Сергей Александрович Абрамов 9 страница

Разбежался, стараясь держать шире шаг, толкнулся в полную силу – шёл, как на рекорд. И прошёл над планкой – не шелохнулась она. Полежал на матах, улыбался, смотрел на высокий потолок – весь в грязных разводах, как небо в облаках. Лето – время ремонтов. Забелят маляры облака на потолке – смотреть не на что будет.

Вскочил, снова разбежался, полез на высоту и… Что за чертовщина: только что одолел планку с привычной лёгкостью, а сейчас – вот она, лежит рядом на матах. Почему?

– Левая нога у тебя, как чужая…

Резко вскочил с матов: кто сказал? У стены на низкой скамеечке сидел Бим.

Алик уставился на него, спросил глупо:

– Откуда вы взялись?

– Из двери, – сказал Бим и встал. – Будем прыгать по порядку. Начнём с техники. Она у тебя минимум пять сантиметров съедает. Спусти планку на метр шестьдесят.

– Не мало ли? – попытался сопротивляться Алик, но Бим мгновенно пресёк сопротивление:

– В самый раз. Не до рекордов пока. И не спорить со мной!

И Алик покорился Биму. Более того: покорился с непонятной радостью, как будто отдавал свою судьбу в хорошие руки. Как щенка.

Только спросил:

– Как вы думаете, что‑ нибудь получится?

– Из чего? – не понял Бим.

– Ну, из меня…

Бим по‑ прежнему недоумевал:

– Ты же прыгал на двести пять сантиметров?

– Прыгал… – не объяснять же ему, с чьей помощью прыгал.

– А будешь выше. Иначе я на тебя время не тратил бы. И чтоб осенью обставить Пащенко! Не как вчера…

– А откуда вы знаете про вчера? – спросил и сам удивился: что ни вопрос – глупость несусветная. А ведь вроде малый – не дурак…

– На трибуне сидел, – язвительно сказал Бим. – Ряд двенадцатый, место тридцать второе. Ещё вопросы ожидаются?

– Нет, – засмеялся Алик. Легко засмеялся, без напряжения. Как будто и не было вчерашнего провала и жизнь начиналась только сейчас – в этом светлом и прохладном школьном зале.

– А раз так, начнём помаленьку.

И они начали. И тренировались всего полтора часа; больше Бим не разрешил. Сказал:

– Хватит надрываться. Нагрузки надо прибавлять постепенно. Придёшь завтра в десять ноль‑ ноль. Идею уяснил?

– Уяснил, – ответил Алик.

А после обеда закрылся в своей комнатёнке и написал стихи. Такие.

Один сантиметр – как прелюдия боя.

Один сантиметр – и кончается планка.

Разбег и… паденье, как плата за плавность

Полёта. А планка уже под тобою…

Трибуны кипят торопливой рекою

Под небом, смешно облаками измятым.

Один сантиметр остаётся невзятым.

Один сантиметр до чужого рекорда.

Так в планах – как с планкой.

И в спорах – как в спорте:

Без жалости схватка и без сантиментов.

Но вдруг не хватает всего сантиметра

(Проклятая планка!.. ) для взятья рекорда.

И что остаётся? Постыдность побега?

Беспечность уступки? Покорность расплаты?

Нет! Снова упрямо взлетаешь над планкой…

Какое желанное слово: победа!

Прочитал себе вслух, подумал: неплохо получилось. И главное, с ходу, залпом. Есть, конечно, шероховатости, рифма не везде удалась. Отец скажет: мыслишка – из банальных. Так ведь не для печати писал – для себя. А для него сия банальная мыслишка сейчас – самая важная, самая главная.

Кто прыгнет выше Радуги?

Да сам Радуга и прыгнет.

Сам.

Без помощи вещих снов, без мистики, без антинаучной фантастики. А кто не верит – пусть кусает локти: приятного аппетита.

На радостях позвонил Дашке.

– Ты дома? А я стих написал…

– Ой, Алик, прочитай!

– Когда?

– Немедленно.

– Тогда жду тебя во дворе через минуту.

– Через полминуты… – повесила трубку.

Через полминуты – это он успеет. Сунул в карман листок со стихами, хлопнул дверью – чуть штукатурка не обвалилась. Помчался вниз, перепрыгивая сразу через три ступеньки – всё‑ таки шестой этаж, а не четвёртый, у Дашки – преимущество в расстоянии. Бежал – улыбка в поллица. Шуму – на весь подъезд, как только жильцы терпят. Выскочил во двор, а Дашка уже стоит ждёт, тоже улыбается.

Ох, и счастливый же человек, этот Алик Радуга, позавидовать можно!..

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89