Серия «Мутангелы», спин-офф

Подходит читателям от 13 лет.

Внимание!
Инструкции, данные между строк в этой книге, не представляют ни малейшей опасности для любого, кто является человеком, только человеком, и никем, кроме человека.

Всех остальных мутангелов, а особенно инфилоперов (даже если они не помнят, кто они такие и считают себя обыкновенными людьми) Мебби Клейн просит при прочтении соблюдать все необходимые меры предосторожности. Помните, что человек отвечает только за свою жизнь, а мутангелы в ответе за всё происходящее.

Везде далее: Диди = дополнительная информация для инфилоперов.

Глава 1
Абсолютно необитаемый

— Ма-а-ма!!! — Маша сначала заорала, а потом уже открыла глаза, схватилась за сердце и очень оперативно хрюкнула.
Заснуть на даче Кэшлоу, а проснуться в океане – это кто хошь заорет, как резаный! Тем более, что при ближайшем рассмотрении Маша оказалась немного резаной: пострадала лодыжка, то ли от острой ракушки, то ли от камня, — и того, и другого вокруг было предостаточно.
Строго говоря, Маша Малинина проснулась в океане только нижней частью тела, волны лизали ее ноги, доходили до колен и немедленно смывались обратно в океан. Она и заорала «мама» от ощущения волн, а потом открыла глаза, увидела океан – и тут уж немедленно хрюкнула, ясное дело!
— Фух! – Маша села, огляделась, поболтала ладонью в воде, лизнула палец – соленая! – опять огляделась и выдохнула: – Ничо себе так!
Солнце вставало, нижний его край еще касался горизонта. А может, это вечер? Нет. Похоже, все-таки раннее утро. Но тепло же… Это тропики? Маша поднялась, вытряхнула из волос песок. На ее оперхрюк никто не отозвался, и это было странно.

Диди. Как работают хрюки? Очень просто. Каждый хрюк отслеживается сразу несколькими спутниками, кружащими над Землей-11. Всего таких спутников больше сотни. Они немедленно обрабатывают информацию, оценивают степень опасности и реагируют по ситуации. Если мутант, пославший сигнал, действительно нуждается в помощи, и с его страховкой все в порядке, спутник посылает ответный сигнал, в котором содержится информация о том, через сколько секунд подоспеет помощь. Со страховкой у Маши все было в полном порядке, и она не сомневалась в том, что сейчас ей сообщат, где она находится (точные координаты) и когда за ней приедут (или прилетят).
А о том, что жизни на Земле-11 больше нет, все спутники посажены на космодромы и оперхрюкать не имеет смысла, Маша, конечно, не знала.

Маша отправила в пространство повторный хрюк, подождала пару секунд, надула губки и решила спасать себя сама. А что ей оставалось? Впереди по курсу было бескрайнее море, слева и справа – тоже. Линия берега загибалась довольно круто – возможно, это был мыс. Маша повернулась к воде и солнцу спиной и увидела… розовые тапочки. Домашние такие, мягкие, мохнатые, без задников. Здесь, на берегу, они смотрелись нелепо. Маша подняла глаза выше и увидела еще более нелепую картину: в паре метров от розовых тапочек спал ее одноклассник Рино Слунс.
Всего день назад они с Рино и еще двумя друзьями сбежали из «школы для особо одаренных», угнали машину, добрались до дачи, встретили там маму Рино, отогрелись, наелись, расслабились, рухнули спать. И вот… И вдруг…
Рино сладко посапывал, обнимая подушку. Под одеялком. Но на камнях.
— Ничо себе так… — во второй раз пробормотала Маша и решительно подошла к Рино. – Эй, вставай давай, соня!
— Ммм… — не просыпаясь, ответил Рино.
— Вставай, говорю!
Рино недовольно заворочался и перевернулся на другой бок:
— Ну ма-ам! Еще пять минут!
— Какая я тебе мам! – возмутилась Маша. – А ну подъе-ом!
Вопль «подъе-ом!» Маша сопроводила хорошим пинком пониже поясницы. К счастью, Маша была уже в тапочках, а Рино еще под одеялком. Слунс подскочил:
— Что такое?
— Ничего, — Маша картинно развела руки. – Ровным счетом ничего. Просто – доброе утро!
— А-а-а, ясно… — Рино зевнул и внезапно понял, что ему жестко сидеть. – Слушай, а что это за…
Он выудил из-под себя камень и уставился на него с неподдельным изумлением и явным неодобрением, как принцесса на горошину.
— А кровать моя куда делась? – почему-то протягивая камень Маше, спросил Рино. – И вообще, мы где?
— Ты меня спрашиваешь?! — вежливо уточнила Маша, причем выражение ее лица в этот момент больше соответствовало вопросу: «ты идиот?».
— Ну да… Тебя… А что?
— А то! Что я понятия не имею, где мы и как сюда попали. Я сама проснулась пять минут назад, причем не на берегу, под одеялком, а прямо в океане!!!
— Тут океан есть?! – Рино вскочил, повернул голову и только сейчас заметил море. – Су-у-пер!!! А вода теплая? А чистая? А купаться можно? А ты уже купалась?
Лихо перепрыгнув через одеяло, Рино бросился к воде. Маша заметила, что на ее однокласснике не ночная пижама и не спальные шорты с майкой, а вполне дневная одежда: джинсы, сорочка, ботинки. На самой Маше, кроме тапочек, был легкий сарафан – когда они вчера укладывались спать, мама Рино предложила ей вместо ночнушки, из того, что нашлось в доме.
Рино лихо сбросил с себя ботинки с носками, закатал штанины и вошел в воду.
— Маш-ка, кла-асс!!! Давай купаться!
Он выскочил на берег и принялся стаскивать с себя джинсы, смешно прыгая то на одной ноге, то на другой. Сорочку стянул через голову, чтоб быстрее. И – бултых в воду!
— Вот суслик! – Маша надула губы и плюхнулась на одеяло. – Купаться ему! А у меня, между прочим, купальника нет! Трусы, допустим, сойдут, они без кружавчиков… А верх?
— Маш-ка-а! Ну чего ты там бормочешь? Давай наперегонки вдоль берега! Тут супер!!! У-ху-у!
Рино подпрыгнул, упал на спину, замолотил руками и ногами, поднимая фонтан брызг.
— У меня купальника нету-у! – проорала в ответ Маша.
Рино перестал болтать конечностями, встал, почесал затылок. С этими девчонками иногда проблемы, да…
— А ты в сарафане давай, потом высохнешь!
— Ну… — Маша на мгновение задумалась. – Да он длинный… В нем плавать неудобно.
Вообще-то сарафан был не длинный, чуть выше колена.
— Ну, тогда я один! – немедленно решил Рино. – У-ху-ху-у!!!
— Муточерт знает что! – обиделась на судьбу Маша, но… — Эй! А можно я в твоей сорочке поплаваю?
— А?
— Рубашкой последней поделишься, говорю?
— Забирай, не жалко!
Рино махнул рукой и поплыл от берега.
— Осторожнее! – крикнула ему вслед Маша, подбирая с земли сорочку. – Вдруг там кукулы или другие хищники?
— Я недалеко-о-о…
Маша повернулась спиной к морю и сняла сарафан. Из сорочки получился вполне приличный верх.

