Третья эпоха 53 страница

3. С другой стороны, папа выдвинул на обсуждение некоторые тезисы, важность которых знакома нам по истории догматов и богословия: (1) следует проводить различие между субстанцией того или иного тезиса веры и его словесной формулировкой, с неизбежностью обусловленной временем; (2) в наши дни следует возвещать людям содержание учения об Откровении на том языке, на котором они мыслят и в соответствии с их научными познаниями; (3) само же возвещение должно осуществляться в попечении о душах; оно не должно навязываться приказным порядком, оно должно быть пастырским служением, ибо такова божественная миссия Церкви и характер заповеди. Чин есть служение.

4. В ходе подготовки к Собору папа основал собственный «Секретариат по единению христиан» под руководством одного из кардиналов курии (немца Августинуса Беа SJ), и этот секретариат оказался очень важным центром сбора информации о многих устремлениях к обновлению. Многие инициативы и импульсы церковного обновления обобщались здесь и направлялись дальше, и папа особенно проникновен но говорил о них на заседаниях Собора как о цели стремлений.

Секретариат по единению христиан является вехой в истории Церкви, чем-то совершенно новым— и формально, и в силу поставленной перед ним задачи.

а) Формальная новизна секретариата заключается в том, что после окончания Собора он не распускается, но продолжает работу. Что же касается его персонального состава, то он был частично определен еще до начала Собора, прежде чем папа учредил его как свой консультативный орган и орган Собора. Следовательно, его состав не является продуктом курии, но укомплектован специалистами с периферии: стало быть, это новый тип ответственного совещательного органа при папе. Способ организации его работы, а именно, то, что цели и методы, похоже, сформулированы на более долгий срок, чем само существование секретариата, не исключает и даже делают вероятным возникновение аналогичных консультативных органов. Если бы это осуществилось, то могло бы повлечь за собой структурную перестройку курии (v. Aretin), что в свою очередь может привести к далеко идущим последствиям.

В этой связи следует упомянуть еще один момент, нашедший впечатляющее выражение в деяниях и высказываниях этого папы. Ссамого начала своего понтификата он неоднократно обращался к епископату со словами «Мы, епископы... ». Намного сильнее, чем было принято начиная с 1870г., даже подчеркнуто сильно, он акцентировал самостоятельность епископского сана, ибо епископы поставлены Святым Духом управлять Церковью Божией. Здесь сбываются мудрые слова Ньюмана, которые мы цитировали выше. Вполне вероятно, что Собор издаст разъяснение, которое восполнит некоторое одностороннее подчеркивание примата, имевшее место на I Ватикануме и после него.

При таком усилении епископальных Церквей, в их единении под эгидой Петрова престола новые совещательные органы, о которых говорилось выше, органически впишутся в структуру иерархии.

Подобная «федерализация» Церкви должна будет осуществляться во многом иначе, чем это имело место в прошлом, когда начинали действовать центробежные силы, будь то в различных формах поместной церковности в средние века, будь то в начальных образованиях национальных Церквей в эпоху Реформации, а затем в острой форме после Реформации: (а) в реформаторском пространстве; (б) в более или менее антиримских структурах Испании, Франции и Германии.

Ибо хотя и существует, как показал II Ватиканум, значительное различие воззрений между отдельными членами католической Церкви в Европе, Африке, Америке— и римской курией, но оно имеет место наряду с совершенно бесспорным признанием папы в смысле дефиниций I Ватиканума. Следовательно, новый «епископализм» не будет иметь ничего общего с более или менее антиримски направлен ным епископализмом прежних столетий. Он замечательным образом будет представлять собой отражение совета апостолов: Петр— первый среди них, но все-таки рядом с ним в совете— епископы в качестве его «conseniores».

Как мы говорили, Иоанн XXIII наметил эту линию с самого начала своего понтификата. Собор показал, в какой степени она соответству ет церковной реальности: рассеянный по всему миру епископат собрался на Собор и осознал свое существование как настоящий орган Церкви— в своем различии и одновременно в единении с папой. «Церковь познакомилась с собой».

