Иоанна Хмелевская Дом с привидением 13 страница

– Ну дак как? – спросил Павлик, вопросительно глядя на сестру. – Скажем ему? Девочка все ещё колебалась.

– Не знаю, стоит ли…

Капитан пошёл ва-банк:

– Послушайте, я вам торжественно обещаю, вот, видите, руку на сердце положил, вот, при официальном свидетеле, торжественно обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы никто не узнал вашей тайны! Буду молчать о грымзе, развалинах дома, морде привидения и вашем участии! Разорву сколь ко надо брюк! Только скажите же наконец, где находится то место?

– Ну дак как? – повторил Павлик.

Яночка решилась:

– Ну хорошо, но вы нам скажете, что было написано в нашей зашифрованной записке.

– Хорошо. Скажу.

Девочка тяжело вздохнула. Все-таки очень жалко расставаться с тайной, но аргументы капитана убедили её. И она сказала:

– Это наш чердак.

– Что?!

– Чердак нашего дома, – вежливо пояснила Яночка.

– Точнее, старый чердак, – не мог не вмешаться Павлик. – На нашем доме два чердака, и на старый никто не мог проникнуть, потому что там железная дверь с огромным висячим замком.

– Который не отпирался больше сорока лет, – добавила Яночка.

– Как же вы проникли туда? – поинтересовался капитан.

– А через окошко, – объяснил Павлик. – Очень неудобно! Сначала надо забраться на крышу разрушенного гаража, а с него на наклонную и жутко скользкую крышу террасы. Вот на ней те самые крючья, о которые вы разорвёте брюки, А без крючьев ни в жизнь не влезть. А потом будет решётка и окно. И преступник тоже залезал этим путём. Другого нет.

Капитан решил больше ничему не удивляться. Если он позволит себе отвлекаться на ненужные эмоции, то не сумеет сосредоточиться на конкретных аспектах предстоящей операции. Надо взять себя в руки. И капитан стал задавать конкретные вопросы. Яночка с Павликом теперь отвечали на них полно и откровенно, ничего не скрывая. Узнав, что именно дети обнаружили на чердаке, капитан все же не смог удержаться от восторженного возгласа;

– Фантастика! Это же настоящие сокровища!

– Ещё бы! – подтвердил Павлик. – А мы пока и половины не осмотрели.

– Потому что там темно и приходится все разглядывать по частям, – добавила Яночка.

– Там нет света? – спросил капитан.

– Нет. Мы фонариком светим.

Капитан озабоченно произнёс:

– Могут возникнуть сложности. Не проще ли через дверь и подключить электричество?

– Ясное дело, проще, но ту дверь не отпереть. Я уже пробовал, – заявил Павлик.

– В милиции работают разные специалисты, том числе и такие, которые любой замок отопрут, – возразил капитан. – Как вы относитесь к тому, чтобы мы открыли дверь и дали электричество?

Яночка сразу же решительно воспротивилась;

– Да вы что? Тогда сразу же весь дом сбежится! И все поймут, что не стены рушатся, а работает машина для отпугивания врага.

– А грохот от крикетных шаров! – подхватил Павлик.

– Спокойно, все можно уладить! – сказал капитан. – Надо только продумать как следует, и никто ничего не узнает. Вашу машину можно спрятать, шары тоже. Ведь это нетрудно сделать. Туда войдём только мы и никого не пустим…

– И мы тоже? – пожелала убедиться Яночка.

– Конечно, и вы тоже. Все осмотрим, проведём необходимые для нас изыскания, припрячем то, что считаете нужным, а потом и остальным раз решим войти в помещение. Так, кстати сказать, милиция обычно и действует. А мне не придётся драть брюки на крыше. Да и вам тоже!

Дети обдумывали неожиданный поворот дела. Новый проект имел свои положительные стороны.

– Ну, ладно, станете вы открывать дверь, а наши спросят, откуда вы знаете, что на нашем чердаке побывали ваши преступники?

