Неприятности 1 страница

Дорога

«Увы! Мы любим, не спрашиваясь у разума, и тем более разум ни причём, когда мы прекращаем любить» («Мемуары»Джакомо Казановы, XVIII век).

Я мчался на скоростном поезде Минск-Полоцк, по пути наблюдая лесные пейзажи поздней осени. В швейцарский поезд зачем-то установили белорусские кресла, со спинками, жёсткими, как надгробная плита. Наверное, для удешевления, и чтобы белорусы не забывали, чей сейчас это транспорт. Мне нравилось путешествовать на поездах, особенно живописной была недавно восстановленная железная дорога, проходившая возле Браславских озёр. Власти не стали гоняться за новинками и пустили по ней на Браслав поезд, стилизованный под паровоз с множеством хромированных деталей. Именно на таком транспорте, с чашечкой кофе, я обожал любоваться загадочными туманными озёрами «Белорусской Швейцарии».

Тени викингов, наёмников шотландцев, грозной шведской армии Карла II и солдат Наполеона оживали в туманеокрестностей Браслава, отражаясь в зеркальной глади озёр. Они наводили на мысли о сложности и оригинальности белорусской истории, о законах Природы, находивших в ней своё воплощение.

Александр Чижевский, Арнольд Тойнби и Лев Гумилёв пытались сформулировать общие законы развития для Природы и человеческого общества. К этому же стремятся сегодня специалисты, применяющие химические законы синергетики в изучении истории.

Поиск «космического целого», универсальных законов начался ещё в первых цивилизациях в Междуречье Тигра и Евфрата и в Древнем Египте. Археологические раскопки демонстрируют нам большое количество сосудов, использовавшихсяв этих цивилизациях для дистилляции и печей. Например, методом дистилляции владела некая жительница Вавилона Таппути, жившая 3300 лет назад. С помощью подобных сосудов производились масла, медикаменты, продукты из нефти и, конечно, ставились алхимические эксперименты. В библиотеке ассирийского и вавилонского царя Ашшурбанипала уже 2700 лет назад встречался рецепт преобразования сплава меди и бронзы в серебро с помощью какого-то магического камня.

В Древнем Египте и Междуречье жрецы владели такими методами работы с веществами, какперегонка, возгонка, осаждение, фильтрация и кристаллизация.

Также Междуречье и, в первую очередь, вавилоняне были известны своими астрономическими наблюдениями. При храмовых комплексах в Междуречье и Египте старались понять, как звёзды влияют на поведение людей, здоровье человека и химические процессы. Вавилонские жрецы сопоставляли даже положение звёзд и цены на рынке. Самой крупной обсерваторией в Древнем мире был вавилонский храм Этеменанки.

В наши дни Восток ассоциируется со строгостью нравов, но раньше это было не совсем так. В тавернах Междуречья повсеместно служили «блудницы», удовлетворяющие похоть посетителей за деньги. При храмах вавилонской богини Иштар процветала проституция, которой занимались жрицы. Более того, Геродот описывает, что в Вавилоне каждая женщина раз в жизни должна была отдаться незнакомцу в храме Иштар за серебряную монету. Без прохождения этого ритуала женщине не разрешалось возвращаться домой.

Наиболее значимые достижения в астрономии и астрологии вавилонян, в том числе, представление о зодиакальных созвездиях, были переняты древними греками, продолжившими поиск универсальных законов Природы.

Древняя Греция дала миру целую плеяду философов, выдвинувших свои концепции устройства Мироздания. От Пифагора, утверждавшего, что окружающий мир – этовсего лишь матричная модель, состоящая из чисел, и числовая суть бытия доступна душе только после смерти. До Демокрита, предположившего, что всё сущее слагается из неделимых частиц – атомов и пустоты.

По легенде, читая труды Демокрита, Александр Македонский воскликнул:

–Во Вселенной бессчётное множество миров, а я ещё и одного не завоевал!

Особого внимания заслуживают две школы Древней Греции.

В 387году до нашейэры философ Платон основал в роще, где был захоронен мифический герой Академ, под городом Афины, школу– «Академию». Она объединяла в себе храм «Муз», учебное заведение и научный центр.

Для Платона понятие «мусическое» включало в себя не только поэзию, риторику, музыку, искусство танца, но и живопись, скульптуру и зодчество. Кроме того, математика, механика, астрономия также были отнесены Платоном к мусическим искусствам, поскольку объясняли общие закономерности «космического целого».

