Купированные уши. 4 страница

Ближе к одиннадцати они обе легли. Клара приняла долгожданный душ, а Роза в этом время продолжала валяться с книгой. Специально для того, чтобы не портить глаза, Клара позволила ей взять настольную лампу со стола и поставить рядом с раскладушкой. Сложив свои руки на животе, Клара наслаждалась приятной прохладой, разливавшейся внутри. Нужно было попытать удачу уснуть до того момента, пока ночнушка не станет влажной от пота. Столько возни за день, а сон все равно подбирался лениво и нехотя. Когда глаза Розы стали слипаться, она выключила лампу и улеглась спать. Комнату погрузилась в спокойную летнюю темень. Из окна периодически доносились пьяные крики и шум грузовых машин. В промежутках тишины Клара могла разобрать дыхание своей соседки. Тихое и размеренное, будто и вправду дикий зверек, а не человек. Клара же сопела каждый раз, когда хватала воздух носом. Сказывалась сезонная заложенность. Каждое лето она ходила сдавать кровь на аллергические реакции, и каждое лето терапевт её заверял, что с ней все хорошо. На правду это было мало похоже. Вдруг Клара усмехнулась. Она вспоминала как в детстве долго мечтала стать совершеннолетней, чтобы из детской поликлиники перевестись во взрослую.
«Там наверняка все будет по другому, - вспоминала она собственные слова, - никто не будет ругаться и вопить, ведь это взрослая поликлиника, а значит туда ходят только взрослые и нормальные люди». Кто бы мог подумать, что во взрослой окажется ещё хуже, чем в детской. Медленно выцеживая желчь со своих клыков, она вспоминала все те недовольные лица, которые её всякий раз преследовали, стоило ей пойти к терапевту за справкой. Ласково проклиная случайные, почти стертые из памяти образы, Клара незаметно для себя уснула.

В третьем часу ночи звереныш проснулся. Полуживые блики лунного камня били прямо в глаза. Занавесок в комнате не имелось. Роза подошла к окну, из которого открывался живописный вид на кладбище. Территорию мертвых, по всей видимости, расширяли, в десяти метрах от старого выстраивая новый. Редким могилкам не посчастливилось делить свое место со всяким строительным хламом. Вид мешков цемента подле надгробных плит вызывал смешанные чувства. Наглядевшись на копание в богове делянке, Роза перевела свой взгляд на соседку, та беспокойно ворочалась с одного бока на другой, напоминая кошку в сонных конвульсиях. Спала Клара без одеяла, задравшаяся ночнушка оголяла её детские, самую малость полные бедра. В сумраке ночного небосвода могло представиться, будто эта пара тростниковых стеблей отдают неестественным белым оттенком, свойственным бесконечным сортам китайско-японских редьки, которые так любят городские дачники. Когда человеческие глаза чуть привыкли к темноте, Роза заметила, что ноги, ровно как, и руки Клары сплошь разукрашены точками земляничного цвета. Похоже было на аллергию, но отметины были настолько маленькими, что точно было определить невозможно. Выйдя из комнаты, она принялась расхаживать по миниатюрной квартирке. К себе манили пластиковые горшки с неживыми растениями. Одни из них давно успели выцвести, сменив свой окрас со спекулятивного зеленого на бледно-серую кашу, другие – чуть ли не светились от блеска. Было видно, что привычка набивать свой дом дешевыми побрякушками бережно хранится в сердце Клары по сей день. Зайдя на кухню, Роза налила себе в кружку немного воды из-под крана. Отсюда окна открывали вид на самую обыкновенную детскую площадку, где нередко ночные жители столицы культурно проводили время. Рассматривая приспешню, Роза наткнулась взглядом на ещё одного жильца, сидевшего в верхнем углу. Она совершенно не обратила своего внимания на это восьминогое существо, когда ужинала здесь. Толстый паук сидел в самом центре паутины, наблюдая за мошками, попавшими в сеть. Единственное по-настоящему счастливое создание в этой квартире. Чуть позже внимание Розы приковало к себе пластиковая клешня, покоившаяся за стенкой стиральной машинки. Звереныш долго разглядывал это приспособление, представляя в своей голове одной ей ведомые картины. Промочив горло, она вернулась обратно в комнату. Стоя напротив соседки, она продолжила рассматривать её, склонившись на этот раз под стать болотной цапле. Беспокойными движениями Клара продолжала юлить сквозь сон, тогда Роза бережным движением протянула ей свою ладонь. Поглаживая свою подругу по макушке, внутри её сознания пронеслась первая здоровая мысль.
