My Friend Michael by Frank Cascio 10 страница

Когда речь шла о его детях, Майкл был намного строже, чем кто-либо мог ожидать, учитывая его собственную экстравагантность. Да, был Неверленд. Он был полон игр и игрушек, которые он любил. Там повсюду стояли прилавки со сладостями, где бы ты ни находился. Там была железная дорога с двумя электронными поездами. (Принс обожал эти поезда). Тем не менее, Майкл хотел быть уверенным, что его дети не избалованы. Парком аттракционов в Неверленде они имели право пользоваться только 2 или 3 раза в неделю, и знали, что следует себя вести хорошо, чтобы прокатиться. Дома ли, в поездках ли, телевизор смотреть им было запрещено. Майкл проводил с ними все время, читая книжки. Он любил книги с диснеевскими героями, такими как Микки Маус и Белоснежка, но также покупал и детские энциклопедии. Он хотел, чтобы его дети были хорошо образованы. В каждой ситуации Майкл видел возможность научить их чему-то. Если что-то ломалось, он объяснял, как оно работает. Если шел дождь, он рассказывал о круговороте воды в природе. Он любил читать им небольшие лекции.

Естественно у детей была масса игрушек, но от Принса и Пэрис требовалось обращаться с ними бережно. Предметы роскоши там были везде под рукой, но дети должны были вести себя хорошо, чтобы заслужить их. Их учили уметь ценить и быть благодарными.

Майкл хотел, чтобы они понимали важность усердной работы.

- Если бы не мой отец, - часто повторял он. – Меня бы сейчас здесь не было. Он всегда поднимал нас в пять утра, и мы приступали к репетициям. И по возвращению из школы первым делом продолжали репетировать. Он подталкивал членов нашей семьи к тому, чтобы они стали настолько успешными, насколько это было в их силах.

Он не хотел, чтобы дети пошли по его стопам в мир шоу-бизнеса в таком же быстром и трудном темпе, но он часто давал Принсу повседневные задания, например, предлагая пройтись вокруг с видеокамерой и заснять окружающий мир. Когда Майкл к вечеру возвращался домой, он спрашивал: «Ты поработал, Принс? Ты снял для меня фильм?» И насколько Майкл потакал собственной тяге к играм, настолько же он был вдумчив, внимателен и чуток в деле развития каждого аспекта опыта своих детей.

И как бы он ни хотел постоянно находиться рядом с ними, были ситуации, когда это было просто физически невозможно. Грейс, постоянная няня Принса и Пэриса, живущая в доме Майкла, великолепно выполняла свою работу и заботилась и них. Когда родился Принс, она занимала должность ассистента в организации семьи Джексон, и именно Кэтрин, мама Майкла, порекомендовала ее в качестве няни.

- Грейс так замечательно ладит с детьми – она чудесный человек.

И это оказалось правдой. Грейс была (и остается) надежной, славной и любящей. Это те самые человеческие качества, который искал Майкл. Грейс без усилий вошла в роль. Она воспитывала детей, любила их как мать родная и делала для них все возможное. Большую часть времени Майкл и Грейс были очень близки. Для него не было ничего важнее, чем его дети, а они были полностью в ее руках.

Но ему было тяжело – как и многим родителям – видеть ту материнскую близость, с которой няня относилась к детям. Он не хотел, чтобы они росли и думали о Грейс как о матери.

- Она работает для вас, - иногда напоминал он им, когда Грейс не было поблизости. Дети были слишком малы, чтобы понять, да он и не ждал от них этого, это просто был его способ снять чувство дискомфорта от сложившейся ситуации. Как только Майкл интуитивно ощущал, что отношения становятся слишком близкими, казалось, он обозначал дистанцию между детьми и Грейс. Непредсказуемая паранойя, которая все больше и больше омрачала многие из его межличностных отношений, снова дала о себе знать, и даже Грейс не стала исключением.

В какой-то момент, когда мы жили на 74-й улице, Майкл даже решил, что не хочет, чтобы няня присматривала за его детьми. Он явно был слишком занят, чтобы самостоятельно заботиться о детях круглые сутки. Среди прочего ему нужно было заканчивать работу над «Invincible». Ведь без должного уровня доходов от продаж нового альбома, он мог оказаться близок к потере своей доли в каталоге Sony/ATV. Но он страстно желал быть со своими детьми. Разве это не было самой важно вещью в мире? Он разрывался, и в конце концов желание быть единственным родителем взяло верх. Итак, Майкл решил попытаться успеть все: заботиться о детях, работая над альбомом. Он отослал Грейс, и в доме остались только мы.