Одним из первых алхимиков считают ученика Платона– Аристотеля. Аристотель создал собственную школу вблизи храма Аполлона Ликейского, в окрестностях Афин.

В «Ликее» учение Аристотеля о пяти стихиях, из которых состоит наш мир: воздух, огонь, вода, земля и вечная небеснаястихия – эфир, совмещалось с изучением механизмов памяти и воображения, а также естественно-научными исследованиями. В Ликее производился сбор предметов искусства и природных образцов.

В Средневековье арабы переняли идеи Аристотеля, полагая, что сочетание стихий даёт устойчивые элементы: воды и воздуха – ртуть, земли и огня – серу. А все металлы складываются из разного соотношения ртути и серы. В золоте больше серы, а в серебре – ртути.

Позже постижение универсальных законов получило развитие в Александрийском Мусейоне. Египетский город Александрия являлся мегаполисом, в котором 2 тысячи лет назад проживало около 1 миллиона человек. Гордостью города был маяк высотой в 150 метров, его свет усиливался гигантскими бронзовыми зеркалами.

Интеллектуальная жизнь в Мусейоне осуществлялась в форме лекций и диспутов, которые вели учёные. Мусейон был чем-то средним между музеем и университетом. Его коллекции использовались для исследований. Учёные, принятые в сотрудники Мусейона, занимались натурфилософией, математикой, астрономией, географией, медициной, теорией музыки, лингвистикой и другими науками. При Александрийском Мусейоне были созданы ботанический и зоологический сады, медицинская школа и книжное собрание.

Александрийская библиотека при Мусейоне являлась крупнейшей в Древнем мире. Она насчитывала до 700 тысяч папирусных свитков. Египетские власти постарались поместить в библиотеке все знания древности.

Александрийский учёный по имени Герон изобрёл ворота, отворяющиеся при зажигании огня на алтаре перед храмом. А ещё автомат для продажи святой воды, водяной насос для тушения пожаров, орган, играющий за счёт работы ветряной мельницы, автоматический театр с множеством эффектов и многое другое.

Прославился и учившийся в Александрии сиракузский изобретатель Архимед. Онсконструировал ряд механизмов и, в числе прочего: паровую пушку, «винт» для поднятия воды, прибор, высчитывающийпройденное расстояние, механический планетарий и зажигательные зеркала, которыми Архимед поджёг римский флот. Разносторонняя деятельность Архимеда не случайна, это тоже был поиск глобальных законов Мироздания. Планетарий Архимеда объединял в себе хитроумный механизм и астрономическую точность, демонстрируя движение пяти планет, а также лунные и солнечные затмения.

Коллекции Александрийского Мусейона были тесно связаны с религией. Предметы интересовали александрийских учёных как символы высшей духовной реальности. Так, распространённое в Античности собирание резных камней преобразовалось в Александрии в учение об использовании магической силы, заключённой в драгоценном камне.

Даже устройства Герона и Архимеда отождествлялись с мировыми стихиями, приводящими механизмы в действие (огонь, вода и воздух).

Александрийские алхимики описали несколько вариантовтрансформации неблагородных металлов в золото с помощью магических практик.

Изначально в Египте думали, что основой всех металлов является свинец, называемый Осирисом. Однако, с открытием ртути египтяне посчитали именно её душой металлов и их первоосновой.

Перенявшие идею, что ртуть – «душа металлов», арабские и европейские алхимики средневековья стремились создать «философский камень», эликсир, способный не только превращать различные металлы в золото, но и облагораживать их. По легенде, разведённый в малых дозах, этот эликсир – «питьевое золото», мог излечить от любых болезней и даже дать бессмертие. Символом эликсира был лев, заглатывающий солнце.

У китайскихже алхимиков основой для эликсира бессмертия была не ртуть, а селитра. Дело в том, что селитра широко применялась в китайской медицине. Эксперименты с селитрой привели алхимика Сунь Сы-мяок изобретению пороха. В V веке нашей эры вПоднебеснойвозникла мода на «волшебные эликсиры», которые изготавливали даосские монахи. Император династии Северная Вэй по имени Тай У-ди пригласил к своему двору даосского монаха Коу Цянь-чжи, владевшего «Книгой Великой Чистоты», содержащей рецепты магических эликсиров. После чего даосские монахи, жившие при дворе Северной Вэй, несколько десятилетий пытались получитьописанный в этой книге «эликсир бессмертия» для императоров.

