15 кулудреси 19 страница

Я держала ее слишком долго.

- Ты не могла ее спасти, - Роза знала, о чем я думала. – Даже если бы ты доставила ее в город, у нас не было денег, чтобы оплатить необходимую ей заботу. Она умерла бы так же в приюте. Так мы были с ней. Мы не виним тебя, и тебе не стоит.

Ладонь коснулась моей руки. Я открыла глаза и оказалась лицом к лицу с Элоиз. Мое дыхание уже с трудом пробивалось в горле, а теперь полностью застряло.

Она выглядела намного лучше, чем в Пасуле. На ее щеках был здоровый румянец, глаза сияли. Ее волосы свободно лежали вокруг ее плеч, темное золото сияло на солнце среди каштановых прядей.

- Мне жаль, что так случилось с твоей подругой, - тихо сказала она.

О, нет. Она плакала. Я с паникой поняла, что она прильнула ко мне, ладони скользнули мимо моих рукавов. Она обнимала меня.

О, нет.

Ее плечи подрагивали под мягкой белой шалью.

- Слава Свету, - прошептала она в мое плечо. – Я так рада, что ты смогла.

Я сжала ладони по бокам, не зная, что делать с ними. Я с паникой взглянула на Верана, он старался смотреть с сочувствием, хотя явно хотел рассмеяться. Гетти – девочка, которую мы сначала звали Молл, девочка из гор Сильвервуд, как Веран, с его брошью-светлячком на ее тунике – была на его руках, держалась за него, как маленький опоссум.

Я кашлянула и похлопала Элоиз, а потом представила, как испачкаю ее шаль. Я опустила руку. Крыс понюхал мои пальцы, и я отдернула их, чтобы он не стал слизывать грязь с дороги с меня. Но Элоиз не отпускала, обвила руками мою шею. Ее кудри пахли как жимолость.

Другие столпились вокруг, все были в чистой одежде красивых цветов, новой обуви, которая хорошо на них сидела. Я посмотрела на каждого по очереди, отмечая румянец и округлость щек. Русые волосы Лилы сияли, были собраны сзади, и она была в белом фартуке. Сайф был живым, в сером пиджаке с эмблемой университета на груди. Я смотрела на Седжа, не понимая, что так удивляло в нем – он сбрил светлую бороду, волосы были подстрижены… а потом я поняла, что ошейник на его шее пропал, осталась только бесцветная полоска на коже.

И Арана – я снова посмотрела на подругу. Она уже не была тощей и обгоревшей на солнце воительницей с ножом, которая жила со мной в Трех Линиях. Ее мышцы и выпирающие суставы смягчились, и боевые шрамы были едва заметными на гладкой сияющей коже.

Она улыбалась, как раньше, помахала мне.

«Всегда знала, что ты – принцесса, - показала она знаками. – По твоему поведению».

Мои колени задрожали, и Элоиз отошла, держа меня за руку. Роза взяла меня за другую руку, улыбаясь от моего шока. Я не знала, что сказать. Я даже не знала, могла ли что-нибудь сказать. Я ощущала себя призраком, парила в паре футов над телом, смотрела на все это. Роза была жива. Сайф был жив. Кроха Уит – нет. Лила, Седж, Андрас и Гетти были тут, целые. Арана была тут. Элоиз была тут, и она была моей сестрой – мы с ней были одной крови. Я посмотрела на наши соединенные пальцы, ее были нежными, но как-то сделанными из того же, что и мои. В ушах звенело.

Где-то вдали загремели рожки, и из-за звуков города донесся стук тяжелых колес и топот множества копыт. Зазвенели крики. Наши стражи, оставшиеся у калитки, вдруг выстроились в защитной формации. Сайф запрыгал рядом со мной от восторга.

- О, это они? – воскликнул он, побежал к калитке. – Это должны быть они!

- Кто? – спросил Веран, озвучивая мои мысли.

Элоиз отвела от меня взгляд и посмотрела на калитку.

- Процессия. Я не удивлена. Папа уехал с дядей Кольмом и тетей Джеммой два дня назад, чтобы встретить их в Парнассии.

