ЧАСТЬ ВТОРАЯ 1 страница

– 2‑

АГНЕС

До замужества оставайтесь целомудренными.

Относитесь к другому полу, как к змеям.

– ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ

На рассвете следующего дня Агнес затащила Иезекииля в ванную и тщательно заперла дверь. Она задрала юбку, чтобы отстегнуть глюкометр от бедра, и поморщилась, когда лента слегка зажала чувствительную кожу.

Иезекииль торжественно протянул ей третий палец левой руки, чтобы она его уколола.

Греховный экран вспыхнул. Его утренний уровень глюкозы – безопасные 5, 2 ммоль/л.

Агнес записала цифры в журнал, пока мальчик молча играл с плюшевой овечкой. Затем она набрала в шприц базальный инсулин и твёрдой рукой вонзила иглу ему в плечо.

– Подними большие пальцы вверх, если сегодня чувствуешь себя хорошо, – сказала она. – Опусти большие пальцы, если чувствуешь…

– Плохо, знаю. – Мальчик прикусил губу и надулся. – Но почему, Агнес?

Она нахмурилась.

– Почему ты должен подавать мне сигнал?

Он энергично замотал головой.

– Я имею в виду, почему я болен? Почему Бог злится на меня?

Внутри нее все сжалось.

– Ох, Иезекииль. Я правда не знаю.

Мальчишка решительно вздёрнул подбородок.

– Сегодня я буду усиленно молиться в церкви. Клянусь.

Агнес с нежностью поцеловала его в лоб – ее собственное тело пылало от горя и чувства вины.

– Это наш секрет, – напомнила она ему.

Он кивнул.

– Наш секрет.

Благодаря Чужачке, у них было достаточно инсулина, чтобы пережить еще один месяц.

На кухне, Бет пронзила Агнес настолько злобным взглядом, что тот граничил с порочным. Взглядом, который говорил: «Ты пожалеешь, что хранишь от меня секреты, сестренка».

– Мэри, вперед, чистить зубы! – выкрикнула Агнес, не обращая на Бет внимания. – Сэм, помоги своим сестрам завязать шнурки. Ну же!

Если они не поторопятся, то опоздают в церковь.

Зазвенели колокольчики, хлопнула дверь с сеткой от комаров. Они последовали за отцом по пыльной дороге Ред‑ Крик, присоединившись к процессии других семей, направлявшихся к обшитой белыми досками церкви. Первого июля воздух плыл от неумолимой жары.

В доме осталась лишь мать Агнес. Она больше не ходила в церковь, да и вообще никуда не ходила. Отец солгал, сказал соседям, что она больна и лежит без сил. Но на самом деле, она потворствовала греху отчаяния, день за днем безучастно глядя в потолок спальни.

Она лишь выходила принять душ, когда все спали.

Однажды Агнес обнаружила свою хрупкую мать стоявшей в коридоре с мокрыми после душа волосами. Лучше бы она никогда не видела, как мать убегает в свою комнату. Это был первый раз, когда Агнес столкнулась с ней за несколько недель.

После этого, Агнес старалась не вылезать из постели, когда слышала звук бегущей воды.

Отец часто вслух задавался вопросом, когда же Пророк одарит его другой, лучшей женой. И на этот раз – настоящей помощницей.

– Какое благословение, что у меня есть Агнес для работы по дому, – произнес он, подходя к церковным матронам. – Честное слово, не знаю, что бы я без нее делал.

По воскресеньям дорога была оживленнее, чем в любой другой день. Агнес любила смотреть на трёхсот верующих в Бога в накрахмаленных воротничках и слышать, как громко кричат дети. А детей было много. Большинство семей Ред‑ Крик были многодетными. У самого Пророка был двадцать один ребенок и одиннадцать благородных жен.

Отцу повезло меньше. Часто по ночам Агнес и Бет гадали, что же навлекло на него такое несчастье.

