особое значение придается новизне, разнообразию эротической техники. Психологическая интимность при этом необязательна, а сексуальное удовлетворение партнера входит в "правила игры" лишь как средство увеличить собственное удовольствие;

средством познания, удовлетворения сексуального любопытства. В каком-то смысле сексуальная близость - всегда познание. Недаром в Библии выражение "познать женщину" означает половую связь. Но этот мотив может быть самостоятельно доминирующим. Он особенно характерен для подростков, обуреваемых вопросом: "А как это вообще бывает?" У взрослых вопрос конкретизируется: "Что представляет собой данный человек в сексуальном плане?", но в любом случае партнер выступает здесь прежде всего как объект познания;

средством коммуникации, когда сексуальная близость выступает как момент психологической личностной интимности, выхода из одиночества, слияния двоих в единое целое. Это - самый сложный вид отношений, куда вышеперечисленные мотивы входят как подчиненные компоненты. Коммуникативная сексуальность предполагает высочайшую степень индивидуальной избирательности. Именно она обычно подразумевается, когда говорят о половой любви;

средством самоутверждения, когда на первом плане - потребность индивида проверить или доказать самому себе и другим, что он может привлекать, нравиться, сексуально удовлетворять. Этот мотив исключительно важен для подростков, у взрослых его гипертрофия обычно связана с чувством тревоги и неуверенности в себе;

средством достижения каких-то внесексуальных целей, материальных выгод (брак по расчету) или повышения своего социально-психологического статуса и престижа в глазах окружающих. Так, близость с красивой женщиной увеличивает престиж мужчины, а наличие поклонников повышает статус женщины. В любом случае здесь превалирует ориентация на какие-то безличные социальные ценности и мнение окружающих;

средством поддержания определенного ритуала или привычки. Например, супружеские поцелуи часто не имеют эротического смысла, но подчеркивают факт устойчивости, стабильности существующих отношений;

средством компенсации, замены каких-то других, недостающих форм деятельности или способов эмоционального удовлетворения. Навязчивая мастурбация у подростков или донжуанизм у взрослых часто служат именно компенсацией бедности эмоциональной жизни. Типичная черта компенсаторной сексуальности - ее вынужденный, принудительный характер и постоянная неудовлетворенность ее результатами. Как и при изучении прочих форм компенсаторного поведения, задача в том, чтобы понять, что именно индивид старается, сознательно или бессознательно, компенсировать: испытывает ли он дефицит эмоционального тепла или стремится заглушить какие-то агрессивные импульсы и т. п.

Каждый из этих мотивационных синдромов относительно автономен, а в зависимости от него меняется даже последовательность психосексуальных реакций. Например, релаксационная модель предполагает, что сексуальное возбуждение предшествует эротическому воображению, тогда как рекреационная модель предполагает обратную последовательность. На самом деле разные мотивы большей частью переплетаются. Кроме того, в ходе развития сексуального контакта (тем более - отношения) один мотив может перерастать в другой (например, флирт перерастает в серьезное увлечение), изменяя тем самым природу отношения как целого. Наконец, эти мотивы зачастую не осознаются, а полностью не осознаются вообще никогда.

Но индивидуальная мотивация тесно связана с нормами культуры, которая придает сексуальности то или иное значение, определяет ее ценность, создает язык, посредством которого люди выражают и формируют свои переживания. Как это делается - прослеживают исторические науки, этнография и социология.

Как и в других случаях, от недостаточного и

потому дурно используемого знания есть

лишь одна защита - знание более полное.

Станислав Лем

Запретный плод

Почему мы так мало знаем о человеческой сексуальности, хотя она интересовала людей всегда? Половые различия, анатомия и физиология половых органов, сексуальная техника, зачатие, беременность и роды занимают одно из центральных мест в мифологии и искусстве всех народов мира. Древние китайские трактаты об искусстве спальни, индийская "Камасутра" и "Искусство любви" Овидия и сегодня имеют не только исторический интерес.

Древняя эротология народов Востока рассматривала сексуальность как естественную, нормальную сторону человеческой жизни, подходя к ней не аналитически, а синкретически. Тесно связанная с этикой, эстетикой и религиозно-философскими ценностями, она предлагала людям не объективное знание и частные рецепты, а целостную жизненную философию, включая определенное отношение к телу, эмоциям и чувственности. Описание и объяснение были неразрывно связаны с предписаниями.

