2. ПОБЕДА 17 страница

По нашему мнению (хотя ввиду скудости сведений о взаимодействии индуизма, буддизма и других восточных религий и христианства, это, конечно, только гипотеза), именно христианство формировалось под влиянием существовавших до него религий, из которых оно развилось. Это касается не только его символики, имеющей дохристианское происхождение, и обрядов, но также и его вероучения. Например, христианский институт монашества, достигший наивысшей ступени в Египте в первые века христианской веры, с его похожим на йогу праксисом, вероятно, имеет непосредственную связь с более древними институтами монашества, такими, как индуистское, буддийское, джайнистское и даосистское. Два важнейших христианских догмата о Троице и Воплощении не являются, как прежде считалось, исключительно христианскими. Они были выработаны в дохристианскую эпоху, причем не только в Индии, но были главными догматами в культе Осириса в Египте по меньшей мере шесть тысяч лет назад. Древняя христианская гностическая церковь, исповедовавшая эзотерическое христианство[449], также в целом признавала древние восточные учения о перевоплощении и карме, отвергнутые возникшей позднее экзотерической христианской церковью, принявшей на Втором Константинопольском соборе в 533 г. следующее постановление: «Тот, кто будет защищать мифическую доктрину о предсуществовании души и следуемое из нее нелепое предположение о ее возвращении, тому анафема».

Саму Нагорную Проповедь, как показывает изучение Палийского Канона, составленного до возникновения христианства, можно вполне считать, как считают многие буддийские ученые, христианским переложением учений, которые сам Будда проповедовал как наследие, принятое от будд, живших в доисторическую эпоху[450].

От буддизма и других восточных религий в значительной степени отличаются современные христианские церкви, ставящие себе в заслугу отсутствие у них эзотерических учений, но не древнее гностическое христианство, исповедовавшее глубокий эзотеризм. Из догматов современного христианства три являются наиболее характерными: 1) догмат о том, что человек живет один раз на земле, и после смерти его ожидает вечное блаженство в раю или вечные муки в аду; 2) догмат об искуплении грехов страданиями Иисуса Христа, принесшего себя в жертву ради спасения человечества; 3) догмат об исключительности Божественного Воплощения основателя христианства.

Западный ученый, чье мировоззрение подверглось в той или иной степени влиянию христианской теологии, выработанной на Вселенских Соборах, а не древнего гностического христианства, должен хорошо уяснить себе, в чем состоит различие между основополагающими учениями буддизма и современного христианства.

Так, в отличие от современного христианства (христианства, исповедующего догматы Вселенских Соборов), которое учит полагаться на помощь извне, то есть на помощь Спасителя, буддизм учит, что человек может достичь спасения, только полагаясь на самого себя. В практике и отчасти в теории ламаизма отмечается отход от этой главной заповеди о возможности спасения только собственными усилиями. (Такой вывод можно, например, сделать, читая «Бардо Тхёдол». ) Верующие обращаются с молитвой к Дхьяни-Буддам и богам-хранителям, так же как христиане к Иисусу Христу, святым и ангелам. В отличие от Южного буддизма, в Северном буддизме и в современном христианстве существует литургический чин и совершается обряд евхаристии.

Во-вторых, как уже говорилось выше, современное христианство отвергает доктрины о перевоплощении и карме (принятые древними христианами-гностиками), в то время как буддизм основывается на них.

В-третьих, эти две религии различаются в своем отношении к вопросу о существовании Верховного Божества. Бог-Отец как личное и антропоморфное божество — краеугольный камень христианской теологии. Но в буддизме (хотя Будда не отрицал и не утверждал, что существует Верховный Бог) не находится места Верховному Божеству, так как, по учению Будды, познание реальности зависит не от веры в Верховного Бога, а от усилий самого человека в совершении правильных действий.