– Должно быть, Господь сказал Пророку Роллинзу, что отец не готов взять другую жену, – сказала Агнес. – Возможно, его душа чем‑ то запятнана?

– В любом случае, я не хочу другую мать.

– Она могла бы помочь с домашней работой, – заметила Агнес.

– А ещё она может оказаться злой, – ответила Бет. – И доставит больше хлопот, чем того стоит.

Эти слова заставили Агнес поежиться, потому что звучали по‑ бунтарски. Бог решает, дать им другую мать или нет; точно так же, как он решит, заслуживают они выйти замуж или нет. Но Бет всегда имела собственные представления о женской доле.

«Я сделала правильный выбор, сохранив секрет Иезекииля в тайне, – подумала она. – Совершенно правильный».

По дороге Агнес держала Иезекииля за руку, а Иезекииль баюкал свою овечку. Сэм скакал сзади вприпрыжку, стараясь не отставать, и щеки его раскраснелись под палящим солнцем пустыни.

– Будет ли Пророк говорить сегодня о Вознесении? Я хочу услышать об огне и адских муках, и о том, что будет с Чужаками!

Сэм любил слушать про ангелов мести с пылающими мечами.

Улыбка коснулась губ Агнес.

– Пророк будет говорить о том, что поведает ему Господь.

– Но от Вознесения просто дух захватывает! Хотел бы я, чтобы апокалипсис настал прямо сегодня!

Иезекииль потянул Агнес за руку, чтобы она наклонилась, и зашептал ей на ухо:

– Мне не нравится проповедь о Вознесении, – серьёзно прошептал он. – У меня от нее кошмары.

– Только Чужакам нужно бояться Вознесения, – прошептала она в ответ.

– И мятежникам, верно? – Иезекииль встревоженно прищурился. – Разве их не свергнут, как и Чужаков?

Лунный свет на могильных камнях семьи Кинг. Шприц в ее руке. И вопрос Бет: «Агнес, ты решилась на бунт? »

Агнес вошла в церковь, окунувшись в тревожные мысли.

Здание было возведено еще во времена деда Пророка, со скамейками для трехсот жителей Ред Крик. Никаких окон – Пророк говорил, что земной свет был ненужным отвлечением. На проволоке был подвешен огромный крест, медленно крутившийся вокруг своей оси. Бронзовый символ вызывал у девушки чувство тревоги, и всегда выглядел так, будто вот‑ вот упадет. Агнес успокаивала себя тем, что проволока была крепкой.

Она глянула на Иезекииля, живого благодаря милости дюжины нарушенных законов, и сглотнула.

А вдруг провода недостаточно крепки? Вдруг он действительно вот‑ вот упадёт?

Дрожащими руками она открыла свою любимую Библию. Книга раскрылась на знакомом месте:

«Я заблудился, как овца потерянная: взыщи раба Твоего, ибо я заповедей Твоих не забыл».

– Аминь, – прошептала Агнес, осеняя себя крестным знаменем.

После проповеди девочки выстроились в очередь в одну пристройку, мальчики – в другую.

Взгляд Агнес задержался на худой спине Иезекииля, когда он проходил за дверь комнаты мальчиков. Агнес, как обычно, набила его карманы домашними батончиками‑ мюсли на случай, если уровень сахара в крови упадет. Она твердила себе, что с ним все будет в порядке, что Бог позаботится о нем. Но к горлу всё равно подступил ком.

Зайдя в класс для девочек, Агнес достала тетрадь, чтобы переписать название урока, нацарапанное на доске: «Почему совершенное послушание рождает совершенную веру».

Бет дернула Агнес за косичку и передала ей сложенную бумажку.

– Я бы не хотела, чтобы ты передавала записки, – раздраженно пробормотала Агнес.

Но учительница воскресной школы еще не пришла. Остальные девушки болтали, не замолкая, наслаждаясь временем, проведенным вдали от работы по дому.