- Ребенок, – беззвучно прошептала она, заметив, что беспокойная душа успокоилась, заполучив долгожданную материнскую ладонь в свои владения.
Не желая больше изводить свою соседку, она улеглась под боком с самого края дивана. Место не слишком много, но после стульев из продуктовогодаже это кажется блаженством. Уложив правую свою руку в объятия тревожной хозяйки, левую она устроила у себя под головой. Общая духота не тревожила, поэтому она позволила себе прижаться своим телом к Кларе, завершив сей действие тем, что легонько боднула её в лоб. Так рыси приветствуют друг друга в лесу после долгой разлуки. Все это, с большой долей вероятности, может показаться изрядно слащавой, рискну даже сказать засахаренной сценой прямиком из любовного романа, но только Розу совершенно не беспокоил взгляд со стороны. Излишняя нежность отчего-то ей казалась решением всех возможных проблем. Стараясь не свалиться на пол, она так и уснула, впитывая в себя звуки тяжелого дыхания своей столичной подруги. Это глуповатое желание приобщиться к другомумиру было лишено каких-либо устойчивых фиксаций и влечений. Розе всего-навсего хотелось дотронуться до иного царства, не омрачая этот процесс надуманными пошлостями. Если выражаться языком Клары, она делала это по одной единственной причине. Потому что она могла.

Проснувшись в ранний час, Клара ощутила рядом с собой тепло чужого тела. Спросонья она не сразу обратила на это внимание, списав все на легкий бред ещё не до конца отошедший головы, но почувствовав в следующую секунду верхнюю косточку бедра, касавшейся её в самом низу, до неё дошла страшная истина. Не раскрывая своих глаз, на каком-то диком инстинктивном уровне, она резко вытянула руки, столкнув Розу с дивана.
- Простите, - заспанным тоном выудила из себя Роза, оказавшись на полу, - но это не очень вежливо с вашей стороны.
- Простите? – практически криком переспросила Клара. - Но какого хера ты забыла на моем диване? Я тебе раскладушку дала забавы ради?
- Вы неспокойно спали, я подумала…
- Не надо думать! – перебила Клара. – Для тебя оно вредно. Я просила тебя вести себя прилично, а ты поступаешь как скотина порядочная. Это нормально по-твоему?
- Простите, я думала…
- Не надо думать, Роза. Тебе ни к чему себя нагружать такими сложными мыслительными процессами. Не лезь ко мне больше, поняла? Даже кончиком своего пальца не смей нарушать пространство человека, которого ты знаешь не больше суток. До тебя дошел смысл моих слов или мне повторить ещё с десяток раз, дубина?
- Да, простите меня.
Клара погрузилась в грозное молчание. Внутри все жгло от одной лишь мысли, что эта незнакомая ей сущность целую ночь покоилось рядом.
- Хуже клопов, - презрительно бросила она, а после этого быстро отправилась душ, чтобы хорошенько отмыть себя от следов этой ночи.

Роза надеялась, что её подруга станет чуть более спокойна, когда закончит с утренними процедурами. Увы, но это было ложной надеждой. Вернувшись из ванной комнаты. Клара принялась осматривать раскладушку и диван.
- Вы что-то ищите?
- Да, смотрю, не нагадила ли ты под себя во сне.
Розе было сложно вообразить ответ, который бы мог удовлетворить её подругу.
- Я не хожу под себя, – только и хватило у неё смелости прошептать.
- Судя по уровню твоего развития, ты только этим и занимаешься.
Роза не сердилась, уж тем более не испытывала страха, ей только было невдомек за что ей это все досталось. Желая успокоить разгневанную хозяйку, она только навлекла ещё больше проблем на свою персону.