Будда «не утверждал, что Ишвара является первопричиной мира, и не называл первопричиной что-нибудь другое. Он также не говорил, что мир не имеет причины». Он рассуждал так: «Если бы мир был создан дэвой Ишварой, в нем не было бы страданий, бедствий, не было бы неправильных действий и не было бы правильных действий, так как все поступки, чистые и нечистые, исходили бы от дэвы Ишвары... К тому же, если бы Ишвара был бы создатель, все существующее находилось бы в безмолвном подчинении ему, и тогда совершать добродетельные поступки не имело бы смысла.

Тогда не существовало бы различия между добром и злом... Итак, вы видите, что этим рассуждением (шастрой) опровергается вера в создание мира Ишварой»[451].

Считая бесполезным для людей вопрос о том, верить или не верить в Верховное Божество (и тем более в антропоморфное Божество), так как это не приводит к духовному Просветлению, Великий Учитель, однако, утвердил в качестве краеугольного камня буддизма (существующего также в индуизме) веру в Высший Вселенский Закон, называемый на языке западной науки законом причины и следствия, а на языке восточной науки — кармой. «Что посеете, то и пожнете», — говорил Будда, и много лет спустя такие же слова написал Апостол Павел: «Что посеет человек, то и пожнет».

Кроме того, как уже указывалось выше, буддизм отрицает существование постоянной, неизменной сущности, то есть личного «я», называемого в христианской теологии «душой». Также отрицается возможность достижения вечного блаженства в сансаре (то есть в мире явлений), так как Реальность, или нирвана, признается всеми школами буддизма как существующая вне сансары, за пределами небес, преисподней и миров и познаваемая только путем личного опыта.

Будда поэтому не говорил ничего о Небесном Отце и Единородном Сыне и не учил никакому другому пути спасения, кроме достигаемого человеком с помощью собственных усилий, ведущих к Правильному Знанию. Он, как верят все буддисты, нашел этот путь, пройдя духовную эволюцию в течение бесчисленных воплощений и стал Полностью Пробужденным, Просветленным, исчерпавшим всю сансару непостоянства и страданий. Только своими собственными силами он достиг цели существования — состояния сверхсознания. Он почитается буддистами не как Спаситель, а как Указующий Путь, по стопам которого должен идти каждый, стремящийся познать Истину и обрести Спасение.

Хотя буддисты обращаются с молитвами к силам, превосходящим человеческие, о чем также свидетельствует «Бардо Тхёдол», и поклоняются Будде как божеству, они никогда не забывают о преподанном им учении о достижении Правильного Знания путем самосовершенствования. Им никогда не была свойственна та почти полная зависимость от внешних сил, которую проповедует христианство, и в их вероучении не встречается ничего похожего на христианскую доктрину о прощении грехов покаявшимся грешникам, верующим в Спасителя и Его искупительную жертву.

Некоторые обряды северного буддизма, возможно, наводят на мысль о существовании в нем сходной с христианской доктрины о прощении грехов, которую больше, чем какую-нибудь другую из неосновных доктрин северного буддизма, можно считать заимствованной из христианства, если допустить, что такое заимствование имело-таки место в Махаяне. Но при ближайшем ознакомлении обнаруживается (если не учитывать возможного влияния христианства), что эти обряды призваны внушить мысль о том (как об этом более настойчиво проповедуют представители всех направлений южного буддизма), что только заслугой, иначе говоря, хорошей кармой, может быть нейтрализовано такое же количество плохой кармы, подобно тому как в физике нейтрализуют друг друга две равновеликие противоположно направленные силы. Но в буддизме, как и во всех религиях, отмечается очень большое расхождение между первоначальным учением и его современными исповеданием и практикой, и в этом отношении « Бардо Тхёдол» как трактат о ритуалах не составляет исключения. Но при всем этом «Бардо Тхёдол» содержит изложенные на языке символов для понимающих этот язык основные концепции северного буддизма, иногда называемого, в отличие от южного буддизма, высшим направлением буддизма.

