Агентство Алфавит 12 страница

Спустя некоторое время, Оливер вернулся и смущенно посмотрел на нас.

- Ребята, простите за то, что…

- Ничего. Тут твоей вины нет, таким родился. Могу я тебе задать один очень личный вопрос?

- Да – твердо ответил он.

- Ты знаешь, как зовут твоего отца?

Парень стал мрачнее тучи, после чего крайне неохотно ответил:

- Ферровакс. Его имя у меня в голове с самого рождения, даже выяснять не пришлось. Надеюсь, что когда-нибудь, я прикончу этого ублюдка.

Фая аккуратно взяла его за руку.

- Мы будем рядом в этот момент.

По его щеке, сияя ясным пламенем, покатилась слеза, которую я еле успел поймать, прежде чем она упала на стол и прожгла его. Хорошо, когда под рукой есть керамическая посуда. Кстати, интересно, может можно будет ее потом использовать?

В общем, вечер был своеобразный, но, видимо, мы обзавелись новым другом, а он – даже двумя сразу.

Глава 30

Проспав несколько часов (ну, что поделать, Оли пришлось спать в подвале), мы все-таки выдвинулись в путь.

Дорога была разведана, на каждое препятствие были давно заготовлены обходные пути, так что ничего непредвиденного не случилось. Да и в принципе, мы же не оборудование воровать шли, и даже не продукцию, так что опасаться нам было разве что за незаконное проникновение, а от этой беды полудракон и недомаг уж точно могли уйти.

Печь заработала как надо, и нам оставалось лишь сидеть и ждать, когда же к ней потянется ящерка… Ну, и постараться не заснуть при этом.

- Вит, а у твоей сестры есть кто-нибудь?

Я усмехнулся.

- Понравилась?

- Да. Она такая… хваткая… Деловая… И красивая.

- Оли, у нее есть парень. И этот парень сейчас среди Стражей Белого Совета. Так что – не стоит. Тем более, что у них все серьезно. Подожди…

Я проверил Зрением печь, как делал уже не раз, но пока саламандры не предвиделось.

- Но не волнуйся… Наверняка и ты себе кого-нибудь найдешь. Кстати, все спросить хотел… А зачем тебе-то саламандры?

Он смутился.

- Есть.

- Так банально? В салат покрошишь?

- Нет… Не совсем. Я же с огнем связан, а значит – они мне часть силы могут дать.

- Тебе кто-то об этом рассказал?

- Да. Одна старая… Ну, даже не знаю… Знахарка. Ведьма. В общем, женщина, которая смогла мне рассказать кто я такой, и как мне жить с этим. Она мне сказала, что жир этих саламандр даст мне возможность не просто увеличить свою силу, но и взять ее под контроль, а мясо – придаст крепости всему организму.

Я зажмурился.

- Зачем? Хочешь стать драконом полностью?

- Хочу расправиться с отцом.

Я покачал головой.

- Глупо, Оли… Он же тоже с огнем связан. И ему, с учетом того, что он не полукровка, на твое пламя начхать будет. Хочешь средство против него – ищи на обратной стороне медали. С жаром и огнем можно бороться, не противопоставляя им то же самое. Я бы, даже, наверное, пошел к зимним фэйри, и постарался узнать, что они могли бы сделать. Хотя, может ты и прав, лишним не будет, если он сам тебя спалить не сможет.

- У меня примерно те же мысли на этот счет. Только чтобы к зимним идти – тоже подготовиться нужно.

Некоторое время мы молчали, неторопливо потягивая кофе, который нам дала с собой моя сестренка.

- Не понимаю я всего этого, - вдруг произнес Оливер – вот смотри, вампиры сражаются с Советом… Зима сражается с Летом… И есть – мы.

Я заулыбался последней фразе.

- Есть мы, которым эти войны, откровенно говоря, ни к одному месту не прилипли. Те, кто просто живет. Да, у нас бывают разногласия между собой, но в целом – я бы не встал ни на одну из сторон.

- Мне встать придется, если припрет. Если здесь объявятся Красные – они меня уничтожат только за то, что я могу стать чародеем. Я им интересен либо в услужении, либо как еда. А в отношения Дворов я вообще стараюсь не лезть, там утонуть можно.

- Да, я это понимаю… Но ради чего все это?

