7.2. Падение Титана 3 страница

«Эксперимент проходит успешно. Обычный человек может быть превращён в идеального исполнителя, но его когнитивные функции не пострадают, если использовать методику Улиториса. Точнее, мою методику, — Файэндор испытал удовлетворение от упоминания своих достижений. — Элементы техноереси Улиториса, встроенные в неё, только помогают добиться результатов. Усиление аугметики, перенос сознания в металл, минуя мозг, изготовление защищённых от варпа и хаоса махин… Перед нами, слугами Омниссии, раскрывается море вероятностей. Во славу Знания!»

И магос обратился к тщательно скрытому в глубинах его когитационных контуров проекту, отдельные этапы которого уже были воплощены в реальность. Осталось сделать немногое, но для того необходимо было получить доступ к ксенотехнологиям и варп-колдовству темных эльдар, и их собратьев с миров-кораблей.

***

Энн проснулась рано. Первым делом она связалась с магосом Селеной и спросила то, что интересовало её всю ночь:

— Селена, твой экспериментальный проект готов?

Из вокса послышалось недовольное ворчание на бинарном коде, подозрительный шум и отдалённый голос Леви на заднем плане.

— Да, миледи. Проект почти готов. Но опыты ещё не проводились в достаточном объёме.

— Миледи, если судить по таблицам и показаниям, я бы не советовал вам... — послышался голос Бертрама в отдаление. Звук шлепка прервал голос учёного.

— Леви хотел сказать, — снова появился на линии голос Селены, — что образец готов, но полноценные проверки не проводились в виду отсутствия подходящей обстановки. И мы не можем точно сказать, какие последствия вызовут те или иные действия.

— Селена, — прервала её Энн, — опыты можно провести только в полевых условиях. И сейчас они как раз появились, — холодно закончила она. Магос скрипнула механодендритом, но спорить не стала.

Пробуждение после тяжёлого дня сравнимо с целой битвой. Сначала ты сражаешься с остатками кошмаров, в которые превратились твои сновидения, потом — со свинцовой тяжестью век, одеревенелостью тела, и, наконец, с собственным разумом, который посылает всё в Око Хаоса, стремясь отдохнуть ещё немного. Но с возрастом учишься преодолевать эти этапы если не быстрее, то хотя бы безболезненнее…

Пробуждения инквизитора в последние годы становились всё тяжелее. А здесь, на Треконандале, превратились в мучительную пытку. Демон, терзавший Хасселя во снах, стал сильнее, а Натан чувствовал, что находится на грани. Наполненное событиями и сражениями расследование, накопившаяся за годы усталость и подтачивавшие разум соблазны — всё это проделали в защите, казавшейся незыблемой, огромную брешь. Постоянно находившийся в состоянии напряжения инквизитор начинал срываться на мелких, казалось бы, действиях, испытывать беспричинный гнев и приступы ярости.

За всем этим явственно проступала улыбающаяся рогатая морда Геррениуса. И последний его визит, едва не стоивший Хасселю души, был тому доказательством. «Я не могу сопротивляться вечно, — признал очевидное Натан, с отвращением смотрясь в полированную серебряную пластину старого зеркала, в котором отражалось похудевшее и осунувшееся лицо с седой щетиной. Лицо, казавшееся всё более чужеродным с каждым новым днём. — Рано или поздно демон проломит мои барьеры, и тогда я умру. Что бы ни творило тело до момента своей гибели, души в нем не станет сразу, когда эта тварь займёт его». Инквизитор понял, что уже не очень волнуется по поводу неминуемого. Каждый псайкер, если не погибал в бою или от болезни, приходил к моменту выбора без выбора, когда есть варп, несущий гибель души, и смерть физического тела. И чаще всего люди выбирали жизнь. А потом за ними приходилось охотиться Инквизиции…

Такой судьбы себе Хассель пожелать не мог. Не хотел. Но судьбу не выбирают, как и времена, в которые суждено жить и умереть. С этими мрачными мыслями Натаниэль, как мог, привёл себя в порядок, задумавшись даже о применении пудры, чтобы скрыть бледность и помятость лица. Морщась от боли в перенапряжённых мышцах, он решил вернуться к работе. Неприятной её части.

