|
|||
Испытания 3 страницаНо если я и продам его, то не Бобу. Чем больше я рассуждал о том, что предположила Стелла, тем больше убеждался, что она права. Время было выбрано слишком удачно. Чтобы он не задумал, я был готов ему противостоять. Но сейчас у меня имелись другие дела, которые требовали завершения. Я дважды наведывался в Кливленд, разыскивая Жизель, но она словно растворилась, а у меня не имелось других осведомителей, чтобы найти то, что я хотел. Я бы мог околачиваться по барам в попытках разузнать что-то, найти хоть какую-то зацепку, но... вероятно, это был бы не самый лучший вариант. Так что на данный момент этот проект отошел на второй план. Если бы я потратил время, околачиваясь в нужных барах, то, возможно, получил бы необходимую информацию, но это было бы все равно, что все обрызгать бензином, а потом ходить и бросать зажженные спички. И хотя я был несчастен, я не был склонен к самоубийству. Чтобы не дать своему мозгу атрофироваться, я начал работать над некоторыми архитектурными эскизами, идеями для других домов, подобных моему. Это было далеко от тех масштабных проектов, которыми я занимался ранее, но все же хоть какое-то отвлечение. Доун так и не давала о себе знать. Однажды я попытался позвонить ей, но ее телефон переключился на голосовую почту, и я не стал оставлять сообщение. Я любил проводить время со Стеллой. Мне нравилось, что у меня появился друг, кто-то, знающий темные моменты моей биографии и не осуждающий меня за них. Мы сидели в моей гостиной, наслаждаясь тем, как играет пламя в камине, и трещат поленья, источая аромат кедра и дуба. Это было так мило, по-домашнему уютно. От этого было очень спокойно. С тех пор как я во второй раз ступил на тропу трезвости, я научился по-новому ценить спокойствие в жизни. Стелла пила кофе, а я травяной чай. Раньше я откровенно насмехался над каждым, кто пьет эту муть, но сейчас избегал любых зависимостей, даже от кофеина. — Ты же знаешь, что на следующий день после смерти Стэна, я отправилась к Доун? — Неожиданно спросила Стелла. Мы оба избегали упоминания ее имени в наших разговорах, поэтому этот вопрос ошарашил меня. Я замер, держа чашку на полпути ото рта, а затем снова сделал глоток. Я не сомневался, что она заметила мои колебания. — Да, знаю, — наконец ответил я. — Она мне рассказала. Спасибо, что сделала это. Стелла сочувственно посмотрела на меня. — Но ведь это не помогло, не так ли? Я нахмурился. — Стел, порой я способен испортить все сам. Ты же пыталась мне помочь и сделала это. По крайней мере, она знает правду и не надумала себе лишнего. Стелла вздохнула. — Мне пришлось умолять ее у порога, прежде чем она пустила меня в дом. В какой-то момент я подумала, что мне придется поклясться всей своей коллекцией сумочек от Шанель, чтобы добиться позволения войти. Полагаю, что в итоге я оказалась внутри только потому, что она была смущена тем, что нас могут услышать ее соседи. — Она взглянула на меня через стол. — Я пока еще не привыкла к отказам и думаю, что ты уже понял это. Я ей слабо улыбнулся. —Это точно. — С тех пор я не раз пыталась поговорить с ней о тебе... — Так ты поддерживаешь с ней общение? — Да, мы встречаемся, чтобы выпить кофе. Иногда она берет с собой Кэти. — Это хорошо. Правда, прекрасно. Как она? — Спросил я, стараясь не выдавать своих эмоций. Я был рад, что отношения Стеллы и Доун наладились, особенно если это означало, что благодаря этому я буду знать, как у нее дела. —Теперь вы обе довольны? Стелла окинула меня изучающим взглядом. — Она скучает по тебе. Ее терзают сомнения, правильное