– Скажу, мы видели, как тот злоумышленник влезал на чердак через окно.

– Выходит, соврёте, – укоризненно заметила девочка.

– И вовсе нет! – горячо запротестовал капитан. – Вы так ярко описали, что я себе просто зрительно представляю, как он взбирается на ваш чердак.

Павлик вдруг подпрыгнул от радости и ткнул сестру в бок.

– Здорово получается! Если капитан скажет им что собственными глазами видел, как бандит лез на наш чердак, то на него можно будет все свалить.

– На капитана? – удивилась девочка.

– На бандита! И гремел он, и выл, и привидение – тоже его рук дело! Ведь он мог туда сто раз залезать! Каждую ночь! И ничего прятать не надо.

– Особенно морду, которую мы уже и так спрятали, – заметила девочка, но идея ей тоже по нравилась. Жаль только, что придётся расстаться с мыслью о выкуривании грымзы.

– В конце концов, вы можете хоть чем-то по жертвовать для блага общества? – поинтересовался капитан.

– Можем, конечно, – кисло согласился Павлик. – А теперь вы скажите нам, что же было на писано на дверце нашей машины. А капитан надеялся, что дети забудут об этом! Ничего не пожелаешь, надо выполнять обещание. Впрочем, с другой стороны… Эти потрясающие дети уже проделали за него половину работы. Интерес но, справятся ли они с очередной загадкой? И хитрый капитан произнёс индифферентным тоном:

– Странно, что вы сами не поняли. Так и быть, я вам подскажу, а вы попробуйте догадаться сами. Идёт?

– Ну, не знаю, – засомневалась Яночка. – Без Хабра мы вряд ли сумеем.

– Давай попробуем, что нам стоит! – оживился Павлик. – Валяйте, подсказывайте!

– Итак, начинаем. Какое слово он накорябал в самом начале?

– «ДВОР», – с ходу ответил Павлик.

– Как вам кажется, что это слово означает.

– Ну двор, просто двор. Во дворе, на дворе… Дом и при нем двор, – сказал мальчик.

Так как капитан молчал, Яночка высказала другую версию.

– Может, королевский двор? При королях придворные всегда составляли двор. Раньше во дворцах… О! Может, он хотел написать дворец из-за технических трудностей сократил слово? Очень уж трудно скрести железкой на дверце машины.

– Очень хорошо! – похвалил капитан. – Остановимся на этом варианте. Что дальше шло?

– Стрела, – сказала девочка.

– Направленная вверх, – сказал мальчик.

– Если стрела при дворце показывает вверх, то что это может означать?

– Чердак! – в один голос воскликнули дети. – Чердак на королевском дворце, – уточнил Павлик.

– Не обязательно королевский, – снова под сказал капитан. – Так, идём дальше. Что он написал после стрелы?

– «ДЫМ»! – ответила Яночка и озарённая внезапно мелькнувшей идеей воскликнула: Знаю! Труба!

– Ну конечно же труба! – подхватил брат. – Труба на крыше! Или на чердаке.

Капитан восхищённо покачивал головой.

– Надо же, как быстро вы все отгадали!

Дети не позволили сбить себя с толку.

– И вовсе не все! – возмутился Павлик. – Какой дворец? Где он? И что находится в его трубе? Ответ на письмо?

– А вот этого я и сам ещё не знаю, – сказал капитан, и нельзя было понять, правду он говорит или не совсем. – Немного догадываюсь, какой это может быть дворец, есть у меня основания… Под Варшавой, совсем недалеко, сохранился полуразваленный дворец одного из магнатов.

– Если полуразваленный, значит, труба в нем не используется! – фантазировал Павлик. – Значит, что-то можно в ней спрятать!

