Берг Dок Николай: другие произведения. 16 страница

За несдачу такого - максимум присвоение найденного, вроде была такая статья в УК. Это же не военное имущество или ценности. То есть, найденное, положено сдать в милицию. Но поскольку милиционера в селе нет - его заменит, к примеру, председатель, как представитель местной советской власти. Однако можно и своеволить. Главное, чтоб не пришили корыстный мотив. А для этого надо, чтобы видно было - без корысти помогали, народ и армия - едины.

Одно смущало старика всерьез - накатывала весна, тепло скоро станет. Сам он многое повидал за свою жизнь и вонь трупная для него была привычной - а вот в похоронной команде может и сбой быть, горожан много, они в этом плане тщедушные. Это пока мертвецы лежат словно ледяные статуи и не пахнут ничем и вид пристойный. А скоро, как потеплеет, вздуются павшие, потекут и завоняют - потому надо максимально использовать это холодное время. Но не получается - приказ внятный - сбор трофейного имущества, в том числе и шинелей с обувью, а это времени отнимает чуть ли не больше, чем само головотяпство и похороны падали. Трудно раздевать окоченевших мертвяков, которые с момента своей гибели замерзли в самых вычурных позах. Описывал известный писатель Шолохов как казаки ноги покойникам рубили и отогревали их на печке, чтоб со смякших ступней обувку стянуть, да сам Иван Валерьянович такое видал в Гражданскую, но тут это не пойдет. Накажут. И приходится распарывать шинели и сапоги по шву, стягивая их чуть не по частям. Сначала - то попытались дробить ноги кувалдой, ан оказалось, что кувалда и обувку гробит, рвет беспощадно, решили оставить такой способ на потом, если ничего другого не останется.

Самому фельдшеру доставалось дополнительно от местных - единственной он тут был медициной, а от голодной зимы люди болели, отказать им, особенно матерям с детьми - не получалось - и хоть разорвись, не хватало времени на все, а возраст уже хорошо сказывался - и возраст и раны, которых досталось как на троих. Хорошо матрос Ванечка помогает, в одиночку бы - помер от переусердствования. Другой бы плюнул на всех, да делал свое, а у Алексеева так не получалось, хотя воспитания он был самого старорежимного. Воспитание - старорежимное. А самосознание - большевистское! - про себя усмехнулся Алексеев. Кто б ему раньше такое сказал!

За окошком зафырчал характерно немецкий вездеход, заглох. Фельдшер поглядел на часы - ну да, время вечерней планерки. Сам же Берестову посоветовал, чтоб была ежедневная планерка, желательно не с утра, а вечером, чтобы утром все сразу работать начинали. Командир совет принял. И сам уже устроил в расписании перед сном - общее построение где следовала чёткая нарезка задач для личного состава на следующий рабочий день.

Следом за вошедшим командиром ввалились сразу кучей и командиры взводов и старшина и сапер Новожилов - видать стояли неподалеку, курили. Задачу Берестов поставил сразу - с завтрашнего утра работать на том месте, где был у немцев сбор раненых. Работы там много, потому быть внимательнее. Особенно к медицинскому имуществу - сам Берестов завтра в город едет за харчами на неделю, заодно поговорит с начальством в госпитале, что там расположен. Не удержался старлей, похвастал фотоаппаратом и пистолетом найденным, и взрослые мужики моментом превратились в мальчишек. Сам фельдшер к такому был не расположен, а вот с Новожиловым поговорить было надо, смущало Ивана Валериановича, что какая-то хлипкая первая этажерка получалась, хотя угловые столбы и вкопали.

Упрямый сапер все же хотел делать нормальные сараи и никак не получалось его переубедить, такие птичьи клетки были ему непривычны.

- Обычные сараи для обработки черепов не годятся. Я ж уже внятно намекнул, откуда ноги растут у способа - от средневековой английской традиции вывешивать обреченного преступника в клетке. Соответственно и сооружения - не сараи. Не сараи, а решетчатые конструкции, воспрещающие доступ птичкам типа ворон, но свободно допускающие всех насекомых, солнце и дождь - в очередной раз выговаривал фельдшер саперу. И на этот раз - получилось. Убедил! При том Новожилов еще и предложил усовершенствование - делать клети в плане как буква Ш. Прочнее будут, а обработке не помешают. И поместится в одну такую клеть порядка 700 голов. Всего, значит, надо 7 таких клетей всего. Как раз там по площади поместятся.

