Жизнь четвертая 4 страница

— Ну ладно, — незнакомец заметно сбавил обороты. — Я, с вашего позволения, на днях перезвоню.

Звонков из Москвы больше не было. Возможно, потому, что по моей просьбе главный редактор снял ее со спортивной полосы. Однако каким-то путем она все же попала в руки Лобановского. Когда мы встретились 7 ноября 2000 года в зале ожидания аэропорта «Борисполь», Лобановский сразу же сказал, что обязательно напечатает ее. Я не совсем понял, шутит он или говорит серьезно. Видать, статья задела его за живое. Иначе бы он отреагировал на нее спокойнее:

— Может быть, есть смысл Виталию Галинскому прослушать лекции в киевском инфизе по теории и практике футбола, — в голосе Лобановского отчетливо улавливались нотки иронии.

— С удовольствием, — я принял вызов. — но при условии, если эти лекции будете читать вы, Валерий Васильевич. С не меньшим удовольствием я заодно посетил бы ваши лекции по основам журналистского мастерства. Ведь вы нередко поучаете журналистов, как им следует писать о футболе...

— Только молодых, неоперившихся, ведь они порой сочиняют такое, что сам барон Мюнхгаузен позавидовал бы, — добродушно произнес Васильич. — Вот смотри, — без всякого нажима продолжал Мой маститый собеседник, — Виктор Александрович Маслов не очень-то баловал прессу откровениями. Самое сокровенное доверял только двум журналистам — москвичу Александру Виту, а в Киеве — твоему отцу, Леониду Галинскому. Ты задумывался, почему?

Слова Лобановского встряхнули воспоминания отрочества. В конце 1963 года к нам домой позвонили из Украинского совета «Динамо» и позвали к телефону отца — спортивного обозревателя газеты «Киевская заря». По окончании-; беседы отец стал поспешно одеваться, хотя за окном уже темнело.

— Куда ты так поздно? — спросил я его.

— Слышал слова из песни: «Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете... » Так вот, в киевском «Динамо» новый тренер — Виктор Маслов. Динамовское руководство доверяет мне первым представить его киевским читателям...

— Так все же почему Маслов доверял только двум журналистам? — Лобановский вернул меня в реальный мир. — Да потому, что они верно, без лишних дополнений доносили до читателей сказанное. Иными словами, не перевирали его, Маслова.

* * *

Вернувшись из дальних странствий и возглавив киевское «Динамо», Лобановский старался установить с журналистами стабильные, доверительные отношения. Он особо не приближал к себе никого из представителей «четвертой власти», предпочитая отвечать на их вопросы преимущественно на заранее запланированной пресс-конференции, либо же проводя своеобразный экспресс-обмен мнениями в международных аэропортах перед вылетом за рубеж и по возвращении в Киев «Динамо» или сборной Украины.

Для людей, никогда не гостивших за кулисами мира футбольной журналистики, особого различия между пресс-конференцией и личным интервью не существует. А зря. Ведь это абсолютно разные виды общения как по своей форме, так и по содержанию. Поясню подробнее. Во время проведения пресс-конференции лицо, отвечающее на вопросы представителей СМИ, находится как бы в роли пастора, управляющего своей паствой. Ему достаточно легко уклониться от каверзного вопроса, перевести беседу в иную плоскость и тональность. Время проведения пресс-конференции и само количество вопросов весьма ограничены. Да и интересующие представителей «второй древнейшей» темы часто разнятся между собой. Наряду с умными, тонкими вопросами порой можно услышать и откровенную чепуху. К примеру, одного журналиста интересует анализ прошедшего матча, концепция и стратегия команды в предстоящих баталиях. Другому достаточно выяснить весьма прозаические вещи: почему, скажем, игрок «имярек» неуверенно бьет левой ногой, или когда наконец-то команда начнет выступать в новом комплекте формы. Согласитесь, такой подход к футбольной проблематике разнится, как день и ночь.

Иное дело, когда разговор с тренером проходит с глазу на глаз. В данном случае, нити разговора удерживает в своих руках репортер. Он, а не его собеседник, управляет беседой. Если визави недостаточно четко сформулировал свою позицию, журналист задает уточняющий вопрос, дабы полностью пролить свет на тот или иной фрагмент темы. Тренеры не любят острых вопросов. А впрочем, скажите, кому они по душе? За последние пять с половиной лет работы в «Динамо» Лобановский не более нескольких раз соглашался на личную встречу с журналистами. Одним из тех, Кому повезло в общении с мэтром, был футбольный обозреватель еженедельника «2000» Игорь Линник:

«Еще совсем мальчишкой, слушая Лобановского с экрана телевизора, читая его интервью, я буквально завораживался той силой, уверенностью, исходящей от него. Почти всегда то, о чем он говорил, подтверждалось: его команды добивалось результатов, да и футбол приходил к тому пункту, о котором со страниц газет и телеэкранов рассказывал ВВ.

