6. Вылазка в поместье 4 страница

Взгляд Эннифер стал жёстким. Её ножи на поясе начали светиться, наливаясь пси-силой.

«Твою же мать, — подумал Гламор, — вот это ты попал, Фейринг. Как Сангвиний под Хоруса».

Но тянуть время и юлить он не любил и не умел. Потому, вздохнув, покопался в памяти, и начал рассказывать.

— Ничего, Энн, я понимаю. Да и рассказать особо нечего, Натан тогда был несколько... сам не свой, — смягчил слова Фейринг. — Её звали Лексиана. Лексиана Доверманн, Картограф, учёная, но двинутая головой, как мне кажется. Она выела инквизитору мозг настолько, что он, по-моему, из-за этого стал брать самые убийственные расследования. Нет, не женился, до этого не дошло. Была только помолвка, тихо расторгнутая потом... Но она лезла во все щели, помню. И Кло с ней подружилась.

Фейринг перевёл дыхание. Рассказывать было немного непривычно, слишком уж по-инквизиторски выглядела Энн, но облегчение он испытал нешуточное. «И священникам нужны исповедники», — подумал бывший гвардеец, и продолжил.

— Потом Доверманн пришла к Хасселю, и сказала, что беременна. Вот в этом она ошиблась. Был там ребёнок, или нет, я не знаю, но помолвку расторгли в течение пары недель после разговора.

Эннифер казалось, что всё это происходит не с ней. «Ребёнок? Помолвка? Убийственные задания? Клотильда подружилась с той, кто откровенно пытался влезть в дела Конклава?» Райт безумно хотелось закрыть глаза, и когда откроет, оказаться где-то на черных кораблях. Это было и то лучше, чем пытаться понять смысл всего сказанного.

— Воттс подружилась с Лексианой. В какой мере? Как именно они проводили время? — найдя привычное успокоение в работе, продолжила Райт спокойным тоном. — Ты понимаешь, что пусть Клотильда и пария, ереси подвержены все, без исключения? Я понимаю, почему ты не проверял её, Гламор. На твоём месте, наверное, многие поступили бы так же. Но теперь мне придётся допросить Воттс. Допросить — значит подвергнуть полному спектру процедур. Мне жаль, Гламор... Тебя никто не винит, — обойдя скользкую тему с мнением касркинов по поводу Фейринга, сказала Энн. — И в твоём состоянии я могу только пожелать тебе выжить. И поблагодарить за предоставленную информацию. Но последние выходки парии не оставляют мне выбора. Ты знаешь, что она напала не только на тебя, но и на Мона? — покачала она головой. — А меня ждёт Селена, сумевшая снять отпечаток с моей гортани до того, как след полностью исчез. Размер обуви у нас точно будет. Тебе я могу сказать только одно: если тебя ранила Мозис, она была чертовски хорошо подготовлена и осведомлена. Что автоматически заставляет меня перейти на режим полной секретности. Отныне все переговоры, связь и даже общение между командами будут находиться под пристальным наблюдением. И об этом знаем только мы, — она снова улыбнулась. В том, что Фейринг верен Императору, Энн не сомневалась. Как и в том, что выбор между служением и женщиной будет не в пользу последнего. Пусть даже это уничтожит Гламора почти наверняка. Но он выберет службу, в этом Эннифер не сомневалась. И потому она доверяла Гламору, как себе самой. Планшет инквизитора пискнул, Энн достала устройство и посмотрела на экран. Несколько строк кода должны были о чём-то сказать Райт. Напрягшись, она вспомнила гвардейский жаргон, попытавшись расшифровать послание. Смысл сводился к безукоризненно выписанным предложениями на высшем готике, выдававшем в авторе аристократическое воспитание, и желание это подчеркнуть.

Настоящее удивление у Райт вызвало именно то, что Ландау, приславший ей несколько снимков с серво-черепа, был полностью уверен — Энн оставит информацию в секрете. Из записки под пиктами было ясно, что наёмник очистил память серво-черепа, но оставил у себя копию данных.