- Послушайте, - робко начала она, сделав маленький шажок вперед, - я не желала оскорбить вас…
- Отойди от меня, – гаркнула Клара, а через секунду вцепилась в неё своим рассерженным взглядом. – Ты можешь хотя бы на секунду попытаться закрыть свою гнилую пасть, а?
Роза опешила, но сделала все то, что от неё просили. Отойдя подальше, она молча наблюдала за подругой. Хоть в её рту и не было больных зубов, но данное замечание ей показалось крайне неделикатным. Забыв о просьбе, она не специально попыталась оправдаться. Открыть своего рта, впрочем, она не успела. Стоило ей только сложить губы, чтобы придать словам форму, как ей в лоб полетел очередной упрек.
- Иди отсюда, –огрызнулась Клара, заметив, что Роза хочет вновь заговорить.
- Но куда?
- Куда угодно. Только подальше от меня. Поставь чайник, приготовь завтрак, умойся. Займи себя чем-нибудь, тварь отсталая.

Медленно размазывая твороженный сыр по кривым кускам хлеба, Роза пыталась уловить хотя бы кусочек из смысла произошедшего. Достигнуть особых успехов в этом занятии было тяжело. Впрочем, Клара занималась практически тем же, спешно расхаживая по своей маленькой вытянутой комнатушке взад-вперед.
- Ну и зачем нужно было устраивать это представление? – еле слышно проклинала она себя. - Идиотка. Самая настоящая идиотка, которая спозаранку готова головы рубить.
Вся эта мерзопакостная сцена была разыграна не со зла. Тем более, Клара во многих местах погорячилась. Кто-кто, а её новая знакомая явно не шла в ни какое сравнении с клопами, которые регулярно появлялись в домепосле смены жильцов на первом этаже. Говоря совсем откровенно, очнуться рядом с Розой было отчасти в радость, но только страх взял свое, а дальше сказалось обыкновенное расположение духа Клары в ранний час. Она не была любительницей подпускать к себе. Правило касалось как родных, так и мало знакомых личностей. Этому не предшествовало никакая патология или детская травма, то былосамой обыкновенной боязнью за личное пространство.
- Нельзя же так, - как мантру твердила она, - нельзя.
Ситуация не сулила ничего хорошего, а потому Клара решила сделать то, что у неё выходило хуже всего в подобных злоключениях. Войдя на кухню, как в ничем не бывало, она старалась воссоздать иллюзию того, будто ничего из ранее случившегося не произошло на самом деле.
- Ты сделала бутерброды? – имитируя беззаботный тон, спросила она.
- Как вы и просили.
Повисла тяжелая пауза. Клара старалась держать уголки губ слегка приподнятыми, но выходило у неё это из рук вон плохо. В какой-то момент натянутая улыбка, которая должна была добавить ей непринужденности стала предательски трястись, превращаясь в нервный тик. Роза, сидящая с ножом в руках, старалась не замечать этого. Клара хотела расслабить лицо, но чем больше она об этом думала, тем трудней это было совершить. Наконец, отвернувшись от Розы, чтобы достать кружки для кофе, она ущипнула себя за щеку несколько раз подряд. Стало чуть легче.
- Ты кофе с молоком пьешь? – спросила она, споласкивая кружки.
- А вы?
- Я чистый пью.
- Тогда и я буду без всего.
Разлив кипяток, она поставила кружки на стол, а потом уселась рядом с соседкой. С сердца немного отлегло, когда она увидела, что все её ядовитые замечание успели сойти с соседки, как с гуся вода.
- Я не очень ровно нарезала хлеб, вы уж не серчайте, – с полуулыбкой произнесла она.
Для приличия Кларе пришлось откусить немного от небрежно отрезанной горбушки. В горло ничего не лезло. Виной тому даже было не это крикливое утро, а самая обыкновенная закономерность организма. В будний день Клара ещё могла себя пересилить, чтобы засунуть в свой желудок какую-нибудь сладкую выпечку, отчасти она успела привыкнуть к этому. Однако все, что касалось приема пищи в выходной, находилось под чертой запрета. Раньше обеда она не сможет съесть ничего. Вот и сейчас, по глупости своей, она жевала уже целую минуту один жалкий кусок хлеба с сыром.
- Что-то не так? – с тревогой во взгляде, спросила Роза, доедая уже второй бутерброд.