VII. СРЕДНЕВЕКОВОЕ ХРИСТИАНСКОЕ УЧЕНИЕ О СУДЕ НАД УМЕРШИМ

Поскольку остается до сих пор неисследованным затронутый нами во Введении вопрос о происхождении версии суда над умершим и возможном влиянии на христианство буддизма и других религий Востока, в том числе культа Осириса, небезынтересно сравнить описание суда в «Бардо Тхёдоле» с подобной версией, представленной в хранящемся в Британском музее под шифром MS Harl. 1706 (fol. 96) средневековом рукописном трактате «The Lamentation of the Dying Creature» («Жалобы умирающего») (предположительно, XIV—XV века), опубликованном под редакцией Компера (с. 137-168).

Жалобы больного неизлечимой болезнью: «Увы мне! Всю жизнь я грешил, а сегодня мне принесли ужаснейшую из когда-либо услышанных мной вестей. Сейчас ко мне явился судебный пристав, чье имя Суровость, посланный от Царя всех царей, от Владыки над всеми владыками и от Судии всех судей. Он возложил на меня жезл — символ его власти и произнес: «Ты арестован. Готовься... Судия вынесет тебе приговор... Этот судия неподкупный, и он будет судить тебя судом беспристрастным и справедливым».

Жалобы умирающего: «Увы! Увы! Я не могу себя простить и не знаю, кого я мог бы избрать моим защитником. Сейчас для меня настало ужасное время. Судия беспристрастен. Мои недруги жестоки ко мне. Мои родные, мои соседи, друзья, слуги, не печитесь обо мне; ибо я хорошо знаю, что вы не будете там услышаны».

Жалобы умирающего, обращенные к Светлому Ангелу:

«О мой Светлый Ангел, которого наш Господь велел мне слушаться, где ты сейчас? Я думаю, что ты должен быть здесь и отвечать за меня, так как страх смерти снедает меня и я не могу за себя отвечать. Мой темный ангел уже здесь и выступает как один из главных обвинителей, и с ним легионы моих врагов. Некому нести ответ за меня. Увы, как тяжко мне! »

Ответ Светлого Ангела: «Я никогда не одобрял твоих греховных действий. Я видел, что твоя натура была больше склонна исполнять волю твоего темного ангела, а не мою. Однако ты себе этого не можешь простить. Но когда ты собирался делать то, что было нарушением Божиих Заповедей, я неизменно напоминал тебе, что это делать нехорошо и советовал тебе сойти с опасного пути и разойтись с теми людьми, которые тебя толкают на него. Разве не так? Как можешь ты думать, что я должен держать ответ за тебя? »

Хотя умирающий обращается за помощью к Разуму, Страху Божьему, Совести и Пяти Чувствам (что очень напоминает сцену из мистерии «Человек из толпы» — вероятно, наиболее известной из средневековых христианских мистерий, на которые, по-видимому, оказали влияние распространившиеся в Европе учения Востока), ничто не может помочь ему. Затем он обращается к Деве Марии через посредниц — Веру, Надежду и Любовь, и когда та в ответ молит о нем Сына, здесь уже находит отражение христианская доктрина о прощении грехов, отличающаяся от доктрины о карме, изложенной в «Бардо Тхёдоле». Сочетание этих двух доктрин в рассматриваемом произведении указывает на то, что источником этой любопытной христианской версии Суда, возможно, является дохристианское, не связанное с иудаизмом восточное учение, в котором доктрина о карме (и связанная с ней доктрина о перевоплощении), легшая в основу трактата «Жалобы умирающего», сохранилась в средневековой Европе без изменений. В пользу этого чисто гипотетического мнения свидетельствует изложение древнего учения о карме (которого придерживались древние христиане-гностики до того, как возникло вероучение, принятое на вселенских соборах) в следующих ответах умирающему.

Совесть: «Ты должен со смирением и раскаянием принять наказание, которое ты заслужил».

