Людмила Молчанова 21 страница

‑ Да уж, ‑ Миша недоверчиво покачал головой, дослушав его рассказ. ‑ И ведь никогда бы не подумал, что такое может с Аленой произойти. Она всегда такая тихая, спокойная. У нас почти всегда в неприятности Куцова влипала...

‑ В тихом омуте... ‑ хмыкнул Христенко, сосредоточившийся только на словах о Наташе. ‑ И что, часто у вас неприятности бывают? ‑ как бы между прочим поинтересовался он.

Миша на мгновение задумался, вертя в руках дорогую и тяжелую ручку.

‑ Да как сказать... периодически случаются, ‑ тяжело вздохнул Михаил. ‑ С мужиками на таких должностях мороки было бы меньше, если честно. Но куда этих двух теперь выгонишь, да и зачем? Все равно они лучшие, с нуля начинали. Да и привык я, ‑ пожал он плечами, как будто это все объясняло. ‑ Девчонки всегда хорошо работали, и не из‑ за них накладки выходили. В первый раз, по‑ моему, это было года два с половиной назад, когда мы подготавливали выставку одного неизвестного, но крайне дорогого и востребованного художника...

‑ Только для избранных? ‑ с презрительной усмешкой уточнил Христенко и получил такую же утвердительную усмешку в ответ. ‑ И дальше?

Артем примерно представлял себе, как проходят закрытые выставки. Ничего откровенно пошлого или грязного там не увидишь, просто выставкой это можно было назвать с огромной натяжкой. Художник, как правило, не особо и талант, рисует либо классические, абсолютно лишенные души натюрморты, либо непонятную размазню, принимаемую всеми по негласному соглашению за великое искусство. Такие выставки Артема дико раздражали, и он всеми правдами и неправдами старался их избегать.

‑ А дальше наш талант, ‑ на этих словах Мишу так перекосило, что сомневаться в одаренности безымянного художника больше не приходилось, ‑ предложил Куцовой поработать у него натурщицей, исключительно ради искусства.

Артем против воли скрипнул зубами, испытывая непонятное раздражение. В самой просьбе художника ничего зазорного не было, но он чувствовал, что за такими предложениями кроется отнюдь не любовь к творчеству. Да любой здоровый мужик не сможет бесчувственно рисовать Куцову. Он будет думать о чем угодно, только не о карандашах и кистях. Артем искренне не понимал, как можно не хотеть Нату, поэтому... вставал другой вопрос. Что стало с этим горе‑ художником?

‑ А она?

‑ А она обматерила его так, что у всей достопочтенной публики чуть бокалы в руках не лопнули, ‑ Миша не сдержал ироничный смешок. ‑ Под конец того представления, когда я уже подошел, Ната успела взять себя в руки и начала посылать его очень культурно, но художник по‑ прежнему находился в состоянии шока.

‑ Да уж... ‑ Артем мог представить себе подобную картину. ‑ А что он рисовал, кстати?

А вот здесь Михаил раскатисто расхохотался, и хотя Христенко не понимал причины такого смеха, он все равно не сдержал легкой улыбки.

‑ Животных он рисовал, ‑ сквозь слезы выговорил через пару минут Миша, ‑ животных... на лоне дикой природы.

И дальше они с Мишкой откровенно ржали, нимало не заботясь тем, что их может быть слышно в коридоре.

Поговорив с Михаилом еще минут двадцать и решив все оставшиеся вопросы, на этот раз касавшихся поляков, Артем со спокойной совестью направился в Наташин кабинет, предварительно узнав все у секретарши Галины, которая была настолько любезна, что проводила его почти до двери.

Хотя вряд ею двигала любезность, скорее, любопытство, которое проглядывалось в каждом нервном жесте, но

Артема это совершенно не трогало. Он лишь красноречиво посмотрел на женщину перед тем, как закрыть дверь и взглядом указал на выход. Она понятливо кивнула и удалилась.

‑ Привет.

