Серия «Мутангелы», спин-офф 5 страница

Под водой оказалось довольно темно и страшно. Если бы день был солнечный, глубина небольшая, а вода прозрачная, то, наверное, приключение получилось бы более романтичное. А так вышло что-то жутковатое. Прожектор на носу лодки был, но был слабый, он освещал дно не так, как это обычно показывают в документальных передачах о жизни в морских глубинах.
Они скользили вдоль берега, обходя острок по периметру. Машка вовмю налегала на педали, но их шизофреническое плавсредство все равно еле тащилось. Луч света выхватывал участки дна, которые почти полностью были покрыты водорослями. Рыбы пугались, быстро уматывали в разные стороны. Некоторые из них были крупные, странные.
Рино пребывал в невероятном возбуждении. Только и повторял:
— Смотри, смотри, какая! Ух!!! Красава! Интересно, что она жрет. Поймать бы.
«Всплыть без приключений!» — думала Маша.
Наконец им удалось обогнуть примерно половину острова. Северный берег был крутой, скалистый. Его подводая часть почти не была покрыта водорослями. Темные камни поросли чем-то вроде мха, в котором там-сям встречались двустворчатые ракушки-моллюски.
— Теперь смотрим внимательно! — скомандовал Рино. — Где-то тут из скал должен выходить туннель. Крути медленнее!
Маша с удовольствием и вообще перестала бы крутить педали, с непривычки она немного устала. Поплыли медленно-медленно. Рино направлял луч прожектора то вглубь, то, наоборот, к самой поверхности воды. Скоро скалистая часть окончилась.
— Ничего не понимаю! — бормотал Рино. — Я не мог ошибиться! Подземный ход идет в этом направлении! Он же не поворачивал нигде! Он тут должен был быть.
Маша мужественно помалкивала.
— Может, я в глубине ошибся? — рассуждал вслух Рино. — Да нет, не мог… Тут достаточно глубоко, а там вход с горы, и ступенек-скоб вниз не так уж много.
Маша молчала.
— Ма-а-аш, ну ты же умная, в чем я ошибся?
— Слушай, у меня весь ум в эти клятые педали ушел! — уклончиво ответила Маша, чтобы и не соврать, и про сокращалки не проболтаться. — У меня сейчас одна мысль в голове, добраться до дому и рухнуть отдыхать.
— Эх ты… — разочарованно протянул Рино.
— А что я? У меня ноги гудят, как слоникотюбы! А до причала еще плыть и плыть… Надо сперва вылезти на поверхность, а потом уже соображать, что и почему!
— Эх…
Рино попытался развернуться и поменяться с Машей местами, но им обоим сразу стало ясно, что этот план — утопия. В общем, Мария докрутила педали до пристани (на всякий случай они решили не всплывать, вдруг подводный туннель найдется), Рино всю оставшуюся дорогу грустил и недоумевал, волны усиливались, и в тесном пространстве их плавучей тюрьмы становилось все холоднее и удушливее.
Всплыли без затруднений. Как это произошло с технической точки зрения, Маша не уточняла. У нее было одно желание — добраться до постели и лечь. Кое-как набросив швартовочный канат на кнехт, они вылезли на твердую почву. На воздухе было, кажется, еще холоднее, чем в лодке.
— Пошли греться, обедать и спать!
— Да… Давай только на минутку спустимся в туннель, я направление сверю и…
— Рино, я валюсь с ног! Ты-то все это время просто так сидел, а я как супербелка в колесе крутилась!
— Ладно, прости. Я сам пойду. Тебя до дому проводить?
Маша немедленно хотела сказать что-то вроде: «как хочешь», или «сама доплетусь», но тут ее посетила ужасная мысль: «Рино постепенно становится мутангелом, и в какой момент это произойдет, неизвестно. Ведь по словам Янанны это случится до того, как жители вернутся, а вернуться они к празднику, а до праздника — считанные дни, а Рино сейчас сунется в подземелье, а там сокращалка, а за не Кротик, а если Рино уже мутангел???»
— Да, пожалуйста, проводи меня, — попросила Маша. — Я очень устала, сейчас холодно… Ты растопишь камин, да?
— Не вопрос, пошли, — Рино и сам хотел отдохнуть и согреться, хотя ему и не терпелось спуститься в туннель. — А у тебя пожрать найдется?
— Не вопрос, пошли, — в тон ему ответила Маша.
Маша теперь не жила в том доме, в котором они лечили ее рану на ноге, когда сбежали от Кротика. Она облюбовала домик-башенку в другой части города, подальше от причала и поближе к пятачку леса, выходящего к песчаной отмели. От ее башенки к отмели сбегала милая тропинка, участок берега, удобный для купания, был совсем небольшой, дальше к северу начиналась скалистая часть, на скалы можно было взобраться и любоваться видом на море. В самой башенке, судя по интерьеру, раньше жил какой-то писатель. Обилие книг послужило еще одной причиной того, что Малинина выбрала именно этот дом, ведь все это время она пыталась разобраться с текстами.
