Серия КРОВАВЫЙ НАВЕТ 2 страница

-Поклонения кому? – Переспросил тот.

-Поклонения Ю К И Л И, - по буквам произнесла девушка. – Это индейский бог, который ради спасения людей превратился в кактус.

-Пха…оригинальный способ. Жаль Христос об этом не знал. - Прыснул Питер, но поймав строгий взгляд напарницы, вновь стал серьезным.

-Так вот, индейцы, чтобы почувствовать тело этого самого Юкили, съедали кусочек его плоти, в смысле кактуса пейот. Его подсушенная мякоть является сама по себе психоделиком. Душа возносилась на небо и…, – при этих словах Кетрин подняла глаза и увидела на потолке огромное черное пятно, как от копоти. Она приподняла бровь, недоуменно уставившись на него, но потом продолжила. – И сливалась с миром божественным.

-Но разве эти обряды имеют что-то общее с жертвоприношениями? – Необращая внимания на удивление напарницы, продолжал расспросы Марлини.

-Вообще нет. Пейотизм преследует цель духовного…как бы сказать…

-Перерождения? – Помог мужчина ей.

-Да, что-то вроде того. – Кивнула девушка.

-Тогда почему убийства связывают с этим Юкили? – Заинтересовался Оливер.

-Дело в том, что вместе с трупами, на месте их обнаружения находили высушенный бутон пейота – кактуса, из которого индейцы добывают мескалин. Все жертвы умирали именно от передозировки этим мескалином. А пейотизм является классическим обрядом во время ритуала поклонения индейским богам и духа.

-И естественно в силу полуавтономного положения Нации подозреваются сами навахо? – Предположил Оливер.

-Само собой. – Подтвердила женщина. – Пресса уже сделала свое дело…

Мужчины горько ухмыльнулись.

-Ладно, а что касается жертв – они как-то связаны между собой, кроме, конечно, территориально-этнической принадлежности? – Уточнил Марлини.

-Все жертвы разного пола и возраста. Нет у них ничего общего, такое чувство, что преступник просто истребляет этнос. – Ответила Кет

-Возможно, у него есть какие-то скрытые мотивы, которые мы пока не видим. – Предположил Оливер, но Кетрин только пожала плечами.

Она еще раз окинула взглядом кабинет, представив, что теперь ей придется находиться в нем ежедневно и постаралась найти хоть какую-ту маленькую радость в этом темном, сером помещении.

-Пейотизм… - Марлини на минуту задумался и подошел к компьютеру. –Мне кажется, что я уже когда-то встречался с подобными случаями.

-Употребление мескалина нередкое явление, вполне возможно, что ты… - тут Кетрин осеклась, словно вспомнила что-то из прошлого, посмотрела на Питера с каким-то смущенным недоумением, и с трудом закончила фразу: – Вполне возможно, что дела о наркоманах-мескалинщиках и попадались на глаза.

Она увидела серый глиняный горшок, декорированный мелкой мозаикой из полупрозрачных стеклянный камешков овальной формы самых разных оттенков. Он стоял на верхней полке стеллажа между двумя толстыми книгами в темно-красной обложке с потертыми надписями. Этот цветочный горшок как оазис посреди пустыни, привлек ее внимание, в то же время, напомнив о чем-то светлом, настолько ясно, что Кетрин почти незаметно улыбнулась.

-Да. Но я о другом. – Марлини не заметил ее взгляда, погрузившись в экран компьютера. - Мескалин мескалином, но здесь дело не в рядовых подростках, решивших поймать кайф. – Пояснил мужчина. – Ты же сама сказала, что пейотизм классический обряд для навахо. Вряд ли человек, который с детства сталкивается с ним, способен переборщить с его применением.

-Это верно… - Согласилась Кетрин, оторвавшая взгляд от цветочного горшка и вернувшись в реальность. -Может, вы поделитесь своими соображениями? – Женщина подошла к Питеру поближе, и он уловил легкий приятный аромат ее духов. В них были нотки сандала и жасмина, тонкий цветочный запах напоминал о Востоке и идеально сочетался с ее немного смуглой кожей, сохранившей еще остатки загара от прошлого купального сезона, несмотря на то, что на дворе уже был конец зимы.

