ГЛАВА 5: РУБИ

ГЛАВА 5: РУБИ

Особняк Торнов находится на некотором расстоянии, покрытом зеленью, от больших, более современных домов на улице. Обветрившийся камень придает дому грубоватый вид, но площадка с перильцами на крыше поднимает его статус, словно бы Торнам нужен ещё один способ возвышаться над нами всеми.

Властная позиция Торнов в прошлом была связана не только с умственными способностями, как в случае Эллиота, но и с очень старым ботинком. Гарри Торн, который услышал зов острова в Калифорнии, провел пять долгих лет, копаясь в яме, когда её стены извергли изношенный кожаный ботинок. Это был 1876 год, и, хотя с тех пор ни один из Торнов не обнаружил никаких артефактов, им нравится думать, что они могут это сделать.

Я следую по дорожке, огибающей окрестности дома. С соединяющей каменной стеной, осыпающейся вдоль скалистого утеса и по берегу, особняк Торнов кажется слитым с пляжем, будто бы сам дом пытается приблизиться к острову.

Эллиот подходит к двери менее чем через минуту после моего звонка. Его темные волосы в беспорядочном состоянии, более длинная верхняя часть их почти что стоит на кончиках. Он проводит по ним рукой.

- Я волновался, что ты не придёшь.

- Я здесь, - говорю я, но я едва ли собиралась. Вчера вечером подумала о нашем партнёрстве с десяток раз, мои мысли метались туда-сюда, как девушка, выщипывающая лепестки цветка.

Он может мне помочь.

Он не может мне помочь.

Он может мне помочь ...

И так я и решила. Насколько хочу, чтобы это приключение было для меня и Сейди, для меня, чтобы возместить наконец-то всё то, что я сделала, настолько мне нужна помощь.

- Эллиот, кто это ... О, привет.

Миссис Торн - гигантская женщина, почти на голову выше моих пяти футов и восьми дюймов (~ 176см.). Её улыбка, тёплая и сентиментальная, та же самая улыбка, которую она носит каждый день, с тех пор как отец Эллиота приставил тот пистолет ему в лицо. Она протягивает ему костлявую руку, но он бросает ей взгляд, и она отдёргивает её обратно.

Эллиот проходит мимо матери.

- Пошли, Руби. У нас много дел.

Я смотрю на расстояние между матерью и сыном. Напряжение в фойе столь же тяжёлое, как огромный человек.

- Приятно познакомиться, - с улыбкой говорю я миссис Торн.

Она кивает и поспешно уходит.

Эллиот весь сосредоточен в своих жёстких плечах и тишине, когда мы поднимаемся наверх в его комнату. Тяжелый ботинок пинает белое дерево, и дверь распахивается. Он прислоняется к стене и встряхивает полки.

Я первой замечаю Чарли, почти что слишком поздно. Мой ботинок почти что наступает на тот участок пола, где лежит его долговязое искривлённое тело, словно начерченный мелом контур мертвого мальчика. Ангельский, каким всегда предстаёт Чарльз Ким.

Эллиот пинает его в бок.

- Хватит притворяться мёртвым, - говорит он. - Это бесит.

Заклятие рушится, когда глаза Чарли открываются, и его лицо приобретает знакомый облик. Быстрым движением он вскакивает - он всегда прыгает - над вещами, на вещи, с вещей - только для того, чтобы броситься на кресло, где он усаживается, как смятый лист бумаги.

Эллиот берёт единственный доступный стул, который он ударяет, прежде чем стукнуть ногами по столу. Я смиряюсь с тем, что мне придется сидеть на кровати, на которой Гейб Нэш задрапировал себя в покрывало, словно муза в ожидании, когда ее нарисуют, в компании парней, чтобы мы могли заняться делом.

- Ты принесла её? - спрашивает Эллиот.

Мои челюсти сжимаются. У меня есть ощущение, что наша команда по поиску сокровища удвоилась.

- Я думала, что мы поговорим о..., - мои глаза расширяются, - ты знаешь, о чём.

- О сокровище? Да. Они часть команды.

- Команды, Эллиот? - я глубоко вздыхаю. - Ты руководил моей миссией.

- Нет, я пригласил друзей.

Именно в такие моменты, я хочу, чтобы Сейди была здесь, чтобы спасти меня.

Ногти на пальцах врезаются в ладони. Мой голос спокоен, как море перед бурей, но внутри я ветер, который разгоняет воду и заставляет взрослых мужчин утонуть.

- Пригласив своих друзей, ты украл руководство этой миссией. Ты своровал лидерство.

- Согласен, - он поворачивается к парням. - Руби за главного.

- Круто, - говорит Чарли.

- Круто, - поддерживает Гейб.

Я издаю низкий стон. Это всё, чего я не хочу. Сейди никогда не указывала, что я должна сделать это в одиночку, но не думаю, что она поддержала бы мысль, что эти парни найдут её сокровище.

Ещё одна ложь.

