Х» МИНУС ДВЕ НЕДЕЛИ 3 страница

Кира не нашлась, что ответить. Её просто душило смущение и ноги отказывались держать.

- Ннет, я… я просто посуду хотела помыть, а тарелки… Ну, в общем, Тёма мне помог…

- Аааа… Ну, понятно тогда! – Юля не могла больше сдерживаться, заливисто расхохоталась. – Смешные вы! Оба. Ну ладно, я собственно, чего хотела…

Юля потащила её на лестницу.

- Мне с утра Рита такие страсти про вчера нарассказывала! Я хотела тебя увидеть и убедиться, что с тобой всё в порядке. Ну и с этим оболдуем, заодно. А оказывается, более чем, - и Юля снова прыснула со смеху.

- Перестань, - Кира толкнула её локтем в бок.

- Ладно, ладно. Притворюсь обезьянкой – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю!

- Ох… Юль, скажи лучше, а зачем мы наверх поднимаемся?

- Ааа, ну да. Я тебе кое-что показать хочу! Похвастаться, если честно.

Юля лучезарно улыбнулась и потащила Киру дальше, на пятый этаж.

Когда они шли по коридору к Юлиной комнате, Кира заметила, что одна из дверей приоткрыта. Невольно бросила взгляд в открывшийся проём.

На узкой кровати сидел Олег. В его лице было столько боли, что Кира остановилась как вкопанная. Он держал в руках какую-то фотографию, оборванную посередине. Почувствовав взгляд, мальчик вздрогнул. Его лицо исказилось, он вскочил и со всей силы захлопнул дверь.

Юля тронула за рукав опешившую Киру.

- Пойдём. Не обращай внимания.

- Но… Но он же…

Девочка неожиданно серьёзно посмотрела на неё.

- В этом доме у каждого есть своя тайна.

Кира замолчала, внимательно вглядываясь в её лицо. На всегда такой улыбчивой веснушчатой рожице Юли застыло странное, грустное выражение.

- Даже у тебя?

Юля отвернулась и пошла дальше по коридору.

Кира вздохнула и побрела за ней.

Когда дошли до двери в Юлину комнату, Кира спохватилась.

- А Света не будет возражать?

- Неа. Потому что нету её.

На немой вопрос в Кириных глазах Юля пояснила:

- В город поехала. Сказала, восстанавливаться будет после вчерашнего. Ну, знаю я её восстановление. Магазины, кафешки, киношки… Так что до вечера комната полностью моя. Кого хочу, того приглашаю!

Кира вошла в просторную комнату, которая была больше её собственной раза в два. В глаза бросились сразу два платяных шкафа возле левой кровати и куча косметики на тумбочке, пополам с серёжками, браслетами и другими украшениями. На полу – небрежно сброшенные туфли на высоких каблуках и кое-как скомканные джинсы.

- Прости, она у меня опрятностью не отличается, - фыркнула Юля.

Кира обратила внимание, что браслет на Юлином запястье слабо отсвечивает огненно-рыжим, как лисий мех.

- Тебе не мешает?.. – кивнула она на серебристую полоску металла на руке подруги.

- Это? – Юля подняла запястье. – Не-а, я привыкла уже. Да эта штука и передаёт-то только самые сильные эмоции. Ну, страх там, гнев… То, что надо, чтобы не проворонить опасность, но и с ума не свести. А обычно просто торчит себе и торчит молча на запястье. Я у Олежки спрашивала – у него то же самое.

Ни с того ни с сего Кира вдруг покраснела. У неё-то было совсем не так. Ей иногда казалось, что она живёт, приложив ухо к груди своего Защитника и прислушиваясь к каждому биению его сердца. Любая смена настроения, любой оттенок эмоции – браслет резонировал, передавал ей немедленно, настойчиво и властно вёл за руку по лабиринтам чужой души. Иногда то, что транслировал ей зачарованный металл, было подобно симфонии или многослойному аромату духов – нота за нотой, атом за атомом ей приходилось разгадывать сложную гамму эмоций, которые бушевали под обманчиво-спокойным обликом её Огненного Пса. А иногда, когда она ловила на себе в самый неподходящий момент пристальный взгляд своего соседа или он говорил то, что она сама думала в то же мгновение, Кира понимала, что браслет Артёма ведёт себя точно так же.