Европейская культура нового времени, сложившаяся на базе христианства, в отличие от античной или древневосточной была последовательно антисексуальной.

Не только половая жизнь, но весь телесный "низ" считались грязными и непристойными, о чем порядочным людям не положено думать и тем более говорить вслух. В Англии начала XIX века даже попросить соседку по столу передать цыплячью ножку считалось неприличным, так как слово "ножка" вызывает сексуальные ассоциации. Приходя к врачу, женщина показывала, где у нее болит, не на собственном теле, а на кукле. В некоторых библиотеках книги, написанные женщинами, хранились отдельно от книг авторов-мужчин.

Немецкий писатель Ганс Фаллада, родившийся в 1893 году, в ,своей автобиографической книге "У нас дома в далекие времена" вспоминает, как однажды в гостях у старой тетки мать сделала ему, одиннадцатилетнему мальчику, замечание: "Сиди смирно, Ганс! Не болтай ногами!" Тетка пришла в ужас: "Настоящей даме лучше не упоминать про это, внизу,- она глазами показала на мои ноги,- лучше не упоминать, Луиза! Как будто ей ничего не известно, Луиза! Но если уж ей необходимо это назвать, то она говорит "пьедестал" или, во всяком случае, "постамент"... Ганс, оставь в покое свой постамент, вот так звучит прилично, Луиза!"

В XIX веке, как никогда, свирепствовала моральная цензура. По соображениям благопристойности запрещались произведения Ронсара, Лафонтена, Руссо, Вольтера, Прево, Беранже и других авторов. Запрещениям подвергалась даже Библия. В 1857 году во Франции состоялось два судебных процесса. Автор "Госпожи Бовари" был оправдан, ибо "оскорбляющие целомудрие места", "хотя и заслуживают всяческого порицания, занимают весьма небольшое место по сравнению с размерами произведения в целом", а сам "Гюстав Флобер заявляет о своем уважении к нравственности и ко всему, что касается религиозной морали". Зато Шарль Бодлер был осужден за "грубый и оскорбляющий стыдливость реализм" и шесть стихотворений из "Цветов зла" были запрещены. По словам газеты "Журналь де Брюссель", "этот гнусный роман, "Госпожа Бовари", всего лишь благочестивое чтение в сравнении с тем томом стихов, который вышел в эти дни под заглавием "Цветы зла". Судебный приговор был отменен только в 1946 году.

В 1865 году русский журнал "Современная летопись" обнаружил "эротизм", доведенный до самого крайнего, "самого циничного выражения",- где бы вы думали? - в драмах А. Н. Островского "Воспитанница" и "Гроза"! В пьесе "На бойком месте", по словам рецензента, драматург "остановился только у самых геркулесовых столпов, за которыми уже начинается царство маркиза де Сада с братией".

Первыми людьми, начавшими систематическое изучение половой жизни, были врачи - профессор психиатрии Венского университета Рихард фон Крафт-Эбинг (1840-1902), швейцарский энтомолог, психиатр и невропатолог Август Форель (1848- 1931), немецкие психиатры Альберт Моль (1862-1939) и Магнус Хиршфельд (1863-1935), австрийский психиатр, создатель психоанализа Зигмунд Фрейд (1856-1939), немецкий дерматолог и венеролог Иван Блох (1872-1922) и английский публицист, фармацевт по образованию Генри Хэвлок Эллие (1858-1939).

Почему именно медики? Во-первых, им чаще приходилось сталкиваться с неканоническими формами сексуальности, от которых в ужасе отворачивалось ханжеское общество - "жирафов не бывает"! Во-вторых, клиника, особенно психиатрическая, была в какой-то степени ограждена от морально-религиозной критики - что возьмешь с сумасшедших?

Но защита эта была ненадежной, родоначальники сексологии то и дело подвергались нападкам и травле.