Энн припомнила досье наёмника. Ничего определённого. Служба в гвардии, странная история, потом отсутствие любых данных. Генри Ландау числился мёртвым по всем статьям, но он же стоял перед ней и писал ей зашифрованные послания. «Кто же ты такой, Генри? — внезапно подумала Энн. — Когда я тебя нанимала, ты казался обычным наёмником, а вовсе не беглым аристократом и бывшим гвардейцем. хотя, именно про гвардию-то в твоём личном деле было достаточно информации. А вот твоё происхождение осталось тайной».

— Гламор, к тебе будет приставлена охрана. Да, я знаю твоё мнение по этому поводу. Но я собираюсь охранять не тебя от кого-то, а кого-то от тебя. И не говори мне, что ты не собирался сбежать отсюда и лично поискать предателя, — поморщилась Энн. — Не зря же интересовался, как твоя печень. Хотел применить стимуляторы и боевые усилители? Не надейся — умрёшь раньше.

— Да я и без усилителей её порву, — снова улыбнулся Фейринг, но на этот раз улыбка вышла грустноватой. — Как с тем комиссаром, который сел в гнездо муравьёв-мутантов. Никто и не заметит.

Гламор отдавал себе отчёт, что сейчас способен справиться разве что с Леви. Бок горел огнём, внутренности завязывались в узел, и любая попытка встать заканчивалась визитом медицинского сервитора со шприцом успокоительного. Священник понимал, что ересь и влияние Губительных сил могут затронуть любого. Даже парию, если приложить к тому усилие. Пусть и защищённая от влияния варпа, Клотильда оставалась человеком, со своими слабостями и сильными сторонами. «Вот на этих слабостях и сыграли, — подумал Гламор. — Бедная Кло».

— Мне нужно поговорить с кадианцами, — он кивнул на дверь. — Мне нужно знать, что случилось потом, когда я выбыл из драки. Это можно, Энн?

Райт выглядела так, словно уже вынесла приговор всем участникам экспедиции, но не решила, как именно приводить его в исполнение. Холодный взгляд, точные отточенные движения, сосредоточенность и никаких лишних слов, мыслей, поступков. Ещё Фейрингу показалось, что информация о Лексиане очень разозлила Энн. Но тут изменить что-то священник был не в силах.

— Энн, Хассель, может, и совершал глупости, — кашлянул он, скрывая неловкость, — но он верен Императору, и наверняка сам расследовал связанное с этой Доверманн. Записи должны были сохраниться, спроси у Леви. Может быть, это поспособствует твоему расследованию.

Райт медленно кивнула, соглашаясь с доводами Гламора. Она хотела было запретить любые контакты, но махнула на это рукой. В конце концов, Воттс даже не поинтересовалась состоянием Гламора, предпочтя отлёживаться и принимать помощь от остальных. «А ведь было время, когда она была готова войти к нему в палату, когда он предположительно был заражён чумой...» — с тоской подумала она. Информация о помолвке Хасселя разозлила Райт до степени плохо контролируемого кровавого еретика внутри. Хассель так быстро попытался найти ей замену, что все её робкие надежды и переживания просто меркли, теряя актуальность перед голой правдой. Она тоже не оставалась одна, но чтобы помолвка...

— Да, я посмотрю, кто в состоянии разговаривать из кадианцев, чтобы выдать разрешение на посещение.

Про себя Энн подумала, что прежде она чётко проинструктирует визитёра, объяснив ему степень и важность расследования по поиску ереси внутри их группы, чтобы кадианец проникся ответственностью и не болтал лишнего.

— Постарайся умереть, — от души пожелала она Гламору, — только это может избавить тебя от страданий, боли и слабости.