Записка, написанная витиеватым почерком Бет, была короткой и милой:

«Я тебя прощаю».

Агнес удивленно посмотрела в ее широко раскрытые зеленые глаза. Бет улыбнулась так любезно, что Агнес не смогла сдержать ответной улыбки. У ее сестры было доброе сердце. Конечно, ни один секрет не встанет между ними.

Бет отвернулась, и Магда Джеймсон похлопала Агнес по плечу.

Агнес почувствовала внутренний прилив отвращения.

Магда была самой злобной сплетницей Ред‑ Крика. Она была манерной, суетливой и смотрела свысока на любого, чей отец владел меньшим количеством земли или скота. Агнес собралась с духом, но ничто не могло подготовить ее к удару ядовитого змеиного языка Магды.

– Я слышала, что твоя сестра искушает моего брата Кори.

Карандаш Агнес со стуком упал на пол.

– Что?!

Магда с отвращением поморщила носик.

– Все говорят, что она совершенно бесстыдная. Практически отступница и бунтарка.

Агнес захотелось схватить её за воротник и хорошенько встряхнуть за такие слова. Девушек унижали и изгоняли из их общины и за меньшее.

– Это мерзкие сплетни, и ты это знаешь.

Магда только ухмыльнулась. В этот момент в комнату вошла миссис Кинг, и Агнес, как никогда, была рада её видеть.

– Ну что, девочки? Кто хотел бы поделиться кратким изложением проповеди? – Безжалостный взгляд миссис Кинг блуждал по их лицам и, наконец, остановился на Агнес. – Агнес? Ты?

У девочки свело живот.

Она с детства боялась публичных выступлений.

Она беспомощно посмотрела на свои руки. Справа виднелся уродливый сломанный сустав, так и не заживший, как следует. Она не винила миссис Кинг за то избиение. Может быть, ее методы и были суровы, но Агнес очень нуждалась в исправлении и наставлении.

Она говорила богохульства, утверждая, что слышит Бога… Это больше никогда не повторится.

Миссис Кинг вздохнула.

– Похоже, кто‑ то язык проглотил?

Другие девочки захихикали, и Агнес чуть не умерла.

– Вы же знаете, что она не может выступать перед аудиторией, – прозвенел, словно колокольчик, голос Бет. – Так почему вы продолжаете ее вызывать?

Лицо миссис Кинг помрачнело. Агнес затаила дыхание.

«Бунт, – заколотилось её сердце. – Бет, ты что, решила взбунтовать? »

– Если ты возражаешь против того, как я веду занятия, можешь его покинуть его, – выплюнула миссис Кинг. – Уверена, что Пророк будет рад видеть тебя в своем кабинете.

Страх стрелой вонзился в грудь Агнес. Бет не должна избрать этот путь. Неужели она не понимает, что поставлено на карту?

Наказание. Изгнание.

И самое страшное – гнев Господень.

Последовала длинная, напряженная пауза, пока другие девочки с любопытством глазели на Бет, словно стая ворон.

– Я только хочу сказать, что это кажется мне несправедливым, – сказала Бет… но достаточно покаянно.

Агнесса вздохнула с облегчением.

– Поосторожнее, юная леди, – предупредила ее миссис Кинг. – Итак, кто изложит суть проповеди?

Рука Магды взлетела вверх, и Агнес поморщилась.

– Проповедь была о роли полов. – Этот жеманный, приторно сладкий и насмешливый голосок. – Пророк говорит, что до замужества девушки должны сохранять чистоту и целомудрие и обращаться с мужчинами, как со змеями.

Бет громко и сердито фыркнула.

Миссис Кинг резко обернулась.

– Кому это показалось смешным? Поднимите руку.

Бет невинно уставилась на доску. Ни одна девушка не оказалась достаточно храброй, чтобы показать на неё пальцем. Но после такой выходки ее репутация стала запятнана еще больше.