- Кого встретить? – спросил Веран.

Элоиз посмотрела на него.

- Наших родителей, конечно. И, наверное, стражу. Ты не видел, что дороги перекрыли? Они весь день вчера устанавливали баррикады.

- Твоих родителей?

- Наших. Веран, ладно тебе. Маму и твоих родителей.

Его глаза расширились.

- Мои родители? Они не… они же не едут сюда?

- Конечно, едут, - удивленно сказала она. – Папа отправил письмо, как только мы прибыли. Мы получили их ответ пару дней назад, там говорилось, что сегодня они доберутся до города.

Я побелела, все внутри стало камнем. До этого я парила, но теперь меня с силой вернули в тело, и я встревожилась. Посол? Королева? Они были тут? Сейчас? Я не была готова, я была грязной и разбитой эмоционально. Роза, кроха Уит… я даже не поприветствовала толком Арану…

Веран уставился на Элоиз.

- Твоя мама тоже?

Она потрясенно посмотрела на него.

- Особенно наша мама. Веран, право слово, а как иначе?

Он подвинул Гетти в руках.

- Я думал… с ней и Алькоро… она туда не ездит. Война…? – он утих.

Элоиз покачала головой.

- Веран, - ее пальцы все еще сжимали мои, она подняла мою руку, как доказательство. – Веран, ты нашел мою сестру. Весь Восток шумит.

Стук доносился с дороги, и наши стражи вытащили оружие. Веран опустил Гетти, погладив ее голову, и поспешил на дорогу. Из-за шума ему пришлось кричать, чтобы его услышали, сначала нашим стражам на моквайском, потом на восточном тем, кто прибыл. Первый отряд поравнялся с двором, лошади вскидывали головы, топтались в тесном пространстве. За ними ехала карета, сияющее дерево и золотые узоры, шесть лошадей были впряжены туда. Упряжь скрипела, звякала. Кучер крикнул стражам, страж ответил. Крыс стал лаять.

Это был хаос. Вторая карета и лошади с ней остановилась слишком близко к первой, и отряду стражей было сложно занять места на улице, предназначенной для телег с ослами. Соседи стали смотреть из окон и дверей. Женщина, которая уводила своих индеек за угол, недовольно завопила – ее птицы стали разбегаться в панике из-за шума.

Крыс все еще лаял, виляя хвостом. Я подняла его и сжала в руках, меня мутило. Все во мне кричало убегать, перепрыгнуть ограду сада и побежать по улицам подальше от этого хаоса. Двор ощущался как ловушка, дом за мной, люди со всех сторон. Я медленно пятилась от калитки, Крыс ерзал в моих руках.

Два пронзительных свистка рассекли воздух. Часть шума утихла.

- Смотрите наверх! – крикнул голос.

На крыше второй кареты, чуть покачиваясь от ее движения, стояла женщина в зеленой форме с медной кожей и темно-каштановыми волосами, собранными в пышный пучок. Она была невысокой, но вдохнула и закричала так, что мог слышать весь карьер:

- Всем стражам нужно спешиться, кроме одного юного офицера от каждого отряда, - заорала она. – Всадники уведут лошадей и обе кареты на площадь. Мне нужен алькоранский капитан, чтобы обсудить это, - я смотрела на нее, узнала гром голоса, оттенок кожи и густую бахрому на ее сапогах из оленьей кожи. Я смотрела на маму Верана. – Мне нужно, чтобы стражи из Люмена встали в две группы на дороге к дому, - она продолжила, указывая рукой, - а стражи из Сильвервуда – по периметру дома. Почетный караул из Сиприяна и знаменосцы – перегородите улицу. Те, кто не нужен в данный момент, идите на площадь с каретами. Выполнять!

Люди спешили слушаться ее. Сапоги стучали по земле, лошадей уводили. Солдаты в синей форме прошли через калитку, выстроились по сторонам от дороги. Солдаты в зеленом выстроились вдоль стен и вокруг углов.

- Идемте внутрь, - Элоиз указала на дверь. – Так будет проще.