Знакомое всем гвардейцам напутствие заставило Фейринга тихо засмеяться. Он как никто иной должен был знать, что только смерть освобождает тебя от лишений и мучений жизни в Империуме. Да и как священник тоже должен был разделять эту позицию.

— Мне пора. Я скажу Клотильде, что ты про неё спрашивал, если хочешь.

По взгляду Гламора Энн поняла, что тот не хочет. Понимает, что всё ещё любит парию, но явно больше не хочет испытывать эти чувства. Райт вышла из палаты священника, столкнувшись в дверях с сервитором-медикусом.

***

Хассель склонялся к мнению, что из всех пострадавших в поместье ему повезло больше всех. Несколько царапин, ссадин и разрезов, и двойная контузия порталом Паутины. Инквизитор, присев в кресло, вывел на планшет состояние медицинского контроля из лазарета Селены, и мельком просмотрел данные. Его порадовало состояние Фейринга, выжившего, несмотря на серьёзные проникающие ранения, и сохранившего свою внутреннюю целостность. Бодрящийся священник только что получил дозу снотворного и стимуляторов регенерации, и спал. Касркины получили несколько ранений, но тоже не пострадали, и сейчас несли караульную службу. Мозис пострадала сильнее, и была жестоко избита, но кроме боли от ушибов и раненого самомнения, ничем не страдала.

Натаниэль пролистал список, и нахмурился. Не было упоминаний ни о наёмниках Райт, ни о Клотильде. Хотя, он совершенно точно помнил, как тащили привязанного к импровизированным носилкам Мона, и как морщился от боли Генри. «Что с Воттс, и где информация об остальных? — Хассель приложил к экрану инсигнию, запрашивая высший уровень доступа, но устройство выдало надпись: «в доступе отказано», и выключилось. — Чёртовы Механикус!»

Он, слегка пошатнувшись, встал с кресла, и, приняв из рук сервитора камзол, резко накинул его на плечи. Нужно было отыскать Эннифер. Больше никто не мог отдать такого приказа.

Дознаватель Мозис сейчас испытывала то, что другие могли бы назвать угрызениями совести, но без участия совести. Приняв назначение в лазарет на лечение, Таура вела себя покорно и старалась не взывать раздражения ни у инквизитора Райт, ни у магоса Селены. «Будь тише и незаметнее, — успокаивала она себя, — у них нет доказательств».

На самом деле, Мозис никогда не находилась так близко к провалу. Чёртов святоша выжил. Ничего не помнил, и то хорошо, но выжил и обещал лично показать своему обидчику катачанские пытки. Подслушивающее устройство работало ненадёжно, и весь разговор Эннифер с Гламором прошёл мимо дознавателя, но это она услышала совершенно чётко. «Ах ты гвардейское мясо, — она испытала приступ холодной ярости, — да что ты о себе возомнил, мешок с кишками… Ты и минуты не выстоишь против моего искусства».

Успокоившись, Мозис напомнила себе, что сделала все, что могла, и не её вина, что не получилось убрать ни инквизитора, ни святошу. Впредь стоило планировать устранение более прагматично, не полагаясь на случай, и предусматривать как алиби, так и пути отхода.

Её также беспокоил доклад, который следовало отправить в течение ближайших дней. Охрана, выставленная перед лазаретом и палатой Гламора обеспокоила Мозис, но выбора не было. Хитрая хваткая сука-Райт обставила её по полной программе. «А ты не дура, — с какой-то странной радостью подумала Таура, — тем приятнее будет увидеть твою смерть. Ненавижу убивать дураков».

Энн вышла из помещения, отданного под лазарет в резиденции. Основная аппаратура оставалась на корабле, но комнаты для выздоравливающих, где находился и Кастор, теперь представляли собой отдельное крыло здания, находящееся под охраной Селены.

Она хотела вернуться к себе и поспать, но из темноты коридора ей на встречу шагнула высокая фигура.

— Как всё прошло? — послышался тихий голос Кёрна. Райт остановилась, всматриваясь в полумрак. Фигура псайкера будто размывалась, дрожала и ускользала от прямого взгляда инквизитора.