Агнес поежилась, снова и снова подчеркивая название урока: «Почему совершенное послушание порождает совершенную веру».

Затем нахлынуло горькое чувство вины. Бет ходила по краю бунта и непослушания – теперь Агнес это ясно видела. В течение многих лет она была полностью сосредоточена на болезни Иезекииля. Но все это время внутри Бет зрело что‑ то темное и не менее опасное.

Она вспомнила, как ее сестра сказала: «Если ты решила бунтовать, я пойму. Разве ты не знаешь, что у меня тоже есть сомнения? »

Агнес пообещала себе, что при первой же возможности поговорит с сестрой. Она надеялась, что еще не поздно остановить ее от совершения чего‑ то глупого или опасного, или того и другого вместе.

– 3‑

АГНЕС

«Женщины совершенно не способны истолковать слово Божье».

‑ ‑ ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНС

Воскресенье – день отдыха.

Однако, к счастью для жителей Ред‑ Крика, сам Господь поведал Пророку, что, несмотря на выходной, женщины могут продолжать выполнять домашнюю работу.

Для Агнес это означало горы стирки, за которыми следовала скучная, однообразная работа по глажке одежды. Потом они с Бет пекли печенье на неделю вперед. Если у них оставалось время, то они садились пришивать оторванные пуговицы и рваные подолы.

Сегодня Агнес собиралась, пока печётся печенье, поговорить с Бет. Отец ушел на собрание, посвящённое Священным Писаниям. Если она отправит детей погулять на улицу, то они с Бет смогут по‑ настоящему поговорить, наедине. Но когда пришло время разжигать в печи огонь, сестры нигде не было видно. Ни в гостиной, ни в ванной (где она часто задерживалась перед зеркалом), ни на лужайке.

Пока Агнес искала её, нервно оббегая весь дом, близнецы, Мэри и Фейт, сидели за дверью, упражняясь в чтении.

– «М» – это Мария, Мать Бога нашего, – читали они из потрепанной тетради. – А «Н» – это Ной, который спас Испорченный мир.

Бет иногда исчезала. Наверное, она сидела на опушке леса и что‑ то строчила в своём дневнике. Но она никогда раньше не оставляла Агнес в такое напряженное воскресенье. Взглянув на кучу белья на кухонном столе, девушка нахмурилась.

– «А» – это Авдий, – нараспев произнесли близнецы, – который скрывал пророков от Притеснений.

– Ты не видел Бет? – спросила она Сэма.

Он взглянул на нее с озабоченным выражением лица.

– Что‑ то не так с Иезекиилем.

Паника накрыла девушку с головой.

– Где он?

Мальчик показал пальцем.

– Он сказал, что слишком устал, чтобы подниматься на холм. Я назвал его слабаком, но…

Должно быть, у него снова низкий уровень глюкозы в крови. Агнес порылась в карманах, где хранила леденцы – ровно по пятнадцать хлебных единиц в каждом. Она пронеслась мимо Сэма и выбежала на улицу; кровь стучала у неё в висках, а глюкометр больно врезá лся в бедро.

Она нашла младшего брата под деревом. Вокруг его глаз залегли глубокие тени. Он был похож на марионетку, у которой перерезали веревочки.

– Агнес? – произнес он невнятно.

– Я здесь. – Она протянула ему конфету. – Съешь.

Повернувшись спиной к трейлеру, она сунула руку под юбку и отстегнула глюкометр. Она уже понимала, что уровень будет слишком низким, но всё же выскочившее число её потрясло.

3, 6!

Если бы Сэм не предупредил ее… если бы брат потерял сознание в полном одиночестве…

«Постарайся не напугать его, – говорила ей Матильда. – Но пойми, низкий уровень может убить его быстрее, чем ты думаешь».

– Почему ты не съел один из батончиков мюсли?

– Их забрал Томми Кинг, – прошептал Иезекииль.

