6. Вылазка в поместье 3 страница

Их клинки скрестились с оглушающим звуком — чёрный меч поглотил сияние псионический энергии, но силовое поле вгрызлось в его тусклые грани, выгрызая крошку материала, напоминавшего обсидиан. Соединившись, клинки не собирались расцепляться, и, дёрнув на себя рукоять, Хассель понял, что может дёргать её долго — силой ксенос превосходил даже орка. Отбив сразу онемевшей ногой удар ноги противника, следующий пинок инквизитор встретил рукой с кольцом, и его оппонент дёрнулся, зашипев.

«Ага, не нравится… — улыбнулся инквизитор, доставая болтер. — Сейчас проверим, что у тебя под маской».

Стрелять из болтера в замкнутом пространстве могли разве что орки или огрины, но эльдар, чей меч не выдержал и треснул пополам, изогнулся назад, выходя из зоны поражения. И Натан, не раздумывая, выпустил в него сконцентрированный заряд псионической энергии, целясь под приподнявшийся край маски.

Пронзивший череп ксеноса насквозь заряд расплескался сетью молний, образовав вместе с защитным контуром Хасселя выпуклый яркий шар. Повинуясь внешнему телекинетическому воздействию, следы которого инквизитор заметил, но не смог отследить, шар с заключёнными в него человеком и эльдар втянулся в ближайшую стену.

Натаниэль чувствовал, как его словно скручивают по всем осям, пропихивая сквозь невидимое отверстие, от чего боль разливается по каждой клеточке тела, и на мгновение потерял сознание.

Эннифер попыталась найти Хасселя сканированием, но не обнаружила отклика. Ни живого, ни мёртвого. Аура псайкера, пусть бы даже его погребло под завалом, должна была оставаться видимой хоть какое-то время. Но не чувствовалось ничего, только пульсации какой-то незнакомой энергии, медленно переливающиеся в окружающем пространстве. Словно движения на самой границе бокового зрения. Райт успокоила разум, выбросив прочь все сомнения и копошения людей вокруг, но так и не смогла нашарить источник этих возмущений. Ничего, кроме понимания, что эта энергия искажена. Если бы инквизитор говорила о человеке, она употребила бы фразу «смертельно болен». Портал в Паутину, а больше это не могло быть ничем иным, был смертельно болен и умирал. Кто убил его, тёмные эльдары, или вторгшиеся инквизиторы, а, может, Механикус-предатели, было неизвестно.

Райт заморгала, пытаясь приспособиться к показавшемуся неожиданно ярким освещению зала. И подвела итоги.

Фейринг истекал кровью. На повязках выступили яркие алые пятна, и за счёт чего он всё ещё жил и дышал, для Эннифер оставалось загадкой. Касркины соорудили подобие носилок, куда и уложили священника. «Если его не доставить в медблок, и не подключить к аппарату, он умрёт здесь», — инквизитор поджала губы. Операция полетела к Хорусу и всем примархам-демонам.

Еще раз посмотрев на бледного Гламора, пристёгнутого ремнями боевой портупеи кадианцев к какой-то металлической пластине, сорванной взрывом с каких-то конструкций.

— Лейтенант Вестер, проследите за транспортировкой раненых и обеспечьте охрану.

— Мы остаёмся, — подойдя к ней, сказал сержант, кажется, его звали Лукас Шоттер. — Осмотрим здесь все.

Весь вид кадианца выражал недовольство по отношению к приказу Райт. Они не бросали своих людей и понять Энн не могли.

— А оружие у вас есть? — мрачно спросила Райт. — Кажется, боеприпасы кончились. И только ваше подразделение сохранило способность сражаться.

Касркин скрипнул зубами и промолчал. Даже он не был настолько безумен, чтобы надеяться справиться с эльдар одним мечом. Эннифер удовлетворённо кивнула:

— Мы доставим раненых на катер, пополним запасы обойм и вернёмся с сервиторами для осмотра места.