Рино, конечно, знал, где обитает Маша, но в гостях у нее оказался впервые.
— Гм… А ты неплохо устроилась! Так… Отопление от камина, и вода греется… А на кухне как? А-а, понятно… И углем можно? А запас большой, на зиму хватит? …Ух ты ж книг сколько!
Они согрелись, наелись. Рино встал:
— Мне пора.
— В туннель?
— Ну да. Надо найти просчет.
— Давай завтра. Темнеет уже.
— Ну и что? Сейчас зима, рано темнеет. Я пойду. Не хочу на завтра откладывать.
— Я с тобой. Или вообще не ходи. Там опасно. Там Кротик.
— Да ладно, что там смотреть? Что там опасного? Там же теперь эта… витрина, как ты их называешь. Проход завален намертво. Думаю, эту витрину жители сделали автоматической. Чтобы кротяру этого изолировать. Ее фиг сдвинешь, ты ж сама знаешь…
— Ничего я не знаю! Пошли вместе — и точка!
— Ну пошли. В этом доме фонари есть?
— А то!
Под глупо-глубокомысленные и невероятно наивные рассуждения Рино о том, как и для чего жители города, ушедшие в глубины морей, строили витрины, они добрались до входа в подземелье. Сдвинули люк. Зажгли фонари и полезли вниз.
Машин план действий был прост. Пункт первый: проверить, работает ли сокращалка. Для этого достаточно сфокусировать на ней взгляд, вспомнив о том, что ты не человек, не мутант, не ангел, не животное, не прочее примитивное существо, а мутангел. И прикоснуться. Пункт второй: убедиться в том, что Рино пока не мутангел, и для него сокращалка — просто кусок стены, стеклянная непроходимая витрина. Пункт третий: вернуться домой. В плане Маши был четвертый пункт, на тот случай, если пункт два полетит к муточертям, и выяснится, что Рино стал мутангелом. Четвертый пункт предусматривал поход к любой другой сокращалке и демонстрацию ее прекрасных возможностей Рино Слунсу, а также последующее объяснение того, в какой восхитительный мир они попали.
Пока Маша разрабатывала этот план, они шли по подземелью.
— Вот зараза, витрина на месте! — разочарованно произнес Слунс, ударяя кулаком по матовым бутонящимся стекляшкам. — Понимаешь, до этого места туннель идет на той глубине и в том направлении, которое я рассчитал верно. Но что там дальше? Тогда мы уматывали от Кротика, и… я не помню точно, бежали мы чуть вверх, или вниз, или, может, повороты были…
— Я тоже не помню, — Маша почти не врала в данный момент. — Я тогда была жутко напугана. Ладно, пошли, чего тут стоять…
— Не пошли! — заупрямился Рино. — Не пошли! Надо что-то делать, что-то придумать. Эта гребанная витрина должна как-то сдвигаться. Должна быть кнопка!
«Вот дурная его башка! — думала Маша. — Как же он станет мутангелом?»
Рино искал кнопку, а Маша смотрела на витрину. Ей не приходилось ни напрягаться, ни сосредотачиваться, она и так видела знаки. Знаки были тут везде, и в толще стен, и под каменным полом. Знаки предупреждали: эта сокращалка пока не построена, пользоваться ею нельзя, ведутся дизайнерские работы. «Интересно, а какой будет дизайн подземелья после тго, как работы будут окончены? — подумала Маша. — Вот бы взглянуть одним глазком!»
— А! Я догадался! — закричал вдруг Рино. — Кнопка не тут, а около входа! Наверное, я на нее случайно нажал, давно, когда тебя вытаскивал! Делаем так. Я иду ко входу и ищу там кнопку. Найду, крикну тебе. А ты стой тут и следи, сдвинется эта витрина или нет. И лучше отойди от нее подальше. А то мало ли.
— Ладно.
Рино пошел к выходу.
— Я только одним глазком, — прошептала Маша витрине, как только Рино ушел. — Я только голову просуну — и все. Только посмотрю.
Маша закусила губу, воровато оглянулась (Рино не было видно) и осторожно сунула голову в сокращалку.
За «витриной» было темно. Темнота и пустота. Маша испугалась, но, поскольку была не робкого десятка, прежде, чем выныривать обратно, просунула руку с фонарем. Свет фонаря осветил… пустоту.
— Ничего себе! — прошептала Маша. — Но это же невозможно! С точки зрения физики! Свет — это фотоны. Они летят. Когда натыкаются на что-то, мы это что-то видим. Но я в-и-ж-у пустоту, а как они на нее натыкаются-то?
Маша не заметила, как вошла в пустоту полностью. Постояла. Испугалась до смерти. И рванула обратно.
Но где оно, это «обратно»?
— А-а-а!!!
Фух! Удалось! Вот оно, родное подземелье по эту сторону витрины.
— Машка-а, ты в порядке? Я иду-у!!!
— В порядке! — крикнула в ответ Маша, и ее голос прозвучал как-то странно, он стал низким и хриплым.