- Чего задумалась? - с лукавым видом поинтересовалась Юля.

- Да так, ничего, - тряхнула головой Кира. – Так что ты мне собиралась показать?

Девчонки забрались с ногами на Юлину кровать, покрытую розовым пушистым пледом. Юля с таинственным видом достала из-под подушки какой-то маленький металлический предмет, сверкнувший бронзой. Это оказалось кольцо, которое она тут же натянула на палец и продемонстрировала подруге.

Изящно вылепленная металлическая рысь с довольной мордочкой и острыми ушами обнимала золотистыми лапками палец девочки.

- Вот! – с восторгом в голосе почти пропела Юля. – Это якорь для моей берегини. Энгельс откуда-то приволок. Прошлые рыськи никак не получались, рассыпались постоянно. Он сказал, чтобы как следует выходило, мне нужно сконцентрироваться. А для этого лучше всего подходит какой-то яркий визуальный образ.

- Красивая, - восхищённо ответила Кира. – И как это работает?

- Сейчас увидишь.

Юля закрыла глаза и сжала кулак. Кольцо вспыхнуло золотым сиянием.

В следующую секунду огромная красавица-рысь возникла в центре комнаты в ореоле сверкающих искр. Подошла к хозяйке на мягких лапах, чтобы та почесала её под подбородком. Кисточки на ушах от этого у неё дрогнули и почти прижались к пушистой шее. Зверь щурил изумрудные глаза от удовольствия – казалось, ещё немного, и замурлыкает.

Кира невольно отодвинулась подальше.

- Не бойся. Я её сделала доброй. Рыська никогда не тронет моих друзей.

Юля гладила своего зверя, и на лице её застыло выражение счастья.

Кира тихо спросила:

- Юль, тебе очень одиноко здесь?

- Да ну тебя, станешь жалеть, тогда точно зареву, - глаза девочки заблестели, она продолжала почёсывать огромную кошку. Помолчала немного и всё-таки продолжила. – Просто я у мамы с папой одна. Они думают, я в балетной школе учусь. Забавно… с моим-то характером… Лучше б Энгельс хоккейный клуб присочинил, и то правдоподобнее бы вышло… Я… Я их не видела уже давно… И не разговаривала… Мама у меня… врачом детским работает… педиатром… А папа…

Рысь принялась тереться пушистой мордой о Юлину щёку, стирая бегущие слёзы. Кира взяла подругу за руку и крепко сжала.

- Юленька, а почему не разговаривала? Нам же можно звонить хотя бы…

Девочка вскочила. Зверь исчез в отблесках золотых искр.

- Так! Прекращаю киснуть. Скоро вся эта зараза рассосётся, я вернусь домой и как в страшном сне забуду… всё, особенно дуру Светку. А пока – у меня есть отличная идея!

Девочка сердито вытерла щёки и схватила сотовый телефон.

- Алло, это я… Слушай, я вот тут хотела… Да здесь она, здесь!! Распереживался… - Юля подмигнула Кире. – Короче, у нас тут просьба к тебе одна. Большая… Да, настолько… Нет, не обойдёмся… Нет, не хочу закатать… Короче – ты идёшь с нами или нет?! А то сами пойдём!!.. Что значит какого… Да не буду я за тобой такие слова повторять, не боись, я девочка приличная. Ты мне дашь дорассказать или нет?! В общем, так – мне тут Рита разрешила…

Кира послушала дальше, вскочила и принялась делать Юле всяческие отрицающие жесты. Однако же на все её мотания головой и размахивания руками Юля только давилась от смеха и как ни в чём не бывало продолжала телефонный разговор.