- Насчет Дворов – это просто изначальный ход вещей, и ничего более. По крайней мере - так кажется. А вот насчет Совета и Красных… Ходят слухи, что один из Совета решил спасти свою девушку, которую решили сделать вампиром. И, если это так, то я его вполне понимаю.

- Думаю, что и весь Совет тоже…

- Скорее всего. Правда, одно дело, что они внутренне с ним согласны, и совсем другое, что они могли бы им запросто пожертвовать, если это прекратит войну. Безопасность большинства, и все такое…

- Не думаю, что это сработало бы, если вампиры действительно такие, как ты про них говоришь. Скорее всего, на бумаге настало бы перемирие, до одного удара, который полностью всех уничтожит. Никому неохота держать под боком соседа, который способен тебя прикончить в любой момент.

- Согласен. Думаю, что Совет придерживался бы такой же позиции, и война, если и закончится, то только с полным уничтожением одной из сторон. Вот только я боюсь себе представить, что будет после этого…

Брошенный на печь взгляд Зрением показал мне уютно свернувшуюся ящерку.

- Она на месте. Твой выход.

На это было больно смотреть, хотя я и знал, что никакого вреда жар ему не причинит, когда Оли подошел к печи и сунул в неё руку, вылавливая ящерку, немедленно попытавшуюся удрать.

Впрочем, смотреть на извивающийся в его руке кусок живого огня было не менее больно, правда, на этот раз, уже глазам, поэтому я нацепил на нос поляризационные очки.

- Вот она… Давай, делай, что хотел.

Я в растерянности посмотрел на него.

О чем, я, идиот, спрашивается, думал, когда отправлялся на эту охоту?

Я не имел ни малейшего понятия о том, как извлечь из нее столь необходимую мне субстанцию.

- Подожди… Дай подумать…

- О чем тут думать?!? Если ты этого не сделаешь, то мне проще свернуть ей шею. Я и так эту тварь еле держу.

Мозг вскипел, перерабатывая варианты.

Слезы могут вызвать разные вещества, но у меня не было времени экспериментировать с ними. С разумными – можно было выжать слезы сочувствия, жалости или чего-то построенного на эмоционале, но для этого необходимо было, чтобы оппонент придерживался хотя бы схожего мировоззрения. Оставался один вариант – боль.

Что может причинить боль огненной саламандре, существу наполовину – духу огня, а наполовину, по крайней мере сейчас, физическому?

Я выматерился, и чувствуя себя последней паскудиной за такие действия, сделал жест прижать ее к полу, ставя перед ее мордой приготовленную сахарницу из керамики.

- Начнет капать с морды – пусть капает туда!

После чего я глубоко выдохнул, сконцентрировался, и призвал на помощь все мое воображение, чтобы максимально точно представить необходимый мне результат, в который принялся накачивать магию и весь холод с улицы, до которого мог дотянуться.

- Glacies acus!

Результат не заставил себя ждать, и меж моих пальцев стала проявляться тончайшая ледяная игла.

Продолжая накачивать ее энергией, я увидел, как тварь забилась, почувствовав ее приближение к своему телу, и как самый конец иглы принялся таять.

Скрипнув зубами, я выкрикнул:

- Absolutum frigus!

Пальцы свело моментально, и я перестал их чувствовать.

Зарычав, я ткнул концом иглы чуть выше ее хвоста, и заорал, проводя весь холод идущий сквозь мое тело в нее.

Это было адски больно. Холод, невероятный, которого не испытывал ни один человек, тек сквозь меня, и я почти ощущал как промораживается насквозь моя плоть, и замерзает кровь. Вся рука отнималась следом за пальцами, и я опасался критической точки, за которой она просто превратится в кусок льда.

Одинокая слезинка сорвалась с морды саламандры, и, будь ты благословлен, Оли, за твою расторопность, упала в сахарницу.

Я оборвал подачу энергии и упал без сил. Два заклинания подряд выкачали меня досуха, и всё, что я мог сейчас – это валяться на полу, подхныкивая от ощущений.

Оливер одним движением свернул ей шею, сунул в ту же сахарницу, и подскочил ко мне. Ну, то есть, движений было много, но мне все это показалось одним.

- Вит… Лежи, не шевелись… Дай мне руку…

Легко сказать. Я не чувствовал ее до самого плеча, и все, что я мог – это прижимать ее к себе другой рукой.

Он аккуратно отвел целую руку и принялся гладить пострадавшую, от плеча к пальцам.