На экране воспроизводилась запись допроса Воттс, который проводила Эннифер незадолго до своего спуска вниз, на планету. Сначала всё шло обычно. Райт давила на психику Клотильды, которая на самом деле была не такой уж неженкой, и повидала на своём коротком веку слишком много демонов, псайкеров и еретиков. Но пария вела себя так, словно впервые попала в руки инквизитору. Хассель поморщился при упоминании истории с Лексианой, которая, как он считал, не должна была всплыть вообще никогда. Слишком позорная ситуация… «Позор, позо-ор», — тихонько произнёс кто-то внутри головы инквизитора, вызвав у него дикое желание сломать планшет.

Натаниэль стиснул зубы, и заставил себя смотреть дальше. Когда Клотильда с темным огнём в глазах взлетела под потолок, вцепившись пальцами в него, и зависнув там, Хассель хрустнул суставами пальцев. Помехи на записи исказили символ, сверкавший на груди Воттс, но инквизитору хватило и мгновения, чтобы отвернуться от экрана, вытирая слезящиеся глаза. «Император, Трон его и Святая Терра вам в задницу, — подумал он. — Одержимая пария… Это слишком. Слишком даже для меня… и Гламора».

Но запись, остановленная на дрожащей картинке короткой драке Райт и Воттс, нуждалась в просмотре. Недолгое сражение закончилось с предсказуемым результатом — пария упала в кресло, и на обнажённой груди вместо символа Хаоса было только тёмное пятно сожжённой кожи. Хассель почти почувствовал запах сгоревшей плоти, и отодвинулся от планшета. «Судя по всему, у меня совсем не осталось времени», — мелькнуло в его сознании.

Решение навестить Гламора вызрело спонтанно. Гвардеец был ещё слаб, но уже мог материться и передвигаться по своему боксу, чем и пользовался. Со скрипом, медленно, волоча за собой бутыли капельниц.

— Ты что делаешь, проводник Воли Императора? — немного шутливо сказал Хассель, застав эту дивную картину. Фейринг резко развернулся, но потом, согнувшись, хрипло прошептал совсем не литанию.

— Твою инквизиторскую мать… Хассель, ты меня в гроб вгонишь.

— По-моему, ты сам туда стремишься, — кивнув на тянущуюся за священником вереницу трубок и капельниц, намотанную на локоть, сказал инквизитор.

— Я разрабатываю после ранения…

— Что, печень? — прервал его Натаниэль. — Ладно, дело твоё. Селене потом будешь сам объяснять, почему помер.

Гламор вернулся на кровать, и, присев на краешек, пристально уставился на Хасселя. Тому стало немного не по себе, сердце забилось чуть чаще обычного.

— С чем пожаловал? — недовольно буркнул бывший гвардеец. — Не поверю, что ты просто зашёл проведать старого товарища. Выкладывай.

Натан заложил руки за спину, и прищурился. Информацию о Тауре, которую он раскопал, нужно было кому-то передать. Не то чтобы инквизитор собирался умирать или иным способом подводить Райт, но следовало предусмотреть все варианты. А что знает Гламор, узнает и Энн, так или иначе. Тем более, что демон…

— Гламор, у меня есть данные Леви о том, что Таура — не совсем та, за кого себя выдаёт, — Хассель тряхнул головой, болевшей после недавнего острого приступа внутренней борьбы. — Леви достал досье Мозис из Архивов Титана и сравнил его с записями Конклава. Они полностью совпадают.

Фейринг почесал затылок, и кивнул. Путешествовавший вместе с каперами, чего уж таить, корсарами в пыльных уголках неизвестного космоса, где не виден Свет Астрономикона, священник и сам знал, как накапливаются расхождения в записях Администратума и Муниторума. Разница всегда есть. А, значит, те, кто готовил внедрение Тауры, допустили ошибку и не проверили такой мелкий факт.