Наплававшись вдоволь, они вылезли на берег и упали отдыхать и сохнуть. Солнце уже немного поднялось, день обещал быть жарким.
— Слу-ушай, а мы все-таки где? – спросил Рино.
— Понима-а-ешь, я все-таки не знаю! – передразнила его Маша. – Я же объяснила, я заснула на даче, где мы нашли настоящего Дюшку и твою маму, а проснулась тут на три минуты раньше тебя. Хрюкнула два раза.
— И?
— И ничего, в ответ – тишина!
— Врешь!
Маша пожала плечами:
— Сам попробуй!
— Я попозже попробую, — сказал Рино. – Еще пару раз искупнемся, и потом. А вообще-то лучше давай не хрюкать, не рисковать. Мы же сбежали. Машину сожгли. Учителя пополам разрезали.
— Учителя — это не мы! – возразила Маша.
— Это ты попробуй им докажи!
— Кому – «им»?
— Ну, спецам из секретного института, которые нас в школу для особо одаренных заманили.
— Эх… — Маша вздохнула.
— Что «эх»?
— Зря я хрюкала, получается… Но знаешь, я так испугалась, когда проснулась в воде, что ни о чем не подумала даже и сразу хрюкнула!
— Ничего… Хорошо, что ты, видимо спросонья, неправильно хрюкнула, и никто не отозвался. А то бы нас уже загребли.
Они помолчали.
— Слушай, все-таки, а как мы сюда попали? Нас, наверное, усыпили. И перевезли. Но кто? Секретники?
Рино задумался:
— Вряд ли. Они бы нас или сразу кокнули или обратно в школу потащили. Чего им нас везти через пол-планеты?
— Логично… Тогда кто?
— Может, моя мама… — не очень уверенно предположил Рино. – Она, знаешь, вообще-то на многое способна. Она такая… Журналистка, в общем.
— Да, это может быть, — согласилась Маша. – Это объясняет тот факт, что ты спал на подушке под одеялом, а я – в воде!
— Да далось тебе это одеяло! – досадливо отмахнулся Рино. – Забирай себе. Вместе с сорочкой…
— Да, кстати, — Маша поднялась. – Я тебе сейчас верну сорочку, только отойду, переоденусь. А потом мы пойдем поищем остальных и выясним подробности.
— Ага, — согласился Рино. – И жрать уже охота.
Маша подняла и отряхнула от песка свой сарафан, изящно подцепила двумя пальчиками тапочки и пошла от берега. Берег был высокий, скалистый. Вверху, метрах в пяти, виднелись кустики и деревья.
— Ты там осторожнее, если откапываться начнут, бегом обратно! – крикнул вслед Рино.
— Сама знаю, не маленькая, — хмыкнула Маша.
Маша взобралась на скалу. Кустики – несколько штук – были закопаны в землю так плотно, что возникало странное ощущение, будто они уже год как не двигались с места. Даже трава вокруг успела вырасти. «Больные они, наверное!» — подумала Маша, на всякий случай обходя их стороной. Деревья, видимо, тоже были больные, потому что земля вокруг них тоже была плотной-плотной и заросшей. В принципе, Маша могла бы уже и тут переодеться, Рино был вне поля зрения. Но для верности Маша сделала еще шагов десять, решив дойти до вон той полянки.
Она дошла до полянки и охнула: это была вовсе не полянка, а опять берег, чуть более пологий, но берег. Со сваленной корягой. И… Маша заподозрила недоброе и бросилась обратно. Надо было проверить. Так. Вот вроде самая высокая точка. Там – Рино, а там, в противоположной стороне – новый берег, с корягой. Теперь так рассуждаем: слева – мыс, это точно. Там они плавали. И если справа не… Маша ломанула вправо. Через несколько секунд она опять была на берегу!
Маша повернула обратно. Ее трясло.
Рино сидел на одеялке и… с аппетитом лопал бутерброд. Двойной такой. С котлеткой между двумя ломтями хлеба.
— А фы фево не пе-фе-де… — он проглотил и повторил удивленно: — Ты чего не переоделась-то?
— Мы… мы… — глаза у Маши были круглые-круглые. – Та… то…
— Ничо не понял! – признался Рино. – Бутерброд хочешь?
— Не хочу я твой бутерброд! – заорала Маша. – Мы на острове! Необитаемом! Среди океана!!! А тебе только покупаться да пожрать!!!
Пока она орала, размахивая руками, Рино откусил еще кусок бутерброда и жевал, глядя на Машу снизу вверх по-бычьи наивными глазами.
— Ух! – окончательно обиделась Маша и отвернулась.
Если бы она не была мутанткой, она бы, наверное, сейчас расплакалась. Но Маша была мутанткой и считала, что плакать нет никакого смысла.
— Точно на острове? — уточнил Рино.
— Точно, точно… Ладно, давай свой бутерброд!
— Упс… Я а его доел…
Второго бутерброда под подушкой не было. Маша подумала, что теперь, возможно, есть смысл поплакать.
— Значит, так, — сказал Рино, втрескиваясь в джинсы и зашнуровывая ботинки. – Ты все-таки лучше не плачь, а сиди тут. Я пойду по берегу. Я думаю, что это не остров. Если через час не вернусь, можешь начинать плакать.
И Слунс ушел.
Вернулся он через несколько минут. С другой стороны. Маша вскочила. Пока Рино не было, она успела уговорить себя, убедить в том, что ошиблась. Переодеться. Кое-как причесаться – пятерней — и приготовиться к лучшему.