б) Во-вторых, Секретариат по единению христиан является вехой в церковно-историческо м развитии в силу возложенной на него специфической задачи: добиваться воссоединения разделенного христианства, воссоединения различных Церквей в новом духе и с новой отвагой, которая создает новые возможности для достижения или, по крайней мере, для подготовки достижения поставленной цели.

II Ватиканум вовсе не является объединительным в техническом смысле, как, например, Ферраро-Флорентийский собор. Он был официально объявлен внутрикатолическим мероприятием. И все-таки он был экуменическим в весьма широком значении слова. Понятие «экуменический» в последние годы немного истрепалось. В различных контекстах оно имеет различные значения.

Но все-таки можно утверждать, что оно выражает и призывает сохранить основную ценность современного положения Церкви во всем мире. Нужно только делать тщательное различие между экуменичес ким направлением мыслей, с одной стороны, и экуменическими переговорами, с другой.

Хотя II Ватиканум и не являлся объединительным собором, он все же самым энергичным образом адресовался и к некатолическим Церквям. Причины этого обращения лежат глубоко: усилие, направлен ное на достижение единения христианства, в частности на проведение плодотворной подготовки к нему, не обязательно предполагает проведение переговоров. Можно даже сказать, что такие переговоры вообще только тогда смогут быть искренними и плодотворными, если им будет предшествовать со стороны обоих партнеров углубление экуменического подхода и мышления.

в) Экуменический подход означает прежде всего и в самом глубоком смысле, что каждая отдельная Церковь, например католическая, сама сориентирует себя на то, чтобы по своей собственной оценке и согласно собственной формуле быть способной служить и с чистым сердцем обращаться не только к римско-католическим партнерам. В международных экуменических кругах эта мысль несколько лет назад была сформулирована таким парадоксальным образом: «Партнером в экуменическом диалоге является в первую очередь не «другой», но мы сами».

Итак, ныне на Соборе папой и многими участниками задача Собора сформулирована как в основном душепопечительная служба всему христианству (более того, всему человечеству). Церковь должна очиститься настолько, чтобы ее образ явился разделенным братьям как образ Церкви Христовой, и они смогли бы обращаться к ней во имя единого Господа.

В этом косвенном, но сущностном смысле внутрикатолический II Ватиканум является вполне объединительным собором. В том единственном смысле, который может дать настоящий результат. Ибо, лишь поскольку в предполагаемых партнерах религиозного диалога на некоем будущем Соборе или вне его рамок будет иметь место христианская, правоверная общность, постольку он сможет высказаться во взаимно приемлемых категориях и формулах. В духовной сфере, и тем более в сфере религиозной, а также в пространстве единой Церкви Иисуса Христа, общие формулы без общей веры суть семена, не приносящие плода.

5. Благодаря II Ватикануму и благодаря участию в нем наблюдате лей от некатолических Церквей чрезвычайно активизировалась дискуссия о единстве христианства во всем мире, например программа Una-Sancta.

Поэтому решающее значение имеет прояснение понятия «единства». С точки зрения чисто исторической, филологическо-философской (ив этом более концептуальном смысле: богословской), попытки предложить более или менее точное определение этого единства кажутся почти безнадежными. Многообразные и противоречивые взгляды на содержание христианской истины, высказываемые богословами евангелического вероисповедания той или иной Церкви, и противополож ные воззрения католической Церкви, казалось бы, не позволяют найти никакого решения.

Несмотря на это, поскольку единственность Церкви Иисуса Христа и ее единство заповедано Евангелием, эти трудности не следует считать поводом, чтобы попросту обойти проблему. Как мы уже упоминали, перед нами тот случай, когда требуется реализация факта Откровения, хотя мы и не в состоянии предложить для этого свершения теоретическую формулу. Если уж нам суждено ждать, то мы должны ждать именно здесь, когда пробьет час Божий и время исполнится.

Но мы не должны бездействовать! Ибо, как мы уже говорили, общее достояние истины разделенных христиан оказалось более важным фактором, чем мы все прежде полагали; сейчас необходимо терпеливо продвигаться по пути точного исследования в глубину (а не вширь).