ли решение она приняла. Между делом я намекнула ей, мол, она совершает ошибку, и что, то, что между вами, дается не каждому и заслушивает и второго, и третьего, и бог знает какого там шанса, чтобы позволить вам во всем разобраться. — Как Кэти? — Перебил я, убегая от возможных вопросов. — Все также. Скучает по тебе и тоскует по Стэну. — Ясно. Стелла посмотрела на меня, переводя тему разговора. —Ты уверен, что не хочешь рвануть со мной во Флориду на День благодарения? Я забронирую тебе номер в отеле, так что тебе не придется останавливаться у моих родителей. — Уверен, но за приглашение спасибо. Мне пока совсем не до праздников. Тем более, у меня есть кое-какие планы, которые необходимо провернуть. — Планы, значит? Не думаю, что хочу знать, какие именно. Просто будь осторожен. — Ее голос звучал настороженно. — Ты точно не хочешь передумать и спасти меня от общества моих родителей? Я улыбнулся ей в ответ. — В другой раз. — Я это запомню, — она рассмеялась. — Доун уже сказала, что не поедет, так как этот засранец хочет увидеться с Кэти на праздниках. — Стелла закатила глаза. — И он делает это не потому, что в нем проснулся отцовский инстинкт, а лишь для того, чтобы подосрать планам Доун. Так что они остаются в городе. Она сообщила то, что мне уже было известно, и да, это было одной из причин, почему я не еду с ней. Стелле я этого не озвучил, но по озорному блеску в ее глазах понял, что она меня раскусила. — Знаешь, я давно хотела спросить тебя, — сказала она, лукаво улыбаясь, — в тот день на террасе ты ведь всерьез был готов трахнуть меня, не так ли? Я поморщился. — Стелла... — Ну же, Алекс, я не собираюсь набрасываться на тебя и лишать тебя твоей безгрешности... точнее того, что от нее осталось. Но мы же друзья. Ты можешь быть со мной откровенен. — Боже, Стелла! — Признайся! — Настаивала она. — Хорошо, да. Я был готов трахнуть тебя прямо там на террасе. Ты слишком давила на меня... И я почти потерял контроль. И мне противно от самого себя из-за этого, и я сожалею. Довольна? Стелла рассмеялась. — Брось, не извиняйся, это было очень горячо! Кроме того, приятно осознавать, что ты не считаешь, меня абсолютно непривлекательной. — Не выворачивай мне яйца, — резко отрезал я, и она вновь расхохоталась. — Да, ты прав. Просто это так весело. Не волнуйся, красавчик, я помню, о чем мы договаривались, и очень надеюсь, что моя сестра очень скоро одумается. Я ухмыльнулся и покачал головой. Стелла всегда оставалась Стеллой.
***
На следующий день Стелла улетела во Флориду, и я остро ощутил ее отсутствие. Как только я остался один, искушение приложиться к бутылке усилилось. Оно преследовало меня словно тень, как болезненная потребность, которая становилась более ядовитой по мере того, как я думал о ней. Я усугубил свое печальное состояние тем, что избавился от старых покрывал Стэна и выбросил его погрызанные игрушки и недоеденную пачку собачьего печенья, которая все еще хранилась в шкафу. Чуть позже я передумал, откопал печенье среди мусора и разбросал по лесу, чтобы порадовать лисиц и других диких зверей. Стэну бы это понравилось. Я терпеть не мог все эти чертовы праздники, и все тут. Именно в это ужасное время мои мама и папа оказались запертыми в доме в своем обоюдном несчастье, когда я был ребенком. Во время учебы в колледже все было не так печально. Пару раз я был приглашен в гости к родителям своего соседа по комнате из Детройта, пока не встретил Шарлотту. Не то чтобы она очень любила праздники. Она считала, что хорошо бы провести время в Акапулько или на Мауи — где-нибудь в дорогом и солнечном месте. За пару лет, проведенных со Стэном у нас появились собственные традиции: содовая и пицца «Двойный сыр» для меня и «Пепперони»для Стэна. Всех посторонних к черту. Это было моим девизом, но в этом году, черт подери... В этом году я рассчитывал совсем на другие вещи с людьми, которых считал своей семьей, и Стэном. А теперь у меня не осталось вариантов, кроме как напиться и забыться. Когда я все же в День Благодарения неохотно открыл глаза, мир вокруг внезапно припорошило белым снегом, а лес вокруг озера сковало серебристым льдом. Я поежился. Вероятно, настало время подключить котел, но мне было плевать. Я уставился в окно, задумавшись о том, а не рвануть ли мне к Стелле во Флориду, чтобы погреться немного под тамошним зимним солнышком. Но у ее родителей возникло бы слишком много вопросов, да и я не хотел быть так далеко от Доун, даже если она не собиралась идти со мной на контакт. Я замотал головой, старясь отогнать все мысли. Затем натянул на себя спортивные штаны и кроссовки и отправился в лес. Мое дыхание превращалось в пар, а когда я втянул в себя ледяной воздух он вызвал у меня боль в горле. Я бежал чрез лес, пока подмерзшая листва хрустела под моими ногами. Мой темп постоянно нарастал до тех пор, пока мое тело не начало обливаться потом, а мышцы ног не заныли. Я сбавил обороты, а после остановился, прислонившись спиной к стволу дерева, чтобы перевести дыхание. Что-то внутри меня изменилось, но я не понимал, что именно. Проигнорировав эти ощущения, я вернулся в дом, гнетущая тишина которого душила меня. Мне было необходимо чем-то себя занять. Поэтому остаток утра я провел, развешивая плотные шторы, выбранные мной с помощью Стеллы, так как из-за резкого понижения температуры, я мог видеть следы своего дыхания на зеркале ванной комнаты. Я ненавидел думать о Стэне, замерзшем в своей могиле, поэтому отогнал эту мысль. Я нашел себе занятия на день, а завтра, в ночь Черной пятницы запланировалпоездку в Кливленд. Наконец-то, мне удастся отыскать Жизель и получить от нее нужную мне информацию.
Глава 14 Перемены Алекс
Так проходил мой День Благодарения: утро я посвятил пробежке к озеру, а потом до полудня менял масло в своем пикапе. На обед у меня был печеный картофель. Я уже практически разделался с ним, но был по локти в жиру и масле, когда зазвонил мой мобильник, перепугав меня до чертиков. Лишь у Стеллы, Спена, моего банка и строительного магазина был мой номер, поэтому звонками меня жаловали не часто. Я потратил несколько мгновений на то, чтобы отыскать полотенце и вытереть руки. Входящий звонок был с номера местного оператора, которыйоказался незнакомым. — Алло? Все, что я мог расслышать в трубке, это что-то похожее на сопение. Я уже собирался сбросить звонок, когда на том конце провода раздался тихий, заплаканный голосок. — Алекс, ты можешь приехать за мной? — Кэти? Что случилось? Где ты? Пока я искал ключи в кармане куртки, всхлипы в трубке только усиливались. — Солнышко, скажи мне, где ты? С тобой все в порядке? — Я у своего отца, — произнес дрожащий голос. — Точнее, была у своего отца, но у него занятия со своим учеником, несмотря на то, что сегодня День Благодарения. Я сказала, что хочу остаться дома и посмотреть свои любимые телешоу, но он заявил, что все они идиотские и есть дела поважнее, поэтому мы поехали в многоквартирный дом к его ученику. Папа оставил меня в машине, и я не знаю, где он. Мне здесь не нравится, да еще и холодно. А еще я хочу есть и в туалет. Она сделала паузу, чтобы вздохнуть, а затем шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы. Во мне закипала ярость. Я был выбит из колеи тем, что отец оставил ее одну в таком состоянии. И что, черт возьми, за чушь с этим репетиторством в День Благодарения? Я в курсе, что он ведет преподавательскую деятельность, но вряд ли, что и сегодня. И даже если возникла какая-то неотложная потребность, он должен был сначала доставить Кэти домой. Ублюдок. —А что сказала твоя мама? Ты звонила ей? Слегка поколебавшись, она снова заговорила. — Нет. Она же на работе. — Думаю, что она хотела бы, чтобы ты поставила ее в известность. — Я звонила в клинику, но звонок был переадресован на телефон Эшли. Она сказала, что мама проводит срочную операцию у лошади миссис Кингстон. У нее сильные колики, это означает, что у нее в кишечнике острая непроходимость, а это действительно больно. Мама говорила мне, что я могу отвлекать ее только в случае экстренной необходимости, а я не знаю, насколько чрезвычайна моя ситуация. Поэтому я позвонила тебе. Я старался говорить с ней, как можно спокойнее, не показывая, насколько я в действительности был обеспокоен и как чертовски зол. — Так, я думаю ты должна снова связаться с Эшли и рассказать ей все то, что сообщила мне. И еще скажи, что я заберу тебя. Хорошо? — Обещаешь? — Спросила она голосом полном надежды. — Я уже сажусь в свой пикап. Постараюсь приехать, как можно быстрее. — Ладно, — фыркнула она. — Ты сердишься на меня? —Конечно, нет, милая. Ты все сделала правильно. Даже если твоей маме это и не понравится. — Я приеду за тобой, дорогая. Уже очень скоро. Кэти, и еще, это важно, как долго ты уже ждешь отца в машине? Я не собирался вмешиваться в их дела, если она пробыла там всего несколько минут, хотя ее голос звучал так расстроено... Последовала короткая пауза. — Наверное, около часа, примерно. Я выругался себе под нос, и голос Кэти задрожал. — Я хотела позвонить тете Стелле, но она сейчас в Орландо у бабушки с дедушкой, и я подумала, что мама будет злиться на меня, если я ей позвоню. Я не мог сказать бедняжке, что ее мама еще больше вскипит от того, что она позвонила мне. — Не волнуйся, милая. Можешь сказать мне, заперты ли двери машины? Я услышал какую-то возню, прежде чем получил от нее ответ. — Кажется, да. — Ясно, это хорошо. Держи их закрытыми и не открывай никому, кроме своего отца. Я уже мчусь к тебе. Набери меня, если он вернется. — Договорились, — тихо сказала она. — Я скучаю по Стэну. Внутри меня все сжалось. — Знаю. Я тоже. — И по тебе скучаю, — прошептала она. — И мама тоже. В этот момент я не мог найти подходящего ответа, но это дало мне маленькую вспышку надежды. Кэти оказалось довольно сложно объяснить, где она находится, она назвала мне адрес своего отца и добавила, что находится всего в нескольких минутах езды от него. Поэтому я выдвинулся в том направлении, пока она описывала мне, что видит за окном и что запомнила по дороге. Я мог предположить, что она была возле одного из домов в кампусе, но в случае необходимости был готов стучаться во все двери, чтобы найти того, кто мне поможет. Миллион мыслей пронеслись в моей голове на протяжении этого короткого маршрута. Было уже поздно, и я тревожился, что Кэти все еще одна. Я поставил свой мобильник на громкую связь на тот случай, если она вдруг снова позвонит и сообщит, что ее отце вернулся, но телефон молчал все двадцать километров пути. Когда GPS известил меня о том, что я приближаюсь к месту назначения, мне пришлось самому набрать ее. — Алекс! Где же ты? Мне страшно. Кто-то только что постучался в окно машины. — Я правда