В придачу к моим другим обязанностям, теперь я еще и помогал Майклу с детьми. Днем и ночью. Это может показаться радикальной сменой деятельности – и так оно и было на самом деле – но я никогда не страдал избалованностью. Я имею в виду, что, безусловно, не рвался стать няней, но если Майклу нужна была моя помощь, как я мог отказать? За несколько месяцев до всего произошедшего, когда ему пришлось уехать из города, я сидел с Принсом в Неверленде два вечера подряд. Я читал ему книжки - перед сном он захотел послушать «Goodnight Moon». И каждый раз, когда история подходила к концу, он продолжал повторять: «Еще разок». В конце концов я сказал: «Все, пора говорить «спокойной ночи, Принс»». Начиная с пяти лет, я всю свою жизнь был окружен детьми и знал, что такое пеленки. Семейные узы, которые связывали меня с Майклом, распространились и на его детей. Я привык быть в роли старшего брата, и с момента рождения Принса, а затем Пэрис, считал их своими младшими братом и сестренкой.

На этот раз, в Нью-Йорке, на мне в основном лежала ответственность за Пэрис, которой тогда было два года, а Майкл забирал с собой Принса, которому было три. В течение дня, если он не был на студии, мы ходили с детьми в магазины игрушек и книжные. Мы с Майклом надевали черные очки и шляпы, а детям прикрывали лица – когда палантинами, когда масками. Еще до приезда в Нью-Йорк, дети привыкли к тому, что, выходя на улицу, их головы и лица всегда покрывали чем-нибудь. Шарфы и накидки стали неотъемлемой частью их жизни.

- А можно мы снимем маски хотя бы в машине? – упрашивали они, точно так же как другие дети обычно умоляют позволить им снять зимние ботинки.

- Да, вы можете снять их, когда мы будем в машине, - соглашался Майкл. То, что окружающему миру казалось эксцентричным, на деле было повседневно и безобидно для их семьи. И для них это было так же нормально. У Майкла имелись свои причины, и даже если временами они казались неубедительными, ни я, ни дети никогда не оспаривали их.

Все происходившее чем-то напоминало сюжет известной комедии «Трое мужчин и младенец» - двое взрослых мужчин, игнорируя вечно неумолкающие телефоны, меняли подгузники, осыпали все вокруг детской присыпкой и кидали друг в друга эти подгузники, только чтобы рассмешить Принса. Иногда, сняв с кого-нибудь из детей использованный памперс, я неожиданно совал его Майклу под нос.

- Насладись ароматом – подтрунивал я. – И это сделал твой ребенок.

Он кидался прочь от меня, закрывая лицо, а я гнался за ним по пятам, протягивая ему подгузник.

В те дни, когда Майкл работал на студии, я часто решал дела по телефону. Вымотавшийся после тяжелой ночи с ребенком, я менял подгузник Пэрис, параллельно с этим отвечая на деловой звонок. Должен сказать, это было непросто, зато весело.

К ужину мы все собирались за кухонным столом, а Пэрис восседала рядом в своем высоком детском стульчике. Вы вскрывали баночки с детской едой, кормили их, купали, расчесывали им волосы, надевали чистые подгузники и пижамы. Перед тем как отправиться в кровать, Майкл усаживался с Принсом на полу, и они собирали паззлы, а Пэрис в это время карабкалась по нему.

Принс спал в кровати Майкла, а Пэрис – в колыбельке рядом с моей кроватью. Пэрис, как и ее брат раньше, любила засыпать у меня на руках. Я имею в виду, все малыши рано или поздно засыпают, но я брал ее на руки, бродил по комнате и напевал для нее колыбельные, и она начинала дремать. Но стоило мне только опустить ее в колыбель, она снова принималась плакать. Поверьте, с Пэрис было нелегко, особенно по ночам. Она была крепким орешком. Милашка, конечно, но когда она просыпалась среди ночи, требуя поменять ее, причины, чтобы уснуть снова она не видела. Случалось, что я спал совсем ничего. К счастью, мне было не привыкать.