— Понимаю, — скрипуче сказал он, облизывая губы и касаясь раненого бока. — Значит, это была она…

— Скорее всего да, — Натаниэль чувствовал себя усталым и выжатым. — Есть улики, пусть и косвенные. Но этого достаточно, чтобы начать проверку.

— Хорошо, — в глазах Гламору зажглись огоньки. — Давно пора. А тебе пора заняться собой, хреново выглядишь. Старая проблема?

— Скорее, старые раны, друг, — натянуто улыбнувшись, постарался отшутиться Хассель, которому было совсем не смешно. — Устал, как гвардеец на Армагеддоне.

— Ну, смотри, — вздохнул Фейринг. По его лицу было непонятно, поверил ли он инквизитору, или нет. Напоминавшее гипсовую маску, оно было почти неподвижно, только напрягшаяся складка между бровями говорила от задумчивости Гламора. — Ты выгораешь, Натан. Ещё немного, и начнёшь совершать ошибки. В твоём ремесле это смертельно опасно.

— Не начну, — упрямо нахмурился Хассель, испытывая гнев на священника. Тот явно лез не в своё дело, и это раздражало. Заставляло чувствовать себя старым и изношенным. Но срываться на Гламора не хотелось. — И не надейся.

— У Клотильды была татуировка на груди. Символ Врага, — помолчав, добавил инквизитор, не зная, как священник отреагирует на такое известие. — Неизвестный. Райт допросила Тильду и уничтожила знак. Но Воттс участвовала в темных делах Лексианы Доверманн… — Натаниэль осёкся, посмотрев на бывшего гвардейца.

Гламор угрюмо молчал, не меняя позы, и не моргая. Хассель подумал, что зря сказал про парию, но Фейринг должен был знать. Пусть его и не осчастливило это знание. Натаниэль достал из кармана планшет с записью допроса, и положил его на кровать. Больше ничего для Фейринга он сделать уже не мог.

Инквизитор повернулся, и вышел, как только стража из сервиторов Селены открыла дверь.

Мозис подобралась достаточно близко, чтобы собранный ею электромагнитный излучатель поразил сервиторов и выключил камеры в коридоре перед палатой Фейринга. Сама она находилась вне видимости камер, и можно было надеяться, что маскировка в виде обслуживающего коммуникации сервитора сработает, даже если пиктеры, которыми был увешан весь корабль, словно грокс — клещами, не вырубятся от импульса.

Таура не могла сказать, что сподвигло её, обычно спокойно относящуюся к подобным вещам, и предпочитающую холодную месть импульсивным поступкам, на эту вылазку. Может быть, понимание, что она близка к провалу. А, может быть, ярость, которую она испытывала к Фейрингу и Хасселю. Но добраться до инквизитора не представлялось возможным, возле него постоянно кто-то крутился, от архивиста до кадианцев. В том, что она справится с Натаниэлем, Таура не сомневалась — возраст и плохая физическая форма Хасселя играли ей на руку. «Пусть на поверхности планеты и в битве с еретиками ты и хорош, но тебя не обучали бить в спину, — думала она, ковыряясь в панели с кучей разноцветных проводов. — Но, к сожалению, на тебя большие планы у тех, на кого я работаю. Если бы не это…»

Дверь в палату раскрылась, и один из сервиторов повернулся к вышедшему оттуда человеку. Мозис втянула голову в плечи, стараясь не смотреть на искрящегося в психическом зрении яростью, гневом и ещё каким-то странным чувством инквизитора Хасселя. Он него веяло варпом, и физически ощутимой угрозой. Дознаватель забралась поглубже в нутро панели, надеясь, что Натаниэль не заметит излишней пси-активности «сервитора», и приглушила все мысли.