Роза медленно кивнула головой, а в следующую же секунду взяла салфетку со стола, чтобы сплюнуть туда кашицу из рта.
- Нет желания, – кисло подытожила она, выкинув салфетку в мусорное ведро.
Роза с большим удовольствием доела горбушку. Все-таки полезно такое создание дома держать. Если бы она ещё трюфели умела искать, то ей бы точно цены не было.
- Послушай, - отпив немного из кружки, начала Клара, - я не специально.
Роза, с набитым ртом, внимательно слушала, дожидаясь продолжения.
- Мне жаль, ясно? – продолжила через силу Клара, с аккуратностью подбирая слова. – Мне не стоило на тебя срываться. Уж тем более, мне не следовало выливать на тебя всю эту грязь из-за сущей ерунды. Утром всегда настроение ни к черту, но ты со своими проделками тоже хороша. Если бы не твои фокусы – ничего бы этого не произошло.
- Простите.
- И ты меня, – сделав ещё глоток. - Временами я бываю невыносима. И я ничего не могу с этим поделать.
- Что вы, не замаривайтесь так из-за глупостей. Я не держу на вас зла, – Роза посмотрела на пустую тарелку, а через некоторое время достала из себя случайный вопрос. – Вас в детстве отец катал на плечах?
Клара не ответила. Закусив свой язык клыками, она с толикой нервного смущения осмотрела её с ног до головы. Сказано было без злого умысла. Ровно как и тот полудурковатый пассаж при первой встречи о любви к прогулкам по росе на босую ногу. Слова эти прозвучали без какой-либо ведомой причины.
- К чему ты это? – наконец спросила Клара.
- Без понятия, - она всплеснула плечами, опустив глаза в пол, - само напросилось на ум. Я в детстве любила виснуть на отцовских плечах вниз головой. Было весело.
Через пару тройку секунд Роза решила добавить ещё кое-что.
- Вы знаете, время от времени мне кажется, что детские сердца практически не знают боли. Нет, не так. Вернее, мне думается, что они не способны впитать нечто поистине ужасное.
- Думаю, что какую-то боль они все-таки запоминают.
- Самую незначительную, - Розе по всей видимости была любопытна данная тема, - укус от осы или пчелы. Вы, к слову, боитесь насекомых?
Клара посмотрела в верхний угол кухни.
- Если только тех, что приносят вред.
На этой ноте разговор о детских органах и насекомых подошел к концу. Роза о чем-то ещё старалась заговорить вскользь, но боясь в очередной раз разозлить подругу, быстро умолкала. Единственное, на что Клара внятно ответила в это утро, был один единственный вопрос:
- Вы не возражаете, если я ещё достану твороженного сыра?
Цены бы не было. Если бы только умела искать трюфели.

После завтрака они принялись дотошно повторять события вчерашнего вечера. Звереныш вытянулся на диване, листая толстую книгу, а Клара достала стопку бумаг с набросками. Продолжить работу без предварительной подготовки было проблемно. Для того, чтобы заставить себя писать сперва нужно уловить правильное настроение внутри, которое будет резонировать с буквами на бумаге. Этакая казенная гармония, которую без труда можно схватить за хвост средь офисных кресел и столовв мире крупных канцелярских грызунов, но весьма проблемно воссоздать на дому. Клара выпивала одну кружку кофе за другой, периодически бегая в туалет, она старалась до обеда влить в себя как можно больше этой темной жижи. Как только стрелка часов подойдет к двенадцати – никакого кофе. Ещё одно маленькое правило, которое Клара соблюдала, чтобы погрузиться в работу. В обед она все-таки отварила три яйца. По сложившейся традиции, одно из них отправилось в рот кудрявого троглодита, сидевшего рядом. Несколько раз она доставала пачку сигарет, желая скурить последнюю штуку, но вовремя себя останавливала. До понедельника ещё может произойти слишком многое. Ближе к двум часам дня, когда комната накалилась до предела, а Клара хотела уже отправиться в холодный душ, её рука сама по себе стала вырисовывать глуповатые узоры, которые через несколько минут начали складываться в слова. Перейдя от правок к скелету работы, Клара отдалась единственному делу, которое могло ей принести хоть каплю успокоения. Стараясь