Маша недовольно хмыкнула и потрогала рукой шею. Ощущения под пальцами были странные, прямо скажем, очень странные. Маша нахмурилась, взглянула на свою руку и чуть в обморок не упала: ее рука больше не была рукой человека. Она больше напоминала когтистую лапу с перепонками между длинными коричневыми пальцами!
-А-а-А!!! Ри-но-о!!!
— Машка, я тут, не бойся, я… А-а-А-а-А!!! Монстр!!!
Рино, появившийся в конце туннеля, не теряя и секунды, развернулся и бросился наутек.
— Ты куда-а?! — отчаянно завопила ему вслед Мария. — Это же я!!!
Но Рино и не думал ее слушать. Со скорость, которой позавидовал бы любой спринтер, он домчался до люка, взобрался по скобам на поверхность и закрыл крышку.
Да, кстати. Раньше тут лежала простая деревянная крышка. Но Маша и Рино, опасаясь Кротика, давно ее заменили на мощную, металлическую. Новая крышка завинчивалась так же плотно, как та, которая была на первом маленьком необитаемом острове, под корягой.

Глава 8
Если подруга стала монстром

Маша смотрела на плотно завинченную крышку над головой, направляя на нее луч масляного фонарика, и не верила своим глазам. Такого предательства со стороны Рино она не ожидала. Да, он не стал мутангелом, но… Но даже последние-распоследние сволочные мутанты не поступают так по отношению к… друзьям? Хм… Допустим, Рино Слунс не считает ее своим другом, но логически-то он рассуждать не разучился? Ему же должно быть ясно, что жить на необитаемом острове лучше вдвоем, а не… А не бросать подругу по несчастью на съедение Кротику.
— Трус несчастный! — в сердцах сказала Маша (голос у нее по-прежнему был осипший, но она не обратила на это никакого внимания). — Пригрезился ему за моей спиной монстр, так он дал деру, а то, что меня сожрут, ему пофиг! И как из него Янанна собирается сделать мутангела через несколько дней?!
Маша поставила фонарь на пол и стала подниматься по скобам. Может быть ей удасться открутить крышку с этой стороны?
Подниматься было непривычно легко. Маша с удивлеием обнаружила, что видоизменились пальцы не только рук, но и ног. Причем обувь на ногах осталась, но тоже изменилась, подошва теперь прикрывала лишь пятки и центральную часть, а длинные пальцы впереди торчали свободно. Маша карабкалась по скобам, инстинктивно цепляясь за железяки всеми четырьмя конечностями. «Чума! — подумала Маша. — Ладно, все это неважно, доберусь до первой же достроенной сокращалки — и дерну к Варе с Янанной, пусть возвращают меня в как было, а то что за дребедень?!»
Крышку отвинтить не удалось, с этой стороны ухватиться было не за что, а попытки пробить металл каменюгой ни к чему не привели. Да тут и динамит бы, наверное, не помог! Делать было нечего, пришлось вернуться к недостроенной сокращалке.
Знаков около нее было много. Маша присмотрелась: в основном незнакомые. Первый ряд только понятный, это предупредительные знаки, о том, что входить нельзя, опасно, могут быть последствия…
— Последствия я уже поимела, — пробормотала Маша. — Пройденный этап… Дальше-то что делать?
За первым, предупреждающим рядом, начиналась целая вязь разных значков, как бы висящих на горизонтальных шпагатиках. Это был текст, но не такой, какие бывают в книгах. Текст был многослойный, и некоторые буквы или слова в разных слоях соединялись ниточками или чем-то вроде ниточек. Иногда соединялись целые блоки текстов. Какие-то фрагменты были выделены другим цветом. В некоторых местах зияли пустоты. Маша ничего, конечно, не поняла.
Стоять тут бесконечно и лупиться на паутину значков было еще бессмысленней, чем оставаться возле закрытого люка.
— Была ни была! — произнесла Маша, и еще раз просунула голову в сокращалку.
На этот раз по ту сторону пустоты не было. А туннель был. Тот самый, по которому они когда-то пришли на этот остров. Все лампы горели и, видимо, появились новые, поскольку раньше эта часть туннеля не освещалась. В свете этих новых еще не успевших покрыться пылью ламп собственной персоной стоял, скрестив на груди лапки, двухголовый…
— Мамочка! — пискнула Маша. — Кротик!!! Ы-ы-ы…
Мария Малинина от страха и неожиданности впала в ступор. Она понимала, что надо быстро выдернуть себя обратно, но…
Кротик смотрел на Машу оценивающе. Потом левая его голова одобрительно кивнула:
— Хороша-а!
А правая плотоядно облизнулась и засмеялась.
Маша поняла, что сейчас ее сожрут целиком и не поперхнутся, справилась со столбняком и попыталась выбраться. Рывок! Не тут-то было, недостроенная сокращалка держала ее плотненько: башка по эту сторону, остальное по другую . Еще рывок! Бесполезно. «Целиком не сожрут, голову откусят и все! — поняла Маша. — Веселенькая перспектива!»
