Симон Львович Соловейчик. 30 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 30 из 32Следующая ⇒

нового человека, если изменить его произношение и манеры. Более поразительного

примера воспитания не знает мировая литература. А учитель маленького Гете добивался

от него красивого почерка, потому что, считал он, почерком образуется характер.

Один знакомый мне семиклассник убежал зимой из дому. Объявили розыск, парня нашли

где-то в поле, чуть не замерзшим, привели домой, отогрели.

- Куда же ты бежал?

- В Южную Америку.

- ?!

- А там нет обязательного образования, я в газетах прочитал...

Где тот ребенок, который выучился потому, что его принуждали? Спрашивать уроки с

десятиклассника, который не делал их с шестого класса, - бессмыслица. Не может он

готовиться к экзаменам, если прежде не учился, а только сидел в школе. Поэтому каждый

родительский упрек, сам по себе справедливый, нагоняет на парня лишь тоску. Он и рад

бы учиться, да не может, так неудачно сложилась его школьная судьба. Что теперь - его

же и проклинать? Его же и виноватить? Ему же и закатывать ежедневные скандалы,

которые ни на шаг не продвигают дело, а лишь вызывают озлобление?

Воспитание, при котором не учитываются уже сложившиеся обстоятельства, а

продолжают настаивать на общих правилах, теряет силу. Да, дети должны учиться,

обязаны учиться, это важно и для них, и для страны. Все верно. Но надо исходить из

наличных обстоятельств. Ведь неучение - всегда вина ребенка и всегда его беда. Чего же

видеть только вину, а на беду закрывать глаза?

Много лет назад мне было поручено составить текст для фильма режиссера

В.Виноградова "Час ученичества". Там был такой эпизод: девочка-семиклассница учила

маленьких рисовать зайца. "Зайца рисовать очень просто..." - начала она, показала на

доске, как же его рисовать, а потом ходила вдоль парт и помогала первоклашкам одному

за другим. Девочка эта была прирожденная учительница. Всматриваясь в ее работу, я

понял - у нее есть простое педагогическое правило, оно в трех словах:

- Внушай уверенность и помогай!

Позже, после выхода фильма на экран, я встречал эту формулу и в педагогических трудах:

- Внуши уверенность и помоги!

Помоги! Не бойся помогать! Отбросим пустые соображения на тему "Что же из него

вырастет, если он привыкнет пользоваться чужой помощью". Если мальчик нуждается в

помощи сегодня, то сегодня и поможем ему, а там будет видно.

Усвоение учебного материала состоит из трех частей: восприятие, схватывание и

переработка. Иногда самые умные из детей плохо учатся лишь из-за того, что они с

трудом воспринимают материал. У них хорошая память, они умны, но как будто барьер

вокруг ума возведен, не пробьешься: не понимают на слух. Другие легко усваивают

материал на слух, но душа их не принимает печатного слова. Такие дети, сколько ни

бейтесь с ними, очень медленно читают. Иногда бывает достаточно прочитать

девятикласснику страницу, и он тут же все поймет, все схватит и перескажет материал,

добавив свои соображения. А то - сидел, уставившись в книгу, и тосковал над ней.

Сын плохо читает? Что ж, будем читать ему. Внуши уверенность и помоги!

Плохо рассказывает? Пусть рассказывает с книгой в руках, чтобы напрягать не память, а

способность перерабатывать материал.

Хорошо учит, хорошо помогает детям в учении не тот, кто знает науку, а тот, кто умеет

строить мост от незнания к знанию, кто видит и противоположный темный берег

незнания и непонимания. Нащупать, чего не знает ребенок, для учения важнее всего.

Сколько ни раздражайся, сколько ни повторяй: "Ну это же ясно, ну как ты не понимаешь",

- понятнее не станет. Некоторые очевидные истины доходят до ребенка очень долго,

месяцами, и этот процесс созревания нельзя ускорить понуканиями: яблоко созреет в свое

время. Школа торопится, в школе программа, но нам торопиться необязательно.

Никаких "сразу", "сейчас", "завтра же"! Ребенок и так тупеет от плохих отметок, от

непосильного ему темпа, а мы, родители, еще и подгоняем его, совершенно отбиваем

охоту учиться.