— Ну что?
Рино молчал. Вид у него был несколько убитый.
— Ясно, — вздохнула Маша. – К лучшему можно было не готовиться…
— Надо прочесать остров, — сказал Рино. — Может, тут вертолет есть. Или кто из наших найдется, среди кустиков. Или еда…
Следующие два часа они прочесывали остров, хотя это можно было сделать и за десять минут, такой он был маленький. Людей, то есть мутантов, на острове не было. Животных не было. Построек не было. Еды не было. Были: скалистый берег, пологий берег, тридцать одно дерево (из них пять засохших и три молоденькие), примерно столько же кустиков (на некоторых – ягоды, но жутко горькие), одна большая коряга на берегу и две среди деревьев. Собственно, всё.
— Давай еще раз искупнемся, — обреченно предложил Рино. – Перед смертью.
— Давай, только недолго, — кивнула Маша. – Только чтоб охладиться. А потом начнем плот строить.
— Что строить?
— Ну, плот, плавсредство.
— Из чего?! Тут ни пластика, ни пенолита, ни…
— Из деревьев!
— Ы?
— Ыгы. Эти деревья – больные, сам видишь, они двигаться не могут. Они как в древности. Я в кино видела, как…
— Точно! – перебил ее Рино. – Да! Я тоже видел! Мы сделаем плот и уплывем, а по дороге будем питаться рыбой и загорать. А потом доберемся до цивилизации, и тут ка-ак хрюкнем! И тут уж нам точно никакие спецслужбы и секретники не помеха, потому что телевизионщики набегут, а мы…
— Супер! – заорала Маша. – Телевизионщиков будет – куча! Они нам так: ах-ах, как вы смогли сто дней на плоту, а мы им так: ах-ах, это было приключение, что надо, а они нам так…
Ребята наскоро макнулись в воду – солнце уже поднялось довольно высоко, стало по-настоящему жарко, — и бодро пошли к деревьям.
— Это подойдет! – храбро заявил Рино, впрочем, не приближаясь к стволам слишком близко. – И это тоже. И вон то. Думаю, трех штук хватит.
— Я тоже так думаю, — Маша оказалась то ли смелее, то ли безрассуднее, но она подошла к деревьям гораздо ближе. – А чем мы их победим?
— Эмм…
Одеяло, подушка и тапочки для расправы с хищными, хоть и очень больными деревьями явно не подходили.
— Маш, знаешь, мне кажется, они не больные, они это… тупые просто! Совсем тупые. Правда. Может, их и побеждать не нужно, спилил – и готово!
— С чего ты взял?
— Ну… Смотри, у них листья есть. Значит, он живые. Листья вроде здоровые – ну, так навскидку – здоровые, да? Но они на одном месте тупо стоят, значит, просто не соображают, что можно двигаться. Значит, они и бороться с нами не сообразят…
— У-и! Рино, ты гений!
Слунс скромно потупил глаза:
— Да ну… Просто логически рассуждаю… Ладно, тащи пилу, попробуем древнюю профессию рубалеса!
— Лесоруба… Слушай, а у меня нет пилы.
— А как тогда плот строить?
— А я откуда знаю!
— Так это же ты предложила!
— И что?
— Так надо сначала соображать, наверное, а потом предлагать!
— Сам ты дурак!
— Ух!!!
Они чудом не поссорились, то есть поссорились, но не очень. А потом Маша вспомнила, что на берегу есть острые ракушки, одной из них она утром даже порезалась. Они принесли несколько самых больших и острых обломков и, подбадривая друг друга и приготовившись при первой возможности уносить ноги, подошли к первому дереву с ракушками наперевес, как с автоматами. Автоматы же бывают дамские, маленькие. Ну, на планете мутантов уж точно бывают.
Но бежать не пришлось: дерево не сопротивлялось. То ли это было совсем безмозглое дерево, то ли… да муточерт его знает!
— Супер нам повезло, что они безмозглые и бесчувственные, — радовался Рино, долбая ракушкой древесину. – А прикинь, если бы они на нас набросились! А-а-а!
Он изобразил набрасывающееся на свою жертву дерево.
— Я пить хочу, — сказала Маша. – Просто ужас, как пить хочу. Ты уверен, что как только мы уплывем, поймаем рыбу, и ее можно будет выпить?
— Пф! Конечно! Некоторых тропических рыб можно пить, моя мама об этом даже статью в научный журнал писала, сам читал! – авторитетно подтвердил Рино.
Маша облизнулась.
— Я пока из моря немного попью, — решила она, сдувая со лба прилипшие волосы. – Правда, на уроках по выживанию говорили, что нельзя, но я капельку.
Она бросила очередную обломившуюся ракушку на землю и пошла к берегу. Рино одним прыжком добрался до нее, грубо схватил за плечо:
— Не пущу.
— Не имеешь права меня держать!
— Имею! Ты – первая, тебе нельзя морскую. Колики начнутся через час, а у нас лекарств нету! Крутоверина нету, пусьпусина нету, даже сбиватогена – ни таблетки! А в морской воде, между прочим…
И Рино принялся перечислять, что может содержаться в морской воде в этих широтах, и какие химические вещества могли бы помочь. Целую лекцию прочел.