— Чего стоим, кого ждем? — вежливо поинтересовался Кротик. — Входи уж, что ли…
— Не могу! — прохрипела Маша. — Застряла. Ни туда, ни сюда.
— М-да, голосок тот еще, надо будет подправить, — заметила та голова, которая смеялась и облизывалась.
— Как застряла?! — удивилась первая голова. — Эта часть программы давно отлажена! Да что ж такое… Стой не шевелись, сейчас поправлю.
Маша в любом случае не могла шевелиться, поэтому и не попыталась возразить. Кротик вздохнул, сделал пару пассов лапками и все пространство туннеля заполнил многослойный текст с ниточками, который Маша видела по ту сторону сокращалки. Кротик прошел в него (текст оказался голограммой) и стал искать нужный фрагмент. Ушел он довольно далеко, оставив Машу в одиночестве.
— Теперь пробуй!
Маша пошевелилась. Получилось. Инстинкт самосохранения подсказывал: надо убираться обратно, звать Рино, пытаться отвинтить люк. Природное любопытство возражало: вперед, только вперед!
Плюм! — сокращалка сама выплюнула ее вовнутрь, то есть к Кротику. Маша прижалась к стенке и твердо решила сражаться за свою драгоценную жизнь до последнего. И это хорошо, что у нее таперь есть когти! Если подпрыгнуть и вцепиться левой руеой за левую шею, а правой за…
— У тебя такое лицо, как будто я собираюсь тебя зажарить и слопать! — удивленно заметила первая голова (то ли более сытая, то ли более лояльная).
Правая опять облизнулась.
«Так, двумя руками вцеплюсь в шею правой! — решила Мария. — На счет три. Раз…»
— Слушай, пошли есть уже, а! Я с голодухи сейчас помру, а тебе бы все работать!
«Два… Прыгнуть повыше, руками за шею, а когтями ног буду живот драть! А лучше пониже. Он же мужик? У всех самцов там самое это… больное вобщем…» — Машин план действий на ближайшае пчть минут обрастал подробностями.
— Маша, у нас к тебе конструктивное предложение! — миролюбиво произнесла первая голова. — Мы с моим товарищем немного заработаоимь и по этой причине зверски проголодались. Не составишь нам компанию?
— В качестве обеда? — подозрительно прохрипела Маша.
— С юмором девушка, это хорошо, — вторя голова сглотнула слюну и добавила: — А над голосовыми связками надо будет серьещно поработать. Ну, пошли уже, что ли…
— Столовая у нас там! — первая голова сопроводила свои слова махом лапки в сторону стены.
И Кротик бодро прошмыгнул прямо сквозь стену подземного туннеля.
— Ничего себе! — пробормотала Маша. — Так он был всего лишь галлюцинацией?! Я съезжаю с последнего ума?!
Одна из голов Кротика вынырнула из стены и с некоторым раздражением пояснила:
— Мы не галлюцинация. Мы — Мебби Клейн. Обычные мутангелы. Как и ты. Дизайнеры этой сркращалки. Ну, ныряй уже сюда скорее!
— К-ак??? Я сквозь стены не умею! Из всех моих друзей только один на такое способен, так он, простите, супермутант, как выяснилось…
Кротик, видимо не желая тратить времени на объяснения, просто схватил Машку за руку и втащил за собой в стену.
— Айки, мама, я, уи-и-и!!! Я не…
— Все, мы на месте, угомонись уже! Это пока еще не настоящие стены, так, иллюзия. Они по другим координатным осям расположены. Так что расслабься.
Маша осторожно открыла глаза, сначала один, потом второй. Они стояли среди довольно просторного помещения, заполненного по периметру разноцветными, похожими на змей, трубами, между которыми были плотно уложены змейки потоньше, черные и коричневые. Везде, где не было труб, были коробки с кнопками — скорее всего, какие-то приборы, так с первого взгляда не разобраться. Несколько столов среди этого хаоса наличествовали, но они были завалены предметами, мало похожими на посуду.
— Ты не удивляйся, у нас эммм… своя еда, немного специфическая, мы же все-таки кротик,
Маша решила не удивляться. Но одно дело — не удивляться, а другое — лицезреть на… Рацион Кротик состочл из двух больших порций червегусениц, обильно политых чем-то пахучим и таким же малоаппетитным. Малинина сдержала рвотный рефлекс и с энтузиазмом принялась рассматривать хитросплетенья труб.
— А для тебя у нас есть клубника со сливками, — отправив в рот первую порцию червегусениц, радостно сообщила одна из голов. — В холодильнике. Достанешь сама?
Но аппетита у Маши не было. Вообще.
— Зачем ей теперь клубника? — философски заметила вторая голова. — Ей бы теперь паучков каких… Хрустящих… У нас остались паучки?
— Кажется есть упаковочка…
Маша открыла рот, чтобы окончательно и наотрез отказаться от какой бы то ни было еды, но тут внезапно подумала о том, что она ведь никогда в жизни не пробовала паучков. Должно быть, он вку-у-сные…
— А паучки тоже в холодильнике? Там же, где клубника? — поинтересовалась она.