Я крепче сжала Крыса. Я не хотела в дом. Внутри будет теснее, чем во дворе. Роза поехала вперед, поманила Гетти, которая зажала уши ладошками от шума.

- Идем, - она похлопала по своим коленям. – Почему нам не пойти пока что к фонтану? Мы вернемся, когда станет немного тише.

Я посмотрела ей в глаза, пока она поднимала Гетти на колени.

- Не бросай меня, - прошептала я.

Она покачала головой с улыбкой.

- Ты в порядке, Ларк. И будешь в порядке. Мы просто мешаемся. Увидимся позже. И… - она убедилась, что Элоиз ушла в дом, и сказала. – Твоя сестра, кстати, просто чудо. Сложно не будет.

Она поманила остальных, и они ушли плотной группой мимо собравшихся солдат. Вскоре они скрылись за толпой стражей на улице.

- Идем, - Веран потянул меня за локоть. – Когда мы уйдем внутрь, солдаты смогут выстроиться и пропустят наших родителей.

- Веран… - хрипло начала я.

- Прости, - он обвил рукой мою руку. – Я не знал, что будет так.

Все еще сжимая Крыса, я дала ему провести меня в бирюзовую дверь. Дыхание, казалось, двигалось только в горле, не задевало легкие. Я едва заметила комнату внутри – скругленные кирпичные стены, цветные ковры на темной плитке, балки и растения на окнах. Элоиз двигала стулья и взбивала подушки, готовила место к приему прибывших. Я обошла низкую мебель, устремилась к дальней части комнаты, прижалась спиной к стене, словно на меня могли вот-вот напасть. Крыс ерзал в моих руках и скулил.

Снаружи застучали сапоги, дверь открылась. Первыми вошли несколько солдат, встали по углам комнаты. Дальше шла женщина с темно-каштановыми волосами и темно-лиловым пятном на коже левой руки. Веран встретил ее, назвав ректором, и когда за ней вошел мужчина с золотыми волосами, я поняла, что это были Джемма и Кольм – женщина была раньше королевой, в честь нее я назвала свою лошадь, а на карету мужчины я напала месяцы назад. Я украла его деньги и обувь. Я ударила по его лицу рукоятью ножа.

Это был мой дядя.

Они окинули комнату взглядом и увидели меня, прижавшуюся к дальней стене. Борода Кольма дрогнула, и я хотела верить, что это была улыбка, но казалось гримасой. Служанка вошла за ними, и Джемма отвела от меня взгляд, ушла со служанкой в другую дверь, шепчась об угощениях и дополнительных стульях.

Тени играли на полу, вошла женщина, которая была на карете, и двое мужчин – старший с черными волосами, как у Верана, и младший, примерно нашего возраста.

Рот Верана открылся.

- Винс?

Старший мужчина увидел Верана и прошел к нему, изумрудный плащ шуршал за ним. Он обнял Верана, засыпал его быстрыми вопросами. Ответы Верана были приглушены его плечом. Но его мать не пошла к нему сразу же. Она встала рядом с Кольмом и. как и он, смотрела на меня.

На пороге послышался топот.

- Прошу, отойдите… прошу, в сторону, - слуги отпрянули, пропустили еще одну фигуру. Посол, которого я видела в Пасуле. Если все было правдой, а не невозможным сонм длиной в несколько недель, это был мой отец.

Он выглядел ужасно. Его глаза были дикими, и он плакал в Пасуле, но теперь он выглядел измученно и потрепанно. Его коричневая кожа и черные волосы посерели, глаза были мутными. Он посмотрел на меня, едва пересек порог, и застыл, слуги терпеливо ждали на пороге.

Он сглотнул.

- Мойра.

Пламя и пыль, снова это имя. Стоило ожидать этого, но это только усилило ощущение, что все шло не так, и этот миг не был моим. Вот-вот кто-нибудь остановится и скажет: «Погодите, это она? ». Кто-нибудь приглядится и скажет: «Нет… это же ошибка? ».

Он стряхнул транс и пошел ко мне. Элоиз стала обходить диван, хотела перехватить его и смягчить удар. Я прижалась спиной к стене так сильно, что ощущала неровную поверхность кирпичей сквозь рубашку и жилетку.