Предложение сапера было принято, на столе, по-чапаевски - а именно при помощи посторонних предметов, как-то карандашей, спичечных коробков и щепочек определили - как на излучине реки лучше поставить клети, чтобы и воду таскать было просто и за черепами приглядывать легко.

- Мыши их не погрызут? Лисы там всякие? - спросил комвзвода раз, бледный, иконописного вида парень, тощий, как швабра - явно выписанный из госпиталя значительно раньше срока. Так вроде в чем душа держится, а по глазам видно - умный и решительный. Сперва комвзвода был другой - но за неделю его Берестов поменял, увидев, что не имеет здоровяк авторитета и командовать не может, хоть и больше по весу раза в два. А этот - железный, не свалился бы только, силенок мало после ранения осталось.

- Лисы не пролезут, если регулярно осматривать, а от мышей надо шерсть жечь регулярно, раз в месяц, лучше всего тех же самых мышей палить. С учетом массы неубранного урожая на полях и прочего вкусного мышам это будет не сильно интересно гнилое мясо жрать. Да и вообще мыши падаль не особо кушают. Птички - и то не все. Крыски - те да, но их в поле мало бывает - как знаток пояснил ему Иван Валерьянович.

- Медведь может на запах придти - напомнил Новожилов - Он тухлятину любит!

- Опа, и пдавда. Еще пост ставить - огорчился командир похкоманды.

- Да, и не просто пост, а вооруженный. Потому охране ружье трофейное оставить и может даже с патронами - заметил молчаливый комвзвода два. Говорил он мало и редко, но по делу. Потом он подумал и добавил:

- Вообще надо бы и бойцов вооружить. Хотя бы - частично, оружия полно, только разрешение получить - и с намеком глянул на командира.

Фельдшер кивнул. Медведи и волки - гипотетическая угроза, а вот бандиты и всякие дезертиры всегда после боев по лесам и деревням шарятся и они - как раз серьезная и вооруженная беда. Да и вообще - мужчинам оружие к лицу, а если еще подстрелят на мясо какую - нибудь дичину, так и совсем хорошо, с приварком-то. Голод сейчас в деревне, ртов много, а харчей - мало. Да и саму " гроб-команду" откармливать надо, хитрованов, которые всеми правдами и неправдами в тылу здоровыми остались и при команде пригрелись - пяток, остальные - слабосильная артель. Между тем работа предстоит тяжеленная и физически и морально.

Надо как-то еще озадачить командира, чтобы не обиделся и выполнил просьбу. Познакомился фельдшер вчера с матерущим седатым мужиком, попросившим починить нехитрое приспособление для производства дранки - деревянной черепицы. Крыши у селян побитые, а чинить некому и нечем. Пойдут дожди, печки русские размоет, погниют дома. Как бы селянам-то помочь? К обоюдной выгоде, конечно. Дранки настрогать не так, чтобы сложно, но нужен специальный тяжелый колун - махало, щепящий на тонкие пластины осиновые и еловые чурки. А по тому, что в деревне был - танк проехал. И предлагал мужик помочь деревенским в починке этого махала, благо не сложная конструкция - в любой механической мастерской сделать не сложно. Но - платить нечем, да и не до того механикам сейчас, на войну работают. Вот если бы армейские ввязались - у армейских бы получилось. В деревнях народ глазастый, могут помочь в работе похоронной команде. Намек был очень тонкий, но Иван Валерианович его понял.

В знак серьезности намерений мужик пообещал показать, где в лес с дороги уехал гусеничный немецкий вездеход с прицепом - водитель так за рулем и остался сидеть, весь в кровище замерзлой, видно прилетело ему в спину, доплыл, спасаясь. Одно попросил мужик, чтобы прицеп ему оставили после того, как работу в этих местах закончат.

Этого фельдшер пообещать не мог, но честно сказал, постарается. Зачем мужику в хозяйстве прицеп, который тягает гусеничная машина Алексеев спрашивать не стал. Поговорил еще, поузнавал что за человек перед ним сидит, по стопочке выпили, чтоб язык развязался. А потом оставалось только головой крутить - как человек верченой судьбы, сам фельдшер уже ничему особо не удивлялся, но тут только хмыкал, понимая, что никакой писатель такого не придумает, а в жизни - вот оно, пожалуйста на блюдечке.