— Не, их в холод нельзя, хрустящесть пропадет, — покачал одной из голов Кротик. — Они вон, на эр-эн-ка-преобразователе!

Диди. Всем будущим инфилоппрам, дизайнером сокращалок! Запомните твердо, зарубите себе на носу, на хободе или н мандибулах (на том, что у вас есть)! Планируя видоизменение проходящего через сокращалку в другой мир мутангела, ни в коем случае не трогайте его ДНК или ТНК! Это слишком важные молекулы. А вот РНК, гормоны, мелкие «остаточные белки» и прочая ерунда — в полном вашем распоряжении!

Маше дали пакетик с паучками. «Что со мной? — с ужасом думала Маша, надрывая пакетик. — Почему я хочу паучков?! Это безумие!»
Паучки оказались довольно вкусные. Только жевать их было непривычно, поскольку вместо одного ряда зубов у Маши теперь было целых два. На этом новости не окончились. Спустя некоторое время Маша узнала еще вот что…
Один Кротик раньше был двумя разными личностями, но теперь, временно, являлся одной. Два друга-инфилопера, дизайнера по имени Кротик Мебби Клейн строили вместе уже не первую сокращалку, причем специализировались они на игровых сокращалках. Эта вела в игру-страшилку.
Проблема с этой конкретно сокращалкой была в том, что входящего в нее мутангела надо было не просто переодеть или адаптировать к новой, допустим, атмосфере или силе тяжести, а временно превратить в игрового персонажа в соответствии с его глубинными неосознанными желаниями.
— Это действительно очень сложная задачка, — сказал в заключение Кротик. — Пока мы решили ее только частично. Демо-версия даже еще не готова. И часть программы, обеспечивающая возврат в первоначальное состояние, тоже не отлажена. Поэтому мы уже второй год — Кротик, а тебе пока придется побыть лысым паукоедом. Но ты не волнуйся, это временно…
— Как это — лысым?! — завопила Маша и схватилась зо голову. — Как лысым!!! Ох, не-е-ет!
Да, волос на голове не было. Одна голая черепушка. К тому же бугристая какая-то.
— А ну дайте мне зеркало! — потребовала она. — Есть у вас тут зеркало?
Зеркало было. Перед ним лежал большой мягкий матрас, на который можно падать в случае потери сознания от увиденного. Что Маша немедленно и сделала, — упала без чувств.
Вторая порция новостей тоже не порадовала. Выяснилось, что вылезти на поверхность Маша сможет (причем у нее даже есть выбор, на какой из двух островов вылезать, на совсем необитаемый или в город, к Рино), но вот когда именно удасться вернуть ей первоначальный облик — большой вопрос.
— В лучшем случае — три дня! — оптимистично заявила одна голова.
Вторая голова отличалась некоторым пессимизмом, он сказала:
— В худшем — годика три.
— Сколько-о?!
— Ну, не три дня, но за неделю сделаем.
— Два года. Не раньше.
— Десять дней и точка.
— Срок меньше года я даже рассматривать не собираюсь.
— Через две недели на острове Праздник Первого Снега, а потом Новый год. Мы прсто обязаны успеть.
— А качество? У нас блок тетраклоидов еще не начат даже! Ты в их физиологии разобрался, лентяй?
— Обойдемся пока без тетраклоидов. Законтачим их на ноль, потом доработаем. О, кстати! Чтобы не забыть. Ты дорешал задачку по аттрактантам ящерок?
— А, нет! Там смотри какая интересная проблемка вырисовывается…
Две головы углубились в формулы.
— Эй, а мне что прикажете делать? — дожевав последнего паучка, принялась тормошить Кротика Маша.
— Прикажите?! Как мы можем тебе приказывать? Делай, что хочешь.
— Я бы на твоем месте вернулся в город и как следует попугал Рино!
— А я бы выбрал необитаемый островок, там паучков больше…
— Послушайте, но оба выхода, оба люка плотно закрыты. Я не могу туда попасть!
— Ерунда, сигай напрямую, тут же пространство всмятку, какие проблемы? — отозаалась одна голова.
— Ох уж эти пользователи… — добавила вторая.
Маша вспыхнула и решила высказать обеим головам все, что она о них думает, начав с того, что мозгов у них…
— Эй, вы что? Ты что?
Кротик внезапно вытянул одну из своих клешнеобразных лапок и мягонько ткнул Машу к ближайшей стенке. Мягонько-то мягонько, но сильно. Раз! — и Маша втянулась в каменную кладку, прошла в нее, как нож в суфле. Секунда — и она стоит на поверхности. Прямехонько над крепко завинченым люком. В темноте (пока она общалась с Кротиком, наверху наступила ночь). Злая, как три тысячи муточертей. А поскольку срывать злость на Кротике было невозможно, она…
— Ну, Рино Слунс, держись! — прорычала Маша, расправила когти и расхохоталась.
