Серия «Мутангелы», спин-офф 2 страница

Диди. Если бы рядом оказались мутангелы, они сразу бы поняли, что произошло. Ягоды, которые слопала Маша, начинали действовать через девять часов пятнадцать минут, и были не ядовитыми, но повышали уровень альфа до отметки «полный перфекционизм». Недопустимая величина!
С уровнем альфа нужно быть поосторожнее, главное – вовремя остановиться, доводя что-либо до совершенства.

Рино решил оставить Машу одну, подождать, пока эта истеричка успокоится, а тем временем немного перекусить. Он поискал глазами еду, но на берегу ракушек не было. То есть были, но только крученные, несъедобные или пустые. Наверное, Маша успела все унести в тень, пока на нее не нашел псих.
— Маш, а где ракушки? – осторожно поинтересовался Рино.
— В море.
Мария вздохнула. То ли устала плакать, то ли справилась со стрессом.
— Эмм… Я понимаю, что в море полно ракушек. Но где съедобные, которые после дождя?
— В море, — Маша опять вздохнула.
— ???
— Я подумала, вдруг они оживут, если попадут в эту… в естественную среду обитания, вот.
— Ты их выкинула в море?!
— Нет, что ты, не выкинула. Если бы я их кидала, они могли бы разбиться. Я их аккуратно старалась переносить.
Рино схватился за голову, взвыл и убежал в лес, в оставшиеся двадцать девять деревьев. Теперь ему было все ясно: Машка слетела с катушек. Надо держаться от нее подальше. Тут уже не до постройки плота. Что делать? Что делать? Придется оставить ее на острове. Дотащить сухое дерево до воды, взять с собой съедобных листьев — хоть какой-то запас — и свалить. Отплыть подальше и хрюкать, пока не дохрюкаешься. А ее потом пусть отдельно спасают. Рино решительно ухватился за сухой ствол, уперся ногами: раз, два, три! Раз, два, три! Тащить одному не получится, но если толчками…
Кое-как дерево удалось сдвинуть с места. К счастью, двигать его надо было вниз по склону. И злость на Машку придавала силы.
Солнце продолжало палить, хотя дело шло к вечеру – второму вечеру на острове. Рино хотелось пить, хотелось есть, хотелось нормально помыться, с гелем и пенкой, включить комп, поиграть. Какой смысл быть суперменом, если на тебя никто не смотрит, и даже поговорить не с кем?
Сухое дерево тонуло почти так же, как сырое. Рино не дал ему утонуть окончательно, выволок обратно на берег. Не плавает, но, гореть же будет? Может быть, получится поймать птицу и разжечь костер. О том, как добыть огонь, Рино пока не думал. Ему удалось найти несколько промытых ракушек, которые Машка, наверное, не заметила, и заморить червячка. Что делать дальше, Рино не знал. Выдолбить лодку? Но достаточно толстых для этой цели стволов тут нет. Сплести из веток гамак, чтобы было мягче спать? Да ну… Рино решил сделать лук. А далее – валить отсюда, хоть даже вплавь.
Маша оплакивала устриц, травку и невозможность учиться на одни пятерки до самого заката. А потом ей внезапно стало жалко Рино. Он же старался, укрывал ее от солнца, устриц на завтрак готовил, деревья пилил, чтобы ее спасти, а она на него с кулаками! Это было ужасно. Маша так рассердилась на себя, что даже стукнула себя тоже кулаком по глупой голове. Но этот поступок оказался так далек от совершенства, что повторять она не стала, хотя собиралась. Маша решила немедленно найти Рино и извиниться перед ним.
Найти человека на маленьком острове – не проблема. И если его на острове нету, значит, он уплыл.
Рино на острове не было.
Маша поняла, что Слунс уплыл.
— Зачем, зачем ты уплыл один? – заламывая руки, закричала Маша. – Я же пришла извиняться! Ты же пропадешь один в открытом океане, сгинешь без поддержки и опоры!
— Что за чушь она несет, из Шекса Пирра, что ли? – бормотал Рино, слезая с дерева, на котором искал птичье гнездо.
— Рино ты тут, ты жив! – радостно завопила Малинина и бросилась ему на грудь. – О, что за счастье!
— А-ы-у… ну да… — смущенно пробормотал Рино, осторожно освобождая шею, чтобы не задохнуться.
— А я извиняться пришла! – воскликнула Маша. – Хочешь, на колени встану?
— Нет! Нет!!! – испугался Рино, представив себе эту душераздирающую картину. – Я уже тебя простил, сто раз, правда, чесслово, клянусь браслеткой!
Маша смущенно улыбнулась:
— Рино, ты такой классный! Ты просто совершенство! Хочешь, я сложу в честь тебя песнь?
Песнь Рино тоже не хотел. Тогда Маша решительно взяла его за руку и повела гулять вдоль моря-океана и развлекать рассказами из своей жизни, дабы скрасить тяжелые минуты вынужденного одиночества столь совершенного юноши на столь восхитительном острове. Машино воркование действовало на Рино Слунса, как гипноз. Он покорно нарезал круги по берегу, ведомый за ручку сбрендившей одноклассницей и думал: «Суслик. Полный суслик. Хорошо, что я оставил лук и стрелы на дереве!»

