Притча о странном имаме

Вспоминая по прошествии нескольких лет эти события, я четко прослеживала помощь, постоянно посылаемую мне свыше через людей, которые были рядом со мной. А испытания… Испытания, конечно, давались для роста, возмужания души. Только я этого тогда не понимала.

Недавно я была в Турции. В автобусе, который вёз нас на обзорную экскурсию в Анталию, экскурсовод, смуглый красавец перс, по имени Аскер (что значит – «солдат»), рассказал нам известный анекдот.

Наводнение. Все бегут, спасаются. Только один имам не спешит. Ему кричат: бежим с нами! Спасайся! - Нет, - отвечает, - я всю жизнь служил Аллаху, Он меня спасёт.

Вода прибывает. Имаму приходится влезть на крышу мечети. Он всё ждёт, что Аллах явит Себя и спасёт Своего верного раба. Подплывает лодка. Его зовут: залезай скорее, спасайся!

- Нет, - отвечает, - я всю жизнь служил Аллаху, Он меня спасёт.

Вода всё прибывает. Имам вынужден забраться на минарет. Но вода всё прибывает и прибывает! Имам сейчас утонет! И вдруг – вертолёт! Спускают ему лестницу. Скорее залезай, спасайся!

- Нет, - отвечает, - я всю жизнь служил Аллаху, Он меня спасёт!

Вертолет улетает, имам тонет.

И вот предстает этот имам пред очи Аллаха и начинает укорять Его:

- Я всю жизнь Тебе служил, а Ты не спас меня!

Тут Аллах и говорит ему:

- Сколько можно было спасать тебя? И людей к тебе посылал, и лодку, и даже вертолет! Ты отказался от Моей помощи! Какого спасения ты ещё ждал?

Да это же не анекдот - вдруг доходит до меня - это притча!

- Какой глубокий смысл у этой притчи, - задумчиво сказала я приятельнице, - мы упорствуем в своих грехах и не хотим видеть, как Господь настойчиво протягивает нам руку помощи, чтобы спасти нас.

- Здесь есть ещё одна очень интересная мысль, - заметила она, - помощь от Него приходит через людей.

Призрак и Секунда

Откуда, когда пришла мне в голову эта блажь – купить лошадь? Ведь у меня никогда не было денег, я всегда жила от зарплаты до зарплаты, еле-еле сводила концы с концами… И вдруг… не собаку, не кошку, не хомяка щекастого… а лошадь!…

Я и ездить-то как следует не умею, нет во мне лихости, смелости, характера на лошадь… Просто что-то во мне проснулось, вероятно, глубоко запрятанное - деревенское – сама не знаю - что… Мне и садиться-то на лошадь не обязательно. Погладить, угостить, пообнимать, полюбоваться на её картинную красоту… Это же чудо! С чем и с кем сравнить это создание? Эти живые глаза, эту сдерживаемую силу, этот запах, да, да, запах, запах лошади и всего, что её окружает! Её дыхание, нрав, чувства, ум! Общение! Дружба…

Разве можно общаться с лошадью, придя в прокат? Один слез, ты залез - и сорок пять минут выполняешь езду под руководством тренера. Потом ты слез, снял седло и уздечку, отнес их в амуничную, вернулся, угостил лошадь и … тут тебя начинают выгонять из конюшни. И если замешкался, могут и словцо крепкое прибавить…

Вот Призрак… Это была моя первая лошадь на ипподроме. Самоходка, как говорят лошадники. Тренер сказал - лошадь сделала – всадник здесь почти ни при чём. Так и у меня получилось. Сказал тренер: галоп! - Призрак пошёл галопом. Мне осталось только приспособиться к его ходу и не распускать поводья. Я сразу в него влюбилась по уши, не в тренера – ясно, в коня. Он многим нравился, многие хотели на нем ездить, но я долго и упорно старалась приходить первой на занятия, ныла, просила, ругалась, и все чаще мне стали его давать. Он меня из огромного количества прокатчиков тоже приметил – вот та тётка в ярко-жёлтой курточке всегда имеет для меня в карманах что-нибудь вкусненькое. Тянулся ко мне за угощением, но и только. Я-то понимала, что ничего для него не значу, но с ума по нему сходила. Он был бурой масти - весь шоколадного цвета: туловище, ноги, хвост и грива. Статный, высокий, тонконогий. УПГ – украинская породная группа, вроде как ещё не порода. Но красавец.

В прокате у одних были любимые лошади, на которых они старались ездить постоянно, другие предпочитали разнообразие. Я всегда, когда была возможность, ездила на Призраке, а моя долговязая Саша – на Секунде, серой в яблоках кобыле, мелкой, но страшно шебутной. Она не умела ходить или бежать медленно, она всегда сильно тянула, обгоняла, выезжая из смены, за что тренер делал всаднику нагоняй. Или наезжала на впереди идущую лошадь, за что временами получала копытом в грудь. Во всей смене спокойно наезжать на себя ей позволял только Призрак, он был жеребцом, и ударить кобылу было выше его сил. Но и не сходил с ума, когда она заезжала ему под хвост.