Для изготовления «питьевого золота» арабский алхимик Ибн Сина смешивал «чистые» ртуть и серу. Европейские алхимики Василий Валентин и Парацельсдобавили в этот рецепт соль. Парацельс считал, что после смерти тело человека разлагается на четыре «земные» стихии Аристотеля, а пятая стихия – небесный и вечный эфир – в форме духа ещё какое-то время посещает привычные человеку при жизни места.

Нужно понимать, что арабы и европейцы хотели постичь универсальные законы Природы. Законы, влияющие как на металлы, так и на человека. Речь шла не об обычныхртути и сере, а об «очищенных», почти сверхъестественных элементах, находящихся на границе материального и духовного миров.

В романе Германа Гессе «Игра в бисер» показано общество будущего, постигшее эти законы Природы, создавшее метаязык, единый для всех наук и демонстрирующий сущность вещей. Герои произведения в качестве «разминки», изображают концерт Баха или картину Рубенса в математической формуле. В романе доводится мысль о существовании универсальных законов Природы, которые воплощаются в окружающих нас предметах материи и энергии.

Уже сегодня компьютеры пишут музыку и картины на основе математических формул. Все современные науки когда-то вышли из одной – философии и когда-нибудь, вероятно, вновь сольются в одну науку с едиными законами.

Ещё в 1941 году посредством радиоактивного воздействия учёным удалось получить из ртути золото. Образуется золото из других элементов и в результате работы атомного реактора. И начатый в древности путь постижения мира (возможно до конца он и не познаваем), в каком-то виде обязательно будет завершён. Но открыв универсальные законы, люди будут разочарованы. Ведь человеческое сознание – этовсего лишь высшая форма отражения, и мы ни в коем случае не управляем законами Природы, а только подстраиваемся под них и используем их в своих интересах.

Индийским мудрецам и другим восточным философам Древнего мира это было прекрасно известно, и они предлагали иной путь. Не рваться к раскрытию как можно большего количества тайн Мироздания, а стремиться в первую очередь к собственному счастью. Не зря индийские алхимики, кроме экспериментов со ртутью, огромное внимание уделяли духовным практикам.

Даже сейчас гармонию в музыке, архитектуре, живописи записывают математически, но если всё вокруг станет гармоничным, то нам захочется хаоса, несуразности и вандализма.

В Новое время архитекторы и литераторы отчаянно цеплялись за традиции античности с её упорядоченностью и гармоничностью, что проявилось в величественных, выверенных и регламентированных стилях барокко и классицизма. Но спустя пару столетий «античный порядок» многим надоел. Появился стиль «Трубадур» и другие течениявозрождающие свободу и хаос готики и тоскующие по выдуманной романтике Средневековья.

Так, английский писатель и коллекционер XVIII века Хорас Уоллпол в своём коттедже Строберри Хилл соорудил башни и зубчатые стены. Создавая камин в Круглой Башне коттеджа, онвдохновлялся надгробиями Вестминстерского аббатства, аатмосферу готических соборов передавали великолепные витражи в стрельчатых окнах. Копируя своды, лестницы и окна готических соборов, Хорас Уоллпол исследовал сотни образцов. Он имитировал готические элементы из дерева и папье-машене только в архитектуре, но и в мебели, пытаясь поймать и запечатлеть иррациональный, мистический и мечтательный дух Средневековья.

В XVIIIвеке в Европе расцвёл культ руин, нашедший воплощение в картинах художников и оформлении садов. Такие места, как аббатство Клюни, лунным ночами стали заполняться толпами посетителей с факелами, восхищающимися античными и средневековыми руинами. Они находили пищу для духа в таинственной атмосфере, где в столкновении культуры, природы и времени граница между реальным и потусторонним мирами истончалась.

Слава Богу, Природе присущ хаос, пусть незначительный и на окраине, но лишь оттуда может прийти что-то новое, свежее и сокрушить глупый затхлый формализм «устоявшегося идеального мира». И поэтому я не верю в вечный и неизменный Рай, где всё «правильно», потомкам съевших плод познания в нём невозможно быть счастливыми!

