что он не мог осуществлять свои права, поскольку ему не было предъявлено обвинение в соответствии с процедурой, и поэтому он не мог, в частности, потребовать ускорения процедуры; 5 страница

Таким образом, по обращениям и отпискам можно удостовериться в том, что среди Мафиози и Бандитов нет ни одного должностного лица, которое было бы способно исполняться свои должностные обязанности. Однако среди них собрана всякая Шваль и Мразь, которые возомнили из себя, что их можно причислить к людям. Их можно будет причислить к роду человеческому, когда они отсидят свои минимум 15 лет лишения свободы (ч. 3 ст. 210 УК РФ) и вернут все, что они украли, а также возместят весь вред, который причинили. Но поскольку Мафиози и Бандиты не опровергли то, что я утверждаю (Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 18.12.02 г. по делу № 870п02, Постановление Президиума Верховного суда Удмуртской Республики от 12.04.13 г. по делу № 44-у-56) и в обоснование своих утверждений я представил все необходимые доказательства (§ 123 Постановления от 15.05.12 г. по делу «Kaverzin v. Ukraine»), поэтому, исходя из принципов свободной оценки доказательств и презумпции невиновности (Презумпции (https://clc.to/ztOosg)), я доказал, то в России создан криминально-Мафиозный режим, в рамках которого у Жертв вообще не существует каких-либо эффективных средств правовой защиты, поскольку Жертвы в этой системе поставлены вне рамок правового поля и существующие нормы действующего законодательства не являются гарантией для защиты их нарушенных и нарушаемых прав. То есть Мафиози и Бандиты для Жертв отменили вообще все нормы права, которые должны их защищать.

Ответственность органов власти за отсутствие расследований.

1.4 Итак, мной были поданы заявления о преступлениях, совершенных и совершаемых ОПГ Чернова В.А., однако ни по одному из них проверка в установленном законом порядке (п. 3 мот. части Определения КС РФ № 578-О от 12.03.19 г., п. 6.2.3.2 жалобы № 3176, п.п. 1.5 – 1.5.6 искового заявления № 3117 (Иск№3117Ирина3Верх (https://clc.to/Husu8Q)), заявление № 3142 (заяв.№3142Ирина-3уг.дело (https://clc.to/1VS-9A)) проведена не была. Так как речь идет об обязательности проведения проверки по заявлению о преступлении, поэтому «… власти не оспаривали версию заявителя и не выдвигали какую-либо правдоподобную альтернативную версию рассматриваемых событий (§ 75 Постановления от 12.03.19 г. по делу «Dagalayeva v. Russia»). … неспособность следователей действовать своевременно привела к ненужным задержкам и потере времени, поскольку меры, которые могли бы дать результаты, либо не были приняты, либо были приняты только после значительных задержек. Поэтому весьма сомнительно, что любые дальнейшие судебные обжалования заявителя на решения или бездействие следователей имели бы какие-либо перспективы эффективного влияния на проведение расследования… » (§ 81 там же), что более подробно объяснено в п. 1.6.3 заявления № 3130 (Заяв.№3130Вован (https://clc.to/HlWvog)).

1.4.1 Говоря о самом расследовании, следует указать, что «… убытки, присужденные заявителю, никоим образом не были связаны с какими-либо возможными недостатками в расследовании и, следовательно, не представляли собой возмещение (§ 32 Постановления от 26.03.19 г. по делу «Anoshina v. Russia»). … Расследование "эффективно", когда оно является независимым, адекватным, тщательным, объективным, беспристрастным, открытым и незамедлительным (…)» (§ 36 там же). «Слово "безотлагательно" четко указывает, что обязательство государств-участников всеми соответствующими способами проводить свою политику является обязательством непосредственного действия. Данная формулировка является безоговорочной и не допускает никаких задержек или отсрочек с выполнением обязательств, которые государства берут на себя при ратификации Конвенции или присоединении к ней. Отсюда следует, что никакие основания, включая соображения политического, социального, культурного, религиозного, экономического, ресурсного или иного характера либо ограничения, с которыми сталкивается государство, не могут служить оправданием задержки. Если государство-участник испытывает нехватку ресурсов или нуждается в технической или другой экспертной помощи для содействия осуществлению своих обязательств в рамках Конвенции, то ему может быть вменено в обязанность добиваться преодоления этих трудностей по линии международного сотрудничества» (п. 29 Общей Рекомендации № 28 КЛДЖ).