Да, я знаю, что он старался строго дозировать тепло, исходящее от него, но, скажите, вы когда-нибудь замораживали конечность до того состояния, после которого любое тепло покажется таким, будто вас в печку сунули?

Я орал. Орал, пока хватало сил. Когда голосовые связки отказали, и орать я уже не мог, я просто лежал, корчась, и пытаясь вдохнуть, и мечтал о том, чтобы пытка прекратилась.

Не знаю, сколько все это заняло времени… В моем понимании прошла вечность, прежде чем он отпустил мою руку, сунул нашу добычу в карман, и, подняв меня, вынес на улицу, чтобы отнести меня домой.

Где-то на первой же сотне метров я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то обнаружил что лежу в горячей, судя по поднимающемуся пару, ванне, а около меня хлопочет сестра.

- Вит, ну нельзя же быть таким идиотом… - со слезами на глазах приговаривала она – Ну зачем ты так со мной… А если бы ты без Оли сунулся? Вот только оклемайся полностью, и я тебе такое устрою, что ты навечно про любую магию забудешь…

Я попытался улыбнуться, и она, увидев это, занесла руку, чтобы отвесить мне тумака, но, хвала звездам, передумала. Мне только еще одной экзекуции сейчас не хватало.

- Скажи что-нибудь… Как твоя рука? Ты ее чувствуешь?

Это был очень хороший вопрос, и я прислушался к ощущениям, после чего судорожно кивнул и просипел:

- Обезболивающее…

В ответ, сестренка достала откуда-то шприц, и сделала мне укол, после чего я вновь погрузился в мир грез.

Следующее мое пробуждение застало меня на кровати.

Даже сейчас – рука была как в огне, и ей явно требовалось время на то, чтобы восстановиться, но, по крайней мере, она явно осталась целой, а остальное можно было потерпеть… С обезболивающими, или медитацией – это уж как повезет.

Спустя полчаса, в дверь вошла сестра в сопровождении явно какого-то врача, который осмотрел мою руку.

- С ней все будет нормально, молодой человек. Вы хорошо восстанавливаетесь, но я бы очень не рекомендовал вам повторять ваши опыты. Теперь – ему нужен покой, тепло, усиленное питание и уход.

И чем быстрее он уйдет – тем мне будет лучше, подумал я.

Словно повинуясь моим мыслям, он покинул комнату, а сестра сжала руку в кулак, и поднесла ее к моему носу.

- Ты понял? – поинтересовалась она.

- Понял. Больше так не буду. Придумаю что-то новое.

Нет, свой удар по голове – я честно получил, и даже не обиделся, потому, как он был полностью заслужен.

Мне действительно стоило подумать об этом заранее.

Вошедший Оливер оперся на стену.

- Спасибо, друг.

Он помолчал, прежде чем ответить.

- Я боялся что на эмоциях спалю там все к той самой матери… И пока тебя нес – боялся за тебя, и боялся что сожгу и тебя. Мне еще ни разу не было так страшно.

Я смог лишь кивнуть в ответ, поскольку это было мне более чем понятно. Самый большой страх – всегда не за себя, а за близких людей.

- Но ты смог помочь. И если бы ты не сделал этого – моя игра в Саб-Зиро окончилась бы весьма плачевно.

- Кто такой Саб-Зиро?

Я оставил вопрос без ответа, постаравшись уйти в медитацию, чтобы уйти от боли.

Глава 31

Спустя пару дней, я уже настолько оправился, что спокойно передвигался по квартире, не шипя, когда моя рука чего-то касалась.

В принципе, для занятий алхимией такие проблемы критичны не были, а магией я заниматься в ближайшее время не планировал. Нормальная же работа руки была намного важнее для второго.

Как бы то ни было – Оливер дождался, пока я оправлюсь, и лишь после этого стал собираться назад, к себе домой, но я уговорил его еще немного подождать, и в тот вечер, когда я почувствовал себя достаточно хорошо, мы засели с ним в лаборатории.

Да, у меня не было жира для основы, но я задумал кое-что другое, и половину ночи мы провели за возгонкой, выпариванием, и получением максимально чистых ингредиентов, которые потом пустили в дело.

Как результат, на свет появилась довольно неплохая штука, которая моментально впитывалась, не оставляла после себя жирного следа, приятно пахла, но, что самое главное, решала его вопрос аж на целых шестнадцать часов. Возможно, что я мог бы добиться и большего, но и этому итогу он был рад, как пикси дорвавшийся до меда.