Мужчина отскочил от клавиатуры, отодвинувшись от Кетрин подальше и загородив экран компьютера спиной.

-Мы пока еще ничего не выяснили. – Пробормотал он словно подросток, застуканный за просмотром порнографии.

Кетрин посмотрела на Оливера, словно, искала поддержки, но тот лишь сощурился и неуютно поежился.

-Да Бог его знает. – Тот пожал плечами. – Но только не зря в убийствах обвиняют навахо. Не зря.

-Я думаю нам стоит в первую очередь искать того кому выгодно, чтобы навахо оказались виновны. Ладно, нам стоит заказать билеты в Тусон. Сделаешь? – Попросил Питер, хотя просьба его скорее звучала как приказ.

Кет с укором посмотрела на Оливера, потом на Питера, но ничего не ответила. Только поджала губы и почти незаметно кивнула головой.

-Вот и хорошо, а мы как раз все выясним по поводу этого мескалина, - не вдаваясь в подробности, произнес Марлини и протянул Кетрин телефон.

***

Кафе с утра не было популярным местом времяпрепровождения, поэтому эти двое могли достаточно спокойно поговорить.

-Мистер Лютер, в своей книге, Вы пишете, что не смогли бы справиться со всеми трудностями, если бы не помощь некоего незнакомца. Что это за незнакомец?

Собеседник улыбнулся.

-Но нет, нет, его имя я не могу раскрыть. Он оказал мне такую услугу, что я готов каждый божий день молиться о его спасении.

-Прекрасный незнакомец? – Интервьюер слабо рассмеялась. – Боюсь спросить, как же он вывел Вас из затяжной депрессии, если, по Вашему же собственному признанию, с этим не справлялись лучшие психологи в стране.

Лютер посмотрел на диктофон, лежащий на столе, между двумя чашками кофе.

-Поймите, ведь половина чудесного излечения заложена в самом пациенте. Если он хочет вылечиться, то, как говорится, медицина бессильна. А те психиатры и психотерапевты, что работали со мной после гибели моей жены, не смогли мне внушить радость к жизни. Они не позволили мне чувствовать желание жить.

-А незнакомец помог? – Удивилась журналистка.

-Помог. – Кивнул Лютер. – Он не просто помог. Он раскрыл во мне такую силу духа, что я теперь этой силой могу заряжать других.

Его собеседница недоверчиво посмотрела на Лютера. Она видела свет в его глазах, видела огонь, который готов был спалить все кругом, но в тоже время, предполагала, что это всего лишь часть тонкой психологической игры. В конце концов мистер Фил Ли Лютер знаменит не только своими произведениями, но и своими интригами. Он мог свергнуть с Олимпа любого, кто мешался ему на пути, и любого мог возвести на вершину, лишь бы потешиться, смотря как тот, при его же помощи, скатится в пропасть.

-Вы не верите мне, я понимаю. – Улыбнулся Лютер. – Но это истинная правда. Понимаете, когда Вы отчаиваетесь и в своем отчаянии попадаете на дно, причем, крышка этого дна уже над Вашей головой, когда вы ничего не ждете от завтрашнего дня, то этот завтрашний день принесет вам больше счастья, чем вся прошлая жизнь.

Журналистка покачала головой, делая вид, что соглашается и понимает.

-Мисс Палмер, поймите, я не хочу, чтобы кто-то пережил тоже, что пережил я. Несмотря на последствия, сам ход лечения оказался очень тяжелым. Он мог привести меня в обе стороны и счастье, что я сижу перед Вами.

-Что Вы хотите сказать? – Нахмурилась женщина.

-Те люди, с которыми я провел несколько месяцев, имеют не самые стандартные методы.

-Насилие, наркотики, шоковая терапия? – Перебрала варианты женщина.

Лютер засмеялся.