Идиллия эта продолжалась довольно долго, пока однажды мой любимец меня чуть со свету не сжил.

Тот день выдался ветреный, неспокойный. Лошади тоже дурили. Смена распалась еще на первом круге. Сначала на повороте серый Роланд кинул себе через голову всадницу, но она, падая, удержала коня за повод. Потом один мерин самовольно пересёк беговую дорожку и потащил всадника в конюшню. Как тренер ни кричал, упрямая скотина везла беспомощного парня домой. Все лошади тянули кто куда.

Я, чуя неладное, пыталась свернуть коня с дорожки в центр, к тренеру. Закручивала, заворачивала ему голову влево, теребила удилами рот, держала из последних сил. Но конь упрямился, куда-то меня тащил, глядя на других лошадей.

И вдруг нас трусцой обгоняет Секунда, неожиданно заходит под нос жеребцу и, остановившись, широко растопырив ноги, писает! Писает, зараза, прямо под носом у обалдевшего жеребца!

Закончив своё чёрное дело, она с места рванула галопом вперед. На ней не было Саши. Была какая-то полнушка, я ее видела в смене впервые. Девица даже не попыталась придержать Секунду.

Призрак довольно долго приходил в себя, задохнувшись от запаха мочи. Но когда увидел, что любимая кобыла с зассанным хвостом стремительно от него удаляется, он дико заржал и, не переставая орать, помчался за ней. Я поняла, что крыша у него слетела. Он понёс…

Помню только, что жеребец орал, я орала, орали какие-то люди на трибуне, орал тренер; он бежал мне наперерез, махая руками. Ноги у меня были неестественно выставлены вперед, как будто жали на педали, руки в диком напряжении тянули повод на себя, а конь, широко разинув рот и не чуя от железа боли, нёсся за своей мечтой. В какой-то момент я осознала, что зову на помощь не маму, а Пресвятую Богородицу, хотя считала себя неверующей!

Мы с Призраком проскакали половину прямой, руки держались за повод, всё остальное у меня летело по воздуху параллельно коню. Была только одна мысль: хоть бы эта идиотка не свернула! Но идиотка свернула, и не в конце прямой – плавно, а у шлагбаума - резко. Меня дёрнуло, и я полетела куда-то вправо, крепко держа в руке повод, как нас учили. Я сильно стукнулась головой о землю, земля была тверда. В руке горел повод, рядом стоял, раздувая бока и кроваво-красные ноздри, Призрак. Всё железо у него свисало с одной стороны рта. Я ощупала свою бедную голову, вроде цела, встала, осторожно проверяя все ли кости на своих местах. Надела коню уздечку. Мне казалось, что у него сейчас хлынет из ноздрей кровь.

Деваха, видя, что я упала, остановила кобылу и вернулась к нам. За нами примчалась ещё одна лошадь, но без всадника. Мы её прихватили с собой. Пошли, кряхтя и прихрамывая, к тренеру. Я готова была убить эту толстую дуру. Она, оказывается, нарочно не держала Секунду, дала ей пробежаться вволю. Сейчас ей тренер покажет, где зимует эта «воля».

С этого дня я стала бояться садиться на Призрака, на нём у меня начинали трястись ноги. Ничего с собой поделать не могла. Я слышала, что у того, кого когда-либо несла лошадь, страх в крови живет до самой смерти.

Лошадиный бизнес

Пытаясь решить связанные с Изюмом проблемы, я вспомнила о прежних знакомцах…

Работало нас тогда в договорном отделе трое. Я и два коммерсанта, как я их называла. Отдел наш находился далеко от основного офиса, зато близко к покупателям. Начальство нас навещало не часто. Молодые ребята Костя Тонких и Сергей Бирюков получали, конечно же, больше меня, но всё равно – зарплату. А мечтали о большем. И каждый, бросив порой на меня дела фирмы, занимался своими делами.

К Сергею приходили два друга. Втроём они решили начать свой бизнес. Сергей накупил книг и углубился в изучение бухгалтерии. Два его друга нарисовали печать будущего предприятия, придумали название, чем-то напоминающее моющее средство, сделали на компьютере бланк, на котором скакала лошадь, изображение лошади они содрали с бланка какой-то другой фирмы. Трое друзей оформили под бешеные проценты кредит в каком-то банке. Потом где-то купили по бросовой цене первую пятерку лошадей и поставили их в одном лесном хозяйстве.

Была я там у них раза два по весне, прокатилась на трёх из их лошадок. На одном рыжем небольшом дончаке проехала легкой рысью вдоль пруда, он тут же сбил в кровь себе задними ногами передние. Засечки оказались такими болезненными, что, возвращаясь, он хромал и еле поднимал ноги от усталости. А времени на прогулку ушло от силы двадцать минут! Видно, конь молодой, не тренированный и недокормленный.