Пять Чувств. «Поэтому твои грехи ложатся на тебя... И следовательно, ты не можешь избежать страданий».

Подобное описание Суда над умершим содержится в изданной под редакцией Компера рукописи XIV века «Orologium Sapientiae» (глава V), относящейся к собранию Douse, MS. 322 (fol. 20), из которой мы приводим следующую выдержку (р. 118):

«О ты, Справедливейший Судия, как суров твой приговор. Ты судишь меня, несчастного, за те дела, которые немногие из людей почитают за грехи, ибо они кажутся пустячными. О ужасающий лик Праведного Судии, который я сейчас представляю себе мысленно, будучи охваченный страхом, и который внезапно явится передо мной».

Много сходства с известным тибетским изображением Суда имеет настенная роспись в церкви в Чолдоне, Суррей, Англия, созданная приблизительно в 1200 г. и обнаруженная в 1870 г. [452]. Так, на обеих росписях суд над умершим происходит в промежуточном состоянии, то есть в бардо, находящемся между небом и преисподней. Но есть и различия. В христианизированной версии весы держат Архангел Михаил, а не Шиндже, и взвешиваются души, а не кармические действия. Вместо шести кармических путей, ведущих в шесть лока, изображена лестница, ведущая в небо, на самом верху которой вместо шести будд шести лока праведников встречает Христос, но, как и у Будды, в его правой руке — Солнце, а в левой — Луна. В преисподней, на обеих росписях, грешники варятся в котле под надзором демонов, но в христианизированной версии вместо холма, усеянного шипами, изображен «мост с шипами», по которому должны пройти приговоренные к наказанию грешники.

Такого рода параллели служат подтверждением нашего мнения о том, что символы, считающиеся чисто христианскими или еврейскими, в большинстве своем заимствованы из египетской и восточных религий. Отсюда следует вывод, что мыслеформы и образ мышления людей Востока и Запада, в сущности, во многом сходны и что, несмотря на различия, расовые, религиозные, географические и социальные, все народы Земли с незапамятных времен умом и духом едины.

Смерть, что должна прийти, приходит благородно, если мы не жалеем ни имущества, ни жизни, ничего другого ради людей.

Книга благих наставлений из «Хитопадеша»

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие переводчика

ПРЕДИСЛОВИЕ К 4-МУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ К 3-МУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ КО 2-МУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ К 1-МУ ИЗДАНИЮ

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ Д-РА К. Г. ЮНГА

ПРЕДИСЛОВИЕ ЛАМЫ АНАГАРИКИ ГОВИНДЫ

УЧЕНИЕ О СМЕРТИ (Предисловие Д-ра Джона Вудроффа

ВВЕДЕНИЕ

I. Значение “Бардо Тхёдола»

II. Язык символов

III. Эзотерическое значение сорока девяти дней Бардо

IV. Эзотерическое значение пяти природных стихий

V. Учения о мудрости

VI. Погребальные церемонии

VII. Бардо, или Посмертное состояние

VIII. Психологические аспекты видений в Бардо

IX. Суд в загробном мире

X. Учение о перевоплощении

XI. Учение о космосе

XII. Основополагающие учения «Бардо Тхёдола»

XIII. Рукописный оригинал

XIV. Происхождение «Бардо Тхёдола»

XV. Перевод и редактирование текста

Книга I [ЧИКХАЙ БАРДО И ЧЁНЬИД БАРДО]

ВВЕДЕНИЕ

ЧАСТЬ I. БАРДО ПРИ НАСТУПЛЕНИИ СМЕРТИ

Наставления, читаемые при появлении признаков смерти, то есть на первой ступени Чикхай Бардо, относительно видения изначального Ясного Света в момент смерти

Наставления о второй ступени Чикхай Бардо; вторичный Ясный Свет, видимый сразу после смерти