— Со всем уважением, леди... — начал было Лукас, но замолчал. Прямо перед ним в воздухе зависли оба ножа Энн, угрожающе потрескивающие от силы. Райт сощурилась и сказала:

— Думаете, мне не важен инквизитор Хассель?

Кадианец упрямо продолжал молчать.

— Тут находится портал в Паутину, — негромко сказала Райт, — без снаряжения и сервиторов мы не найдём вход, и не сможем противостоять никому из тех, кто тут может оказаться. Хотите помочь инквизитору Хасселю? Сохраните на плечах головы.

— Что с пленным? — сипло спросил Ландау, помогая пошатывающемуся и с трудом соображающему Луке поднять вторые носилки с Моном. Окровавленная голова бывшего лейтенанта гвардии болталась из стороны в сторону, как у мертвеца, но наёмники Генри не бросали своих точно так же, как и кадианцы. — Молекулярная сеть выдержит даже орка, но сейчас транспортировать ещё и пленного…

— Оставьте, — качнула головой Райт, помогая Салливану нести носилки с Моном. — Никуда он не денется. А когда вернёмся, я допрошу его лично. По ускоренной методике.

Пария вспоминала свою предыдущую жизнь, но она казалась какой-то нереальной, нездешней и придуманной. Девочка с окраинной планеты, проститутка, беглец. Пария Хасселя. Скучно. Серо. Уныло. Музыка, подаренная ей случаем, звала вперёд. Перед глазами промелькнули лица, но она смахнула их, как смахнула недавно пытавшегося помешать ей наёмника. Впереди её ждала новая, полная приключений и счастья жизнь.

Серые пульсирующие стены сжимались и разжимались, не в силах прикоснуться к Клотильде. Проклятый ею дар парии не позволял Паутине полностью соединиться с попавшей в неё ранящей занозой, и выбросить её наружу. Обладавшее странным подобием разума древнее ответвление пронизывающей всю галактику сети дорог павшей расы эльдар приняло единственно верное решение. Пусть свился в кольцо, нарушив тем самым планы гораздо более могущественных сущностей. Пария, не ощущая перемен, направилась навстречу двум другим огонькам жизни, бившимся в сером пространстве нереальной Паутины.

Она наблюдала за тем, как два мотылька, чёрный и серый, танцуют вокруг свечи, и улыбалась. Музыка больше не имела власти над ней, но и Воттс не очень осознавала себя. Она просто шла.

Придя в себя, он обнаружил, что находится в тускло-сером коридоре, чьи границы то расширялись, то сужались, выпирая комьями и буграми, в которых сверкали едва различимые искорки. Зрение заволакивало туманом, и определить расстояние до стен и потолка Хассель не мог. Псайкерский талант тоже работал плохо, мир казался нематериальным и нестабильным. Единственное, что не вызывало сомнения в реальности — тело чужака в чёрном костюме. Из-под маски вытекла и застыла тёмная кровь, рассыпавшаяся чешуйками, едва инквизитор прикоснулся к шее ксеноса.

Сняв маску, он обнаружил тёмного эльдар, со свинцового цвета кожей и вытекшими от пси-удара глазами. Белые тонкие волосы чужака покрывала слизь, вызвавшая у Натаниэля отвращение. На шее погибшего висел небольшой кулон, выполненный из серо-чёрного металла и изображавший отрубленную руку. Когда инквизитор попытался взять украшение, оно словно отпрыгнуло от перчатки, и Хассель почувствовал исходящий от металла холод. Поймав кулон за цепочку, Натаниэль положил его на пол, придавив болтером.

Он положил маску рядом со своим болтером. «Если я выберусь отсюда, она послужит доказательством, — подумал Хассель, и, взяв меч, всё ещё окутанный силовым полем, осмотрелся. — Кажется, мы выпали отсюда».

Стена напротив него сочилась каплями света, неспешно закрывая оплывающий проход, завершающийся прозрачной стеной неизвестного поля.