Не всякая школа, не всякий учитель умеет учить с увлечением; будем дома поменьше

говорить об отметках, постараемся хоть немного увлечь ребенка учением. Дети ленятся

почти нарочно, протестуя против скуки. Чем больше они ленятся, тем меньше интереса;

чем меньше интереса - тем труднее сесть за уроки. Заколдованный круг. Его одним

рывком не сдвинешь, его можно заставить вертеться в другую сторону лишь огромным

вниманием, участием, помощью.

Руссо говорил, что нет ничего труднее, чем отличить действительную тупость ребенка от

кажущейся и обманчивой тупости, которая является признаком сильных душ.

Надо ли заставлять ребенка учиться? Способного - надо, неспособного - лишь в пределах

его способностей. Какое-то побуждение (уговорами, совместными занятиями, контролем)

допустимо. Но там, где резервы личности исчерпаны, нужно больше заботиться о

развитии, а не о завтрашних уроках. Там принуждение не помогает. Силу можно

применять только по отношению к сильному, тогда нет насилия.

О том, достаточно ли у ребенка способностей, можно судить по тому, что мы сами

чувствуем, занимаясь с ним. Заниматься со способным ребенком - удовольствие, даже

если он ленится или ничего не знает. Но если радости нет, значит, не развиты

способности и надо искать другие выходы. Бывает, что способности человека лежат в

области жизни, не охватываемой школой, и тогда что же делать? Да просто перетерпеть

школьные годы, стараясь, чтобы ребенок не слишком отупел от неудач.

Но при всех обстоятельствах будем вести дело так, чтобы учение было заботой ребенка, а

не нашей родительской заботой. Мама всю ночь просыпается, смотрит на часы, чтобы

вовремя поднять сына, а он спит спокойно: разбудят. Мама требует складывать книги с

вечера. Мама волнуется из-за двоек. Мама напоминает: скоро контрольная! В результате

они вдвоем кончают школу - сын и мама. Сын с золотой медалью, мама с железным

характером, закалившимся в десятилетних заботах. Про сына же говорится: "Он рохля, он

такой ленивый, если бы не я..."

"Если бы не я..." - то сын, возможно, и не получил бы медали, но стал бы деятельным,

заботливым, самостоятельным человеком, который знает, что такое неприятности, но

знает также, как их избежать. Забота об учении тоже имеет определенный объем, и о том,

о чем заботится мама, не заботится сын.

Многие учителя умеют поддержать ученика, сохранить его любовь к школе и к учению.

Они не жалуются родителям на детей, они справляются сами, им не нужна помощь ни

родителей, ни директора школы.

А бывает, к сожалению, что у детей с учителем конфликт. Учитель держит нашего

ребенка в тупых, в лентяях, видит лишь одно: "Не работает, мешает вести урок". На всех

уроках дети хороши, а на уроке географии, например, ведут себя плохо. Вызывают

родителей, ругают их: "Не смотрите за детьми, растут хулиганами, оскорбили

учительницу географии, сорвали урок географии". Естественно было бы помочь

учительнице географии, но ругают родителей - дети при всех обстоятельствах должны

вести себя хорошо, а учителей не критикуют.

Учителей действительно не стоит критиковать, как, впрочем, и других взрослых людей.

Но что делать? Мы должны сотрудничать с ребенком в его конфликтах с миром. Самые

прекрасные наши рассуждения о том, какою же должна быть школа, ничем ребенку не

помогут.

Будем помнить о нашей цели. Она не в том, чтобы перевоспитать учителя, не в том, чтобы

выразить справедливый свой гнев, не в том, чтобы "показать им всем там", нет! Нам

нужно, чтобы у сына или дочери сохранилось чувство собственного достоинства - вот

наша цель!

Если ребенку плохо в школе, то весьма возможно, что он сам в этом виноват. Быть может,

он раздражает учителя нелепыми замечаниями, дерзит, говорит вызывающим тоном. Не

стоит торопиться обвинять учителя, но нельзя и ребенка оставлять одного с его бедой: и

учитель его ругает, и дома проклинают...

Всеми силами постараемся снять конфликт. Не раздувать его, а погасить.