Дети были очаровательны, Пэрис следовала по пятам за Принсем, словно маленькая тень, и они были абсолютно счастливы с нами. Я с нежностью храню эти воспоминания. Одним словом, Грейс пора было вернуться. Ага, мы продержались около месяца. Через два дня после моего звонка она вернулась, и мы, по крайней мере я, вздохнули с облегчением.

В тот вечер, когда Грейс снова приступила к своим обязанностям, мы с Майклом отправились в кошерный китайский ресторан, чтобы снять напряжение.

- Эти ребятки могут быть сущим наказанием, да? – сказал Майкл. Я кивнул и попросил принести нам немного вина. Мы только заказали еду, как вдруг Майкл схватил меня за руку.

- Пошли отсюда, - с жаром проговорил он.

- Ты что? - возмутился я. – Мы же только сели!

- Взгляни налево, - шепотом продолжил он.

Я бросил взгляд через плечо, ожидая увидеть неадекватного поклонника или кучу папарацци за окном. Вместо них на стене на уровне моих глаз красовался таракан.

- Рассчитайте нас! – попросил я. Бормоча какие-то извинения, я расплатился с официанткой. На выходе мы увидели, как она голой рукой взяла этого таракана.

- Нет, ты это только видел? – возмутился Майкл, когда мы наконец оказались на улице. – Видел, как она взяла его прямо голой рукой? Это просто не может быть кошерным заведением».

Хотя на бумаге Майкл и был женат на Дебби, он считал себя и отцом и матерью своим детям. Эта двойная роль окончательно закрепилась за ним в октябре 1999, когда после трех лет брака Дебби Роу подала на развод.

Это замужество фактически лишило ее приватности в личной жизни. Она не могла даже прокатиться на лошадях, не попав в объективы фотокамер папарацци. Развод, по мнению Дебби, должен был увести ее с арены пристального общественного внимания. И он действительно это сделал. В остальном же он не изменил ровным счетом ничего. Хотя они с Майклом все еще оставались в дружеских отношениях, Дебби редко приезжала в Неверленд. Дети и до этого практически не видели ее, поэтому никакого разрушительного влияния на их жизни развод не оказал.

В общем в ее решении не было ничего удивительного: все это стало логичным завершением договоренности, в основе которой, по словам Майкла, с самого начала лежал его бизнес с принцем Аль-Валиид бин Талалом. И раз уж Майкла эта ситуация совершенно не беспокоила, то и я не переживал.

ГЛАВА 11. НОВАЯ ДОЛЖНОСТЬ (часть 2)

Пока осень 1999 года медленно приближалась к своему концу, для меня становился все более и более очевидным тот факт, что вся моя жизнь вращается вокруг Майкла. Со стороны это может показаться нелегким – постоянно находиться в тени суперзвезды такого уровня и выполнять задачи по первому требованию,– но я никогда не думал об этом в таком ключе. Я бы ни в жизнь не смог стать Майклом, да и не хотел этого. Я не хотел внимания общественности. Я, определенно, не был публичным типом и никогда таковым не стану. Просто у меня было то нацеленности, которое он всегда взращивал во мне. Каждый божий день я знал, чем мне нужно заниматься, и верил в то, что делал. Я учился на примере Майкла и усваивал его вИдение мира, вбирая доброжелательную, уважительную и вдумчивую манеру поведения.

Также я приспособился к более сложным особенностям характера Майкла. Он мог быть параноидальным и чрезмерно чувствительным, склонным к экстремально ярким эмоциям и скоропалительным выводам. Чтобы упредить это, я всегда слушал очень внимательно. Дабы замечать все. Дабы думать, прежде чем открыть рот. Он не любил, когда ему указывали, что делать, поэтому если у меня возникало какое-то предложение, я подталкивал Майкла в этом направлении таким образом, чтобы он действительно думал (или притворился), что пришел к нему сам. Чем лучше я понимал его, тем более устойчивой и мощной становилась динамика наших отношений.