уже близко, милая. Не могла бы ты описать мне машину, в которой ты находишься? — Эм, она новая, — неуверенно произнесла она. —Хорошо, а какого она цвета? — Серебристого, — ответила она, в этот раз более уверенно. Я сразу же приметил серебристый Мерседес в нескольких десятков метров перед собой. — Я вижу тебя Кэти-Кей. Сейчас я моргаю фарами. Ты видишь меня? — Да! — Завизжала она. — Да, я вижу тебя. Я припарковался позади нее и выскочил из машины. Уже через пару секунд Кэти обнимала меня за талию и крепко прижимала к себе, истерически рыдая в мою рубашку. Я обнял ее в ответ, погладил по волосам и пообещал, что все будет хорошо. — Ты позвонила Эшли? Она кивнула, вытирая глаза рукой. Неожиданно ее телефон зазвонил. — Это мама, — сообщила она дрожащим голосом, шмыгая носом. — Мамочка, — тихо прошептала она. — Я послушно ждала, как велел папа, но уже темнело, мне было страшно и холодно, и очень сильно хотелось в туалет. Она говорила совсем как маленький ребенок, а не как не по годам взрослая девочка, которой зачастую казалась. — Со мной все в порядке. — Пауза. — Я даже не знаю. — Пауза. — Уже давно. Он сказал, что ему нужно заниматься с учеником. — Пауза. — Я не знала, что делать. — Пауза. — Я позвонила Алексу, и он приехал за мной. Сейчас он здесь. — Пауза. — Да. Ладно. Хорошо. — Кэти внимательно слушала, несколько раз кивая. — Я тоже тебя люблю, мамочка, — прошептала она и протянула телефон мне. — Она хочет поговорить с тобой. — Алекс? — Д-да. — Большое спасибо, что присмотрел за моей маленькой девочкой, — голос Доун дрогнул, и я мог уловить в нем нотки негодования. Мне хотелось протянуть руку через телефон, чтобы успокоить ее. Но в этот момент кто-то окликнул Кэти, и к нам подбежал высокий худой мужчина. — Кэти! Что ты делаешь возле машины? — закричал он. Меня выводило из себя, что он с ходу набросился на дочь, но я решил списать это на то, что его встревожило, что она разговаривала с каким-то незнакомцем. — Мое и-имя Алекс Уинтерс. Я друг Д-Доун, — сказал я, выпрямляясь и отпуская руку Кэти. Но Кэти лишь крепче обняла меня и уткнулась лицом в мою промасленную рубашку. Ее отец явно пугал девчонку. — У тебя есть пять секунд, чтобы отпустить мою дочь, прежде чем я позвоню в полицию, — огрызнулся он в мою сторону. — Хорошая мысль, — спокойно ответил я. — Заодно расскажешь им, почему оставил ее одну почти на два часа, пока занимался репетиторством в День Благодарения. Его лицо стало красным, и он сжал кулаки. — Пока ты определяешься с дальнейшими действиями, у меня на линии Доун. Я протянул ему мобильник, замечая, как его губы сжались в тонкую линию. Чтобы там Доун не сказала ему, ее слова явно попали в цель. Когда звонок оборвался, он выглядел так, словно собирался разбить мобильник дочери об асфальт. Но вместо этого он вернул его мне, а затем развернулся, чтобы уйти. — Можешь отвезти ее домой. — И ты даже ничего не хочешь сказать своей дочери? — Спросил я, стараясь сдерживать ярость в голосе. Он прищурился, но проглотил ответ, который хотел извергнуть в мою сторону. — Я позвоню тебе, Кэти, — коротко бросил он, а затем открыл водительскую дверцу машины, запрыгнул внутрь и сорвался с места. Кэти все еще прижималась ко мне, поэтому я подхватил ее на руки и понес к пикапу. Она наконец-то ослабила свои объятия, и я смог пристегнуть ее ремнями безопасности. — А теперь, давай поедем домой, хорошо? — Сказал я, как можно мягче. Я старался сохранять спокойствие и хорошее расположение духа ради нее, хотя был готов взорваться от гнева. Она кивнула и вытерла слезы рукавом. Первым