не думать о конечном результате, она расписывала все возможные мысли, чтобы потом собрать их в один уродливый букет и по возможности прилично упаковать. Поток мыслей лился на бумагу, в какой-то момент туда даже попали отголоски разговора с Розой. В статье речь зашла о комплексе оживления у детей. Кларауже и не помнила у кого она читала об этом, то ли у дочки Фрейда, то ли уГиппенрейтер, но суть была очень проста. Ребенок с двухмесячного возраста способен дублировать жесты и мимику взрослого, тем самым выставляя напоказ свои умения и привлекая к себе внимание родителя. Это довольно забавная уловка, если вдуматься. Увы, к детям Клара испытывала примерно тот же набор эмоций, что и к собакам, а потому ничего более, чем самое обыкновенное отвращение у неё это не вызывало. Интерес здесь представляло нечто иное. Все те толстые книжные томики в глянцевых суперобложках, лежавшие на её столе, в сущности, занимались тем же, чем и двухмесячные дети. Им чуждо желание стать полноценной литературой, но при этом они без особого труда завлекают читателя, который решится приблизиться к ним, повторяя именно те вещи, которые придутся по нраву взрослому. «Так оно и работает», – с ужасом повторяла Клара про себя, исписывая один лист за другим. В конце этого пугающего опуса Клара вовсе заговорила о «полой эпохе эклектики, воспевающей культуру фетишизации на любой вкус и цвет». Все это, конечно же, было очень увлекательно и мило, но последние слова привели её в чувства.
- Какая чушь, – думалось ей, собирая все исписанные листы в отдельную кучку. – Тебе что, тринадцать лет, Клара? Это совсем никуда не годиться. Совсем-совсем, родная.
Встав из-за своего рабочего места, она в одночасье для себя решила, что терпеть больше не сможет.
- Пойду покурю, – немного стыдливо озвучила она.
Роза подняла свои темные ягоды млечной черемухи к ней. Без слов было понятно, что та поплетётся за ней хвостиком. Лениво собравшись с силами, они направились в преспешню, где Клара, наполовину свисая из окна, позволила себе закурить последнюю сигарету.
- Не самая безопасная затея, вы не находите?
Клара внимательно смотрела вниз, стараясь найти в кустах рыжую куцую кошку, которую видела у подъезда много раз.
- Схватишь меня за ногу, если я начну падать, хорошо?
И сразу же после сказанного, она почувствовала, как Роза схватила её за щиколотки.
- Ещё рано, - без лишней злобы произнесла она, - слишком рано, Роза.
Она повернулась к зверенышу, зажав сигарету в зубах. Голова была чугунной, дневная духота вкупе с ядовитыми мыслями делали свое дело. Казалось, что правое и левое полушарие сплошь заполнились кофейным дегтем до краев, вот-вот все польется через нос. Разумеется, это были самые обыкновенные проказы мигрени.
- Слушай, - устало решила спросить Клара, - как тебе книга?
- Вы про этот роман в красной обложке? - Розаненадолго провалилась в свои немногочисленные мысли. – Первые страницы были весьма занятны, но ближе к середине становится откровенно скучно. Думаю, проблема во времени.
- Времени?
- Я не большой знаток литературы, поэтому мне тяжело судить. Когда читаешь старые книги, хотя бы взять любой роман Толстого, у него время всегда ощущается чем-то живым. Я имею ввиду не буквальный ход дней и часов, а нечто более глубинное. Простите, не знаю, как сказать по-человечески.
Клара внимательно слушала. Ей нравился этот ход мыслей. Казалось даже, что она понимает свою собеседницу, не до конца, но все же понимает.
- Чем книга моложе – тем мертвее там время, – попыталась сформулировать свою мысль Роза, чудно вращая ладонью по кругу. – Автор может исхитряться как угодно, но без чувства времени ни одна история не сможет вызвать ощущение книжной реальности.
Закончив говорить, она виновато бросила взгляд в сторону Клары.
- Хорошо сказано, – сделав глубокую затяжку, ответила Клара. – Меня даже зависть немножко взяла, что это ты сказала, а не я.
Докурив она хотела было уходить, но увидев, что звереныш глаз не сводит с холодильной плиты, решила не торопиться.