Глава 3
Кротик

Наутро действие ягод, повышающих уровень альфа в одном, отдельно взятом Машином организме, прошло. Маша плохо помнила вчерашний день и плохо себя чувствовала. Кроме того, она немного подгорела, пересидев на солнце. Поэтому, проснувшись, не стала ни окунаться, ни искать еду, а сразу ушла в укромное место и занялась медитацией и регенерацией – кожу надо было восстановить.
Рино сделал вид, что спит. А потом и на самом деле вырубился, поскольку всю ночь не смыкал глаз: раздумывал над Машкиным сумасшествием и способами покинуть остров.
Проснулся Рино от запаха. Пахло яишенкой. Рино сглотнул слюну и, как зомби, пошел на запах.
Машка сидела у миниатюрного костра, который разожгла из веточек сухого дерева – того самого, что вчера зловредно тонуло. На одной плоской створке мидии, как на тарелке, лежала яичница из двух яиц. Вторая порция на другой створке находилась в процессе жарки.
— Привет, соня! – прищурилась Маша. – Я тут опять твою сорочку позаимствовала, а то у меня кожа на плечах пока в процессе регенерации. Ничего?
— Н-н-ничего, — пролепетал Рино.
— Тогда давай завтракать.
— Д-давай. А как ты огонь разожгла?
— А камешками! — Маша мотнула головой, и Рино увидел два серо-беловатых камешка, аккуратно лежащие на листике лохматика.
— Но это же не кремний! – удивился Рино.
— Я не знаю, что это. Просто чиркнула, смотрю — искра. Ну и…
— А яйца откуда?
— А, это совсем просто. Представляешь, сижу я утром в лесу, медитирую, вдруг поднимаю глаза – на одном дереве, на ветке, лук висит. И невысоко, главное. Ну, я за ним полезла, долезла, смотрю – а на соседнем дереве гнездо с яйцами.
— Ясно…
Рино набросился на яичницу, раздумывая о том, почему с Машкиной точки зрения устриц и мурувьев надо спасать, а птичьи гнезда можно разорять, как не фиг делать. Но вчерашнее Машкино безумие, похоже, полностью прошло, потому что она, доев свою порцию, вдруг заявила:
— Жалко, что тут диких зверей нет. Лук отличный. И стрелы ничего. Если бы нам мяса нажарить в дорогу, было бы супер.
— Лук – это я сделал, — не удержался Рино.
— Да-а? Когда успел?
— А вчера вечером тебе плохо было, не помнишь?
Маша не помнила.
— Ты осталась на берегу, а я пошел лук делать. А потом мы с тобой полночи гуляли.
Маша застонала и схватилась за лоб:
— Слушай, я что-то помню, но смутно. А чего тебя понесло гулять?
Рино не нашелся, что ответить.
— Лучше бы плот сделал! – безапелляционно заявила Маша.
— Мы не можем сделать плот, — возразил Рино. – Я тебе еще не сказал, но сухое дерево тонет точно так же, как сырое.
— Мы можем сделать плот! – торжественно заявила Маша. – Я тебе еще не сказала, но пока ты спал, я принесла и опробовала маленькую корягу, и она отлично держится на воде!
— Ну да?
— Ну да!
Они немедленно провели повторные испытания коряги.
— Ура-а-а!!! – заорал Рино.
— Ура-а-а!!! – подхватила Маша.
Они притащили вторую корягу, покрупнее. Она тоже отлично держалась на воде, правда, крутилась, и удержаться на ней было сложновато. Но это было не так важно, тем более, что в запасе была еще третья, большая-большая, причем на берегу, и тащить ее было недалеко.
— Раз-два, взяли! Раз-два, взяли!
Сдвинуть ее с места было невозможно. Решено было сделать подкоп. Если со всех сторон подкопать, а потом вырыть небольшой канал, провести воду, то сдвинуть будет легче. Лопат, естественно, не было, пришлось опять использовать ракушки и камешки, и еще ветки. Это было похоже на детскую забаву. Ребята возились с каналом, веселились и обсуждали предстоящее путешествие. Маша считала, что надо плыть на юг, а Рино ратовал за северное направление. Голосование ни к чему не привело. Тогда Рино предложил выбрать короля острова, чтобы он решил, куда плыть. Маша предложила выбрать королеву. В итоге сошлись на королеве красоты и короле острова. Теперь северное направление Марию вполне устраивало. Она немного боялась плыть, но понимала, что выбора у них нет, поэтому молчала и по-королевски улыбалась. Рино тем более опасался отправляться в неизвестность: о болтанке на хлипких корягах среди волн и кукул он никогда не мечтал. Но он тоже понимал, что выбора у них нет, и все серьезно, поэтому держался уверенно, как подобает королю.
— Странно, — сказал вдруг Рино, обкапывая корягу. – Дальше не копается. Кажется, тут под слоем песка скала. Слышишь звук?