Но самое главное— очевидно: христианская истина, вера осуществляется членами различных Церквей. Поскольку истина христианства не является абстрактной доктриной, но есть дух и сила, действительность и жизнь, вполне возможно, что эта истина теперь проступит тем яснее— в познании и формулировках, но прежде всего как факт, — чем больше мы будем ее переживать. А зерно христианской истины есть любовь. Понятие христианского единства должно— по слову Иоанна Дамаскина, которое в последнее время приобретает все больший вес и в православном богословии, — трактоваться таким образом, что оно, это единство, с любовью обнимает (perichorese) ближнего, но никак ему не вредит и его не подавляет.

Стало быть, решающее значение имеет понимание того, что основные данности христианства — «истина и любовь» — связаны и зависят друг от друга.

И ныне мы должны поставить в один ряд с этой констатацией основное требование Евангелия для всей христианской жизни: «метанойя», осмысление своего поведения. Именно этого хотел Иоанн XXIII, созывая Собор: Церковь служит спасению душ, а не принуждению или подавлению в какой бы то ни было форме.

Мы еще не знаем результатов Собора и его окончательных решений. Но редко когда в истории сама Церковь и все ее благожелательные наблюдатели испытывали столь сильнее влияние обнадеживающего сдвига. Во многих вариантах уже высказывалась мысль о том, что благодаря папе Иоанну XXIII⁴³⁷ и собравшемуся в Ватиканевсемир ному епископату, осознающему и ощущающему себя единым целым, Церковь находится под воздействием благого часа и стремится к более глубокому познанию и осуществлению своего бытия и своей миссии.

В нашем анализе Нового времени мы исходили из угрожающего беспорядка, который мог бы прогрессировать вплоть до уничтожения основ духовности, религиозности, церковности. Иезуит Альфред Дельп, свидетель пыток в «Третьем рейхе», мученик за своего Господа и Его Церковь, перед лицом смерти, после суда, приговорившего его к смертной казни 2 февраля 1945г., задумывался над этими вещами и сформулировал главное: «Найдет ли Церковь еще раз путь к этому роду, к этому поколению и будущему времени? Путь принудительной церкви во имя принуждающего Бога— больше не путь. Из-за нашего образа жизни мы лишили людей доверия. Даже в церквях уставшие люди. Будущая честная история культуры и Церкви напишет горькие главы о том, какую роль сыграли Церкви в возникновении массового человека, коллективизма, диктаторской формы правления и т. д. ».

И при таком вот положении вещей, которое продолжает сохранять ся через двадцать лет после смерти Дельпа, в ситуации, когда истинным кажется только более радикальное самопознание и отважное движение к новым берегам и работа новыми методами, Иоанн XXIII сказал: «Собор должен так обновить Церковь, чтобы на лице ее проступила полная простота и чистота времени рождения, чтобы открылись следы восторженной юности, чтобы благодаря этому возник образ, чья всепобеждающая сила смогла бы привлечь даже современный дух со всем радушием встречи. Образ юной свежей Церкви есть самая благородная цель Вселенского собора».

IV. Павел VI

1. Между тем, в наше угрожающе стремительное время Церковь замечательным образом оказалась на высоте своей миссии. В мире, где происходит коренной перелом представлений, она при преемнике Иоанна XXIII папе Павле VI (Джованни Баттиста Монтини, бывший секретарь по государственным делам Пия XII, затем архиепископ Миланский) еще в большей степени проявила себя как Церковь на подъеме, как Церковь диалога с неримско-католическими христианскими Церквями, и более того, с иудейством, исламом и в какой-то степени со всем миром.

Речь, которую произнес папа на церемонии открытия второй сессии II Ватиканума была обнадеживающим, даже вызывающим восторг деянием. Она была выдержана полностью в христоцентрической тональности и явилась крупным шагом к диалогу с евангелическим христианством. В конце второй сессии 4 декабря 1963г. был принят и объявлен Декрет о литургии. Он настолько проникнут духом и буквой Писания, настолько отвечает высоте Слова в таинстве и наряду с таинством, он допускает такую широту осуществления общего священнического служения всех верующих, что, вероятно, все христианские общины почувствовали, что к ним обращаются как к своим родным.