ЧАСТЬ II. БАРДО, В КОТОРОМ ПОЗНАЕТСЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Вводное наставление о познании Реальности на третьей ступени Бардо, называемой Чёньид Бардо, когда появляются кармические иллюзорные видения

Явления мирных божеств с первого по седьмой день

Явления гневных божеств с восьмого по четырнадцатый день раскрывающее великую пользу учений о Бардо

Книга II СИДПА БАРДО ЧАСТЬ I. ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

Тело обитателя Бардо: его рождение и сверхнормальные способности

Существование в промежуточном состоянии и его отличительные особенности

Суд над умершим

Света шести лока

ЧАСТЬ II. ПУТЬ К НОВОМУ ВОПЛОЩЕНИЮ

Как закрыть вход в лоно

Выбор входа в лоно

Видение места нового рождения

Способ защиты от духов-мучителей

Выбор между сверхъестественным рождением и рождением из лона

Заключение

ПРИЛОЖЕНИЕ I. Молитва Буддам и бодхисаттвам

II. Путь благопожеланий, оберегающий от опасностей Бардо

III. Здесь начинаются «основополагающие стихи о шести Бардо»

IV. Путь благопожеланий, ограждающий от страхов в Бардо

Окончание «Пути благопожеланий, ограждающих от страхов в Бардо».

V. Колофон

Послесловие редактора

I. Йога

II. Тантризм

III. Мантры, или обладающие мощью слова

IV. Гуру и шишья (чела); посвящение шишьи

V. Реальность

VI. Северный и южный буддизм и христианство

VII. Средневековое христианское учение о суде над умершим

[1] Нужно отметить, что каждый умерший обладает телом, приспособленным для пребывания в аду или раю, в котором он рождается согласно карме, и когда срок пребывания в одном из этих миров истекает, снова наступает смерть и оставление тела (ср. с. 275—279 и Книгу II). Бардо есть промежуточное состояние, из которого можно снова _______ этом мире в человеческом теле или в мире _____, получив тело призрака, или в райской обители, как, например, в дэва-лока в теле бога или в асура-лока в теле асурь, и, наконец в одной из областей ада в теле, способном выносить муки и не умирать до тех пор, пока не произойдет полного искупления.

После смерти в аду или в каком-нибудь другом посмертном мире обычно рождаются вновь на земле в человеческом теле. Истинная Цель, как неоднократно разъясняется в «Бардо Тхёдоле», находится за пределами всех состояний воплощенного существования, за пределами преисподней, всех миров и небес, за пределами сансары, природы и именуется нирваной (тиб. Myang-hdas). См. Послесловие редактора, с. 356, 366.

[2] К числу этих великих посвященных, которые в своих дошедших до нас сочинениях сообщают об этом посвятительном ритуале, но обычно более иносказательно, чем Апулей, можно отнести основателя греческой драматургии Эсхила, греческого поэта Пиндара, ученика Пифагора Платона, греческого биографа Плутарха, римского оратора и государственного деятеля Цицерона, неоплатоника Плотина и его ученков Порфирия и Ямвлиха. Цицерон, после принятия посвящения, ра дуясь своему просветлению, пишет: «Мы наконец поняли смысл жиз ни, и мы не только радуемся жизни, но еще большего ждем от смер ти» (De Legebus, 11, 14) в переводе Море (в его книге: A. Moret. Kings and Gods of Egypt. New York and London, 1912, p. 194). Далее Море сообщает: «Таким же чувством проникнуто содержание надписи, сделанной посвященным в элевсинские таинства: «Вот прекрасная тайна, которую открывают нам Блаженные: смерть — не зло, а счастье». А Плутарх в своем сочинении «Бессмертие души» пишет о «толпе непосвященных и неочистившихся, погрязших в чувственности, спотыкающихся во тьме и прикованных из-за страха смерти к своему горю, не верящих в счастье после смерти» (A. Moret, там же, с. 195).