делом, мы остановились в закусочной, чтобы она могла сходить в туалет, и я предложил ей что-нибудь перекусить. — Как насчет чизбургера, Кэти-Кей? — Спасибо, я не ем мясо. Я удивленно вскинул брови. — Ну... ладно. А как ты смотришь на то, чтобы заказать вегетарианский бургер Делюкс и порцию картошки фри? Этот вариант она одобрила, а себе я взял молочный коктейль. Я не был уверен в том, что Кэти настроена на разговоры, поэтому просто молчал, пока она ела. Но снова оказавшись в моем пикапе, облизывающая свои пальцы, испачканные маслом и солью, Кэти казалось абсолютно расслабленной. В отличие от меня. Я просто верил, что Доун сможет сгладить любые последствия... Если только она не была сильно зла на меня за то, что я вмешался в их отношения с бывшим. Я потер свои виски одной рукой, подавляя желание отыскать место, где смогу напиться и забыться. Без Стэна, который был моей отдушиной, я стал замечать, что все чаще думаю об алкоголе, ощущая зуд в затылке — тот, который не почешешь. Лишь компания Стеллы позволяла мне балансировать на краю пропасти, не срываясь в нее. Ладно, может это была и не единственная причина, но вполне весомая. — Почему вы с мамой поссорились? — Неожиданно спросила Кэти. Как, черт возьми, я должен был ответить на этот вопрос? — Это сложно, Кэти. Она скрестила руки на груди и нахмурилась. В этот момент Кэти сильно напоминала мне Стеллу, что заставило меня улыбнуться. — Взрослые всегда так отвечают детям, когда не хотят им отвечать. Но я не маленькая и не глупая! Мама говорит, что она расстроена тем, что ты сделал кое-что очень плохое, но не рассказывает, что именно. Должно быть, это что-то действительно очень плохое. Но чтобы ты не натворил, тебе просто нужно сказать ей о том, что ты сожалеешь. Из ее уст это звучало так просто. Мне импонировал ее наивный взгляд на мир, где все могло исправить лишь одно слово, оправдать каждую ошибку и в то же самое время все испортить. — Не уверен, что это сработает, — нерешительно ответил я. Она недовольно замотала головой. — Ты никогда этого не узнаешь, если не попробуешь. Я невольно улыбнулся. Никогда не мог подумать, что восьмилетние дети способны отчитывать тебя, словно какого-то ученика начальной школы. Возможно, когда вырастет, она станет учителем или вовсе психотерапевтом. — Хорошо, я попробую, — ответил я. На лице Кэти засияла улыбка. — Она простит тебя, — заявила она с уверенностью. Я ничего не ответил, сосредоточившись на дороге и крепче сжимая надежду в своем кулаке. Оставшуюся часть пути Кэти без умолку болтала о школе и своих друзьях, и лишь когда упомянула Стэна, на ее глазах выступили слезы. У меня была схожая проблема — я скучал по своей дворняге. В моей жизни образовалась дыра размером с собаку. Подъехав к дому Доун, я почувствовал, что нервное напряжение, которое преследовало меня в течение последних десяти минут, только усилилось. Кэти выскочила из пикапа, когда Доун открыла дверцу и подхватила дочь на руки. Я помедлил, прежде чем тоже вылезти, и просто оставался в стороне, не будучи уверенным, что мне здесь рады. Когда Доун посмотрела в мою сторону, в ее глазах стояли слезы, а на лице читалась обида. — Спасибо, — прошептала она через плечо Кэти, увлекая ее за собой в дом. Я кивнул и посмотрел на них двоих, прижимающихся к друг друга головами так, что их темно-русые волосы переплетались. Меня выворачивало от мысли о том, что возможно потерять даже то, чего тебе никогда и не принадлежало. Я собрался уже залезть обратно в свой пикап, но тут Кэти поняла, что я уезжаю. — Мама! — Воскликнула