В другой раз я работала двух лошадей. Это было непередаваемое ощущение! Лошади были недавно кастрированы и после операции неделю или две стояли. Это был их первый выход на прогулку. Меня сразу предупредили: только легкая рысь, никакого галопа! Конь мне достался вороной, горячий, сильный. Он все время рвался вперед. Рысью он вообще бежать не мог. Силища пёрла из него наружу. Я не могла с ним справиться, слишком малы были у меня по сравнению с ним силы и вес. Я даже ложилась на круп, чтобы хоть как-то перетянуть его. Но он рысью-галопом, круто выгнув шею и прижав подбородок к груди, мчался так, что, казалось, деревья отскакивали влево-вправо.

Глаза мои, как у мультзайца, от напряжения и страха сбежались у переносицы, уши, наоборот, убежали назад и прилипли к затылку.

Я смутно соображала, что конь выскочил на детскую площадку, старушки, мамы и детки не успели испугаться, как мы проскочили мимо и скрылись за кустами сирени. Изредка за спиной я слышала крики одного из друзей Сергея, хозяина лошади, он костерил меня и требовал прекратить галоп, но причем здесь я? Конь прискакал домой довольный...

Потом мне подвели высоченного, худющего и к тому же лопоухого коня с прекрасной кличкой - Версаль. Это было удивительное животное. Лопоухое! Лошадь с ослиными ушами... Я еле взобралась на эту ушастую каланчу. Каланча жаждала поскакать. На это раз мы разбились на пары, и я оказались в паре с Сергеем. Я поняла, что у него та же жажда, что и у «каланчи», при этом много попутного ветра в голове.

Скрывшись от остальных за поворотом, мы помчались в лес, Сергей впереди, я за ним. Я поняла, что не люблю быстрой езды. Земля очень далеко. Правда, говорят, что падать с высоких лошадей безопаснее, успеваешь собраться в полете. Не знаю, не знаю, но падать не хотелось. Сергей мчался как сумасшедший. Я впилась в него глазами, пытаясь предугадать, в какую сторону он метнется в следующее мгновение.

Дорога в лесу была извилистой и часто разветвлялась. Неожиданно перед скачущей впереди лошадью я увидела поваленное дерево. Что сделает Сергей? Перепрыгнет, рванет в сторону? Влево, вправо?.. Я задёргалась, резко завернула вправо, свалилась коню на шею и так проскакала несколько метров, пока не затормозила лошадь. Видно, боком я сильно билась о седло, дышать стало больно.

Подъехал Сергей. Ну, как? Я с усилием улыбнулась. Поехали дальше. Мне было стыдно признаться, я терпела, кряхтела. На насыпи, где проходит ЛЭП, Сергей опять прибавил, мой конь заскакал зайцем, так как я пыталась его сдерживать. Слева и справа попадались открытые люки. Боялась не лошадь, боялась я. У Сергея душа рвалась и пела, а я кричала Сергею, чтобы он попридержал свою душу. Мне было больно и страшно, мне было уже не до прогулки. Потом у меня долго болел бок, кажется, печень получила чувствительный удар.

Так вот, дело у ребят пошло. Подкормили, подработали лошадок, выгодно продали за границу. Правда, из первой партии один конь – Версаль - не доехал до хорошей жизни. За долгую дорогу и ещё более долгий карантин он так исхудал, что его сдали на бойню, решив, не тратить зря деньги на откорм доходяги.

Потом ребята взяли на ипподроме часть конюшни (мест на двенадцать) в аренду. Наладили контакты с конезаводами. Укрепили партнерство с заграницей. Дёшево покупали, откармливали, кастрировали (брали исключительно жеребцов: в отличие от кобыл они менее капризны), определяли, какая лошадь к чему способна. Если к преодолению препятствий - учили прыгать, к выездке - разным аллюрам и фигурам. А если ни к чему не способна - готовили в качестве прогулочной.

В общем, лошадиный бизнес - нелёгкий и очень рискованный - живой товар довольно хрупкий и капризный.

* * *

Нет, у них разместить коня невозможно – очень дорого.

- Лера, пойми, нам каждая лошадь в сутки обходится в копеечку. Прикинь: аренда конюшни, налоги, «крыша», зарплата берейторам и конюхам, корма, транспорт, прививки, документы на вывоз, коваль, ветеринар и еще много чего. Да тот же незапланированный ремонт! Конюшня была заражена лишаем. Пока не сделали ремонт, всё не вычистили, не побелили, - не могли избавиться от этой заразы. Купишь лошадей, выдержишь их в изоляторе, а поставишь в конюшню – заболевают лишаем. Потом уже стали прививки от лишая сразу делать. Опять деньги! Всё деньги! Просчитали – в день содержание лошади нам обходится о-го-го во сколько! Надо так лошадку продать, чтобы на покупку новой лошадки и на её обслуживание хватило, да и себе что-нибудь оставить.