[3] О переживании смерти при жизни, вероятно, с временным выходом из тела, Апулей сообщает в своих «Метаморфорзах» (XI, 23): «Я приблизился к вратам смерти. Я ступил на порог Прозерпины в оби тели мертвых. Я прошел через все стихии и опять вернулся на Землю».

Выход из тела и перенос сознания с земного плана в загробный мир или на какой-нибудь другой план практикуется в Тибете и в наше время, и называется эта способность Пхо-ва. См. «Тибетская йога и тайные учения» (W. Y. Evans- Wentz. Tibetan Yoga and Secret Doctrines, London: Oxford University Press, p. 169, 170, 246—276).

[4] У. Й. Эванс-Вентц. Великий йог Тибета Миларепа, Самара, 1998, с. 365-405.

[5] Иоанн 1: 9

[6] Н. М. Tirard. The Book of the Dead. London, 1910, p. 48, 49. 33 2-2810

[7] Одному из самых талантливых учеников д-ра Юнга д-ру Джеймсу Киршу (Лос-Анджелес, Калифорния), специалисту в области психоанализа, обсуждавшему «Психологический комментарий» с д-ром Юнгом и помогавшему переводить его на английский язык, редактор приносит благодарность за приведенное ниже важное замечание, обращенное к читателям на Востоке:

«Эта книга в основном предназначена западному читателю и является попыткой описать в западных терминах важные практические достижения и учения Востока. Д-р Юнг с помощью комментария пытается облегчить эту непростую задачу. И делая так, он, естественно, не может обойтись без терминов, которые знакомы западному читателю, но могут вызывать возражения у читателей на Востоке.

Таким термином является «душа». Согласно буддийскому вероучению, «душа не вечна, она есть иллюзия и поэтому ______ Германское слово Seele, которое встречается в оригинале комментария на немецком языке, имеет древнее происхождение, освящено германской традицией и употребляется такими прославленными немецкими мистиками и великими поэтами, как Экхарт и Гёте, в значении Высшей Реальности, символизируемой женской ипостасью (шакти). Здесь д-р Юнг употребляет это слово в поэтическом значении, близком слову ___, понимаемому как «коллективная душа». На языке психологии она именуется коллективным бессознательным, дающим начало всему. Это лоно всего существующего, даже Дхармакаи. Это гямя Пуярмакая.

И поэтому читателей на Востоке просят временно отключиться от их собственного понимания «души» и принять это слово в том значении, которое вкладывает в него д-р Юнг, с тем чтобы, отбросив всякие предубеждения, проникнуть вместе с ним в те глубочайшие области, где он пытается построить мост, соединяющий восточный берег с западным и рассказать о различных путях, ведущих к Великому Освобождению, которое есть Una Salus (Единственное Благо ).

[8] Этот абзац раскрывает важное значение помещенной выше сноски, где проводится различие между термином «душа» и немецким словом Seele, и поэтому небесполезно сейчас читателям еще раз прочитать эту сноску на с. 39.

[9] Dr. George Roerich. Introduction of Buddhism into Tibet//Stepping Stones (Kalimpong), 1951, vol. 5, p. 135.

[10] Лама Казн Дава-Самдуп перевел здесь как «Бардо места рождения». Вероятно, в манускрипте было skyes-gnas вместо skyes-nas, которое есть в печатном издании. Последний термин означает «рождение», то есть рождение в состоянии, которое называется жизнью. Skyes-gnas подразумевает материнскую утробу — «место (gnas) рождения», и это составляет содержание шестой части стихов, где рассматривается Бардо нового рождения, а здесь речь о нем идти не может, так как тогда говорилось бы о пяти Бардо, а не о шести.

[11] Ср.: Ananda К. Coomaraswami. Hinduism and Buddhism (Philosophical Library, New York), p. 49 и Marco Pallis. Peaks and Lamas, London: Cassel & Co., p. 79—81. Последняя, пожалуй, лучшая и наиболее увлекательная из всех популярных книг о тибетском буддизме.