Как же страсть, любовь и ненависть, азарт соревнования, сарказм, реализация в творчестве, победы над врагами в конце концов и другие замечательные вещи? Конечно, в хаосе мы будем скучать по порядку, но и в строгий добропорядочный и идеальныйрай мы вскоре захотим позвать дьявола. Возжелаем похоти и тёмных перемен. Сейчас я тоже хотел бунта и новизны. Единственный «космический» закон, который меня на данный момент интересовал – это как стать счастливым и Природа могла мне его подсказать.

Ялюбилароматы сыройосени, они смешивались с шелестом опадающих листьев, создавая атмосферу загадочной красоты. Природа словно говорила: вот она правда, так я выгляжу без яркой косметики летних цветов и опьяняющего блеска солнца, без золотых и бордовых платьев ранней осени, без жемчужных и бриллиантовых нарядов зимы. Ты увидишь меня уязвимую и кроткую без них, и поймёшь, что крикливые цвета и блеск не нужны, чтобы пленить твоё сердце.

Я опустил руку в карман и достал из него открытку из лоскутов ткани, освежившую в памятидевушку, в которую я был безумно влюблён. Я вспомнил последнюю осень с Аней.

Черезчетырнадцать месяцев встреч, немного поколебавшись, Аня решила не жертвовать своим браком, а переехать к мужу в Минск.

Узнав по телефону о намеренииАни, я пришёл с гитарой к ней под окна. Разместив свечи в снегу надписью «Я тебе люблю», я играл и пел песни группы «Звери», связанные с нашими романтическими свиданиями. Мои пальцы задубели и отказывались слушаться, ледяной ветер тушил свечи, и я подумал, что не хватает лампадок, помянуть эти отношения. Я пел, пока не охрип, но и тогда я заявил:

– Аня, я жду тебя у подъезда!

Моя возлюбленная выглянула в окно и я прочитал ей стих:

Для тебя одной,

Я отправлюсь в небо за луной,

Переставлю звёзды в небесах,

Ради радости в твоих глазах,

Для тебя одной,

В море волны посчитаю я,

Только б любоваться мог тобой,

Только знать, что любишь ты меня.

Я бы нечисть мрака всю сразил,

Светом, пламя сердца моего,

Но в аду бы горести сносил,

Только ради счастья твоего.

Я в мечту позвал тебя с собой,

Знаешь, это больше чем слова,

Ты решила: я не твой герой,

И с собой надежду забрала…

Всё, чего я удостоился – это презрительной взгляд Ани, брошенный ею, когда она закрывала штору. В час ночи стих шум машин, и лишь звёздное небо и северные ветры были свидетелями моей трагедии. Отсидев с девяти вечера до шести утра, я так и не дождался, чтобы Аня ко мне спустилась, зато подхватил пневмонию.

Вернувшись домой, я отоспался, полагая, что завтра станет легче. О, как я ошибался! Следующим днём моё отчаяние усилилось, оно, воплощаясь в идеализированном образе Ани, душило меня горечью. Я поставил на ноутбуке композицию «Камикадзе» группы «Звери», заточил свой китайский нож с чёрной прорезиненной ручкой и наполнил ванну тёплой водой. Всё казалось простым, если у меня нет возможности быть с Аней, то такая мучительная жизнь мне не нужна. Я разминал руку, обозначая вену, когда мне на телефон пришла СМС:

«Прости! Люблю тебя, но мой муж болен и уйти от него было бы подло. Пожалуйста, не ищи встреч со мной! Твоя Аня! ».

В момент прочтения я услышал звон колоколов Богоявленского собора, словно город пытался меня остановить и предупредить о роковой ошибке.

От слова «прости» вся ситуация перевернулась, я не боялся смерти, но был страх, что у меня не получится и я буду выглядеть вдвойне жалким, как грабитель, забывший патроны, или любовник, оказавшийся в постели несостоятельным. Уж если ты идёшь против законов общества, то должен быть подготовленным и уверенным в цели и результате. Я спрятал нож и дал себе слово, что больше никогда так не унижусь перед женщиной.

Аня уехала в Минск, а я остался в Полоцке, с сердцем выжженным, будто ударом молнии. Только Анина картинка из лоскутов напоминала мне о ней.

Спустя месяц, 18ноября мне пришлось поменять работу из-за разногласий с начальством. Я сдал свою квартиру, а сам отправился в Минск, где устроился в Национальную библиотеку научным сотрудником. Я не беспокоил Аню, но в один из зимних вечеров написал ей«Вконтакте» стих:

В лучах задумчивой луны

У окна красавица вздыхает,

Очи Ани нежностью полны,

И огонь надежды в них сверкает.