Они подходили, а я заметила последнюю тень на пороге. За послом и принцессой появилась женщина, высокая и худая, в платье для путешествия, которое едва задевало землю. Свет солнца снаружи сиял на ее светлых волосах, обрезанных коротко, и на жемчуге в ее ушах и на броши на плаще.

Все смотрели на меня, двигались и говорили. Отец Верана шептался с его матерью. Его брат Винс шептался с ним. Кольм позвал Джемму и спросил, мог ли помочь. Слуги извинялись, пока двигались по дому, открывая окна. И посол говорил со мной, а Элоиз с ним, но я не слышала их. Крыс извивался в моих руках и скулил, хотел спуститься.

Я знала, что должна была сделать. Я должна была шагнуть вперед, дать им смотреть, спрашивать, коснуться меня, может, поплакать. Но мои ноги были приклеены к полу, а спина – к стене. Я невольно зажмурилась.

- Кольм.

Ее голос не был громким, в отличие от матери Верана, но он рассек гул в комнате. Я приоткрыла глаза.

Королева на пороге не сводила с меня взгляда, но снова обратилась к светловолосому мужчине, своему брату:

- Твой кабинет свободен?

Кольм ответил утвердительно, прошел по комнате и открыл дверь рядом со мной. Королева плавно пошла за ним, остановилась возле посла и принцессы.

- Ро, - сказала она, - Элоиз, дайте нам минутку, если не сложно.

Голос посла стал хрипом, Элоиз сцепила пальцы.

- О, но, мама…

- Всего минуту, Элоиз. Это не долго. Мы откроем дверь, когда будем готовы, - она коснулась тонкой бледной ладонью руки посла.

Он выдохнул и отступил. Она нежно поцеловала его в щеку, потом Элоиз, и указала мне войти в кабинет.

Я вдохнула и отчаянно взглянула на Верана. Он кивнул с одобрением.

Все еще сжимая Крыса, я отлепилась от стены и прошла в кабинет.

Королева вошла следом.

Дверь закрылась за нами.

Веран

Все в комнате будто вместе выдохнули, когда дверь кабинета Кольма закрылась.

- Земля и небо, - пробормотал Винс рядом со мной. – Они так похожи, да?

Я издал утвердительный звук. Мне было плохо. Я описал прибытие в Каллаис для Ларк не так, как случилось, потому что не думал, что эмоций будет так много. Я знал, что у Ро будет много эмоций, но я не ожидал, что королева Мона и половина моей семьи будет тут через минуту после нашего прибытия. И теперь Ларк оказалась заперта в комнате с королевой Моной, а только ее я считал более грозной, чем бандит Солнечный Щит.

Ро напряженно стоял перед закрытой дверью, пока Элоиз не сжала его локоть и не отвела его к дивану. Ректор Джемма вышла из кухни с подносом. Она опустила его на кофейный столик, налила Ро кружку и вложила в его дрожащие ладони.

Я посмотрел на свою семью.

- Как вы добрались так быстро? – спросил я. – Это просто рекорд.

- Мы быстро пересекли Сиприян, - сказала мама. Она пристально разглядывала меня. – Мона настаивала на смене лошадей, чтобы мы ехали и несколько ночей. Мы не задерживались с сенаторами, как обычно бывает.

Папа встряхнулся и повернулся ко мне.

- Мы слышали всякое, читали письмо Ро и твое… ты же не ездил один в Феринно? Скажи, что я не так понял.

- Все верно, - сказал я. – Я дважды был там.

Винс смотрел на меня, почти раскрыл рот.

- И тебя обворовала… - он указал на закрытую дверь.

- Это… куда сложнее, - утомленно сказал я.

- Что ж, - голос мамы был как ветка, треснувшая под сапогом. Она указала на стулья. – Время у нас есть. Присядем. Начинай.