Кротик Мебби Клейн внимательно наблюдал за ее действиями в четыре глаза, сразу на нескольких трехмерных мониторах.
— Пробное тестирование игры обещает быть на редкость увлекательным! — произнесла левая голова.
— А по-моему, мы переборщили, — возразила правая и тут же добавила: — Хотя коллеги из А-отдела Мебиклейна считают, что это облегчит им работу и позволит Рино скорее стать мутангелом…

Диди. А-отдел или Адаптационный отдел занимается такими сложными случаями, как случаи с Машей или Рино. На уровень Пи изредка попадают разумные существа, не являющиеся мутангелами. С ними надо что-то делать. Этим и зпнимается А-отдел. Янанна не работает в этом отделе, однако взялась курировать процесс превращения в мутангелов Маши и Рино, поскольку они, как и Варя Воронина, попали сюда с Земли-11, и Янанна чувствовала себя в ответе за их судьбу.

Первым делом ставшая гигантским лысым паукоедом Маша решила отвинтить крышку люка. Пусть Рино поймет, что монстр вырвался на свободу! С этой стороны отвинтить ее было проще некуда. Главное, чтобы сиоенок хватило. Мария ухватилась за ручки, уперлась пятками в землю… Особо напрягаться не пришлось, крышка поддалась сразу.
— Лимонад и то сложнее бывает открыть! — фыркнула Маша и закусила губу наружным рядом зубов, обдумывая кое-что.
Обдумав, она подняла крышку, примерилась и… согнула ее под прямым углом. Бросила на землю, недалеко, чтобы сразу было видно. Огляделась в поисках того, что еще можно порушить, чтобы и смотрелось эффектно, и непоправимого вреда архитектуре не нанесло. Разнесла на куски пару каменных скамеек. Вырвала из земли бронзовый фонтан, мощно вырвала, как говорится, с мясом.

Диди. Была глубокая ночь, было довольно темно, но паукоеду превосходно ориентируются в темноте. Даже
лучше, чем цараплзавры.

Вид вывороченных труб и воцарившегося на площадке хаоса Машу вполне удовлетворил. Но чего-то не хватало.
— Кровушки! Кровушки не хватает для полноты картины! — сообразила Маша.
Но откуда же ее взять, кровь? Не заниматься же членовредительством! конечно, можно использовать краску, которая хранится в подвале мастерской художника, это недалеко, через улицу. Но это не будет выглядеть натурально… Маша побежала в лес, проверять силки, которые устанавливал Рино.
Оказалось, бег — это счастье! Особенно если использовать все четыре конечности. «Почему я никогда раньше не увлекалась спринтом?» — думала Маша, несясь по городу и легко преодолевая препятствия, которые прежде приходилось обходить.
На окраине города она поняла, что проверять силки не понадобится. Паукоеды чувствуют зверя нюхом, сразу могут точно сказать, где прячется ближайший заяц, и на каком расстоянии находится лань. Охотничий азарт разгорелся внезапно и стремительно. Маша, а точнее хищница, в которую она превратилась, ломанула сквозь кусты, прыгнула на дерево, покачалась на ветке, использовала ее как трапецию и — оп! — первая жертва у нее в лапах!
Сполна удовлетворив внезапно проснувшийся охотничий инстинкт (а заодно насытившись свежатинкой), Маша вернулась к развороченному входу в подземелье. Принюхаламь. Нет, Рино Слунсом тут не пахло. То есть слабый отголосок его запаха был, тянулся по земле. Маша поняла, что она просто чует след, оставленный несколько часов назад.
— Спит небось сладким сном, предатель! — прошипела она, изучая невидимый след, — Ага, к себе пошел видать, вон туда. Ну-ну… Славная у меня завтра будет игра!
Остаток ночи Малинина провела в работе над декорациями: разбрасывала куски мяса по близлежащим улицам, заскочила к себе, взяла одежду, перемазала ее кровью, порвала в клочья, расшвыряла вокруг люка. Затем отправилась по следу Рино к его жилищу на берегу. Нашла укрытие.
Новый день начинался медленно. Рассветало долго и лениво. Маше совершенно не хотелось спать, хотя с момента, когда они с Рино сели в подводное корыто вчера утром, прошла целая вечность, наполненная самыми сумасшедшими приключениями. Ей также не хотелось есть (ну, это, допустим, понятно, сырого мяса налопалась). Ей было не холодно, хотя ночью подморозило, впервые за все время их пребывания на острове. И еще, самое главное, ей было ни капельки не жалко этого труса, предателя и урода, Рино Слунса, которого она теперь презрительно называла про себя не иначе как «Слунсяра» и «Слунсятина»
Ну же, когда он вылезет на воздух, слунсодохлик несчастный? Ждать было немного скучно. Маша зевнула.