Мужик этот, родом из подмосковной деревни, попал на Великую войну, далее - в плен и за недостатком рабочих рук передали его местному бауэру. Пленный был работящий, бауэр его многому научил и даже хотел дочку замуж за него выдать. Но тот вернулся домой где-то в году 1922 или в 1923, после окончания Гражданской войны. Получил землю и начал хозяйствовать по-немецки, на зависть всем соседям. Женился, пошли дети, а он всё богатеет и богатеет, а тут как раз - коллективизация. Человек он был умный, понял что ему лично Сибирь светит, если не хуже - сам отписал дом с хозяйством комбеду и уехал в Москву. Там у него старший брат работал кадровиком на одном из заводов. Устроился на работу, получил на семью комнату. Работал хорошо, начальство ценило.

Когда началась эта война, его не призвали по возрасту, большую часть завода эвакуировали, а его оставили при пустых корпусах, не стали дёргать с большой семьёй. Хреново им стало, голодно, потому уехали к родне в деревню, как раз под нашествие европейское. Кто ж знал, что так далеко доберутся!

Немцы вошли в деревню, а он уже был с виду форменным старым дедом с седою бородой, лежал на печке, да слушал, что промеж собою немцы говорят. Язык-то немецкий у него свободный, всё понимал, не зря столько лет в плену был. Так немцы как-то вычислили, что он их понимает. Поговорили, посмеялись, только один был какой-то дёрганый, всё искал, к чему бы прицепиться. Дерганый и спросил:

- Какая дорога на Москву самая короткая?

Дед был хи-итрый, играл простого деревенского мужика, а тут прокололся, сказал: - Я человек простой, как сейчас - не знаю, а в прошлый раз ходили ваши через Бородино.

Ка-ак этот фриц взбеленился, деда потащил расстреливать, но остальные не дали, а потом они ушли воевать дальше. Повезло, совестливые попались немцы, даром, что всех курей и поросенка сожрали.

Когда пошло наше наступление, немцы через деревню проскочили быстро, поспешно дома запалив, а этот говнюк дерганый специально вернулся, пошел мужика искать. Они бы и разминулись, у мужика-то за огородами был целый блиндажик для семьи вырыт, да пошел он за домом присмотреть, чтобы не сгорел. Там его фриц и зацапал, и повел на огороды расстреливать. Что-то у бедолаги немецкого в башке переклинило, на месте стрельнуть не сообразил, может от домов жар напугал. Повёл он деда между домами, а наши по деревне из минометов вдарили, мина на улице легла, все осколки немцу в спину. Деда даже не зацепило, только оглох на пару дней. Теперь у родственников угол занимает, а хотелось бы все же свою деревню восстановить, тем более, что и дом не до конца сгорел, печи опять же целы, но без кровли дом не построишь.

Возразить на это было нечего. Решил про себя фельдшер, что выступит ходатаем.

И выступил.

Позвали мехвода Гриценко для консультации. Тот, не чинясь, заявил, что полугусеничные тягачи у немцев годные, а что там за машина стоит он сказать не может. На тонкую ухмылку комвзвода - два обиделся и немного рисуясь, сказал:

- У фрицев этих тягачей - с десяток типов. И Демаг, и Ганза - Ллойд, и Фамо, и Ганомаг, и Маультир, и Бюссинг - НАГ, и Боргвард, и Краус - Маффей, и Даймлер - Бенц.

И все разные, хоть с виду и похожи, а размеры и мощность у каждого своя. И это те, про которые я читал, а может и еще есть, так что не надо тут лыбу строить.

- Годится нам в хозяйство? - резюмировал фельдшер.

- Для нас всякое лыко в строку. Комсомолец, что в мосту сидит чем-то дергать надо. Да и вообще... - пожал плечами мехвод.

- Спасение утопающих... - пробурчал комвзвода - раз. И добавил вроде и неуместно, но понятно:

- Девушка, жаждавшая счастья - Поселилась рядом с воинской частью.

- Если это ты про Васену, то такая удалась девушка, что применение в мирных целях ей не светило - тихонько съехидничал Гриценко, а комвзвода покраснел почему-то.

Поулыбались вежливо остальные, глядя на задумавшегося командира. Видно было, что сидит старшой, решает, что делать. Сидевшие тут, столкнувшиеся с массивом задач и объемом работы, понимали - есть о чем голову ломать.

Старший лейтенант Берестов, начальник похоронной команды.