— Не похоже на камень, — нахмурилась Маша. – На металл похоже.
Они принялись отковыривать корягу от поверхности с удвоенной силой. И вскоре стояли над круглой, потемневшей от времени, крышкой старинного люка. В центре ее был виден герб с двуглавым кротиком, а вокруг – буквы и орнамент.
— Ты можешь прочесть? – почему-то шепотом спросила Маша.
— Не, откуда? А ты?
— Могла бы, не спрашивала.
По бокам от кротика были две массивные ручки. Не сговариваясь, ребята взялись за ручки и попытались приподнять крышку. Она не сдвигалась. Не помогало ни «раз-два», ни «ты поддень», ни «а ты надави».
— Ну вот, — расстроился Рино. – Стоять в полуметре от сундука с золотыми монетами и не сдвинуть какую-то крышку!
— Монеты? Мне кажется, там драгоценности, — размечталась Маша. – Украшения разные, безумно красивые…
Они отдохнули, договорились о том, что всё, по-честному, когда доплывут, пополам, и с удвоенной энергией взялись за крышку. Простучали со всех сторон, попытались обкопать – бесполезно, она была словно вмонтирована в скалу.
— Ух! – разозлилась Маша. – Башку бы отвинтить тому пирату, который эту дуру вот так намертво присобачил!
— О! – Рино поднял вверх указательный палец. – Давай так и сделаем.
— Ага!
Рино взялся за ручку:
— Эй, ну чего ты стоишь?
— А чего?
— Помогай! Попробуем отвинтить.
Крышка с трудом и скрипом, но отвинтилась. Оказалась тяжеленная, как слоникотюб. Еле ее сдвинули.
Под крышкой обнаружился люк. Со ступеньками – металлическими скобами, ведущим вниз, в кромешную тьму.
— Ух ты!
— Ага!
— Лезь!
— После тебя!
— Боишься?
— Не, просто уступаю!
— Бои-и-шься!
— Это ты боишься!
— Да я вообще ничего не боюсь!
— Тогда лезь.
Прежде, чем лезть, бросили вниз камешек. Камешек долетел до дна быстро, и звонко упал.
— Воды на дне нет, — резюмировал Рино.
— И не очень глубоко, — добавила Маша.
Рино поджег сухую ветку и медленно полез. Маша осталась переживать на поверхности.
— Ну, что там?
— Непонятно пока.
— Драгоценности есть?
— Неа.
— У-у… А монеты?
— Неа.
— А ты хорошо посмотрел?
— Тут что-то вроде коридора есть.
— А в нем драгоценности имеются?
— В нем пылища имеется. И грязища.
— И все?
Ответом было молчание, а потом:
— Ай!
— Ты что?
— Обжегся. Ветка догорела.
— Ясно… Обратно сможешь выбраться?
Рино посмотрел вверх. Круг неба образовывал странный нимб вокруг Машкиной любопытной головы. Скобы-ступени угадывались во мраке.
— Смогу! – уверенно ответил Рино.
Машка подождала. Рино не вылезал.
— Эй, ты чего не поднимаешься?
— К темноте привыкаю.
— Зачем?
— Чтобы дальше пойти. Надо же узнать, куда этот ход ведет.
— И ты по нему пойдешь? – в Машином голосе чувствовались и восхищение, и недоверие, и страх.
— Пойду! – подтвердил Рино.
— Ой, нет, стой, не ходи! Пожа-а-луйста!
«Ну вот, начинается! – с досадой подумал Рино. – Сейчас она решит сложить обо мне песнь или еще чего…»
— Погоди минутку, не ходи, я с тобой, только за тапками сбегаю, — скороговоркой выпалила Машина голова и перестала закрывать кружок неба.
Рино остался один. Первым делом он присел на корточки и ощупал пол. Пол был каменный, явно искусственного происхождения. Затем он ощупал стену. Такие же камни, ровные, гладкие, прямоугольные, но не как кирпичи, а с округлыми краями. Рино понимал, что находится сейчас ниже уровня океана. Но воды тут не было, и воздух был сухой. Значит, помещение надежно изолировано.
— А вот и я! – пятачок неба опять закрыла всклокоченная Машина голова. – Лови-и!
И на Рино вниз полетел… огромный камень! Валун!
— А-а-а!!! – Рино ломанул в сторону, прижался к стенке.
— Бух! – камень упал подозрительно мягко.
— Фух!
— Ты чего орешь? Подушку поймать не можешь, что ли?
— А предупредить можно было?
— Так я же предупредила, сказала: лови!
— Но ты же не сказала, что это подушка!!!
— А ты подумал – что?
— Что булыжник.
Пока они препирались, Маша успела резво спуститься вниз, причем свободная у нее была только одна рука, во второй было скрученное валиком одеяло.
— Ты меня прости, Слунс, но я иногда начинаю серьезно сомневаться в твоих умственных способностях! – заявила она, едва успев спуститься. – Неужели ты всерьез мог подумать, что я бы запустила в тебя каменюгой размером с подушку? Я похожа на ненормальную?