-Элеонора, Вы слышали когда-нибудь о мескалине?

Журналистка кивнула.

-Хотите сказать, что Вас лечили наркотическими веществами?

-Хочу сказать, что меня вылечили. – Сделал акцент на последнее слово мужчина. – Мне абсолютно все равно к чему они прибегали и прибегают ли к этому сейчас. Важно, что я снова хочу жить и хочу писать.

Женщина насторожилась. Мескалин. Уже не в первом деле всплывает этот психоделик, уже не в первом деле люди ищут себя и пытаются избавиться от душевных мук с помощью этого средства. Уже не в первом деле в этом им помогают индейцы.

-Все же, могу я спросить, чем так примечательна тот незнакомец, который спас Вас?

«Нужно просто узнать, кто его «лечил» и дело в шляпе», - подумала женщина.

-Нет. И никогда не узнаете. Я поклялся, что и на смертном одре не раскрою ее тайны, даже если меня будет пытать АНБ.

«Тогда мне придется тебя убить», - снова подумала журналистка.

-Ну, а как же все эти истории с убийствами? Неужели Вы не боялись подобного?

-Смерти? – Переспросил мужчина. – Нет. Поймите, в тот момент я не боялся ничего. Я просто пошел туда, думая, чем черт не шутит, если и это не поможет, сброшусь с моста.

Он беспечно пожал плечами, отчего Элеонору передернуло. Этот жизнерадостный, пышущий оптимизмом человек так спокойно говорит о самоубийстве, что самому хочется спрыгнуть с моста.

Журналистка потянулась к диктофону и выключила его.

-А если я скажу Вам, что сама хочу вылечиться.

Кажется, что это заинтересовало ее собеседника. Он посмотрел ей в глаза и сощурился. Рассказать все ради красивой статьи – одно, но помочь другому в похожей проблеме совсем другое. Вопрос в том, можно ли доверять ей?

***

Тучный низкорослый мужчина шел по широкому коридору полицейского участка не успевая отвечать на приветствия шедших навстречу и мимо него, выходящих и заходящих в кабинеты, коллег. Двери с мутными стеклами, на которых были напечатаны имена детективов, были по обе стороны коридора. Между ними на стенах висели фотографии лучших сотрудников, а также тех, кто погиб при исполнении служебного долга. Спустя пару минут мужчина оказался возле своего кабинета. Ему приветственно улыбнулась секретарша, сидящая за столом прямо у двери. Мужчина зашел внутрь и захлопнул за собой дверь. Он работал здесь почти тридцать лет и никак не мог привыкнуть в ежедневной суматохе. С возрастом переносить шум, доносящийся из коридора, ему было все тяжелее. Еще не придя на работу, он чувствовал, как начинала болеть голова. Вставая утром с постели и, наливая крепкий кофе с двумя ложками сахара, он уже слышал этот шум, вызванный телефонными звонками, жалующимися посетителями, мелкими хулиганами и проститутками, приведенными в участок. Не то чтобы он не любил свою работу, скорее наоборот, но просто с каждым годом, с каждым новым делом ему все сильнее хотелось уйти на покой, уехать на родину – в маленький городок под Финиксом, провести там остаток дней, куря дешевые сигареты и, выпивая по вечерам сливовую наливку. Но каждое новое дело приводило к тому, что он оставался. Он должен был довести его до конца и только потом уходить. Но после этого появлялось новое дело, потом еще одно, и еще, и еще, и еще… Это был замкнутый круг и комиссар в глубине души понимал, что этот круг не разорвется никогда, хотя продолжал надеяться, что когда-нибудь ему хватит смелости уйти, бросив все, или на худой конец, на его место пришлют молодого энергичного новичка, а его «попросят».

Не успел комиссар сесть за стол и закурить первую «рабочую» сигарету, как в кабинет залетел его помощник – молодой долговязый парень с квадратным лицом и маленькими, глубоко посаженными глазками.

-Шеф! – Воскликнул он, но комиссар уже по одному выражению его лица понял что произошло.