Вот так и получилось, что через час Кира стояла у метро перед здоровенным торговым центром. Между Юлей и Артёмом, с кредитной карточкой Энгельса в сумке.

Артём хоть и пытался сделать недовольный вид, было заметно, что его самого всё это жутко забавляет. Особенно подтрунивать над соседкой, которая места себе не находила от того, что её вытащили практически насильно покупать новую одежду. Маргарита настойчиво вытолкала их из дому - сказала, что после вчерашнего они заслужили развеяться. К тому же, Юля и так в последнее время редко куда-то выходит, заявила она, а раз уж Светы дома нет, вся надежда только на Артёма. И ещё один был железобетонный аргумент, который и заставил Киру всё-таки согласиться: погода ощутимо холодала, а у неё кроме осеннего пальто не было с собой никакой тёплой одежды. Маргарита дала им с собой карточку и сказала не думать о расходах – в меру, конечно.

- Я и не знала, что преподавателям так много платят, - невольно вырвалось у Киры, когда она увидела ценники в магазинах, в которые её потащила Юля. Артём шёл чуть позади них.

- Да не, какой там! – отозвалась Юля. - Это всё брат Энгельса старший. У них там какой-то бизнес семейный вроде есть, что-то со строительством связанное…

- Боюсь спрашивать, как зовут его брата… - невольно вырвалось у Киры.

- Правильно боишься!

- Неужели?..

- Ага – Маркс! Я бы повесилась. А им прикольно, - прыснула Юля. – В общем, они и Энгельса нашего как акционера типа тоже туда вписали. Не знаю, не особо я в этом что понимаю. Представляю, как их всякие проверочные органы допекают – думают, небось, что фирма подставная. С такими-то именами… В общем, общагу эту брат ему подогнал, строил её для одного частного вуза, а вуз этот бац - и лицензии лишили. Ну или что-то в этом роде. Запретили студентов учить, короче. Вот всех и заставили отсюда выехать. А место освободилось. Так что нам, можно сказать, повезло.

«Повезло…» - эхом отдалось в Кириных ушах. Она не удержалась и оглянулась на своего Защитника. Он же в это время со страдальческим видом косился на манекены.

- Девчонки, предупреждаю сразу – больше десяти кило шмоток на каждую тащить не намерен!

Юля расхохоталась.

- Это уж как пойдёт! Так, Кир, мы с тобой в примерочную, а этот пусть сам теперь Хвостом поработает для разнообразия и подождёт нас здесь!

Подруга увела Киру в примерочные кабинки. Артём приземлился в одно из кресел неподалёку и взял со столика журнал.

Кира выбрала зимнюю куртку – синюю с белым мехом, джинсы и зимние сапоги. Поколебавшись немного, добавила кое-что из домашней одежды. Она собиралась померять всё втихаря, но Юля заставила её каждый раз выходить и показываться.

Артём, не стесняясь, окидывал её каждый раз внимательным взглядом, отрываясь от журнала.

- Эй, ну ты хоть что-нибудь сказал бы из вежливости, - возмущённо накинулась на него Юля.

- Зачем? Ты и сама неплохо справляешься с дифирамбами, – ухмыльнулся он.

- А какого ты сидишь тогда здесь? – ядовито парировала та.

- Ну, люди же выбирают цвет мебели или обоев, на которые приходится пялиться каждый день, - продолжил прикалываться Артём.

- Ах, ты!.. – Юля не нашла слов, задохнулась от возмущения.

Кира запрыгнула в кабинку и поскорее задёрнула штору. Её душил смех. Она, наконец, не выдержала, и громко расхохоталась. Из-за шторы ей вторил заразительный смех её соседа.