Да, здесь отпадает. Здесь в месяц надо столько заплатить, сколько я сама не получаю. А я по наивности думала, что они меня с Изюмом к себе бесплатно пустят! По-дружески.

Сниму квартиру для коня!

В одно из воскресений я не поехала к Изюму. Вместе с друзьями-лошадниками я отправилась смотреть конюшню то ли в Ромашково, то ли в Одуванчиково, то ли в Васильково – место называлось как-то по-цветочному. Далековато. Полтора часа на метро. Час с хвостиком на электричке. И потом с полчаса пешком по сельской местности. Встретил нас хозяин. Сели во дворе на кочки-пенёчки. Поговорили.

Двор обнесён деревянным забором. Плац – обычная плешь посреди двора. Левады нет, значит, лошади гуляют во дворе. По очереди?

- Нет, все вместе. У меня одни кобылы. А у Вас кто? Жеребец? Нет, с жеребцом не возьму. Странное дело: как женщина, так у неё жеребец. Ох, и хлопотное это дело!

На прощание подарил мне свою книжку, вернее, брошюру «Несколько уроков верховой езды», даже подписал на память. Такая книжица - большая редкость. Да и написана неплохо. Со смешными рисунками и подписями к ним, например: «Перед у лошади кусается, а зад лягается». Полезная книжка. В жизни пригодится.

Из Ромашкова-Одуванчикова-Василькова поехали еще куда-то. Коля Ягодкин рассказывал, что в прошлом году в том месте ездил недорого, и лошадки были неплохие. Доехали, дошли, а на месте конюшни обгоревшие головешки.

* * *

- Лер, а может, в гараж его к кому поставить? К Вадиму, например? А? Утеплить его там, окошко сделать…

-А еще лучше в квартиру. Я на первом этаже живу - милое дело.

Вспомнила, как один конюх из Измайлова рассказывал, что был у него конь-приятель. Бегал за ним, как собака. Так этот конюх своего «приятеля» к себе в гости на пятый этаж приводил, воблой с пивом угощал. Врал, наверно.

Правда, несколько лет спустя я видела в Битце одного коня, которого парень зимой нашел на улице, привел в городскую квартиру на шестом этаже и несколько дней держал дома, пока не нашёл ему место. Об этом случае даже газета писала.

* * *

Обзваниваю всех знакомых, так или иначе связанных с лошадьми. Вспомнила про Ренату, бывшую хозяйку Изюма.

Она уходит из ветакадемии, вывозит своего Кавалера на лето в деревню.

- А там видно будет. Попробуй встать на моё место.

* * *

Я очень беспредметно поговорила с Ренатой: узнала, как доехать, но не спросила, к кому обратиться. Поэтому я постучала в первую попавшуюся мне дверь с табличкой «Декан».

Напротив меня сидел декан – невысокий пухлый мужчина, ничем не примечательный. Рядом с ним сидела его заместитель, тоже невысокая пухлая, ничем не примечательная женщина. Оба в белых халатах.

- Возьмём, возьмём. Только с кормами, – сказал декан, покрутил в пальцах карандаш, посмотрел в окно на рыжего пони, гуляющего во дворе. - И для кормов место найдём. – Задумался, переглянулся с женщиной. – Да. Привезите корма, а потом уже и коня ставьте. У вас жеребец? Шуму будет много. А у нас учебное заведение. Надо бы кастрировать.

- Там посмотрим, - уклончиво согласилась я.

- Мы могли бы это сделать подешевле, - добавила женщина, при этом заговорщицки нагнулась к декану, чуть не положив ему на руку свою грудь.

- Значит, договорились, я вам позвоню на неделе, обязательно.

Место есть. Правда, я даже не посмотрела, как оно выглядит. Где же взять деньги?

Наша школа верховой езды

Я не ожидала, что всё получится так быстро и просто.

Мне вдруг позвонила знакомая девчонка из одной нашей фирмы, входящей в наш огромный концерн. Не знаю, что это вдруг она меня вспомнила, но позвонила. А ничего на этом свете не бывает просто так. У меня мгновенно возникла мысль, что она, как вышла замуж за одного рэкетира, так и забыла дорогу к своей любимой лошади. То, что она вышла за бандита, конечно, не сама рассказала, поведали мне другие. И я долго разбиралась в себе, как к этому отнестись. Больше всего меня мучило, а как она сама к этому относится? Она же знает, кто он… Как можно жить, спать, целоваться, рожать детей от бандита, жить на пр`оклятые деньги, полученные зачастую очень жестоко, иногда в обмен на кровь и жизнь. Бандит, конечно, чей-то сын. Его - бандита – наверное, любят мать и отец… Не каждый отец рассуждает, как Тарас Бульба: «Я тебя породил, я тебя и убью». Но вот невеста узнаёт, кто ее избранник… Ой, я замучилась, запуталась и бросаю об этом думать... Так вот эту девчонку я сравнительно недавно обучала верховой езде в то короткое время, что мне пришлось выступить не только организатором, но и инструктором школы верховой езды для наших сотрудников.