…
Пока Маша готовила великую месть и накручивала себя, готовясь к великому отмщению, Рино спал беспокойным сном. Отключиться ему удалось только под утро. Мысль о том, что Малинину растерзал монстр, не давала Слунсу покоя. Он чувствовал себя виноватым в ее смерти, переживал и злился, боялся возвращаться и проверять подземелье и одновременно с этим понимал, что его подруга, возможно, еще жива… Вдруг этот паук ее не съел? Может быть, пауки вообще не едят девчонок? И откуда он там взялся, там же только Кротик живет?
Мозг Рино готов был взорваться от противоречивых желаний.
— Я должен туда спуститься, — бубнил он. — Я должен отвинтить люк. Я должен ее спасти.
Бубня, он нарезал круги по комнате, проходил мимо зеркала, бросал на него хмурый взгляд, и отражение его отрезвляло. Он осматривал круги под глазами и говорил:
— Не, нельзя сходить с ума. Никуда нельзя лезть. Машу съели, и я с этим должен смириться. В конце концов, она мне не мама родная, да если б и мама. Сожрали ее. Слопали. Схавали. Мне удалось сбежать. И теперь надо думать о том, как выжить.
План выживания был прост и очевиден. Завалить люк камнями и залить бетоном для верности. Дождаться жителей, которые, если верить календарю, должны приплыть буквально через несколько дней. Если никто не приплывет, строить лодку, большую, надежную. Собираться в дорогу. И… Вот только вопрос, плыть сейчас или дождаться весны?
Рино отходил от зеркала и опять начинал думать о Маше. Вдруг пауки не едят девчонок? Может, надо все-таки открутить крышку и проверить? Раздираемый противоречиями, Рино Слунс все-таки, наконец, уснул.
Проснулся он днем. И прежде всего глянул в окно. За окном шел снег. Первый снег в этом году! Ух! Рино любил снег. Он выскочил на улицу в чем был, только в ботинки ноги сунул.
— Снег! Машка-а-а!!! Сне-е-ег!
Рино засмеялся, подставил лицо снежинкам, высунул язык. Если поймать на язык ровно сто снежинок первого снега, сбудется любое желание, это каждому ребенку Земли-11 известно. Вот только никогда не получается поймать ровно сто, Рино каждый год пробовал, но неизменно сбивался со счета, а может, не чувствовал всех попавших в рот снежинок, они же не по одной падают! Раз, два, три и четыре, пять…
— Я идиот… — пробормотал Рино, перестав считать. — Машку сожрал паук. А я…
Решив все-таки не быть слабаком, а открыть люк и выяснить все точно и заодно укокошить паука и всех монстров, какие только там найдутся, Рино вернулся в дом за оружием. Собрался. Наскоро проглотил кусок холодного позавчерашнего кроличьего шашлыка, запил водой, тоже холодной, поскольку греть — время терять, и вышел. Снег уже не сыпал. И хорошо, что не сыпал, поскольку было еще достаточно тепло, и, добираясь до земли, снежинки таяли. Кому нужна грязь вместо белого покрывала?
Рино пошел вверх, к люку. Поворот. Что это? Кровь?! Сказать наверняка было сложно из-за снега, местами превратившегося в воду. Но тут точно что-то происходило. Рино напрягся, вытащил из ножен меч и пошел быстрее. Меч он собирался применить впервые в жизни, поэтому очень волновался. Этот меч он нашел в доме главы города еще летом. Там было много разного оружия, но меч — самый крутой. Рино, когда его впервые увидел, аж замер от восхищения. Меч был слишком большой и тяжелый, но Рино его все-таки присвоил и не забывал тренироваться, рубить головы кустам и воображаемым чужищам. Меч обладал удивительным свойством: он оставался таким же острым. Пришло время проверить его в настоящем бою!
Еще один поворот. Да, больше сомнений не было, это кровь. И вот даже кусок мяса валяется… От сознания того, что это, может быть, все, что осталось от Маши Малининой, Рино стало плохо. Он все-таки взял себя в руки и присмотрелся. Нет, кусок явно принадлежал какому-то мелкому грызуну, крысе, кажется. Ну да, похоже на крысу. Неужели паук вырвался на свободу? Рино вытащил меч из ножен. В его голове зазвучала песня, и он не мог вспомнить, из какого она фильма. «Шпагу для дуэли, меч для битвы… Каждый выбирает для себя…» — пел голос в голове, Рино понятия не имел, что означает слоао «дуэль», но понимал, что дуэль ему в ближайшее время не грозит, а вот битва — да.
Еще один поворот. Еще больше крови. Рино побежал.
…
— Песня классная, но это же с Земли-12, — сказала одна голова Кротика второй.
— Ну извиняйте, репертуара Земли-11 у нас в фонотеке нету, оттуда к нам на Пи еще никто не попалал. Убрать звук?
— Трое попадали, — возразила первая голова. — Не, оставь, пусть играет. Каждый выбирает для себя-а… Время для любви и для молитвы… Шпагу для дуэли, меч для битвы-ы…
И обе головы в два голоса продолжили:
— Каждый выбирает для себя!
Потом одна из голов предложила:
— Вылезем, сразимся, что ли? Размяться охота…
— Свихнулся, что ли? Он еще даже не мутангел! И игра не дописана.