Меня уже давно интересовал бизнес в сфере индустрии развлечений. Теперь я крутился в ней и вместе с этим пришел полный набор всевозможных сложностей. Хотя Майкл начал работать над альбомом «Invincible», его амбиции в области творчества и бизнеса простирались далеко за пределы одной только музыки. Он все время оценивал различные новые возможности – казино, недвижимость, новые компании, производство фильмов, деятельность в благотворительной сфере… Венчала все эти проекты, которые обычно находились на различных стадиях - от начального планирования до приведения в исполнение – непрерывная работа по содержанию Неверленда и управлению делами, связанными с музыкой и партнерством с компанией Sony. Кроме того, само собой, никто не отменял длинный список поездок на выступления, церемонии награждения и деловые встречи. Звучит внушительно? Так оно и было. У Майкла был целый штат советников и другого персонала, чтобы управлять этими коммерческими предприятиями и выполнять обязательства.

Когда я был ребенком, сотрудники, которых я встречал в организации Майкла, преимущественно помогали ему в повседневных нуждах: охрана, водители, визажисты, костюмеры и т.п. Появление и подъем бизнеса Майкла остались практически незаметными для меня. Теперь же я начал видеть и осознавать всю сложность менеджмента. Хотя у меня не было образования в этой области, я лицом к лицу столкнулся с инфраструктурой организации Майкла.

В нее входили юристы, менеджеры, бухгалтеры и публицисты. И дело не ограничивалось всего одним юристом или одним менеджером. Это были целые команды специалистов разных направлений. Они участвовали в каждой сделке, и временами их намерения разнились. К примеру, если Майкл жаждал вложить капитал в какую-либо компанию, менеджеры хотели убедиться, что эта сделка не уведет их в сторону от обязательств, связанных с музыкой; специалисты по связям с общественностью желали, чтобы она послужила на пользу имиджу; а юристов заботило, чтобы она не шла вразрез с другими соглашениями.

И все же, вместе со всеми другими интересами, Майкл хотел сосредоточить свою энергию на новом альбоме. Поэтому он попросил меня представлять его, пока его обязательства в области музыки не будут выполнены.

- Эти люди работают на тебя, - напоминал мне он.

Формально, говоря от имени Майкла, я был их боссом, но прекрасно зная свой статус «желторотого протеже», я старался быть настолько вежливым и осторожным, насколько это было возможно.

Но вся вежливость мира не помогла бы мне пройти через первые несколько месяцев, если бы не Карен Смит. Возглавляя работу в лос-анджелесском офисе, Карен исполняла обязанности главного ассистента Майкла. Но на деле она была куда больше, чем просто помощник. С тех пор как я себя помню, Карен работала на Майкла. Она знала абсолютно все, что происходит в жизни Майкла и управляла процессом. Если я не знал, кому звонить – я звонил Карен.

Майкл не считался с рабочим временем или распорядком дня других людей. Он звонил всем – мне, моим родителям, Карен – в любое время дня и ночи. Не было у него и чувства, что некоторые задачи могут подождать. Он запросто мог набрать номер Карен в три часа ночи и сказать: «Представляешь, Карен, один из фламинго погиб. Какое-то животное добралось до него и убило. Ты бы не могла позвонить и сказать, что я хочу другого фламинго? И пусть проследят, чтобы больше никакие животные не могли добраться до острова с птицами». Будь то день или ночь, у Карен наготове всегда была ручка и бумага, и она беспрекословно выполняла все его просьбы. Она могла организовать что угодно. Загадка супер-женщины Карен состояла в том, что никто и никогда не видел ее лично. Она всегда оставалась лишь голосом на другом конце телефонного провода.

Голос, однако, производил приятное и профессиональное впечатление. Временами, в конце тяжелого трудового дня, если я нуждался в том, чтобы дать выход эмоциям, я звонил Карен. Не мог же я, в конце концов, позвонить своему лучшему другу, чтобы посетовать на босса или спросить совета. Каждая деталь моей работы была строго конфиденциальна. Но Карен являлась самым преданным и верным сотрудником в организации Майкла. Она все уже видела и прошла через это. Она была единственным человеком в мире, кому я мог полностью доверять, когда речь шла о работе.