Ларк

Я стояла в дальней части комнатки, смотрела, как королева спокойно снимала походный плащ. Даже после сотен миль на корабле и в карете она выглядела аккуратнее всех, кого я видела, даже по сравнению с напыщенной знатью Толукума. Дверь приоткрылась, и служанка вошла с подносом, опустила его на низкий столик перед приземистым кирпичным камином. Королева прошептала благодарность, отдала служанке свой плащ, и мы снова остались одни.

Кабинет был в книгах всех размеров, стены покрывали карты и записки. Ветер из приоткрытого окна тихо шуршал страницами. Королева окинула меня взглядом от моих пыльных сбитых сапог до шляпы с прорезями. Ее глаза были серыми, какими были грозовые тучи в центре бури на горизонте.

Многие люди забывали, что молния могла ударить, даже если ты был далеко от центра бури.

- Мне сказали, тебя зовут Ларк, - сказала она.

Я попыталась сглотнуть, горло пересохло.

- Да, мэм.

- Меня зовут Мона Аластейр. – сказала она. – Но ты ведь уже это знала?

- Да, мэм.

Она кивнула на мои руки.

- Кто это?

- Крыс. Моя собака.

- Как думаешь, он пойдет ко мне?

Я посмотрела на него в моих руках, его большие уши были подняты.

- Возможно, если вы присядете, - сказала я.

Она подвинула стул к камину и опустилась на него. Она вытянула руку.

- Сюда, Крыс.

Он склонил голову, глядя на ее пустую ладонь.

- Он думает, что вы дадите ему еду, - сказала я.

Она отломила уголок кукурузного печенья на подносе и протянула ему.

- Сюда, Крыс.

Он заерзал в моих руках, и я с неохотой отпустила его. Он подбежал и понюхал ее ладонь. Она замерла, пока он ел печенье с его ладони. Она погладила его голову, и он плюхнулся рядом с ней, с надеждой посмотрел на столик.

- Хороший пес, - сказала она.

- Он понимает, когда у Верана начнется припадок, - быстро сказала я, ощущая себя глупо, ведь защищала своего койота перед ней. – Он начинает шуметь, и Веран знает, что нужно присесть.

Ее идеальные брови приподнялись.

- Да? – она посмотрела на пса, почесала его. – Восхитительно… и полезно. У тебя умный пес.

Он лениво закрыл глаза. Я шагнула ближе.

Она посмотрела на меня. Ее лицо было узким и гладким, лишь немного морщин возраста было у рта и между бровей. Веснушки усеивали ее щеки и нос, как у меня и Элоиз.

- Я рада, что твои дреды на месте, - сказала она. – Ты ненавидела распущенные волосы, как у Элоиз. Когда ты увидела сенатора Фонтенота, ты заявила, что и себе такие хочешь.

От ее слов я поняла, что все еще была в шляпе – это точно было грубо. Я быстро сняла ее и сжала поля.

- Так это… вы начали делать их? – спросила я. Вопрос ощущался странно.

- Нет, у меня не было навыков. Я отвела тебя к мадам Бинош в Лилу, и она начала их и научила меня, как заботиться о них, - что-то мелькнуло в ее глазах. – Но у меня не было шанса тренироваться. Это было за неделю до саммита в Матарики.

Там я пропала.

Не понимая этого, я добралась до края короткого дивана у стола. Крыс нюхал поднос. Королева отщипнула еще кусочек печенья для него. Я медленно опустилась на краешек дивана, кофейный столик разделял нас.

- Ты помнишь что-то о том дне? – спросила королева.

- Нет, мэм.

- Ни лица, ни корабля?

- Нет.

- Ты помнишь что-то из раннего? – ее голос, как и лицо, был нечитаемым. Не печальным, не злым, почти без эмоций.

- Только… мелочи, - сказала я. – Я даже не знаю, воспоминания ли это…

- Например?

- Кофе, - тут же сказала я, хотя было глупо начинать с этого. – С корицей.

Уголок ее губ чуть дрогнул.

- Ро всегда такое пил.

- Вы не пьете кофе, – сказала я, не думая. Я не знала, почему вспомнила это, почему это пришло ко мне сейчас – что он пил кофе, а она – чай.

- Не пью, - сказала она, и мы обе посмотрели на поднос. Край металлического ситечка для чая выглядывал из-под крышки чайника.