— Сегодня – не очень, — честно признался Рино.
Маша не стала вдаваться в подобности и выяснять, когда – очень. Она сказала:
— Держи. Только разворачивай аккуратно.
— А что внутри?
— Листья для еды, твой лук со стрелами, мои тапочки и ягоды.
Рино нахмурился. В темноте этого было не видно.
— Машка, эти ягоды нельзя есть!
— Да ладно, опять ты за свое! Я вчера ела, уже больше суток прошло и…
— И ты почему-то не помнишь вчерашний вечер, а почему — задумывалась? Как рыдала из-за дерева, забыла? А как ракушки в море выбросила, об этом – тоже никаких воспоминаний? Да ты тако-о-е вчера творила!
— Да не мо… — Маша бодро начала, но осеклась. – Да не может быть, но… То-то я сегодня когда яичницу жарила, удивлялась, куда еда исчезла. Не мог же ты столько слопать. Но я решила, что их… Их не смыло разве в море?
— Их ты выбросила.
— Я не выбрасывала… — в Машином голосе не было никакой уверенности.
— Ну да, ну да. Ты не выбрасывала. Ты бережно вернула их в ес-тес-твен-ную среду обитания.
Кажется, Маша стала что-то вспоминать, потому что она больше не возражала. Рино уже немного привык к полумраку, и различал контуры предметов, но выражения Машиного лица не видел.
— Ладно, пошли уже, — проворчала Маша. – Хотя нет, стой.
Она развернула одеяло, извлекла из него тапки и сунула в них ноги. Листья с ягодами свернула и запихнула в пододеяльник. Лук со стрелами отдала Рино.
— Подушку тоже ты бери, а одеяло я на себя накину. Будет типа накидка.
— Ты так собираешься, словно мы сутки идти будем, — хмыкнул Рино, но подушку взял, в качестве щита.
Коридор был сводчатый, метра полтора шириной и около трех метров в высоту. Ребята взялись за руки и пошли вперед наощупь, Маша проверяла правую стену, Рино – левую. Но продвигаться вперед таким образом оказалось очень неудобно: Рино мешали лук и подушка, которую он держал подмышкой, а с Маши то и дело соскальзывало одеяло. Они вернулись назад, оставили вещи под люком и предприняли вторую попытку. Но вскоре коридор стал расширяться, им пришлось разжать руки и перемещаться, переговариваясь. Было страшновато, они переговаривались шепотом.
— А что будем делать, если это лабиринт, если появятся ответвления? – запереживала Маша.
Но пока ответвлений не было, пока только:
— БУМ!
— А-а-а!!!
— Что с тобой?
— БУМ!
— А-а-а!!!
— А с тобой что?
— Я башкой об потолок треснулась!
— И я тоже!
Они ощупали потолок. Да. Теперь коридор стал широкий, метра три шириной, зато потолок опустился. А что будет дальше?
— Возвращаемся! – приказал Рино.
— Не-е…
— Я король, мне решать! Возьмем побольше сухих веток, будем поджигать, чтобы хоть что-то видеть. Может быть, тут сундук с кладом посередине стоит, а мы его обошли!
Это был аргумент. Королева Маша больше не возражала. Они вернулись, вылезли, набрали веток, скинули вниз, подожгли одну, спустились, пошли.
— Совсем другое дело! – радовался Рино.
Но радовался он недолго. Каждой ветки хватало совсем на чуть-чуть, их приходилось подносить, бегая туда-сюда, а потом они закончились. Разглядеть удалось следующее. Коридор был действительно странный, то сужался, то расширялся, то становился таким низким, что пройти можно было лишь сильно пригнувшись, то «вырастал» так, что потолок еле угадывался в неверном свете веточек. Никаких сундуков с сокровищами, а также полок с сокровищами или подвесных мешков с сокровищами нигде не обнаружилось. Вообще было пусто, гулко, немного пыльно, но не слишком.
— Ну, что будем делать, мой король? – поинтересовалась Маша, когда они остались без света, на корточках в самой низкой части странного коридора.
— Не торопи, я думаю.
— Ладно.
Пока Рино думал, Маша продолжила обследовать подземелье.
— Ты куда?
— Да никуда, я тут. Стены щупаю.
— Делать тебе нечего…
— Ну да, нечего. Пока ты думаешь. Тут опять потолок повыше стал, между прочим… И вообще, ты давай, вслух лучше думай, чтоб не так страшно было.
Рино стал думать вслух:
— Можно срубить еще деревьев, там есть сухие. В темноте донести их сюда. Дорогу до этого места мы уже знаем – ну, то есть, что тут нет никакой опасности, ям там всяких или капканов. Донесем досюда. И отсюда дальше пойдем. Ветки будем экономить.
— Рино-о… Тут… тут, похоже, кнопка какая-то.
— Кнопка? Какая еще кнопка?
— Железная, кажется. Маленькая. Нажать?
— Не-е-ет!
— Поздно. Я уже нажала.