Диди. Маша и Рино были «первые» мутанты, то есть мутанты первой группы. Первые мутанты мало чем не отличаются от обычных людей. А всего групп три. Третьи – самые крутые. Ну, и конечно, есть Ризенгри Шортэдлонг, супермутант-четверка, очень крутой. Таких крутых в природе не бывает, но он есть.

— Откуда ты все это знаешь? – обалдела Маша.
— Читал!
— И запомнил?!
— Ну… я не один раз читал.
— Зачем?
— Ну… думал, вдруг я попаду когда-нибудь на необитаемый остров и… Словом, готовился. На всякий случай.
Маша присвистнула:
— Невероятно.
Рино подобрал с земли ракушку и вернулся к дереву.
— А почему ты тогда про плот не сообразил? – недоверчиво прищурилась Маша.
— Ну, я когда мечтал, про плот не думал. Я хотел подольше на острове пожить, а потом хрюкнуть, когда надоест и все.
Он продолжил колупать ствол дефективного дерева. Тут пока что хвастаться было нечем, работа продвигалась медленно.
— Слушай, а может, ну его этот плот! Давай еще раз хрюкнем, вместе! Телевизионщики – это, конечно, хорошо, а спецслужбы – плохо, но… Я конкретно пить хочу.
— А до ночи дотерпишь?
— А что ночью?
— Ночью, наверное, дождь будет.
— Хм… Ты пророк?
Рино не ответил. Маша взяла ракушку и принялась за дело с другой стороны ствола. В конце концов, Маша была мутанткой, и вполне могла обойтись день-другой без еды и воды. Она решила потерпеть до ночи.
К вечеру дерево было спилено. Ребята с трудом дотащили его до воды, предварительно обломав ветки. Маша настаивала на том, что одного дерева для маленького плотика им вполне хватит, и на рассвете можно будет отправиться в путь. Но Рино возражал и уверял, что плот нужно делать на совесть. Они немного поссорились – в третий раз за день. Потом Маша поинтересовалась, чем они будут связывать бревна. Выяснилось, что нечем, лиан на острове не было. Они собрались было поссориться в четвертый раз, пока Маша толкала ствол в воду, чтобы «оставить этого придурка» уплыть к телевизионщикам в гордом одиночестве, но тут… Но тут ствол дотолкался, и выяснилось, что он… тонет!
— Быть такого не может! – взвился Рино.
Проверили. Дерево тонуло. И ствол, и ветки, и даже листья – как только слегка намокали.
Потом солнце село.
Потом стало прохладно.
Потом холодновато.
А потом пошел дождь. Ливень.
Сначала они пытались укрываться под одеялом и подушкой, но вскоре все промокло насквозь.
— Какой же ты дурак, какой дурак, как-к-кой дур-р-ра-к-к! – стуча зубами, повторяла Маша. – Как можно было мечтать попасть на необитаемый ост-т-т-ров?!
— Я ж-ж-е не о н-н-настолько н-н-необитаемом м-м-мечтал! – слабо возражал Рино, мечтая теперь только об одном: чтобы поскорей настало утро и выглянуло солнце.