‑ Привет, ‑ Наташа суетливо бегала по кабинету, доставая какие‑ то папки и бумаги. ‑ Все решили?

‑ Да, ‑ Артем медленно обвел взглядом помещение, подмечая все незначительные детали, которые просто кричали о том, что это офис Куцовой. Конечно, если знаешь, на что именно смотреть.

В целом, ее кабинет представлял собой обычный офис, каких еще штук сто в этом здании. Стены обшиты панелями, стилизованными под дерево, обычный темно‑ коричневый стол, темно‑ коричневое кресло ему в тон, светло серая полка для документов и у окна примостился маленький диван.

Но на стене висела картина, явно подобранная не только со вкусом, но и со смыслом. На столе стояло огромное количество фотографий ‑ целых пять. Артему это казалось просто гигантской цифрой, учитывая то, что у него на работе ни одной фотки не было, да и некого ему в рамочку ставить. У окна примостилась маленькая елка ‑ хотя Христенко точно знал, что Миша запрещает такие вольности. Нату, похоже, такое положение вещей ничуть не смущало, потому что девушка успела даже нарядить зеленую пушистую красавицу игрушками, подозрительно похожими на те, которые он видел у нее дома. И пахло в кабинете ее духами ‑ корицей с примесью чего‑ то.

‑ А у тебя тут уютно, ‑ признал Артем вслух, подходя к столу и заглядывая Нате через плечо. ‑ Что делаешь?

‑ Работаю, ‑ недовольно огрызнулась она и попыталась его оттолкнуть, резко подаваясь бедрами назад и упираясь прямо в его пах. ‑ Отойди от меня.

‑ Если ты так планировала меня оттолкнуть, то у тебя не получилось, ‑ насмешливо изогнул он бровь, хотя ему было далеко не до смеха.

Артем не видел ее две недели, а вчерашний вечер не располагал к тесному общению. С утра же... слишком много произошло с утра, хотя даже тогда он ее хотел, такую теплую и домашнюю. И она его тоже хотела. Он не смог ее не позлить, поэтому и вышел из душа в одном полотенце, в том самом, в которое до этого заворачивалась Ната. Христенко явственно увидел, как у нее перехватило дыхание, а пульс на шее резко и часто забился, соблазняя прикоснуться к нежной и гладкой коже и почувствовать на губах стук ее сердца.

А сейчас он почти исполнил свое желание, ощущая, как Наташа под его руками испуганно и настороженно замерла, боясь сделать хоть какое‑ то движение. Но просто стоя рядом, Артем слышал, как стремительно бьется ее сердце, как она рвано и тяжело дышит и пытается избавиться от его рук, словно они обжигают ее.

Наташа почти сразу выпустила бумаги из рук и теперь обеими руками опиралась на столешницу, и Артему чертовски нравилось, как при этом она выгибает спину ‑ грациозная, словно кошка. Ему до боли хотелось сдернуть с нее темно‑ синий строгий шелк и пройтись поцелуями по изгибам ее позвоночника, лаская каждый миллиметр кожи, чтобы под конец Наташа умоляла его о большем... Плохие мысли, очень плохие мысли, которые сладкой болью отозвались в паху, и девушка сразу это почувствовала.

‑ Ты ведь оттолкнуть меня хотела, да? ‑ низким и невыносимо чувственным голосом уточнил Артем, одной широкой ладонью поглаживая ее талию, а другой медленно поднимался вверх.

Ната не ответила, продолжая все так же надсадно и рвано дышать и до побелевших костяшек пальцев упираться в край стола. Когда он начал наваливаться и слегка прижимать ее к столу, Ната, с трудом отцепив одну руку от столешницы, завела другую между их телами, уцепилась за свитер в попытке отодвинуть его или хотя бы удержать на достаточном расстоянии.

‑ Артем не надо, ‑ слабо выдохнула она и судорожно сжала в руке трикотажную ткань, собирая ее в гармошку. ‑ Я на работе.

