ВЕНЕЦИАНСКОЕ ЗЕРКАЛО СКОРИНЫ

Стр 1 из 5Следующая ⇒

ВЕНЕЦИАНСКОЕ ЗЕРКАЛО СКОРИНЫ

Анна

Ты, как дочь императора,

Но им в детстве оставлена,

Муза для литератора,

Красотою отравлена…

И за пазухой камешек –

Материнской гробницей,

Лишь заботою бабушек

Ты не стала волчицей.

Как построить семью,

Ты, конечно, не знаешь,

И с любовью вничью

Бесконечно играешь.

Но скажи, для чего,

Опьяняешь всех взглядом?

Ведь не любишь того,

Кто сейчас с тобой рядом.

Ты, как ангел, прекрасна,

Но тебе не помочь,

Ждёшь ты счастья напрасно, –

У тебя в душе ночь!

Бьёшься за «правоту»,

И на весь мир сердита…

Потеряв красоту,

Будешь всеми забыта.

Я встретил Аню в Полоцке, на Дне белорусского книгопечатания, посвящённом изданию первой книги полочанином Франциском Скориной 500 лет назад. Полоцк гремел и гудел, повсюду шли театральные постановки, под живую музыку поэты читали стихи, как свои, так и других авторов – от СимеонаПолоцкого до Янки Купалы. По улицам проходил костюмированный парад героев литературных произведений. Попав в толпу, я растерялся: рядом со мной шляхтич Завальня с хлопком отрыл шампанское, чуть не обрызгав меня пеной.

–Даёшь Полоцкий укрепрайон! – закричал мне почти в ухо Михаил Тухачевский, промелькнув вместе со своим другом Владимиром Бекаури, гением и конструктором советских радиоуправляемых самолётов и танков 30-х годов.

Полоцк пестрел всевозможными красками, и тысячи молодых улыбающихся девушек в исторических костюмах и повседневной одежде заполнили улицы.

Я знал, что в городе выбирают «Королеву романов». Участницы должны были предстать перед жюри в образах литературных героинь. Моя коллега по работе Юля собиралась появиться на конкурсе в образе императрицы ЕкатериныIIиз романа Владимира Орлова «Каханак яе вялікасці».

И вот, издалека раздались возгласы:

–Дорогу Королеве романов!

Толпа несла на троне, украшенном страницами книг, смеющуюся брюнетку, одетую в платье и головной убор, стилизованные под XVIвек.

– Что это за героиня? Кто победил? – спросил я у прохожего.

– Это Барбара Радзивилл, – ответил мне старик.

– Чёрная панна Несвижского замка из зазеркалья, – сказал я и понимающе кивнул. Тогда я и увидел Аню впервые, в роли княгини Барбары, и, даже толком её не рассмотрев, сделал вывод, что она очень симпатичная. В моей голове зазвучала композиция группы Би-2 «Барбара», а в памяти всплыли строки стиха:

Сигизмунд король долго умирал,

Грезилось ему тёмными ночами,

Что в покои входят, будто бы на бал,

Предки из Литвы с яркими свечами.

Гедымин монарха страшно укорял:

На тебе прервётся королевский род,

Ты семьи достойной так и не создал,

И продал полякам вольный свой народ!

Хватит, прекратите, кто-то вдруг сказал,

Гомон недовольных разом отступил,

Голос Сигизмунд сразу же узнал,

Перед ним была пани Радзивилл.

Над её свечой не горел огонь.

Сигизмунд любимую начал обнимать,

И его коснулась нежная ладонь, –

Пани короля стала утешать.

Пани Сигизмунд тихо прошептал:

Ты прости, тогда, в похоронный час,

Лучших магов всех я к себе позвал,

Чтоб ещё с тобой встретиться хоть раз!

Мне лицо твоё в зеркале явилось,

Хоть молчать мне маг строгий дал совет,

Я тебя окликнул, зеркало разбилось,

И теперь тебе в рай дороги нет!

Молвил Гедымин: можно ей помочь,

Чтобы пани в рай путь был освещён,

Свет своей души дай ей в эту ночь,

Правда, без негодух твой обречён!