Агнес передёрнуло от ненависти к этому маленькому хулигану. Но ее чувства были несправедливы. Никто, кроме нее и Иезекииля, ничего не знал о его опасной болезни.

Все началось, когда Иезекиилю было пять лет. Внезапно он почувствовал, что не может напиться. Он весь день ходил в ванную и каждую ночь мочился в постель. А потом похудел и стал тощим, как изголодавшийся ягненок.

– Ты молишься Богу, не так ли? – спрашивала Агнес, затягивая кожаный ремень вокруг его уменьшающейся талии. – Ты просишь, чтобы он сделал тебя здоровым?

Он открыл рот, словно собираясь ответить, и из него выплеснулась вязкая черная рвота. Рвота, которая пахла кислотой… и смертью.

Тогда Агнес охватил ужас. Она закричала, зовя мать, которая, спотыкаясь, вышла из спальни с затуманенными глазами. Она только взглянула на Иезекииля, своего последнего ребенка, дрожащего на руках у Агнес, и сделала то, что могла сделать только женщина, выросшая Извне.

Она позвонила в больницу.

– Не надо вызывать «скорую», – резко сказала она в трубку. – Соседи не должны знать. – Пауза. – Да, мы в Ред‑ Крике. Нет, нам нельзя уходить.

Матильда – медсестра, ответившая по телефону, – вызвалась приехать сама. Когда она пришла, мать Агнес уже скрылась в своей спальне. Так что именно Агнес узнала, что у Иезекииля диабет первого типа, и что он умрет без инсулина, как бы она ни молилась. Именно Агнес устроила так, что Матильда навещала брата каждый день, когда отца не было дома, пока уровень сахара в крови Иезекииля не стал хорошо контролируемым.

Через неделю Иезекииль снова играл на улице с Сэмом и близнецами, и Агнес поняла, чем она должна пожертвовать, если хочет сохранить ему жизнь.

Она не могла смотреть, как он страдает. С тех пор, как мать бросила его в самом младенчестве, Иезекииль стал для Агнес больше, чем братом – почти сыном.

Агнес стряхнула с себя это мрачное воспоминание и выудила из кармана батончик мюсли.

Иезекииль откусил кусочек, прожевал и разразился рыданиями и всхлипываниями.

– Иезекииль, – сказала она встревожено. – Что случилось?

– Томми Кинг.

Она нахмурилась.

– Не волнуйся. Я поговорю с его матерью. Я…

Иезекииль покачал головой.

– Нет. Агнес, он сказал, что среди Чужаков разразилась эпидемия. Чума!

Оба инстинктивно посмотрели на восток. Там находился Подземный Храм – скрытый бункер, где верующие однажды найдут убежище от апокалипсиса.

Разве Матильда не говорила что‑ то о болезни? Что у неё будет больше рабочих дней?

Агнес постаралась сохранить спокойный тон.

– А где Томми это услышал?

– Он слышал это от своего отца, – прошептал Иезекииль. – Он сказал, что Чужаки умирают, и мы все скоро укроемся в Храме. – Краска сошла с его лица. – Он сказал, что нам лучше не бояться темноты!

Агнес легонько погладила его по спине.

– Не расстраивайся. Помни, твой уровень сахара в крови…

Он плакал все сильнее, но что она могла сказать, чтобы успокоить брата? Она знала только то, во что верила в глубине души.

– Ты знаешь, почему дед Пророка много лет назад выбрал для нас эту землю?

– Потому что его преследовали, – пробормотал Иезекииль.

– Совершенно верно. Чужаки считают, что многожёнство – это неправильно. Поэтому он нашел землю вдалеке от злых людей, с лесом, защищавшим ее с одной стороны, и каньоном – с другой. И именно здесь мы остались жить.

– За исключением тех случаев, когда нам нужно что‑ то из «Волмарта». – Он просиял, услышав знакомую историю. – Например, туфли или цветные карандаши.