А в улыбке Ани волшебство,

Вьюга за окном её танцует,

Наступает в мире Рождество,

На стекле зима узор рисует!

Вместо красок у зимы мечты,

Грёзы, что над городом витают.

Девушки изящные черты,

С ними моё сердце согревают.

Поезд остановился на станции в Витебске и, оборвав мои мысли, внезапный вопрос со стороны вернул меня в реальность, к боли в моей затёкшей спине:

– Извините, вы направляетесь в Полоцк?

Посмотрев вперёд, я увидел перед собой крепкого пассажира с чёрными волосами и пышными закрученными усами. Он был одет в бежевое драповое пальто и имел восточные черты лица.

– Да, у меня командировка в Полоцк, – ответил я.

– А я возвращаюсь из Витебского архива в Полоцк, тоже был в командировке. Я преподаю основы права в Полоцком государственном университете. А что вы будете делать в Полоцке, если не секрет? – спросил попутчик. Я внимательно стал его рассматривать. Мужчине было на вид лет сорок, из-под пальто выступал рукав белоснежной рубашки с запонкой из какого-то зелёного камня, а мужественное лицо преподавателя выражало интерес.

–Если вы из Полоцкого государственного университета, то должны были слышать про недавнюю находку в стене при проведении ремонтных работ, –пояснил я и выдержал паузу.

–Да, говорят, в здании бывшего Полоцкого иезуитского коллегиума осыпалась кладка и внутри нашли какую-то старопечатную книгу, возможно, это неизвестная на сегодняшний день книга белорусского первопечатника Франциска Скорины.

– Вот именно, правда, в Национальной библиотеке сильно сомневаются в выводах полоцких специалистов, и направили меня, молодого сотрудника, который хорошо знает Полоцк. Если выяснится, что это книга Скорины, то в Полоцк приедут рыбы покрупнее меня, маститые специалисты, а без подтверждения всем лень покидать Минск.

– Интересной была личность Франциска Скорины, опередившего русского первопечатника Ивана Фёдорова в издании книг на 47 лет. Даже печатный портрет Скорины таит в себе загадки. Армиллярная сфера на трёх его известных портретах наклонена неправильно, будто в зеркальном отражении. Кроме того, на самом портрете есть знак зеркала и Скорина смотрит как бы в зеркало, а не на читателя. Если приложить зеркало, в которое «якобы вглядывается Скорина», то на границе реального и зеркального портретов появится богато украшенная буква «Ф». Всего на портрете одиннадцать книг, с зеркальным отражением получается 22 книги. Думаю, Скорина оставил нам подсказку, о том, что в Праге он издал свои первые 22 книги, и последнюю двадцать вторую, возможно, сейчас нашли в здании бывшего Полоцкого иезуитского коллегиума. Недавно исследователь Ольга Шутова отыскала наиболее близкий аналог для печатного портрета Скорины – это " вечный календарь", изданный в Венеции в 1488 году с изображением царя Соломона сидящего на троне.

Зеркала в XVI веке имели особое значение. Плоские зеркала, присутствующие сегодня в каждом доме, стали результатом алхимических опытов братьев Галло из Венеции и производить их в то время умели только на венецианском острове Мурано. На стекло наносился секретный состав с примесью бронзы и золота, предметы в отражении таких зеркал приобретали мерцающий ореол и выглядели красивее, чем в жизни. Стоило двухметровое венецианское зеркало как целый корабль, – сказал преподаватель, в его лице было что-то хитрое, словно он меня испытывал.

–Ваши рассуждения любопытны, ведь и самФранциск Скорина защищал степень доктора медицины в Падуанском университете, на территории Венецианской республики. По дороге в Падую он должен был посетить Венецию. И основным источником перевода для Библий Скорины являлась чешская «Библия» 1506 г., увидевшая свет в Венеции.

Признаться, кириллический шрифт для его первых книг, кроме как в Венеции, заказать Скорине было негде. Все книги, изданные кириллическим и глаголическим шрифтами, тогда печатались только там. Это книги Андреа Торрезани, Джорджо Рускони, Божедара Вуковича. Венецианская республика –это своеобразная " печатная великая держава", и равных Венеции городов по развитости печатного дела в Европе XVI века не было. До начала XVI века в одной только Венеции открылось около 150 типографий, и это без учёта других многочисленных городов Венецианской республики. Для сравнения во всех городах Италии вместе взятых было 526 типографий, в Германии, на родине европейского книгопечатания– 261, во Франции – 157, в Испании – 77, в Нидерландах – 66, в Англии – 12. К XVI веку более половины всех итальянских издателей и торговцев книгами находилось в Венеции.