То есть, «… Кратко говоря, ответственные за производство расследования должны быть независимы от лиц, причастных к событиям, расследование должно быть «адекватным», его выводы должны быть основаны на тщательном, объективном и беспристрастном анализе всех соответствующих элементов, оно должно быть достаточно доступным для семьи потерпевшего и открытым для общественного контроля, а также оно должно производится оперативно и с соблюдением разумных сроков» (§ 240 Постановления от 30.03.16 по делу «Armani Da Silva v. the United Kingdom»), то есть сроков, установленных законом (ч.ч. 1, 3 ст. 144 УПК РФ). При этом «… задержка отправления правосудия часто равносильна отказу в правосудии, … запоздалое признание нарушения не лишает заявителей статуса жертвы. Кроме того, признание нарушения не является достаточным, поскольку заявители должны были иметь возможность получения компенсации на национальном уровне» (§ 75 Постановления от 20.05.10 г. по делу «Lopatin and Medvedskiy v. Ukraine»). «… наличие необоснованных периодов бездействия и отсутствия усердия со стороны властей в проведении разбирательства делает расследование неэффективным независимо от его окончательного результата (…) (§ 89 Постановления от 18.07.19 г. по делу «Vazagashvili and Shanava v. Georgia»). … Приняв на себя следственную роль, за которую обычно должны были отвечать соответствующие органы, первый заявитель подверг себя почти определенной угрозе мести. … трагическое развитие в данном деле можно рассматривать как еще один яркий пример того, насколько ощутимыми могут быть пагубные последствия отсутствия должной осмотрительности со стороны властей, расследующих преступления, угрожающие жизни, особенно когда речь идет о коррупции в полиции (…) (§ 90 там же). … когда агент государства, в частности сотрудник правоохранительных органов, осужден за преступление, нарушающее статью 2 Конвенции, предоставление амнистии или помилования не должны допускаться (...). Действительно, Европейский Суд ожидает, что государства будут более строгими при наказании своих сотрудников правоохранительных органов за совершение таких серьезных преступлений, угрожающих жизни, чем обычных правонарушителей потому, что на карту поставлена не только индивидуальная уголовно-правовая ответственности виновных, но и обязанность государства бороться с чувством безнаказанности, которым, по мнению правонарушителей, они пользуются в силу занимаемой ими должности и поддерживать доверие общественности к правоохранительной системе и уважение к ней (...) (§ 92 там же). … в принципе, было бы совершенно неуместно и стало бы неверным сигналом для общественности, если лица, совершившие очень серьезное преступление, сохраняли право на занятие государственной должности в будущем (...). …» (§ 93 там же). Также «… Минимальные стандарты эффективности … включают требование, что расследование должно быть независимым, беспристрастным и вестись под общественным контролем, и что компетентные органы должны действовать с исключительным усердием и расторопностью (…)» (§ 66 Постановления от 20.05.10 г. по делу «Lopatin and Medvedskiy v. Ukraine»).