Юля метала молнии:

- Ты… вы… два сапога пара – оба на всю голову свихнутые!! И за что я только вас так люблю…

Кира аккуратно сложила на табуретке одежду, которую отобрала. Она уже собиралась уходить, как в примерочную кабинку к ней ворвалась Юля.

- Кир, что я нашла – гляди! Ты обязана надеть!! Возражения даже не принимаются!!

И она протянула ей на плечиках что-то изящное, белое, воздушное…

Кира хотела было по привычке отказаться… Но что-то её удержало. Она ни слова не сказала, когда Юля быстро отдала ей платье и снова выбежала из кабинки, подмигнув.

Переодевшись, Кира несколько минут молча разглядывала своё отражение в зеркале. Юля снова вихрем влетела в кабинку, глянула на подругу и захлопала в ладоши.

- Волосы мы тебе распустим, так… Плечи распрями! С кроссовками, правда, странно сочетается, но… Кир, если ты его не купишь, я тебя никогда не прощу!

- Юль, спасибо, только я видела ценник… Да мне и некуда такое надевать. Так что я так просто, из любопытства.

- А ну-ка, не вздумай снимать!! Пошли сначала покажемся.

Кира в панике схватилась за штору, не дала Юле её распахнуть.

- Ни за что!!! Я… Ты не понимаешь…

Юля остановилась, убрала руку.

- Да всё я понимаю.

И толкнула Киру в спину так, что та пробежала ещё пару шагов от кабинки, споткнувшись и чуть не упав посреди комнаты. Юля показала Кире язык и с невозмутимым видом вышла из примерочной комнаты.

Кира и Артём остались одни.

Она стояла, потупившись, и не могла заставить себя поднять глаза.

В молчании прошло несколько мгновений.

Кира услышала вздох.

- Ну и что вы тут, девчонки, устроили за сыр-бор? Из-за одной какой-то шмотки…

Артём отложил журнал и поднялся с кресла.

Кира как будто приросла к полу.

Он принялся медленно обходить её по кругу, рассматривая.

Белое, как первоцвет в снегу, платье ещё больше подчеркивало хрупкую бледность Кириной кожи, оттеняло глубокий каштановый цвет волос. Оно было коротким, до колен; узкий синий пояс вышит серебряными нитями. Маленькие рукава украшены крохотными белыми перьями, воздушными и чуть трепещущими на сквозняке.

- Знаешь, в этом прикиде ты мне почему-то напоминаешь русалку. Пожалуй, как пойдём в следующий раз на навьев, зашлём тебя как разведчика.

Кира подняла взгляд и увидела на его лице тёплую улыбку.

- Кир, хватит уже так напрягаться. Я не волк, а ты не заяц…

Она теперь только заметила, что дрожит, и обхватила себя за плечи руками.

Артём собирался было сказать что-то ещё, но тут в примерочную ввалилась компания школьниц, которые оживлённо что-то обсуждали, чирикая, как стайка пёстрых птичек.

Он так ничего и не сказал, и Кира бросилась обратно в кабинку. Непослушными пальцами стащила с себя платье и с сожалением повесила обратно на плечики.

- Вы слишком быстро вернулись, - разочарованно протянула Юля, увидев Киру и Артёма, которые молча подходили к кассам.

- Я уже всё выбрала, - ответила Кира, вешая платье на стойку для ненужных вещей.

- Кир, ну ты что, я же так старалась, - Юля обиженно надула губы.

- Юлечка, пожалуйста, не сердись. Ну не могу я Энгельса Владленовича на столько обобрать. Мы и так сегодня уйму денег потратим.

Подруга уныло поплелась за ней, чуть не плача.

На выходе их догнал Артём и, ни слова не говоря, сунул Кире в руки белый пакет с серебряным тиснением.

Она остолбенела и заглянула ему в глаза.

- Я не могу…

- Цыц! – С серьёзным видом он щёлкнул её по носу. – Это не для тебя, а для дела. Разведка в стане врага, забыла?