Глава 2
Второй день на острове

Ливень на необитаемом острове прекратился под утро. У Маши зуб на зуб не попадал. Она была первая мутантка с локальными способностями: чувство голода отключать умела на отлично, а чувство холода – на троечку с минусом.
Рино дрых, причем сидя прямо на земле, в луже. Обхватил коленки руками, опустил на них голову, спрятав лицо от дождя, и уснул, мутант бесчувственный! Волосы торчком, ногти на ногах грязные, и вообще… Правда, сейчас ногти были не видны, но вечером они были грязнющие. «И как это чучело могло мне нравиться? — с досадой думала Маша. – Да с ним каши не сваришь, с острова не сбежишь! Утром заставлю его хрюкнуть, силой заставлю… Интересно, почему мой хрюк не сработал? Ой, а вдруг у Рино тоже страховка кончилась? …Бр-р, как же тут мокро и мерзко!!!»
Небо быстро теряло черноту. Маша выжала подол сарафана, помассировала руки, ноги. Земля была холоднющая. «Надо побегать, чтобы согреться!» — подумала Маша. Бегать по острым камешкам-ракушкам босиком оказалось совершенно невозможно. Тапочки раскисли и слетали с ног. Ботинки Рино стояли у спиленного дерева. Маша вылила воду из левого ботинка, примерила – кошмар! Во-первых, давит: нога у Рино еще не выросла, ну да, у парней-единичек и двоек лапы расти начинают поздно, годам к пятнадцати, это всем известно. Во-вторых, тяжело: ботинок и так почти что альпинистский, мощный, а тут еще и водой пропитался.
Мария нашла горизонтальный пятачок выступающей на поверхность скалы, относительно ровный, и занялась бегом на месте. И зарядкой. Это помогло.
В какой-то момент проснулся Рино, поднял голову:
— Ты уже зарядку?! Ну ты монстр! Не, я лично – спать!
— Я греюсь, чучело! – ответила Маша, но Рино ее не услышал, завалился на бок, подложив под щеку кулак, и опять вырубился.
Стало почти совсем светло. Солнце еще не выглянуло, но уже было видно, что на небе – ни облачка, и день опять обещает быть жарким. Маша поднялась наверх, умылась, сунув мордочку в кустики – вчера они убедились в том, что на этом острове животных нет, а растений можно не опасаться. Ягоды на одном из кустиков разбухли, видимо от дождя, и увеличились вдвое. Маша осторожно сорвала одну и попробовала. Никакой горечи! Правда, и вкуса тоже никакого, но есть вроде можно. Маша проглотила вторую, потом третью, потом десятую. «Надо Рино оставить, — подумала Маша. – Да-а? А он со мной бутером делился? Съем все!»
Но все было есть стремно. Вдруг эти ягоды все-таки ядовитые, только не сразу действуют? Маша сделала конвертик из крупного крепкого листа растущего неподалеку «лохматика» (так они с Рино окрестили одно из травянистых растений). Собрала в него десяток ягод и спустилась к Рино и даром загубленному дереву.
Показалось солнышко. Маша оставила ягоды возле все еще спящего товарища по несчастью и пошла вдоль берега, выбирая место посуше. Такое нашлось на противоположном берегу. Маша уселась на холодную землю, решила долго не сидеть, чтобы не простудиться, притулилась к коряге и уснула.
Сон ей приснился глупый, обрывочный. Сначала ей привиделось, что к их острову подплывает большая лодка чумовой странности: с треугольными парусами алого цвета. Из лодки выходит какой-то манерный придурок, больше похожий на девушку-гимнастку, чем на настоящего мужчину, и идет по пристани к ней и к Рино, и Маша с ужасом понимает, что это представитель местной полиции, и сейчас их арестуют. Но тут манерный придурок сворачивает в сторону, раздается гул, и с неба спускается летающая тарелка. Из тарелки выходят уже сразу три придурка, еще больше похожие на гимнасток, в зеленоватых трико. И идут по лучу света к ней и к Рино, и Маша с ужасом понимает, что это не настоящие киношные гуманоиды, а роботы, и они набирают детей для своего межгалактического зоопарка. Но тут гуманоидоподобные роботы сворачивают в сторону, и тарелка оказывается вовсе не тарелкой, а цирком, прямо почти таким, о котором Маша мечтала в детстве. Но вместо того, чтобы идти смотреть представление, а возможно, даже участвовать в нем, Маша с ужасом понимает, что… Не важно, что она понимает, но она решительно разворачивается на сто восемьдесят градусов и бежит прочь, в сторону города, по набережной, по шумному проспекту, в подворотню, по каким-то улицам, и улицы все уже и извилистее, но ей совсем не страшно, а как-то даже наоборот. И жарко от бега, и это хорошо, что жарко, и хорошо, что никого нет.
— Фух! Ну и жарища!
— Так ты полдня продрыхла, смотри, солнце в зените! Ясно, что печет.
Маша зевнула.
— Хм… А сорочкой ты меня назло накрыл, чтобы я совсем запарилась?
— Чтобы не сгорела.
— А-а… Ну, тогда типа спасибо.