Он издал сдавленный гортанный смешок, не в силах сказать что‑ то еще. Артем лучше нее знал, что она на работе. А что толку с того, что он знает?

‑ Артем... ‑ снова начала Ната и попыталась отодвинуть Христенко от себя, чувствуя, как тело погружается в сладкую, почти до боли невыносимую истому и негу от каждого его прикосновения. ‑ Ты что делаешь? ‑ из последних сил выдавила Куцова из себя, понимая, что уже нет сил бороться с его прикосновениями и ласками, ведь она хотела того же, что и Артем, если не сильнее.

Чувствовать, как сильно он ее хочет, подобно пытке. Ната закрыла глаза, надеясь, что так сможет отгородиться от ощущения его рук, медленно подбирающихся к ее груди и по пути расстегивающих пуговицы блузки. Его руки, запах, тело ‑ полностью окружили ее, беря в плен, из которого не очень и хотелось освобождаться.

Она попыталась отстраниться немного от широкой, немного грубоватой ладони, расстегивающей пуговицы, и подалась назад, прижимаясь к крепкому, словно высеченному из камня телу, которое, казалось, излучало практически осязаемый жар. Ната быстрым движением облизнула нижнюю губу, которую начало покалывать от желания почувствовать вкус Артема.

Она попыталась начать размеренно вдыхать и выдыхать, чтобы успокоить нервы, но Христенко активно ей мешал в этом, заставляя на самом пике вдоха резко и судорожно срываться.

Артем собственническим жестом положил руку ей на живот и притянул еще ближе, не давая двигаться и отстраняться.

‑ Это плохая идея, ‑ сбивчиво начала Ната, перепрыгивая через слоги, потому что боялась, что еще секунда и все мысли полностью вылетят из головы, вытесняемые огнем желания, лавиной прокатывающейся по сосудам. ‑ Я, правда, работаю. А ты... ‑ он откинул ее волосы, открывая себе доступ к немного изогнутой шее, и Ната постаралась не двигаться, когда почувствовала его дыхание на своей коже. ‑ Ты мне мешаешь, ‑ сиплым шепотом закончила она, стараясь не обращать внимания на грохотавший в ушах пульс, такой громкий, что, наверное, даже Артем его слышал.

Спроси ее сейчас, какое время года, она бы не смогла сообразить. Для нее в данный момент было жаркое, горячечное лето, и все, чего хотелось ‑ сбросить вроде бы легкую, но дико раздражающую ткань со своего тела и поддаться чувственному голоду, охватившему каждую клеточку ее тела. А возбуждение Артема только добавляло остроты и пикантности к своему собственному желанию.

Господи! Она же на работе. Дверь открыта. Ох, к черту дверь, подумала Ната, когда Артем коснулся теплыми и твердыми губами кожи, но тут же, так внезапно и неожиданно, рыкнул что‑ то себе под нос и почти подкинул ее в воздух, поворачивая к себе лицом.

Никакой мягкости и игривости в нем не было. Напряженно сжатая челюсть, лихорадочно горящие глаза и тяжелое, надрывное дыхание. Наташа заворожено уставилась на мышцы и вены, выступившие от напряжения на его руках и шее.

‑ Не сейчас, ‑ пробормотал Артем. ‑ Потом, но не сейчас.

Она хотела уточнить, что он имеет в виду, потому что самостоятельно думать... Ната не успела издать ни звука, как на нее налетел дикий тайфун по имени Артем, как голодный, впиваясь в ее губы жадным и абсолютно первобытным, без всяких игр поцелуем. Низко застонав от его напора, Наташа выгнулась, почти сливаясь с его телом, и обхватила руками его голову, зарываясь пальцами в волосы.

Она и не представляла, как... соскучилась по нему. Как ей не хватало его тепла, сжигающих поцелуев, лихорадочно сминавших одежду рук, под которыми сама себе казалась такой маленькой и беззащитной. А рядом с ним Ната могла себе это позволить, более того, наслаждалась этим.