1.4.2 Умышленные и грубые нарушения уголовно-процессуальных норм при принятии решений относятся к незаконным действиям и решениям «… должностных лиц, осуществлявших производство по его уголовному делу. Лицо, пострадавшее от такого рода действий и решений, вправе не только обжаловать их в соответствующие судебные инстанции (статья 46, часть 2, Конституции РФ), но и потребовать возмещения государством вреда, причиненного его правам и свободам (статья 53 Конституции РФ, статьи 1069 и 1070 ГК РФ)» (п. 2 мот. части Определения КС РФ № 30-О от 23.01.01 г.). За не проведение проверки по заявлению о преступлении виновные органы власти должны осуществить компенсацию (п.п. 1.6.5 – 1.6.8 заявления № 3130), поскольку «... Государства-участники "несут ответственность за все свои действия, влияющие на положение в области прав человека, независимо от того, находятся ли лица, затронутые этими действиями, на территории указанных государств или нет" (…)» (п. 8.5 Решения КЛЖД от 26.07.13 г. по делу «M.E.N. v. Denmark»). «Возмещение должно непременно охватывать весь нанесенный ущерб и включать реституцию, компенсацию, а также меры, призванные гарантировать невозможность повторения нарушений, при обязательном учете обстоятельств каждого дела (…)» (п. 13.5 Решения КПП от 15.11.16 г. по делу «Ennaвma Asfari v. Morocco»). «В отсутствие возмещения обязательство обеспечения эффективного средства правовой защиты останется невыполненным. К числу таких средств защиты должны относиться различные формы возмещения, например, денежная компенсация, реституция, реабилитация и восстановление прав; такие меры сатисфакции, как публичные извинения, публичные церемонии и гарантии неповторения; внесение изменений в соответствующие законы и практику; а также привлечение к судебной ответственности лиц, виновных в нарушениях прав человека ... (п. 32 Общей Рекомендации КЛДЖ № 28). «… определяющее значениев разрешении вопроса о праве такого лица на подачу заявления о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок должны иметь своевременность, тщательность, достаточность и эффективность предпринятых мер в целях своевременного возбуждения уголовного дела, завершения судопроизводства и установления подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступления. В противном случае невыполнение или ненадлежащее выполнение органами уголовного преследования своей процессуальной обязанности по проверке сообщения о преступлении, выражающееся в том числе в длительном затягивании решения вопроса о наличии оснований для возбуждения уголовного дела, в неоднократном необоснованном прерывании проверки по заявлению о преступлении, в непроявлении должного усердия и тщательности при выявлении лиц, виновных в его совершении, в целях их своевременного привлечения к ответственности (…), лишало бы потерпевших или иных заинтересованных лиц, которым запрещенным уголовным законом деянием причинен физический, имущественный или моральный вред, не только права на судопроизводство в разумный срок, но и права на обращение в суд с заявлением о присуждении компенсации» (абзац 7 п. 4.1 мот. части Постановления КС № 28-П от 11.11.14 г.). «… Принцип ответственности остается международно-признанной нормой. Любое лицо, которое по злому умыслу или по небрежности причинило вред другим лицам, обязано возместить причиненный вред в полном объеме. … Я рассматриваю этот дискриминационный иммунитет не столько в свете статьи 14 Конвенции, сколько как один из факторов, важных для оценки соразмерности вмешательства (§ 6 особого мнения судьи Mr Bonello на Постановление от 06.10.05 г. по делу «Maurice v. France»). … Иммунитет, омерзительный по своей природе, становится еще омерзительнее, когда используется для ущемления фундаментальных прав (§ 7 там же). … с точки зрения жителя XXI века … новый иммунитет, приспособленный для удобства одного избранного класса одной отдельной профессии, являлся, на мой взгляд, наиболее эффективным способом достижения неприемлемого нарушения конвенционных прав» (§ 9 там же). При этом, «Факт доступа к внутреннему средству правовой защиты, только для того, чтобы сказали, что обращение не принимается в силу закона, не всегда удовлетворяет требованиям статьи 6 пункта 1. Степень доступа, предусмотренная национальным законодательством, должна обеспечивать потребность каждого человека "права на суд" в достаточной мере, принимая во внимание принцип верховенства права в демократическом обществе. Право доступа тогда эффективно, когда человек имеет четкую и реальную возможность оспорить акт, который является вмешательством в его права (…)» (§ 36 Постановления от 04.12.95 г. по делу «Bellet v. France»).

Всё это более полно психически здоровым объяснено в заяв.№3040СредстваПравЗащ2 (http://clc.am/KMycnA) и п.п. 6.8 – 6.8.4 заявления № 3162.