И вот как раз теперь, когда эта книга должна сойти с печатного станка, папа Павел VI возвращается в Рим из достопамятной на все времена поездки: как первый папа со времен Петра он совершил паломничество в Святую землю и посетил места рождения, жизни, страданий, смерти Иисуса Христа и Его воскресения. Это было паломничество в молитве и покаянии. Это было в какой-то степени исполнение предсказания Иоанна XXIII о том, что Церковь возвратится к своим истокам (см. выше, раздел III). Проповеди папы в Назарете, а особенно проповедь, произнесенная в церкви Рождества в Вифлееме 6января 1964г., в день Крещения, когда православные празднуют Рождество, — имели из ряда вон выходящее значение. Можно сказать, что здесь послание Господа прозвучало из уст папы как выражение готовности к чистому служению. Папа говорил о воссоединении христианства, и такой речи еще никогда не слышали ни от какого другого папы... Это был новый язык: «Мы желаем от всего сердца сделать решающий шаг... Мы далеки от того, чтобы требовать чего-то, что не было бы свободным изъявлением воли и убеждения, т. е. не было бы даром Духа Господня, Который веет когда и где пожелает... Ныне мы просим сердечно любимых разлученных с нами братьев лишь о том, на что уповаем сами: дабы каждый шаг к сближению и встрече вдохновлялся бы любовью ко Христу и Его Церкви». В те дни духовный глава⁴³⁸ православной Церкви его святейшество патриарх Афинагор и папа дважды встречались, и в первый раз совместно прочитали «Отче наш», а во второй раз— молитву Первосвященника, так что весь мир увидел их на экранах телевизоров, стоящих рядом друг с другом как братья, которые после стольких столетий разлада и отлучения думают только о любви, прощении и понимании. Эта встреча вполне может — как начало воссоединения римско-католической и православных Церквей — стать звездным часом Церкви. Возможно, мыприсутство вали при начале новой эпохи в истории Церкви, над которой сияет слово Вифлеема, многозначительно подхваченное папой в его обращении к еврейскому народу в Мегиддо: «Шалом! Шалом! Мир! Мир! »

2. а) Значительным фактом церковной истории оказался между тем интерес к Собору. Неожиданно подробные отзывы были в большинстве случаев положительными. В официальных высказываниях немецких евангелистов подчас, правда, сквозило некое странное и безрадостное внутреннее дистанцирование. Особенно разочаровывающей была реакция на просьбу папы о прощении и на всеобъемлющее признание вины в Декрете об экуменизме; она не соответствовала серьезному повороту дел, которым знаменовался ход работы на Соборе.

б) Между тем (21 ноября 1964г. ) закончилась третья сессия заседаний Собора. Его окончание было несколько омрачено, поскольку явно реакционные силы римской курии сумели воспользоваться добросовестностью папы, чтобы внести в уже одобренные голосованием положения о Церкви и экуменизме ограничения, которые были вызваны известной нерешительностью. Дело в том что папа motu proprio внес от себя некоторые дополнения в оба вышеназванных документа. Епископы — участники Собора и некатолические наблюдатели почувство вали себя обиженными.

Но ведь значение имеют только принятые тексты. И здесь фактически самообновление Церкви в духе Иоанна XXIII добилось успеха. В дополнении к постановлениям о примате, которые были приняты на I Ватикануме (§114, 2), в догматической конституции о Церкви были провозглашены достоинства и сила епископов в иерархии и пастырском служении совместно с папой.

в) Собственно говоря, атмосферу на Соборе и ее аутентичную интенцию можно почувствовать более непосредственно из декрета «De Oecumenismo», который был принят подавляющим большинством голосов.

Этот декрет поднимает диалог с разлученными христианскими братьями из частной сферы на официальный уровень: он не только называет, как это было испокон веков, православные общины Церквями, которые «сумели верно сохранить полноту христианской традиции в ее особой самобытности», важнее то, что и за реформатскими общинами было признано право называться Церковью, «которую Дух Господень удостоил использовать как средство ко спасению» и в которой существует «почти культовое почитание» Слова Божиего.