То, что ему повезло оказаться в Паутине, инквизитор понял сразу. Увидеть вживую один из мощнейших артефактов эльдар, и познакомиться с его содержимым мечтал не только Кастор. Он получил сюда доступ, путешествуя с ксеносами. Самого Хасселя в этом путешествии снабдили особым шлемом, блокирующим все ощущения, и он здорово разозлился тогда, пообещав себе вернуться и разобраться во всем самостоятельно.

Мечта сбылась. Легче от того не стало, только добавилось проблем. И первая из них состояла в том, чтобы вернуться.

Пройдя проём, сквозь толстую пелену он рассмотрел, как на той стороне двигаются люди, узнал Райт в её броне и с ножами, окружёнными сиянием. Фигурки двигались слишком быстро, и спустя несколько десятков секунд покинули залу.

— Троном меня по голове! — скривился Натаниэль. Хотя он сам поступил бы так же на месте Энн. Не зная, как открыть портал, и ожидая нападения эльдар… — Райт, я ещё вернусь, не забывай об этом.

Он не помнил, чтобы снаружи заметил что-то похожее на строения ксеносов, которые всегда означали наличие портала, и служили его якорями. Да и способ активации остался неизвестным — заряд пси, умертвивший эльдара, его кулон, маска, или стечение обстоятельств…

Вспомнив про украшение, инквизитор подумал, что стоит попробовать — проход оплывал, и неизвестно, сколько времени пройдёт, прежде чем Райт найдёт вход. Искать же в Паутине ещё один выход он не рискнул — слишком велика была опасность заблудиться и пропасть навсегда, это пространство менялось постоянно.

Вернувшись к останкам ксеноса, уже начавшим разлагаться, Натаниэль забрал оружие, маску врага и его кулон, снова попытавшийся ужалить Натана в руку. Вернувшись к блестящему провалу, он начал экспериментировать с разными сочетаниями, прикладывая к поверхности поля предметы, и пропуская сквозь них пси-энергию. Но не хватало какой-то малости.

***

Хассель не мог определить течение времени в этом ответвлении Паутины, но знал, что оно ограниченно. Мутневшее и затягивавшееся на глазах отверстие прохода, похожее на исцарапанное стекло, вросшее в бугристый серый проход, сложенный текучим затвердевшим туманом, являло ему картины. Прошлое, будущее — всё смешалось воедино. Лицо Райт, сменяемое изображением открытой всем ветрам площадки, на которую выходят воины аспекта эльдар. Мелькнувшие ксеносы неизвестной природы, и тряска падающих камней, заливаемых пламенем. Бой, в котором они с Энн принимали участие — и сражение между темными эльдар и их сородичами. И, наконец, та сцена, которая заставила Натана бросить своё занятие, и прильнуть к стеклу, стараясь рассмотреть подробности.

Он увидел высокую фигуру в красной мантии инквизитора, сжимавшую в руке длинный посох с черепом. Два человека в черных балахонах, сопровождавшие его, вызвали неприязнь, а когда один из них поднял капюшон, и уставился залитыми светом глазами прямо в портал… Хассель содрогнулся в приступе отвращения, узнав демонхоста. Гладкое лицо было бесстрастно, но выступавшие надо лбом рожки и начертанные прямо на коже зловещие руны только усиливали впечатление.

«Валентайн, — догадался Хассель. И вгляделся в тех, с кем встречался инквизитор-ренегат. — Эльдар. И жрица. Твари…»

Жрица, известная под именем «Самая Прекрасная», в сопровождении воинов, чьи лица скрывали маски, подошла к Валентайну, и взяла из его рук небольшую шкатулку. Изображение помутилось.

— Предатель, — констатировал Натан, примеряясь к проходу очередной комбинацией колебаний психической энергии. — Я уничтожу тебя лично. Нет, я отдам тебя Райт, и помогу построить допрос так, чтобы ты не умер до самого его завершения.

Ярость клокотала внутри, но инквизитор направлял её, переплавляя в силу. Он взял в руки маску, чтобы с размаху запустить ею в стекло, а затем ударить разрядом энергии. «Если не поможет, буду применять боль и кровь, — подумал Натан, вспоминая природу эльдар, и стараясь не обращать внимания на ноющий шрам.