Когда становилось совсем тошно, командир " гроб-команды" перечитывал текст, написанный его разборчивым почерком на кусочке бумажки. Надиктовал эту премудрость фельдшер, не перестававший удивлять. Принадлежали слова немцу Клаузевицу, но не нынешнему негодяю, а старых времен военному, тех, когда пруссаки, сначала воевавшие вместе с русскими против Наполеона, потом вместе с Наполеоном - против русских, а после - опять вместе против Бонапартия. Как ни странно - текст отлично успокаивал и настраивал на продуктивную работу.

... " главное - это трудность выполнения. На войне все просто, но самое простое в высшей степени трудно.

Орудие войны походит на машину, с огромным трением, которое нельзя, как в механике, отнести к нескольким точкам; это трение встречается повсюду и вступает в контакт с массой случайностей.

Кроме того, война представляет собой деятельность в противодействующей среде. Движение, которое легко сделать в воздухе, становится крайне трудным в воде.

Опасность и напряжение - вот те стихии, в которых на войне действует разум. Об этих стихиях ничего не знают кабинетные работники. Отсюда получается, что всегда не доходишь до той черты, которую себе наметил; даже для того, чтобы оказаться не ниже уровня посредственности, требуется недюжинная сила. "

Завтра надо было ехать в райцентр. Туда отвезти две советские пушки и " носача", куда утром погрузят почти все винтовки, шинели и сапоги, набранные на поле. А оттуда, уже на телеге надо увезти многое. Бедная была похкоманда, кроме харчей на неделю надо было разжиться и бумагой и чернилами и керосином и много чем еще. Теперь видишь еще и насчет колуна-мотало договориться надо и насчет оружия.

Не слишком надеясь на свою память, черкал на листке оберточной бумаги. Вчера, совершенно осатанев от описи найденных трофеев, Берестов бросил на стол химический карандаш и с ненавистью уставился на гору бумаг. Папка с актами пухла, как голова у старлея от забот. Если описывать все барахло подробно, то где взять время и дефицитную бумагу? Даже эту, серую-желтую, с крупными древесными волокнами, даже не писчую, а скорее оберточную, пришлось выбивать с боем, и дали - всего - ничего, не шибко разбежишься.

Понял - нефиг самому сидеть над бумажками, надо писаря заводить, толкового, чтобы и делопроизводство знал, и почерк разборчивый имел с грамотностью, и допуск дать можно было. А где его взять? Где-где-где. Где взять нужное? Не подразделение, а тришкин кафтан. Не напасешься заплаток на все прорехи.

И главное - где взять людей? Народу в похоронной команде особого назначения головотяпов - скупой кот наплакал, половина каличи и убогие, а объем работы как на роту здоровых. Надо и хоронить, и оформлять места захоронений, и трофеи собирать -сортировать, и хозработы вести. Опять же, главная задача - головы немецкие собирать и складировать, ее никто не отменял. С писарем назначенным повезло - усидчивый оказался и всю эту бюрократию знает, сначала скрепя сердце оторвал боевую единицу от производства, да и то потому, что понял - не осилить всю бумажную работу самому. За ночь при лучине мастер чистописания все сделал в лучшем виде, теперь можно пред светлые очи начальства представать. Выбить у майора людей не получится, как бы еще и своих не потерять. Единственный резерв - местные. Но опять же, вроде помогать и дружить надо, а где взять людей и топливо на помощь? Надо с местными договариваться, чтобы людей выделяли, в обмен на пахоту, например. А для того надо как-то " Комсомолец" зажать. Точно, решено - сломался тягач, надо с соколом одноглазым побеседовать, чтоб подшаманил двигатель. Так, чтобы сам тягач выглядел нерабочим и чтобы завести его могли только свои.

Опять же шмотки всякие местным можно отдавать. Будут нести картошку, лук, в общем кто что сможет, а многие местные ничего из продуктов не имеют, но способны притащить те трофеи, использовать которые в хозяйстве не могут. В числе таких трофеев может оказаться всё что угодно.

На подмосковных полях вермахт потерял такое количество техники и имущества, что найти можно тут было черта с рогами, говоря старорежимно. И это было единственным плюсом в той реальности, что окружала старлея и его людей. Жуткая по объему работа по захоронению погибших в освобожденных районах РСФСР зимой-весной 1942 года была в принципе неплохо организована, только вот беда в том, что это была дополнительная ко всем другим, привычным и необходимым работам, деятельность, отвлекавшая силы от куда более важной деятельности человеческой. А из-за громадной войны сил-то и так было мало.