-Опять? Девятый? – Спросил он спокойно.

-Да. В Сагуаро[1]! – Эмоционально подтвердил помощник.

Комиссар поднялся с кресла и нехотя прошагал в сторону двери.

-Поехали. – Проворчал он.

***

Небольшой ресторанчик неподалеку от дома Кетрин был мил и уютен. Неплохая кухня к тому же была еще и очень недорогой, что привлекало многих. Посетители здесь не переводились даже днем, что уж говорить о вечернем времени.

Зал, освещенный тусклым рассеянным светом, был полон. Центральная площадка была свободна и только несколько пар позволили себе потанцевать под зажигательные ритмы музыки, звучащей из колонок, развешанных на стенах по всему залу. На стенах также имелись небольшие картинки с изображением американской природы, постеры из известных кинофильмов и фотографии голливудских звезд.

По краям зала располагались столики из коричневого лакированного дерева с мягкими сиденьями.

Пройдя мимо барной стойки и войдя в закуренное, полное людей, шумное помещение, Кет не сразу заметила Майкла. Он сидел за одним из самых крайних столиков и разглядывал что-то в своей чашке с густым крепким черным кофе.

-Привет! – Устало поздоровалась женщина, подойдя к нему.

Майкл вздрогнул, словно не ожидал ее здесь увидеть.

-Привет! – Ответил он, встав.

-Давно ждешь? – Спросила девушка, поцеловав его в щеку.

-Нет. Минут пять. – Соврал он, приобняв ее за талию во время короткого быстрого поцелуя.

Они сели за столик и Кет раскрыла меню.

-Как прошел первый рабочий день на новом месте? – Поинтересовался Майкл.

-Ничего. – Ответила женщина, с безразличным выражением на лице выбирая себе ужин.

-А как напарник? Ты мне, кстати, так и не сказала, как его зовут.

Кетрин ошеломлено уставилась на мужчину и недвижимым взглядом дырявила шелковый лацкан его темно-синего пиджака. Она приложила кулак ко рту и продолжительно выдохнула.

-Кетрин? – Майкл отложил меню на край стола и перегнулся к невесте.

-Знаешь, сегодня я хочу равиоли со сливочным соусом. – Кетрин нервно потерла руки и, опустив взгляд, пыталась перейти от темы.

-Кетрин. – Напористо повторил Майкл.

-Дорогой, - женщина потерла подбородок, потом лоб и переносицу, - я не хочу об этом говорить, ладно.

-Но это же просто имя… - Непонимающе пробормотал парень.

Кет покачала головой и нахмурилась, накрыв лицо ладонями.

-Ты просто не знаешь, кто это… - Вымученно улыбнулась она.

-Скажи мне. – Простодушно пожал плечами мужчина.

Кетрин подергала мочку уха и отвернулась. В голове крутились только воспоминания о первом рабочем дне и взгляд Питера полный насмешки, удивления, раздражения, и его слова: «Приказы не обсуждаются, да, Кетрин? »

-Ничего плохого или ничего хорошего? – Уточнил Майкл, приподняв свои брови.

Кетрин посмотрела на него и на морщинки на его лбу и вспомнила весь сегодняшний день. В нем не было ничего столь ужасающего, но и приятного тоже было мало. Весь день Кет чувствовала себя не напарником Питера Марлини, а его секретарем, служанкой, горничной. Он не посвящал ее в свои размышления о новом деле, никак не реагировал на ее замечания по этому вопросу. Вообще не обращал на нее внимания, только если ему нужно было спросить, заказала ли она билеты до Аризоны, вытерла ли пыль со шкафов, принесла ли дела из архива, посмотрела ли в интернете некоторую информацию. Все. На этом их общение заканчивалось. Сам же Марлини ничего ей не объяснял, если и искал что-то и находил, то не соизволял посвятить в это Кет.