- Тёмка!!! – завопила Юля и бросилась ему на шею.

- Уйди! – поморщился он. – Не доросла ещё на парней вешаться.

Отобрал у Киры сумки и невозмутимо пошёл вперёд.

В руках у неё остался только белый пакет. Она прижала его к груди и поторопилась следом.

Всю обратную дорогу Юля болтала и смеялась без умолку. Артём временами лениво отшучивался.

Кира же лишь молчала, только спотыкалась раза в два чаще обычного.

Уже темнело, когда они, раскрасневшиеся, ввалились в общежитие.

На пороге их встретил Энгельс. Лицо его было бледно.

- Ребят… У нас ещё два прорыва, одновременно. Чистые пруды и Тропарёвский парк.

Пакет выпал у Киры из рук.

Она постаралась успокоиться. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох. В голову лезли воспоминания о шевелящихся глубинах тёмного озера. На секунду ей показалось, будто она тонет, медленно погружается в бездонную, безымянную тишину, и мутные воды смыкаются над головой.

Артём подошёл к ней и встал рядом.

Да, всё правильно. Он не даст ей утонуть.

Кира улыбнулась, открыла глаза и подняла голову:

- Энгельс Владленович, куда сначала – к прудам или в парк?

- Чистые пруды раньше назывались по-другому, - тихо рассказывал Энгельс. Сегодня он был в авангарде и понемногу вводил их в курс дела, пока они шли по улицам, погружающимся в вечерние сумерки. Фонари почему-то ещё не зажглись, даже огни реклам не горели. В кафе по пути не было ни единого человека. Весь этот район будто вымер.

- И как же? – поинтересовалась Кира. Она, как обычно, шла рядом со своим Защитником. Сегодня – совсем близко, плечом к плечу.

И так же, как вчера, позади них держались Стас и Света. Но на этот раз Светина явная враждебность почему-то никак не трогала Киру. Она вся была словно закована в невидимую броню. Недобрые взгляды скользили по ней, не оставляя царапин.

- «Поганые пруды», - ответил на вопрос Энгельс.

- Это ещё почему? – спросил Стас.

- Есть разные предположения. Кто говорит, что сюда сбрасывали разный мусор и остатки испорченной продукции с находившихся рядом мясницких рядов. Улица Мясницкая ведь не случайно так называется – там и правда раньше мясом торговали. По другой версии, князя Юрия Долгорукого в стоявшей здесь деревне как-то не так встретили, за что он приказал казнить местного боярина и бросить его тело в пруд… Многое, в общем, говорят.

- А на самом деле? – спросил Артём.

- А на самом деле «погаными» много веков назад называли тех, кто продолжал придерживаться древней веры. От латинского «paganus» - «язычник». Многие слова, которые мы сегодня считаем ругательными, изначально не имели негативного смысла, просто стали такими от частого использования в словесных дуэлях старого и нового миров. Так что Поганые пруды просто находились на месте поклонения древним силам. Кстати, не обязательно злым.

- А как же они стали Чистыми тогда? – удивилась Кира.

- Со временем древнее волшебство покинуло это место – как тогда казалось, навсегда, - и люди забыли первоначальный смысл названия. Стали думать, что пруды Поганые, просто потому что грязные. Поэтому, когда в начале XVIII века Меньшиков приказал вывезти накопившийся мусор и запретил впредь сбрасывать в воду нечистоты, москвичи с радостью окрестили пруды «Чистыми». Так с тех пор и повелось.

- Это всё, конечно, безумно познавательно, - перебил Артём, - но всё-таки, что там стряслось? С чего Вы взяли, что в этом месте – ещё одна прореха? Опять в газете прочитали?

Энгельс вздохнул.

- Если бы. На этот раз всё намного серьёзнее. В газеты эта информация ещё даже не просочилась – не хотят паники среди жителей города. Дело в том, что на Чистых прудах и в Тропарёвском парке за минувшие двое суток исчезло в общей сложности более сорока человек. Бесследно. Что случилось, никому не известно.