Инквизитор быстро прошагал мимо, так, что потоком воздуха от его одежд мазнуло по шее Мозис, и вышел из лазарета. «Это было… близко, — выдохнула Таура, осторожно вылезая обратно. Чутье, являющееся неотъемлемым качеством любого хорошего убийцы и разведчика, подсказывало ей, что попытка устранения сорвалась. Клинок с ядовитой смазкой на лезвии, способной свалить даже космодесантника, придётся уничтожить. Ну, ничего, у неё оставалось ещё несколько серёг с тайниками. — Святоша треклятый, твой Император тебя очень любит, раз так бережёт… Но я до тебя доберусь».

Входная дверь в лазарет зашипела, раскрываясь. Мозис, бросив взгляд на неё, беззвучно выругалась, ввинчиваясь в нутро технологического отверстия ещё глубже, чем раньше. Сумасшедший взрывник Райт, с которым не справлялась даже эта бешеная сучка, приперся в медотсек, когда ему вздумалось. Следя из переплетения проводов за его эволюциями по наполненному оборудованием помещению, дознаватель заметила, как Салливан изучил подходы к палате Фейринга, и, не обращая внимания на щебечущего медицинского сервитора, даже сунулся в двери.

Охранники зажужжали, наставив на нарушителя стволы своих разрядников, но Лука, разведя руки в стороны, показал, что они пусты, и отступил на шаг. Сервиторы опустили оружие, и замерли в режиме ожидания. Салливан, посвистывая, уселся на одну из пустых кушеток, застланных скользким стерильным пластеком, и протянул руку радостно засвистевшему механическому медикусу. Тот вонзил в неё несколько иголок, и опутал запястье взрывника проводами.

Судя по всему, Салливан обосновался в лазарете надолго. Наёмник время от времени окидывал взглядом темных колючих глаз помещение, неизменно останавливаясь на двери в палату Гламора, и Мозис могла бы поклясться на чём угодно, что Лука пришёл сюда не просто так. Его поза, напряжение и нарочитая безалаберность, написанная на смуглом лице, могли обмануть остальных, но не Тауру. Дознаватель-ассасин хорошо умела видеть в людях тёмные стороны. И у взрывника их хватало. В другое время она попробовала бы завербовать его, перекупив или соблазнив, но не сейчас. Этот мелкий прыщ выглядел так, словно им уже владела какая-то идея, захватившая всё пространство его разума. И эта идея была далеко не самой доброй и чистой.

«Здесь ловить нечего, — подумала Мозис. — Этот урод может сидеть здесь бесконечно. Я не рассчитывала на нейтрализацию человека-бомбы…» Дознаватель осторожно поставила на место панель технического люка и, подражая движениям технослуг, медленно вышла из помещения.

Только в своей комнате, тщательно заперев двери и включив защиту от прослушивания, она позволила себе выругаться. Чёрная брань, рвавшаяся с её губ, сделала бы честь даже ветерану гвардии или пьяному пирату-извращенцу, но Мозис не испытала облегчения. «Но лучше остаться в живых, и отомстить потом, чем сдохнуть без толку, — утешала она своё задетое самолюбие. — Траханный Хассель, разорви тебе зад Абаддон! Как же ты невовремя…»

— Мадам, мне кажется, что это плохая идея, — задумчиво произнёс Ландау, разглядывая Энн. Инквизитор не хотела посвящать кого-то в задуманное, но наёмник сам увязался за Райт.

— Селена, ты подключила питание?

Энн развернулась к магосу, сидящей за прозрачной стеной комнаты для испытаний. Ландау вызвался присутствовать внутри, но его поле мешало Райт сосредоточиться.

— Да, инквизитор, всё готово.

Селена оставалась сосредоточена и старалась не выдать себя, но тон голоса был холоден. Магос была обеспокоена, но держала эмоции под контролем. Это получалось плохо, и Райт видела недовольство в глазах Селены.