Не скандалить в школе. Скандал только ухудшает отношения, это попытка действовать

силой, а силой изменить отношение к ребенку невозможно.

Не жаловаться. По возможности не жаловаться на учителя - подобно тому как нельзя

жаловаться и на своего ребенка.

Стараться понять учителя. За что он не любит нашего ребенка? Может быть, он всех детей

не любит? Может быть, он невзлюбил только нашего - за что же?

Постараемся сделать учителя своим союзником, чтобы и он увидел, что перед ним не

враг, готовый горло перегрызть за свое дитя, а человек, способный понять другого и

разделить его трудности.

Не подозревать учителя в дурном. Учитель, как и все, нуждается в успехе, нуждается в

одобрении. Мы почти ничем не можем помочь учителю в его работе, так хоть не откажем

ему в добром слове.

Не всегда, но во многих случаях удается перейти от взаимных жалоб и обвинений к

совместному обсуждению: что делать? И это будет лучшей помощью ребенку в его

конфликте.

А если конфликт с родными, с соседями, с другими взрослыми?

Тут, к сожалению, действует неумолимый "закон кошки" - так его можно назвать.

...Когда Матвею было два года, он ужасно мучил нашего котенка. Таскал за хвост,

раздирал ему пасть, засовывал под ковер и садился сверху, а то поймает его и сунет в

унитаз вниз головой. Что только мы ни делали, какими словами его не ругали - не

помогало.

Но пришло время, Матвей подрос, и кошка выросла. И в один прекрасный день она так

хватила Матвея лапой по щеке, что он с ревом побежал от нее; и роли вмиг переменились.

Теперь не кошка бегала от Матвея, а он от нее, да еще как! С какой прыткостью!

Вот закон кошки: наладить отношения между двумя существами никто третий не может.

Лучше и не вмешиваться!

Если мальчик плохо относится к бабушке, то, конечно, можно обвинить его в том, что он

плохой внук, - отчего же и не обвинить? Кажется, будто сделал что-то полезное,

восстановил справедливость, облегчил совесть. Но дело не сдвинулось. Отношения

бабушки с внуком полностью зависят от бабушки.

И еще конфликты, самые трудные: ссоры с товарищами. Мальчик страдает, а нам что

делать?

Мне пришлось однажды разбираться в такой истории. Мальчика-восьмиклассника

обвинили в классе в том, что он не отдает взятую им книгу, и даже назвали вором.

Мальчик пожаловался отцу. Отец пришел в класс и произнес речь о том, что в прежние

времена за это вызывали на дуэль. Класс пришел в восторг: "Устроим дуэль!" Папа повел

мальчишек за школу и там организовал драку сына с обидчиком. Дело стало известно,

директор вызвал отца, начались репрессии - ведь и в прошлом веке за дуэль по головке не

гладили. Папа пришел ко мне советоваться: не надо ли ему пожаловаться в роно? В

гороно? В министерство?

Совет, который я дал, очень не понравился рассерженному папе. Я сказал:

- Ступайте к директору школы, упадите перед ним на колени и скажите, что вы больше не

будете.

В детские конфликты почти никогда не стоит вмешиваться - мы можем сильно навредить

ребенку.

Идет мальчик, навстречу ему верзила: он толкнул мальчика. Тот оглянулся, видит -

верзила. Что же делать? Проглотил обиду и пошел дальше. Не все отчаянные герои. Но вот

тот же мальчик идет с девочкой, а такой же верзила толкается. Теперь что делать?

Положение мальчика резко ухудшается, он почти вынужден драться. Хорошо, если рядом

с ним умная девочка, она успокоит: "Не обращай внимания". Но ведь у нас и девочек

воспитывают в героическом духе, и подружка мальчика может еще и трусом его назвать.

В общем, плохо.

Точно так же бывает и в том случае, когда мы вмешиваемся в конфликты нашего сына.

Мы играем роль девочки-свидетельницы, мы невольно толкаем мальчика на чересчур

храбрые, неоправданные поступки, мы подливаем масла в огонь и, кстати, внушаем

опасную, ложную мысль, будто все конфликты кончаются победой. Да, сын потерпит

поражение, но ему будет легче перенести его без свидетелей.