Маша встала, потянулась. Когда день, тут очень даже неплохо. Только есть хочется. И пить.
— Ты уже купался?
— Аж три раза. А еще завтракал, обедал и работал.
— Ы?
— Ну, завтракал устрицами. Вот этими, угощайся. Их если пресной водой вымывать пару часов, можно лопать. А дождь всю ночь старался. Так что давай, налегай.
Маша взяла одного из открытых двустворчатых моллюсков и понюхала:
— Грибами пахнет. А вчера они тиной воняли, помнишь?
— Я ж говорю, дождь постарался.
Маша подцепила пальцем сомнительный завтрак, положила на ладонь и принялась изучать.
— А ты их давно ел?
— Часа три назад. Целую гору сожрал.
— И ничего?
— Как видишь.
Маша слизнула с ладони устрицу:
— Вкусно. Живем!
Она потянулась за следующей.
Вообще, если забыть, что они на этом дурацком острове скоро помрут, а забыть во время еды, когда голодный, можно о чем угодно, так вот, если забыть, — то тут очень даже вполне себе супер! Еще позавчера они торчали в страшной секретной школе, в которой Варю Воронину убили, и других тоже или почти, а потом бежали, и была зима, и всякие жутики. А теперь – солнце, океан, пляж, деревья не кусаются, и парень, который ей симпатичен, рядом, и устриц вон на завтрак приготовил…
— Ням-ням… Жалко, что соуса никакого нет.
— Ой, забыл! Ты их с листьями попробуй! – Рино потянулся, взял лист, это оказался машин кулечек-конвертик, из него высыпались ягоды. – Держи! Если понравится, я свежих принесу.
Маша нахмурилась.
— Ты что?
— Ничего! Я тебе ягодок нарвала, а ты их на пол… Могла бы, между прочим, все сама съесть!
Рино растерялся, поднял одну «с пола».
— Маш, ты их ела?
— Ну да. Они, как устрицы, после дождя стали совсем не горькие. И большие. Я решила тебя не будить, а сорвала листик, свернула кулечком и…
— Маша! – вид у Рино был испуганный. – Ты их много съела? Их же нельзя! Они же ядовитые!
— С чего ты взял?
— Во сн… Не важно, допустим, читал.
— А вот не надо ничего допускать! Я их еще ночью ела, то есть на рассвете. Уже часов восемь прошло. Больше, чем у тебя после устриц.
— Так ведь… А… если… А если они через девять часов действовать начинают?
Малинина выразительно покрутила пальцем у виска – этот жест у мутантов означает то же, что и у нас, — и взяла следующую устрицу. Рино вздохнул и махнул рукой.
— Пойду поработаю.
— Ты… дом строишь?
— Сухое дерево пилю. Может, оно будет держаться на воде.
— Да, это идея… А может, лучше хрюкнешь? Я подумала, если это твоя мама нас сюда, то… — Маша свернула слегка увядший лист лохматика и засунула его в рот.
— А я хрюкал, пока ты спала, — соврал Рино. – Три раза хрюкал. Нас никто не слышит. И это не моя мама нас сюда. А секретники. Я так думаю.
— Шушлик! – Маша прожевала и бодро добавила: — Но ничего! Не будем сдаваться! Построим плот из сухих деревьев и такое им устроим, когда выберемся! Я щаз доем, окунусь разок и тебе помогу!
— Не, дерево я сам доколупаю, а ты лучше вот что. Ты все промытые ракушки собери в тень, чтоб у нас запас еды был.
— Угу! – Маша кивнула, продолжая завтракать. – И листьев надо будет в дорогу взять побольше, вкуснотень, язык проглотить можно!
Рино улыбнулся, подхватил несколько осколков и ушел. «Надо было сказать ей, чтоб сорочку на плечи накинула, сгорит ведь…» — подумал Рино, поднимаясь к сухому полуспиленному дереву. И тут же удивился своей мысли, и подумал: «Интересно, чего это я такой вдруг заботливый стал? Сдурел, что ли?!»
Конечно, Рино Слунс не «сдурел». Можно было предположить, что влюбился, но он не влюбился. Ему, по большому счету, вообще на девчонок было пока еще плевать. Не, они конечно, красивые, но… Но если выбирать, то, конечно, лучше бы на необитаемом острове оказаться не с девчонкой, а с кем-нибудь из друзей, можно даже из новых. Хотя так тоже неплохо. Машка – нормальная, не неженка, это хорошо… Это даже лучше, чем парень. А то был бы парень, как этот Ризенгри или как его там, который Клюшкиным прикидывался, — и как бы Рино выглядел на его фоне? Нет, это правда хорошо, что он с Машкой. Приключение, что надо! Прямо как в любимом сне. Ну, почти…
Рассуждая подобным образом, Рино долбил сухое дерево. Вчера дул небольшой ветерок, а сегодня было совсем тихо, листва не шелестела. Только удары ракушки по дереву нарушали покой. И еще кто-то стрекотал в траве, неужели тут сохранились кусачики? Рино решил устроить небольшой перерыв, присел на землю и прислушался. Да, в траве кто-то стрекотал.
«Жалко, что нет диких зверей!» — подумал Рино. Когда он представлял себе необитаемый остров – а представлял он много, много раз, — его населяли звери, которых можно было храбро подстрелить из лука, а потом зажарить на вертеле, а из шкур сделать плащ. «Машке можно было бы сделать белый плащ, с рыжим, а… А чего я опять о ней забочусь?!» Да, недоумение Слунса можно было понять: с каких тараканов одному мутанту вдруг заботиться о другом, если он ему ни разу не мама, и вообще никто?