Следуя подсказкам Карен и собственной интуиции, я быстро понял, что лучший способ помочь Майклу принять решение заключался в том, чтобы собрать все факты касательно сложившейся ситуации и разложить их перед ним. Майкл принимал решение, а я претворял его в жизнь. Подобная процедура поначалу казалось мне банальным методом, но со временем я осознал, что далеко не все сотрудники Майкла действовали в его интересах. Ему часто не представляли полной картины. Хотя фактически эту проблему создал он сам: Майкл слышал только то, что хотел. Его бухгалтеры и юристы производили впечатление преданных сотрудников. Но некоторые бизнес-консультанты, желая подзаработать, завышали суммы потенциальных доходов и недооценивали возможные риски.

Я был неопытен, но по крайней мере имел объективные перспективы. У меня не было тайных намерений, и моя единственная цель заключалась в том, чтобы помогать Майклу. Завоевав доверие, я стал больше, чем просто суррогатным голосом Майкла, транслировавшим его желания. К счастью или наоборот, мое мнение стало иметь определенный вес.

На протяжении моего детства и юношества Майкл взрастил во мне чувство, что никому верить нельзя. Поначалу я воспринимал это как паранойю, но к концу 1999 года убедился, что его недоверие было неотъемлемым и важнейшим механизмом выживания. Чем больше времени я проводил с ним, тем больше я осознавал - в его мире скептицизм являлся жизненно необходимой защитой. И проблемы были намного серьезнее, чем банальная халатность персонала Неверленда. Он жил в мире, где каждому было от него что-то нужно. Они реагировали на его славу и успех завистью и корыстью. Это верно даже по отношению к его ближайшим партнерам. Сущее гнездо гадюк.

Мою трансформацию можно было сравнить с судьбой Майкла Корлеоне из фильма «Крестный отец». До тех пор пока Майкл не был вовлечен в семейный бизнес, он был милый и наивный. Слабое звено, легкая жертва. Но когда его отец получил пулю, он сделал то, что должен был сделать. За одну ночь он превратился в убийцу. Я был Фрэнком - другом, Фрэнком – доверенным лицом, Фрэнком – ассистентом. Теперь же Майкл хотел, чтобы все шло через меня, и я вступил на поле действий как страж, полный решимости использовать мои полномочия во благо. Я осознавал, что в этом были и свои риски: Майкл предупредил меня - людям вряд ли понравится получать от меня приказы, и я подозревал, что если встану на пути чьего-то умысла, этот человек может быть даже агрессивен. Но мне было наплевать.

Бывали времена, когда Майкл не желал видеть или слышать то, что я вынужден был ему донести относительно коррумпированности нескольких заподозренных мной сотрудников. Он обычно говорил: «Фрэнк, ты ведь только начинаешь в этом вариться. Ты не знаешь, о чем говоришь. Это совершенно иной мир». Но я всегда описывал ситуацию, как она мне виделась. В этом заключалась моя работа - предоставлять объективную перспективу, которую Майкл мог принять или отвергнуть, в зависимости от того, что считал нужным.

Какими бы напряженными ни бывали иногда дни, я никогда не прекращал испытывать благодарность и выражать ее Майклу. Не проходило ни дня, что бы я ни сказал: «Спасибо тебе за все. Люблю тебя». Я произносил эти слова каждый божий вечер, и мы обнимали друг друга. Я признавал и ценил его. Но жизнь в последующий год становилась все труднее, и по мере этого из-за поведения Майкла у моей благосклонности и верности появилось два направления. А неприкосновенность наших многолетних отношений оказалась под угрозой в первый, но, к сожалению, не в последний раз.

Глава 12. Жизнь в "Неверленд"

Новое тысячелетие началось с неприятностей. Мы должны были отправиться в Австралию, где Майклу предстояло дать новогодний концерт, а затем сразу же на Гавайи, чтобы провозгласить наступление нового года на другом концерте, по максимуму используя суточную разницу часовых поясов, чтобы дать два концерта за одну ночь. Эти шоу были организованы Марселем Аврамом, концертным промоутером, при помощи Мьюнга-Хо Ли и Уэйна Наджина, бизнес-консультантов Майкла.