— Подожди, это не так делается, — донеслось из-за его спины, и Хассель перекатился в сторону, нацеливая болтер на незваного гостя.

— Воттс, чтоб тебя… — почти разочарованно сказал он, узнав измазанную в серой пыли и потрёпанную Клотильду, выглядевшую так, словно на ней пробовали наркотики три ковена еретиков-слаанешитов. — Что, во имя Императора, ты здесь делаешь?

— Иду за музыкой, — дрожа, ответила пария. В её глазах со зрачками разного размера вздымалась муть, и инквизитор понял, что адекватности он не дождётся. Проблема выхода встала ещё сильнее. — А тут два мотылька. Ты и ещё один. Нужно всего лишь немного крови, и камень с отравленным железом, отрубленная рука. Но ты ранишь себя…

— Ты говоришь интересно, — медленно сказал Хассель. Что бы не овладело парией, если такое было возможно, оно говорило вещи, похожие на правду. Сейчас он был готов воспользоваться советами даже такого происхождения — время утекало, как вода.

Разрезав палец, инквизитор капнул кровь на заострённый металл амулета тёмного эльдар, и сосредоточился, направляя свою силу сквозь маску и амулет в проход. «Император, защити», — прошептал он, не надеясь на ответ.

Эннифер выбралась на верхние уровни как раз в тот момент, когда пол под ногами начал едва уловимо подрагивать. Реактор, лишённый должного ухода и потрёпанный взрывами и частичными обвалами, всё же не выдержал, начав перегружаться. Райт смотрела, как кадианцы спешно загружают всех раненых в челнок, слушала отборный машинный код Селены, которая, наверняка, высказывала все, что думает про стабильность в поставке ей на борт умирающих людей.

Мимо пробежали наёмники, тащившие носилки с Эзерхардом Моном. Губы бывшего гвардейца слабо шевелились, словно пытаясь что-то сказать. Райт нахмурилась. Ландау, заметивший, куда направлен взгляд инквизитора, остановился прямо перед самым челноком, уже готовым стартовать в любую минуту, и склонился к товарищу. Некоторое время Генри пытался что-то разобрать за шумом двигателей, больше читая по губам, но в итоге кивнул на вход, куда стоящие рядом кадианцы втащили носилки с Моном и забросили упирающегося Салливана. Тот согласился сесть в челнок исключительно после того, как узнал, что Фейрингу хуже, чем ему.

Райт быстро осмотрелась. Селена уже выслала в помощь несколько серво-черепов, решив, что обстановка не располагает к выгрузке сервиторов. Теперь черепа жужжали и кружились рядом с инквизитором, словно стайка бабочек вокруг пламени свечи.

Энн мрачно проверила боезапасы. Игольники она решила оставить, сменив обоймы на комплекты с разрывными иголками. Рядом с ней появились два касркина и Ландау.

— Где пария? — неожиданно спросила Райт, пытаясь отыскать Воттс на ауспексе. Горные породы искажали сигнал, заставляя его пропадать и двоиться. Стоящие рядом мужчины переглянулись. В этот момент из бокового прохода появилась дознаватель Мозис.

— Леди Таура, вы не встречали мисс Воттс? — осведомился Ландау у Тауры. Та, отбросила прядь волос с мокрого лба и сделала растерянное лицо. Райт показалось, будто дознаватель едва успела закончить что-то, за чем бы ей не хотелось, чтобы её застали.

— Мы идём за лордом Хасселем, — заметив состояние Тауры, обронила Райт. — Вы составите нам компанию?

В голосе Энн слышался явный намёк на то, что Мозис была рядом с Хасселем, и это могло бы пролить свет на местонахождение Натана. Однако Таура молчала, и это беспокоило Энн. Скалистый уступ вздрогнул, когда челнок с ранеными поднялся в воздух, но инквизитор Райт поняла, что скалы содрогаются всё сильнее и уже не по причине старта.