Нельзя все знать о детях! Когда рассказывают, что мальчика в школе обижают, я всегда

думаю: "А что же это за мальчик, если он рассказывает об этом маме? Почему он маму

свою не жалеет?"

Это может показаться спорным, может и жестокостью показаться, но - поменьше пыла!

Есть конфликты, в которых сотрудничество как раз и не нужно.

Общее правило состоит в следующем: мы как можно больше помогаем сыну, дочери в их

внутренних делах - во всем, где мы можем придать им сил; мы не торопимся помогать им

в их столкновениях с миром, полагаясь на их силы и стараясь, чтобы они не привыкали

жаловаться и надеяться на помощь родителей, затруднять их. Все то же самое - не

затрудняй!

Парень идет служить в армию, иногда ему бывает очень тяжело там, но родителям он об

этом не напишет - бережет их.

Лучшие люди, каких я видел, даже в болезни не пожалуются, они всегда говорят: "Уже

лучше". Плохо было вчера, и только вчера, а сегодня лучше, сегодня всегда лучше. Такие

люди и умирая заботятся лишь о том, чтобы не доставить хлопот другому.

Первое правило сотрудничества парадоксальным образом звучит так: не затрудняй!

Вот что такое сотрудничество: не говори ребенку "ты - неряха"; всякий недостаток

ребенка - наш общий недостаток, наше совместное упущение в той работе, которую мы

вместе ведем в воспитании культурных навыков. Подумаем вместе, как тебе стать

аккуратным. У нас одна цель - твое развитие, твоя воспитанность.

Об этом можно не говорить ребенку, но это нужно держать в уме. Все, что мы можем

сделать с ребенком, мы можем сделать только вместе с ребенком, вовлекая его в решение

задачи. И ничего нельзя сделать помимо него!

Культурная программа нашего сотрудничества с детьми в общем-то не так уж и велика.

Первоначальные навыки культурного поведения несложны: говори "пожалуйста, спасибо,

здравствуйте, до свидания", умей извиниться, содержи себя в чистоте, аккуратно ешь, не

прерывай другого в разговоре, уступай место и дорогу старшим и девочкам, не привлекай

к себе внимание громким разговором в общественных местах... Трудность освоения этой

простой программы в том, что она почти целиком состоит из всевозможных "не": не

забудь сказать "спасибо", не клацай вилкой, не садись за стол с грязными руками, не

толкайся, не прерывай, не шуми... А запрет - не лучший способ воспитания и вовсе не

годится для сотрудничества. Наложив запрет, я должен следить за его соблюдением, я

становлюсь контролером, я вынужден постоянно поправлять и делать замечания, причем

ребенок не может отвечать тем же. Я не допускаю, чтобы он мне делал замечания. Но

всякое воспитательное действие, которое разрешено только одной стороне, для

воспитания плохо. Я не могу шлепать ребенка хотя бы потому, что нельзя, чтобы он

шлепал меня. Не могу острить в адрес ребенка, если не допускаю, чтобы он острил в мой

адрес. Не стану поправлять ребенка, если не хочу, чтобы он поправлял меня.

Папа с сыном-первоклассником подходят к дому, папа предупреждает: "Не будем

звонить, мама больна. Откроем дверь ключом".

Прекрасный урок. Но отец опоздал, сын по привычке нажал кнопку. И тогда: "Я кому

сказал? Паразит!" По расстроенному пианино можно, конечно, ударить кулаком, но ни

один инструмент в мире не начал от этого удара звучать чище. Мы должны не столько

учить вежливости, сколько воспитывать сердечный слух, чувство человека, и тогда

ребенок легко овладеет правилами поведения. Он не просто будет вести себя культурно,

поведение будет отражать внутреннюю его культуру, будет следствием развитого

сердечного слуха. Но мы не всегда понимаем, что вежливость и сердечный слух - явления,

совершенно разные по своей природе, они приходят к человеку по-разному. Внешняя

культура, вежливость - это набор навыков, привычек поведения. Сердечный слух -

психическая способность. Но то, что полезно для образования привычки, порой вредно

для развития способности.