Не хватало дыхания, потому что Артем забирал все. Все, что она ощущала сейчас ‑ его руку на своем затылке, его обжигающие губы, его тело и... Вся кровь прилила к щекам и теперь в учащенном ритме отдавалась в висках. Да что же это...

Она могла только цепляться за его плечи, потому что сил элементарно стоять не было. Не сдержавшись, Ната сдавленно застонала, и Артем как голодный, проглотил этот звук и что‑ то довольно промурлыкал, отчего по ее телу прокатилась волна дрожи, сосредотачиваясь внизу живота. Все тело буквально вибрировало, и все чаще шумные вздохи перерастали в едва заглушаемые стоны, которые набатом отдавались в ушах.

Артем расстегнул все пуговицы на ее рубашке, и Ната неожиданно почувствовала его ладонь на своей спине, от которой просто горела. От неожиданности девушка разорвала поцелуй и отстранилась, ее почти затрясло. Но Артем не дал ей надолго оставаться вдалеке ‑ другой рукой он надавил ей на затылок и снова приник к ее губам, но перед этим Нате показалось, что она слышала сдавленное проклятье. И снова она под жестким и в то же время, нежным натиском ее губ чувствуя его рядом ‑ его желание, его возбуждение и его нервозность.

‑ Простите... ПРОСТИТЕ! ‑ крикнули откуда‑ то словно издалека, заставив их с Артемом тяжело оторваться друг от друга. Судя по интонации Галиного голоса, окликала она их не один раз.

Ната сложила губы трубочкой и пару раз выдохнула, чтобы попытаться хотя бы вернуть контроль над голосом. Артем стоял к двери спиной, полностью загораживая собой девушку, поэтому Наташе пришлось опереться на его плечи и слегка высунуть голову, пряча предательски заалевшие щеки. Вопросительно подняла брови, чувствуя, что сейчас лучше не начинать говорить.

‑ Миша к тебе собрался, ‑ оглядываясь через плечо, объяснила Галя. ‑ А вы тут... в общем, ‑ женщина неистово покраснела, что с рыжими волосами смотрелось немного нелепо. ‑ Шумите вы тут сильно... И с тебя коробка конфет, Куцова, ‑ раздраженно закончила Галя, которой стало неуютно от их с Христенко внимания.

‑ С меня, Галина, ‑ Артем все еще тяжело дышал, но первым пришел в себя и начал помогать Нате застегивать пуговицы, которых внезапно оказалось слишком много. ‑ Даже две.

Когда через минуту Миша зашел в ее кабинет, то увидел поистине идиллистическую картину. Артем вальяжно развалился на диване, закинув ноги на подлокотник, и изучал какую‑ то папку, не обращая внимания на Наташу. А Ната в свою очередь стояла у окна и разговаривала по телефону.

‑ Что делаете? ‑ Миша осторожно и цепко оглядел кабинет, особым вниманием удостаивая дубовый стол.

‑ Миша, я разговариваю, ‑ шепотом отозвалась Ната, на мгновение отрывая телефон от уха и прикрывая динамик рукой. ‑ А этот, ‑ Христенко удостоился пренебрежительного кивка, ‑ вроде документы изучает.

‑ Правда? ‑ деланно изумился Миша, приближаясь к Артему и заглядывая ему через плечо. ‑ Я думал, вы тут деретесь.

Посмотрел еще на них пару минут, но ни она, ни Артем не поддавалась на тянущее провокационное молчание. Тишину неожиданно нарушила трель звонка. Именно того телефона, по которому Ната " разговаривала". Девушке хватило совести покраснеть, опустить глаза и отвернуться, чтобы не видеть две пары насмешливых глаз. А Миша выжидательно уставился на Христенко, который и бровью не повел от такого внимания.

‑ И как? ‑ ее босс кивнул на ярко‑ красную папку в руках у Артема. ‑ Интересно?

‑ Очень.

‑ И все понятно? ‑ Миша говорил подозрительно мягко.