На Яночку снова снизошло озарение:

– Знаю! То, что он забрал из сундука на нашем чердаке, он спрятал в той трубе! И известил об этом сообщника. В трубе они устроили склад, о котором говорил дедушка! Вовсе не малина, а труба! Капитана ужаснули результаты собственного эксперимента. Нет, ни за что на свете не станет он больше загадывать загадки этим ужасным детям: слишком уж шустро они их разгадывали. Чуть ли не с суеверным страхом смотрел он на этих ясновидящих, стараясь не обращать внимания на ехидное хихиканье сержанта Гавронского.

– Хватит, хватит, сдаюсь! – быстро проговорил капитан. – Слишком уж быстро вы разгадываете загадки. Следовало бы вас привлечь к разгадке второго документа.

– Что за документ? – поинтересовался Павлик.

– Да вторая зашифрованная записка, которую ты передал нам вместе с первой. Первую мы быстро расшифровали, догадавшись, что ключом служит каталог марок. А тут наши дешифровщики головы себе сломали и никак не могут разгадать, какой книгой пользовались в этом случае.

– Ой! – вырвалось у Павлика, и он всполошенно посмотрел на сестру. Та проявила присутствие духа.

– Так скажите вашим дешифровщикам, чтобы перестали ломать головы! – хладнокровно посоветовала девочка.

– Почему? – снова удивился капитан, хотя только что твёрдо решил уже ничему не удивляться.

– Не стоит её читать, ничего интересного в ней нет.

– А вы откуда знаете?

– Знаем! – ответил Павлик. – Чего уж темнить. Мы сами её и написали. А для шифра пользовались польской литературой для второго класса, надо же было проверить, сможем ли мы зашифровать. – А в учебнике все буквы были уже на первой странице, – пояснила Яночка. Капитан опять не нашёлся, что на это сказать, сержант опять давился от смеха, боясь расхохотаться во весь голос.

– Так что выбросите её и дело с концом, – посоветовала Яночка. – А нам пора домой, на обед нельзя опаздывать.

Хлопнула дверца патрульной машины. Капитан молча глядел вслед таким вежливым и симпатичным брату с сестрой. Рядом с ними весело бежала тоже вежливая и очень красивая собака…

– Во всяком случае, одна несомненная польза для нас в этом есть, – философски заметил пан Хабрович. – Дверь на чердак они открыли. Заняться ею я предполагал в последнюю очередь, и ещё не известно, чего бы мне это стоило.

– Ещё бы, – заметила тётя Моника. – Милиция промучилась с ней полдня, а ведь у них специалисты по этой части.

– Раньше замки делали на совесть, – вздохнула бабушка.

В доме уже действовала и вторая кухня, в квартире тёти Моники, но за ужином сегодня все семейство собралось по-прежнему в кухне супругов Хабровичей. Всем хотелось поговорить о сенсационных событиях последних дней. Ни с того ни с сего в дом заявился очень вежливый и очень настойчивый капитан милиции и огорошил их сообщением, что милиция располагает сведениями о проникновении в этот дом некоего подозрительного субъекта, дав понять, что субъект подозревается органами в совершении тяжких преступлений. В каких – служебная тайна, но милиции жизненно необходимо осмотреть старый чердак в их доме, естественно, добропорядочные граждане не стали возражать и расспрашивать, раз служебная тайна, но всех просто распирало любопытство. Вот и хотелось поговорить на эту тему.

Капитан милиции чрезвычайно удивился, узнав, что старый чердак намертво заперт с незапамятный времён и дверь его невозможно отпереть. Ещё больше он удивился, узнав, что оттуда доносятся разные подозрительные звуки, свидетельствующие о том, что дом рушится. Звуки ещё больше подогрели интерес милиции к старому чердаку, и капитан заявил, что они вписываются в концепцию о преступной деятельности упомянутых злоумышленников. Пан Хабрович без возражений разрешил милиции вскрыть запертую дверь, робко намекнув лишь на соблюдение при этом, разумеется, по возможности, бережного отношения к упомянутой двери, ибо у него, пана Хабровича, на почве всяческих ремонтов развилось уже полное умопомешательство. Эти ремонты, знаете ли, довели его пана Хабровича, до ручки и в моральном, и в материальном смысле, он, пан Хабрович, скоро спятит того и гляди. Капитан вежливо пресёк дальнейшие жалобы хозяина дома на ремонт, выразил сочувствие и понимание и обещал обращаться с дверью как можно бережнее.

