|
|||
VIII. УБИТЬ БОГА. IX. МЫ СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕVIII. УБИТЬ БОГА
IX. МЫ СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕ
Когда случился у нее очередной припадок, пришел мент. Здесь меня постоянно окружают суеверия какие-то, постоянно – менты какие-то, приметы определенные, символы, монументы, левые убеждения, знамения, и, в конце концов, выкрики, крики. Еще вокруг меня ходят мертвые старики, куда-то шевелятся из дверей. Их ненужная кожа скапливается подмышкой. Это они вызвали мента, больше здесь некому. Такова здесь примета – старики стучат, потому что им больше ничего не остается делать, их приучили доносить и сдавать. Я не говорю про всех, конечно, стариков, но я человек суеверный; значит рано или поздно придет мент.
Мент тот – участковый. Он уже приходил, не разуваясь. Тогда он заставил отнести все мои книги обратно в книжный магазин. И мать сильно удивилась ещё: - Ты украл все эти книги? – Конечно, дура. Откуда бы я их еще взял? – сказал я.
Участковый был седой и сальный, и вновь пришел седым и немытым, только еще сильнее заржавела залысина. На опухшей роже висели две нитки – то, что называют усами, натуральные нитки, словно высохшие водоросли. Вдавленные круглые глаза, они часто бегали, шевелили розовое, воспаленное от бессонницы мясо.
Всю жизнь ходить по квартирам – кого угодно сделает закомплексованным и злым. Для мужчины такая работа унизительна, я клеил объявления на подъезды. Время – это всё, что есть у мужчины, и у всех людей вообще, даже у феменисток.
Короче, передо мной стоит опять бессмысленная рожа мента: два черных круга и сосульки под носом, острые, как ножницы. В смысле, хотелось выколоть менту глаза ножницами.
- Ты ведь простой воришка, крыса. - А откуда бы я еще взял книги?
***
Родился я, как и все, в роддоме №1 Тракторозаводского района, в городе-герое Волгограде.
здесь я родился черные волги по белому снегу у матери короткие волосы, тонкие ноги по белому снегу
- мои стихи про это.
***
Примета такова. Нежеланные дети рождаются обычно зимой. Но если вы вдруг родились летом – это ни черта не означает.
***
Она сорвала ковер со стены – с голого шлакобетона побежали тараканы. Упал сервизный шкаф – старухи позвонили в участок.
- Держите вора! Этот ублюдок – клептоман. Ему нахуй никто не нужен!
На письменном столе лежал мой первый сборник стихов, мой самиздатовский сборник, и мент его взялся разглядывать, не обращая внимания на вопли матери. Давнишние люди помнят самиздат, так или иначе помнят, ну или хотя бы слышали о самиздате – что это такое. Мент на стихи не реагировал. У нас ним одно оружие – авторучка, но мы совершенно разные, это я всегда имею ввиду, и повторюсь – МЫ СОВЕРШЕННО РАЗНЫЕ. Наверное, он так тихонечко еще усмехнулся про себя (я домысливаю), - мол, а зачем вообще самиздат? И вопрос не без резона. Сесть в каземат за стихи не боюсь, в известной степени, буду рад за них сесть – тогда государство признает, что я – поэт, а это означает победить государство. Поэтому издаваться тайком – нет понта, неинтересно. Интересно другое – а почему самиздат? Ведь момент вынужденный: если бы ко мне приходили издатели, а не менты какие-то, это было бы не хуже тюрьмы. В карамане – мелочь, у меня попросту нет денег, а заявить о себе – надо.
***
«Ты одной хернёй занимаешься», - здесь совершенно неважно, кто из них двоих это сказал тем вечером. Весь месяц я каждый будний день буду обязан приходить на исправительные работы, если не хочу получить по 158 статье УК до пяти лет лишения свободы за кражу в размере более тридцати тысяч рублей (именно столько книг от самого пола до потолка вмещает в себя однакомнатная хрущевка). Меня такой расклад полностью устраивал.
|
|||
|