Рино взбесился, зашипел:
— Ну, Малинина, ну!!! Ты просто невозможная! Во-первых, зачем тогда спрашивать, нажать или нет, если все равно делаешь, что хочешь? Во-вторых, вдруг что случилось бы? Вдруг, взрыв был бы! Или обвал! Или мало ли! Мало ли что!
— Да ну… То есть да… Но она как-то сама нажалась… И, кажется, никаких взрывов.
Ребята прислушались. Было по-прежнему тихо и спокойно.
— Люк!!! – заорал Рино. – Эта кнопка, наверное, закрыла люк! Мы теперь не выберемся!
Он рванул было к выходу, но понял, что Маша за ним не спешит, и остановился.
— Ты что там застряла?
— Я… я еще раз кнопку нажала. И еще.
— Су-ус-лик!!!
— Не ругайся. Никакой люк эта кнопка не закрывает. Как она может его закрыть, если мы его в сторону оттащили?
— Но…
— Эта кнопка свет включает.
— Какой еще свет?
— А вон, там, в том конце коридора теперь просвет, видишь?
Рино вернулся, треснулся по дороге об потолок – уй! – и вгляделся. Действительно, когда Маша нажимала на кнопку, где-то далеко что-то становилось видно. А нажимала еще раз – опять становилось темно.
После недолгих препирательств ребята решили продолжить путь, но сначала вернуться за луком, стрелами и подушкой. Вернувшись, они подумали-подумали и подготовились к дальнему походу получше. Вылезли, наломали сухих веток, нашли пару крепких палок, немного поплавали в океане и отдохнули.
Путь до кнопки теперь казался привычным и ни капли не страшным, словно к себе в подвал спускаешься. Или словно в компьютерную игру играешь.
Маша нащупала кнопку, нажала. Сомнений быть не могло: где-то вдали загорелся свет.
— Идем очень осторожно, никаких глупостей, никакой самодеятельности! – еще раз предупредил Рино. – В любой момент нас может поджидать опасность.
— Да я уже поняла, поняла!
Очень осторожно и медленно они двинулись вперед. Далекий свет постепенно становился все ярче и ярче, и вот уже можно было разглядеть старинный желтый фонарь под потолком, щедро покрытый вековой паутиной. А за ним – еще один. Дальше коридор был неплохо освещен.
— Правда, здорово, что я нашла кнопку?
Риторический вопрос остался без ответа. Рино, как зачарованный, шел вперед, волоча по полу подушку. Маша не отставала.
— Интересно, сколько мы уже километров прошли? – спросила она примерно через час.
На самом деле прошло всего минут десять, и в общей сложности ребята удалились от своего острова менее, чем на четыреста метров.
— Не знаю, — сказал Рино. – Моя браслетка же на даче осталась. То есть мамина, которую она мне временно одолжила.
— А моя – в школе…
Вопрос с браслетками обсуждался ими уже стопятьсот раз, и двестипятьсот раз в процессе этих обсуждений каждый дал себе слово, что никогда больше не будет ложиться спать без браслетки, и всегда будет ставить ее на сигнализацию, и…
— А вот я еще знаешь, о чем подумал. Мы сейчас находимся под дном океана. Но дно же должно становиться глубже. А мы идем по горизонтальному полу, и вниз не спускаемся.
Они остановились, обернулись. Посмотрели еще раз вперед, назад. Теперь, когда коридор перестал менять размеры, и был вполне прилично освещен, было видно, что он ровный и горизонтальный, никуда не спускается.
— Может, в этой части дно неглубокое, — предположила Маша. – Меня другое волнует. Долго мы будем так идти? А вдруг наш остров – в самом центре Громкого океана, и этот ход ведет аж до самого материка? Что нам теперь, год так топать?
— Считаешь, лучше вернуться и плыть на корягах?
— Не знаю…
Они продолжили путь.
— А может, попробовать отсюда хрюкнуть?
Рино было уже все равно. Ему немного надоело идти. И, конечно, он был уверен, что уж отсюда-то хрюкать совершенно бесполезно. Если они с острова до спасателей не дохрюкались, отсюда…
— Ну… — он зевнул, — валяй, пробуй!
Маша закусила губу, немного подумала, а потом испустила короткий, пробный хрюк. Не об опасности, а так – проверка связи.
— Вот видишь, — через пару секунд сказал Рино. – никакого эффекта.
И вдруг, откуда-то:
— Рюк! Юк!
— Что это?! Кто это? – Маша в испуге схватилась за что пришлось, то есть за рукав сорочки, которая за несколько дней валяния на песке и прочих радостей жизни стала весьма несвежей.
— Это эхо, — пожал плечами Рино. – Обычное эхо.
— Ты уверен?
— Слушай! – Рино сложил ладони лодочкой, направил их в дальний конец коридора и прокричал: — Это кто-о-о?
Спустя мгновение пришел ответ:
— Э-то-к-то-о-о?
Маша улыбнулась.
— Я Ри-и-но! – развеселившись, прокричал Рино.
Спустя секунду эхо ответило:
— А я – кро-о-ти-ик!