Внезапно мысли Рино были прерваны робким чириканьем. Рино замер и опять прислушался.
— Фьють! Фьють! Чир… ик! Ик!
На этом острове есть птицы! Как же они вчера не обратили внимания! Рино решил сделать лук со стрелами, как только расправится с деревом.
— Если я смогу тебя подбить, я буду крут, как Нок Чаррис! – прошептал Рино невидимой в листве птице и решительно принялся за работу.
Птица испуганно умолкла.
— И я знаю, чем связать плот! – продолжил Рино разговор с птицей. – Джинсами. Я разорву свои джинсы на полоски. Хо-хо!!!
Приятно, приятно чувствовать себя мачо.
Примерно через час дерево валялось на земле. Оно и внутри оказалось сухое. Такое точно будет держаться на воде. Рино победно вскинул вверх кулаки:
— Хо!!!
И побежал за Машей. Стащить вниз такую дубину было ему одному не под силу, все-таки Нок Чаррис – взрослый мутант, а Рино еще подросток.
Маша сидела на корточках у вчерашнего дерева, гладила его и… плакала. Одна ее нога неестественно торчала из-под одеяла, в обнимку с которым и рыдала Малинина.
— Ты чо? Ногу сломала?
Маша продолжала рыдать.
— Тыща муточертей, только этого не хватало! – Рино присел рядом, осторожно приподнял край одеяла, пощупал колено. – Тут? Или тут? Где?
Маша отрицательно помотала головой, подтянула ногу – оказывается, эта рёва просто сидела в такой позе.
— Не-е, — всхлипнула Маша. – Ты не волнуйся, ты такой до-о-обрый…
— Хэ! – Рино презрительно скривился. – А чего тогда ревем?
Маша неопределенно пожала плечами, облизала губу и опять всхлипнула:
— Зря… Зря…
Всхлип!
«Лучше все-таки на необитаемый остров попадать с парнем!» — решил Рино и попытался прояснить ситуацию:
— Зря мы вчера работали? Ну да… Но кто ж знал, что оно, зараза, тонуть будет?
— Не-е! — покрутила головой Маша, слезы с кончиков ее волос так и брызнули во все стороны. – Зря мы вообще его сгубили!
— Что сделали? – не понял Рино.
— Ну как… Оно росло себе, росло, никого не трогало, а мы пришли, как дикари какие-то и – хлоп! – и нету дерева-а-а-а!!!
Маша зарыдала с новой силой. Рино протер глаза и ущипнул себя, чтобы убедиться, что не спит:
— Маш, ты извини, но если ты сейчас так прикалываешься, то это, конечно, зачет, но… Давай театр потом устроим, а?
Малинина резво вскочила на не сломанные ноги и бросилась на Слунса с кулаками.
— Эй, ты что? Ты что?
— Театр, говоришь? Прикалываюсь, говоришь? Мы дерево срубили, живое дерево, понимаешь?! Мы траву тут всю помяли, мурувьев потоптали, листья сорвали, устриц сжевали … устриц… бедных устриц…
Маша в последний раз треснула Рино по башке кулаком, упала на камешки и принялась увлажнять их новой порцией слез. Несостоявшийся мачо стоял рядом с отвисшей челюстью и не знал, что и подумать.
— Ладно, — наконец решил Рино, — ты успокойся, а я… Я сейчас хрюкну и… То есть, я еще раз попробую хрюкнуть, вдруг на этот раз получится, и нас сразу спасут, и…
Рино не сомневался в том, что их спасут, и приключению конец. Лично он предпочел бы пожить тут еще пару дней, построить плот, подстрелить птицу и уже потом, победителем… Он тяжко вздохнул и выразительно хрюкнул. «Может, можно будет приехать сюда еще раз, с кем-нибудь более подходящим для приключений?»
Ответа на свой хрюк Рино не дождался.
— Странно… — прошептал он. – Очень странно…
Маша ничего странного в этом не видела. Они же уже посылали сигналы, вчера – Маша, сегодня – Рино.
— С чего ты взял, что на этот раз нам ответят? – Маша вытерла глаза тыльной стороной ладони, лицо у нее было красное и опухшее. – Не понял еще, нас тут насовсем бросили!
Рино подошел к воде, задумался. Кажется, Маша была права, их тут реально бросили, и никакое это не классное приключение, все серьезно! Но… Почему-то это его не напрягало. Наоборот, придавало остроты, становилось настоящим приключением, как-то так. Он повернулся к Маше другим человеком, то есть, простите, мутантом. Теперь в его голосе звучала сила, взгляд был полон решимости. Даже мускулов, кажется, стало больше.
— Всё. Будет. Хорошо, — твердо сказал Рино. – Мы спасемся, я тебе обещаю. Сейчас ты поможешь мне стащить вниз сухое дерево, мы его опробуем. Затем…
— Не будет ничего хорошо, идиот!!! – заорала Маша. – Спасемся – не спасемся, какая разница? Зачем нам вообще жить? Мы всё вокруг только портим! Даже если вернемся, я… я никогда не смогу учиться на одни пятерки! Вот!
— При чем тут пятерки? Пятерки-то при чем, объясни мне!
Маша не отвечала.