она, застыв на месте. — Я хочу, чтобы Алекс остался. Он сказал, что ему одиноко без Стэна. Я не произносил именно таких слов, но это совсем не значило, что она была не права. И мне действительно совсем не хотелось возвращаться в свой пустующий дом, тем более что отсутствие Стеллы побуждало меня нервничать еще больше, чем обычно. К тому же я понимал, что должен помочь Доун разрулить ситуацию без ненужных вопросов со стороны Кэти. — Спасибо за поддержку, Кэти-Кэй... Доун не дала мне договорить. — Ты можешь присоединиться к нам за ужином, — решительно заявила она, — если, конечно, не имеешь ничего против вегетарианского чили. Это остатки вчерашнего ужина... — Ее щеки покраснели. — Я думала, что буду сегодня одна. Понимаю, что это не совсем та еда для приема гостей... Я попытался понять по выражению ее лица, правда ли она хочет, чтобы я остался. Но в ее глазах не было никаких знаков, поэтому, в конце концов, я сдался, убедив себя в искренности ее побуждений. — Благодарю. Чили звучит очень заманчиво. В моей голове пронеслась мысль, упомянуть о том, что мы с Кэти заезжали в закусочную, но девчонка подмигнула мне и поморщила нос, поэтому по итогу я решил умолчать об этом. Разговор за столом клеился легко, так как в основном говорила Кэти, хотя между мной и Доун все еще ощущалось весомое напряжение. После того, как мы расправились с шоколадным мороженым, я присоединился к Кэти за просмотром телевизора, пока Доун убирала на кухне, упорно отказываясь от моей помощи. Вероятно, она не хотела оставаться со мной наедине. Мысль об этом ранила. Кэти возилась с моими волосами, пытаясь засунуть в них заколки, и ворчала каждый раз, когда они выпадали, так как я все еще был довольно коротко пострижен, хотя волосы уже немного отросли и даже слегка завивались. Доун улыбнулась, наблюдая за стараниями Кэти, и покачала головой. — Хорошо, что она не пыталась тебя накрасить. — А могла бы, — задумчиво отметила Кэти. — У Алекса очень длинные ресницы, поэтому если нанести на них немного туши... — Кому-то определенно пора спать, — твердо сказала Доун. Она проигнорировала мольбы Кэти о том, чтобы разрешить ей посидеть подольше по случаю праздника. — Алекс может почитать мне перед сном? — Уверена, что он уже хочет домой, — сказала Доун. — Нет, я не возражаю. И я не лукавил. В тот единственный раз, когда мне выпала такая возможность, я с удовольствием читал Кэти. Мне хотелось почитать ей о говорящих львах и о странствиях на волшебных кораблях — мире детских чудес, где с хорошими людьми не случается плохих вещей, где отцы ответственны и всецело любят своих детей, и абсолютно никто не причиняет вреда невинным животным. И к тому же, дома меня никто не ждал. Кэти не скрывала своих эмоций, вскинув руки в воздух, но Доун одарила меня многозначительным взглядом, словно предпочла, чтобы я поскорее ушел. Мне оставалось лишь пожать плечами и проследовать за Кэти в спальню. — Что ты сейчас читаешь, Кэти-Кэй? Она потянула мне книгу в мягкой обложке с погнутыми краями: «Последняя битва». — Это последняя в серии, — с грустью отметила она. — После этого история закончится. Я открыл на той странице, которую она указала. Несмотря на то, что понятия не имел, как звучит голос единорога, мы приступили к чтению. Поначалу Кэти смотрела на меня широко раскрытыми глазами, перебирая маленькими ручками ткань простыни, словно в попытках побороть сон. Но в процессе чтения, ее веки опустились, и вскоре она уже тихонько и размеренно сопела. — Вот я и вернулся домой. — Прочел я. — Мое место было здесь. Это была та самая