Маша взвизгнула. А Рино побледнел. Не сговариваясь, они рванули обратно.

Глава 4
Очень добрый кротик

Неслись, как ненормальные. И слышали за своими спинами чьи-то тяжелые шаги.
Освещенная часть коридора окончилась, бежать стало сложно, а потом невозможно. Все-таки они продвигались вперед с максимальной скоростью, на которую только были способны.
— М-м-может, нам п-п-по-по-ка-залось? – еле дыша, прошептал Рино.
Но сзади, причем ближе, чем раньше, раздалось зловещее:
— Показа-а-лось? Ну не-ет! Я – Кротик, Хозяин Перехода, и я вас порву-у!
Маша и Рино рванули вперед, завывая от страха. Треснулись оба об потолок в низкой части подземелья, упали на колени, резво проползли опасную часть, вскочили – и к выходу. Рино оказался проворнее (возможно потому, что у Маши слетали с ног тапки), он выскочил на поверхность, как пробка.
— Машка, давай быстрее, ну же, быстрее!!!
Машка вылетела второй пробкой.
Они схватились за крышку, бухнули ее на люк.
— Завинчивай!
— Криво! Криво лежит!
— Да вижу я!
— Давай!
— Еще крутим! До упора!
— Фу-ух!
Ребята отошли метра на два от крышки, ближе к морю, и упали на камни.
На острове вечерело. Рино дополз до воды – вставать не было сил – зачерпнул в горсть, обмыл лицо. Некоторое время они тупо сидели и смотрели на вход в подземелье. Но все было тихо. Никто оттуда не рвался.
— Вот тебе и клад с сокровищами, — выдохнул Рино.
— Ага… — Машка тоже доползла до воды, умылась и тайком сделала ма-а-ленький глоточек, но соленая горьковатая вода жажду не утоляла. – Только вещи там оставили. Я теперь вообще босиком.
— Бери мои ботинки. Правда, я это… — Рино замялся, — Ну, я носки три дня не менял, но их постирать можно…
— Мне они ма… — покачала головой Маша, — Мне они не подойдут, слишком грубые, ноги сразу натру.
Рино ничего не ответил, но понял, что Маша хотела сказать, что ботинки ей малы, что говорит о том, что Маша – уже взрослая сознательная девушка, а он – так, подросток-недоросток, дите.
— А я там лук оставил, — перевел разговор на другую тему Рино.
— Ничего, — тряхнула головой Маша. – Еще один сделаешь. Нет! Еще два сделаешь. Один для себя, второй – для меня. И стрел побольше. Мы спустимся к этому кротятине, и еще посмотрим, кто кого! Хозяин он, видите ли!
— Ну… Наверное, он и правда там хозяин, — промямлил Рино. – Защищает свою собственность. Его право.
— Его право – сначала рассмотреть, кто пришел. Мы, между прочим, еще дети! Нас надо родителям вернуть, а не…
С этим последним постулатом Рино Слунс был абсолютно согласен. Они отправились искать еду и делать луки. Вечер был лунный, отличный вечер. Спать на нервной почве еще не хотелось. Один лук вышел великолепный, второй – так себе. Причина была в том, что тетиву Рино делал из своего пояса, а в поясе было только две тянущиеся жилы (полипипиленовые элементы украшения), а третья (полизюзюленовая), тянулась слишком сильно, и была недостаточно упруга.
— Тогда я еще возьму пряжку в качестве оружия! – решила Маша.
— Какое же это оружие? Как его использовать?
— А вот так! Сюда продеть пальцы, эту деталь – вот так, наизготовку, и – бац! – этому мутанту в глаз!
Боевому духу Малининой можно было только позавидовать.
— Ладно, давай спать.

Проснулись оба почему-то еще до рассвета. Совсем недолго поспали, но больше не хотелось.
— Пошли прямо сейчас, — предложила Маша. – Может, нам повезет, и он еще дрыхнет.
Рино как-то не очень жаждал идти. Но он понимал, что: А – лучше сейчас; и Б – все равно рано или поздно они туда сунутся, потому что это единственный шанс спастись, не плыть же на корягах, в самом деле!
Они отвинтили крышку, стараясь не шуметь. Луки за спинами. Стрелы – у Рино за поясом. У Маши в руке пряжка и сухая ветка. А у Рино в руке крепкая палка, а в кармане – камешки, с помощью которых можно разжечь огонь.
В полном молчании, в полной темноте, по возможности бесшумно, двинулись. Рино шел первым, и шарил палкой, на случай, если этот мутант, хозяин странного подземного хода, вдруг спит тут на полу. Он же в любом месте может спать!
Шли очень, очень медленно. Дошли до низкого потолка. Маша нащупала кнопку, но нажимать не стала. Вдали был виден слабый желтый свет. Значит, хозяин его не выключал. Наверное, не дошел до этого места.