Вот и пришлось многоопытным милицейским специалистам в поте лица полдня провозиться с хитрыми старинными запорами, чтобы не повредить ни их, ни двери. Потрясённая их самоотверженным трудом, исполненная к ним всяческого со чувствия бабушка подкрепляла силы специалистов то кофе, то чаем с кексом собственной выпечки, поднимаясь к ним на чердачную площадку с подносом. Специалисты подкреплялись, вежливо благодарили и, набравшись новых сил, снова принимались за свой каторжный труд, вполголоса, чтобы не услышала пожилая пани, на все корки кляня проклятую дверь.

Но вот наконец дверь была открыта. Никто из обитателей дома не был допущен даже на лестницу ведущую на чердак, хотя к этому времени все уже вернулись в работы. Рафал сделал было попытку прокрасться на второй пролёт лестницы, но его оттуда вежливо согнали. Милиция вошла на чердак, пробыла там какое-то время, что-то делала, а потом удалилась заперев и опечатав дверь наклеенными полосками бумаги с государственными печатями. Все видели, как удалялись стражи порядка с каким-то большим предметом, но никто не знал, что это такое. А в ответ на расспросы заинтригованных жильцов дома капитан заявил, что вполне удовлетворён достигнутыми результатами. Более того, в ответ на настойчивые расспросы хозяина дома он соизволил несколько приоткрыть служебную тайну:

– Сейчас мы забираем с собой вещественное доказательство, которое, я убеждён, не усугубит ваши материальные потери. Потерпите немного, придёт время, и все узнаете. Не возражаете, если я ещё и завтра приду?

– Пожалуйста, пожалуйста, – разрешил хозяин. – Не знаю, что вы забираете, но поскольку до сих пор я обходился без него, надеюсь обходиться и впредь.

Вот так потрясающая сенсация осталась тайной для всего семейства, и, естественно, семейство терялось в догадках.

– Интересно, что же такое они обнаружили на нашем чердаке? – ломала голову пани Кристина. – Наверняка что-то важное, иначе не стали бы тратить столько сил на дверь.

– А я им не верю! – заявил Рафал.

– То есть как не веришь? – поинтересовалась его мать.

– Не верю, что столько времени пыхтели над дверью только потому, что какой-то злоумышлен ник, по их словам, прокрался в наш дом. Ведь у нас же ничего не пропало? Они искали что-то конкретное, ожидали обнаружить это на нашем чердаке и обнаружили. Надо бы заглянуть туда…

– Рафал, не смей! – встревожилась тётя Моника.

– Погоди, заглянешь, как только они снимут печати, – успокоил племянника пан Хабрович.

– А я думаю, что раз сорок лет никого не интересовал наш чердак, ничего там интересного обнаружить не могли. Раз никто туда не входил…

– А может и входили, да мы не знаем, – предположила пани Кристина. – Милиция без причины не станет столько сил тратить на какую-то дверь – повторила она.

Рафал выдвинул свою версию:

– Вынесли они что-то большое, видели? Наверняка труп. То есть, раз сорок лет, то скелет.

– Погодите-ка! – вспомнила вдруг бабушка и повернулась к дедушке:

– Послушай, дорогой, вроде ты что-то говорил о подозрительных пропажах? Из-за всех этих событий я тебя как следует не расспросила.

– Какие такие пропажи? – заинтересовалась тётя Моника.

Яночка с Павликом затаили дыхание. Бабушка уже открывала рот, чтобы выболтать что не нужно, Следовало немедленно действовать!

– Бабуля, ещё варенья! – рявкнул Павлик так громко, что сидящий рядом Рафал нервно вздрогнул.

– Ты чего? Бабуля не глухая. А варенье стоит у тебя под носом.