Я тебя любить вечно обещала,

За любовь страдать, видно, мой удел, –

Прошептала пани и во тьме пропала,

Щёку короля поцелуй согрел…

Я стал пробиваться сквозь толпу, сторонясь шумного парка. Дойдя до кафе «Арсенал», я заказал там чашечку кофе и уединился на улице. И вновь я столкнулся с Барбарой Радзивилл. Аняпрошагала мимо меня, села на скамейке иначала рассматривать открытку из ткани. Мне кто-то рассказывал, что мастера пэчворка обмениваются между собой работами из лоскутов ткани по почте. На открытке Ани был изображён маяк, лавандовое поле и морское побережье. Под стать картинке из лоскутов, погода была солнечной, и свежий ветер трепал конверт в руках незнакомки. В лице Ани присутствовало что-то неземное, мистическое, как на лицах с фресок художников Возрождения: восторженный сияющий взгляд и чарующая улыбка невольно притягивали внимание.

Аня сидела на скамейке одна. Я бы не решился подойти и познакомиться с ней, но вмешался случай.

В этом же кафе, за соседним столиком, отдыхал посетитель лет сорока пяти с бокаломпива, в зелёной майке и штанах цвета хаки. Он ругался и вязался к официантке, пока та не спряталась от него внутри кафе.

– Предатели, все вы продажные суки и предатели! Да-да, все! – сбивчиво сказал выпивоха и многозначительно нарисовал указательным пальцем круг в воздухе над своей головой. Затем он обратил внимание на Аню, взял бокал и пересел на скамейку около неё. Девушка поморщилась и демонстративно развернулась к нему спиной.

– А я тебя знаю! Ты продаёшь в «Манеже» всяких слоников и вазочки. Смотри на меня, тварь, когда с тобой разговаривают! – закричал он. Аня нехотя и испуганно повернула лицо в направлении пьянчуги.

– Эй ты, ветеран пивных войн и лидер клуба беззубых обольстителей, оставь девушку в покое, – вымолвил я.

– Как тебя зовут, цаца? – обратился посетитель к девушке, проигнорировав меня

– Мы не переходили на ты, вас никто не звал, вернитесь за столик, пожалуйста, – произнесла Аня. Услышав вежливую речь, выпивоха понял, что жёсткого отпора, скорее всего, не получит, и на его худощавом морщинистом лице появилась кровожадная улыбка.

– Перечить мне вздумала, шкура? У тебя такие красивые губы, идём, уединимся, – выдал выпивоха и провёл средним пальцем по нежным губам Ани, дотронувшись до её зубов и кончика языка. Девушка была ошарашена, отдёрнулась и с отвращением ударила хулигана по руке.

– Это уже перебор, я ухожу и вызываю милицию, – возмущённо выпалила Аня и вскочила на ноги.

– Ха! Стрельцов, что ли, позовёшь? Никуда ты не денешься, продавщица, я тебе заплачу, вот возьми 50 рублей, мало? Бери 100! – произнёс посетитель, бросил на скамейку мятые купюры, и ветер их тут же унёс в густую траву.

– Отвали от меня! – завопила с истерической интонацией Аня и попыталась уйти. Однако возбуждённый выпивоха легко настиг её, прижал девушку к себе и полез рукой к ней в декольте. Аня стала отбиваться, но беспредельщик её сильно тряхнул, приведя в оцепенение. Затем он крепко взял Аню за волосы и поволок её в сторону кустов, приговаривая:

– Сейчас ты всё отработаешь, сука, а если будешь дёргаться, я тебе голову отобью!

Девушка онемела от шока. Прохожих и официанток на улице, как на зло, не было, присутствовали только мы трое.

Ещё в момент, когда наглец потянулся к лицу Ани, я поднялся с места, но, признаться, замешкался, увидев, что она собирается уходить. Хулиган был выше меня и крепче. Я напрягся. Всего за пару недель до этогомоему знакомому похожий пьяный товарищ в бильярде откусил кусок щеки, оставив бедолагу изувеченным на всю жизнь. У меня была надежда, что девушка скроется и история закончится. Но теперь наглец тащил перепуганную и плачущую Аню за волосы, и я преградил ему дорогу.

– Отпусти её, ублюдок! – произнёс я и почувствовал запах из смеси пота, пива и водки, исходящий от моего противника. В сверкающих глазах Ани застыли мольба и надежда.

– Ты кто такой? – рявкнул пьянчуга. В этот момент он, видимо, прикинулрасстановку сил. Хулиган нанёс мне резкий удар. Словно цветная вспышка с жутким щелчком обрушилась на меня, заставив потерять равновесие и завалиться на столик со стульями. Упав, я почувствовал привкус крови и вспомнил о другой «вспышке».