- Мы ведь практически не обедали, верно?
Если до появления Розы в своем доме, Кларе казалось, что временами она вовсе забывает есть, сейчас же ей казалось, что этому досугу теперь выделяется чуть-ли не добрая треть дня.

Ближе к вечерним часам, Кларе не без труда, но удалось привести голову в порядок. Выдавив из себя пару абзацев стерильной вступительной речи, она сумела даже это прикрепить к каркасу общей работы. Выходил самый обыкновенный хвалебный документ, заигрывающий с читательским умом. Между строк она на интуитивном уровне вставляла самый малый намек в виде крика о помощи, но при повторной перечитке все это вычеркивала без задней мысли. В конечном итоге, под этим вступлением будет псевдоним, а не настоящая фамилия. От стыдливого клейма всегда можно будет избавиться. В качестве творческого псевдонима Клара использовала белорусскую фамилию Бохан, что в переводе на русский означает горбушку или кусок хлеба. Украла эту чудную подпись у своей студенческой подруги, с которой она когда-то давно каждый день виделась в вузовской курилке. В добавок, ей нравилось звучание, было в этой топорной фамилии капля призрачной воздушности.
- Я в душ, – предупредила она Розу, вставая из-за своего места. – На сегодня хватит.
Роза благосклонно кивнула, было видно, что ей интересно над чем её соседка трудиться целый день, но Клара заранее её предупредила, чтобы та не совала свой нос в чужое дело. Когда с душем было покончено, Клара обратила внимание на пластиковую корзинку, в которой скопилось уж больно много белья за прошедшие пару дней.
- Только недавно ведь стирала, - будто упрекая корзинку, сказала она – или мне прикажете в грязном белье ходить после душа?
Сквозь тяжелый вздох, она направилась на кухню, чтобы забить недружелюбную машину ношенным бельем. Аккуратно закидывая в стиральную пасть вещи, Клара старалась ни в коем случае не соприкасаться пальцами с кольцом барабана, словно тот был накален до предела. Запустив механизм, она вдумчиво посмотрела в окно. На улице, к удивлению, сгущались краски. Издалека к столице ползли тучи.
- Неужто будет дождь? – процедила Клара, заранее зная, что это пустые надежды.
- Обещали... - хотела было начать Роза из-за спины, но Клара вздрогнула, напугав и её.
- Не надо ко мне так подкрадываться! – прикрикнула она.
- Простите, я лишь хотела сказать, что сегодня обещали сухую грозу.
- Тебе это птицы за окном напели?
- Нет, что вы, у ваших соседей телевизор работает с такой громкостью, что сложно не услышать прогноз погоды.
Клара покачала головой. Этот шум ей здорово мешал в первое время, но со временем она свыклась с этим проклятьем. Своих соседей за стеной она прекрасно знала, то была парочка набожных пенсионеров весьма преклонного возраста. Они практически не выбирались из дому, поэтому все свое свободное время посвящали просмотру сериалов, которые государственные каналы зачастую ставили в телевизионную сетку до трех, четырех и даже пяти утра. Когда живешь в муравейнике, иначе невозможно; где-то круглосуточно работает телевизор, где-то громко вопит юная девица по ночам, где-то капризные дети и собаки устраивают себе крикливые игры: все как у людей. Обивать съемную комнату специальным материалом, чтобы шум не тревожил так сильно, ей не хотелось. Человек, живущий в многоэтажном доме со временем привыкает к шуму, как и пастух привыкает к мычанию стада коров, приобщаясь к культуре домашнего скота.
- Только меня беспокоит одна мысль, – оторвала Роза свою подругу от излишних мыслей, - вы не объясните мне, что из себя представляет сухая гроза?
— Это самая обычная гроза, только без дождя, – Клара поставила чайник. – Из-за высокой температуры и низкой влажности воздухаосадки не успевают достигнуть земли.
- Когда вы рассказываете о погоде, вы отдаленно напоминаете мне ведущего прогноза.
- Вот как? Я в детстве мечтала стать синоптиком. Не работа, а мечта. Раз за разом обещаешь одно, а происходит другое. И никто тебя за это не вздумает проклинать.