— Ты был прав, кто-то пытался слушать мой разговор. Твои хитрости помогли, почти сразу отсекли волну, едва приборы подали сигнал на пульты магоса. Да и печати Улиториса сработали отлично. К сожалению, они не могут блокировать сигнал, канал был уничтожен полностью.

Кастор тяжело вздохнул. Он стоял, опираясь на стену рядом, и продолжал молчать. Энн тоже не знала, что сказать. Единственным выходом оставалось вернуться к работе. Или поговорить с Леви по поводу этой Доверманн. Кёрн вряд ли был в курсе причин и следствий выбора инквизитора Хасселя.

— Плохо, — голос псайкера звучал глухо, словно из бочки. — Я считал, что у нас есть больше времени. Теперь уже не считаю. Нужно искать того, кто управляет всем… этим.

Кёрн понимал, что он сейчас скорее обуза, чем полноценный член команды. Едва оправившись после плена и последствий имплантации в тело треклятых камней, потеряв большую часть своего пси-потенциала, инквизитор, тем не менее, очень хотел помочь.

— Если я могу чем-то помочь, скажи, — тихо произнёс он.

Энн вздохнула. Её ничуть не удивило, что Кастор оказался в курсе дел. Даже лишённый своего полного потенциала, он оказался сильнее остальных. В прямое противостояние Кёрн бы не вступил, но это только пока.

— Можешь помочь, — Энн потёрла лоб ладонью, — есть у меня кое-что, с чем можешь разобраться только ты.

Райт что-то набрала на планшете, получив в ответ трель машинного кода от Селены. Судя по трели, магос была крайне недовольна запросом инквизитора.

— Хорошо, — голосом дублировала свою речь Селена, — но я сразу скажу, что в виду последних событий я не даю гарантии безопасности. Не инквизитору Кёрну, а нам с тобой.

Магос отключилась, а Райт подняла взгляд на Кастора.

— На судне есть пластина с эльдарскими рунами. Селена проводит тебя туда. Помоги мне понять, что это. Я не говорила тебе, но она появилась у меня после того случая, — она потёрла горло, — с круутами.

Кастор понимающе кивнул. Он знал про ту вылазку, после которой Райт получила свою вторую аугметику. И помнил, как Энн потом долго восстанавливалась после операций.

— Хорошо, — ответил он, оттолкнувшись от стены. — Я посмотрю пластину, и свяжусь с тобой.

Инквизитор Кёрн скользнул в темноту ответвления от основного коридора, и словно растворился в ней. Его маскировка работала превосходно, несмотря ни на что, только поддерживать её какое-то долгое время он уже не мог. Направившись к галерее перехода, ведущего на «Дары Омниссии», Кастор думал о том, кто стоит за происходящим, но так и не пришёл к определённым выводам. Информации недоставало.

Райт побарабанила пальцами по стене, провожая взглядом Кёрна. Она собралась. Ей предстояло заняться другими делами, которые понравятся далеко не всем. А объяснений потребуют многие. Она уточнила местонахождения парии, переоделась и достала кое-какие личные инструменты, подходящие для её целей.

Следовало попытаться избежать встречи с Хасселем во избежание ненужных вопросов, на которые у Райт не было ответов.

Натаниэль вернулся к себе злой и раздражённый. Поговорить с Эннифер не удалось. Селена, фыркнув, объяснила, что инквизитор Райт занята неотложными делами, и нуждается в отдыхе по их завершению. Хассель, подозрительно посмотрев на подёргивающееся от помех гололитические изображение магоса, кивнул, и отключил канал связи. Внутри него росло подозрение в том, что Райт задумала некую операцию, требующую значительных сил, но нуждающуюся в секретности. К этому он отнёсся с пониманием, зная, как сложно избежать утечек информации, и как сильно могут помешать очень любознательные помощники. Однако, его сильно задело то, что Энн хотя бы не известила его о факте подготовки к каким-либо действиям.