Оливер сначала вел себя более приветливо, по крайней мере, из чистой вежливости спросил ее, как долго она в Бюро, но потом его вызвали на объединенное совещание нескольких отделов и единственная ниточка надежды Кетрин на приятное проведение дня в новой компании оборвалась также резко, как возникла сама работа в группе Питера и Оливера.

-Это… - Она чувствовала себя так, словно ее платье порвалось, в то время как она поднималась для получения премии Гремми. – Это Питер Марлини.

-О, дьявол! – Мужчина сжал кулаки и стукнул ими по столу. – Из 13 тысяч агентов Бюро тебя могли назначить именно к этому придурку?! Как, к чертовой матери, он пришел к этим ритуальным преступлениям?!

-Ладно, Майкл, давай не будем об этом. Это просто работа. Просто работа. – Говорила она успокаивающей интонацией. –Кроме того, он там не один.

-Не один? – Удивился Майкл.

-Оливер Уинстер. – Глухо пробормотала женщина.

Майкл сделал большой вдох, напряженно сглотнул и, дергая в руках салфетку, свернутую «лебедем» тяжело задышал.

-Ладно, милая, - через несколько секунд смог он, наконец, заговорить. - Давай лучше выпьем за твое новое назначение, за тебя, за нас. – Предложил мужчина, ненависть в котором, разве что не выплескивалась из ушей. – Кроме того… - Он достал из кармана продолговатую коробочку из красного бархата и протянул Кет. – Это мой подарок на сегодняшний день Святого Валентина.

-Майкл… - Девушка была в замешательстве, она не знала как реагировать. – Я…польщена…, но зачем? Ведь это…Господи… - Она открыла подарок и увидела шикарный золотой браслет с изумрудами. – Майкл…. – Браслет был великолепен. Он поражал красотой огранки камней, непревзойденной чистотой и блеском золота высшей пробы. – Я не знаю что сказать. Это очень дорогой подарок. Не стоило. – Пыталась хоть что-то сказать девушка, потерявшая дар речи от красоты преподнесенного презента.

-Да, брось. Моя будущая жена должна иметь только самые прекрасные вещи. – С широкой улыбкой на лице, ответил мужчина.

-Спасибо, дорогой. Я не знаю, что и сказать. Это прекрасно. – Девушка перегнулась через столик и крепко поцеловала жениха в губы.

Молодые люди протянули бокалы навстречу друг другу, но тут взгляд девушки упал на случайного посетителя бара. Он сидел, одиноко потягивая виски. Его лицо было сплошь покрыто морщинами. Тонкие худые пальцы скручены артритом. Он сгорбился над столом и пригибался все ниже каждый раз, когда поносил ко рту стакан с алкоголем. Кетрин заметила, что он смотрел прямо на нее. Она не могла не запомнить этот взгляд. Это был тот мужчина, которого она встретила на кладбище у могилы отца. Мужчина заметил, что она его увидела, и еще более пристально посмотрел ей прямо в глаза. Кет как током прошибло. Она выронила бокал, и вино пролилось на скатерть.

-Что с тобой? – Обеспокоился ее спутник.

Но Кет не слышала его. Она все еще смотрела в глаза тому незнакомцу, не способная оторвать взгляда, словно он удерживал ее какой-то незримой силой.

-Кет! – Вскрикнул Майкл, и только это вернуло ее на землю. Женщина обратила свой взор на жениха, который ошарашено и непонимающе смотрел на нее, а когда снова посмотрела в сторону где сидел незнакомец, того уже и след простыл.

-Все в порядке. Просто…задумалась…показалось…прости…

-Да ничего. – С подозрением ответил Майкл. – Ты кого-то увидела? – Он обернулся, чтобы посмотреть в ту сторону, куда смотрела она, но уже, конечно, никого не увидел.

-Нет-нет. Все нормально. Прости. – Кетрин с трудом выдавила из себя улыбку. – Так на чем мы остановились? – Переспросила она.

-На тосте за любовь. - Майкл разлил вино по бокалам, стараясь не портить вечер лишними вопросами, и протянул один из них Кет.