Снабдив его запасом на ближайший месяц, я пообещал, что буду регулярно предоставлять ему тот же состав, а по возможности еще и улучшу его, и, с чистой душой и спокойной совестью, проводил его в дорогу.

После того, как он уехал, я наведался к Стафилу, поблагодарить его за такую наводку, и был очень необычно встречен им.

Он усадил меня за стол, и долго и пристально рассматривал, после чего хмыкнул.

- Ты изменился. И мне нравятся эти изменения, парень. Видимо, я сделал правильную ставку на тебя. Как там Оливер?

Я улыбнулся.

- Прекрасный человек и хороший друг. А еще – наконец-то решивший свои проблемы с наследием, так что теперь может и в городе почаще будет появляться.

Он пожал мне руку.

- Это действительно достойно уважения.

Пообедав у Стафила, я отправился к Башне Грифонов, проверить, что там водится из необходимого мне, и был приятно удивлен тем, что смог собрать почти весь нужный список. В замене нуждался лишь один из ингредиентов, и это должно было сделать мой эликсир максимально близким к оригиналу. Правда, за город все равно предстояло поехать, чтобы добыть крик петуха, да и в Небывальщину за кровью тролля придется наведаться, но это было уже мелочью.

Я возвращался домой, по уже пустынным улицам, когда услышал шум крыльев.

В городе, конечно, много летающих созданий, от воробьев и голубей, и до птиц покрупнее, но этот звук как-то совсем выбивался за рамки привычного, и я обернулся как раз в тот момент, когда что-то большое и очень твердое, налетело на меня, сжало в объятиях и потащило вверх…

Ну вот, Дороти, такими и бывают летучие обезьяны…

Когда способность здраво соображать вернулась ко мне, я обнаружил, что меня уже поставили на ближайшую крышу.

- Да твою ж…

Я уставился в уродливую, каменную, физиономию, и попытался осознать, что же передо мной, но мозг отчаянно отказывался выполнять это нехитрое действие.

- Смертный, - скрежещущий голос обратился ко мне – отдай то, что нам нужно, и останешься цел.

Я потряс головой, прочищая мысли.

Передо мной сидела горгулья.

Впору было рассмеяться, но, почему-то, смешно не было.

Чтобы вы знали, големов из разных материалов чародеи делают с очень давних времен. По преданию, еще раввин Лёв создал голема из глины, для защиты еврейского народа, и с тех пор – это искусство прогрессировало, и создавались они из самых разных материалов, для самых разных работ. Далеко ходить за примером было не нужно, то же самое создание Диппеля – было големом из плоти.

Ходили слухи и о бумажных големах, и о деревянных (да-да, я про Пиноккио), и еще о таких сочетаниях, которые и представить сложно, но все это меркло перед историей о горгульях.

Каменные стражи, чей вид должен был устрашать, и отгонять зло, зачастую пугали сами по себе. Согласно тому, что я знал о них, этих конструктов делали еще с седьмого века во Франции, и нередко – по заказу католической Церкви. В конце концов, самый известный образчик давным-давно поселился в Нотр-Дам де Лан, а это уже о многом говорит.

Вот только передо мной был не конструкт.

Как я это понял? Ну, технически – это было не сложно… Големы, даже самые продвинутые, не говорят, и в их глазах не видится разума. Они просто, если можно так сказать, запрограммированы на определенные задачи. Если чародею не хватает рабочих рук, и вполне достаточно знаний и сил, он создает себе помощника, который стоит неподвижно, пока в нем не появляется необходимость. Этот помощник не думает, он просто делает то, что ему велено.

Некоторые маги способны аккумулировать в материале запас энергии, и тогда голем способен на действия без приказа, но все равно, с четко очерченными границами дозволенного, как, например, защита жилища, после чего они возвращаются в неподвижное состояние.

Горгулья передо мной недовольно повернула голову, и смахнула с клюва упавшее сверху птичье дерьмо.

- Простите, мы, кажется, не знакомы… И я не очень понимаю вашу претензию ко мне.

Плечи, после каменных объятий, болели страшно. Ну почему все, кто намного крепче меня – стараются меня помять?

- Мое имя тебе ничего не даст, смертный. Ты не сможешь его произнести со своим горлом.