— Идём, — коротко бросила Энн, спускаясь вниз.

Пространство вокруг содрогалось всё сильнее, когда созданная в незапамятные времена Паутина уходила из этого пространства. Древняя дорога умирала, словно ящерица, отбросившая свой хвост. «Этот портал никогда больше не будет функционировать», — успел подумать инквизитор, когда по его телу пробежали искорки энергии, причиняя невозможную боль. Он терпел, успев схватить свободной рукой пискнувшую парию. Последняя мысль перед тем, как сознание выбило из тела, была «почему я не чувствую действия поля анти-псайкерского дара Воттс?».

Они вбежали в разрушающийся зал, уворачиваясь от камней и пыли, падающих сверху. Спина Тауры мелькнула перед взглядом Энн и несколькими серво-черепами. Стайка работников Селены порхнула вперёд, уворачиваясь от летящих в них помех.

На дороге встречались мёртвые эльдар и старые истлевшие кости, наверняка принадлежащие бывшим слугам поместья. Энн разглядела слабое мерцание вдалеке, у той стены, у которой были зажаты кадианцы. Возвышенность уже частично обрушилась, оседая вниз обломками конструкции. Вспышки пикт-камер, бесстрастно фиксирующих разрушения и останки ксеносов, высвечивали тёмные пятна крови, натёкшей из мёртвых тел.

Райт, лавируя между насыпями мусора и проржавевших конструкций, приблизилась к искрящей стене. Ландау встал рядом, касркины заняли оборонительную позицию по флангам. Таура сосредоточенно пыталась сканировать пространство, вкладывая в это занятие куда больше, чем нужно было на взгляд Энн. Лицо Мозис отражало крайнюю степень тревоги и паники, чего бы Энн не заподозрила в этом человеке никогда в жизни. Ландау что-то рассматривал, осторожно обходя Тауру по кругу, сдвинув брови. Наёмник тайком подозвал один серво-череп и указал пальцем на что-то. Череп сделал пару пиктов и отлетел прочь.

Энн почувствовала, как в ладонях появились рукояти ножей. Металл клинков переливался и становился прозрачным. Внутри кристаллов наливались голубыми искрами сгустки пси-силы. Райт положила ладонь на стену, которая пульсировала, и поняла, что это и был вход в Паутину эльдар. Рядом со стеной она заметила блеснувшее в отсветах фонарей кадианцев нечто. Нагнувшись, она подняла с пола кольцо с гравировкой символов Улиториса. Теперь Райт была уверена, что Хассель за стеной.

Она отошла в сторону, дав знак остальным. Те открыли огонь по стене, но добились только волны летящих во все стороны камней и породы. Таура отодвинула кадианцев в сторонку и ударила своей силой. Огненный шар врезался в стену, заставив её пойти волнами и завибрировать. Следующий удар повредил опорную балку рядом, едва не уронив часть металлоконструкции рядом с Энн. Ландау в последний момент успел выдернуть её из-под обвала. Что-то подсказывало инквизитору, что Мозис слишком наиграно состроила извиняющуюся мину на лице.

Со злости Райт оттолкнула наёмника, и вонзила в стену свои ножи. В этот момент стена изогнулась волной вперёд Энн. В тот же момент ней появились фигуры, одна из которых навалилась на Райт и несколько раз больно засадила ей под дых железным кулаком с зажатым в ней угловатым предметом.

Райт не оставалось ничего другого, как ответить тем же.

Первое, что почувствовал Хассель, появившись в знакомой ему реальности, был чувствительный удар по лицу. Он закрыл голову левой рукой, всё ещё сжимая в ней маску и следующий удар пришёлся в торс, смягчённый броней и плащом.

Натаниэль выругался, пытаясь разобраться в цветных пятнах, танцующих перед глазами. Он слышал голос Райт, и это его определённо обнадёживало.

— Энн, прекрати пытаться меня избить, или возьми болтер, если тебе так неймётся меня прикончить, — прищурился инквизитор.