Пришла тетя, принесла конфеты: "Что надо сказать? Скажи тете спасибо".

Мы сконфузили ребенка, и еще хуже, если не сконфузили: значит, он и не знает, что такое

смущение. Вежливости учим, а сердечный слух забиваем. Привычка к вежливым формам в

языке усугубляется, а сердечный слух притупляется. Сто таких упражнений - и от

драгоценного свойства слышать сердцем другого ничего не остается.

Правила вежливости рассчитаны на проявление положенных чувств, даже если чувств в

действительности нет. Как часто приходится говорить "спасибо" и тогда, когда мы не

чувствуем особой благодарности. Это все необходимо в обществе. Но преждевременно

обучая ребенка высказывать словами чувства, которых он не испытывает, мы можем

испортить его сердечный слух. Сказал "спасибо" - и незачем теперь выражать

благодарность улыбкой, и нет никакой благодарности за подарок! Квиты.

Лучше действовать так: "Сейчас придет тетя в гости, она нам скажет "здравствуйте", и мы

с тобой не забудем, я скажу, и ты скажешь..."

Но забыл, не сказал - что ж, в следующий раз повторим урок, не делая замечаний. Не

торопиться, не щеголять выучкой своего ребенка: посмотрите, какой он у меня вежливый,

как хорошо я его воспитываю. Мы не в цирке, мы не дрессированных собачек показываем,

мы вообще не показываем своего ребенка, не демонстрируем его.

Маленький мальчик вмешался в разговор взрослых - обнимем его, прижмем к себе, палец

ко рту - "тихонько!". Потом наедине скажем: "Нам с тобой надо учиться не прерывать

разговора взрослых". И в троллейбус садясь: "Будем тихо разговаривать, хорошо? Чтобы

нас никто, никто не слышал". Мама без упрека вытирает за ребенком, когда он вошел в

комнату и наследил: "Ой, смотри, грязь какая". Сын будто и не обратил внимания на это.

Но нет, что-то там, в голове, сработало, и постепенно он приучается вытирать ноги, даже

быстрее, чем если бы на него каждый раз кричали: "Вытирай ноги, сколько раз тебе

говорить!" Кричать можно всю жизнь, и всю жизнь без толку.

Девятиклассник, отнюдь не отличающийся стремлением к чистоте и порядку (все в его

комнате разбросано), с восторгом рассказывает о новом классном руководителе: "У него

аллергия к грязи! Он прямо бледнеет, когда грязь в классе увидит! У нас теперь так

чисто!"

Никогда не знаешь, что именно вызовет восторг подростка. Любит учителя - так все в нем

нравится. Если у нас аллергия к грязи, она передастся детям; нет ее - никакими силами не

вызовешь эту добронравную болезнь, и нечего стараться, и нечего воевать с детьми.

Обучение вежливости и аккуратности так похоже на воспитание! Но, обучая вежливости, мы обычно тратим не душу, а нервы; мы не вглядываемся в ребенка, а раздражаемся; мы не говорим с ним, а напоминаем ему; мы не переживаем с ним чье-то несчастье, а наказываем. Вежливость продавца с

покупателем можно заметно повысить беседой, выговором и особенно премиальными. Но сердечный слух подобным воздействиям не поддается. Это слух не на слово, а на состояние другого человека. А мы с первых лет исключаем понятие "другого" из семейного обихода. Когда малыш тянется к горячему

чайнику, мы говорим: нельзя - будет больно; или: нельзя - разобьешься, нельзя - упадешь. Самые первые моральные понятия связываются с вредом себе: нельзя, потому что тебе будет больно. А ведь истинное "нельзя" - потому что больно другому.

Воспитание сердечного слуха требует нравственной тишины, и нельзя внешнюю культуру воспитывать методами, подавляющими культуру внутреннюю.

Ничто, пожалуй, не возмущает нас так сильно, как человек вежливый, но бессердечный. Вежливость - признак воспитания, бессердечность - признак невоспитанности. Противоречие между вежливостью и бессердечием мы и воспринимаем как обман. Будем вежливыми с детьми, будем оберегать их

сердечный слух!