Трупы закапывали на месте смерти, либо перевозили не более чем на 3-5 километров, в общих могилах. Немцев с их союзниками (а этой европейской сволочи оказалось неожиданно много) хоронили отдельно от наших бойцов и командиров, не смешивая их и после смерти - слишком уж прорубили сами арийцы глубокую пропасть между собой и нормальными людьми. В индивидуальные могилы хоронили орденоносцев и старших командиров и начальников, что опять же отнимало лишние силы.

Похоронами занимались местные похоронное команды, сформированные из гражданских лиц, под руководством работников военкоматов и уполномоченных райисполкомов. Отдельно работали команды пленных, под конвоем НКВД, но таких было мало, немцы в плен пока сдавались крайне неохотно, обычно попадая ранеными, их еще и лечить приходилось. Привлекались к авралу и заключенные и арестованные по сравнительно мелким делам.

Прибытие в район Берестова с грозной бумагой Санупра, с невиданной специальной задачей заготовки коллекции черепов, поставило перед районной властью еще больше проблем и на этого замухрыстого командира в обтрепках смотрели настороженно.

В связи с научной задачей старлею теперь было необходимо вести координацию погребений с местными похоронными командами, наладить обмен информации, решать многие путаные организационные вопросы.

Напрашивалось связаться с соседями по фронту, наладить взаимодействие с другими похоронными командами. Вколоченные инстинкты пехотного командира - обеспечить фланги и локтевую связь - в данном случае были уместны. Без транспорта об этом и думать не приходилось, а теперь - с грузовиком - открывались перспективы. Только вот комендантская служба района тут же придерется к бесхозному транспорту, могут просто изъять, если попадешься под горячую руку. Надо оформлять документы, а при оформлении - часть войсковая может на грузовик лапу наложить. В общем и целом - крутись как хочешь.

Поскольку его похоронная команда относилась к воинской части, то Берестову пришлось встать на учет в военной комендатуре, получить место временной дислокации, почтовый ящик в полевой почте, оформить в политотделе комендатуры партийный и комсомольский учет, получить счет в отделении полевого банка, встать на продовольственное и вещевое снабжение в органах тылового снабжения, что потребовало времени и усилий, оторванных от главной задачи.

Родная военная бюрократия ожидаемо напортачила, некоторая часть документов у Берестова оказалась оформлена либо неправильно, либо с незначительными нарушениями, в результате чего у начпохкоманды возникли затыки с военными финансистами и тыловиками. С комендатурой все вопросы решились быстро, в течении недели, а вот волынка с финчастью, продовольственной и особенно вещевой службой, угрожала тянуться не то что неделями, а месяцами.

Пока получалось так, что Берестова поставили не на централизованное снабжение, а на обеспечение за счет местных ресурсов. Для похкоманды в условиях зимы-весны 1942 года это был реальный капут. Даже для того чтобы ездить по колхозам за продуктами нужна машина или пара-тройка гужевых повозок, для продуктов заготовленных таким способом требуются хранилища и места для переработки, нужна соль и специи, посуда и тара, да много чего ещё нужно. Но главное, сколько можно заготовить продуктов в разоренной войной местности, чуть ли не сразу после прошедших многомесячных боёв? Хрен да маленько, вот сколько. Так что без централизованного снабжения будут у Берестова бойцы голодать, да и сам командир " гроб-команды" начнет " доходить". Здесь, где немцы не смогли похозяйничать, а сразу покатились назад - еще что-то у людей оставалось. Там, где европейцы пробыли дольше недели ситуация была ужасающей. Приезжего варяга быстро поставили на место, ознакомив со сводкой из района по соседству:

"... весной 1942 года начинается голод, во время оккупации немецкие оккупанты отобрали у жителей сел весь скот, всю домашнюю птицу, все запасы хлеба и овощей. Жители ждут появления травы, придется есть лебеду, зерна нет совсем. Посевных материалов нет. В Верейском районе по призыву горкома комсомола комсомольцы с железнодорожной станции Дорохово на своих плечах, отшагав более 40 километров перенесли посевной материал для засевания полей. Тягловой силы: тракторов, машин, лошадей, нет. Перед посевной обработкой полей поля необходимо очистить от остатков боевых военных действий, на полях предостаточно не разорвавшихся снарядов, бомб, мин. Вышгород и окрестные деревни были сожжены, уцелевшее население живет в землянках, необходимо строить дома, да и Москве нужны дрова. Оставшиеся живыми после оккупации жители Вышгорода, ещё не оправившиеся от пережитого, валят лес в бывшей Вышегородской волости, благо, что его достаточно, сплавляют его по Протве и её притокам"...