– Именно. Снаружи полно болезней, Иезекииль. И насилия, и воровства, и прелюбодеяния. Но пока ты в Ред‑ Крике, Пророк будет охранять тебя.

Иезекииль вытер глаза.

– Обещаешь?

Она прижала к себе брата, вдыхая его запах. Такой маленький, такой доверчивый.

– Вознесение не станет сюрпризом. Пророк предупредит нас, потому что Бог предупредит его. Я обещаю, ты услышишь это не от Томми Кинга. А теперь вставай, пойдем внутрь.

Направляясь к крыльцу, держа Иезекииля за руку, Агнес искренне верила собственным словам. Среди Чужаков всегда царил хаос, потому что они предпочитали жить во грехе. Но в Ред‑ Крике было всё наоборот: это была страна мира и порядка. Даже если болезнь бушевала где‑ то еще, Пророк их защитит; в этом Агнес была уверена. Пока они здесь, они в безопасности.

Под широким белым небом Сэм и близнецы кричали и смеялись, весело играя в «Апокалипсис». В игре двое детей – «ангелы» – гонялись за «грешниками». Поймав их, они пронзали их сердца невидимым клинком.

– Пади ниц, богохульник! – взвизгнула Мэри.

Сэм скорчился, схватившись за грудь в воображаемой агонии.

Прозвенел вечерний колокол. Звук распространился, как чернила по темнеющему небу, и сердце Агнес упало. Бет отсутствовала слишком долго. Близился закат, края луга окрасились в красный цвет, и скоро отец вернется домой.

Игра на лугу была в самом разгаре. Агнес не сводила глаз с горизонта, испытывая смутный страх.

Ворона вспорхнула с железной крыши трейлера, царапнув по ней когтями. Агнес сжала руки в кулаки.

«Где ты, сестра? Боже, Бет, куда же ты пропала? »

– 4‑

БЕТ

«Терпите лишения без жалоб.

Награда ждет вас в конце жизни».

‑ ‑ ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ

Вытерпев самый длинный и скучный урок в воскресной школе, который только можно себе представить, Бет задержалась с семьей в церковном вестибюле ровно настолько, чтобы поймать взгляд Кори Джеймсона.

На ней был её любимый сарафан – бледно‑ голубой, как небо – и она выпустила несколько прядей волос, чтобы подчеркнуть золотые искорки в глазах. Она также сильно ущипнула себя за щеки, чтобы вызвать румянец. Поскольку формально она не нарушала закон – никаких накрашенных лиц или распущенных волос, – она не испытывала угрызений совести из‑ за нарушения правил, которые все больше казались ей бессмысленно несправедливыми.

Любопытные матроны бросали на нее косые взгляды, но прихорашивания стоили того: при виде нее у Кори отвисла челюсть. Девушка горделиво распрямила спину – ей передалось редкое ощущение силы, словно фейерверк взорвался в груди.

Кори подмигнул, и она подмигнула ему в ответ.

Это был их сигнал.

Улыбка озарила его лицо, словно луч солнца, пробившийся сквозь разошедшиеся облака. Он был самым красивым мальчиком в Ред‑ Крике, и все девчонки были без ума от него (кроме Агнес, конечно). Более того, отец Кори, могущественный Мэтью Джеймсон, объявил, что однажды он станет великим главой семьи и наследником земель. Кори был седьмым сыном Мэтью, но, как и Иосиф в Библии, он был самым любимым. И все это знали.

Глядя, как он уходит, Бет улыбнулась, как довольная кошка. Затем она заметила свою о‑ о‑ очень послушную старшую сестру, которая показывала юной миссис Херн (четырнадцатилетней молодой матери, которая явно собиралась разрыдаться), как пеленать ее ребенка.