Она сложила ладони на коленях.

- Что еще ты помнишь?

- Думаю… водопады. Воду в общем. Много воды.

- Это озеро Люмен и Сиприян. У тебя было много воды в ранние годы.

- И… несколько имен, - сказала я. – Они ощущаются знакомо. Кольм и… Джемма.

- Да?

- Я назвала свою лошадь Джемой, - выпалила я. – Не знаю, почему.

Она слабо улыбнулась.

- Уверена, она будет рада это услышать.

Я стала улыбаться, так же почти незаметно, как она, но быстро сжала губы. Все шло слишком хорошо и быстро. Это было нереально. Нужно было замедлить это, осторожно остановить ее.

Я кашлянула.

- Кхм, есть еще кое-что. Вам нужно кое-что знать обо мне, пока вы… не привяжетесь.

Она приподняла брови.

- О?

- Просто… я была разбойницей, знаете?

- Слышала, да.

- На мою голову была назначена цена.

- И у тебя была репутация, если не ошибаюсь, - сказала она.

- Нет. Да. То есть… вы правы. И… - я посмотрела на ее ладони, гладкую светлую кожу. – У меня есть татуировки. Много.

- Какие?

- Мои меч и щит. Река. Жаворонок. Поющий койот. Солнце, - я повернула запястья. – Эти слова.

- Что там говорится?

- Сила и упрямство.

Она тихо хмыкнула, приподняла голову.

- Хорошие слова.

Я быстро продолжила:

- И я не верю в Свет.

Она кивнула.

- Как и я.

Это меня сбило с толку, и я перешла к важному:

- Я делала то, что многие посчитали бы… спорным. Неправильным чаще всего, - я заставила себя поднять голову под стать ей. – И я не сожалею.

Она выдержала мой взгляд.

- У нас с тобой больше общего, чем ты думаешь.

- Просто… вы слышали, как я напала на карету Кольма?

- Он рассказал мне, да.

- Его была не единственной. И я обокрала много складов. О, и я работала какое-то время воровкой скота.

- Что ты ожидаешь, Ларк? – спросила она тем же ровным голосом, что и до этого. – Думаешь, ты скажешь то, что расстроит меня, и я умчусь и оставлю тебя? Откажусь от того, кто ты?

Да, этого я и ожидала.

Я заерзала на краю дивана.

- Я просто хочу, чтобы вы знали, с кем имеете дело. Я не как Элоиз.

- Ты никогда не была как Элоиз, - сказала она.

Между нами повисло молчание. Крыс опустил голову на лапы, одно ухо отвел назад.

Королева Мона тихо выдохнула. Часть напряжения пропала из ее плеч. Она склонилась и взяла с подноса чашку чая.

- Тебе говорили об обстоятельствах твоего рождения? – спросила она, наполняя чашку горячим чаем.

Я сжала край шляпы.

- Нет.

- Я была больна. У меня было два выкидыша до вас двоих, и когда лекари поняли, что я ношу близнецов, никто не надеялся, что они выживут. У меня были все документы готовы, чтобы передать трон моему младшему брату, Арлену, - она изящно сделала глоток из горячей чашки. – Ро был комком нервов. Он горевал по двум малышам, которых мы потеряли, но перспектива потерять нас троих была мучительной для него.

Она опустила чашку на блюдце с едва слышным стуком.

- Детали родов не важны – как многие матери, я помню об этом мало. Они длились часами, и мое здоровье уже было слабым, но вы обе родились живыми, и я смогла выжить. Но ярче всего я помню о той ночи, что ты кричала.

- Я была ребенком, - сказала я, заинтригованная.

- Да, - сказала она. – Худым, красным ребенком, рожденным раньше времени, похожим на свою сестру. Но ты плакала. Она – нет. Свет, ты плакала часами. Элоиз была тихой, как ночь. Я не слышала ничего ужаснее той нехватки звука. Ни писка от крохотного больного малыша. Лекари, конечно, напали на нее. Они перепробовали все. Ро и Элламэй помогали им. Они стучали по ее ножкам, очистили ее воздушные пути, массировали ее тело, щипали, тыкали, делали все, чтобы она ответила. А ты лежала в моих руках и визжала, как поросенок. А я лежала, едва держась за сознание, думала, что ты была воплощением здоровья – глубокое дыхание, красное лицо, сила крика. Ты была сильной.