Маленькая задумка инквизитора Райт превращалась в целое скопище участников, каждый из которых имел своё мнение по поводу происходящего. Эннифер начинала злиться, от чего её ножи светились всё ярче, а матовая сталь медленно становилась прозрачной.

— Для начала я должна испытать изобретение на тех, кто рядом, — сказала она Ландау. — Твоё поле я и так могу заблокировать, даже без брони и шлема. А вот поле инквизитора Кёрна... — она задумалась. Пока что ей удавалось отсекать попытки Кастора отыскать её сканированием, но что случится, если он разозлится, этого она сказать не могла.

— Хассель вызывает, — мрачно сказала Селена. Энн никак не отреагировала на её слова, продолжая застёгивать на себе новую броню.

— Дай ему допуск сюда, — кивнула Райт. — Попробуем испытать на нем для начала.

Десятки серебристых пластин с символами Улиториса, дополненные и доработанные Селеной, сверкали в свете панелей под потолком. Мягкая основа кирасы и размещение защитных элементов на предплечьях и бёдрах позволяли не стеснять движений. Костюм дополнялся наплечниками и полушлемом, к которому можно было подсоединять маску-фильтр, если придётся оказаться в неблагоприятных условиях.

«Надеюсь, Хассель оценит», — подумала она, ожидая инквизитора.

Ответ магоса вместо вызываемой инквизитором Энн не удивил Хасселя. Но вот приглашение прибыть в лабораторный блок, высказанное достаточно дружелюбным тоном, его насторожило. Он вспомнил, как провёл некоторое время в баке для особо опасной фауны, и на всякий случай не стал брать с собой оружие. «Чтобы не было соблазна его использовать», — кисло усмехнулся он своему отражению, и подмигнул зеркалу. Хотя, подмигивать там было нечему. В последнее время инквизитор сильно сдал. Кожа приобрела какой-то землистый оттенок, глаза запали, и даже шрам на щеке стал меньше. Словно что-то съедало Хасселя, понемногу подтачивая здоровье и унося силы. Но Натан списывал всё на чересчур насыщенные действия и, увы, возраст. Думать о других возможных причинах он себе запретил

За дверью уже ждал сервитор, помигивавший сигналами лампочек, вмонтированных в его металлизированный череп. Бесстрастные окуляры с жужжанием захватили инквизитора в прицел, и сверкнув подтверждающим светосигналом, слуга двинулся по коридору. Хмыкнув, Натан последовал за ним.

— Были бы скитарии, Селена бы прислала их, — тихо произнёс он, рассматривая рисунок тонких шрамов вокруг имплантированных в спину сервитора трубок и механических устройств. — А так, извините. Чем богаты.

Перед дверью в шлюз, отделявший лабораторный блок, дежурили двое механизированных слуг, вооружённые тяжёлыми огнемётами. Линзы их окуляров подсвечивались красным, и стволы с небольшими язычками пламени запальных устройств были всё время направлены на Хасселя, пока он не вошёл в открывшуюся дверь, стряхивая снег и намёрзшие льдинки с плаща.

«Очень надеюсь, Райт не занимается вместе с магосом Селеной опытами на тиранидах, — отметив такое усиление безопасности, подумал Натан. — Не хотелось бы их терять так рано».

Энн шагнула навстречу Хасселю, положив ладони на рукояти ножей. Новая броня искрилась в свете ламп, но по рисункам изредка пробегали искры пси-активности. Хассель напрягся, пытаясь рассмотреть под шлемом выражение лица инквизитора Райт. Эннифер кивнула в знак приветствия.

— Натан, я приглашаю тебя проверить это, — она показала на свою удлинённую кирасу. — Твой уровень пси-дара позволит сделать вывод, подойдёт ли броня для защиты от сильного пси-воздействия или ударов псайкеров уровня альфа. К сожалению, второго костюма нет. Пока нет, — добавила она, скосив взгляд на Селену. Магос только фыркнула.

