ДЖОРДАН. ДВАДЦАТЬ ДВА

ДЖОРДАН

Я слышу бормотание голосов, прежде чем мы добираемся до двери, и мой живот сжимается от нервов. Я благодарна, что держусь за Александра, потому что могу скрыть дрожащие руки.

Мужчина изменился, как только мы вышли из его дома. Он осторожен, сдержан и более вспыльчив, чем обычно.

Александр не утруждает себя стуком. Он просто открывает дверь, ведущую в пещерообразное современное жилое пространство, так похожее на его собственное. Большие стеклянные двери в дальнем конце открыты во внутренний дворик, где люди собрались вокруг газового камина. Моя хватка на руке Александра становится крепче, когда мы проходим мимо кухни, где три человека, одетые во все черное, похоже, заняты приготовлением пищи.

Когда мы приближаемся, голоса затихают, и когда, наконец, подходим, все молчат.

Кингстон встает первым.

— Джордан, выглядишь потрясающе. — Он наклоняется и прижимается губами к моей щеке. Как всегда, он пахнет потрясающе и позволяет своим губам задержаться на секунду дольше. — Надеюсь, он оценил всю мою тяжелую работу, — шепчет он так, чтобы слышала только я.

— Рада снова тебя видеть.

Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда человек, который мог бы стать двойником Пирса Броснана, поднимается на ноги. Миниатюрная блондинка, которая выглядит намного моложе него, следует его примеру.

— Разве это не сюрприз? — Он смотрит на Александра, потом снова на меня. — Ты та самая женщина, о которой мне так много рассказывал Хейс. — Он протягивает руку, и яркое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами, почти ослепляет меня. — Август Норт.

— Приятно познакомиться. — Я протягиваю руку для рукопожатия, но мужчина оставляет влажный поцелуй на костяшках моих пальцев. Я убираю руку и осторожно вытираю ее о свитер Александра. — И не верьте ни единому слову Хейса обо мне.

Хейс свирепо зыркает на меня, в то время как Август хихикает и жестом подзывает блондинку.

— Это моя жена, Лесли.

Вместо того чтобы пожать друг другу руки, мы обмениваемся любезностями.

— У вас прекрасный дом.

— Этот? — Она размахивает рукой со стаканом мартини в руке, проливая немного через край. — Это клетка в бетонных джунглях. Я предпочитаю наш дом за городом.

Я смеюсь про себя. Видела бы она мою клетку в Бейонсе. Некоторые люди реально оторваны от жизни.

Хейс все еще смотрит на меня так, словно я только что потушила их огонь, присев на корточки и помочившись на него.

— Хадсон опаздывает, — натянуто говорит Август. — Как всегда. — Мужчина возвращается на свое место рядом с женой.

Я смотрю на Кингстона, и он смело смотрит на нас с Александром с блеском удовлетворения в глазах.

— Почему бы вам двоим не выпить? — говорит Лесли слегка заплетающимся языком.

Александр отходит от костра, а затем резко останавливается, как будто врезается в невидимую стену. Поворачивается и откашливается.

— Джордан, что бы ты хотела выпить?

По его напряженной челюсти могу сказать, что ему было трудно спросить, чего я хочу, а не решать за меня — как он всегда делал в прошлом.

— Я пойду с тобой.

Он ждет, пока я доберусь до него, и я молчу, пока мы не оказываемся внутри, у бара, подальше от подслушивающих ушей.

Мужчина наливает себе газированной воды.

— Ты не пьешь?

— Нет.

— Никогда?

— Больше нет. — Его карие глаза вспыхивают, когда встречаются с моими. — Что бы ты хотела?

Я просматриваю свои варианты и выбираю вино. Он наливает мне бокал, и я поражаюсь качеству хрупкой на вид стеклянной посуды, которая не крошится под его большой рукой.

— Благодарю. — Я делаю глоток и выглядываю наружу, чтобы увидеть, что большая часть семьи Александра смотрит на нас. — У меня такое чувство, что на ваши семейные ужины никто обычно не приводил пару.

Александр подходит к концу бара, чтобы встать рядом со мной, и видит, что его семья наблюдает за ним.

— Никто и никогда. Я надеюсь, что твое присутствие гарантирует, что все будут вести себя наилучшим образом. — Он выжимает в воду дольку свежего лайма.