Это не означает, что тем самым цель официального диалога между разделенными Церквями уже достигнута (для этого необходим ответ противной стороны), но путь к такому диалогу— насколько это касается Рима— свободен.

Рим преобразился настолько, что заявил на Соборе, что первый шаг к воссоединению должен быть сделан католиками. «Хотя католическая Церковь владеет всем богатством явленной в Откровении истины и средств благодати, однако является фактом, что в жизни ее членов нет соответствующего пламенного служения, так что лик Церкви не излучает света настолько, дабы осветить разлученных с нами братьев и весь мир». Святая Церковь есть также Церковь грешников; когда-нибудь она явит миру свой лик без изъянов: католическая Церковь перенимает основной тезис Реформации о постоянно обновляющейся Церкви. В этом декрете чувствуется истинная открытость для проблем, в том числе и для такой проблемы, как особый способ мышления разлученных братьев, которых мы должны научиться наконец понимать. «Послание «Об экуменизме»— есть не просто экуменичес кий текст, но экуменическое деяние» (O. Cullmann).

По трезвом размышлении можно сказать: здесь перед христианством и миром была воздвигнута необычайно высокая планка, более высокая, чем мы или наши разлученные братья могли представить себе всего несколько лет тому назад. Если эти декреты, столь сильно проникнутые духом Нового Завета и столь чуждые всякому «триумфализму», станут реальностью, если им будут соответствовать еще ждущие своей очереди декреты о епископском сане, о религиозной свободе, о Церкви и нехристианском мире (включая планируемый декрет об отношении к евреям), тогда мы будем свидетелями настоящего поворота в истории Церкви.

3. Несмотря на упомянутые выше разочаровывающие эксцессы в конце третьей сессии Собора, Павел VI не отступил от идей христоцентризма, которые столь вдохновенно были изложены им на открытии второй сессии Собора и во время массовых молебнов в Палестине, доказательством чему служит его поездка в Индию в декабре 1964г. и ее интерпретация.

Контакт «с целым народом», отличающимся древней культурой и глубоким самобытным благочестием (среди населения Индии имеется лишь небольшой процент христиан) послужил для папы еще одним вдохновляющим импульсом братского диалога с миром. «Католическая Церковь, — сказал он, — должна шире, чем до сих пор, подходить к понятию коллегиальности. Каждая культура может принести свои дары Иисусу Христу. И таким образом Благая весть Иисуса должна разрастаться согласно своеобразию каждого народа».

Во всем этом мы опираемся на надежду. Вся история Церкви дает лишь один вполне надежный знак для толкования будущего: пути Господни всегда исполнены смысла, но и всегда, и прежде всего, неисповедимы; явившийся в Откровении Бог есть, тем не менее, Бог непостижимый, Deus ignotus (для Фомы Аквинского так же, как для Лютера). И Церковь всегда будет «предметом пререканий» (Лк 2, 34).

Соответственно, история Церкви отражает нашу слабость перед Божией волей, но она же все и обновит.

Одно только позволяет нам хотя бы смутно угадывать смысл истории сквозь завесу ее тайны. Подчас только это позволяет вынести бремя Господне: молитва, некогда сообщенная апостолам. И мы всегда должны повторять в ожидании пришествия Господа:

Да будет воля Твоя!

¹ В XVв. дело с отложившимися гуситами обстояло совершенно иначе. Внутренняя их связь с общей церковно-догматической традицией оказывалась подчас поразитель но сильной, что противоречило их радикальной позиции в отношении Церкви.

² Ср. применение слова «science» в английском и французском языках к естествен ным наукам.

³Выражение, употребленное папой Иоанном XXIII для обозначения задач II Ватиканского собора.

⁴Нечто похожее осуществляют в новейшее время большевизм и коммунизм в России, Китае, в некоторых арабских странах и в Африке. Однако здесь в мировоззренческой сфере, а также в области индустриализации и технизации, речь идет поначалу о заимствовании европейского опыта.