- Хорошо, - говорю я, потому что знаю свою сестру-близнеца лучше, чем себя, а Сейди никогда бы не отказалась от путешествия с тремя симпатичными парнями. Их глаза приклеились к моим пальцам, когда я расстегиваю молнию на сумке и достаю книгу. Матрас качается, когда Гейб пододвигается ближе и смотрит через моё плечо на потрёпанный роман. Я листаю до последней страницы. Провожу пальцами по простым словам, которые приведут меня к сокровищу.

Подбородок Гейба упирается мне в плечо, и тепло щекочет мне ухо, когда он выдыхает.

- Не может быть.

- Хм, может, - говорю я, вежливо отодвигаясь, - может быть.

Его тело наваливается на меня. Упираясь ладонью в лоб, я выталкиваю его из своего личного пространства. И встаю, прижимаясь спиной к стене.

Вина пробегает по лицу Гейба, но лишь на секунду. Он смеётся и отодвигается на другой конец кровати, принимая позу, которая довела бы Дорис до ещё одного сердечного приступа.

- Я полагал, что это ты должен найти карту, - говорит он Эллиоту, - и какой же ты Торн после этого?

Эллиот вздрагивает от этого, и я понимаю, что он такой Торн, который проведёт свою жизнь в попытках оправдать ожидания от этих четырёх маленьких букв.

- А это важно? У нас есть карта, и сокровище тоже будет наше.

Эллиот наклоняется вперёд, будто между его грудью и книгой есть невидимая цепь, и, открыв обложку, я спровоцировала не очень мягкий рывок. Я читаю вслух стихотворение, едва глядя на слова на странице. Я изучала их так часто, что они отпечатались в складках моего мозга.

Когда заканчиваю, Чарли наклоняет голову назад и издаёт самый громкий смешок из всех, что я слышала.

- Чувак, - говорит он, глядя на Эллиота влажными глазами, - ты выглядишь так, будто бы собираешься бороться за неё.

Эллиот вновь опускается на кресло. Он кидает в Чарли скомканным носком.

- Руби защищает свою книгу, но, - говорит он, фокусируясь на мне, - я смогу разгадать стихотворение, если ты отдашь мне книгу.

Я прижимаю книгу к груди.

- Но ты можешь разгадать его сам?

Он уставился на меня, глаза сузились, язык повис около кольца на краю его нижней губы, но это только в момент, пока испуг Эллиота не проходит.

- Я бы не стал так делать.

- Ещё как стал бы, - Гейб вырывает книгу из моих пальцев.

- Заткнись, Габриэлла, - говорит Эллиот.

Пальцы Гейба сжимаются на странице, но его лицо не выражает напряжения.

- Хрен.

- У него он хотя бы есть, - вносит свой вклад Чарли в эту бессмысленную беседу.

В конечном итоге книга оказывается у Эллиота, поскольку он хватает её с кровати, пока Гейб прыгает к Чарли. Они перекатываются по полу, как пара диких животных, почти уронив комод Эллиота в процессе. Эллиот же усмехается, читая книгу, будто бы эта борьба входила в его план.

- Возьми свои слова назад, или я сбрею тебе брови, - говорит Эллиот, его мускулистое тело прижимает Чарли к полу.

- Меня будто бы растерзала горилла. Не то, чтобы меня когда-либо терзали гориллы. Или вообще растерзали. Или я видел горилл.

Чарли пытается оттолкнуть голову Гейба, но, в основном, он просто цепляется, как поваленный на землю жираф.

- Хорошо, я забираю слова обратно.

Гейб отпускает Чарли, проводит по своим взъерошенным каштановым волосам и с радостным вздохом падает на кровать, как будто признание Чарли его мужественности - единственная причина, по которой она реальна.

- Ты уже нашёл сокровище? - спрашивает Чарли Эллиота, распластавшись на полу. Пот приклеил его волосы к коже, и он убирает их тыльной стороной ладони.

Сейди всегда говорила, что Чарли был так же увлекателен, как и Уайлдвелд. Он делает такие вещи, для которых никто другой не достаточно храбр или достаточно глуп, и он делает их с бесстрашной беззаботностью, что заставляет его казаться больше, чем когда-либо будет весь Уайлдвелл. Когда он отправился на скалолазание во время грозы, Сейди решила, кто будет её единственной настоящей любовью.

Дело больше обстояло в том, что она умирала, и все знали, что Чарли тоже когда-нибудь вскоре умрёт. Это могло бы быть романтично, если бы ей не стало хуже до того, как Чарли разгадал конец своего существования.

Эллиот проводит пальцами по разрезанному квадрату в верхней части страницы.

- Ты когда-нибудь раньше видела этот символ?

Каждый раз, когда я закрываю глаза.

- Нет. Это может быть одна из тех древних букв, как те, что из времён Викингов?

- Руны. Вряд ли. Я хорошо знаком с руническим алфавитом.

И Сейди полагала, что этот парень может научить меня приключениям?

- Мать научила меня, когда пыталась перевести знаки на Звёздных камнях, которые оказались не рунами.

Его губы сжимаются, и на минуту Эллиот остаётся наедине со своими мыслями. Затем он переворачивает страницу.

- По любому, этот символ всё равно не входит в алфавит.

- Он может соотноситься с третьей строфой.