От голоса, который скрежетал как камень по камню (впрочем, чему тут удивляться, ведь так оно и было), приходилось морщиться, настолько резким и неприятным был звук, однако все слова были вполне различимы.

- Хорошо. Тогда как мне к вам обращаться?

- Придумай сам.

- Ладно, пройдемся по классике… Буду звать Голиафом. Меня зовут…

- Мне известно твое имя.

Я кивнул. Похоже, что в этом городе скоро каждая собака будет знать, как меня зовут.

- Так что же вам нужно, Голиаф? Я уверен, что не ссорился с вами, и не переходил вам дорогу. И, кстати, вы действительно живой, а не магический конструкт?

Одного, притом довольно злобного, взгляда, хватило, чтобы убедить меня в том, что он живой полностью.

- У тебя находится слеза саламандры. Я проследил за ней, и знаю, что она в твоем доме.

Вот только гоп-стопа мне от разумного куска камня не хватало…

- Извините, но я ее добыл сам, и делиться не намерен. Нужны – ловите сами, и добывайте. К тому же – мне она для дела нужна.

Массивный кулак поднялся вверх, преспокойно срывая с крыши лист кровли.

- Не впечатляет. Видел как тролли могут и покруче сделать.

На самом деле – впечатляло, конечно, и я еще с первых секунд думал о путях отхода.

- Смертный, я раздавлю тебя, а после – разберу твой дом до основания, чтобы забрать ее!!!

- Угу, и упрешься в Порог.

На и без того неприятной физиономии появилось жуткое выражение, которое, по всей видимости, означало усмешку.

- Порог – не в силах задержать меня.

Меня прошиб холодный пот. Порог – был одним из основополагающих моментов жизни. Пересечь его не утратив хотя бы части силы – было невозможно ни для кого, но создание, сидящее передо мной – утверждало, что это ему по силам.

Проклятье, даже боги должны терять львиную долю сил, если пересекут Порог без разрешения.

У меня закралось подозрение, что говоривший – вовсе не тот за кого себя выдает, и просто вселился в относительно удобную форму. Ну, или пытается меня запугать. Это тоже не лишено смысла, к тому же – делает он это довольно успешно.

- Очень интересно, - вежливо ответил я – а продемонстрировать можно?

Пока я не пойму что передо мной – о каких-либо дальнейших действиях речи идти не может. К тому же, боюсь, что проверить самому – мне не удастся. Скорее всего, если это кто-то вселившийся и ожививший камень – мои магические выкрутасы ему как слону дробина. Опять же, камень инертен, и воздействовать на него магией – паршиво выходит, тут уж проще кувалду взять, эффекта больше получится.

Я рискнул, и посмотрел твари в глаза.

Знаете, глаза очень часто называют «зеркалом души», и название такое дано не просто так. Чародей может, взглянув в глаза, увидеть все, что представляет собой его собеседник. У некоторых это идет потоком звуков, у других – вихрем образов, а некоторые… Говорят, что у них просто возникает ощущение. Вот только это палка о двух концах, ведь пока ты разглядываешь чужую душу, в твою смотрят точно так же. Узнавая про тебя все, даже то, что ты хотел бы навечно скрыть. Никаких завес, просто кристальная ясность.

Я увидел зарождающийся огонек, который, постепенно, принимал знакомую мне форму… огненной слезы. Она была средоточием жизни этого существа. Она была самой его сутью.

И я отпрянул назад, разрывая контакт, пока мой оппонент не увидел слишком многого во мне.

- Звезды и камни…

Передо мной возвышался первый представитель новой расы. Случайность, которой не должно было быть. Он не был плохим, злым, но не был и добрым. Абсолют нейтральности, которого интересовало только то, чтобы его род существовал, и для этого…

- Тебе нужна слеза саламандры, чтобы ты смог оживить еще кого-нибудь, такого как ты… Саламандра – наполовину дух, а наполовину живая, и от ее слезы ты унаследовал и то, и другое. Она подарила тебе жизнь… Вечную, как камень из которого ты состоишь… Одинокую, ведь других таких как ты – нет…

Крылья за его спиной сложились на манер плаща, и он наклонил голову.

- Ты понял. Нам нужна эта слеза. Уже не одно столетие никто не добывал их. Я не хочу быть один. Я хочу быть со своим народом. Пробудить свой народ. Моему народу нужны слезы.

Мне было его жаль.