Крафт-Эбинг наиболее деликатные места в своей книге "Сексуальная психопатия" (1886) написал по-латыни, чтобы сделать их недоступными широкому читателю. Тем не менее в 1891 году рецензент ведущего английского медицинского журнала обвинил его в злонамеренном смаковании "грязных деталей" и выражал надежду, что даже бумага, на которой напечатана эта ужасная книга, будет использована для столь же низменных нужд. Блох большую часть своих сексологических работ публиковал под псевдонимом. Книги Эллиса английская цензура запрещала как "непристойные", а сам он подвергался судебным преследованиям, причем ни один авторитетный ученый не осмелился в то время публично выступить в защиту его книги "Исследования по психологии пола", ныне признанной классической. Основанный Хиршфельдом Сексологический институт в Гамбурге был в 1934 году разгромлен немецкими фашистами. Итальянский врач и антрополог Паоло Мантегацца из-за своей книги "Половые отношения человечества" едва не лишился профессорской кафедры и места в сенате. А каким гонениям подвергались советские врачи, пытавшиеся говорить о проблемах пола в 1940-1950-х годах!

Особые подозрения вызывала и вызывает сексуальность самих ученых-сексологов.

Старая богословская идея о греховности половой жизни превратилась в массовом сознании в прочное убеждение, что у всякого, кого интересует "секс", у самого что-то по этой части не в порядке.

Но ведь никто не думает, что физиологией питания занимаются обязательно обжоры (а может быть, язвенники?), языкознанием - косноязычные, психологией мышления - дебилы, а криминологией - потенциальные преступники. Сексуальность же - предмет общеинтересный, а проблема "нормы" здесь особенно сложна.

Наличие у ученого каких-то собственных проблем, если только они осознаны, не мешает ему быть объективным в его исследованиях. Иначе придется признать, что самые важные вопросы изучать некому. Женщины не должны судить о женской психологии, потому что они пристрастны, а мужчины - потому что они некомпетентны. Рабочий не может изучать положение рабочего класса из-за субъективной заинтересованности и недостатка образования, а интеллигент - в силу своей "постороннее™". Если человек может понять только то, к чему он лично причастен, объективное знание принципиально невозможно: европеец не может понять африканца, здоровый - душевнобольного. Если же личный опыт для познания вреден, то для изучения человеческих проблем придется приглашать марсиан. Сила науки именно в том, что она вырабатывает объективные, хотя и относительные, критерии, позволяющие оценивать степень доказательности различных взглядов и теорий, независимо от того, какими личными чувствами и пристрастиями вдохновлялся сформулировавший их ученый. Это в полной мере относится и к сексологии.

Освобождаясь из-под власти религиозного морализирования, сексология опиралась прежде всего на биологию. Репродуктивная биология, то есть наука о продолжении рода, включая анатомию и физиологию половой системы, получила признание и практическое применение в акушерстве и гинекологии задолго до XIX века. Кроме того, биология была ведущей отраслью естествознания второй половины XIX века, эволюционная теория Дарвина служила методологическим образцом для других наук.

Но можно ли свести сексуальное поведение к инстинкту размножения? Массовая, "нормальная" половая жизнь казалась ученым сравнительно простой, однозначной, не требующей особых объяснений. Другое дело - "половые извращения", к числу которых относили все морально осуждаемые формы сексуального поведения и вообще всякий секс, не связанный с продолжением рода.

Наивность ранних теорий пола и сексуальности объясняется не только тем, что они пытались свести сложные социальные и психические явления к простым и элементарным биологическим законам, но и тем, что сама биология, к которой апеллировали ученые, была еще весьма неразвита. Дефицит достоверных эмпирических фактов (даже половые гормоны еще не были открыты) неизбежно восполнялся умозрительными общими построениями, отправной точкой которых служили привычные нормы обыденного сознания и традиционной морали. По меткому выражению современного исследователя, в XIX веке наука заменила религию в качестве обоснования традиционных нравов.

Если раньше требование полового воздержания и умеренности подкреплялось религиозно-этическими доводами о греховности и низменности "плотской жизни", то теперь на первый план выходят псевдобиологические аргументы: растрата "половой энергии" истощает жизненные силы организма, которые следовало употребить на что-то полезное. Большинство ученых XIX века, подобно христианским богословам, видели единственный смысл и оправдание половой жизни в продолжении рода. Все формы сексуальности, не связанные с деторождением, в свете такой установки выглядят не только безнравственными, но и биологически "противоестественными" (этот термин пришел в биологию непосредственно из богословия).

Но что значит вести себя естественно? Следовать примеру природы? Предписание слишком неопределенно, природа дает разные примеры, да и сам человек существенно изменяет ее, создает "вторую природу".