[12] Дхаммапада, XXIV, с. 354 (цит. в переводе В. Н. Топорова).

[13] Относительно заглавия предисловия «Учение о смерти» см. Thanatology by Dr. Roswell Parks. The Journal of the American Medical Association. April 27, 1912.

[14] Ср.: Тантрараджа, гл. XXVII, тома 83—100, в которой описываются признаки приближающейся смерти. — Tantrik Texts ed. by Arthur Avalon, vol. xii.

[15] Ср.: Tantrik Texts, vol. vii, p. 23, — буддийская Шричакрасамбхара тантра.

[16] Ср.: A. Avalon's TantrilT" Texts, vol. viii, p. 2.

[17] О вспоминании всей прожитой жизни сообщают многие из тех, кто находился на грани смерти, например спасенные от утопления. — У. И. Э. -В.

[18] Последователь северобуддийской школы мадхьямиков, основанной

в начале н. э. великим философом Нагарджуной. — Прим. пер. О. Т

[19] См. Tantrik Texts, vol. vii, p. 33.

[20] Yogavashishtha, CLX, v. 41.

[21] Swedenborg. De Coelo, 1868, p. 493-497.

[22] Мне рассказывали об одном европейце-плантаторе, умершем в джунглях Малабара, на юго-западе Индии, и там же местными жителями похороненном. Друг умершего, посетив могилу через несколько лет, увидел ее обложенной и обставленной пустыми бутылками из-под виски и пива. Испытывая крайнее недоумение при виде этого, он потребовал объяснений, и ему рассказали, что дух сахиба доставлял местным жителям много беспокойства, и они ничем не могли успокоить его, пока один старый знахарь не сказал им, что дух умершего жаждет виски и пива, к которым он имел пристрастие в течение многих лет и которые были причиной его смерти. Хотя сами местные жители, следуя религиозному запрету, отрицательно относились к употреблению спиртного, они стали покупать виски и пиво тех марок, которые предпочитал сахиб, и, совершив обряд по умершему, выливали содержимое бутылок на могилу. Видя, что это помогает успокоить дух, они, в целях самозашиты, продолжали применять это средство. — У. Й. Э. -В.

[23] Тибетцы заимствовали тантризм из Индии, о чем свидетельствует известное тибетское житие Джецюна-Миларепы (великого тибетского йога и святого ), и, по-видимому, также оттуда пришли различные системы йоги, в том числе Лайя (Кундалини)-йога. Хотя при заимствовании многих индийских мантр были, несомненно, допущены не поддающиеся исправлению искажения, практикуемая в Тибете Лайя {Кундалини)-йога, за исключением заимствованных и включенных в тибетский язык терминов, а также методов применения, скорее всего, в принципе сохранялась без изменений главным образом потому, что передавалась от гуру к гуру, а не письменно. Сведения, содержащиеся в тибетских трактатах, имеющихся у редактора в оригинале и переводах на английский язык, наводят на эту мысль. — У. Й. Э. -В.

[24] Этими формами являются растения, обитатели водной среды, пресмыкающиеся, птицы, четвероногие, обезьяны и человек. См. «Бри-хад Вишну Пурана».

[25] Введение в большей его части основано на комментариях переводчика, продиктованных им редактору в Гангтоке, Сикким, в период работы над переводом этого трактата. Лама считал, что его английский перевод «Бардо Тхёдола» должен быть опубликован с комментариями, в которых он разъясняет сложные понятия и иносказательные выражения, составленными не только для того, чтобы облегчить понимание текста, но и исполнить пожелание его покойного гуру, касающееся всех переводов на европейский язык текстов эзотерических учений Школы Великого Совершенства, в которые он посвятил своего ученика — переводчика этой книги. И в соответствии с этим пожеланием комментарии, составленные на основе комментариев его гуру, были переданы редактору и включены в эту книгу.