«Я склоняюсь к мысли о том, что не знаю Энн. Нынешнюю Энн, — подумал инквизитор, возвращаясь к себе, и открывая доступные материалы по делу. Просматривая пикт-съёмку и делая заметки, параллельно он продолжил размышления. И понял, что его подозрительность по отношению к происходящему усиливается. Хассель нехорошо улыбнулся. — Если она не сообщила мне о деталях, значит, либо не доверяет мне, либо — кому-то в моем окружении. Астос, Фейринг, Клотильда, кадианцы… Мозис. Так. Это любопытно».

Натаниэль ещё раз открыл личное дело Тауры, запрошенное им из архивов Конклава, и копию, запрошенную ранее через Леви. Они полностью совпадали.

— Не бывает, — с уверенностью сказал инквизитор, вглядываясь в строчки на мутноватом экране. — Не бывает, чтобы дело в Конклаве соответствовало тому, что находится в архивах Титана. Рассинхронизация, несовпадение дат и событий, засекреченные дополнения и коды… Всегда есть разница, и чем дольше карьера, тем больше различий!

Он встал, опираясь на костяшки сжатых кулаков, и борясь с внезапно нахлынувшим желанием ударить со всего маха по столешнице, сбросив груду планшетов на пол.

— Это подделка. Или наш милый дознаватель не так проста, как кажется. И у неё очень сильные покровители там, во властных структурах Инквизиции, — Хассель бросил взгляд на своё отражение в полированной стали стола, в том участке, где он был свободен от бумаг, и ему не очень понравилось то, что он увидел. Бледная кожа, нездоровый румянец, воспалённые глаза… — Что же, Таура Мозис. С этого момента всё, что ты скажешь и сделаешь, будет использовано против тебя. А когда я выясню, кто тебя послал следить за мной…

Инквизитор выдохнул сквозь сжатые зубы. «Нужно поговорить с Гламором, не откладывая. И заняться этим варповым Боулдером, если Райт ещё не обратила внимание на этого скользкого типа».

На глаза Хасселю попался один из планшетов с данными съёмки поместья сервочерепами. Несколько картинок лежали отдельно от остальных, привлекая внимание. Посмотрев на шифр, инквизитор фыркнул — запись делал Генри Ландау, приближенный к Энн командир наёмников. Однако, данные есть данные, откуда бы они не пришли, и Хассель вывел укрупнённое изображение снимка следа армейского ботинка, сделанного в том месте поместья, где Мозис оказаться не должна была. А именно, недалеко оттуда, где неизвестный тяжело ранил Гламора. «Интересно, — Хассель сжал кулак, и выделил пикты в отдельный каталог. — Райт видела их? Скорее всего, да. Но стоит упомянуть об этом при случае».

О том, что подобного случая могло не представиться, и что в последнее время его общение с Эннифер стало гораздо более формальным, чем могло быть, Натаниэль постарался не размышлять, чтобы не давать пищу своим слабостям и желаниям.

Райт явилась в комнату Воттс в сопровождении двух сервиторов с «Даров Омниссии». Усиленные дополнительными оружейными портами, сервиторы молча взирали на беспечную парию, задумчиво смотрящую в стену.

— Мисс Воттс, проследуйте за нами, — официальным тоном обратилась Энн к женщине. — Вы подозреваетесь в неумышленном причинении вреда путём разглашения информации Конклава.

Энн шагнула через порог, едва не запутавшись в полах длинного серого балахона, кажется, одолженного когда-то у Гламора. Чувствительное обоняние Райт рисовало иллюзорные картины призрачных запахов варёных носков гвардейца. Райт знала, что её тон подействует куда сильнее, чем содержание надуманной формулировки обвинений. Энн вообще могла ничего не объяснять и не появляться лично в комнате парии. Но эффект превзошёл все ожидания. Клотильда подскочила с кровати, метнулась из угла в угол, прижала ладони к щекам и опустила плечи. По всему выходило, что она даже не представляет, что сейчас происходит, но уже решительно протестует внутри себя против любых обвинений.