– А я хочу клубничное! – упорствовал Павлик.

– Что с тобой, внучек? – удивилась бабушка. – Ты же не выносишь клубничное. Твоё любимое вишнёвое, вот оно стоит.

– А у него, бабуля, с возрастом меняются вкусы, – поспешила Яночка на выручку брату.

– Вишнёвое варенье стоит в кухне, в буфете, пойди и возьми, – строго сказала мама. – То есть, я хотела сказать – клубничное. Сходи и возьми сам, зачем заставляешь бабушку бегать? И, к огорчению детей, разговор опять вернулся к подозрительным пропажам.

– Мама, так о чем ты говорила? – снова повторила тётя Моника.

Махнув на неё рукой, бабушка опять повернулась к мужу:

– О каких пропажах ты мне говорил, да я слушала вполуха? Дедушка, по своему обыкновению, не торопился с ответом.

Попыхивая трубкой, он лишь подтвердил:

– Да, я говорил.

– Так скажи же толком! – рассердилась бабушка. – Тут мы все головы ломаем, а вдруг это как-то связано с нашим чердаком? А ты сидишь и молчишь!

– Дедуля, никак ты продвинулся в своей филателистической афёре? – догадался Рафал.

Павлик в отчаянии шепнул сестре:

– Ну конец! Сейчас бабуля все выболтает!

– Тихо! – ответила та. – Раз переключились на дедушку, может, и пройдёт стороной.

А тот и в самом деле не торопился с пояснениями.

– Меня просили держать язык за зубами, я и держу, – неохотно заговорил дедушка. – Не знаю, связано это как-то с нашим чердаком или нет. В своё время узнаем, зачем торопиться? Удивлённый пан Роман переводил взгляд с матери на отца.

– Вы и в самом деле думаете, что на нашем чердаке нашли приют фальшиво… марочники? Так как дедушка не торопился с ответом, не терпеливая тётя Моника ответила за него:

– Сомнительно. Ведь мы уже живём в этом доме несколько недель. Ни один фальшивомарочник не выдержит столько без воды и пищи.

– Они могут питаться консервами, – предположила пани Кристина.

– Или погибли голодной смертью! – стоял на своём Рафал. – И милиция начала выносить их трупы.

– Перестаньте молоть ерунду! – рассердился пан Роман. – Как бы они туда проникли? Дверь, сами знаете, была заперта намертво, а на окне решётка.

Пани Кристина возразила;

– Но ведь мы понятия не имеем о том, что происходило в этом доме до нашего переезда. Кто-нибудь из прежних жильцов мог и заниматься чем-нибудь таким, недозволенным…

– Ни один из прежних жильцов ничего не знал о чердаке и понятия не имел о ключе от двери, – напомнил пан Роман. – Я же всех расспрашивал – О ключах, – поправил Рафал. – Пока меня не вытурили с лестницы, я подглядел. Там ведь три внутренних замка, врезных, и один висячий наружный. И к каждому замку был свой ключ, так что всего должно было быть аж четыре ключа. Целая связка!

Пан Хабрович пояснил:

– Когда я опрашивал прежних жильцов, все в один голос утверждали, что ключи от двери исчезли ещё в незапамятные времена.

Бабушка уже довольно долго не мутила воду как-то притихла, думая о чем-то своём. Но вот она задумчиво проговорила, сняв очки с носа:

– Знаете, что-то такое мне смутно вспоминается. Ты, – обернулась она к дедушке, – сказал нам о том, что кто-то занимается подделкой надписей на марках. А мне вспомнилось, что вроде бы кто-то когда-то говорил мне что-то о какой-то нелегальной типографии в этом доме. Вот у меня и ассоциировалось в сознании – раз типография, значит, печатают. Раз печатают – значит, должна быть типография. Но вот от кого я слышала о нелегальной типографии – никак не могу вспомнить.

– От бабушки Агаты, – тихонько подсказала Яночка.

