|
|||||||
Принцесса. Принцесса. Леонора. Альфонс. ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ. АнтониоПринцесса Когда тебя должна я слушать, Тассо, Умерь свой пыл, пугающий меня. Тассо Как может кубок удержать вино, Когда оно чрез край клокочет в пене? Ты каждым словом множишь мой восторг, И все светлей твои глаза сияют! Я весь до дна души преобразился, Избавился от всех моих мучений, Через тебя свободен я, как бог! Владеют мной с невыразимой силой Твои уста; ты сделала меня Всего твоим, и не принадлежит Мне ничего из собственного «я». Мой взор померк в блаженстве и в лучах, Колеблется мой ум. Едва стою, Меня к тебе влечет неодолимо, Неудержимо рвусь к тебе душой. Ты сделала меня твоим навеки, Итак, прими все существо мое! (Падает в ее объятия и крепко прижимает ее к себе. ) Принцесса (отталкивает его от себя, бросаясь в сторону) Прочь! Леонора (которая уже немного ранее показалась в глубине сцены, подбегая) Что случилось? Тассо! Тассо! (Уходит за принцессой. ) Тассо (намереваясь за ними следовать) Боже! Альфонс (который уже некоторое время приближался с Антонио) Держите крепче! Он сошел с ума. (Уходит. ) ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Тассо. Антонио. Антонио Стой здесь твой враг, — ты думаешь всегда, Что окружен кольцом врагов, — о, как бы Теперь он мог торжествовать! Несчастный! Едва-едва я прихожу в себя! Когда нежданное случится с нами И необычное увидит взор, Наш дух немеет на одно мгновенье, И с этим ничего нельзя сравнить. Тассо (после долгой паузы) Исполни же обязанность свою! Я вижу, это ты! Доверье князя Ты заслужил, так истязуй меня, Раз я обезоружен, истязуй Медлительно, до смерти! Острие Вонзай мне в грудь, дай чувствовать железо, Что рвет мне плоть! Ты — верное орудие тирана; Его тюремщик, будь же палачом! О, как к лицу тебе то и другое! (За сцену. ) Иди, тиран! Ты до конца не мог Притворства выдержать, так торжествуй же! Ты хорошо умел сковать раба Для медленных, изысканных мучений, Тебя я ненавижу, уходи! Какое мне внушает отвращенье Твой беззаконный, дерзкий произвол! (После паузы. ) Итак, себя я вижу под конец Отвергнутым и проклятым, как нищий: Меня украсили и увенчали, Чтобы вести, как жертву, к алтарю. Единственную собственность мою, Мою поэму льстивыми словами Они сумели выманить и держат! У вас в руках — единственный мой клад, Что придавал мне цену: ведь поэмой Я мог себя от голода спасти! Вот почему я должен праздным быть. Здесь заговор, и ты его глава. Чтоб песнь моя неконченной осталась, Замолкла слава, сотни недостатков Могли найти завистники мои, Чтоб, наконец, меня совсем забыли, — Вот для чего советуют мне праздность, Вот для чего себя беречь я должен. О, верная заботливость и дружба! Мне гнусным представлялся заговор, Сплетавшийся незримо вкруг меня, Но он еще гнуснее, чем я думал. А ты, сирена, что влекла меня С такой небесной нежностью, теперь Тебя я вижу всю! Зачем так поздно! Ах, любим мы обманывать себя, Порочных чтить в ответ на их почтенье, Ведь людям знать друг друга не дано, Друг друга знают лишь рабы галер, Что чахнут на одной скамье в оковах; Где ни потребовать никто не может, Ни потерять, друг друга знают там, Где каждый плутом чувствует себя И может всех других считать за плута. Но мы других не узнаем учтиво, Чтоб и они не узнавали нас. Как долго закрывал священный образ Прелестницу ничтожную! Теперь Упала маска: вижу я Армиду, Утратившую чары. Вот кто ты! Предугадал тебя в моей я песне! А хитрая посредница ее! Как унижалась предо мной она! Я слышу шелест вкрадчивой походки, Я знаю цель, куда она ползла. Я всех вас знаю! Будет! Пусть несчастье Меня всего лишает, все ж ему Я радуюсь: оно научит правде.
|
|||||||
|