— Для некоторых инквизиторов он и не будет готов никогда, — тихо прошептала Селена, явно недовольная наличием Хасселя в лаборатории. Впрочем, осознав, что сейчас Энн предстоит драться с псайкером в полную силу, она тут же повеселела, чиркнув механодендритом по стене, будто приглашая начать спарринг.

— Я думаю, что обойдусь без подобной брони, — Хассель уважительно покивал, рассматривая игру бликов на элементах пластин, и восхищённо цокнул языком, отметив тонкую работу. — Интерференция может привести к тому, что ничего не останется или от моего дара, или от тела. И тот, и другой варианты меня не устраивают. Но признателен за предложение, Энн.

— Селена, я тоже очень уважаю некоторых механикус, — Натан коротко кивнул магосу, и снова обратился к Эннифер. — Надеюсь, тут найдётся помещение с защитой от пси-активности?

— Все помещения лаборатории защищены от псайкеров и варпа, — фыркнула негодующая Селена. — Иначе и быть не может.

Натан пристально смотрел на Райт, думая, что спарринг является хорошей идеей. Не для того, чтобы самоутвердиться, но для обретения уверенности в силе друг друга.

— Хорошо. Начнём прямо здесь? — он обвёл рукой помещение лаборатории, набитое разнообразными аппаратами и механизмами.

Ему не хотелось разносить оборудование, которое имело ценность для Селены, но в этой ситуации Хассель не мог поручиться за свою аккуратность. В сражении с применением псайкерского дара случается все, что угодно. Удержать контроль над всеми выбросами невозможно, сколько не старайся.

Натан собрался, и замер в ожидании ответа Райт, наблюдая за переливами сияния доспеха и ножей, действовавших успокаивающе.

Райт подала знак магосу, и помещение на некоторое время погрузилось в темноту. Когда свет панелей снова разлился вокруг, всё оборудование было надёжно защищено. Частично оно скрылось в нишах лаборатории, частично стало отрезано от псайкеров защитным контуром загородок, украшенных знаками нейтрализации дара инквизиторов. Вокруг Хасселя и Райт разливалось, переливаясь радужными всполохами, защитное поле, не позволяющее остальным подвергаться воздействию силы.

— Охренеть... — выдохнул Ландау, оставаясь за защитным полем и двумя рядами прутьев клетки, опустившейся на инквизиторов. Хассель и Райт продолжали стоять друг напротив друга, не отрывая взгляда от лица противника. Натаниэль нехорошо улыбнулся и, словно издеваясь, отвесил Энн поклон. Та хмыкнула, кланяясь в ответ.

— Не волнуйся, — сказала Энн, эта лаборатория была создана для испытаний подобного новшества.

Селена щёлкнула пальцами, объявляя начало спарринга. Предстояла дуэль ментальной силы, где один будет охотником, а второй должен будет пытаться противостоять воздействию, и если получится, суметь скрыться от сканирования Хасселя.

Хассель прикрыл глаза, чтобы избежать визуального действия брони. Те несколько десятков секунд, пока он изучал мерцание, позволили понять, что оно само по себе обладает качествами гипноиндуктора, настраивая на миролюбивый лад и гася агрессию. Для псайкера это казалось несущественным, достаточно было не смотреть на символы.

Перед его внутренним взором предстала размытая фигура Райт. Вопреки ожиданиям, Энн в броне не светилась, и вообще почти не изучала ничего вовне, даже тонкого потока белого шума сознания. Подсознательно Натан надеялся увидеть что-то вроде Фейринга, с его потоком света, и теперь только посмеялся над своими ожиданиями.

«Пожалуй, с расстояния более двадцати метров я её не замечу, а с полусотни и не увижу псайкерским взором, — констатировал он, пытаясь разобраться в защите. Тонкие щупы-пробы вязли в тумане, не ощущая ничего, кроме неясного присутствия. — Попробуем посильнее».