‑ Ну да. А что? ‑ Артем перевернул страницу и снова уткнулся в папку.

‑ Мне кажется, что тебе было бы удобнее, если бы ты перестал читать вверх ногами, ‑ мягко заметил босс, и Ната не сдержала сдавленного смешка, который не услышать было невозможно. ‑ А ты вообще помолчи, ‑ прикрикнул Миша. ‑ Взяли моду...

После того случая Миша с ней сутки целые не разговаривал, только косился ехидно и улыбался хитро, а Ната не знала, куда деться от такого взгляда. А самое обидное, что Христенко сразу уехал, оставив ее одну со всем этим разбираться. А между прочим, именно он был во всем виноват. Не она сама себя чуть ли не поимела на работе. Не то чтобы Ната сильно сопротивлялась, к сожалению, она вообще не сопротивлялась, но виноват все равно Артем. А он уехал. Просто так ‑ взял и уехал, в тот же день.

Пока Миша на нее орал, ругался и обещал лишить премии, Христенко, не обращая внимания на то, что его поймали на месте преступления, невозмутимо поднялся с дивана, отложил в сторону злополучную папку, пожал руку Мише и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы, как он сказал, " не мешать Мишке отчитывать сотрудников". Хам, одним словом.

Но Гале он конфеты купил, как ни странно. В тот день Нате не до конфет было ‑ столько всего навалилось, а вот на следующее утро Галя ей все рассказала.

‑ Ну привет, ‑ Мишина секретарша, закинув ногу на ногу, сидела в кресле и держала в руке распечатанную упаковку дорогих конфет. ‑ Как ночь прошла?

‑ Никак, ‑ буркнула Ната и раздраженно кинула сумочку на стол, нимало не заботясь сохранностью содержимого. ‑ Я спала. Одна! ‑ вкрадчиво добавила девушка, увидев ехидный взгляд сослуживицы.

‑ Жаль, ‑ Галя кинула в рот одну конфетку и протянула коробку Нате. ‑ Кстати, угощайся. Твой, ‑ после этого слова Галина пакостливо хихикнула, чем вызвала у Наташи желание выкинуть конфеты к чертовой матери, ‑ отдал вчера. Ну вы с ним и...

‑ Галя! ‑ она предупреждающе посмотрела на женщину, давая понять, что эту тему лучше не затрагивать. ‑ Не начинай, я тебя прошу.

Галя понятливо кивнула, но любопытство ‑ страшная вещь, поэтому женщина, отставив конфеты, придвинулась поближе к столу и выжидательно уставилась на Куцову.

‑ И как он?

Ната нарочито непонимающе моргнула и пожала плечами.

‑ Ты о чем?

‑ Наташа! ‑ Галя укоризненно покачала головой. ‑ Тебе не пять лет! Ты поняла, о чем я. Как он?

Наташа искоса посмотрела на женщину. Вот что со слабым полом любопытство делает. Глаза блестят, щечки розовеют... И смотрит еще так внимательно, как будто по лицу пытается ответ прочитать. А что читать? Не было еще ничего... к сожалению.

‑ Он храпит, есть как лошадь, курит как паровоз и ругается как сапожник, ‑ невозмутимо отрезала Ната.

‑ Настоящий мужик, ‑ мечтательно протянула Галя, но тут же громко рассмеялась, портя весь одухотворенный настрой. ‑ А знаешь, Куцова, ты, похоже, попала. Ты влюбилась, милая, ‑ мягко закончила она и склонила голову набок, рассматривая ее как необычную зверушку. ‑ Когда только успела?

‑ Во‑ первых, я не влюбилась. А во‑ вторых, это не твое дело, ‑ Наташа постаралась сдержать подступавшее по всем фронтам раздражение и не наорать на Галю. В конце концов, она действительно ни в чем не виновата, даже помогла им с Христенко, избавив от еще большего конфуза. Но ей не нравилось выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение. ‑ Христенко ‑ это моя забота. И только моя. И я с ним разберусь сама, ладно? ‑ Ната дождалась неуверенного кивка и только потом позволила себе удовлетворенную улыбку. ‑ Отлично. Я рада, что мы друг друга поняли. А теперь давай о делах. Как там Миша?