Сердце Бет сжалось, как зернышко граната. По правде говоря, она была в восторге от того, что Агнес тайком сбежала вчера вечером, потому что бунт Агнес означал, что Бет была свободна рассказать ей все – о Кори и о своих собственных мятежных мыслях, – не боясь неодобрения. Она даже позволила себе надеяться, что они снова станут доверять друг другу все‑ все тайны. Этого Бет хотелось больше всего.

Но Агнес разрушила её мечты.

«Не твое дело, куда я иду», – сказала она.

Что ж. Ее сестра была не единственной, у кого был секрет, и Бет, страдая от отказа, намеревалась сегодня полностью посвятить себя ему.

В конце концов, почему всё удовольствие должно доставаться Агнес?

Кори ждал ее под можжевельником, на краю каньона.

Здесь земля уходила в пропасть цвета заката, образуя зияющий огромный разрыв. Когда его овевали ветры, казалось, будто сама земля ревёт

Большинство девушек боялись каньона, как и обитавших в нем рысей и койотов. Но для Бет это было самым захватывающим, самым романтическим местом, какое только она могла себе представить. Ей здесь нравилось.

Только иногда, как сейчас, вид его необъятности огорчал ее. Заставлял задуматься, как мала ее жизнь. Как душна.

Но Бет никогда надолго не впадала в меланхолию. Она глубоко вздохнула, вдыхая запах теплой земли, и когда Кори появился из‑ за дерева с широкой улыбкой, она прижалась к нему и крепко поцеловала.

– Ух ты, – сказал он, когда они оторвались друг от друга. – И что это было?

– Наверное, я соскучилась по тебе.

Кори нахмурился, затем яростно выругался себе под нос.

– В какую же чертову передрягу мы влипли!

Бет подняла бровь. Золотой мальчик из Ред‑ Крика любил сыпать проклятиями, когда они оставались наедине. Он узнал их по телевизору на ближайшей заправке, где хозяин разрешал ему смотреть передачи за четверть доллара. Он часто «одалживал» грузовик отца, чтобы добраться туда.

Бет почувствовала укол ревности, подумав о свободе, которой он наслаждался. Побеги Кори были тайными, но даже если бы его раскрыли… ну, кто бы не простил золотому мальчику нарушение нескольких правил?

Мальчики остаются мальчиками… особенно золотые.

И все же Бет часто казалось, что ее похоронили заживо.

– Значит, ты по мне не скучал?

Его глаза сверкнули так, что у нее ёкнуло сердце.

– Я всю неделю только о тебе и думал.

– Неужели это так плохо?

– То, что мы делаем, неправильно. – Она услышала в его голосе тоску. – Бет, я думаю, нам лучше прекратить встречаться.

Хотя внешне ее лицо оставалось невозмутимым, внутри Бет запаниковала.

Она знала Кори Джеймсона с детства. Он всегда принимал ее, со всеми ее недостатками.

Их поцелуи были прекрасны.

Иногда она прислонялась к можжевеловому дереву, позволяя себя целовать, а он шептал: «Я люблю тебя, Господи, помоги мне, но я люблю тебя». По ночам она записывала все это в свой дневник, который прятала под матрасом, воспроизводя каждый восхитительный момент перед тем, как заснуть.

– Ты же не серьёзно?

– Серьёзно. – Он провел рукой по выгоревшим волосам. – Я не могу продолжать делать то, что считаю грехом. Скоро у меня появятся обязанности.

Она откинула голову назад, чтобы посмотреть на него, чувствуя, как дневной свет красиво освещает ее лоб.

– Мы никому не причиняем вреда. В любом случае, если бы это не было немного греховно, это не было бы так весело, согласен?

Он засмеялся и стал прежним Кори.

– Бет, ты чертовски хороша, – сказал он, явно цитируя какой‑ то мирской фильм, который видел по телевизору на заправке. – Но самое главное – это загробная жизнь. Мы повеселились и должны начать серьезно относиться к вечной жизни. Пока не стало слишком поздно.