И тут в связи с её звонком я вспомнила о Марате Ибрагимове. Он как-то заезжал к нам в офис, и за чашкой кофе зашла речь о лошадях. Видно, я проговорилась о том, что занимаюсь на ипподроме (тогда я уже начала бояться ездить на Призраке), неплохо бы фирме заиметь своих лошадок для сотрудников. Свою свиноферму имеем, а тут… Оказалось, что Марату нравятся лошади, и он не против этой идеи. Для начала решили поговорить с Сергеем Бирюковым и его друзьями, у которых тогда в их фирме по продаже лошадей с названием, напоминающим моющее средство, дела как раз пошли в гору. Можно у них открыть пока прокат для обучения наших сотрудников, а потом со временем и своих купить лошадок. Я загорелась.

Бирюковские ребята согласились на наше предложение. Составили договор, по которому те предоставляли нам в воскресенье пять лошадей и инструктора. Оплачивала это все фирма Ибрагимова. Конечно, ребята нас надували. Сначала давали три лошади, две, потом вообще одну – высоченного вороного жеребца английской чистокровной породы. Что касается инструктора, то им стала я, так как нашим благодетелям было не до нас.

Мне нравилось быть инструктором. Я неплохо ездила сама, но стала бояться, поэтому на земле с лошадьми и людьми чувствовала себя прекрасно. Тем более что у меня педагогический талант. Говорю это без скромности. Это действительно так.

Бирюковские ребята берегли лошадей: их предстояло продать за хорошие деньги. Открытый плац зимой замерзал, лошади на колдобинах могли поранить ноги, захромать. В дни, когда было скользко и бесснежно, нам давали лошадь только на шаг. И энтузиастов на такую езду было немного. Но человека три ходили постоянно, между прочим, неплохо научились ездить: весной они хорошо справлялись с лошадью, идущей манежным галопом по плацу, заставленному разными препятствиями, и легко маневрировали среди довольно большой группы лошадей, на которых отрабатывали прыжки спортсмены.

Побывали на плацу и Марат Ибрагимов (но не ездил), и наш генеральный (тоже не ездил). Как-то поговорили и решили, что фирма Волкова, то есть моя, может оплатить покупку лошадей, а содержание ляжет на фирму Марата. Потом всё это постепенно забылось. То ли бирюковским ребятам всё надоело, хотя они поимели неплохие деньги, то ли ещё что. Да и Марат со своей фирмой неожиданно вышел из нашего концерна, что было очень опасно. Волков как-то сказал вскользь, что из концерна ещё никто до Марата живым не выходил. А ему удалось…

Марат держит слово.

- Марат, здравствуй. Это Лера. Помнишь, ты обещал… ну, насчёт лошадей… Коня вот купила, а содержать не на что… Как, Марат, поможешь?

- Лерочка, подъезжай, поговорим.

* * *

Он то ли торопился, то ли ему были не важны подробности. Принял радушно, усадил за стол в кабинете. Полный, красивый, респектабельный, молодой. Коротко расспросил об общих знакомых, о делах фирмы. У него пока всё в порядке. Строит бензоколонки вдоль МКАДа, потом продаст. Есть несколько магазинов в центре города, кафе, ресторан. Очень крупный кинотеатр - пока сдает в аренду под казино и прочее. Из услышанных некоторых названий и имен я поняла, почему Марат, уйдя из нашего концерна, остался в живых.

- Знаешь, Лерочка, всё бы ничего, но устал. Всё дела, дела, партнёры, конкуренты, крутишься, крутишься, а ради чего? Хочется просто пожить – для себя, для семьи. Ну, жизни порадоваться… Отойти от дел… Вот деньжонок побольше заработаю и начну жить.

Смеётся. А что – мне это очень даже понятно. Я постарше Марата. А уж как устала! Я бы тоже хотела отдохнуть. Вот только совсем нет денег, нет спины, за которую можно было бы спрятаться, нет руки, которая поддержала бы. Всё думай сама. А просвета нет.

Иногда вдруг с тоской вспомнишь прежнее время, вздохнёшь – впереди всех ждала заслуженная пенсия, на которую можно было худо-бедно жить… а сейчас… почему-то страшно. Так много выброшенных на улицу людей! Никому не нужных! Неуверенно, неуютно, плохо мне. И эти рыночные отношения… Лично я ни о каком рынке не думала и не просила… Кто-то захотел рынок… А меня спросили? Хочу я этих рыночных отношений? Хочу я этого капитализма? Нет, не просила и не хотела. Исправить, по-умному изменить кое-что надо было, надо. А так… Навалились, развалили… И люди друг к другу многие поменяли отношение! Это страшно. Стали не только торговать чем-то, но и друг другом! И своей душой…

Как у меня дела? Я успела только сказать, что купила коня, его сразу же отравили, выбросили умирать на улицу, накрутили на меня такой долг, что пришлось нашей фирме вмешаться. Коню нашла место в Москве, но вот с деньгами проблема...