– Что ты сказала? – повернулась к ней бабушка. – А, правильно, я разговаривала с бабушкой Агаты, Яночкиной подруги, она бывала в нашем доме во время оккупации Варшавы…

– Агата? – удивилась тётя Моника.

– Да нет же, её бабушка, ведь это было во время войны. Она тогда была молодой женщиной. Ну вот, вспомнила! Бойцы Сопротивления устроили в этом доме нелегальную типографию, на которой печатали листовки. И здесь же хранили оружие.

– А после войны что с этим стало, она не говорила? – спросила пани Кристина.

– Нет, не говорила. Её отправили на принудительные работы в Германию, и она не знает. Возможно печатный станок остался на чердаке и им вовсю пользуются преступники.

– Мы бы наверняка слышали, – не поверила тётя Моника. – Хоть что-нибудь.

Бабушка с возмущением накинулась на дочь:

– А того, что ты слышала, тебе ещё мало? Все эти непонятные шумы – и стук, и грохот, и завывание… Вы что так на меня уставились? Над столом повисло тягостное молчание. Яночка и Павлик, по понятным причинам, сидели тихо, как мышки. Рафал слушал с любопытством, а тётя Моника и супруги Хабровичи не знали, что и поду мать. Они уже свыклись с мыслью, что их мать таким нетипичным способом пытается выжить из дому неприятную особу, Неужели они ошибались? Не может быть, чтобы бабушка проявила такое потрясающее коварство, пытаясь скрыть свои действия на чердаке. Тогда что же там грохотало и выло?

– Ничего, – поспешила ответить пани Кристина, – Мы просто думаем.

– Думаем над тем, можно ли на нашем чердаке печатать поддельные надписи на марках, – дополнил пан Роман. – Может, ты и права. Значит, папа что-то говорил тебе о своих подозрениях?

– Это не мои подозрения, а вашей матери, – открестился дедушка.

– Мамины? Пусть так. Достаточно того, что ты упомянул о них. И тут сразу милиция принялась шарить у нас на чердаке. Связь очевидна, вы с мамой правы.

– Клево! – тихо радовался Павлик. – В случае чего станут думать на дедушку.

– В случае чего дедушка получит орден! – одновременно воскликнул Рафал. Дедушка, как всегда, молчал, будто и не о нем шла речь.

– Да скажи же что-нибудь! – бабушка нетерпеливо схватила дедушку за плечо.

– Если я что и скажу, то только завтра утром, – спокойно отозвался дедушка, вытряхивая пепел из трубки. – Или даже послезавтра. Когда уже будет известно что-то конкретное. Пришлось на время оставить дедушку в покое и продолжить дискуссию без его участия. В конце концов присутствующие пришли к выводу, что бабушка, пожалуй, права. Как-то очень логично складываются в единое целое все три компонента: визит милиции, туманные намёки дедушки и прекращение на чердаке прежних шумов. Преступники пока не научились проходить сквозь стены, а в то, что они постоянно обитают на чердаке, никто не верил. Но это только предположения. Загадка так и осталась загадкой.

Тишина и спокойствие в доме, совершенно не выносимые для Яночки и Павлика, продержались весь последующий день. Но вот наконец пришло долгожданное послезавтра. Выйдя из школы, дети увидели знакомую патрульную машину. Сержант Гавронский с очень таинственным видом сообщил, что в пять часов вечера к ним в дом прибудет капитан и они вместе с ним поднимутся на чердак. Как и договорились, осмотрят там все и попрячут что надо, а затем на чердак будет открыт доступ и всем остальным. И больше ничего не сказал твердокаменный сержант, как дети его ни просили! Зато довёз их на машине до дому. И уехал.

Дом оказался пустым. Павлик с Яночкой, не имея ключа, обошли вокруг дома, надеясь, что какое-нибудь окно оставлено открытым и они смогут проникнуть внутрь. Напрасные надежды! Дети снова стучали в дверь, но в ответ слышали лишь тихое попискиванье запертого в доме Хабра. Бедный пёс от противоречивых желаний буквально разрывался, не зная, радоваться ли приходу своих молодых хозяев или отчаиваться от невозможности выйти к ним.