Я сжимала край шляпы так сильно, что костяшки онемели. Я попыталась ослабить хватку. Королева Мона крутила чашку, задумчиво глядя на нее.

- Элоиз спасли, ясное дело, но те несколько часов ваших жизней были опасными. Я была больна, моего молока вам не хватало. Элоиз пила только у меня, и только если я держала ее особым образом, если Ро протирал ее влажной тканью, чтобы она не уснула. Ты не перебирала. У тебя была няня с рождения, Элоиз была со мной. Позже у Элоиз месяцами были колики, она плакала днями и ночами, а тебе хватало лежать и смотреть на фигурки над кроваткой. Ее нянчили, качали, с ней ворковали семья и няни, а ты бормотала с маленькой перламутровой рыбкой над твоей колыбелью. Элоиз не могла научиться спать ночью. Ты спала как камень. И ее кроватка стояла у нашей кровати, чтобы я могла успокаивать ее, не вставая, каждые два часа. Твоя была в углу, а потом в отдельной комнате, чтобы ее плач не будил тебя.

Она взмахнула ладонью.

- Это продолжалось. Пять лет продолжалось. Элоиз пугалась громких звуков. Ты научилась выбираться из кроватки, чтобы посмотреть, что там шумело. Элоиз боялась воды. Ты попыталась заползти в нее, когда тебе и семи месяцев не было. Элоиз было плохо от всего - моллюски, клубника, козье молоко. Ты ела все. Представь, к каким противоречиям это вело. Это было заметной проблемой.

Она сделала большой глоток из чашки.

- Ро было сложно понять, как заботиться о вас обеих. Он из братьев-тройняшек. Элоиз названа в честь одного из них, который был к нему ближе всего. Но он и его третий брат не ладили, и он всегда жалел об этом. И переживал, что так будет с вами. Вы сильно отличались. И он пытался осыпать вас обеих теплом, это он умеет. Элоиз принимала это, как пчела – мед. О, она обожает отца. И ты любила его, но у тебя были и важные дела. Свои миссии. Ты вырывалась из его объятий, пока Элоиз прижималась к нему. Ты приходила ко мне, Ларк. Ты знала, что я не буду дуть на твой животик в момент затишья. Ты знала, что я не буду тискать тебя за щеки, когда ты пыталась со мной говорить. Я иначе проявляла любовь к тебе. Для Элоиз со мной было не так весело, как с вашим отцом. Для тебя я была стабильной и предсказуемой. Тебе это нравилось.

Без предупреждения пыль поднялась к моему горлу и носу, жалила глаза. Я поняла, что смотрела на скол на краю столика несколько минут, но не могла оторвать взгляд. Все в голове снова было мутным, кружилось, как обломки в бурю. Молчание снова затянулось. Чашка звякнула об блюдце.

- Ты знаешь, как создается жемчуг, Ларк?

Я не знала, почему она это спрашивала. Я перевела взгляд с кофейного столика на ее ладони, держащие блюдце – выше я не могла посмотреть. У нее было два кольца, по одному на каждой руке. Левое было с большой белой жемчужиной среди золотых завитков. Наверное, ее обручальное кольцо. На правой была печать из перламутра.

- Начинается это с раны, - сказала она, когда я не ответила. – Может, немного песка попадает в ракушку. Может, ее кто-то задевает, оставляя порез. Чтобы защититься, она строит слой за слоем перламутра. Такое случилось с Ро и Элоиз, когда ты пропала. Произошедшее с тобой разбило твоего отца, Ларк. Он все глубоко ощущает. Третий брат, с которым он не ладил… когда он умер, Ро горевал по нему, как по лучшему другу. Это его натура. И он любил тебя куда больше, чем любил Лиля.

Она увидела, что я разглядывала ее ладони, повернула обручальное кольцо, чтобы мне было лучше видно.