Когда жалуются на сына, я спрашиваю:

- Представьте себе, что ваша семья смотрит телевизор. А сыну надо пройти, на мгновение загородив экран. Как он пройдет: быстро? пригнувшись? испытывая смущение? или спокойно, не торопясь?

Тут и ответ о сегодняшних результатах воспитания. Если поторопится - с мальчиком все в порядке, и теперь главное - не замучить его воспитанием и тревогами: "Что из него вырастет?"

Все правила вежливости постараемся преподносить детям не как требования этикета, а как необходимость не затруднять людей. Добивайся своей цели за свой счет. Все, что можно делать самому, - делай сам, никого не затрудняй, а если уж затрудняешь, то проси об одолжении. Ни с кого нельзя

требовать - никто в этой жизни, включая родных, ничего мне не должен и ничем не обязан. Я обязан людям, мне в радость оказать услугу, я могу просить о помощи, но мне никто ничем не обязан. Не трогай человека, не принуждай, не вынуждай, не вмешивайся в его жизнь, не вторгайся в его

душу, не добивайся верха над ним. Люди типа "мой верх" - самые отвратительные люди на свете. Помни правила деликатности.

Не затрудняй людей - не добавляй им забот без крайней нужды.

Не затрудняй людей - не будь угрюм.

Не затрудняй людей, не старайся выглядеть несчастным и нуждающимся в помощи.

Не затрудняй людей - проси о помощи только того, кто может и хочет тебе помочь, и не проси о помощи без конца.

Не затрудняй людей, не ставь их в неловкое положение, а если почему-либо чувствуешь свое превосходство над человеком, то тем более уступай ему.

Не затрудняй людей - если жалуешься кому-нибудь на свои беды, а человек тебя утешает, будь благодарным ему и не отводи его утешения как ничего не стоящие.

Не затрудняй людей ничем, ни силой своей, ни слабостью.

Как научить ребенка этим правилам? Бесконечными повторениями? Нет, соблюдением их в общении с детьми.

Маленькая педагогическая задача. Мама, укладывая десятилетнюю девочку спать, всегда читает ей несколько страничек из книжки. Так заведено, и девочка целый день ждет этой минуты. Но вот однажды, в то самое время, когда укладывались спать, к маме ненадолго зашла подруга. Мама сказала

девочке: "Сегодня читать не будем, на кухне тетя Наташа ждет меня". У дочки на глазах слезы...

Что делать? Рассердиться на девочку за ее нечуткость, за то, что она не хочет уступить? Сказать ей, что она грубый и бессердечный человек, поссориться с ней?

Вообще-то говоря, у мамы есть на это право; хорошо воспитанная девочка уступила бы, ведь ей не четыре года - десять лет. Но надо воспитывать совестливость, а не считаться с правами. Да если и с правами: у девочки есть эти пятнадцать минут маминого внимания, так заведено.

Мама сказала: "Конечно, неловко получается, тетя Наташа ждет, но я обещала тебе... Давай читать". Стали читать; не прошло и пяти минут, как девочка прервала маму: "Там тетя Наташа ждет". Маленькая битва выиграна. А могла бы девочка и не остановить маму - что ж, все равно она получила

бы урок порядочности. Постепенно, через год, два или через пять лет, девочка научится уступать, видя, как это делает мама. А еще важнее, что мама вовсе и не уступила. Если бы она сказала: "Сегодня не будем читать", а девочка пустилась бы в слезы, закатила истерику и мама, браня ее и сердясь,

взяла бы книжку, - это было бы неправильно. Но мама сама стала читать, сама проявила деликатность, а не уступила девочке под давлением. Это важный оттенок отношений. Хорошее правило: не дожидаться, пока ребенок начнет требовать.

Мы учим детей общаться, сотрудничать, а не подчинять себе других.

Глава III. ВОСПИТАНИЕ СОТВОРЧЕСТВОМ.

Соподчинение, сообщничество, сотрудничество... Но есть и более высокий тип отношений между людьми, между родителями и детьми - сотворчество. Счастливейшее состояние духа! В сотворчестве человек испытывает такой же подъем, что и художник. Мы не всегда

вольны выбирать тип отношений с детьми, но пусть общение перерастает в сотрудничество, а сотрудничество - в сотворчество.

