Тургенев. Жюль и Эдмон Гонкуры

Торо

Труд рождает мудрость и чистоту; леность рождает невежественность и чувственность.

Человеку невозможно жить честно и в то же время в достатке и уважении.

В 1883 году Торо поступил в Гарвардский университет, один из старейших в США, расположенный в городке Кембридж, недалеко от Бостона. Впоследствии Торо редко вспоминал университетские годы. Систему образования Гарвардского университета он приводил как пример системы обучения, чуждой подлинным интересам людей. Когда много лет спустя в беседе с Торо его друг, американский философ Ральф У. Эмерсон, сказал, что в Гарварде были представлены все отрасли знаний, Тороо, используя многозначность английского слова branch («отрасль знания» и «ветвь дерева»), саркастически заметил: «Вот именно, всё ветви и ни одного корня».

Тургенев

Из воспоминаний Эдмона де Гонкура: «Сегодня [5 марта 1876 г. ] И. С. Тургенев вышел к Гюставу Флоберу со словами: «Никогда еще я не видел так ясно, как вчера, насколько различны человеческие расы: я думал об этом всю ночь… Ведь мы с вами люди одной профессии, неправда ли, собратья по перу… А вот вчера, на представлении «Госпожи Каверле», когда я услышал со сцены, как молодой человек говорит любовнику своей матери, обнявшему его сестру: «Я запрещаю вам целовать эту девушку... », во мне шевельнулось возмущение! И если бы в зале находилось пятьсот русских, все они почувствовали бы то же самое возмущение. [1] Однако, насколько я заметил, ни у Флобера, ни у кого из сидевших со мной в ложе не возникло такого чувства!.. И я об этом раздумывал всю ночь. Да, вы люди латинской расы, в вас еще жив дух римлян с их преклонением перед священным правом; словом, вы люди закона... А мы не таковы... Как бы вам это объяснить? Представьте себе, что у нас, в России, как бы стоят по кругу все старые русские, а позади них толпятся молодые русские. Старики говорят свое «да» или «нет», а те, что стоят позади, слушают их. И вот перед этим «да» и «нет» закон бессилен, он просто не существует; у нас, русских, закон не кристаллизуется, как у вас. Например, воровство в России — дело нередкое, но если человек, совершив даже и двадцать краж, признается в них и будет доказано, что на преступление его толкнул голод, толкнула нужда, — его оправдают... Да, вы — люди закона и чести, а мы, хотя у нас и самовластье, мы люди... »

Он ищет нужное слово, и я подсказываю ему:

— Более человечные?

— Да, именно! — подтверждает он. — Мы менее связаны условностями, мы более человечные люди! »

Жюль и Эдмон Гонкуры

Запись в дневнике от 7 апреля 1869 г.:

«Обедали у Маньи. Говорили о том, что Бертело[2] предсказал, будто через сто лет научного развития человек будет знать, что такое атом и сможет по желанию умерить солнечный свет, гасить и снова зажигать его. Клод Бернар[3], со своей стороны, заявил, что через сто лет изучения физиологии можно будет управлять органической жизнью и создавать людей. Мы не стали возражать, но думаем, что когда мир дойдет до этого, на землю спустится старый белобородый боженька, со связкой ключей, и скажет человечеству, так же, как в пять часов говорят на выставке в Салоне: «Господа, закрываем! »

В чем состоит наша сила и слабость по сравнению с людьми XVIII века: они жили накануне исполнения своих чаяний, а мы живем на следующий день после их крушения.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