Внезапно раздался писк домофона. Клара достала кружки, велев Розе заварить чай. Медленно приближаясь к белой трубке, она была полностью уверена, что это опять пришли бездельники их ЖЭКа, впрочем, с такой же долей вероятностью это могли быть бездомные попрошайки, собирающие не то на свадьбу, не то на похороны.
- Кто? – спросила она, схватив трубку.
- Леди, позвольте вас пригласить на романтический ужин.
Этот жабий баритон ни с чем не спутать. Голос принадлежал Мирославу.
- Чего ты приперся ко мне на ночь глядя? – огрызнулась она.
- А ты посмотри в окно.
Клара ринулась на кухню. В голосе знакомого сквозила ребяческая радость. «Неужели нашел себе женщину? Или подвернулась работенка получше? А может попросту захотел меня навестить? » - гадала Клара про себя. Все упомянутые варианты были в меру фантастичны, какие-то в большей, а какие-то в меньшей степени. К тому же, этот баран прекрасно знал, что Клара терпеть больше всего на свете не может неожиданных сюрпризов. Выглянув в окно, ситуация не особо прояснилась, но стала чуть понятней. Мирослав весело размахивал бутылкой белого вина. Этикетку было не разобрать, но явно что-то не дешевое. Неужели сегодня какой-то праздник?
- У тебя день рождения что ли? – выкрикнула она, высунувшись из окна.
- Так точно! – проорал он в ответ.
Клара потерла переносицу пальцами.
- Подожди пару минут. Сейчас выйду.
Взяв кружку, в которую Роза заварила ей черный чай, она резким движением вылила содержимое в раковину.
- Я пройдусь немного, – без особого энтузиазма сказала она.
- Я не знала, что у вас есть молодой человек.
Клару неприятно передёрнуло так, словно в пятку вонзился кусок битого стекла.
- Не надо говорить таких страшных вещей, – поправила она её. – Это коллега с работы.
Быстренько почистив зубы, она накинула первые попавшиеся тряпки на себя, в данном плане она была самым настоящим мальчишкой. Роза медленно наблюдала за ней из-за кухонного уголка. Мечта сходить за апельсинами для сока медленно таяла на глазах.
- Если захочешь куда выйти, - без капли сомнения, объясняла Клара, - возьми деньги из кошелька в сумке. Что же до дубликата ключей…
Не закончив предложение до конца, она схватила случайный пластиковый кактус со стола. Вытащив декоративного уродца, она осмотрела дно горшка.
- Этот пустой, но в одном из горшков должны быть вторые ключи, только я не помню в каком именно. Если не найдешь, то постарайся меня дождаться, я ненадолго ухожу.
Роза в очередной раз медленно кивнула.
- Из холодильника можешь брать, что угодно, но это не означает, что тебе надо проглотить все за один раз, поняла?
Повторный кивок в ответ.
Клара ещё раз хорошенько подумала. По-моему, она ничего не забыла. Выбегая из квартиры, Роза на секунду остановила её.
- Трость! – напомнила она. – Вы забыли свою трость.
Клара схватила свою исписанную деревяшку, и поблагодарив подругу, захлопнула за собой дверь. Перед самой подъездной дверью, ей все же показалось, что о чем-то очень важном она умолчала.