Райт оставила одного из сервиторов делать обыск в комнате парии, приказала второму проводить Клотильду на судно и запереть в комнате для допросов, надёжно защищённой печатями чистоты и охранными надписями по бронированным стенам.

Клотильда бросила на Райт какой-то странный взгляд, но так и не произнесла ни слова. И это обеспокоило Эннифер больше, чем целый водопад протестов и попыток выяснить происходящее. «Если бы Клотильда начала рыдать и биться в истерике, я бы поняла, что всё в порядке», — подумала Райт, выходя следом за конвоиром.

Она понимала, что ей стоило бы поговорить с Натаном про его жену, но пока что предпочла собрать информацию об этом из разных источников. Гламор и кадианцы уже были опрошены, архивы касркинов дали достаточно детальную информацию. Астос предпочитал отмалчиваться — во времена загулов инквизитора он брал отпуск и улетал на родную планету, к своей семье. Леви пока был недоступен, и его Райт предпочла оставить на последние часы перед официальным разговором с Хасселем.

Но Бертрам сам нарушил планы инквизитора, столкнувшись с ней по дороге из резиденции. Сервитор-охранник как раз передал, что пария надёжно заперта и ждёт визита инквизитора.

— Миледи, — Леви склонился в поклоне, — мне кажется, что-то происходит. Магос Селена сегодня крайне недовольна происходящими событиями. Если я могу вам чем-то помочь...

Учёный замер, ожидая ответа Райт. Та склонила голову на бок, оценивающе поглядывая на учёного. «Нет, пожалуй, первым делом, предав Императора, он бы попытался вернуть себе здоровье, что стало бы заметно», — подумала она. Райт не стала полностью сбрасывать Бертрама со счетов, но пока что переместила его мысленно в зону нейтральных участников.

— Бертрам, я пока сама не пойму, что происходит, но я хотела бы спросить твоё личное мнение. Скажи, когда лорд Хассель пытался налаживать тесные контакты с кем-то, не происходило ли чего-то странного?

Бертрам непонимающе улыбнулся в ответ. Энн тяжело вздохнула.

— Хорошо. Хассель пытался жениться несколько лет назад. В то же время с Клотильдой начали происходить странные события. Как это всё отразилось на тебе лично? На остальной команде? Предупреждаю, что это можно считать официальным допросом инквизитора, — добавила она мрачно, — и потому, если тебе не трудно, пожалуйста, припомни все, что сможешь. Без подробных описаний личной жизни милорда! — тут же добавила она, вовремя вспомнив особенность Леви отвечать на вопросы излишне детально.

— Кхм, — Бертрам подпёр подбородок своей бионической рукой, и ненадолго задумался. — Я постараюсь излагать покороче, миледи. К сожалению, даже у меня нет всей полноты информации по этому вопросу, но я поделюсь всем, что знаю.

Её звали Лексиана Доверманн, из семьи потомственных капитанов Имперского Флота. Отец, Лиус Доверманн, был капитаном крейсера «Благословенная Терра», и служил в сегментуме Пацификус, до самого выхода в отставку и покупки каперского патента. Если вам интересно, то он покинул ряды Флота по состоянию здоровья после того, как его крейсер сначала попытались взять на абордаж орки, потом — тираниды, а потом — тёмные эльдар. В настоящее время местонахождение Лиуса неизвестно, но, по последним данным, он отправился в экспедицию в район Мальстрёма.