Мир - правда и творчество, сотворение правды, претворение правды в справедливость. Правда и творчество - это ведь то же, что совесть и любовь.

Любовь и совесть правят миром, любовь и совесть проявляются в творчестве и правде.

Есть детские коллективы в стране, где растят по системе коллективного творческого воспитания, разработанной ленинградским педагогом профессором И.П.Ивановым. Результаты поразительные. В совместном творчестве между детьми и взрослыми само собою

устанавливается подлинное равенство, идет духовное общение. Но можно ли такие отношения установить в семье, где практически нет коллектива?

Не знаю.

В решающий момент я вынужден сказать: не знаю, не видал.

Как я развиваюсь вместе с сыном? Где, в чем хоть малый элемент совместного созидания? Если я помогу рисующему мальчику, то я просто подскажу ему. А в чем совместное наше напряжение духа?

Но все же прикинем, представим себе какие-то практические действия в семейном сотворчестве. Выберем, в качестве первого шага, область любознательности, область воображения, область эстетики.

Вспомним, что любознательность - ядро всех познавательных способностей ребенка. От нее зависит и память, и творческая сила. От нее же зависит и интерес к людям.

Любознательность - крючья, выставляемые в мир. Чем больше крючьев, тем больше и улов, тем богаче человек. С любознательным ребенком интереснее, его все любят. Поэтому, пересиливая себя, будем хвалить ребенка за всякий интерес, за всякий

вопрос, за всякую попытку исследовать мир, даже если это исследование дорого нам обходится.

Ребенок в возрасте "почемучки" задает в день чуть ли сотни вопросов (кто-то насчитал более четырехсот). Многие из них малоценны: пятилетний просто хочет привлечь внимание. Вопросы тоже могут быть механическими, так что наше

раздражение понятно и простительно. Надоедает. Но будем на страже, не пропустим среди пустяковых вопросов - ценный. Тут нужно определенное напряжение, внимание.

Вот фразы, которые стоит почаще произносить в присутствии детей: "Как интересно! А я и не знал, что... Оказывается, что..." Если у нас родились дети, мы должны развивать свой интерес к миру.

Но будем бояться нового порока - "кроссвордных знаний", "кроссвордной любознательности". Люди, ничего не зная глубоко, с изумительной ловкостью, в считанные минуты решают самые сложные кроссворды, и им кажется, будто они все знают.

Каким бы малоценным, с нашей точки зрения, занятием ни увлеклись сын или дочь, заметим, что все-таки увлеклись, все-таки хоть что-то они стремятся знать. Заставим и себя оценить это увлечение, вложить в него частицу души. Гораздо хуже,

когда приходится вздыхать: "Моего ничего не интересует..."

Но и эту фразу оставим при себе, никогда не будем корить ребенка за нелюбознательность - это опасно. Наоборот, постараемся внушить ему, что его все интересует, будем без конца удивляться его острому глазу, быстрому уму, тогда, быть может,

нам и вправду удастся раскачать тяжелый маховик нелюбознательности.

Если десятилетний за все хватается и все бросает, он ищет свой интерес, ищет такое дело, которое у него пойдет; не будем корить его, сдержимся, постараемся быть терпеливыми педагогами. Конечно, мальчик, который разбрасывается, отстанет от

тех, кто занимается одним видом спорта или в одном техническом кружке с шести лет; но мы же не чемпиона растим.

Особенно трудно подростку. Куда бы ни пришел - всюду новичок, всюду отстал от сверстников. Поэтому, если есть возможность, постараемся пристроить сына или дочь к какому-то занятию до десяти-одиннадцати лет; а подростка оставим в покое.

Переждем!

Нам часто будет казаться: если ребенка не интересует то, что интересует нас, значит, его ничего не интересует. Опасное заблуждение. Интересы ребенка могут сильно отличаться от наших, и мы должны потрудиться душой, чтобы признать их.

Так хочется посмотреть на занятия и интересы ребенка с точки зрения будущей профессии. Один отец сломал голубятню, сказав сыну: "Голуби тебя не прокормят". Это верно, не прокормят; но мы не можем знать, какие ценнейшие качества

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 27 28 293031 32 Следующая ⇒