У самого буквально шерсть на голове зашевелилась, потому как живо представил что творится теперь после такого мамаева нашествия. Даже в деревне, которая и не сожжена - а дома побиты обстрелами и бомбежками, да и погорельцы... Женщины, дети. И жрать нечего и надеть и обуться не во что... хоть босиком по снегу...

Сам бы себе не поверил, но когда доложили, что одна из выданных ему лошадок уже скоро издохнет и помочь ей невозможно, то дал добро на передачу ее саперам как вспомогательного тяглового средства, на случай обнаружения тел погибших. И вечером не удивился, узнав, что лошаденка не померла своей смертью от хвори и недосмотра, а геройски подорвалась на мине и была дострелена. А потом ел сильно пахнущую похлебку с жесткой кониной. Одна беда - лошадок мало, те, что еще ходят - в работе необходимы, так проблему не решишь. Надо завтра связываться с шефами из ВММА, нельзя время терять на самозаготовки, пока тепло не наступило - надо спешить, делать закладки с головами. Шефы могут надавить авторитетом, тогда и транспорт частью получится себе оставить и бензин выбить. На лошадках до тепла не поспеть, а к слову - еще и им корм нужно добывать, там, где война каталась гусеницами и огнем сена не осталось, горит оно хорошо, сено-то. Голова кругом. А еще не забыть в госпиталь местный заехать - ясно же, что в зоне скопления раненых немцев всякого медицинского много будет, а тут уже Берестов был знатоком и представлял, как ценен набор хирургического инструментария и всякое прочее. Сам когда смотрел - три десятка носилок видел, а там их и поболе будет. Надо медиков порадовать, глядишь и будет с них прок, как - никак а он и сам уже себя чуточку медиком ощущал.

Ночь в душной, но теплой избе, набитой людьми, как огурец - семечками, пролетела мигом. Утром умылся ледяной водой, выпил жидкого чая с сухарем и пока мехвод на грузовике вывозил команду на работу в несколько ходок, руководил укладкой винтовок в " носача", потом долго пристегивали две наши полковушки. Эти пушки не любили быстрой езды, часто их вообще в кузове грузовика возили, чтоб колеса и оси не поломались, а тут сразу две волочь. Был соблазн самому поехать, но после того, как чуть в кювет не свалился со всем добром, решил не испытывать судьбу, тем более, что мотор заглох, а заводить этот шарабан кривым стартером было слишком хитрым делом.

Сидел на холодном кожаном сидении, прикидывал, что после чего будет делать. Список получался большим. И было над чем подумать. Не перестараться бы. Толковали умные люди курсанту Берестову, что, прибыв на новое место, надо сразу показать себя с хорошей стороны, без фанатизма, в меру - но определенно - хорошо. Потому как нового человека всегда встречают настороженно, черт его знает, что это такое прибыло, на что оно способно, и потому начальство надо успокоить сразу и порадовать.

Но не перестараться! Приучишь руководство к выполнению невозможного - будут считать, что ты обязан каждый день выдавать на гора по три подвига, а иначе - начнут глядеть осуждающими глазами и морочить тебе голову придирками и разносами. Человеки быстро привыкают к хорошему, перестают это ценить, а начальство - оно тоже человеки. Со всеми вытекающими. С другой стороны можно напустить на себя таинственность, запрятаться и не создавать шуму, гребя все под себя. Но так можно действовать только когда на тебя особое внимание не обращают или запрещено тебя трогать. Здесь - не получится. Вся эта затея с коллекцией черепов нормальным людям кажется очень жуткой и внимание автоматически привлекает, не репу складируют. Кстати - и с НКВД тоже решать вопросы надо. Как человек опытный, старлей отлично понимал, что курируют его местные, похороны врагов - целиком в ведении этой конторы, все документы им, а немецких документов накопилось уже прилично, тем более - с учетом фотоаппарата дохлого пропагандиста и его планшетки, куда Берестов даже и нос, от греха подальше, не сунул. Сомнения грызли все же. Если сразу себя показать себя слишком хорошо - то потом будет жить тяжело - ибо придется соответствовать. А надо показать себя так чтоб потом если надо - можно лучше. Но при этом не сильно лучше других если на новом месте. Иногда впрочем лучше вообще никак себя не показывать, чтоб только дело делалось " типа само", ибо ну его к чертям.