Она взяла бокал, но еще несколько секунд не могла прийти в себя. Тот мужчина не шел у нее из головы. Кетрин показалось, что он не зря преследует ее, пытаясь что-то сказать или показать, но только что она понять не могла. В тот момент, когда их глаза встретились, ей показалось, что она услышала его, услышала то, что хотел сказать незнакомец, но мысль эта казалась слишком странной, чтобы воспринять ее.

***

Обстановка в квартире Питера Марлини была вполне подходящей для холостяка. Кругом были разбросаны одежда, журналы, пакеты из-под еды. Войдя в небольшую гостиную, он одним махом смел все, что неделями валялось на кофейном столике, и предложил своей спутнице что-нибудь выпить.

Девушка стояла рядом с дверью в прихожей и пыталась расстегнуть замок на ботильоне, который никак не поддавался.

-Прости, что у меня не убрано. Но ты же знаешь, какая у агента ФБР работа. Нам совершенно некогда. – Оправдывался мужчина, пытаясь навести хоть малейший порядок, хотя от его усилий становилось только хуже и бардак царивший в гостиной, не стремился покидать насиженные места.

Он обернулся и, заметив замешательство своей гостьи, улыбаясь, подошел к ней и наклонился.

-Давай я тебе помогу. – Ласково сказал он. Его крепкие руки ловко дернули «собачку» на застежке и та беспрекословно подчинилась. Марлини помог снять девушке сначала один сапожок, потом другой и нежно взяв под руку провел в, как бы, убранную гостиную.

Гостья села на серый диван, стоящий у окна, осторожно пододвинув плед и подушку, все еще лежащие на нем. Марлини в этот момент налил в фужеры шампанское и присел рядом со спутницей.

-Давай выпьем за то, чтобы никакие замки на твоем пути, не могли тебя остановить. – Предложил он, протянув один бокал девушке. От него еще разило противным ароматом дешевого бара, смешанным с запахом кислого виски, но он пытался перебить его мятной жвачкой, из-за чего становилось еще противнее, хотя девушка, вроде бы, и не замечала этого.

Та взяла бокал и слегка прикоснулась губами к напитку, не переставая улыбаться мужчине. Ее, видимо, нисколько не смущала и та обстановка которая ее окружала.

-Здесь становится жарко. – Прошептала она томным глухим голосом и стала медленно снимать пиджак своего строгого делового костюма.

Марлини с наслаждением наблюдал за ее действиями и даже отставил бокал с напитком, чтобы случайно не выронить.

Женщине льстило подобное внимание, и она стала медленно расстегивать маленькие перламутровые пуговички на своей белой шелковой рубашке.

Марлини заерзал на диване в нетерпении и стал сжимать и разжимать пальцы, не зная куда деть руки в порыве желания помочь девушке. Та же с надменно-довольным лицом смотрела ему прямо в глаза и чуть ближе подсела к мужчине, отбросив подальше пиджак.

Теперь уже мужчине не нужно было себя удерживать, и он запустил свои руки ей под блузку и стал ласково поглаживать спину. Гостья села ему на колени и вытащила его рубашку из-за пояса. Мужчина прикоснулся своими губами к ее губам и, получив своеобразное разрешение в форме непродолжительного мычания, крепче прижал девушку к себе. Та надавила ему на плечи своими хрупкими руками, и Питер откинулся на спинку дивана, потянув за собой партнершу. Не отрываясь от поцелуя, стянула сначала с агента, а потом с себя рубашки и принялась расстегивать юбку, когда у Марлини зазвонил телефон.

-Оооо… - Разочарованно протянула девушка. Марлини это также не доставило особого удовольствия, но не ответить он не мог. Он подвинул спутницу и взял трещащий телефон.

-Алло. Да. Да. Нет. Да. Нет. Не могу. Нет. Да. Я на работе. Да. Прости. Да. Пока. Спасибо. Пока. – Разговор не продлился и полминуты, когда Питер зло бросил телефон на ковер перед диваном, и вновь обратив внимание на гостью, продолжил начатое.