Ничего не понятно! Ведь бабушка знала, что у её внуков нет ключей, что они придут из школы голодные и не смогут попасть в дом. Никогда такого не было!

– Глупейшее положение! – сердилась Яночка, стоя у калитки и выглядывая на улицу в надежде, что бабушка вот-вот придёт, в то время как Павлик без всякого энтузиазма раскачивался на калитке. – Похоже, грымзы тоже нет дома, дверь заперта. Ни одной живой души в доме! И как раз сегодня, когда у нас столько дела.

– Как же ни одной? – попытался утешить сестру Павлик. – А мы с тобой? И Хабр тоже.

– А потом обед начнётся поздно и нас не отпустят, пока не окончится. К пяти может и не окончиться.

– Брось! До пяти мы десять раз успеем по обедать.

– Нам ещё надо будет уроки приготовить, а то крик поднимут. Ну куда же могла подеваться бабушка?

Павлик высказал предположение, что она следит за грымзой, которая опять отправилась на подозрительную прогулку. Оставив в покое калитку, дети обежали все окрестные улочки. Бабушки и грымзы нигде не было видно. Пришлось вернуться обратно к дому.

– Пора бы уже нам рассказать, как обещали, – заметила Яночка, садясь на камень ограды. – Сколько можно тянуть?

– Они говорят, что три дня – совсем немного, – ответил ей брат с высоты калитки.

– Как же немного? – возразила девочка. – Мы им почти все рассказали, остальное подсказал дедушка, могли бы и за один день обернуться? Милиция называется!

– Много они от дедушки узнали! – фыркнул брат. – А если что и узнали, совсем про другое. Все равно! Главное, узнали! Забрали сундук, и все следы изучили, чего же ещё ждать?

– Гляди, дедушка идёт! – обрадовался Павлик. И тут же огорчился:

– Раз дедушка возвращается значит, уже поздно.

– А бабули все нет! – сказала девочка. Но в этот самый момент показалась и бабушка. Она появилась с другой стороны и неслась домой как на пожар.

– Гляди-ка, мчится бабуля так, что пятки сверкают, – воскликнул Павлик. С верхней перекладины калитки очень хорошо просматривалась вся улица – в обе стороны.

Яночка встала с ограды и сквозь прутья принялась наблюдать за своими почтёнными родственниками.

– Бабуля торопится, потому что хочет прийти раньше дедушки, – информировала она брата.

– Чтобы он никаких претензий не высказал, – подтвердил Павлик.

– Какие претензии? У дедушки никогда никаких претензий не бывает, – рассудительно заметила сестра. – И слезь с калитки, а то ещё влетит.

– Бабушка же сама велела нам кататься на калитке!

– Только когда грымза слышит.

Только Павлик слез с калитки, как к ней, почти одновременно, с разных сторон улицы подошли дедушка и бабушка. Бабушка уже издали махала внукам и одновременно пыталась на бегу отыскать ключи на дне сумки.

– Ну, вот и я! – объявила она, запыхавшись. – Не думала, что это продлится столько времени. Куда же подевались ключи?

Но дети все внимание уделили дедушке. Он сам на себя не походит от крайнего волнения и позволил себе перебить супругу, чего никогда не делал. А тут он раздражённо крикнул, не взирая на присутствие внуков:

– Дорогая, ну что ты делаешь из меня какого-то идиота? Заставляешь выдвигать обвинения совершенно абсурдные. Я вне себя.

Забыв о ключах, бабушка в изумлении уставилась на мужа.

– Что ты сказал? Это что за скандал, да ещё при детях? Я тебя заставила что-то выдвигать? Крайне взволнованный дедушка открыл калитку пропустил всех во двор и опять закрыл, а сам остался на улице, даже не заметив этого.