1.4.3 «… средство правовой защиты, использованное заявителем, позволяло совместно рассматривать уголовную и гражданскую ответственность, вытекающую из одного и того же виновного деяния, что облегчало общую процессуальную защиту прав... Подача гражданского иска в рамках уголовного производства могла быть предпочтительнее для заявителя, поскольку, даже несмотря на то, что он нес бремя доказывания обоснованности своего требования, следственные органы также были обязаны собрать доказательства, включая доказательства, обнаруженные на месте … происшествия. Заключения экспертов, запрошенные следственными органами, и другие доказательства, собранные ими в ходе уголовного производства, могли быть использованы заявителем в любом гражданском производстве и, вероятно, имели бы важное значение для разрешения его гражданского иска. Соответственно, Европейский Суд не усматривает каких-либо оснований полагать, что заявитель действовал ненадлежащим образом… (…) (§ 176 Постановления от 25.06.19 г. по делу «Nicolae Virgiliu Tănase v. Romania»). … при наличии ряда внутригосударственных средства правовой защиты, которые лицо может использовать, это лицо вправе выбрать для целей исполнения требования исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты то средство правовой защиты, которое удовлетворяет его существенные жалобы. Иными словами, при использовании одного средства правовой защиты не требуется использование другого средства правовой защиты, имеющего по существу ту же цель (...) (§ 177 там же). … в делах, по которым требования гражданского истца, предъявленные в рамках уголовного производства, не были рассмотрены в силу прекращения такого производства, Европейский Суд учитывал доступность иных средств, с помощью которых заявители могли защитить свои гражданские права. Если заявители имели в своем распоряжении доступные и эффективные способы предъявления гражданских исков, Европейский Суд приходил к выводу, что не было допущено нарушения права на доступ к суду (...)» (§ 198 там же).

«… средство правовой защиты должно быть эффективным как в теории, так и на практике, и оно должно давать возможность либо предотвратить или пресечь предполагаемое нарушение прав человека, либо достаточным образом компенсировать негативные последствия имевшего место нарушения. Обязанность убедить …, что средство правовой защиты являлось эффективным, лежит на государстве-ответчике, утверждающем, что соответствующее средство исчерпано не было (…) (§ 27 Постановления от 18.09.14 г. по делу «Avanesyan v. Russia»). … Соответственно, статья 13 Конвенции требует предоставить заявителю внутригосударственное средство правовой защиты в виде возможности обратиться во внутригосударственный орган власти для того, чтобы этот орган вынес решение по его жалобе и распорядился выплатить ему соответствующую компенсацию» (§ 28 там же). «… государство-участник обязано предоставить возмещение и справедливую и адекватную компенсацию жертве акта, совершенного в нарушение статьи 16 Конвенции. Позитивные обязательства, вытекающие из первого предложения статьи 16 Конвенции, включают обязательство предоставлять возмещение и компенсацию жертвам акта, совершенного в нарушение этого положения (…). … хотя заявителю была предоставлена компенсация, ему, чтобы получить ее, пришлось подавать гражданско-правовой иск и доказывать свое утверждение в гражданском суде, несмотря на выводы расследования со стороны прокуратуры. … в результате выводов гражданского суда заявителю была присуждена символическая сумма денежной компенсации и что гражданский суд не имеет юрисдикции применять какие-то меры к лицам, ответственным за жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. И поэтому … государство-участник не соблюло своих обязательств по статье 16 Конвенции, не предоставив заявителю возмещение и справедливую и адекватную компенсацию (…)» (п. 11.4 Решения КПП от 14.05.14 г. по делу «Sergei Kirsanov v. Russia).

Это более полно объяснено в иске № 3110 (иск№3110ВерхЗоя (http://clc.to/8qU6-g)) и п.п. 4 - 4.7 заявления № 3142 (заяв.№3142Ирина-3уг.дело (https://clc.to/1VS-9A)).