Мне было пять лет, когда одной июльской ночью в окно моей комнаты влетел маленький жёлтый огонёк. Я сходил на кухню и, взяв там трёхлитровую банку, накрыл ей странного «светлячка». Через мгновение по банке прошли маленькие молнии, и она взорвалась, оставив на моейладони шрам. Не знаю, что это было, но в детстве я считал, что ко мне прилетала фея. Тогда же я прочитал опреподобном Роберте Кирке, исследователе фей. Пересекая «Холм фей», он исчез, а после явился во сне к своему брату и сказал, что он находится в плену у фей. Кирк объяснил брату, какой ритуал нужно провести, чтобы его вызволить. Вот только брат очень испугался и ничего не предпринял, а Роберт Кирк навечно остался в царстве фей.

Для меня взрыв банки стал уроком, примером того, что может произойти, если пытаешься заключить мечту в рамки реальности.

На грохот моего падения никто не появился. Пьянчуга выругался и дважды ударил меня ногой. Меня как будто парализовало, звук почти пропал, боль пронзила спину, окружающие силуэты расплылись, а мой враг, видимо, не собирался останавливаться. Подобрав с плитки осколок бокала, он произнёс:

– Давай посмотрим на твои кишки!

Смерть не бывает героической и романтической, героическими могут быть только поступки, а смерть всегда тёмная и мрачная, превращающая тебя в гниль. И всё же, мне не хотелось умирать так глупо.

–Так, Влад, действуй, – мелькнула мысль у меня в голове, ощущение собственного тела и отдалённые звуки праздника стали возвращаться.

Я собрал волю в кулак, поднялся на колено и изо всех сил нанёс пьянчуге удар в пах. Ноги его подкосились. Выронив осколок бокала, с жалобным воем койота он, сложив руки между ног, упал на пол.

И тут, откуда ни возьмись, держа в руках поднос со шкворчащей сковородой с яичницей с драниками, появилась молодая официантка. Она завизжала, обращаясь ко мне:

– Что здесь происходит? Зачем вы напали на посетителя и разбили бокал? Я позвоню в милицию!

– Солидарность идиотов никогда не подводит, – бросил я Ане и пристроил раскаленную сковородку на оголившийся живот врага, вызвав поток его отборного мата.

– Это чтобы ты лучше запомнил, а в следующий раз станешь инвалидом, – пояснил я поверженному хулигану.

– Уходим! – крикнула Аня. Мы побежали по плитке к парку, её каблуки гулко цокали. В толпе я чуть было не потерял Аню, и в мою душу закрался страх больший, чем в недавней драке. Лишь край вуали подсказал мне, где она, и, шагнув за ним, я схватил девушку за руку и вытащил её из толпы литературных героев.

Периодически я оглядывался, ожидая, что нас могут преследовать, но нами никто не интересовался. Аня всё время благодарила меня. Провожая Аню до остановки, я понял, как она важна для меня.

– Могу ли я с вами познакомиться? – Спросил я у девушки перед её отъездом. Одежда княгини придавала ситуации какой-то сюрреализм. Солнечный свет золотистыми бликами переливался в зелёных глазах Ани. Я же, с наполовину заплывшим лицом, был уверен, что похож на Квазимодо, делающего предложение Эсмеральде.

– Извините, вы рыцарь, но нет! – отрезала Аня, и я не задал вопрос почему. Возникла неловкая пауза. Девушка достала открытку из лоскутков и, вложив её в мою ладонь, промолвила:

– Это вам на память!

Затем «Королева романов» селав маршрутку, а я сел на скамейку и на несколько минут лишился сознания. Позже оказалось, что я получил сильное сотрясение, но, к счастью, без серьёзных последствий.

На следующий день в группу Вконтакте «Ищу тебя. Полоцк, Новополоцк» я поместил стихотворение:

Она в «Манеже» вазами торгует,

Наборами изысканных слонов,

Её улыбка в миг вас очарует

Сиянием заоблачных снегов.

Она достойна лучших одеяний,

Её принцессой многие сочтут,

Но, посреди скульптурных изваяний,

Простые майки очень ей идут.

В её движеньях лёгкость, утончённость,

Брюнетка, так отважна и умна,

В её глазах свет, одухотворённость,

Такая в мире лишь она одна!