Сосредоточившись, он послал свою волю вперёд сплошным потоком, наращивая силу давления. С закрытыми глазами мир воспринимался немного не так, как обычно, но терять концентрацию не хотелось.

Энн почувствовала сканирование, но даже не стала пытаться задействовать броню. Сейчас Натан прощупывал обстановку, пробовал аккуратненько отыскать слабые места, и Райт справлялась с помощью своих сил. Когда он надавил сильнее, она направила свою волю в броню, но после этого полностью отрезала себя от дара на некоторое время. Ножи, служившие проводником её воли к доспехам, вспыхнули, становясь прозрачными, и внутри них растеклась голубая искра, делая оружие похожим на две тонкие светящиеся ниточки. Хассель продолжал давить, и Энн понимала, что он почти не чувствует её ауру, не направляя силу сконцентрировано в одну точку, а стараясь захватить побольше пространства там, где должна была стоять Энн. Инквизитор Райт осторожно поменяла дислокацию, понимая, что приборы Селены фиксируют каждый всплеск и каждый выброс силы Хасселя. От самой Энн не требовалось многого: только скрываться и перемещаться, следя за тем, сколько выдержит броня. Второй уровень предполагал боевую трансформацию Хасселя, и вот тогда тесты уже будут сложнее.

В выхолощенном пространстве под защитным куполом не было посторонних сигналов и помех, и Натану удалось почувствовать включение клинков, которые оказались завязаны на Эннифер, и служили интерфейсом между броней и Райт.

«Если она решит сделать ещё вещи по методике Улиториса, клинки возьмут под управление и их тоже, — Хассель невозмутимо снизил интенсивность давления, и выпустил сотни тончайших пси-нитей. Они пронизали пространство перед инквизитором, останавливаясь пузырём защитного поля. — Модифицированное поле Геллера. Селена умна».

Ножи можно было отследить во время активации, если знать, что искать. Едва заметная вспышка сине-белого огня, сразу гаснущая, мелькнула левее ожидаемого, и нити зазвучали, настроившись на ножи.

«Отлично, — Натан прицелился, следуя за перемещениями Энн, и легонько дотронулся до её сознания. — Миледи, вас выдаёт ваша амуниция».

Энн только улыбнулась словам Хасселя: «Милорд, откройте глаза и посмотрите, так ли это».

Райт могла бы похлопать Хасселя по плечу, стоя у него за спиной, но хотела, чтобы он сам увидел эффект.

Натан открыл глаза, и обернулся. Каким-то непостижимым образом Райт не было там, где, как говорили нити, она находилась.

Не сворачивая комплекса, взбешённый Хассель сформировал два сгустка энергии, бросив их в расплывшийся силуэт Энн.

Райт инстинктивно попыталась увернуться, но уровень силы Хасселя был выше, чем она помнила. Один из сгустков задел Эннифер, растёкшись по броне. Символы вспыхнули, поглощая выброс, и Райт почувствовала, как ножи наливаются силой.

«Императорова кровь, да они её поглощают и накапливают!» — подумала она. Ответить Хасселю Райт не могла, но провоцировать его на дальнейшие выбросы была обязана.

«Это все, что осталось от твоей силы, Натан? — послала она ему мысль. — В часовне ты был куда лучше».

«Что ты, Энн, — ответил он, почувствовав, как клинки впитали его импульс, — я не хочу испортить твою новую красивую броню».

И нанёс телекинетический удар, сформировав тугую сферу разности гравитационных потенциалов, которая должна была снести Райт с ног.

Энн почувствовала силу Хасселя, но ей она казалась недостаточной. Броня выдержала удар прекрасно, но и уровень Хасселя был ниже, чем у того же Кастора, а по заверениям Селены броня могла выдержать один или два удара альфа-псайкера.

«Натан, прошу, не сдерживайся».