— Оставьте в покое моего учителя! — услышал он голос Тауры, и чьи-то руки обхватили его, поддерживая. Пол толкнулся в пятки, и сверху посыпались камни.

— Дознаватель Мозис! — рявкнул на Тауру Хассель, — позаботьтесь о Воттс, я в порядке.

Его мутило, но инквизитор мог стоять на ногах, если бы не проклятая качка. Гул в ушах становился всё насыщеннее. Зрение вернулось к нему почти в полной мере, и Натаниэль, спрятав в карман помятую маску и амулет, почувствовал, как на него медленно накатывает усталость.

— Энн, — найдя взглядом Райт, смотрящую на него с каким-то странным выражением лица, и потирающую костяшки пальцев, сказал Хассель. — Благодарю, ты спасла мою жизнь. И парию, как это ни прискорбно.

Таура, проверявшая пульс на шее безвольно лежащей Клотильды, презрительно посмотрела на Натаниэля, который, покачиваясь, взмахнул рукой в её сторону.

— Этот участок Паутины сейчас умирает, — Натаниэль мотнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд. — Судя по всему, от поместья тоже мало что останется. Я видел это изнутри прохода. Как и встречу…

Хассель замолк, махнув рукой, и сделал несколько шагов.

Один из касркинов поддержал его, и инквизитор смог оглядеться спокойно.

Ландау, спокойно рассматривая Натаниэля, сказал, обратившись к Эннифер:

— Мадам, предлагаю перенести радость от встречи на более поздний период, — наёмник многозначительно скосил взгляд на потолок пещеры, пересечённый многочисленными трещинами, — пока нас не завалило к демонам. Или не поджарило в потоке плазмы из реактора.

— Приказываю всем сбросить потоки радости тут, чтобы не тащить с собой лишний груз, — совсем по-гвардейски выдала Энн мрачно. В ней боролись два чувства: странное, если не сказать, необъяснимое презрение к Мозис, и желание засунуть Хасселя обратно в Паутину. Последнее почти приводило Энн в эйфорию — ей казалось, что этим она сможет решить все будущие проблемы разом.

Наёмник зачем-то подозвал к себе тот самый череп, который летал рядом с ним и что-то снимал вокруг Тауры, и скинул себе на планшет его пикты. Взгляд, которым наградила его дознаватель, сказал Энн куда больше, чем бы Тауре того хотелось.

— Всем покинуть поместье, — приказала Райт, разворачиваясь и бросаясь в сторону, когда с потолка упал огромный пласт перекрытия, заставив остальных закашляться.

Последний транспорт ждал их на краю растрескавшейся и частично обвалившейся посадочной площадки. В кабине виднелся матерящийся на всех волнах связи Астос.

— Быстрее, быстрее! — пилот держал руки на рукоятях управления, наблюдая, как медленно, словно пробираясь сквозь толщу воды, ползут по посадочной полосе фигурки касркинов, двух инквизиторов и их свиты. Импланты пилота растянули его восприятие времени, позволяя реагировать быстрее, чем обычный человек, но сейчас это скорее казалось проклятием.

Сервиторы и сервочерепа уже грузились в трюм, когда дознаватель Мозис, которая волокла на спине какой-то напоминавший человека свёрток, первой влетела в шлюз пассажирского люка.

Астос вздохнул, и начал увеличивать тягу двигателей. Его наниматели не замечали, но за их спинами от скалы медленно тянулась расширяющаяся трещина, грозившая расколоть остатки полосы пополам, и сбросить катер в пропасть. Пилот прикинул траектории и скорость. Получалось, что успеют все, но стартовать придётся на форсаже, и неизвестно, взорвётся ли верхушка скалы, или пронесёт. Про себя он подумал, что, кажется, давно не летал в таких условиях, и начал забывать, что такое бодрящий прилив адреналина.

Хасселя буквально втолкнули в люк два касркина, и запрыгнули следом. Инквизитор не удержался на ногах, и, падая, успел рассмотреть в щель закрывавшегося люка, как небольшой комплекс зданий наливается яростным сиянием пламени, и взрывается, разбрасывая в стороны раскалённые осколки.