Галина скорчила страшную рожицу и провела большим пальцем по шее, показывая насколько плохи их дела.

‑ Миша по‑ прежнему в шоке.

‑ Мда, ‑ она рухнула в кресло и положила подбородок на скрещенные на столе руки. ‑ Чувствую, не видать мне теперь отпуска еще лет десять. Блин, а счастье было так близко...

Галина подарила ей легкую сочувствующую улыбку и молча протянула коробку конфет которую Ната, минуты две поразмыслив, все‑ таки взяла. А у Артема даже в конфетах вкус есть. Черт, вот в нем бывает что‑ нибудь плохо? Сейчас уже и не вспомнишь сразу. А вот раньше находила у него одни недостатки. Но Артем может быть милым, когда хочет. Что он сейчас и делает.

Ее очень обидел его внезапный и незапланированный уход, что Ната старалась всеми силами не показывать. В конце концов, она Христенко помогала, кормила, на работу свою привозила ‑ не последний человек, все‑ таки. И ее оскорбило его невнимание ‑ мог хотя бы просто сказать, что у него дела, важная встреча или еще чего‑ нибудь. А просто уйти, оставив ее разбираться со всем, что они вместе наворотили... Ната из‑ за этого поступка даже больше расстроилась, чем из‑ за ссоры с Мишей. Шеф хоть отходчивый, хотя и неизвестно, сколько он в этот раз отходить будет, но все равно не смертельно. А Артем обидел.

И Наташа свою обиду весь день старательно культивировала и разжигала, поэтому домой пришла нервная и взвинченная. И как назло на глаза попалась черная спортивная сумка, лежавшая на ее диване. Ната, если честно, не сразу ее заметила, так органично она в доме смотрелась. Но когда заметила... В общем, неизвестно что ее остановило не выкинуть вещи Христенко с третьего этажа, но она сдержалась. Только кинула этот баул в угол, чтобы глаза не мозолил.

Но цветочки начались после, когда Наташа, поужинав и выпив кофе, пошла в ванную, чтобы принять душ и загрузить стиральную машину. И каково же было ее удивление, когда, открыв корзину с грязным бельем, сверху она увидела свитер Христенко. В первую минуту Ната даже растерялась, сама не зная отчего. Неверяще уставилась на темно‑ синий трикотаж, не веря до конца, что у Артема наглости хватило так поступить. А вообще, страшно стало и неудобно как‑ то. Ната никогда мужских вещей дома не хранила, даже когда с матерью жила, к вещам ее мужа не притрагивалась. И его свитер в ее квартире смотрелся... слишком интимно, что ли.

Ната к стене плечом прислонилась в поисках поддержки и все также смотрела на корзину, не зная, что делать. Выкинуть и орать ‑ глупо. А трогать страшно. Пришлось напомнить себе, что Христенко ее бросил, одну оставил на произвол судьбы, так сказать. Но сейчас эта мысль слабо помогла.

Ната не понимала, что происходит. И почему происходит. Они познакомились меньше месяца назад, а уже становится нормальным появление Христенко в ее жизни со всеми вытекающими последствиями. Его вещи в ее квартире, его присутствие у нее на работе. И это только малая часть всего. Но как бы то ни было... Артем ее бросил сегодня.

Наташины мысли прервала трель мобильного, доносившаяся из комнаты. Она подумала, что это может быть Лёна, должна же она, в конце концов, позвонить своей подруге и все рассказать. Но высветившийся номер не был Алениным, да и на номер Волкова не похож.

‑ Алло, ‑ осторожно начала Наташа.