И ведь дело было не в количестве книг, в Венеции издавались книги на арабском, еврейском, греческом, славянских и других языках. В Праге, где начал свою издательскую деятельность Скорина, никто не использовал кириллические шрифты, в ходу там были латинские готические шрифты бастарда и швабахер. Кроме того, книги Скорины оформлены богаче, чем у его пражских современников, видимо, потому что подготовка изданий проходила в Венеции, до которой Праге в печатном деле было далеко, –прервал рассуждения я.

– Чай будете? – спросила нас внезапно возникшая симпатичная рыжая проводница в синей обтягивающей униформе. Я отрицательно покачал головой, а преподаватель взял стакан и стал размешивать напиток. Вагон наполнился ароматами чая и лимона.

–Не только шрифт Библий Скорины имел отношение к Венеции. В своих гравюрах Франциск Скорина за образец брал гравюры чешской «Библии» 1506 г, «Книги Хроник» Гартмана Шеделя и работы Альбрехта Дюрера. Гартман Шедель и Альбрехт Дюрер были тесно связаны с Венецианской республикой. Герои книг Ветхого завета, переведённых Скориной: цари Давид, Соломон и Навуходоносор, и пророк Даниил, предстают перед нами как живые, с индивидуальными характерами, достоинствами и недостатками. Ещё интересно, что в изданиях, отпечатанных в столице Великого княжества Литовского в Вильно в «Малой подорожной книжице» Скорина, опережая своё время на 200 лет, предсказалбудущиелунные и солнечные затмения. И предупредил, что в 1524 году может наступить конец света, – отметил мой попутчик.

–Время было такое. Учтите, что занятие медициной в XVI веке во всех университетах Европыпересекалось с изучением астрономии и астрологии. Считалось, что положение звёзд влияет на разные органы человека. Создатель гелиоцентрической системы мира Николай Коперник изучал медицину в Падуанском университете. Венеция, где не было инквизиции, кишела мистиками и алхимиками, приезжавшими туда со всего мира. Алхимические течения распространились по всей Европе. Во многом через Италию, которая раньше других христианских стран Европы познакомилась с учениями арабских мистиков и еврейских каббалистов. И только к XVI веку алхимия получила расцвет в Англии, где астрологи Джон Ди и Эдвард Келли создали учение о способах общения с ангелами. А к XVII веку идеи алхимиков захватили немецкие земли. Двор немецкого императора и мистика Рудольфа II был забит разного рода алхимиками, каббалистами, магами и медиумами. Рудольф IIзапомнился современникам и тем, что завёл во дворце льва, к ужасу слуг, ходившего по комнатам почти без контроля.

Франциск Скорина столкнулся с идеями каббалистов и алхимиков в Венецианской республике, задолго до того как они стали популярны за пределами Италии. А ещё Скорину должна была поразить свобода нравов и роскошь, выделявшие Италию среди остальных стран Европы, – сказал я.

– Это да, в Венеции в 1509 году было зарегистрировано 11164 куртизанки, они являлись уважаемыми членами общества и платили налоги. Значительный показатель для города с численностью населения около 180 тысяч человек. Наиболее известные венецианские куртизанки были внесены в каталог с ценами наих услуги. Хотя куртизанки в Италии того времени зачастую были очень образованными. Вспомните венецианскую куртизанку Веронику Франко или римскую Туллию д `Арагону, они были поэтессами и философами. Однако вид женщин в ярких шёлковых платьях, золотой парче и жемчуге, с открытыми животами и глубокими декольте казался выходцу из Восточной Европы крайне неприличным и вызывающе дорогим. И сама Венецияс дворцами, покрытыми сусальным золотом и расписанными фресками Тициана и Джорджоне, походила на сон, – подтвердил мой попутчик.