Райт вложила в мысль столько личного, сколько смогла припомнить и пропустить через своё сознание, чтобы окончательно выбить инквизитора из колеи. Сама Райт ощутила, как её словно размазало по стене, растянуло и сжало одновременно, но ощущение длилось несколько секунд, что не причинило особых беспокойств. Клинки начали немного нагреваться, но Энн не чувствовала этого, а лишь видела их ауру, да и плечи начинало немного покалывать, как бывало только при серьёзной схватке с противником.

Сознание Натана раздвоилось. Одна из половин бесновалась, задетая по живому потоком воспоминаний, отношений, образов и мыслей, спрессованных в один тугой комок, который раскрылся, подобно ядерному взрыву. Вторая часть сознания, управлявшая подключением к дару, эмоций не испытывала, преобразуя силу воли во взаимодействие с энергией варпа.

Под куполом Геллера не было доступа к имматериуму, что давало шанс не привлечь внимания его обитателей, но энергетические резервы Хасселя также оставались ограниченными. «Здесь Энн права, я не способен сейчас высвободить свою силу полностью, — Натан одним усилием впитал все, что оставалось под куполом, и что не успели всосать в себя клинки, по-прежнему державшие размытым контур тела Райт. — Но это и не требуется».

Он ощутил, как внутри него поднимается холодная волна ярости, и не стал ей противиться, позволив придать сил. Пол вокруг него покрылся кристаллами льда, растущими с каждым ударом сердца, а воздух стал разреженным, как на вершине горы. Лёд, образуя длинные тонкие иглы, блестящие гранями в свете люм-шаров, поднимался вверх, повинуясь желанию Хасселя. Часть его образовала заслон, по которому пробегали синие искры разрядов энергии, а остальные иглы, нацелившись на Райт, подрагивали в стремительно охлаждавшемся пространстве.

Боковым зрением Натан отметил, как магос Селена что-то переключала на пульте, беззвучно шевеля губами, но счёл это неважным. Одной частью себя он не желал причинить Райт вред, другая требовала разорвать её в клочья. И то был не демон.

Льдинки, каждая из которых была прочнее керамита доспехов Астартес, разом ускорились, рванувшись к Эннифер. Внутри потока Хассель сформировал незаметные полости, которые позволили бы Райт избежать сильных повреждений, но не надеялся на успех. Почему-то ему казалось, что она не будет уклоняться или уходить в сторону.

— Ты сошла с ума!

Ландау был почти готов пристрелить магоса из стаббера, который едва уловимо подрагивал в его руке.

— Это инструкции инквизитора Райт, — не обращая внимания на крик наёмника, продолжала щелкать переключателями Селена.

— Ты понимаешь, механикус, что, если бы он знал, он не стал бы... — прошипел мужчина, борясь с желанием разворотить голову Селены ударом приклада. Та только согласно кивнула. Она повернулась к Ландау, и тот с удивлением увидел очень даже человеческие эмоции на лице механикус. Селена была бледна, её губы дрожали, а в глазах затаился ужас.

— Думаешь, я хочу этого, идиот? — прошипела она в лицо наёмнику. — Но Райт дала чёткие инструкции: отключить поля Геллера, когда Хассель соберёт достаточно сил для удара! Я точно так же не хочу остаться без инквизитора, как ты — без работы.

Ландау опустил руку со стаббером. Медленно, словно во сне, он отходил подальше, а потом, поддавшись порыву, подошёл ближе к защитному полю клетки, в которой дрались псайкеры.

— Он же её по стене размажет... — со странной тоской в голосе протянул наёмник, пытаясь рассмотреть происходящее сквозь стену тумана и ледяной изморози.

— Я говорила ей об этом, — тихо вздохнула за его спиной Селена.

Удар смел Эннифер с ног. В какой-то момент ей даже показалось, что душа выбита из тела, отшвырнутая прочь, в варп. Голова взорвалась образами, шепотками, тенями и липкими воспоминаниями о пережитом во времена самостоятельной практики. Образ Хасселя преобразился, превратившись в нечто тонкое, изящное и светящееся в серости варпа нереальной, притягивающей красотой.

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