…
Рино добежал до люка. Отвинчивать крышку не пришлось. Она валялась неподалеку, погнутая и покореженая. Вокруг все было в крови. И что самое ужасное, валялись обрывки Машиной одежды. Рино помнил эту ее цветастую юбку, любимую, и шаль, яркую, зеленую, с разводами и цветами. Сомнений не оставалось. Рино побледнел, и тут же покраснел. И разолился.
— Я отомщу за тебя, Машка! Так отомщу, что…
Перед мысленным взором Рино Слунса стояло видение жуткого лысого паукообразного чудища с когтями, который был в подземелье. Он знал, что чудище огроменное и жутко сильное, но уровень адреналина в его организме зашкаливал, и Рино было плевать на размеры и силу противника. Он огляделся повнимательнее, и понял, что надо бежать по кровавому следу обратно, до того места, где увидел крысу, а дальше по ситуации. И побежал. Странно, но веса меча он сейчас почти не ощущал, хотя все его чувства обострились до предела.
Лысое уродливое паукообразное существо удалось обнаружить под навесом сарая, недалеко от дома, в котором жил Рино. Существо дрыхло, посапывая во сне и причмокивая время от времени большими губами, похожими на сильно перезрелый бурый огурцемидор, надрезанный вдоль. Синняя морщинистая кожа, веки почти черные. «Надо подкрасться и отрубить ему голову одним взмахом!» — подумал Рино, оценивая толщину шеи. Шея была тоненькая. Да и сам монстр на поверку оказался не таким уж огромным, мутометра два, два с половиной от силы, и то если скрюченные паучьи ножки во всю длину вытянуть. «Надо подкрасться и отрубить!» — еще раз подумал Рино. Момент был очень удобный, но Слунса что-то останавливало. Нельзя сказать, чтобы он боялся, хотя он немного боялся. Но тормозил не из-за страха. Нельзя также сказать, что он считал нечестным нападать на противника во время сна. Такая идиотская мысль не могла бы прийти в голову ни одному здравомыслящему мутанту, а Рино Слунс всегда отличался здравомыслием. И уж точно нельзя сказать, что он почувствовал, что монстр это вовсе не монстр, а превращенная сокращалкой Малинина. Рино оторопело смотрел на задающее храпака чудище, и не понимал, что ему мешает напасть. Как будто в рубке головы с плеча было что-то неправильное! «Он тут просто живет! — подумал Рино. — Живет себе и живет, живет себе и жи… Под землей. И вдруг вылез на свет, посмотреть или за едой, а я его…»
— Оно Машку сожрало, — прошептал Рино, возражая самому себе. — Оно монстр, если я его не… То оно и меня… Как только прснется…
Лысая монстрятина сладко причмокнула противными огурцемидорными губами, перевернулось на другой бок и всхрапнула. «Интересно, оно — он или она?» — подумал Рино, буравя взглядом бугристый затылок чудовища. А потом не словами, а как-то подсознательно, мельком, вдогонку, еще подумал о том, что если оно — он, то башку можно и отрубить. А если оно — она, то как-то… Как-то вроде совсем нехорошо.
— Я с ума свихнулся! — прошептал он вслух и покрепче сжал меч. — Надо сейчас, прямо сейчас, на раз-два…
Он сделал шаг вперед и даже замахнулся. Что-то было не так. Рино растерялся. С одной стороны, он понимал, что перед ним чудище-людоед или мутантоед, не суть важно. С другой понимал, что.. Нет, с другой стороны Рино решительно ничего не понимал, кроме того, что…
Протоптавшись в нерешительности около монстра никак не меньше четверти часа, Рино Слунс обреченно вложил меч в ножны и побрел прочь. В общем, он осознавал, что ему конец. Рано или поздно оно (он или она) проснется, и… «Наверное, на меня нападут сзади, — размышлял он. — Хорошо бы сразу отключиться.»
От былой злости не осталось и следа. Рино дошел до дома главы города, толкнул дверь. Поднялся на второй этаж, в комнату с коллекцией оружия. Вернул меч на место. Жалко, что он так и не смог им воспользоваться и уже никогда не сможет. Главное, он же столько раз представлял себе мысленно сцены, в которых он, храбрый герой Рино, как раз примерно таких вот монстров как раз примерно таким вот замечательным мечом…
Он вышел.
На улице было светло и тихо. Солнце не выглянуло, но тучи кое-где разошлись. «Хороший день для смерти, — вяло подумал Рино. — Может, попробовать уплыть? Надо попробовать…» Рино решил заглянуть в подвал одного из домов, в котором они с Машей нашли особенно солидные запасы продуктов. Может быть, монстр — ночное животное. Если успеть уплыть до вечера…
Он побрел к дому с подвалом. От переутомления перед его глазами плясали цветные муточертики. Особенно если смотреть под ноги.
Из подвала вышел, нагруженный едой. Взял такую, которая не испортится. Теперь надо был<

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