***

-Ты никогда не поверишь, кто оказался нашим новым напарником.

Оливер обнял полусонную женщину, проскользнув рукой под шелковое одеяло.

-Синди Кроуфорд?

Мужчина вяло усмехнулся и чмокнул жену в затылок, вдыхая тонкий кокосовый аромат ее шампуня, отдающий пряным мускусом.

-Ну, она, конечно, не супермодель, но тоже ничего. – Ответил он.

-Что? – Женщина приподнялась на локте, свободной рукой удерживая одеяло у груди. – Это женщина?

-Более того. Это Кетрин Робинсон. – Притягивая обратно к себе жену, кивнул Оливер.

-Кетрин Робинсон?! – Воскликнула женщина.

-Тише, Барбара. Не хочу, чтобы соседи подумали, что ты выкрикиваешь имя какой-то женщины посреди ночи. Это поколеблет мою репутацию. – Неловко отшутился он.

-Кетрин Робинсон? – Уже тише повторила женщина.

-Да. Я не знаю, чем она провинилась в прошлой жизни, что судьба снова столкнула ее с Марлини. – Поднимая подушку и усаживаясь на кровати, ответил Оливер.

-Поверить не могу, легендарная Кетрин Робинсон будет работать с вами. – Барбара провела рукой по щеке, удивленно вглядываясь в темноту. – Лучше бы ты сказал, что это будет Синди Кроуфорд.

-Я бы тоже был не против. – Усмехнулся мужчина, получив шутливый тычок в бок.

-И как они ведут себя? – Поинтересовалась его жена.

-Кстати, достаточно неплохо. Для их-то ситуации. – Приподняв брови, отметил Оливер.

Женщина поправила волосы и легла на теплое плечо супруга, укутавшись с шелковое постельное белье темно-фиолетового цвета с крупным рисунком белого лотоса.

-Может, все забылось. – Проворчала она, погружаясь в сон.

-Я бы не был так уверен. – Шепнул мужчина, поправляя одеяло над женой и, последовав ее примеру, закрыл глаза.

***

Ночной холод аризонской пустыни заполнил все краешки безграничной земли. Каждое ущелье Большого Каньона почувствовало дрожь от наступившей темноты и дыхания февральского ветра. Яркий ослепляющий свет погас, уступив место лунным дорожкам, освещающим кактусы и сухую траву, возвышенности и трещины, хоканы и землянки.

На юго-западе стояло небольшое поселение навахо. От крепости, построенной здесь еще в семнадцатом веке ради спасения от испанцев, практически ничего не осталось. Да и теперь она бы все равно не спасла. Опасность, которой так боялись навахо сегодня, могла бы пробраться сквозь любые щели, крепости, стены и мосты. Ни пустыня, ни океан не могли ее остановить. Эта опасность – цивилизация. Отвоевывая кусочки земель резервации, она сокращала поселения коренных американцев медленно, но неотступно. И так скудная, жадная земля этих мест была еще и слишком небольшой для самого многочисленного индейского народа Северной Америки.

Пирамидальная постройка в центре поселения была сделана из толстых широких сосновых бревен. Холод не мог проникнуть туда из-за того что стены были тщательно запечатаны глиной и землей, которые забивали щели между бревнами и практически скрывали пятиугольную форму хокана.

Из него лился тусклый желтоватый свет, издаваемый несколькими большими самодельными свечами. Внутри бревенчатого дома кругом сидели несколько людей. Здесь были женщины и мужчины, старики и дети. Самому старшему из них было, наверное, больше семидесяти, самому младшему около тринадцати лет.

В центре располагался асбестовый круг для огня. На своеобразном алтаре – обычном для индейцев одеяле - размещали Библию, орлиное перо, а рядом кожаную сумку с непонятным порошком.