1.4.4 Однако дополнительно напомню, что «Лица, заявляющие о нарушениях со стороны государства в других областях, обычно имеют право подать иск о возмещении ущерба в судебном порядке. Эффективность этого права обусловлена, однако, тем, что частное лицо знает о предполагаемом правонарушении и может представить доказательства, которые удовлетворят суд… Прецедентная практика Европейского Суда... содержит очень четкое правило о том, что средство правовой защиты не должно существовать лишь теоретически» (§ 243 доклада, посвященного демократическому надзору за деятельностью служб безопасности, принятом Венецианской комиссией на 71-м пленарном заседании (г. Венеция, 1 - 2 июня 2007 г.) (CDL-AD(2007)016-e), § 21, 83 Постановления от 12.01.16 г. по делу «Szabo and Vissy v. Hungary»). Также, «… Что касается довода ответчиков о том, что их вина не была предварительно установлена постановлением суда, городской суд отметил, что наличие такого постановления не является необходимым условием для применения статьи 1069 ГК РФ и что незаконность действий сотрудника государственных органов следует устанавливать на основе фактических обстоятельств каждого гражданского дела, рассматриваемого судом» (§ 19 Постановления от 07.11.17 г. по делу «Bambayev v. Russia»). При этом «… возложение ответственности государства за нарушение основных прав человека судьей, осужденного по уголовному делу, равносильно тому, чтобы это право зависело от элемента, который не находится во власти жертвы такого нарушения. … конституционное право на компенсацию государством ущерба, причиненного действиями или бездействием судьи, не должно зависеть от установления личной вины судьи (…)» (§ 75 Постановления от 14.01.20 г. по делу «X and Others v. Russia»). «… Для целей возмещения убытков по смыслу статьи 1064 ГК РФ необходимо наличие убытков у потерпевшего лица, противоправности действий причинителя и причинно-следственной связи между данными фактами. При этом противоправное поведение (в частности, умышленный обман контрагента) лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа, или иного представителя, повлекшее причинение вреда третьим лицам, может рассматриваться в качестве самостоятельного состава деликта. Истец … В подтверждение доводов … представил суду документы, полученные в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества, свидетельствовавшие с очевидностью о том, что информация, изложенная в представленной … документации, не соответствовала действительности. Вместе с тем, для установления неправомерности действий ответчиков необходимо исследование обстоятельств, при которых банку предоставлялась информация о состоянии активов общества и умысла ответчиков в предоставлении недостоверной информации. Установление указанных фактов возможно не только в рамках уголовного, но и в гражданском судопроизводстве. Таким образом, выводы суда кассационной инстанции относительно того, что умышленность действий ответчиков по представлению недостоверной документации в целях получения кредита при заведомом отсутствии намерений возвратить долг может быть установлена только в рамках уголовного судопроизводства, являются ошибочными. … Абзацем 1 статьи 1080 ГК РФ предусмотрено, что лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. Таким образом, в случае, если будет установлен судом состав правонарушения в действиях каждого ответчика, которые в совокупности повлекли причинение вреда истцу, применению подлежат правила статьи 1080 ГК РФ. ... » (Определение Верховного Суда РФ от 05.03.19 г. по делу № 305-ЭС18-15540).

1.4.5 В том числе (п. 3.2.2 заявления № 3110) «… риск любой ошибки со стороны органа государственной власти должен быть возложен на государство, особенно когда не затронуты какие-либо иные частные интересы, и что ни одна ошибка не должна быть исправлена в ущерб соответствующему лицу (…) (§ 94 Постановления от 28.03.17 г. по делу «Magomedov and Others v. Russia»). … даже если необходимость исправления судебных ошибок в принципе может являться законной причиной, не следует удовлетворять эту необходимость произвольным образом, и в любом случае власти должны, насколько это возможно, обеспечивать справедливый баланс между интересами личности и необходимостью гарантировать надлежащее отправление правосудия (…) (§ 95 там же). … Тот факт, что во внутригосударственном законодательстве, … отсутствовали какие-либо указания на то, что суды были обязаны это сделать, не может освободить их от данной обязанности с точки зрения Конвенции» (§ 99 там же).