Она выскользнула из его объятий, раздраженная упоминанием о загробной жизни – той смутной концепции, вокруг которой была вынуждена вращаться ее жизнь.

– Если ты так считаешь, тогда зачем я тебе понадобилась?

Он поморщился.

– Нет ничего плохого в том, чтобы грешить, когда ты молод, если это ничего не значит. Но теперь всё по‑ другому. Мы никогда не должны были выбирать друг друга. Нам следовало бы дождаться решения Бога.

– Решения Бога относятся только к бракам, – сказала она беззаботно.

– Относитесь к другому полу, как к змеям, – парировал он. – И оставайтесь целомудренными.

– Это из‑ за твоего отца? Он тебе что‑ то сказал?

Парень нахмурился, пытаясь решить, как много рассказать. Теперь, когда она чувствовала, что вот‑ вот потеряет его, он выглядел еще красивее, чем прежде.

«Так что не вздумай его потерять», – приказала она себе.

– Ты знаешь, что я должен унаследовать поместье?

Она закатила глаза.

– Все об этом знают.

– Вчера, отец сказал, что Господь непременно благословит меня множеством жен – как только я стану достаточно взрослым для женитьбы. Можешь представить, насколько это большая ответственность? Я буду главой семьи, Бет. И не когда‑ то там, а очень скоро.

Вспышка боли, быстрой и острой. Девушки выходили замуж в четырнадцать лет, но мальчики, как главы семей, ждали до восемнадцати.

Кори уже было семнадцать.

– Ты этого хочешь? – спросила она. – Быть высокопоставленным главой семьи с десятками тупых, послушных жен?

– Я хочу быть праведным человеком.

Она топнула ногой – ничего не могла с собой поделать.

– Кори Джеймсон, ты просто зануда! Ты достаточно умен, чтобы быть, кем угодно, и делать, что угодно. Ты можешь уйти, если захочешь! Извне тоже есть жизнь.

Эти слова, как затаённые мечты, соскочили с её языка.

– Но тогда я буду проклят, – сказал он. – Между нашим поселением и геенной огненной, я предпочту первое.

Бет скрестила руки на груди и перевела взгляд на каньон.

Что с ней не так, если ей наплевать на то, что она будет проклята?

«Я просто хочу жить, – в отчаянии подумала она. – Целовать парней, увидеть новые места, завести настоящих друзей…»

Горячие слезы внезапно потекли по ее щекам.

В одно мгновение бедный, раздираемый противоречиями Кори заключил ее в объятия.

– Эй, Бет. Не плачь. Пожалуйста, не надо.

Она прижалась щекой к его ключице.

– Надеюсь, ты будешь счастлив со своей дюжиной жен, – с горечью сказала она. – Надеюсь, они будут ужасными клячами.

Он погладил ее по волосам.

– Давай не будем сейчас об этом думать. Пока я свободен, мы можем продолжать встречаться. Но знаешь, если кто‑ нибудь когда‑ нибудь узнает…

Бет подумала об Агнес – сестре, хранящей секреты, – и заплакала еще сильнее.

– Ты знала, что это не навсегда, когда мы только начали встречаться, – сказал он. – Так что же тебя на самом деле беспокоит?

– Агнес, – воскликнула она. – Она улизнула тайком!

Он нахмурился.

– А кто из девочек – Агнес?

– Ты на неё раньше не обращал внимание, потому что она неприметная, – сказала она обвиняющим тоном, отстраняясь. – Ты знаешь всех хорошеньких девушек по именам.

Он покраснел.

– Не всех.

Но Бет знала, что она права. Это было самое странное, потому что в её глазах Агнес обладала поразительной красотой. Было что‑ то в том, как она держалась. В наклоне ее головы. Черты ее лица были, бесспорно, грубыми и заострёнными, и все же иногда Бет ловила себя на том, что не может отвести от нее глаз.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