Подражать животным? Тогда история культуры оказывается сплошным регрессом; кроме того, разные виды животных ведут себя по-разному.

Руководствоваться "самоочевидным" предназначением органов тела, употребляя их только так и не иначе: глаза - чтобы видеть, желудок - чтобы переваривать пищу и т. д.? Но для чего человеку рот? Чтобы есть? Или чтобы разговаривать? А может быть - целоваться? Органы тела большей частью полифункциональны и к тому же взаимосвязаны. Это в полной мере относится и к половой системе.

Но какой бы консервативной ни была биолого-медицинская теория, она обязательно задает вопрос "почему"?". Для богословия сексуальные аномалии были грехом, за который виновные должны отвечать перед Богом и людьми. Для науки они представляют проблему. Почему возникают такие явления, как половое влечение к людям собственного пола (гомосексуализм), потребность переодеваться в одежду другого пола (трансвестизм), причинять страдания сексуальному партнеру (садизм) или испытывать их самому (мазохизм), бесполезная растрата драгоценного семени (онанизм) и многие другие, столь же странные и чудовищные вещи? Что это - преступления, за которые нужно наказывать, или болезни, которые нужно лечить? А если лечить - то как? Ответить на эти вопросы было не так-то просто.

Психиатрия XIX века детально описывает симптоматику разнообразных "половых извращений" (перверзий). Слово "извращение" подчеркивало органический характер таких нарушений, которые не имеют якобы ничего общего с нормальной, здоровой сексуальностью. Но в объяснении их единообразия не было.

Характерна в этом смысле продолжавшаяся несколько лет дискуссия между Крафт-Эбингом и французским психологом Альфредом Бине о природе фетишизма (состояния, когда половое возбуждение или его разрядка вызываются предметом, который обычно не имеет эротического значения). Крафт-Эбинг, стоя на позициях биологического детерминизма, придавал решающее значение врожденным конституциональным факторам. Напротив, Бине подчеркивал роль ассоциативных связей: во время эякуляции (семяизвержения) рядом с подростком случайно оказывается женщина с надушенным сиренью платком, и в результате закрепления этой психологической ассоциации запах сирени вызывает у этого подростка половое возбуждение даже в отсутствии женщины. Но почему у одного человека случайная ассоциация закрепляется, становится постоянной, а у другого - нет? Крафт-Эбинг и Моль считали, что дело в индивидуальном предрасположении. Какова же природа этого предрасположения - является ли оно врожденным или же обусловлено прошлым опытом индивида, условиями его воспитания, переживаниями раннего детства и т. д.? Эти вопросы предполагают необходимость изучения детской и юношеской сексуальности, причем не только в патологии, но и в норме, чем и начал заниматься Моль.

Общие тенденции развития сексологии конца XIX - начала XX века: 1) постепенное ослабление жесткого биологического детерминизма в пользу более тонких и сложных психологических теорий и 2) усложнение и обогащение самого понятия "нормального". Иными словами - рост терпимости.

Этому сильно способствовало развитие гуманитарных наук, особенно этнографии и истории. Уже древние путешественники и географы, описывая быт и нравы чужих народов, уделяли внимание их половой жизни. Однако эти отчеты и описания были несистематичными, случайными, напоминая зачастую сборники анекдотов. Не способные отрешиться от норм своей собственной морали, европейские авторы, говоря словами Ф. Энгельса, часто рассматривали нравы неевропейских народов "через очки дома терпимости". Когда одного английского миссионера спросили об обычаях и нравах туземцев, он уверенно ответил: "Обычаев никаких, нравы скотские".

Тем не менее этнографические и исторические факты показывали, что сексуальное поведение людей весьма многообразно и то, что считается нормальным и даже обязательным в одной культурной среде, осуждается и запрещается в другой. Опираясь на эти данные, Блох доказывал, что биологический подход к сексуальности недостаточен и должен быть дополнен культурно-историческим. Еще энциклопедичное был Эллис, утверждавший, что главная задача сексологии - понять пластичность и многообразие форм человеческой сексуальности, даже если они противоречат нормам современной культуры и собственным склонностям ученого.

Я нашёл, что сексуальная функция существует с самого

начала индивидуальной жизни, хотя вначале она

связана с другими жизненными функциями и лишь позже

приобретает независимость от них.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