После этого шлюз превратился во внутренности большого барабана, в котором, как горошины, скакали люди и предметы — Астос буквально выстрелил катером вверх и вбок, повернув машину вокруг оси, и выдав максимальную мощность двигателей.

Инквизитор получил удар подкованным металлом сапогом Эннифер, и в голове зашумело. Гвардейские эпитеты, срывавшиеся с её губ, сделали бы честь любому сержанту гвардии. «Фейринг может гордиться, — подумал Натан, стараясь удержаться за поручень на стене, и одновременно не потерять сознание от перегрузок и контузии, полученной в Паутине.

Райт не заметила, когда именно это произошло, но в какой-то момент схлопнувшиеся двери люка внезапно открылись достаточно, чтобы в щель проскользнул человек. Небольшой, одетый в лёгкую броню человек. Точнее, инквизитор Райт. Она хотела зацепиться за что-то, но не смогла найти опору. Мимо проскользнули гвардейские подошвы ботинок довольно маленького размера, и Райт почему-то в последний момент вспомнила о том, как ей на горло наступили именно такой обувью. Подняв взгляд, Энн заметила торжество в глазах Тауры, мимо которой и проскользнула бы в открывшийся люк. Сигналы аварийной тревоги забивали остальные звуки, и Энн прекратила материться. Сразу три серво-черепа ухватились за полы её плаща, заставляя зависнуть на высоте ногами вперёд. Инквизитор ощущала пустоту под ними, из последних сил пытаясь найти, за что зацепиться. Чья-то рука сильно ухватила её за запястье, с силой рванув на себя.

Астос заложил вираж, от чего Энн прокатилась мимо Тауры, оказавшись у противоположной стены люка. Сервитор, отлепившийся от стены, уже спешил наладить систему шлюзов, когда Энн подняла взгляд и увидела перед собой обеспокоенное лицо Генри, успевшего втащить её в люк до того, как он отрежет инквизитору половину тела.

— Мадам, вы со мной ещё не рассчитались, — серьёзно сказал он, — потому извольте не выпадать из катера до окончания сделки.

Райт засмеялась. Ландау тоже заулыбался, хотя всеми силами пытался сохранить на лице обеспокоенное и серьёзное выражение. Позади лежащих друг на друге инквизитора и наёмника что-то злобно шипел Хассель.

Катер, подпрыгнув на ударной волне взлетевшего на воздух реактора поместья, унёсшего с собой в небытие и строения, и выход в Паутину, и все тайны, связанные с этим местом, качнулся, и лёг на курс возвращения на базу. Астос Кимбал осторожно снял одну руку со штурвала, и, нащупав лхо-сигареты, закурил прямо в кабине. «Старею, что ли? — подумал пилот, с наслаждением затягиваясь, и прислушиваясь к недовольным звукам из шлюза. — Или давно не летал вот так, сквозь дым и взрывы?»

Главианец подумал о родной планете, вспомнил дом, родных, и покачал головой. Ему нравилась его работа. А теперь, кажется, её обещало прибавиться многократно.

7.1 Момент истины

— Фейринг, я люблю и желаю тебя платонически, — Райт присела на край стула у изголовья кровати, чуть скрежетнув металлическими ножками по каменному полу.

Священник выглядел не очень хорошо, но запавшие глаза смотрели цепко, и не были затуманены болью или наркотиками.

— Да, физически меня сейчас даже комиссар не возжелает, — проворчал Гламор. — Тому, кто воткнул мне нож в бок, я очень хотел бы посмотреть в глаза. Перед тем, как показать ему некоторые катачанские приёмы допросов.

— Гламор, если я найду того, кто это сделал, ты не успеешь посмотреть. ничего не останется, извини.

— Обидно. Только вошёл во вкус жизни, и тут — на тебе, приехали, следующая остановка — Кадианские врата и Чёрный Крестовый поход Абаддона, — Гламор беспокойно пошевелился, пытаясь ощупать свой правый бок. — Эй, а механикус ничего в меня не сунули… лишнего?