Кира вздрогнула.

- А вы тогда откуда узнали? – с сомнением спросила Света, подходя ближе.

Энгельс оглянулся на неё.

- Знакомые есть в МВД.

- У вас что, везде знакомые? – удивился Стас.

- У нас очень крепкое братство выпускников, - пояснил Энгельс, отводя взгляд.

- Просто у него жена хакер, - усмехнулся Артём. – Рита не просто так в декрете дома сидит, а за компьютером. Что, вы думаете, её не видно и не слышно днями?

Энгельс смутился. Кира удивлённо на него посмотрела. Стас присвистнул.

- Ну… Это тоже.

Кире стало безумно интересно, как же Энгельс и Маргарита, в таком случае, познакомились. Но ей не хватило духу задать вопрос.

- А почему так темно, вы не заметили? – спросила она вместо этого.

Действительно – вечер всё больше укутывал дома тёмной пеленой, но её не взрывали, как обычно, яркие краски неугомонного, страдающего бессонницей города.

- Не знаю, - недоумённо ответил Энгельс.

- А у меня мобильник отрубился, - удивлённого заявил Стас.

Оказалось, что телефоны заглохли у всех.

- Если не работает ничего электрическое – значит, и уличные камеры не снимают то, что происходит там, впереди? – спросила Кира. – Но тогда почему всё так тихо и спокойно? Центр города же. Где полиция, где все?

Артём встретился с ней глазами. Он нахмурился и кивнул:

- Что-то здесь нечисто, на этих Чистых прудах. Будем поосторожнее.

С этого мгновения шли в молчании, с каждым шагом всё больше погружаясь в сгущающийся туман.

Машин не было ни одной, и они пошли прямо по дороге.

- Смотри! – Кира схватила Защитника за рукав и показала вперёд, туда, где в клубящейся дымке слабо вспыхнули зелёные, синие, фиолетовые огоньки, будто стая светлячков.

- Вижу, - угрюмо ответил он и словно весь ощетинился. «Если бы он был волком, шерсть на загривке у него стояла бы сейчас дыбом», - подумалось Кире. Она почти слышала угрожающее рычание, клокочущее у него в горле – или ей так показалось…

- Что? – спросил Энгельс. – Я пока вижу только туман. Весьма странный для такого времени года.

- Прореха. Впереди. Очень большая.

Он зажёг меж пальцев цепочку синих огней. Света облачилась в радужное плазменное оперение. Вокруг Стаса взломали мостовую и поднялись в воздух с десяток увесистых булыжников. Он хотел взять с собой из дому какое-нибудь металлическое оружие, но Энгельс не позволил – в случае чего, было бы весьма непросто отвечать на неудобные вопросы полиции. В городе и так всегда под рукой было предостаточно подходящего материала.

Наконец, очень медленно, они подошли к источнику света.

И сначала не поверили своим глазам.

Чистые пруды были словно накрыты сверху полупрозрачным мерцающим куполом. А под ним…

Деревья, что были высажены ровными рядами у воды, разрослись в буйную, прекрасную своей первозданной дикостью чащу. Тёмные ветви переплелись высоко в небе, образуя зелёный свод. Травы, что педантично срезались газонокосилками, теперь поднялись в пояс и выстрелили гроздьями белых и лиловых цветов. Могучие корни деревьев взломали асфальт, опрокинули и оплели скамейки и крышки люков. Фонари поломало и погнуло, половины уже и вовсе не было. Кое-где виднелись порванные провода, что свисали, как лианы.

А в пруду, заросшем ряской и звёздами кувшинок, скользили гибкие прекрасные тела, в белых длинных рубашках, в ореоле струящихся волос – русых, золотых, тёмных как ночь… Бледные лица с огромными сияющими очами, пышные венки на челе, венчики цветов в них горят в сумраке огнями. Теми самыми – зелёными, синими, фиолетовыми… Призрачными, манящими, как маяк пирата манит на скалы заблудившиеся на свою беду корабли.