Сам Берестов понимал отлично, что местным и его команда и он сам как бельмо на носу - они ж неподчиненные, от ВСУ предписание о содействии, и кстати и секретность ибо оглашать такое не след - а потому на контроле и содействии в НКВД. Кому такие под боком нужны? Неприятные в общем, непонятные и нехорошие они для всех местных вояк и невояк. Потому лучше бы излишнего рвения не проявлять - строго в рамках приказов и уставов не лезть в чужой огород и лишнего не делать. Чтоб никто не начал подкапывать или телеги писать. Но тут смущало старлея простое обстоятельство - он отлично понимал, что такое пара пушек на фронте. Вроде как и пустяк, а на самом деле - огневое превосходство на конкретном участке. Хотелось своим помочь - хоть вот так. Можно и не везти. Он собирает бошки и ничего никому не должен напрямую. То что он собранное сдает не по окончании выполнения приказа, а в ходе - это его личная инициатива. Его никто не обязывал немедленно отчитываться ни о ходе разминирования и расчистки местности, ни о количестве погребенных, ни о собранном имуществе военного и иного значения. Даже о бошках накопленных - отчитываться по результатам месяца велели, не раньше. Его, конечно, могли обязать отчитываться о срубленных бошках постоянно - но не обязали, ибо глупо ставить жесткий план в такой обстановке - а без этого глупо требовать отчеты. Наверху - не дураки все же. Другое дело что добровольная помощь, может, и зачесться. Но инициатива должна быть минимально необходимой, в рамках. А то сядут сверху и ножки свесят. Потому пушки он все же доставит с " носачом" этим, будь он неладен, а вот дальше - посмотрит. И в НКВД нужно отловить начальника и с ним побеседовать на предмет секретности, объяснив что к чему - и тот быстро вообще всех заткнет чтоб не смели даже упоминать. Люди сейчас привычные и понятливые.

Младший сержант Новожилов, командир саперного отделения.

Снега в лесу было еще много - рыхлого, мокрого и ноздреватого, идти было трудно. Седобородый мужик шел сзади, насвистывал что-то старорежимное. По его словам идти было бы проще по промятому вездеходом гусеничному следу, благо потом снегопады были жидкие, не завалили, но для этого пришлось бы давать крюка такого, что не получилось бы сделать все, что наметил на сегодня. Заодно можно глянуть - что тут в лесу. Вроде чистый и даже следов отступления немецкого нету, просто прогулка. Но сапер - не гуляка, смотреть надо внимательно все время - иначе пропустишь пустячок вроде тоненькой проволочки - и все, будешь безнадежно доплывать кровищей на снегу.

Тягач удивил. Нет, так-то все было совершенно верно - и тягач и прицеп и мертвый водитель имелись в наличии. Не придерешься. Только ожидал Новожилов увидеть что-то солидное, большое, а тут даже сначала глазами поводил, ища обещанное и не замечая стоящее почти под носом странное сооружение из гусеничного кузовка с мотоциклетным рулем и нелепым перед гусеницами мотоциклетным же колесом. И тележка сзади - маленькая и пустая. На нелепом агрегате нелепым кулем тряпья разноцветного сгорбился мертвец. Намотал он на себя перед смертью всякой одежки и смотрелся потому странно.

- Так это ж мотоцикл! - огорчился сапер, глядя на рулевое колесо с фарой.

- Какой же мотоцикл, если он на гусеницах? - резонно возразил дед.

Новожилов не нашелся. что ответить. Понятно, что этой фигулькой трехместной завалившийся с моста " Комсомолец" не выдернуть. Хотя... Для саперной разведки такое чудо-юдо очень даже годится. И отделение саперов забросить куда надо - тоже вполне можно. Уже с другим настроением обошел вокруг. Присмотрелся. Мелкая эта машинка чем дальше, тем больше нравилась. Мотоциклы попадались на глаза, и раньше к ним никакого пиитета сапер не питал, а вот эта... Так, баловство несолидное с первого взгляда. Далеко же в лес уфитилила! Любой мотоцикл безнадежно бы еще на опушке завяз. Это же совсем другие получаются возможности!

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