Диди. Если бы рядом оказались мутангелы, они сразу бы поняли, что произошло. Ягоды, которые слопала Маша, начинали действовать через девять часов пятнадцать минут, и были не ядовитыми, но повышали уровень альфа до отметки «полный перфекционизм». Недопустимая величина!
С уровнем альфа нужно быть поосторожнее, главное – вовремя остановиться, доводя что-либо до совершенства.

Рино решил оставить Машу одну, подождать, пока эта истеричка успокоится, а тем временем немного перекусить. Он поискал глазами еду, но на берегу ракушек не было. То есть были, но только крученные, несъедобные или пустые. Наверное, Маша успела все унести в тень, пока на нее не нашел псих.
— Маш, а где ракушки? – осторожно поинтересовался Рино.
— В море.
Мария вздохнула. То ли устала плакать, то ли справилась со стрессом.
— Эмм… Я понимаю, что в море полно ракушек. Но где съедобные, которые после дождя?
— В море, — Маша опять вздохнула.
— ???
— Я подумала, вдруг они оживут, если попадут в эту… в естественную среду обитания, вот.
— Ты их выкинула в море?!
— Нет, что ты, не выкинула. Если бы я их кидала, они могли бы разбиться. Я их аккуратно старалась переносить.
Рино схватился за голову, взвыл и убежал в лес, в оставшиеся двадцать девять деревьев. Теперь ему было все ясно: Машка слетела с катушек. Надо держаться от нее подальше. Тут уже не до постройки плота. Что делать? Что делать? Придется оставить ее на острове. Дотащить сухое дерево до воды, взять с собой съедобных листьев — хоть какой-то запас — и свалить. Отплыть подальше и хрюкать, пока не дохрюкаешься. А ее потом пусть отдельно спасают. Рино решительно ухватился за сухой ствол, уперся ногами: раз, два, три! Раз, два, три! Тащить одному не получится, но если толчками…
Кое-как дерево удалось сдвинуть с места. К счастью, двигать его надо было вниз по склону. И злость на Машку придавала силы.
Солнце продолжало палить, хотя дело шло к вечеру – второму вечеру на острове. Рино хотелось пить, хотелось есть, хотелось нормально помыться, с гелем и пенкой, включить комп, поиграть. Какой смысл быть суперменом, если на тебя никто не смотрит, и даже поговорить не с кем?
Сухое дерево тонуло почти так же, как сырое. Рино не дал ему утонуть окончательно, выволок обратно на берег. Не плавает, но, гореть же будет? Может быть, получится поймать птицу и разжечь костер. О том, как добыть огонь, Рино пока не думал. Ему удалось найти несколько промытых ракушек, которые Машка, наверное, не заметила, и заморить червячка. Что делать дальше, Рино не знал. Выдолбить лодку? Но достаточно толстых для этой цели стволов тут нет. Сплести из веток гамак, чтобы было мягче спать? Да ну… Рино решил сделать лук. А далее – валить отсюда, хоть даже вплавь.
Маша оплакивала устриц, травку и невозможность учиться на одни пятерки до самого заката. А потом ей внезапно стало жалко Рино. Он же старался, укрывал ее от солнца, устриц на завтрак готовил, деревья пилил, чтобы ее спасти, а она на него с кулаками! Это было ужасно. Маша так рассердилась на себя, что даже стукнула себя тоже кулаком по глупой голове. Но этот поступок оказался так далек от совершенства, что повторять она не стала, хотя собиралась. Маша решила немедленно найти Рино и извиниться перед ним.
Найти человека на маленьком острове – не проблема. И если его на острове нету, значит, он уплыл.
Рино на острове не было.
Маша поняла, что Слунс уплыл.
— Зачем, зачем ты уплыл один? – заламывая руки, закричала Маша. – Я же пришла извиняться! Ты же пропадешь один в открытом океане, сгинешь без поддержки и опоры!
— Что за чушь она несет, из Шекса Пирра, что ли? – бормотал Рино, слезая с дерева, на котором искал птичье гнездо.
— Рино ты тут, ты жив! – радостно завопила Малинина и бросилась ему на грудь. – О, что за счастье!
— А-ы-у… ну да… — смущенно пробормотал Рино, осторожно освобождая шею, чтобы не задохнуться.
— А я извиняться пришла! – воскликнула Маша. – Хочешь, на колени в<

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56