— Не переживай. все, что в тебя сунули, ты выплюнул со словами «Омниссия вас... полюби!» — пошутила Эннифер.

— Да Омниссия их уже полюбил, всех. До сих пор ходят враскорячку. Энн, у меня от печени хоть что-то осталось? — Гламор покачал головой, вспоминая происходившее. — Спаси Император, но мне кажется, что не эльдар то был. Но кто?

Райт потёрла гортань, благодаря Императора за то, что у неё стоит аугметика, не позволившая кому-то раздавить ей трахею.

— Не знаю, кто, но у него точно была армейская обувь. Причём, судя по весу, масса тела подходит как Салливану, так и Мозис. И это, как ты понимаешь, не обрадует ни Ландау, ни Хасселя.

Фейринг отчётливо скрипнул зубами. После службы в Гвардии ему особенно противны были именно предатели, сколь высокого ранга бы они не были. А уж «Крыса» среди своих — это для священника являлось чем-то вроде Хоруса на Золотом Троне.

— Мозис, — сказал он, тяжело выдыхая. — Это она, больше некому. Дознаватель не понравилась мне с самого первого дня.

— Насчёт печени... Она осталась, — улыбнулась Райт, — но с амасеком придётся подождать.

Она прошлась по палате, словно решая, сказать ли что-то Гламору или нет. Приняв какое-то решение, Энн осторожно поинтересовалась:

— Гламор, а как у вас дела с Клотильдой?

Увидев взгляд гвардейца, инквизитор решила немного сгладить вопрос размышлениями о дознавателе Хасселя.

— От того, нравится она тебе или мне, ничего не меняется. Если помнишь, меня ты вообще пытался убить при первой встрече, — Энн искренне улыбнулась.

— Ты — это другое дело, — серьёзно заявил Гламор, успокоившись по поводу комплектности своих внутренних органов. — Энн, ты к себе располагаешь, хотя и не стремишься это сделать, а эта... Таура, она стремится в душу без мыла влезть. И ты не лгала. Была собой. Без той проверки боем как бы я мог тебе доверять?

Гламор пошевелил пальцами, показывая зыбкость позиций Мозис. Внутренне он немного порадовался, что Энн сменила тему, но понимал, что к разговору о Клотильде придётся вернуться. И скоро. Почему бы не сейчас?

— У нас с Воттс, — подчеркнув фамилию парии, ответил Фейринг, — всё плохо. На грани развода. Я понимаю, что сочетать браком самого себя — почти ересь, но тогда выбора священников не было. А так... С момента последней попытки Натана наладить свою семейную жизнь всё и началось. Началось заканчиваться, — он улыбнулся. — Кло стала меняться, и чем дальше — тем сильнее. Я сначала думал, что это от знакомства с почти-женой Хасселя. Но сейчас даже не знаю. Кло-то хоть нашли? Как она?

Энн остановилась на половине шага. Пристально посмотрела на гвардейца. Гламор заметно стушевался под взглядом инквизитора. Кажется, он впервые осознал, что Энн именно инквизитор, а не дознаватель или обычная любовница Хасселя.

— Гламор, я заранее приношу свои извинения за последующие вопросы и действия, и поверь, это мои последние слова извинений. Дело не в тебе, но в моей работе. Итак, — она пошевелила пальцами, будто перебирая чешуйки своей ленты, — расскажи мне об этих попытках инквизитора наладить свою жизнь. Дело в том, что ты не первый, кто упоминает именно их в контексте начала конца. Прости, не скажу, кто ещё солидарен с твоей позицией. Но мои источники достойны доверия, как никто иной. И еще... — она вздохнула, понимая, что сейчас ей придётся стать отстранённым инквизитором, а не другом Гламора, — что за последняя попытка? Какая встреча с какой женой Хасселя? Он женат? Почему ты не сказал раньше? Рассказывай. От этого теперь зависит не только твоя личная жизнь, но и жизни остальной команды.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