Я даже не успела сообщить, что фирма от коня практически отказалась, что он полностью на моем попечении… Марату из-за моей спины, видно, сделали знак, он заметил, кивнул и заторопился. Вынул из стола деньги, вложил в конверт и протянул мне. Прощаясь, просил приезжать за деньгами в первой половине месяца.

- Лерочка, на всякий случай: бери с арендодателя обязательно расписку. Хорошо?

- Спасибо тебе, Марат. Привет передай - жене и детям. Приезжайте вместе покататься верхом.

- Хорошо, как-нибудь приедем. От меня Волкову привет. Скажи: Марат держит слово. И не стесняйся, звони.

Я вышла. Внутри у меня всё кричало! Ура! Господи! Пока живём! Есть же люди! Дай Бог ему здоровья и здоровья его семье!

Но в душе всё же скреблись кошки: я просила деньги, да, не на себя, на коня, но… Марат, ты не думай, я ни копейки себе не возьму. Будем считать, что конь по-прежнему принадлежит фирме. Он по-прежнему будет катать наших сотрудников и их детей бесплатно.

У меня возникла сложная схема отработки этих денег. Договор заключён. Я заключила его сама с собой и знала, что не посмею его нарушить. Я умею тоже держать слово, даже перед собой.

Сначала накорми…

У меня пока не было никаких связей с селом. Поэтому, недолго думая, попросила продать мне полтонны овса ребят из фирмы с названием, похожим на моющее средство. О машине договорилась у себя на фирме. За небольшую плату мне выделили на два часа «Газель». Овёс был отборный. Слава Богу, мне не пришлось его самой таскать! Загрузили парни из фирмы с названием, напоминающим моющее средство, а разгрузили студенты, будущие ветеринары. А вот с сеном – беда. На него не хватило денег. Ну что ж, на дворе май, все зеленеет. Авось, до осени продержимся на подножном корму. Нужно будет каждый день после работы пасти коня.

Пора в дорогу

Арифметическая задачка для ученика второго класса: из пункта А в пункт Б нужно доставить коня. Расстояние можно по карте рассчитать. Скорость движения пешехода известна – шесть километров в час…

Сама мысль идти пешком и вести Изюма в поводу приводит меня в жестокое уныние. Ехать верхом?.. Нет, уже боюсь. Сил набрался, беспокойным стал… Справлюсь ли? Что-то я тр`усить стала…

А пешком… может быть, где-нибудь заночевать с ним? Я узнала, что на Ярославском направлении кое у кого из нашей фирмы есть дачи. Быстро прикидываю: ночью холодно, сарая для лошади наверняка нет, по саду-огороду ходить нельзя, к`орма много с собой не возьмешь… Потом… где спать… что есть, людей стеснять… Не пойдет.

* * *

Выручила Аня. Да, красавица Аня. Весёлая, бесшабашная молодая женщина, у которой в одна цель – подцепить мужа. И все её действия направлены на то, чтобы красиво выглядеть везде и всегда. И вот на, поди ж ты! Никогда не знаешь: где найдёшь, где потеряешь.

– Лера, возьми, тут небольшая сумма, найми машину, не мучайся и Изюма не мучь.

* * *

Марина-ветеринар очень недружелюбна, настойчива, время её поджимает.

- Я с первого июня ухожу в отпуск. Уезжаю. Либо завтра привози договор дарения, либо завтра же забирай коня.

- До первого июня все решится. Не беспокойся.

В Москву!

Подъехали к дому Марины. Саша осталась в машине. Я поднялась на второй этаж в квартиру. Позвонила. Послышался громкий густой лай. Дверь открыла Тоня, из-за ее спины выглядывала лохматая подружка хозяйки.

- Здравствуйте! Приехала! Забираю коня. Машина ждёт внизу.

- Слава Богу, что не раньше приехали! – из кухни кричит Марина. - Он же у нас во вторник убежал. Да так рванул в сторону Москвы – только его и видели!

Марина вышла из кухни, жуя, с бутербродом в руке.

- За Пушкином поймали. Мужики на машине догнали. Он на другой день на все четыре ноги хромал – оттопал. Если бы вы приехали во вторник, подумали бы, что мы вашего коня спрятали, решили себе оставить.

- Так он, наверное, в старую свою конюшню направился, мы же с ним мимо того места проходили – он вспомнил, заржал, видно, по своему грязному ангару заскучал. А скорее всего, по лошадям соскучился, тоскливо ему здесь с коровами да телятами.

Девчонки быстро одевались.