«… оправдание государственного служащего в уголовном процессе не обязательно освобождает государство от его обязательств по Конвенции. Ответственность государства в соответствии с Конвенцией основана на его собственных положениях, которые должны толковаться и применяться на основе целей Конвенции и в свете соответствующих принципов международного права (…) (§ 55 Постановления от 14.02.08 г. по делу «Hadri-Vionnet v. Switzerland»). … отсутствие умысла или недобросовестности со стороны муниципальных служащих в любом случае не освобождает [государство] от международно-правовой ответственности согласно Конвенции. … Договаривающиеся государства обязаны организовать государственную службу и обучить служащих таким образом, чтобы обеспечить исполнение требований Конвенции (…). …» (§ 56 там же).

Что касается оснований для искового производства, то это мной рассмотрено в п.п. 3 – 3.6.2 заявления № 3110.

1.4.6 Также следует иметь ввиду, что когда следственные органы не выполняют свои обязанности по расследованию имевших место нарушений прав, защищаемых нормами международного права, то в этом случае они должны нести за это соответствующую ответственность, что объяснено в Заяв.№3040п.1.17Компенсация (http://clc.am/gGElYA) и п.п. 9.13.1 – 9.13.6 Доказательства7 (https://clc.to/z0BkBw). Сам факт непроведения проверки по заявлениям о преступлениях является основанием для искового производства (§§ 21 – 25, 71, 72, 75 Постановления от 07.11.17 г. по делу «Cherednichenko and Others v. Russia»), как и отсутствие ответов по существу ставящихся вопросов (ст. 16 ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ»).

1.4.7 Что касается вопроса возмещения вреда, причиненного представителями власти, то «Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц» (ст. 53 Конституции РФ). «… в случае, если предметом рассмотрения является нарушение одного или более права, гарантированного Конвенцией, жертве должен быть доступен механизм привлечения к ответственности за это нарушение соответствующих органов государства-ответчика (…). …» (§ 77 Постановления от 25.11.10 г. по делу «Roman Karasev v. Russia»). «… ответственность возникает при совпадении двух условий: если ущерб причинен при реализации государством публичных функций и если действия государства незаконны (§ 72 Постановления от 12.07.16 г. по делу «Kotelnikov v. Russia»). … является ли лицо представителем государства для целей Конвенции, определяется на основе множества критериев, один из которых функциональный (…)…» (§ 93 там же). «… ответственность государства наступает после того, как оно не предприняло разумно доступные меры, которые могли бы иметь своим результатом изменение последствийили уменьшение причиненного заявителю ущерба (…)» (§ 84 Постановления от 10.02.11 г. по делу «Premininy v. Russia»). «… факт, что следствие не смогло продвинуться далее установления основных фактов, сообщенных заявительницей, не умаляет ее довод об ответственности государства… » (§ 89 Постановления от 18.09.14 г. по делу «Makayeva v. Russia»). «… если речь идет об общем интересе, публичным властям надлежит действоватьсвоевременно, надлежащимобразом и максимально последовательно; ошибки или просчеты государственных органов должны служить выгоде заинтересованных лиц, особенно при отсутствии иных конфликтующих интересов; риск любой ошибки, допущенной государственным органом, должно нести государство, и ошибки не должны устраняться за счет заинтересованного лица (…). …» (Определение Верховного Суда РФ от 09.10.18 г. по делу № N 5-КГ18-201). При этом «… Условие, касающееся юридической ответственности, его содержание должно определенно указывать на признаки состава правонарушения и не допускать двоякого толкования. В противном случае спорное условие должно толковаться в пользу лица, привлекаемого к ответственности, в том числе потому, что противоположная сторона, как правило, является профессионалом в определенной сфере… » (Определения Верховного Суда РФ от 15.10.19 г. по делу № 305-ЭС19-12786, от 29.08.19 г. по делу № 304-ЭС19-7209 и др.).

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