В неё влюблён, поверьте, я давно,

Её ищу я долгими веками…

Она и Нефертити, и Марго,

Теперь в Манеже, справа, за духами.

Но не смогла она меня узнать,

Я не решился всё ей объяснить,

Могу лишь на прощанье обещать,

Что мне её вовеки не забыть!

Стих прочитало более 6500 человек в Полоцке и Новополоцке, и около 70 читателей оценили моё творчество положительно, в том числе и Аня. Так я нашёл её в сети, и мы начали переписываться. В момент, когда я по телефону пригласил Аню на свидание, в здание музея, где я работал, ударила молния и выжгла половину оборудования, а наш разговор оборвался. Это был плохой знак, но я не придал ему значения.

Вскоре выяснилось, что у Ани есть муж, кроме того она работала и училась на заочном отделении в Белорусском государственном университете, поэтому времени на наши встречи у неё оставалось совсем немного. Но я растопил её ледяное сердце. То ли из любопытства, то ли из благодарности, она пришла ко мне в Природно-экологический музей на экскурсию. Поднимаясь по винтовой лестнице бывшей водонапорной башни, я с удовольствием рассказывал Ане про животный мир Беларуси и обитателей семи музейных аквариумов.

– Какие милые черепахи с треугольным носом, –произнесла Аня на последнем этаже музея.

– Это «триониксы», они имеют мягкий панцирь и привезены к нам с Дальнего Востока. Та черепаха, что справа – самец, раньше кусала нашу лаборантку. Когда трионикса в очередной раз достали из аквариума, черепаха больно цапнула лаборантку за палец и женщина её уронила, – озвучил я, не переставая любоваться ангельским лицом Ани. Корнистепных предков подарили её чертам оттенок экзотики. Она слушала с удивлением и блеском в глазах, накручивала на палец кончики своих вьющихся волос, и с застенчивой улыбкой опускала взгляд, давая почувствовать, что она впечатлена.

– И что случилось дальше? –спросила девушка.

–Черепаха, подпрыгивая, скатилась по винтовой лестнице вниз и лаборантка думала, что найдёт лишь ошмётки от неё, и можно будет сварить черепаховый суп, но, спустившись на пару этажей, лаборантка обнаружила лишь шокированную черепаху, целую и невредимую. С тех пор этот трионикс не кусается, и стал ласковым, как кошка, – сказал я с улыбкой и взял Аню на руки, девушка даже вскрикнула от неожиданности.

– Поставь, поставь меня на землю! Ну пожалуйста! – произнесла она, громко смеясь.

– Ну уж нет! – заявил я. Покружив девушку по залу, я вышел на площадку девятиэтажной лестницы музея, стены вокруг которой были собраны из прозрачных стеклопакетов. Вокруг предстал завораживающий вид на сад при музее и город Полоцк. Я поскользнулся на мокрой лестнице, и мы рухнулина пол.

Наши лица оказались совсем близко, а носы соприкоснулись. Аня не испугалась, а прильнула ко мне и, трясясь от волнения, нежно меня поцеловала. Земное притяжение исчезло. Вода из аквариумов поднялась вверх вместе с изумлёнными рыбами и черепахами, закручиваясь в большую воронку над лестницей. Мы с Аней оторвались от земли и, вместес вихрем из золотых осенних листьев устремились к луне, а затем вернулись, и начали парить над крышей башни. Листья разлетелись по всему городу, лёгким шуршанием объявляя о рождении новой любви и сбрасывая на тротуарную плитку лунную пыль. Аня отпустила меня, я открыл глаза и очутился с ней вновь на стеклянной лестнице.

В голове звучала романтическая композиция «Banquet» исполнителя YannTiersen, Мелодия аккордеона подчёркивала неповторимость первого поцелуя Ани. Моёсердце бешено застучало и захотелось танцевать от радости.