Его дочь, Лексиана, выбрала профессию картографа-исследователя, но при этом не предпочла примкнуть к Механикус, а выбрала Гильдию Картографов под патронажем Навис Нобилитэ. Принимала участие в некоторых поисковых миссиях на окраинах галактики, потом осела на Трациане, где и познакомилась с милордом Хасселем. Обстоятельства знакомства мне неизвестны, но, предполагаю, что это была всецело её инициатива. И, как не прискорбно, милорд пал жертвой охотницы за статусом, Бертрам прервал свой рассказ, и протёр свои линзы тонкой матерчатой салфеткой.

— Я запрашивал по требованию милорда её личное дело, и потому несколько более осведомлён, чем хотелось бы многим. В деле ничего не сказано о том, что госпожа Доверманн испытывала в последнее время проблемы, но они у неё были. Последнюю экспедицию расформировали Адептус Механикус, а её отец был объявлен пропавшим без вести. Потому милорд мог оказаться для неё тем спасительным средством, которое вывело бы из кризиса.

И эта женщина взяла всё в свои руки. Меня она не трогала, считая бесполезным чудаком, полностью погруженным в свои книги, — Леви усмехнулся, и издал короткий скрипучий смешок, — Гламора опасалась, и крепко сдружилась с Клотильдой Воттс. Милорд Хассель тогда часто улетал на одиночные миссии, оставляя нас без дела, и у Лексианы было много времени. Как и у Воттс.

Спустя полгода они заключили помолвку с Хасселем. Это было… слегка неожиданно, и инквизитор, кажется, сам не понимал, что происходит, но ничего не сказал. Никому ничего не сказал, даже мне. Но задумался.

А ещё через два месяца и три дня с момента этого события Лексиана Доверманн внезапно исчезла из нашей жизни, и покинула планету в неизвестном направлении. Милорд считает, что всё засекретил, но мы с Астосом не стали развенчивать его уверенность. Если угодно, есть записи его разговоров с хирургеоном Гименеусом, магос биологис Адептус Механикус, который курировал медицинские аспекты жизни сотрудников Трацианского Конклава, из которых ясно, что Доверманн совершила одну-единственную ошибку в своей интриге. Она не учла противозачаточного импланта милорда, и его подозрительности. Когда Лексиана пришла и заявила, что милорд станет отцом, Хассель словно сорвался с привязи, за три дня совершив порядка двадцати визитов по разным учреждениям и резиденциям. Как я выяснил, он задействовал все свои связи, чтобы выяснить подробности биографии Доверманн, и уточнить настоящего отца ребёнка.

В настоящее время местонахождение Доверманн неизвестно, как и то, чей генетический материал был использован для зачатия. Инквизиция отказалась открывать делопроизводство, несмотря на апелляции Гименеуса и лично Хасселя.

В это время внутри нашей команды начались разногласия. Клотильда, ранее вполне удовлетворённая своей жизнью и отношениями с Фейрингом, внезапно стала проявлять признаки некоторой нестабильности. Она начала употреблять крепкий алкоголь, посещать различные заведения, неподходящие для её статуса, и устраивать безобразные скандалы. Гламор ничего не мог сделать, и то, что вы могли наблюдать на недавнем ужине, стало для него обыденностью. Естественно, что в такой обстановке сложно говорить о какой-либо слаженности. Милорд также стал более раздражённым и склонным к риску. Его отлучки в подульи Трациана стали местной легендой, а уровень преступности снизился на десять процентов.

Райт молча переваривала услышанное. Ей было очень горько признавать такой уровень падения команды Хасселя, но, как она и надеялась, именно старый архивист стал тем самым, кто спас информацию от засекречивания полностью. Райт коротко поклонилась Леви, признавая талант и опыт учёного.