‑ Привет. Как дела? ‑ Наташа молчала. ‑ Ты злишься, да? ‑ опять молчание. ‑ Натааш, ‑ просительно протянул Христенко, ‑ мне правда надо было уехать. Из Москвы позвонили, дела срочные, ‑ когда Ната и после этой отповеди не произнесла ни слова, Артем разозлился. ‑ Черт, Куцова, прекрати дуться. Я же извинился.

‑ Ты хам, ‑ не выдержала она, сильно сжав корпус мобильного, представляя на месте телефона эту наглую занозу. ‑ Ты меня там бросил! Одну! Ты хоть представляешь, что со мной Мишка сделал?

В трубку непочтительно фыркнули, явно не впечатленные данным обстоятельством?

‑ Не убил же. К тому же я ему все объяснил.

Теперь настала ее очередь фыркать и закатывать глаза.

‑ И что ты ему объяснил, позволь узнать?

‑ Ну... я сказал ему, что это была исключительно моя вина.

‑ Не верю, ‑ Наташа не сдержала улыбку, слушая такую правильную и гладкую ложь. Артем бы не стал так говорить, уж она‑ то знала. ‑ Что ты ему наплел?

В трубке послышался тихий довольный смех. Хотя, скорее, самодовольный.

‑ Ладно, ты меня раскусила. Я сказал, чтобы он не волновался, потому что мы так и не успели закончить начатое. Но, если что, начал все я.

‑ Христенко... ‑ с угрозой начала Ната, не зная, то ли заорать на него, то ли, не сдерживаясь, рассмеяться. Без своей обычной надменности и крутизны Артем был довольно милым. ‑ Я тебя убью, когда ты приедешь.

‑ Формально ты не виновата. Просто никто не может устоять перед моим обаянием и животным магнетизмом.

‑ Ты не слишком себе льстишь? ‑ Наташа в открытую улыбнулась и присела на подлокотник, закидывая ногу на ногу. ‑ А то такой скромный, я не могу.

‑ Прости, я сейчас, ‑ она даже на расстоянии почувствовала, что в Артеме сразу что‑ то переменилось. Другие интонации, другой тембр голоса, и вот она слышит другого Артема ‑ того, которого встретила месяц назад на переговорах.

На заднем фоне Наташа слышала, как он обсуждает с кем‑ то какие‑ то поставки, партии алкоголя и прочие финансовые отчеты. Фразы четкие, отрывистые, голос уверенный и твердый. Большой начальник, с легкой полуулыбкой подумала Наташа. Такой разный, и это подкупает. Особенно то, что к ней он относится по‑ другому, не так, как к остальным.

Пока Артем что‑ то там выяснял, Ната решила доделать быстренько все свои дела, чувствуя, что его разговор грозится затянуться надолго. Включила громкую связь, прислушиваясь к рокотанию его голоса, поставила чайник и загрузила стиральную машинку, благо, что все вещи были темными и постирать удалось в один заход.

Они с Христенко проговорили до поздней ночи. Вернее, Артем говорил, а Ната слушала, угукала в нужных местах, чувствуя, как его голос вводит ее в расслабленное и спокойное состояние, и готовилась ко сну. Сегодня была первая ночь, когда она ночует одна. Вчера она ночевала с Христенко, поэтому не так страшно все вышло, а сегодня вот одна. Только сегодня почему‑ то не так страшно и боязно.

Повесила трубку Ната за полночь, когда уже лежала в кровати и еле удерживала глаза открытыми. Наверное, Артем что‑ то такое почувствовал, потому что быстро пожелал спокойной ночи и разъединил связь, и Куцова сразу же уснула, не вспоминая ни о чем. И лишь утром поняла, что про сумку Артему сказать забыла, да и вообще, про вещи его.

И сейчас, сидя с Галиной и поедая конфеты, любезно предоставленные Христенко Артемом Олеговичем, Ната ощущала исключительное спокойствие и удовлетворение, и единственное, что омрачало ее настроение ‑ ссора с Мишей. Но Ната бы и под страхом смерти не призналась бы, что находится в ожидании звонка... не из Екатеринбурга от Алены, а из Москвы от Артема.