- Чтобы защититься, он сделал жемчужину. Элоиз – жемчужина его сердца, и она всегда такой будет. Он питал ее всю ее жизнь, укутывал ее любовью. О, он давал ей жить достаточно, чтобы она могла действовать сама, и хорошо – она когда-то будет хорошей королевой. Но она – его, а он – ее, так всегда было.

Снова стало тихо. Она допила чай и опустила блюдце на столик. Она снова сложила ладони на коленях.

- Ларк, - сказала она. – Можно я расскажу тебе то, что еще никому не рассказывала?

Нет, нет, нет, нельзя. Я подумала о том, как попадала в вихри с песком, задерживала дыхание, пока ветер хлестал, и я снова будто попала в такой.

- Ни мужу, ни Элоиз, ни моим братьями или близким друзьям, - продолжила она, пока я смотрела на ее красивые ногти. – Потому что это стыдная мысль, Ларк. Такой мысли не должно быть у матери, и я ненавижу себя за это.

Я опустила взгляд на пол между своих ног.

- Но ты можешь представить, если бы в тот день в Матарики забрали ее, а не тебя? Нежную чувствительную Элоиз, которая, несмотря на ответственность единственной наследницы, находит способ быть щедрой и доброй со всеми, без изъяна. Милая и нежная Элоиз. Что случилось бы с ней? Что случилось бы с Ро? Тот день и следующие были худшими в моей жизни, Ларк, а у меня уже хватало плохих дней, - сказала она. – С тех пор во мне была дыра, которую ничто не могло заполнить – ни моя вторая дочь, ни муж. Я не буду говорить, что это того стоило в конце, потому что это не так. Я бы убила того, кто тебя забрал без – как ты и говорила – сожалений. Но я сижу и смотрю на тебя, Ларк, и вижу, кем ты стала, вижу победу. Ты сильная. Ты умелая. Ты боролась и победила. И мне не важно, ненавидишь ли ты меня за то, что с тобой случилось – ты имеешь на это право – пока я вижу то, что передо мной. Я потрясена и невероятно рада, но я и оказалась права. Все это время я знала, где бы ты ни была, что бы с тобой ни случилось, ты одолеешь это. Так и получилось.

Я выронила шляпу. Я не хотела, но руки не слушались. Ничто не слушалось. Горло сдавило, из носа текло, и глаза – проклятые глаза! Я вытерла нос рукавом.

- Ты можешь плакать, - тихо сказала она.

- Ненавижу плакать.

- Как и я, - сказала она. – Но порой мы должны.

Я зажмурилась, опустила голову и сжала кулаки. Слезы покатились раньше, чем я смогла остановить их, упали двумя большими каплями на мою оброненную шляпу. Как только они начались, они не могли остановиться. Я прижала кулак к переносице, дыхание застревало глубоко в груди. Зашуршала ткань, и подушка прогнулась рядом со мной. Ее нежные пальцы сжали другой мой кулак. Она склонилась, и ее лоб прижался к моему виску, а потом она поцеловала меня туда же, куда двух других. Я слышала ее неровное дыхание, знала, что и она плакала.

Мы плакали несколько минут. Сидели, прижавшись друг к другу, на диване, ее лоб возле моего, мои слезы текли по моим сжатым пальцам. К моему удивлению, пока я плакала, мне становилось все лучше. Я не ожидала этого, что с каждым сдавленным выдохом буду будто убирать что-то гадкое из груди. Всю ту пыль. Мои кулаки медленно разжались, и она смогла сжать мои пальцы своими, ее большой палец погладил мою ладонь, татуировку солнца.

Когда мои слезы замедлились до прерывистого дыхания, ее тоже утихли, и она поцеловала меня в лоб еще раз. Я медленно посмотрела ей в глаза. Вблизи я видела маленькие перемены и тени эмоций на ее лице, которое издалека казалось каменным – не открытое горе посла, нечто такое же настоящее, но менее пугающее своей силой. Что-то тише. Что-то теплое, успокаивающее.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 192021 22 23 Следующая ⇒