Чем ближе становился первый фонарь, тем меньше оставалось страха. «Может, этот мутант нас даже не пугал вчера, может, он просто так шутил! Мы с ним сейчас быстро договоримся, и он нас накормит и отвезет домой…» — думал Рино. «Хорошо, что он свет не выключил. Теперь я точно смогу попасть ему пряжкой в глаз!» — думала Маша.
Начался участок с фонарями. Никаких признаков жизни не было заметно. Тишь, гладь, мутобожья благодать.
— Мне кажется, нам вчера показалось! – прошептал Рино Маше в ухо.
— Тебе сейчас кажется, что показалось или вчера показалось, что показалось? – прошептала в ответ Маша.
Рино не ответил.
— Не могло нам ничего показаться!
— Могло-о… Мало ли…
— Ой!
Маша вцепилась в Рино и молча указала подбородком вперед. Рино вгляделся и вздрогнул. Впереди, далеко, виднелась какая-то бурая тушка. Тушка дышала.
— Он! – прошептала Маша.
— Здоровый! – прошептал Рино.
Мутант был невероятных размеров, чуть не втрое больше каждого из них, и очень толстый. Одет он был во что-то мохнатое. Возможно, он был из мутантов, у которых отрастает шерсть.
Ребята постояли немного на месте, собираясь с духом, и медленно двинулись вперед. Рино вставил одну стрелу в лук, приготовившись атаковать в любую минуту. Маша тоже взяла стрелу, но лук пока готовить не стала, а покрепче сжала в руке пряжку.
Вот до «хозяина подземелья» осталось пятьдесят метров, вот двадцать, вот десять…
— Насморк у него, что ли?!
— Тише ты!
— Уи-и-и… — «хозяин», похоже, плакал!
Высота тона плача никак не соответствовала его внушительным габаритам. Он, скорее, скулил. Или подвывал. Так жалобно, что ребята окончательно перестали бояться, и даже растерялись.
Рино вдруг раскашлялся. «Все пропало!» — Маша мгновенно вспотела от ужаса. Мутант обернулся на кашель и… это был вовсе не мутант! Это был гигантский кротик! Заплаканный. И с двумя головами, в точности, как на крышке люка!
— Прос-ти-и-те меня, дорогие го-о-сти! – всхлипывая и размазывая сопли клешнями по мордам, промямлил кротик. – Я чуть не разодра-ал вас вчера, как я мо-о-ог! А-а-а!!!
— Что за чума? – не поняла Мария.
Рино присмотрелся и заметил разобранные в клочья подушку и одеяло, жалкие обрывки которых валялись в радиусе пяти метров от странного существа. Кротик проследил за взглядом Рино и возопил с новой силой:
— О, я испортил ваше любимое одеялко, мне нет прощения!
И долбанулся со всей дури о каменную стену. Стена сотряслась.
— Он ягоды съел! – очень тихо объяснил Маше Рино.
Очень тихо, прямо в самое-самое ухо. Но видимо, у двуглавого зверя был отменный слух, потому что он тут же проорал:
— Да! Да! Я сожрал ваши ягоды, ваши бесценные ягоды, о, лучше бы не родиться мне на свет, бум!
То есть — БУМ! – он вторично попытался убить себя об стену.
«Между прочим, там за стеной, океан, и если…» — Рино представил себе, как сквозь проломленную кладку хлыщет вода, решительно выступил вперед и простер руку в сторону чудовища.
— О, великий Кротик! – торжественно объявил Рино. – О, великодушнейшее существо во всем мире! Ты оказал нам неоценимую услугу, съев ягоды, которые мы специально приготовили тебе в дар!
— Да? – недоверчиво спросил гигантский Кротик.
— Да! – кивнул Рино.
Маша сообразила подыграть:
— Да, да! Спасибо тебе!
Одна из двух голов кротика, кажется, улыбнулась. Но расслабляться было рано.
— Не окажешь ли ты нам еще небольшую помощь, ответив на пару вопросов? – продолжил Рино.
— О! С радостью, с радостью! – закивали обе головы.
— Куда ведет этот подземный ход?
— На остров, — с готовностью ответил кротик. — Такой небольшой остров, ничего интересного. Несколько деревьев, пара коряг, скала, кустики…
— Ну вот… — Маша расстроилась.
— Да, — сказал Рино, — это если туда идти, да?
Он указал рукой за свою спину.
— Да, — подтвердил кротик.
— А если туда идти? — Рино выразительно махнул рукой в сторону крота. – Если туда, там что?
— Там? – переспросил кротик. – Там тоже остров. Тоже небольшой остров, ничего интересного. Деревья, скалы, кустики…
Тут и Рино расстроился.
— А боковые ходы тут есть?
— Неа… О, простите меня за то, что тут нет боковых ходов! – взвыл кротик. – Но тут нет их, и это непоправимо! Одна-единственная дорога соединяет два маленьких острова среди бескрайнего океана, и это ужасно!
«Вообще-то это действительно ужасно!» — подумала Маша, но вслух произносить ничего не стала, и правильно.
— Спасибо тебе за твою доброту, о кротик! – сказал Рино и обреченно вздохнул. – Маш, пошли обратно.