Я сидел в комнате Майкла на ранчо «Неверленд», когда Мьюнг-Хо Ли позвонил и сообщил Майклу, что шоу отменяются. Я так и не узнал, кто их отменил – Майкл или сам Аврам (позднее в суде оба сваливали вину друг на друга), но когда Майкл услыхал об этом, он был и счастлив, поскольку теперь мог провести Рождество со своими детьми и семьей, и в то же время расстроен тем, что ему пришлось разочаровать поклонников. Аврам занимался Dangerous-туром, часть которого также подверглась отмене, когда Майкл уехал из Мехико, чтобы пройти лечение от своей зависимости, и на тот момент договоренность между Аврамом и Майклом была такова, что они оба станут партнерами в организации концертов на миллениум. Но Аврам снова потерял деньги, поэтому неудивительно, что он подал на Майкла в суд, требуя миллионы долларов компенсации и обвиняя его в отмене концертов. Когда объявили эти новости, я расценил это как очередную головную боль, связанную с решением юридических вопросов, но я и понятия не имел, что этот иск потянет за собой множество других проблем.

Пока юристы разбирались с иском, Майкл решил, что нужно перенести работу над своим новым альбомом в ЛА. Мы покинули съемный дом на Манхэттене и перебрались в «Неверленд». Майкл стал работать в одной из студий Лос-Анджелеса. В юности я не раз бывал в студии с Майклом, когда он работал над HIStory. Я даже наблюдал, как он записывает некоторые партии для Blood on the Dance Floor. Но теперь я увидел процесс создания альбома под новым углом и понял, что Майкл оказывает сам на себя грандиозное давление в ходе работы. Он постоянно конкурировал с самим собой: каждый альбом должен был быть не менее прорывным и уникальным, чем предыдущий. Майкл хотел, чтобы Invincible имел форму «попурри из песен» – именно такими словами он называл его, то есть, чтобы каждая песня была мега-хитом и была издана синглом.

График его работы в студии не был постоянным. Иногда он отправлялся туда после обеда и работал до самого утра следующего дня, а иногда – начинал рано утром, чтобы провести вечер дома, с детьми. Но чаще всего дети и Грейс сопровождали нас в город. Мы устроили в студии игровую комнату с книжками и игрушками, чтобы Майкл мог побыть с ними, когда делал перерывы в работе. Они были счастливыми, уравновешенными детьми – они привыкли путешествовать с младенчества, поэтому росли с пониманием того, что дом – это то место, где они в данный момент были со своим отцом. Они с удовольствием предавались своим играм и занятиям, зная, что он поблизости.

Помимо работы в студии Майкл работал над песнями в хореографическом зале «Неверленд». Он сотрудничал с Брэдом Баксером, музыкантом, которого я знал по Dangerous-туру и HIStory, где он был музыкальным директором. Когда они впервые встретились, Брэд был единственным белым парнем среди музыкантов Стиви Уандера, поэтому Майкл решил, что он наверняка особенный, и фактически украл его у Стиви. Брэд практически безупречно угадывал, чего хотел Майкл, и между ними установились очень хорошие рабочие отношения. Когда Майклу в голову приходила идея для песни, именно Брэд всегда был тем человеком, который знал, как воплотить ее в жизни. Майкл звонил ему, напевал ему каждую ноту, а затем слушал, как Брэд проигрывает ему мелодию по телефону. Таким способом они создали множество песен.

Когда Майкл написал Speechless, которая позднее вошла в состав Invincible, я впервые услышал ее, когда он напевал мелодию, разгуливая по дому. Он сказал в интервью журналу Vibe, что придумал ее после боя водяными шариками с детьми в Германии, но я помню, как он говорил мне, что вдохновение на эту песню посетило его во время прогулки по горам в Германии, когда он был с какими-то нашими общими знакомыми. Его глубоко потрясло природное очарование окружавшего его пейзажа. Зная Майкла, вероятно, какая-то доля правды была в обеих версиях происхождения песни – и красота природы, и волнение от игры в войнушки. В любом случае, он начал записывать ее в начале 2000 года в хореографическом зале «Неверленд». Помню, как я стоял за дверью и слушал, как он поет. Мне показалось, что это была самая прекрасная песня, которую я слышал за очень долгое время.

Где бы мы ни были – на ранчо или в студии, в работе было множество перерывов. На ранчо всегда были новейшие игровые автоматы: баскетбол, бокс, лыжный спорт. Майкл постоянно во что-нибудь врезался в этой игре с лыжами и после каждого крушения неизменно ухохатывался.