- Куда ставишь? В академию? – прыгая на одной ноге, кричала Тоня. - А куда именно? К Пилипенко? Лера, ты с ума сошла! – покачнулась, чуть не упала, но вовремя оперлась о стену. - Это же гибель коню! Я же там работала, знаю! Ты бы меня сначала спросила! Его же без разрешения все будут брать! Мало ли что тебе сказал декан! И уколы на нём будут учиться делать! И корма будут красть! Ни в коем случае! Надо в виварий ставить. Там у меня хорошая знакомая работает – Тамара. Да и заведующая там – приличная женщина. Не обидит коня. Туда надо. К ним. А то придумала – к Пилипенко!

Вышли на улицу. Солнце яркое, весеннее - бьёт в глаза. Водитель мотор не выключал, счётчик всё тикал. Мы с Мариной втиснулись в кабину к Саше, Тоня сказала, что попробует добраться на попутке. Мы тронулись по сухой каменистой дороге, набирая скорость. Довольно быстро доехали до места. При въезде на территорию фермы мы увидели новенький сарайчик, из него вышел в военном камуфляже «афганец».

- Ничего себе! Откуда это?

- Да, вот так! Как вы, Лера, и предполагали, совхоз стал акционерным обществом. Сразу охрану поставили. Без меня вам теперь коня и не выдали бы! Подгоняйте машину к эстакаде! – И спрыгнула на землю.

Мы вылезли из кабины, размяли косточки. Водитель вплотную подогнал грузовик к эстакаде. Потом вышел и закинул на верх машины полог. Я увидела, что пол кузова покрыт огромным картоном. Хм… предусмотрительный.

Марина пошла за конём. Счётчик тикал. Через десять минут она появилась с Изюмом. Хорош! Оброс странной коричнево-лиловой, очень нежной шерстью, не шерстью - пушком. На солнце пушок отливает фиолетовым цветом. Идёт нормально, не хромает, значит отошёл за четыре дня. Подошли ближе, и я глазам своим не поверила: жеребец! Это было видно невооруженным глазом, не надо было даже на корточки садиться. Марина проследила за моим взглядом и усмехнулась.

- Держи! - протянула она мне верёвку, привязанную к недоуздку.

- На недоуздке повезём? - спросила я.

- А на чём же ещё? На уздечке не возят. Рот может порвать, челюсть сломать. Он же в дороге бултыхаться будет. В коневозке и то на недоуздке возят, а здесь конь ничем даже не будет закреплён. На верёвочке болтаться станет в кузове. Вы когда-нибудь возили лошадей? – это Марина уже обратилась к водителю.

- Не доводилось.

- Аккуратно нужно будет везти коня, это всё равно как если бы вы ехали в автобусе стоя, ни за что не держась. Представили? То-то же! А у лошадей центр тяжести находится высоко – они очень неустойчивые. Завалить коня ничего не стоит. Ну, Лера, заводи! Уверенно! Сразу! – Это уже снова ко мне.

Я с сомнением посмотрела на чутко всматривающегося в нутро машины Изюма. Потянула за верёвку. Повела. Он пошёл, но как-то неуверенно, перед эстакадой резко завернул перед моим носом и проскочил влево. Он же сильный!

- Давай сначала! Бегом!

Вернулись. Отошли подальше от эстакады, и я побежала, потянув за собой коня. Изюм тронулся рысью, повинуясь моей руке. Но, наступив копытом на доски, из которых сделана эстакада, испугался и прыгнул влево, опять передо мной, чуть не столкнув меня.

Вновь ставлю коня перед эстакадой. Рядом возникла Тоня – быстро она добралась. Мы с Изюмом двинулись вперед, а Саша с Тоней стали ветками подхлёстывать коня по брюху. Он занервничал и опять проскочил. Водитель стоял в стороне и наблюдал. Счётчик тикал.

Не выдержав, повод взяла Марина, я вздохнула с облегчением: Марина - мастер спорта по конкуру, у неё опыт, доводилось возить лошадей на соревнования, грузить их.

Марина завела Изюма со второго раза. С этой женщиной с мужским характером спорить бесполезно. Когда конь в первый раз сиганул перед эстакадой мимо Марины, она молниеносно обмотала повод вокруг перил эстакады, коня дернуло назад. Ему стало больно. Во второй раз он не захотел уже прыгать и покорно простучал копытами по деревянному настилу за Мариной в грузовик. Она привязала его к передней стенке кузова. Он стоял, трясясь всем телом. Мне хотелось успокоить Изюма, я похлопывала его по вспотевшей шее, шептала, уговаривала, но он продолжал дрожать и пялить глаза в угол кузова. Подняли борт, опустили огромный полог, закрепили застёжками, и Изюм остался в кузове в полном одиночестве.

Стали прощаться.

- Будь осторожна, он умеет всё: и передом бить, и свечить, и кусаться. Одним словом, отъелся, поздоровел и в нём проснулся жеребец.