В тот день музей мы покинули, держась за руки, и направились прямо ко мне домой. Пространство между нами было наэлектризованным, а яркая красота девушки создавала атмосферу чуда. Подойдя к зеркальной дверце шкафа-купе в моей квартире, я стал гладить ангельское лицо девушки и с азартом целовать её пухлые губы. Я повернул Аню боком, прижав её щёку к зеркальной дверии начал покрывать поцелуями шею любимой. Девушка улыбнулась и, сделавэмоциональный выдох, закрыла глаза. Потом Аня перекинула свою стройную правую ногу через мою, я снял с девушки кружевное нижнее бельё и, стоя, придвинул её к себе. Щека Ани прислонялась к дверце шкафа всё сильнее, ярасстегнул платье Ани и проник рукой под лифчик, поглаживая полную грудь и карий сосок. Аня ахнула и коснулась языком и грудью зеркала, оставляя на нём испарину. Продолжая делать ритмичные движения, я переместил руку с сосков девушки и дотронулся указательным пальцем до её языка. Красавица провела языком по моему пальцу, обхватила палец губами, и он упёрся изнутри в обращённую ко мне щёку девушки. Стоны Ани сменились тяжёлым дыханием, и чувственная волна окутала нас от кончиков пальцев до кончиков волос.

На зеркальной дверце шкафа остались следы розовой помады и языка Ани, на границе реальности и мира грёз зазеркалья, только там и могло возникнуть наше чувство.

Закончился день тем, что мы с Аней расположились на диване и пили кофе с зефиром в шоколаде («Метеор» от фабрики «Красный пищевик»). А по телевизору шла переда о загадочных фотографиях, появившихся в сети. Телеведущий говорил о царе Соломоне и невероятной роскоши его жизни. Согласно Библии, у него было 700 жён и 300 наложниц, так как такого мизерного количества жён ему явно было недостаточно. Кто-то сфотографировал трон царя Соломона, и копирующие его троны византийского императора Феофила и русского царя Алексея Михайловича.

Трон царя Соломона с золотыми львами, как и строительство Храма Соломона, впервые упоминался в Ветхом завете, в Третьей книге Царств. Книга столетиями привлекала внимание и входит в число Библий, изданных полочанином Франциском Скориной в Праге в XVI веке для жителей Великого княжества Литовского. В более поздних источниках трон был окружён механическими львами, протягивающими царю свои лапы. Кроме того, свиток Торы царю Соломону приносил механический голубь. Основываясь на этой легенде, для византийского императора Феофила в IX веке собрали похожий трон с рычащими механическими львами. В отличие от варианта Соломона, византийский трон на специальном механизме поднимался вверх, и император смотрел на послов свысока. Железного голубя Соломона греки заменили на дерево с механическими птицами, поющими разными голосами. И, наконец, трон XVII века, царя Алексея Михайловича, являлся самой нелепой копией, поскольку птицы к нему не прилагались, а часть львов была покрыта крашеной овчиной. Это придавало львам забавный вид и символизировало мирные устремления политики Алексея Михайловича.

Естественно, ни один из тронов не сохранился до нашего времени, но кто-то сделал цветные снимки всех трёх тронов на камеру KodakDCS 100 и выложил их в интернет. На снимках подробно указывались размеры и материалы различных элементов тронов, несколько кадров было посвящено голубю царя Соломона. Таким образом, доказывалось, что легендарный трон царя Соломона действительно существовал. И складывалось впечатление, что кто-то посетил три столь далёкие эпохи, чтобы провести подобное исследование.

– Какая глупость, – произнесла Аня и выключила телевизор.

Мои встречи с Аней продолжились, благо, что её муж жил и работал в Минске. Мы уединялись у меня на квартире. Я жил рядомс полоцкимфонтаном. Подо мной находился цветочный магазин, где я покупал для Ани белые розы – еёлюбимые цветы.

Аня была по-своему уникальна, эмоциональная и весёлая, с бархатистой кожей и большой красивой грудью, она любила своё тело и не стеснялась наготы. Глаза Ани горели живым светом, и, казалось, могли воспламенить своей энергией всё вокруг. Степная составляющая Ани создавала интересный эффект её «итальянской» внешности, что дополнялось индивидуальностью из смеси гордости и страсти. У меня были девушки до Ани, но целоваться так, как она, будто в последний раз перед долгой разлукой, отдаваясь полностью, из моих девушек не умел никто. Когда она ко мне привыкла, то начала царапаться и кусаться, смеяться и драться в постели. Коллеги по работе и родственники иногда спрашивали, откуда у меня появлялись синяки и царапины на руках и шее, и я что-то неуклюже говорил про «тренировки» на улице. Аня словно несла в себе частичку далёкого солнечного потерянного рая, временную дорогу в который мне открывали её ласки.

12 3 4 5 Следующая ⇒