– В Венециибыло много свободыи богатства даже для Италии, но и в другихитальянских городах XVI века происходили интересные вещи. Например «Каштановый банкет» Борджиа 1501 года, организованный сыном папы римского Александра VI – ЧезареБорджиа. На банкете в Папском дворце в Риме гостям прислуживало 50 куртизанок. После банкета на пол были поставлены канделябры со свечами, а вокруг них разбросаны каштаны. Одежду девушек распродали с аукциона, после чего куртизанки стали ползать нагишом и собирать каштаны. Духовные лица и иные гости вечера в это время совокуплялись с куртизанками, а тех, кто особенно отличился в утехах, папа римский наградил нарядной одеждой и украшениями.

Или чего стоит история банкира Папы Римского Агостино Киджи, пригласившегок себе на виллу Папу Льва X со свитой и принявшего их в своей конюшне, расписанной Рафаэлем. Отведав язычки попугаев и прочие экзотические блюда, Папа Римский похвалил виллу Киджи и с горечью отметил, что у него самого в Ватикане нет такого хорошего зала для приёмов. По сигналу Киджи слуги банкира сняли со стен гобелены, открыв пустовавшие стойла. Изумлённым гостям Агостино Киджи с издевательской улыбкой пояснил, что это не банкетный зал, а всего лишь его конюшня. По окончании банкета прислуга не досчиталась серебряной посуды, видимо украденной кем-то из свиты Льва X. Киджи не стал устраивать скандал, а организовал новый банкет. В конце вечера банкирвыбросил в окно, в реку Тибр золотые и серебряные блюда, на которых подавались яства. Гуманизм, роскошь и разврат, и это всё Италия в эпоху Скорины.

– Вы упомянули, что работаете в Полоцком университете, а как вас зовут? – спросил я собеседника.

–Моё имя Андрей Воронский, друзья же называют меня Турок, – ответил попутчик, и с усмешкойпротянул мне свою визитку, добавив: – Звоните, если что-то будет нужно, а как ваше имя?

– Меня зовут Влад Эдемов, у меня визитки, к сожалению, нет, – произнёс я.

Андрей понимающе кивнул, поднялся и, поставив стакан в углубление в ручке кресла, бросил как бы на прощание:

– Скорина не зря ждал конца света в 1524 году, но катастрофу удалось предотвратить. Влад Александрович, будьте осторожны с найденной книгой.

– Погодите, но я не говорил вам своего отчества, откуда же вы…, – только и успел парировать я, обернулся, но мой собеседник исчез. Мы сидели в последнем вагоне и деваться ему было некуда. Лишь стакан с нетронутым чаем, от которого исходил пар, свидетельствовал о реальности недавнейбеседы. По моей спине пробежала леденящая дрожь.

Книга

Все вы в гостях — картинки,

Трещотки — дома, кошки — у плиты.

Сварливые невинности с когтями,

Чертовки в мученическом венце…

(«Отелло, венецианский мавр», Уильям Шекспир, XVI век)

Сойдя на станции «Полоцк», я поспешил в Полоцкий государственный университет. Погода была ужасная, шёл мокрый снег, и от каши на асфальте мои ноги моментально промокли.

Стройная девушка индийской внешности в зелёном платье встретила меня в здании бывшего Полоцкого иезуитского коллегиума, современном корпусе ПГУ.

– Добрый день., меня зовут Карина, как ваши дела? – поинтересовалась она.

– Добрый… Представьте арктическую ледяную пустыню, по которой мечется песец, –саркастично ответил я.

– Возможно, вы хотите выпить кофе или чаю с дороги? –вычурно произнеслаКарина, сияя белоснежной улыбкой. Я обратил внимание на серебряный браслет, украшающий изящное запястье девушки. На круглую основу изделия были подвешены миниатюрные фигурки слонов.

– Спасибо, но сначала я хотел бы осмотреть место, где нашли книгу, и увидеть само издание, – ответил я.

– Конечно, книга сейчас в читальном зале университета, а обнаружилиеё вот здесь, – сказала Карина и направилась к университетской железной лестнице. Чуть успевая за девушкой и любуясь её женственными формами, я добрался до места находки. В идеально отштукатуренной стене зияла тёмная дыра сугловатыми очертаниями.

– Кирпичная кладка неожиданно растрескалась, а внутри нашли большую старопечатную книгу в серебряной обложке. Читальный зал на этаж выше, книга вас уже ждёт. Если вам что-нибудь понадобится, позовите библиотекаря, и она наберёт меня, а сейчас мне необходимо бежать на экскурсию, –произнеслаКарина и спешно удалилась.

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