|
|||
22. Шесть четвертныхКак забрали Тимошу, никто даже и не удивился. -- Давно туда и глядел. -- Язык-то распускать он мастер был. Непочетник! О Боге-то все равно вон как об лавочнике Аверьяне разговаривал. -- И всюду, куда не следует, носом совался, обо всех судил. Скажи пожалуйста, какая нашлась Маремьяна-старица -- обо всех печалится. А Моргунов сказал: -- Такие головы у нас недолго держатся. Вот мы с Барыбой поживем. Похлопал Барыбу по спине и поглядел на него иконописными своими глазищами, не то презрительно, не то ласково: поди-ка у него разбери -- притворник он. Вечером в тот же день Семена Семеныча к себе пригласил исправник Иван Арефьич -- на чашку чаю. И умолял Христом-Богом: -- Наставьте вы этого своего... как его там... на путь истинный. Ну да, Барыбу-то этого. Чтобы поопределенней как-нибудь на суде показал. Я ведь знаю, он у вас специалист, ну чего там, чего там, люди свои. Ей-Богу, они мне всю шею отвертели, губернские эти, разделаться бы с ними -- да и с колокольни долой. А уж этот полковник с своими привередами: то ему не так, это не эдак... Поторговались, сошлись на шести четвертных. -- Ну, чего там мало -- не мало. И этому... как его... местишко какое-нибудь можно, Барыбе этому устроить. Чего ж еще лучше? Ну, писарем там, урядником... А на другой день, за кронберговским пивом, Моргунов подходами всякими подходил к Барыбе, улещал его. Барыба все мялся. -- Да мы с ним вроде приятели были, чудно очень как-то, неловко. -- Эх, милый, нам ли с тобой стесняться да думать над чем-нибудь? С головою ведь увязнем, сгинем. Как это в сказке какой-то: оглянуться -- помереть со страху. Так уж лучше без оглядки. Да оно ведь до суда-то еще и далеко. Коли оскомина будет -- отказаться успеешь. " А и правда, черт с ним, все равно чахотка там эта... А тут бы местишко еще если заполучить... Что же, весь век, что ли, с хлеба на квас? " И вслух Барыба сказал: -- Разве что для вас только, Семен Семеныч. Кабы не вы -- ни за что. -- Кабы не я... Да я, голубь, знаю, что без меня такого бы сокровища из тебя не вышло. Ни то бы, ни се. А теперь... Он помолчал, потом вдруг нагнулся к Барыбину уху и шепотом: -- А тебе черти не снятся? А я каждую ночь во сне вижу, каждую ночь -- понимаешь?
|
|||
|