* * *

Выезжали с фермы почти крадучись. Изюм с непривычки гремел копытами, переступал, прилаживался - видно, пытался прислониться к передней стенке кузова. Когда выехали на шоссе, остановились, и я вышла посмотреть. Откинула край полога, заглянула внутрь – стоит ужасно несчастная лошадь, косит глазом на меня.

- Ничего, Изюмка, держись, всё будет хорошо.

Поехали. Минут через десять страшный грохот. Опять останавливаемся, вылезаю, смотрю. Стоит, прислонившись к передней стенке другим боком. Видно, тем боком устал опираться, вот и развернулся на сто восемьдесят градусов, – а мы подумали, что упал.

Ехали мы чутко, у всех троих уши были повернуты назад, к кузову. Прислушивались к каждому шороху. Хорошо, что Ярославское шоссе идёт прямо, без поворотов. До Москвы доехали за пятьдесят минут! Мы с Изюмом протопали это расстояние за девять часов!

Последние усилия, чтобы не упасть, Изюму потребовались на Кольце. Развернулись-повернулись, ещё полчаса - и вот мы на месте! Въезжаем на территорию академии, подруливаем к воротам, ведущим во двор учебного корпуса. Я выскакиваю, распахиваю две металлические створки, машина медленно вползает во двор и пристраивается к эстакаде.

Руки, ноги у меня трясутся - то ли от волнения, то ли от страха. Сбегала за дежурным. Открыли борт, убрали полог. Конь искоса – невозможно на привязи повернуться, наблюдает за нами. Не знает, чего от нас ждать. Я прошу дежурного вывести коня. Парень спокойно поднимается, отвязывает недоуздок и так же спокойно выводит коня из кузова на эстакаду. Изюм неуверенной поступью двигается вниз по настилу.

Ура! Земля!

Дежурный сразу уводит коня в помещение. Водитель вытаскивает из кузова огромный картон с навозом и бросает на компостную кучу. Саша ушла к коню, а мы с водителем забираемся в кабину и снимаем показания счётчика, производим необходимые вычисления, после чего деньги переходят из моих рук в руки водителя, и мы, довольные друг другом, расстаёмся.

Машина выезжает со двора, а я иду посмотреть, как устроился мой мальчик. Пол помещения выложен плиткой, стены и потолки побелены - такое ощущение, будто находишься в больнице. Проходы широкие, окна большие. Но все как-то неуютно – больница, и всё тут. Денники темно-коричневого цвета, чисто. Изюм смотрит на меня через решётку. Что он думает? Мне не хочется его оставлять, но и находиться здесь долго не могу.

Из денника Изюма видно помещение, со всех сторон застекленное. Внутри станок, в который ставят животных во время учебных занятий. Полукругом длинный стол и стулья. Как-то все это мне не нравится. Изюму, думаю, тоже.

- Ну что, Саша, поехали домой? Мне ещё надо многое купить: уздечку, седло, попону, щётки. Может, съездим в среду на шорную фабрику?

Медленно идём мимо вивария. В воротах стоит с длинной русой косой полная молодая женщина в тренировочных штанах, с кем-то разговаривает. Сейчас закроет ворота и скроется. Меня как будто толкнули. А вдруг! Все может быть! Я резко свернула с дороги и подошла к ней.

- Извините, вы знаете Тоню Варламову? Она здесь работала.

- Да, знаю, очень хорошо.

- Она мне посоветовала коня к вам поставить, у вас есть свободное место?

- Одно есть, недавно лошадь забрали. Но надо разрешение получить у заведующей.

- Как это можно сделать?

- Да вот сейчас позвоним. Проходите.

Мы с Сашей оказываемся на территории вивария. Название-то какое! То ли опыты ставят над мышами, то ли ещё что. Территория немаленькая. Слева большой асфальтированный плац, на котором гуляют три лошади, перед плацем небольшой крытый загон. В нем жуют сено маленькая рыжая корова с красивыми огромными глазами и грязные овцы романовской породы. Справа навесы, под которыми опилки, сено и всякий металлический хлам. Небольшой подъем, и мимо компостной кучи идём внутрь конюшни. Денники с обеих сторон от прохода. Вдоль прохода канавы для стока. И в денниках полы с наклоном к канавам. В самом конце прохода две комнатки и туалет.

Тамара – так звали молодую женщину - вошла в первую комнатушку, мы остались стоять снаружи у открытой двери. Внутри было огромное количество мух. Они летали, ползали, жалобно зудели на липкой ленте, моля о помощи и вызывая отвращение.

Наш вопрос решился быстро - заведующая разрешила. Вот это удача!

Мы с Сашей побежали за конём. Я сбивчиво пообещала дежурному, что я завтра же позвоню декану, все объясню, он поймёт, просто мы с Тамарой хорошо знаем друг друга, она уговорила меня коня поставить в виварий. Врала, сама не знаю что...

Изюм еще не успел освоиться на новом месте, как его подхватили и поставили в ещё более новое. Но здесь совсем другое дело! Это похоже на жилье для животных, а не на поликлини

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 12 13 14 1516