Стоя у дороги, Клара отсчитывала заветную минуту, дожидаясь, когда на светофоре загорятся долгожданные двадцать зеленых секунд. Мирослав, как всегда трепался о волнующих его мелочах, Клара слушала его в пол уха. Сейчас ей требовалось чем-нибудь набить свое нутро, чего-чего, а пить на голодный желудок ей было не по зубам. Набрав в магазине всякой печеной закуски к вину, они направились в парк. Мирослав по-прежнему не думал затыкаться, но оно было к лучшему, Клара была не предрасположена к беседе. Потирая липкие руки, взмокшие от пота, она лишь раз попросила у него сигарету. На этом список реплик ограничивался. Виной молчанию была не спонтанная встреча, а работа над текстом, имеющая специфику выматывать во всех отношениях Клару. На секунду окинув взглядом своего знакомого, она постаралась отвлечься от бесконечных переживаний. Сколько она знакома с ним? Что-то около трех лет, а может чуть больше. Она отчетливо помнила первую встречу в редакции. Тогда он показался ей не очень умным ребенком, хотя, с тех пор не слишком многое изменилось. Обыкновенный молодой человек, который к своим годам так и не сумел избавиться от юношеской привычки вставлять палки в собственные колеса, даже культивировал этот талант, выведя его на необыкновенно высокий уровень. Будто кусок магнита в одном месте да только вместо железяк притягивает лишние хлопоты и беды. Сверху на все это наслаивалось полное отсутствие манер, чувства вкуса и знания элементарных правил приличия. С ним было тяжело, день за днем казалось, что вскоре наступит переломный момент. Время шло, но в фигуре гадкого утенка не вырисовывалось ничего приличного. Удивителен был и тот факт, что излишняя самостоятельность не пошла Мирославу на пользу. Юношеский инфантилизм по-своему прекрасное явление, но только в том случае, если оно умирает в положенный ему срок. Скажем в старших классах, в худшем случае где-нибудь в промежутке между вторым и третьем курсом. Что происходит с этой вещицей, если занести её с собой во взрослую жизнь, ни для кого не будет секретом. Наивные детские мечты обрастают деструктивной природой, ведущей к одному единственному и страшному исходу. Появление колючек на стебле ростка неизбежно. Чтобы пресечь даже самую малую тягу к насилию, Розе пришлось заниматься болезненной и монотонной работой. День за днем, стараясь не быть слишком резкой со своим знакомым, она сперва стала для него лучшим другом, а позже начала воплощать желаемое в действительное, стирая уродливую совокупность форм и свойств характера, которые когда-то делали Мирослава не похожим на других прохожих. Это была вынужденная мера. Вполне возможно, что если бы Клара не воспринимала многие вещи близко к сердцу, она бы ни за что этого не сделала, но то было, пожалуй, наилучшим решением проблемы. Мать ведь не мнит себя божеством, когда воспитывает ребенка. Так и Клара, совершенно не думая о последствиях, притворяла в жизнь свое правое дело. Откалывая по кусочку, постепенно переходя от медицинского пинцета к лезвию скальпеля, она медленно препарировала его на живую, чтобы избавиться от той мерзкой субстанцию, что по всей вероятности Мирослав считал своей индивидуальностью. Порой Кларе приходилось трудно, но взявшись за этот процесс, она уже не могла остановиться. Тривиальные чувства паники и страха брали свое. В определенные моменты она мечтала, чтобы Мирослава кто-нибудь случайно убил, быстро и беззаботно, как обычно умирают чайки, попавшие в турбину самолета. «В таком случае тебе не придется нести ответственности! » - твердила она про себя в те времена чуть-ли не каждое утро – «Он никому никогда не навредит. Ни тебе. Ни кому-либо ещё! » Уповать на такой вариант развития событий было слишком наивно. Впрочем, Роза продолжала кидаться из одной крайности в другую. Ей потребовалось много времени, чтобы справиться с поставленными задачами. Но она справилась, она оказалась намного сильней той хрупкой девицы, которой она видела в собственном отражении каждый день. «У тебя получилось, родная! » - сказала она себе, когда пришло время праздновать, но только собственный голос больше не казался ей родным.
- Клара! -выкрикнул Мирослав, хватая её за запястье, чтобы притянуть к себе.
Она не успела среагировать должным образом. Только через пару тройку секунд до неё дошло, что в каком-то полуметре от них проноситься стая диких велосипедистов. Шумная вереница из любителей пугать прохожих тянулась на много метров. У каждого их них на футболках были эмблемы с безымянным спортивным клубом. На вспотевших лицах читалась некая озабоченная серьезность, присуща разве что одним спортсменам.
— Это парк, а не Тур де Франс! – разгневанно крикнул Мирослав, когда последние из этой цепочки стали проезжать мимо, но из-за динамиков, расположенных на велосипедах, слов было нельзя расслышать. – Ты как, в порядке?
-Я, - Клара осмотрела сигарету, истлевшую в её губах на половину, - я немного задумалась.
Мирослав немного пугливо посмотрел нанеё.
- Если хочешь, можем сесть тут, – он кивнул на Ичку. – У реки.
- Да, это было бы славно.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