- Навки… - выдохнул Энгельс и схватил за локоть Стаса, который как зачарованный шёл вперёд. – Даже не думай. Они куда опаснее стрыги. С ней мы хотя бы знали, как сражаться. А вот что делать с этими…

- Надо попытаться закрыть прореху. Но такую огромную вижу впервые. Кир, ты как, справишься? – Артём повернулся к девушке.

- Я не знаю, - честно ответила она и задумалась.

- Что такое? – наклонился к ней Защитник и всмотрелся в лицо. – А, понятно.

Он повернулся к остальным.

- Она не уверена, что её вообще надо закрывать. Пока не поймёт, в чём опасность, и не убедится сама.

- Впервые в жизни соглашусь с этой малявкой, - встряла Света. – Это… Это слишком красиво. Конечно, скорее всего мы сейчас все немного околдованы, вот и говорим так. Но всё-таки… В чём проблема-то? Немного зелёных насаждений в центре города, мне кажется, не повредит…

- Вы не понимаете! – прервал её Артём.

- Тём, объясни им, - вздохнул Энгельс. – Ты ведь уже заметил, да? Даже я еле держусь.

Защитник схватил Киру за запястье и потащил вперёд. Не доходя нескольких шагов до поблёскивающей границы купола, указал ей куда-то направо. Там был проход меж соседними домами – одним высоким, с серой крышей, и другим чуть пониже, с зелёной.

Выйдя из этого переулка, по пологому склону к пруду медленно спускалась навка в белой до пят рубахе, с тёмными, как беззвездное небо, волосами. Она вела за собой за руку человека. Парня лет двадцати пяти в синем деловом костюме и галстуке. Он смотрел на неё восхищёнными, зачарованными глазами. На ходу выбросил кожаный портфель, что нёс в левой руке, развязал и швырнул в воду галстук. Навка остановилась, поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.

За ними уже спускалась ещё одна пара. Совсем низенькая, тонкая как тростинка навка в пышном венке, хохоча, тянула за собой парня-неформала. Смеясь, она брызнула на него водой из пруда, и у того разом смыло всю чёрную краску с волос и из-под глаз. Волосы оказались светло-русыми. Пропал сам собой тоннель в ухе, дыра тут же заросла. Втянулись куда-то под кожу татуировки, что вились по скуле. Лицо его сделалось простым, почти детским и каким-то трогательно-беззащитным. Он счастливо улыбнулся, вслед за навкой нырнул в пруд и больше не показывался на поверхности.

- Теперь поняла? - повернулся к Кире Артём. Его лицо было напряжённым, на висках блестели капли пота.

Кире через браслет неожиданно передался его …страх? Он не боялся стрыги, но испугался теперь? Разве может такое быть? Может, поняла Кира. Он, как дикий зверь, больше всего на свете боится потерять свободу. Боится утратить контроль над своей жизнью, над своей судьбой.

Поддавшись порыву, Кира накрыла холодной ладонью руку, которой он сжимал её запястье.

- Не бойся. Я никуда тебя не отпущу. Они тебя не получат. – И тут же потупилась, испугалась двусмысленности своих слов, поскорее убрала руку.

Артём молчал и Кира испугалась, что сказала что-то не то. Подняла глаза и увидела, что взгляд его немного смягчился. Он улыбнулся:

- Я на тебя надеюсь.

Кира улыбнулась в ответ.

К ним подошли остальные. Артём отпустил Кирину руку.

- Ну что, до чего вы тут договорились? – поинтересовался Энгельс.