⁵ Говоря о трагическом опыте, мы имеем в виду духовную опустошенность в литературе и философии эпохи fin-de-siecle, две мировые войны, особенно деформацию человеческого начала во время войн и после них; в новейшее время экзистенциальный страх под угрозой атомной бомбы; огромное, заряженное энергией, прямо-таки миссионерское распространение атеистического большевизма

⁶Подробнее об этом см. §119

⁷ В §126 речь пойдет о новом акцентировании самоценности епископского сана в каждой Церкви.

⁸В эпоху раннего гуманизма Латеранский собор 1511г. осудил отрицание бессмертия души.

⁹ Такая политика практически не привела к успеху, но это обстоятельство не отменяет значительности самой идеи.

¹⁰Ниже (§117) мы расскажем о том, как были занесены в список запрещенных книг труды Шелла. Той же участи едва не подверглись и сочинения Ньюмана (§118).

¹¹ Costitutio: De ecclesia Christi: гл. 3; § 114.

¹²См. также §61.

¹³ Своеобразный кодекс чести предписывал этим грабителям верность, веру и благочестие, ср. автобиографию Гёца фон Берлихингена; с момента заключения вечного мира между землями в 1495г. все они были объявлены вне закона.

¹⁴ Хотя эта идея и не была осуждена как еретическая, Лев X повторил анафему. Окончательное осуждение этой идеи как ереси было провозглашено на I Ватиканском соборе в 1870г.

¹⁵ Об этом в свое время писали Брант и Гайлер фон Кайзерсберг, рассуждая о церковной реформе (§78).

¹⁶Они получали недостаточную подготовку перед рукоположением, будь то в местном приходе или в Риме; кроме университетов не было никакой возможности получить богословское образование, а в университеты попадала лишь очень незначитель ная часть клира; в дошедших до нас проповедях ощущается отсутствие истинной веры.

¹⁷Например, во Флоренции в конце XVв. было примерно 5000 священников и монахов; столько же в Кёльне; в Майнце— 500 на 6000 жителей; в Ксантене— 600.

¹⁸ Он был назначен визитатором диоцезов Кёльна, Майнца, Вормса, Шпайера и Страсбурга.

¹⁹ На него жаловались уже в XI и XIIвв. Бернард Клервоский и многие его современники (§ 50).

²⁰ Начиная примерно с 1300 г. почти каждая немецкая церковь имела орган. Находки и совершенствование в ходе XV в. сделали возможным большую чистоту и красоту звука.

²¹ Но никоим образом к развитию Лютера!

²² Правда, несмотря на перегибы в проповедях об отпущении грехов за деньги, несмотря на вреднейшую небрежность в терминологии, которая совращала простой народ, внушая ему грубые воззрения пелагианской ереси, несмотря на многие отступления от христианского понимания морали, нельзя указать ни одной попытки опровержения правильности догматов. Тецель никогда не учил, что вина во грехе может быть отпущена без раскаяния.

²³ В то время было много неграмотных: большинство брачующихся или свидетелей в многочисленных судебных процессах и свидетелей, присутствующих при подписании контрактов, не умели поставить своей подписи; это относится и к лицам дворянского звания. Во всяком случае, народ в массе своей имел лишь начатки образования.

²⁴ Заметим, что хотя «Ренессанс» и «гуманизм»— понятия не полностью совпадающие, однако между ними существует столь близкое родство, что сказанное ниже о Ренессансе может быть отнесено к гуманизму.

²⁵ Современное понятие «национальный» не совсем точно подходит к этому времени и, в частности, к Италии. Однако можно утверждать, что чувство своеобразно-италь янского и общности всего «итальянского» в отличие от народов по ту сторону Альп и морей было очень сильно развито и способствовало формированию и созреванию в сознании «национально-итальянского» единства.

²⁶ Снова возникает интерес к психологии, самоанализу, расщеплению собственного сознания. Шедевр этого жанра— «Исповедь» Августина— становится любимой книгой эпохи.