земля, которую я искал всю свою жизнь, хоть и не знал о ее существовании до этих пор... Слова эхом отозвались во мне, как что-то слишком болезненное, чтобы вникать в их смысл. Я вернул книгу на прикроватный столик, поправил одеяло, чтобы Кэти не замерзла, и выскользнул из комнаты. Доун дожидалась меня в гостиной в полной тишине, держа обеими руками чашку кофе. Она казалась мне такой же красивой, как и всегда, ее аккуратно постриженные темные волосы были густыми и блестящими, а теплые карие глаза задумчивыми и туманными. Я подошел к дверям, и она подняла на меня голову. — Спасибо тебе за все, что ты сделал сегодня, Алекс. Я рада, что Кэти позвонила тебе. Останься она с отцом, все могло быть еще хуже. Я вздохнул. — И все же, вероятно, ему это не понравилось. — Переживет, — отрезала она. — Мне надоело, что он обращается с ней, как с вещью. Оставил ее в машине, пока трахал одну из своих студенток. Это его дело, если ему нравиться мутить со малолетками, но Кэти тут не причем. Я это так не оставлю. Мой адвокат очень скоро с ним свяжется. —Прости, если я все усложнил, — искренне сказал я. Она замотала головой. — Нет, это я слишком долго ничего не предпринимала. Пришло время вправить мозги этому мудаку... Он вечно переигрывает все планы в последнюю минуту, объясняя это тем, что случилось что-то непредвиденное. Словно Кэти — это пустое место! И если он не одумается, то ему нет места в жизни моей дочери. — Я сейчас говорю не только об этом. Доун поджала губы. — Разве мы не можем обойтись без извинений друг перед другом? Я не хочу разговоров о том, кто больше сожалеет, — она тяжело вздохнула и посмотрела мне в глаза. — Можем мы просто пообещать друг другу, что постараемся больше не доводить все до ситуаций, вынуждающих нас извиняться? В моем сердце вновь пробудилась надежда. — Ты взываешь к целой гамме чувств во мне, — выдавила Доун сквозь стиснутые зубы. — И я ненавижу это и одновременно... люблю. Она произнесла слово «люблю», но сорвавшееся с ее губ, оно звучало как-то иначе. Возможно, сегодня случился тот самый переломный момент, когда идущий на поправку алкоголик показался ей более надежным, чем отец ее дочери. Слова крутились у меня в голове, но я не знал, как вести себя дальше. Я бы хотел прижать ее к стене, чтобы ее ноги обвили мою талию. Но чего хотела Доун? Она нахмурилась и ее лицо выражало явное смятение. Но когда мужчина, столь длительное время пребывающий в прострации, как я, наконец встречает женщину, которая возвращает ему вкус к жизни, а затем теряет ее... Сейчас просто необходимо было всем рискнуть. — Доун, будет неправильно просить тебя о втором шансе, третьем и даже четвертом, так как я не бросаюсь обещаниями, которые, возможно, не смогу сдержать. Я буду продолжать бороться со своей зависимостью постоянно, изо дня в день. Но я могу поклясться тебе, что никогда не желал ничего больше, чем наладить отношения с тобой и с Кэти. Вывернув свою душу перед ней, я смиренно ждал приговора. Доун медлила с ответом, и я почувствовал, как моя надежда снова улетучивается, капля за каплей. — Ты говоришь, что никогда не хотел ничего так сильно, как наладить отношения со мной и Кэти, — заговорила она наконец, — но ведь это ложь, не так ли? Еще сильнее ты хочешь выпить. Ты хочешь этого даже прямо сейчас. Я удрученно кивнул. — Меня всегда будет тянуть выпить, но это совсем не значит, что это единственное, и даже главное, из моих желаний. Алкоголизм—это болезнь, но это не приговор. Я не позволю ей поработить меня. Мне хочется, чтобы ты и Кэти присутствовали в моей жизни.
|
|||
|