- Прости. Эта слеза далась мне с очень большим трудом, и она нужна мне самому. И я, пока, не настолько опытный чародей, чтобы безопасно добыть еще, хотя, не исключено, что в будущем я это сделаю. Я могу предложить тебе просто подождать.

- Я ждал веками.

- Ничем не могу помочь. И рисковать связываться со мной ради одной слезы, когда я, в принципе, мог бы позже достать большее количество…

Может он и разумен, но не слишком умен, поэтому подобные вещи лучше проговаривать.

Воцарилось долгое молчание, после которого Голиаф проскрежетал:

- Я буду рядом с тобой, смертный, пока ты не сделаешь то, о чем сказал.

Зашибись просто… Вот только каменного мордоворота у меня за спиной, притом не скованного никакими морально-этическими нормами, мне и не хватало…

Я покачал головой.

- Думаю, что ты почувствуешь, когда это произойдет, так что – тебе нет нужды быть рядом. К тому же – сейчас я буду занят своими делами, и уж точно не планирую заниматься этим вопросом.

- Ты не понял. Я – помогу тебе в твоих делах, чтобы ты помог мне в моих.

Интересно, как отреагирует Фая, если я заявлюсь домой с таким домашним питомцем?

Глава 32

Скажем так, если пропустить все бранные слова, то сестра – промолчала.

Кстати, вы знаете, а это оказывается достаточно удобно – путешествовать на горгулье, когда у тебя нет машины… Правда, боюсь, что днем подобный фокус вызовет массу вопросов, и неминуемый всплеск активности «желтой прессы», но ночью, когда ни одному идиоту не хочется смотреть в ночное небо – это здорово экономит время. К тому же, Голиаф оказался не просто вынослив – он вообще не знал, что такое усталость.

Впрочем, несмотря на всё его бахвальство, Порог он переступить всё-таки не мог, и я вздохнул с облегчением. Некоторые правила таковы, что их нарушение может серьезно пошатнуть мою веру в мир.

Еще одним открытием, в отношении моего нового крылатого товарища, было то, что он, все-таки, ест. Гранит для него был подобен хлебу, а мрамор – представлял собой редкий деликатес, да и вообще, чем реже встречался камень в природе – тем больший интерес он представлял для него. Боюсь даже предположить, что он сказал бы, доведись ему сжевать рубин или алмаз.

А в целом, товарищ оказался на удивление спокойным… Днем он спал, полностью обращаясь в камень, и даже меняя окрас, что делало его полностью неотличимым от какой-нибудь скульптуры, но стоило солнцу зайти, и он принимался разминать конечности и крылья.

Чтобы выяснить все это – мне потребовалась пара дней и ночей, в течение которых мы успели слетать за город, раздобыть крик петуха, и навестить Ачифа, которому горгул не понравился, и он еще долго ворчал на эту тему. Пришлось ему объяснить, что некоторые заводят котов, некоторые собак, а мне вот перепал такой образчик.

Путем нескольких экспериментов, мы выяснили, что Голиаф вполне оправдывает имя, которое я ему дал… К примеру – он легко мог поднять над головой КАМАЗ, и швырнуть его, а про его неуязвимость… Ну что тут скажешь – камень это камень и есть. Когда источник твоей жизни кроется глубоко внутри, уничтожить тебя может разве что полное разрушение.

При всем этом, он был даже образован, и имел вполне неплохие представления о нашем мире. Как выяснилось, он, за прошедшие столетия, ухитрился выучить полдюжины языков, просто слушая, как на них говорят люди, и прослушать несколько институтских курсов, маскируясь под статую на одном из зданий студенческого общежития.

Впрочем, обладать знаниями – не значит уметь их применять. Да, память его была удивительна, и он запоминал все досконально, но практической пользы это не несло. Ну, кроме, разве что, вопросов горно-добывающей промышленности.

Немного повоевав с сестрой, я упросил ее купить мне замену необходимого ингредиента, в обмен на обещание, что горгул будет спать либо под окном, либо в подвале (ну а что такого, мы все-таки на первом этаже живем, а ему плевать на погодные условия), и стал тренироваться.

Да, пожалуй, это иначе не назовешь.

Получив от Лёши теоретические знания о том, как открывать проход в Небывальщину, я все равно не владел этим искусством на практике. По правде сказать, идти мне туда вовсе не хотелось, вспоминая свой прошлый визит, но особого выбора у меня не было, и я, навестив еще раз Башню Грифонов и позаимствовав там склянку, способную удерживать жидкость в ее изначальном состоянии, принялся учиться пронзать завесу.