²⁷ Впрочем, искусство предсказания судьбы по звездам, якобы санкционированное даже Священным Писанием, никогда полностью не исчезало и в средние века. Однако теперь оно приобретает огромное значение; даже Кеплер († 1630г. ) был вынужден заниматься астрологией, чтобы заработать средства к существованию. Если астрология пыталась «заглянуть Господу Богу в карты», то алхимия, которая была близкой родственницей астрологии, демонстрировала алчное стремление к обладанию земными благами— позиция, осуждаемая средневековьем. Эксперименты, которые часто проводились с помощью «договора с дьяволом» были направлены на то, чтобы раздобыть как можно больше золота, разгадать секрет вечной молодости или добиться удовлетворения плотских вожделений.

²⁸ Он выражается, в частности, в постепенном формировании новой общественной жизни. Главным признаком новизны оказалась постепенная, с трудом пробивающая себе дорогу, но неуклонная «эмансипация» женщины.

²⁹ Заключив союз с Фридрихом III (1445г. ) и курфюрстами (Конкордат с фюрстами 1447г. ), он положил конец попыткам Базельского собора демократизировать устав Церкви; ср. §66. При этом он энергично препятствовал Прагматической санкции в Бурже (1438 г. ).

³⁰ Другие свои произведения он создавал преимущественно в доминиканских монастырях и церквях (Кортона, Перуджа). Во Флоренции ему принадлежат более 40 великолепных фресок в соборе св. Марка с изображением Страстей Господних и святых.

³¹ Начиная с раннего средневековья переписывание книг было фундаментом образования. Теперь заново открытые книги становятся источником нового образования, о чем свидетельствуют биографии Николая Кузанского, Пико делла Мирандолы, Лоренцо Медичи Великолепного. В XVIв. коллекционерам книг уже несть числа. Гуманист— книжник и коллекционер per definitionem.

³² Прежде люди ясно понимали, что, с религиозной точки зрения, писать имя строителя на фронтоне готического собора совершенно невозможно и бессмысленно; для него там и места нет.

³³ Первые инициативы Государственной канцелярии в Праге при Карле IV (1347_1378); там же Риенцо и Петрарка, а в 1442_1450гг. Эней Сильвио де Пикколомини (будущий Пий II).

³⁴ В университеты Праги, Гейдельберга, Вены и Ингольштадта, которые в общем были проникнуты духом позднего средневековья, также проникло влияние раннего гуманизма.

³⁵ Здесь прежде всего следует назвать Альбрехта Дюрера († 1521г. ), являющегося самым крупным представителем немецкого Ренессанса, а также других нюрнбергских мастеров, таких как Петер Фишер, Фейт Штос и др. Зато народное благочестие сильнее сказывается в произведениях Маттиаса Грюневальда († 1525г. ) или Тильмана Рименшнайдера († 1531г. ). Однако их творчество отмечено влиянием так называемой предреформации, например Весселя Гансфорта (§67).

³⁶ Современникам его знания казались столь всеобъемлющими, что его слава как «светоча мира» (так отозвался о нем Хегий после своего рода паломничества к нему) затмила славу Кузанца.

³⁷ Явление богословской неясности уже рассматривалась выше, ее роль будет дополнительно оценена в дальнейшем изложении.

³⁹ Только богословский факультет в Париже в 1527г. осудил тридцать два тезиса о наказании еретиков, которые Эразм справедливо отклонял как нехристианские.

⁴⁰Жизнь и деятельность Чиснероса, его монастырские реформы тесно связаны с университетом Алькала, который он же и основал, и где подготавливалось внедрение очищенного богословия, которое в свое время будет представлено лучшими отцами на Тридентском соборе; основой этого богословия было издание Библии-полиглотты, задуманной Хименесом, и названной по имени университета Алькала (=Complutum): Комплутская полиглотта.

⁴¹ Все в Испании пронизано бьющей через край религиозной энергией, чему наглядным примером может служить своеобразие архитектуры последующего периода (как, впрочем, и значительные произведения живописи: Эль Греко, 1541_1614): пусть и в сложно запутанной перегруженности, там раскрывается победоносная просвещающая сила, пылающее пламя.

⁴² Исключение составляют гуситы (§67). Они с самого начала выражали свои симпатии Лютеру.

⇐ Предыдущая 48 49 50 51 525354 55 56 57 Следующая ⇒