— Пошли…
Кротик тихо вздыхал, одну голову задрав к потолку, а вторую горестно уронив на грудь. Вид у него был довольно комичный и совершенно безопасный. Но Рино знал, что это только временно, до окончания действия ягод. А сколько он проглотил, и как долго они будут действовать — неизвестно. Лучше убраться, пока есть возможность. Они побрели обратно.
— Кротик, у меня последний вопрос, — вдруг обернулась Маша. – А на том острове, который там (Маша указала ему за спину), там сколько деревьев?
— Ой… Я не считал… — растерялось чудовище. – Я там давно был, еще маленьким… И вообще, я там в клетке жил, всего не видел…
Маша и Рино посмотрели друг на друга и быстрым шагом пошли назад.
— В какой клетке? – приторно-ласково поинтересовался Рино.
— В просторной, — ответствовал кротик. – Мои хозяева были так добры, так добры… Моя клетка стояла на окне, а в хорошую тёмную погоду меня выносили погулять во дворик. И когда я сбежал… Это было так давно! О, зачем, зачем я сбежал от таких замечательных хозяев?! Зачем, зачем я стал злобным хозяином подземелья, который раздирает всех, кто только сюда сунется?
Пока он стенал, Маша и Рино осторожно прокрались мимо него в сторону, ведущую к населенному острову.
— Кротик, дорогой, а до того острова далеко? – спросила Маша.
Но животное рыдало так, что не слышало вопроса. Или просто не реагировало.
— Будем надеяться, что недалеко, — прошептал Рино. – Бежим! Я не уверен, что ягод хватит надолго.
Они побежали. А отбежав достаточно далеко и подустав, пошли. Шли час, два. Коридор и не думал оканчиваться. Хорошо хоть лампы исправно горели.
— Все, я больше не могу идти, — вдруг сказала Маша. Извини, но ты в ботинках, а я все-таки босиком.
Они сели, решив сделать небольшой привал. Оба понимали, что долго сидеть опасно. Маша еще раз попыталась влезть в ботинки. Даже прошла в них немного.
— Нет, это несерьезно. Лучше босиком.
Они пошли дальше. Маша прихрамывала.
— Смотри, лампы оканчиваются, — сказал Рино. – Значит, выход близко.
— Хорошо бы… — Маша уже конкретно хромала.
Они дошли до «конца света», прошли еще немного. Опять сели, стараясь привыкнуть к темноте. Рино уверял, что обладает способностью видеть во мраке, если только немного подождать, моргая. Но он привирал. Ничего он в темноте не видел, на такое только тройки способны, и то не все.
Вдруг вдали послышалось подозрительное сопение. Это приближался кротик. И, кажется, он уже не плакал. Ребята вскочили. Взялись за руки. И пошли вперед, в темноту. Маша ощупывала правой рукой правую стену, Рино левой рукой — левую. Как-то шли.
— Эй! – закричал кротик. – Мне, конечно, очень жалко, что я захавал ваше одеялко, но что, вообще говоря, вы делаете в моих владениях?
Маша и Рино прибавили шагу.
— А ну стоять! – заорал кротик и, судя по звукам, тоже прибавил шагу.
Маша и Рино молча бросились вперед, не разжимая рук.
— Ха-ха! – кротик приближался.
— БУМ!
— БУМ!
Два лба дружно треснулись о резко снизившийся потолок.
— Ползем!
— Сама знаю! Ай!
— Ты что?
— Коленкой стукнулась.
— А ну стоять!
— Ма-а-ма! – Маша почувствовала, как острые когти распарывают ее голую пятку и рванула вперед с такой скоростью, что могла бы, наверное, побить мировой рекорд по ползанию в неосвещенных подземельях.
Рино тоже газанул.
Кротик отстал. Они слышали, как он ругается и грозит им, но издали.
— Машка, ты где?
— Тут.
— Жива?
— Ну!
Они отдышались.
— Хорошо, что тут участок с низким потолком, — вытирая с лица пот подолом рубахи, сказал Рино. – Иначе бы нам конец.
Кротик изрыгал проклятия по ту сторону низкого участка подземелья.
— У меня нога распорота, стопа. Он меня достал там, как раз на этом низком участке, — сказала Маша. – Кровь не могу остановить.
— Только этого не хватало.
Рино подполз поближе, нащупал Машину ногу, вокруг все было липкое.
— Больно?
— Если не шевелиться, то терпеть можно.
— А встать можешь?
Встать Маша не могла.
Рино разодрал сорочку на полоски, и они попытались перебинтовать ногу. Все почти сразу промокло, и стало липким. Маша не плакала и вообще держалась молодцом.
— Сиди тут, а я пойду искать выход и приведу врача. Спасателей приведу. Там же город. Даже если маленький город. Там должен быть врач.
Рино ушел, по стенке. Чтобы им обоим было не так страшно, Рино комментировал все свои действия:
— Я иду. Все в порядке. Стена ровная. До потолка не достать. Думаю, скоро доберусь до люка… Иду спокойно.
Но Маша скоро перестала его слышать.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