Это только в кино кому-то достаточно махнуть рукой, и вот, пожалуйста, проход открыт. На практике, вам надо прочувствовать, где именно завеса между мирами тоньше, после чего сконцентрировать достаточное количество энергии, чтобы прорезать ее, а после этого – напрячь все свои магические мышцы, чтобы удержать проход открытым. Причем чем дольше он остается открытым – тем больше сил уходит.

Как результат, меня хватало на одну попытку в день, после которой я был выжат досуха, тело била крупная дрожь, а пот лил нескончаемым потоком.

Я искренне завидовал тому же Локи, у которого хватало сил делать все настолько небрежно, словно ее и вовсе не существовало. Но – кто Локи, а кто я…

Так или иначе, постепенно, я смог довести время удержания прорехи до пяти секунд, после чего признал, что у меня просто не остается сил, чтобы сделать хоть шаг на ту сторону, и тут моя ненаглядная сестренка посоветовала мне въехать в проход на горгуле…

Идея была здравой, в особенности потому, что на той стороне мне предстояло разыскать тролля, и хорошая физическая поддержка была далеко не лишней.

В общем, предупредив Диппеля, что мы идем за последним ингредиентом в Небывальщину, я натянул на себя новый комплект термобелья, который специально для походов на территорию Зимы заготовила для меня сестренка, и той же ночью мы отправились в путь.

Переход осуществлял я, сидя на руках у Голиафа, который беспрепятственно прошел завесу. Честно говоря, я опасался, что могут возникнуть проблемы, ведь день и ночь в Небывальщине понятия такие же относительные как пространство, а с учетом способности моего товарища стоять истуканом, пока на небе светит солнышко – было бы очень неприятно лишиться поддержки тогда, когда она больше всего нужна.

Но, хвала звездам, все обошлось, и мы вышли на заснеженную равнину, где паслись какие-то создания, напоминавшие козлов, с восьмью рогами на голове.

- Странное место, - проскрежетал Голиаф.

- Ты даже не представляешь насколько. Здесь ничему нельзя верить.

Честно говоря, я не имел понятия, открыли ли тропы для чародеев, и проверять это не хотелось. У меня были совсем иные задачи.

Я решил не особо мудрствовать, разыскивая диких троллей… В прошлую прогулку, мне немного повезло, и один благородный сидхе назвал мне имя, которое я и решил использовать.

Очертив круг вокруг нас, я выдохнул и собрался с мыслями.

- Браал! Браал! Браал! Я зову тебя!

Повернув голову к Голиафу, я тихо добавил:

- Он сейчас придет. Только не нарывайся на драку раньше времени… К тому же, нам потом предстоит уйти отсюда, а я совсем выдохся, пока прокладывал путь сюда, так что если дойдет до драки – я точно тебе не помощник.

- Ты вообще очень хлипкий. Я мог бы раздавить тебя одной рукой. Это очень странное место… Я чувствую себя намного сильнее.

В этом был смысл.

Изначально – Голиаф был созданием магии, лишь случайно оживленным неожиданным подарком в виде слезы саламандры, так что в местах ее концентрации его сила должна была вырастать до невероятных размеров. Он и так был совсем не слабым, но здесь…

У меня перед глазами встала картинка, в которой он разрывал дедушку-тролля надвое небрежным движением своих когтистых лап. Впрочем, ее я быстро отогнал, когда увидел совсем другое.

Представьте себе заснеженную равнину, на которой кто-то, когда-то, проложил рельсы. Теперь представьте себе поезд, оснащенный снегоочистителем, который несется на скорости километров четыреста в час… Разлетающийся во все стороны от него снег скрывает сам поезд, и на вас движется просто огромная полоса взметающегося снега.

Красиво, правда?

Мне тоже это показалось красивым, и стоило большого труда не поддаться искушению выйти из круга и удрать с пути этого экспресса.

- Чародей!!! Я так и подумал, что это ты!!! Ты поплатишься за то, что сделал с домом Лашэр!!!

Ути-пути, какие мы грозные… Ты сначала круг пройди, крутой дядя, а потом еще и Голиафа, который рядом с тобой хоть и выглядит маленьким, но порвет тебя на ленточки для бескозырок.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