- Надо закрывать прореху, - решительно сказала Кира. – Вот только я пока не знаю, как. Слишком далеко. Мне кажется почему-то, что мы до них не дотянемся. А если не справимся с одного удара, кто знает, чем ответит нам этот заворожённый пруд…

- Тогда, может быть… - начал было Энгельс, но поперхнулся на полуслове и замолчал.

Из тени ближайших деревьев к ним медленно выходила полупрозрачная, окутанная призрачно-серебристым сиянием фигура. Совсем юная девушка в белой до пят рубахе, с которой ручьями стекала вода. Золотистые локоны, сияющие невинные очи, взгляд которых был обращён на людей и в то же время куда-то в бесконечную, неизмеримую вечность. Пышный венок, цветы в нём источают пьянящий аромат. Другой венок – в руках, прижатых к груди.

С глухим стуком упали оземь камни, что держал в воздухе Стас.

Навка шла, едва касаясь босыми ногами поверхности, будто плыла.

Она приблизилась к ним на расстояние вытянутой руки беспрепятственно – все будто застыли и не решались ни сказать что-либо, ни сделать.

Сперва гостья обратила взгляд невинно-мудрых очей на Энгельса. Покачала головой, улыбнулась.

Двинулась налево и остановилась ровно напротив Артёма. Подняла голову, посмотрела ему в лицо с любопытством… И отшатнулась, как ошпаренная. Надула губки, бросила обиженный взгляд на Киру и укоризненно погрозила ей пальцем.

Отправилась дальше… И встала как вкопанная прямо напротив Стаса.

Лицо её всё будто осветилось. Радость, детский восторг читались на нём. Широко распахнув глаза с дрожащими ресницами, она протянула правую руку.

Прежде, чем его кто-то успел остановить, Стас шагнул вперёд. Навка надела второй венок ему на голову. Несколько долгих мгновений они стояли друг напротив друга в молчании, а потом она взяла его за руку и повернулась в сторону пруда. Счастливо улыбаясь, Стас двинулся было за ней…

Но тут к ним подлетела Света и ударом огненного крыла разбила сплетение рук.

- Да как ты смеешь наших мужиков отбивать, слякоть? – прошипела она.

Стас обернулся, загородил собой навку. Глаза его стали изумрудно-зелёными, они метали молнии. Под ним задрожала земля.

- Тём, скорее, помоги мне! Мы же его теряем! – вскричал Энгельс и бросился вперёд. Он схватил Стаса за локоть, Артём – за другой, и они попытались его задержать. Ничего не получалось.

Кира в изумлении увидела, как кожа Стаса сверкнула золотом. На руках его начали проявляться какие-то странные узоры. Блеск изумрудных глаз становился нестерпимым.

- Стас, не смей! – кричал на него Энгельс. – Вспомни - в прошлый раз тебя это чуть не убило!

Навка за их спиной в ужасе прижала ладони к губам.

- Подумай хотя бы о своих родителях! – продолжал увещевать Энгельс. – Ты помнишь, ты рассказывал о них? Они же тебя любят и ждут! Ты не можешь сейчас… Мы тебе не позволим!

Золотое сияние на коже Стаса погасло, узоры исчезли. Он закрыл глаза и устало плюхнулся на землю.

Потом поднял измождённое лицо на свою навку. Она подошла, одно бесконечное мгновение глядела на него сверху вниз полными слёз прекрасными очами. Сняла с головы свой венок и бросила ему в ладони. Развернулась и убежала, прижимая руку к сердцу, исчезла в туманной дымке.

Цветы, что она оставила, истаяли в воздухе, оставив за собой лишь терпкий аромат, который горечью оседал на губах.

Стас уронил голову на руки.

- Она… Говорила со мной. Её звали Купавой. Когда степняки подожгли деревню, она бросилась в реку с мостков, чтобы не даться живой. Ей было пятнадцать…

Все обступили сидящего на земле товарища и молча слушали.

- Она сказала мне, что будет ждать на том берегу. Будет ждать, пока реки не потекут вспять и не высохнет море. Так она сказала…

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