– Ты, конечно! – кричал он уже с улицы. – Кто мне все уши прожужжал о подозрительных посылках? Может, я сам?

Бабушка, естественно, не осталась в долгу:

– И какие у тебя претензии, разрешите узнать? Что тебе не нравится?

– Мне не нравится выглядеть дураком! – совсем разошёлся дедушка и даже топнул ногой.

– Не люблю я этого!

– Чего ты не любишь, скажи толком! – бабушка рассердилась вконец и распахнула калитку, чтобы её супруг мог наконец войти во двор. Тот сделал попытку снова с силой захлопнуть калитку.

– Ох, разобьют они нам калитку! – встревожился Павлик.

– Если ещё раз попытаются грохнуть, попридержи, – быстренько посоветовала брату Яночка, – а то и вправду разобьют. Ишь, разошлись! Дедушка и в самом деле сделал попытку снова в сердцах стукнуть калиткой, но предусмотрительный Павлик не позволил. Бабушка силой оторвала мужа от калитки.

– Так чего же ты не любишь? – громким скандальным голосом повторила она. – Дураком ему, видите ли, не нравится выглядеть и он не любит абсурдные обвинения. Все в голове перемешалось!

– Ничего у меня не перемешалось! – возразил дедушка. – А наша соседка не имеет с этим ничего общего! Она ни в чем не виновна, а ты меня заставляешь выдвигать против неё беспочвенные обвинения!

Бабушка уже успела добраться до крыльца, но услышав последние слова мужа, она резко обернулась к нему и разъярённо выкрикнула:

– Это ты меня беспочвенно обвиняешь! А нашу соседку, ни в чем не виновную, как ты говоришь только что милиция увела! Арестовала! Дедушка сразу же перестал скандалить.

– Как ты сказала? Арестовали!

– Вот именно! – торжествующе выкрикнула бабушка. – Я как раз из милиции возвращаюсь, давала свидетельские показания. «Ни в чем не виновна», скажешь тоже!

– Слышишь? – спросил сестру ошеломлённый Павлик.

– Слышу, не глухая! – огрызнулась сестра. – Не мешай, может, что ещё скажет. Остолбеневший дедушка наконец ожил и сделал неудачную попытку подняться на крыльцо, но тут же забыл об этом.

– Езус-Мария, а что же она сделала? Ведь филателистическая афёра раскрыта, а соседка не имеет с этим ничего общего!

– Не с этим, так с другим! – загадочно бросила бабушка и добавила:

– На след вышли благодаря собаке…

Тут, к сожалению её взгляд наткнулся на ошеломлённых внуков, и она вспомнила, что они голодные и усталые. Недокончив, старушка оставила дедушку в покое, поднялась по ступенькам и снова принялась искать ключи, приговаривая:

– О Боже, там заперта бедная собака, одна в доме, а дети голодные, и обед я так толком и не приготовила! С ума сойти!

И такой восторг прозвучал в последних словах, явно не соответствуя их смыслу, что дедушка был шокирован.

– Я лично не вижу в этом поводов радоваться, – укоризненно заметил он. – Главное, обед не приготовлен.

Но заметил тихонько, просто проворчал себе под нос.

Отыскав наконец ключи, бабушка отперла дверь схватила в объятия счастливого пса. В прихожей Яночка, Павлик и дедушка совместными силами попытались отнять у неё собаку, снять с неё пальто немного успокоить, чтобы она связно рассказала им о том, что же произошло, потому что все трое были одинаково заинтригованы. Немало понадобилось времени, пока бабушка немного успокоилась. Но вместо того, чтобы рассказывать, она бросилась в кухню и принялась спешно готовить бутерброды. Какой теперь обед! Дети сделали попытку помочь ей, но только мешали, поэтому они уселись на свои табуретки и Павлик задал наводящий вопрос:

– Бабуля, так что, грымзу-таки сцапали?

– Сцапали, сцапали! – радостно отозвалась бабушка, но спохватилась и поправилась:

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 121314 15 16 Следующая ⇒