‑ Мне кажется, Миша отойдет, ‑ через пару минут, прожевав очередное шоколадное произведение искусства, заметила Галина. ‑ Он же отходчивый. Да и отпуск тебе обещал, значит поедешь. А вообще... судя по звукам, доносящимся из твоего кабинета, это стоило отпуска. Эх, будь я не замужем... ‑ мечтательно протянула Галя и подперла рукой щеку.

‑ Что, так слышно все было? ‑ покраснев и опустив глаза на лакированную темную столешницу, спросила Ната.

У Гали вырвался сдавленный и ехидный смешок.

‑ Шутишь, да? Вас половина офиса слышала, наверное. Не знаю, как остальным, а мне тяжко было работать после вашей арии. Отвлекалась я постоянно. Пришлось три раза внепланово в курилку топать. Как вспомню, так вздрогну, ‑ увидев, что щеки Куцовой почти пылают, Галя постаралась слегка смягчить эффект от своих слов. ‑ Да ладно тебе, не смущайся. Гордиться должна.

‑ Чем, интересно?

‑ Ооо, возбудить пол офиса лучше любой порнушки ‑ уметь надо.

‑ Закрой рот, Галь, ‑ простонала Куцова и уронила голову на согнутые в локтях руки. ‑ И так тошно.

‑ Да я что... ‑ небрежно пожала плечами женщина и поднялась с кресла, на ходу забирая пустую коробку из‑ под конфет. ‑ Я выкину? ‑ Ната безразлично кивнула и уставилась в окно. ‑ Тогда я пошла, а тебе еще вечером надо к Мише зайти, он просил тебе передать, чтобы в конце рабочего дня ты была у него. И не грузись ты так, ради Бога. Все и так думали, что ты с Мишкой спишь. Теперь они хотя бы знают, что все это время ошибались.

‑ Ты о чем? ‑ Ната непонимающе изогнула бровь и уставилась на Галю, не понимая хода ее мыслей.

‑ Если бы ты все это время спала с шефом, мы бы давно это услышали. А все эти годы в нашем офисе было довольно тихо. Так что улыбайся и получай удовольствие от ситуации!

Наташа вымученно улыбнулась, закивала и выпроводила, наконец, Галю из своего кабинета. Настроение безвозвратно испорчено. Мало кто поверил бы, но Ната ненавидела выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение, и сейчас ее злила и раздражала подобная ситуация. И ведь сама виновата, наполовину, по крайней мере. С такими безрадостными мыслями она и начала очередной рабочий день.

В обед позвонила Алена ‑ довольная, счастливая и радостная, и у Наты немного настроение поднялось. Все‑ таки хорошо, когда у близких людей все налаживается. Весь обеденный перерыв Наташа слушала восторженные рассказы подруги о Косте, об их с Игорем доме‑ даче, в котором они сейчас жили. Вскользь она упомянула и о разбирательстве, но чувствовалось, что распространяться Ильина не хочет.

‑ А знаешь, ‑ задумчиво произнесла Алена, когда они уже заканчивали разговор, ‑ моего присутствия и не особо понадобилось. Адвокатом Женька был, кстати.

‑ Толстов?!

‑ Он самый, ‑ утвердительно продолжила подруга. ‑ Он, оказывается, знакомый Игоря, и не поверишь... ‑ последовала монументальная и напряженная пауза, после которой у Наты действительно рот открылся от удивления. ‑ Женя ‑ хороший друг Артема. Христенко. Помнишь такого?

‑ Помню, ‑ выдавила из себя Наташа. ‑ Как тесен мир.

‑ И не говори, ‑ поддакнула Алена. ‑ Оказывается, Женька учился вместе с Артемом, а уж Христенко Толстова с Игорем и познакомил. И когда Вика весь этот фарс разыгрывать начала, давно еще, именно Артем Толстова посоветовал и уговорил взяться за это дело. Женьку. Который на дух не переносит уголовное право, а предпочитает исключительно цифры.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