— Хм, буфер? Я могу это сделать. — Спрыгиваю с барного стула и прижимаюсь к нему всем телом. Так близко, что мужчина слегка вздрагивает. Александр смотрит на меня, нахмурив брови. Я просовываю свою руку в его. — Расслабься. Давай дадим им повод для разговора.

Его большие пальцы обхватывают мои.

— Наклонись и сделай вид, что шепчешь мне что-то на ухо.

— Зачем?

— Просто сделай это.

Нахмурившись, он наклоняется и нависает губами в нескольких дюймах от моего уха.

— Убери мои волосы.

Он убирает волосы с моей шеи, и кончиками пальцев касается моего горла. Я подавляю дрожь. Его дыхание скользит по моей коже, и я чувствую, как мужчина глубоко вдыхает, когда его нос касается моего горла. Я поднимаю подбородок, закрываю глаза, прикусываю губу и улыбаюсь, чувствуя на себе взгляды его семьи.

— Отлично, — шепчу я и отступаю.

Александр медленно поднимает голову, и когда его глаза встречаются с моими, во взгляде кипит жар.

— Я не силен в таких вещах.

— Ты гораздо лучше, чем думаешь. — Приподнимаюсь на цыпочки и чмокаю его, не ожидая, что он ответит мне взаимностью. Но Александр обнимает меня за поясницу и притягивает к себе. Он наклоняет голову, раздвигает губы, и его язык скользит по моему. Я цепляюсь за его свитер, пока мои колени не дрожат от интенсивности его поцелуя.

— Извините, что опоздал! — Голос Хадсона доносится из фойе.

Александр прерывает поцелуй не резко, а медленно отодвигается назад. Его рот отрывается от моего и я оказываюсь одна.

— Ого, — тихо выдыхаю я, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты в порядке? — шепчет он почти безразлично.

Как он это делает?

— В порядке, — выдыхаю я, делаю большой глоток вина и хватаю Александра за руку. — Пошли, Гризли. Давай покончим с этим.

В детстве меня миновали семейные ужины. Мы с мамой редко ели вместе, в основном потому, что она редко ела, предпочитая заполучить шанс с парнем, которого в тот момент пыталась развести на деньги или наркотики.

Не прошло и десяти минут после начала трапезы, как я осознаю, насколько опасными могут быть семейные ужины. Похоже, никто из парней не любит своего отца. Мачеху они в основном просто терпят, а близнецы безжалостно дразнят ее. Не то, чтобы ее это заботило. Полагаю, для этого и нужен весь употребляемый ею алкоголь.

Не могу точно сказать, откуда именно исходит напряжение, но, тем не менее, оно есть. Александр был напряжен с тех пор, как мы сели. Хейс перестает смотреть на меня только для того, чтобы посмотреть на своего отца или Кингстона. Кингстон, похоже, находится в центре негативной энергии Августа, когда тот делает ехидные замечания обо всем, начиная с отсутствия направления в жизни его младшего сына и заканчивая его сомнительной сексуальной ориентацией. Даже Хадсон сменил свою легкую улыбку на что-то более близкое к хмурому виду.

— Итак, расскажите нам историю о том, как вы познакомились, — говорит Август во время четвертого из пяти блюд.

Я смотрю на Александра через стол от меня. Его плечи напряжены, спина прямая, а пустой взгляд направлен в тарелку. Мускул на его челюсти дергается, как будто ему неудобно от внимания его отца.

Он не единственный.

Я кладу вилку и вытираю салфеткой рот.

— Вы имеете в виду, как Александр спас мне жизнь?

Взгляд Александра скользит вверх, чтобы встретиться с моим.

Я рассказываю историю о том, как заблудилась и упала в овраг. О буре. Как Александр нашел меня и принес в хижину. Опускаю детали наших споров и его проявляющуюся темную сторону, придерживаясь историй о его героизме.

— Если бы не ваш сын, меня бы здесь не было.

— Александр — герой, — с сарказмом говорит Август, его голос звучит немного развязно с тех пор, как мы приехали, из-за бутылки вина, которую он выпил с тех пор, как мы сели за стол.

Хадсон слишком громко роняет вилку на тарелку. Хейс смотрит на своего отца с выражением явной скуки, в то время как Кингстон качает головой, как будто он слышал все это миллион раз раньше. Братья чертовски обижены за Александра, это очевидно.

Август поднимает свой почти пустой бокал.

— Тост за Александра, который успешно изменил свой имидж. — Он хихикает, как будто ему рассказали шутку, но никто за столом, похоже, не в курсе.