В хокан вошел человек – в общем-то, еще молодой парень, но тяжелый труд и суровые условия жизни рано сделали из него мужчину – возможно даже слишком рано. Он поднес огонь к асбестовому кругу и все молча наблюдали за его действиями. Старик, сидящий рядом с алтарем, что-то прошептал вошедшему на ухо и тот понимающе кивнул. Спустя несколько минут индеец, руководящий церемонией взял книгу и стал читать молитву. Он произносил ее на древнем языке, и все, погрузились в дурман ритуала.

Мальчик-навахо стал разносить в большой жестяной банке какой-то экстракт. Каждый сидящий почерпнул по несколько ложек этого экстракта и, как ни в чем не бывало, сунул его себе в рот. Когда мальчишка подошел к подростку, видимо, впервые участвовавшему в обряде, тот долго не решался заглянуть в банку. Он посмотрел на всех сидящих рядом. Индейцы ждали от него действия. Но это ожидание не было нетерпеливым. Они не смеялись над ним, они не торопили его. Они просто молча смотрели на то, сколько ложек он возьмет себе. Они как-то даже с пониманием смотрели на него. Подросток посмотрел на старого индейца и после того как тот почти незаметно кивнул ему, почерпнул ложкой сухое растение. Он быстро сунул его в рот и тут же скривился от горечи. В его голове пронеслась мысль о том, как эти люди даже не поморщились когда съедали эту гадость. К горлу подступила резкая тошнота. Он отвернулся не в силах сдержать рвоту. К счастью рядом с ним стояла специально отведенная миска - его заранее предупредили о таком повороте. Когда его желудок немного пришел в норму он снова повернулся лицом к сидящим. Некоторые из них уже сидели, высоко закатив глаза и «погружались в себя» как говорил старик. Других рвало. Они в отличие от мальчика не скрывали своего естественного позыва, не отворачивались и не стеснялись этого. От этого зрелища ему стало снова плохо. Но теперь он уже не стал оборачиваться, он подставил ко рту миску и несколько минут не мог остановить рвоту.

Когда приступ прекратился, мальчик посмотрел на своего наставника. Старик уже был в экстазе и не обращал на него никакого внимания. Прошло, наверное, около часа, когда и он почувствовал изменения в своем сознании. Все сидящие рядом вдруг оказались так далеко, как если бы он стоял на одном краю Бруклинского моста, а они на другом. Было сложно различить их силуэты, не то, что лица. Сам новичок словно возвысился над землей и парил где-то над пустыней. Он мог видеть себя и сидящих рядом сверху, словно душа его отделилась от тела и теперь, соединяясь с верховной сущностью, пребывала в полной эйфории. Чувство тревоги и радости переполняло всего его. Он не мог понять, где находится. Тела он не чувствовал, необыкновенная легкость растекалась по каждой клеточке организма. Где-то в глубине его раскрепощенного сознания еще оставались частички разума, но и они скоро исчезли. Границы мира расширились. Он смог видеть пустыню, где находилось его тело сейчас, мог видеть айсберги Гренландии, оазисы Египта, небоскребы Чикаго, лесные тропинки, железные дороги, тропические леса Австралии и сибирскую тайгу. Все это он видел и по отдельности и словно все вместе сразу.

Сколько это длилось, он не знал, но постепенно эйфория сменилась на головокружение, легкость членов на тяжесть, тянувшую ко сну. Головная боль исходила откуда-то изнутри и тупой силой давила на стенки черепа. Его снова потянуло рвать. Не найдя свою миску подросток не в силах противится расстройству его желудка стал рыгать прямо на пол хогана.

Никто не обращал на него внимания. Люди находились еще в порыве «освобождения», вознося свои души к верховным божествам, постигая истину, узнавая себя изнутри.

***

В то время, когда молодой индеец познавал себя и раскрывал свою душу богам, пытался выйти из бренного тела, сдерживавшего порывы чистой невинной души, на другом конце поселка, почти в самой его глубине, там где заканчивались границы навахо и начиналась земля хопи, в старом домике сидел другой человек, ждущий того же, что и молодой индеец. Он пытался очиститься от страшных мыслей, сковавших его душу и цепями приковавших его к одной непостижимой цели: он должен выполнить свой долг перед предками.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