Я смотрю в потолок и вытягиваю стихотворение из своей памяти.

- Отправишься ты в путь,

Когда сойдутся звезды –

Их знак не даст свернуть,

Гляди и шествуй твёрдо.

Может быть, мы найдём знак на звёздном небе, и он укажет на сокровище.

- Нет, - Эллиот обрывает конец моего предложения. - Слишком просто соединить звёзды в эту форму. Мы можем найти дюжины квадратов с линиями по середине.

- Это созвездие, соответствующее знаку зодиака, - говорит Гейб. - Мы найдём нужное нам и будем использовать его для навигации.

- Навигация по звёздам так не работает. Звёзды могут сказать тебе, где ты, или в каком направлении ты движешься, но они не могут дать поэтапных инструкций для определения места, которое мы не знаем, и, - продолжает Эллиот, поворачиваясь к Гейбу, - откуда, чёрт возьми, ты знаешь о зодиакальных созвездиях?

- Что? Кира Джеймс любит составлять мой гороскоп. А я люблю...

- Следующая строфа, - заговариваю я, прежде чем комната наполнится большим количеством тестостерона, - нам нужно говорить о ней.

Эллиот разворачивает карту острова Серых Волков. Она взята из сувенирного магазина музея, поэтому появляется хруст, несвойственный древне выглядящей бумаге.

- Ищи, где солнца луч утрами жжёт песок,

Где океан ревуч, на берег льёт поток.

Это о пляже.

- Где вода самая бурная? - спрашиваю я.

- Два места, - говорит Эллиот. - До того, как компания Роллинс выкупила остров, ребёнок погиб, купаясь у утёсов на юго-востоке. Волна ударила его об скалы. Но на северо-западе есть небольшой пляж и ещё ряд утёсов с бурными волнами.

«Где океан ревуч на берег льёт поток.»

Эллиот смотрит на меня с чем-то вроде восхищения.

- В точку. Единственный причал на острове находится на юге, поэтому мы начнем с этих скал. Если это не приведёт к сокровищу, мы начнем заново и последуем по карте от северо-западных скал.

Чарли достаёт теннисный мячик из-под кровати Эллиота и бросает его об дверь.

- Вы ведь понимаете, что компания Роллинс всё ещё владеет островом, и это будет незаконное проникновение на чужую территорию.

- И тебя это беспокоит? - спрашивает Гейб со смехом. Он и Эллиот меняются взглядом, говорящим о том, что Чарли выжил из ума. Мне кажется, что это правильный вопрос.

Чарли закатывает глаза.

- Конечно же, нет. Но я не поеду.

Это приводит к тому, что Гейб и Эллиот устраивают минутную дискуссию, произносимую исключительно движениями глаз. Это кажется слишком интимным, и я прижимаюсь спиной к стене, пока не ощущаю себя немного невидимой.

Теннисный мяч вновь ударяется в дверь.

- Я вас слышу, - говорит Чарли.

- Мы и не говорим.

Гейб усмехается, но Чарли слишком занят бросками теннисного мяча об дверь, чтобы заметить это.

Без разницы. Даже ныряние с убийственного утеса не заманит меня в эту смертельную ловушку.

Мои брови удивленно поднимаются. Чарльз Ким ничего не боится.

Все помнят испуганного корейского мальчика, который никогда не снимал свой велосипедный шлем, даже в помещениях. Уэйд Ким. Это имя, которым когда-то пользовался Чарли, в те времена, когда он был испуганным задохликом. В то лето, когда он стал достаточно равнодушным к тому, чтобы другие мальчики звали его по фамилии, он стал отзываться на Кима. Это озадачило всех стариков в городе, которые знали ещё одного или двух других Кимов, и всех из них были женщины. Когда его отец умер той осенью, Уэйд стащил его имя, и с тех пор он был Чарли.

Связать Уэйда с Чарли почти что невозможно. Этот мальчик свободно лазает по самым высоким скалам Уайлдвелла. Он занимался скайдайвингом, сплавом на лодке по бурной воде и рафтингом, и горными лыжами. Он не должен бояться Острова Серых Волков. Из всех нас именно он не должен бояться.

Я перевожу взгляд между Эллиотом и Гейбом, затем, наконец, смотрю на Чарли, который опирается на локти, ноги всё ещё расставлены. Он вздыхает.

- Это легенда.

Он говорит о трёх смертях, которые нужны яме, прежде чем она отдаст сокровище: несчастный случай, самоубийство и убийство.

- Яма - жадная сволочь, - часто говорила Сэйди. - Она получила свой несчастный случай. Она получила самоубийство. И всё ещё требует убийство.

Чарли бросает теннисный мяч по комнате, достаточно сильно, чтобы захлопнуть дверь Эллиота.

- Я не собираюсь становиться жертвой ямы. Я могу умереть.

- Я больше не буду говорить о твоей грёбаной смерти, - огрызается Эллиот, прежде чем выбежать из комнаты.

Взгляд Чарли задерживается на мне, и в первый раз в течение очень долгого времени его глаза одержимы.

- Такие дела, Руби. Я умру на Острове Серых Волков.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