Перерывы часто делались и ради одной из самых любимых игр Майкла: бои водяными шариками. Вокруг всегда хватало народу, чтобы устроить старое-доброе водяное сражение, многие занимали специально построенный для этого форт, оснащенный различными приспособлениями для ведения «войн». И хотя у Майкла теперь были свои дети, он с удовольствием собирал всех детей в округе, чтобы они могли вкусить волшебства в этом чудесном месте. Все, кто в тот момент был в «Неверленд» (Майкл, дети, персонал, соседи), разбивались на команды по 3-4 человека, а персонал тем временем загружал в форт «амуницию». Целью игры было не промокнуть, пытаясь попасть по кнопке на противоположной стене форта. Как только одной из команд удавалось попасть по этой кнопке три раза, наверху вздымался флаг, завывали сирены, и все попадали под автоматические разбрызгиватели, обливавшие нас с головы до ног. Однажды команда Майкла проиграла, а это означало, что капитан должен сесть на крохотную жердочку над большим баком с холодной водой. Майкл покорно забрался туда и немедля был сбит в воду, когда команда противника, прицелившись как следует, швырнула в него мяч.

«Неверленд» был раем для детей. Независимо от того, был ли он дома или нет, Майкл радушно приглашал на ранчо тысячи детей – местные семьи, пациентов детских госпиталей, школьников, соседских детей из близлежащего городка и сирот из приютов. Главной причиной постройки ранчо было создать такое место, где дети могли бы повеселиться. Когда он ездил с гастролями, он обязательно посещал детские больницы и приюты, раздавал подарки, разговаривал с детьми, слушал их истории. Вряд ли вы сможете назвать множество знаменитостей, которые делают это без каких-либо пиар-мотивов. Майкл делал это из любви к детям. Его связь с детьми, которым он помогал, часто (но не всегда) становилась очень личной. Он принимал близко к сердцу все, что с ними происходило. Многие больные или пострадавшие дети часто привлекали его внимание. Он пытался помочь им, чем только мог, часто проводил время с больными детьми, которые хотели познакомиться с ним. История его гуманитарной работы запросто потянет на отдельную книгу.

Однако после обвинений в растлении в 1993 году он уже не так свободно демонстрировал свою искреннюю любовь к детям, подходя к этому с осторожностью. Его юные гости всегда приходили в сопровождении взрослых, и Майкл следил, чтобы не оставаться с детьми наедине: он всегда требовал, чтобы вместе с ними был взрослый. Для него это было несложно – проводить время с детьми один на один никогда не было в особенных приоритетах. Существует общепринятое заблуждение, будто бы Майкл собирал вокруг себя детей, чтобы оставлять их на ночь в своей спальне в «Неверленд». Но это было совсем не так. В «Неверленд» приезжали целые семьи. Иногда, в зависимости от того, издалека ли прибыла семья, они оставались на ночь. Это были близкие друзья и семьи, знавшие Майкла многие годы. Они оставались в гостевых блоках.

Апартаменты Майкла и кухня в «Неверленд» были естественными местами, где собирались люди. Весь дом излучал тепло, но в любом доме есть места, где люди охотнее собираются, вот и в «Неверленд» было два таких места. На первом этаже апартаментов Майкла была гостиная с большим камином, роялем, двумя ванными комнатами и большими гардеробными. Наверху была маленькая спальня. Все тусовались внизу, считая это место комнатой для всей семьи. Дети веселились, потом часто не хотели, чтобы веселье заканчивалось, поэтому иногда они оставались на ночь (как и я, когда был ребенком), расстилали одеяла на ковре вокруг камина. Майкл и сам ночевал там в 90% случаев. Он всегда предлагал свою кровать гостям.

Иногда Майкл приглашал на ранчо поклонников, и время от времени у него возникали особые отношения с какой-нибудь из женщин. Однажды я вез Майкла в город. Рядом со мной на пассажирском сиденье «бентли» кто-то сидел, уже не помню, кто именно, а Майкл был на заднем – целовался с одной из поклонниц.

– Эй, вы, там, сзади, полегче, – сказал я. – Угомонитесь немного.

– Просто веди машину, – сказал Майкл шутливо. – Не беспокойся об этом, просто веди машину.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