Задачей редактора было связать, систематизировать и иногда дополнить эти толкования аналогичными сведениями из самых разных источников, которые, по его мнению, сделают эти комментарии более понятными западному читателю, на которого эта часть книги в основном рассчитана.

Переводчик также считал, что введение поможет избежать неправильного толкования «Бардо Тхёдола» и защитить его от дискредитации противниками буддизма и оппонентами учения данной секты Северного буддизма.

Он также не исключал, что введение такого содержания может стать объектом недоброжелательной критики, если будет воспринято как философский эклектизм. Что бы ни случилось, редактор может только еще раз повторить сказанное им в иной форме в предисловии, что введение и тесно связанные с ним примечания к самому тексту предназначены разъяснить психологические концепции и учения, относящиеся к «Бардо Тхёдолу», которые были ему преподаны посвященными в них адептами, имеющими исключительное право их толковать.

Если критики будут обвинять редактора в том, что он комментирует учение «Бардо Тхёдола» с позиций верующих в него последователей Северного буддизма, а не христиан, то редактор на это не будет давать никаких оправдательных разъяснений, так как считает, что нет оснований требовать от него какой-нибудь иной интерпретации. Антропология имеет дело с тем, что существует в действительности ___ всех беспристрастных ____ религий должно быть приобретение таких научных данных, которые в будущем помогут человечеству открыть Истину — ту Универсальную Истину, которую все религии и все секты признают когда-нибудь основанием объединяющей их Вселенской Религии и Церкви.

[26] Г-н Толбот Манди (Talbot Mundy) в своем увлекательном романе из тибетской жизни «Ом», упоминая о «Тибетской книге мертвых», отмечает, что это заглавие — слишком вольный перевод с тибетского. Однако мы не согласны с такой оценкой и считаем, что оно является наиболее приемлемым кратким заглавием, информирующим английского читателя о содержании книги.

[27] L. A. Waddell. The Buddhism of Tibet or Lamaism. London, 1895, p. 17.

[28] Есть основания полагать, что одним из источников этического учения, легшим в основу некоторых басен Эзопа (а также имеющих общие с ним черты индийских «Панчатантры» и «Хитопадеши»), являются содержащие аллегории простые народные сказки Востока о животных, к которым восходят, как считают сейчас ученые, «Джатаки » — рассказы о различных воплощениях Будды (The Jataka, ed. by E. В. Cowell, Cambridge, 1895—1907). Так же и христианские мистерии содержат символику, которая очень напоминает символику мистерий, все еще исполняемых под руководством лам в Тибете и в сопредельных странах, где исповедуется Северный буддизм, что свидетельствует о еще одном пути проникновения в Европу культуры Востока (Three Tibetan Mysteries, ed. by H. I. Woolf, London). Канонизация Будды Римской церковью под средневековым именем Святой Иоасаф — еще один пример того, как восточные реалии приобретают форму западных (Baralam and Yewasef, ed. by E. A. W. Budge, Cambridge, 1923; (см. также «Мудрость Балавара», перевод с грузинского, Тбилиси, 1962. — Прим. пер. О. Т. ). Очень популярный в свое время средневековый трактат De Arte Moriendi (ср.: The Book of the Craft of Dying, ed. by F. M. M. Comper, London, 1917 — «Книга об искусстве умирать»), представленный во многих версиях и вариантах на латинском, английском, французском и других европейских языках, по-видимому, служит доказательством неоднократных заимствований учений Востока о смерти и жизни после смерти, которые легли в основу тибетского «Бардо Тхёдола» и «Египетской книги мертвых», и в качестве примера в наших примечаниях к переводу мы приводим из прекрасно изданной под редакцией Компера «Книги об искусстве умирать» несколько самых ярких выдержек из цикла De Arte Moriendi, являющихся текстовыми параллелями «Бардо Тхёдола».

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