Я поднимаю свой бокал, но Александр не отрывает взгляд от тарелки. Мне бы хотелось сидеть рядом с ним, а не напротив, чтобы положить руку ему на бедро и успокоить. Не то чтобы я знала, почему его нужно успокаивать.

— Из одной крайности в другую, да, мальчик? — Август допивает остатки вина.

Я опускаю стакан, не выпивая, потому что от того, как он назвал Александра «мальчиком», у меня волосы встали дыбом. Руки Александра сжаты в кулаки по обе стороны тарелки, а голова втянута в плечи. Его щеки покраснели, а мышцы выглядят достаточно напряженными, чтобы сломаться.

— Август. — Хадсон наклоняется над тарелкой, чтобы поймать взгляд отца. — Достаточно.

— Что? — громко говорит Август, игнорируя тонкую просьбу Хадсона. — Что я не так сказал? — Официант наполняет его бокал вином, подливая масла в огонь.

Лесли, которая весь вечер не притрагивалась к еде, поднимает бокал.

— Жизнь за жизнь!

Август разражается смехом. От этого звука у меня по спине пробегают мурашки.

Александр вскакивает на ноги так быстро, что его стул падает назад. Его руки так сильно вцепились в край стола, что костяшки побелели. Стол наклоняется, а затем падает. Вино проливается из перевернутых бокалов, звенит фарфор.

— Ну вот, опять, — ворчит Хейс, а затем бросает свою салфетку на перевернутый стол в буквальном смысле слова, бросая полотенце.

Кингстон выглядит расслабленным, как всегда, потягивая вино из бокала, который ему удалось сохранить.

Глаза Александра холодны и черны, когда он смотрит на свою мачеху.

Хадсон вскакивает на ноги и встает между матерью и братом, и я задаюсь вопросом, всегда ли роль этого близнеца в семье заключалась в том, чтобы обезвредить старшего брата.

— Зандер, глубокий вдох.

Август, кажется, забавляется, наблюдая, как его старший сын доходит до белого коленья.

Я отодвигаюсь от стола.

— Нам пора идти.

Глаза Александра устремляются вперед и фокусируются на мне.

— Хорошая идея, — говорит Хадсон. — Мне тоже пора.

— Что, уезжаешь? — невнятно бормочет Август. — Мы еще даже не ели десерт!

— Только все стало интересно, — говорит Кингстон, ухмыляясь. — Не уходите сейчас.

— Заткнись на хрен, — говорит Хейс своему младшему брату, вставая из-за стола. Он свирепо смотрит на родителей. — Надеюсь, вы счастливы.

Я подбегаю к Александру и отрываю его кулак от стола. Он отказывается держать меня за руку, и, стараясь не принимать отказ на свой счет, следую за ним к двери. Не забыв быстро поблагодарить персонал за ужин, стараюсь не отставать от Александра.

В лифте тихо, и я краем глаза замечаю, что мужчина практически вибрирует от напряжения. Когда двери лифта открываются, я следую за ним через вестибюль к ожидающей нас машине. Александр добирается до двери раньше Джеймса и резко распахивает ее передо мной. Я врываюсь внутрь, и он следует за мной.

Воздух в машине такой густой, что трудно дышать. Приоткрываю окно. Думая, что Александр предпочел бы не обсуждать личное семейное дерьмо в присутствии Джеймса, я держу язык за зубами, пока мы не возвращаемся в его пентхаус.

— Хочешь поговорить об этом? — говорю я, следуя за ним в спальню.

Мужчина снимает свитер и направляется к гардеробной, не отвечая мне.

В этом нет ничего удивительного.

Следую за ним в гардеробную и сажусь на кожаную скамейку, пока он переодевается из элегантной одежды во что-то более повседневное.

— Что Август имел в виду, сказав, что ты изменил свой имидж?

По-прежнему никакого ответа, но движения становятся немного более агрессивными, когда мужчина натягивает тренировочные штаны и бросает брюки в корзину.

— Что значит жизнь за жизнь?

— Хватит! — рычит он. Его глаза дикие, а зрачки поглощают любой намек на ореховый, делая их черными. — Я не собираюсь обсуждать это с тобой. — Мужчина хватает пару черных спортивных туфель и проносится мимо меня.

— Подожди, куда ты идешь?!

Его единственный ответ — хлопанье входной двери.

ДВАДЦАТЬ ДВА

⇐ Предыдущая 23 24 25 26 272829 30 31 32 Следующая ⇒