— Леви, слушай меня внимательно, — она понизила голос почти до шёпота, зная, что импланты учёного зафиксируют любые вибрации её голоса. — С этого момента держись поближе к Селене. Я знаю, что открыто солгать ты не сможешь, зато прекрасно умеешь давать ответы так, чтобы у слушателя не возникло дополнительных вопросов, — она усмехнулась, припоминая информацию о демоне Хасселя, предоставленную ей Бертрамом. — Просто... смотри, слушай, собирай данные, как умеешь только ты. Все, что ты зафиксируешь с этого момента, от походов парии до уборной, отдавай магосу Селене. Не мне, не Хасселю. Единственное, что я могу сказать тебе, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, это то, что Натан находится в куда большей опасности, чем он сам думает. И я подозреваю, что дело не обошлось без его... личной проблемы. Записи медикусов по вопросам личной жизни милорда я обязана просмотреть, но, если я правильно поняла, экспедицию Доверманн расформировали по приказу некоего генерал-фабрикатора механикус, и вот об этом я уже спрошу Селену. Пожалуйста, постарайся не попадаться на глаза никому, кроме Селены или Лотара. Это те члены команды, у которых пока не может быть причин для предательства. Одна слишком увлечена своими исследованиями, второй до суеверия предан мне и Селене. И, да, — она кивнула, — речь о саботаже. И я пока что не могу указать точно, замешаны ли в нем мои люди.

Райт попрощалась с архивистом, набрав на планшете буквенно-цифровой код. С того момента, как она сделала это, судно окуталось защитным полем, мигнув им в видимом человеку спектре, и перешло на осадное положение. Список допустимых на борт лиц резко сократился до нескольких человек, включая Леви. Директива опасности включилась, Селена прислала на планшет Райт изображение сломанного ключа, подтверждая принятие приказа.

Энн подхватила с пола небольшую сумку и направилась на борт судна. Она приложила свою инсигнию к сканеру у входа, вошла в шлюз и отряхнула с капюшона налипший за время перехода снег.

***

Кастор потёр слезящиеся глаза, приподняв неуклюжие очки из массивного свинцового стекла с вплавленными серебристыми нитями, которые, перекрещиваясь и переплетаясь, создавали неизвестные ему узоры. Изучать пропитанную тлетворным воздействием Хаоса пластину в них было безопаснее, но воздействие всё равно ощущалось, и сильное. «Эннифер все эти годы хранила пластину, прекрасно зная, как она опасна, — Кастор дописал ещё несколько слов на покрытую защитными знаками бумагу, и захлопнул непрозрачную крышку бокса с опасной вещью. — Это самоотверженность? А как я бы поступил? Сдал бы в хранилище, или оставил себе, пока не смогу разобраться в написанном?»

Ему пришлось повозиться, прежде чем понять, что представляло собой это изделие. Нижний слой был невообразимо древним, созданным эльдар ещё до их Падения и рождения Той-Что-Жаждет. Примерно в период упадка, но ещё не на самом закате, и представлял собой хранилище информации, связанной с выращиванием кристаллов и работе с пси-энергиями. Чем-то подобным руководствовались изгнанники, ушедшие в глубины космоса на своих мирах-кораблях, когда создавали Кристаллы Душ, спасаясь от алчности Слаанеш. Но данные пластины были намного древнее, и прочитать их полностью Кёрн не мог — для того требовалась достаточно сложная установка. Что-то подобное было в Мире Ультвэ. «Вряд ли эльдары Ультвэ позволят мне притащить на их мир заражённую варпом и Хаосом вещь, — холодно улыбнулся Кастор. — Так что такой вариант нереалистичен. Я мог бы считать это прикосновением разума, но не в своём нынешнем состоянии. И только если бы пластина не побывала до того в руках хаосопоклонников…»

Искажённые и извивающиеся руны Губительных сил, нанесённые поверх драгоценной пластины грубо и сильно, разрушили некоторые атомарные слои и, несомненно, сделали часть информации нечитаемой. Тот, кто их чертил, не думал о сохранности древних данных, а только о том, чтобы записать что-то важное.

Кёрн ещё раз взглянул на контуры линий, перечерченные им с пластины. Вместо рун он использовал цифры, чтобы не переносить скверну. «Что-то эти штрихи мне напоминают…» — подумал он, и вызвал Селену.

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