Он был моим кумиром, спустя годы стал наставником. Как по мне, более высокой формы взаимоотношений между людьми, чем учитель — ученик, не существует.

Познакомиться с Лобановским мне вряд ли удалось бы без помощи его друзей-соратников Александра Горбунова и Михаила Ошемкова. ВВ был достаточно закрытым человеком. Мне кажется, он постоянно был сосредоточен на деле, очень ценил время и не хотел растрачивать его на окружающих, выставляя перед ними свой внутренний барьер. Кто сталкивался с ним, понимает, о чем речь. Поэтому для начала в круг Лобановского необходимо было прорваться. И в том смысле, чтобы поговорить с ним, и в том, чтобы достучаться до истинного ВВ.

Каким я увидел его? Наверное, многоликим. Деланно безразличным и притворяющимся, ревнивым и удивленным. Но всегда очень мудрым человеком, прорицателем, не ведавшим ошибок. С таким количеством переменных, какие возникали на его профессиональном пути, мог справиться лишь разум, должным образом подготовленный — математически, педагогически, профессионально. Основой всего этого являлась ежеминутная внутренняя духовная работа. ВВ, как мне казалось, проделывал ее автоматически. Он был так устроен. Практически каждый человек, находившийся рядом с ним, попадал в зону его «рентгеновских лучей». Он порой провоцировал собеседника, умышленно высказывал заведомо «непричесанные» фразы и наблюдал за тем, как оппонент реагирует на них, насколько сильна в нем тяга и способность к абстрактному мышлению. Иногда ему приятно было чувствовать себя этаким вещателем истин, пророком. Он умел облекать слова в изысканные формы, словно они исходили не от него, а являлись аксиомами то ли философии, то ли человеческой природы, то ли футбола.

Именно поэтому с ним было непросто полемизировать. Лобановский излучал такой мощный пучок уверенности в своей правоте, что противоположная точка зрения почти всегда сгорала в его пламени, если только не подтверждалась неопровержимой аргументацией. При этом Валерий Васильевич оставлял за собой право подвести итог спора. Уверен: это все он делал умышленно, пытаясь манипулировать собеседником и как бы сканируя его на основательность.

Признаюсь, однажды я не выдержал такого экзамена и высказал свое категорическое несогласие с позицией Лобановского. Тогда от назвал меня безнадежным homo soveticus в непозволительно резкой форме. Каково же было мое удивление, когда спокойно дослушав гневную тираду, он улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил беседу. С одной лишь разницей — с тех пор уже ВВ и сам был куда откровеннее и конкретнее в оценке тех или иных событий.

Таким он для меня и останется — большим, незыблемым, словно глыба, умевшим заглянуть в отдаленные уголки человеческой души. Он был не просто футбольным тренером, но еще и человеком, к которому можно было прийти за знаниями или, как я, не ведая того, — на исповедь».

* * *

Если перефразировать известную фразу Марка Твена: «Слухи о моей смерти несколько преувеличены», напечатанную на следующий день после ошибочного сообщения о его кончине в одной из американских газет, то можно смело утверждать: на протяжении всей своей жизни, вопреки устоявшемуся мнению о том, что мэтр никогда нее дружил с журналистами, Лобановский поддерживал самые тесные, можно даже сказать, дружеские отношения с тремя мастерами пера — москвичами Валерием Березовским и Александром Горбуновым, а также с главным редактором немецкого журнала «Киккер» Карлом-Хайнцем Хайманном.

Как уже было упомянуто, добиться согласия Лобановского на личное интервью для многих журналистов становилось похожим на поиск иголки в стогу сена. Для корреспондента «Советского спорта» Валерия Березовского и заместителя заведующего спортивной редакцией ТАСС Александра Горбунова был создан, как говорят политики, режим наибольшего благоприятствования. Они, по моему глубокому убеждению/ принадлежат к элите футбольной журналистики. Каждый — истинный профессионал пера, чувствующий тему и умеющий лаконично, по-репортерски емко раскрыть ее. К сожалению, о Валерии Березовском — корреспонденте отдела футбола «Советского спорта» — приходится говорить в прошедшем времени. Он рано ушел из жизни. По словам Лобановского, ему очень не хватало этого блистательного логика и аналитика. Березовский был первым маститым московским журналистом, поддержавшим идеи Лобановского на страницах самого массового в СССР спортивного издания. Недолюбливавшие в своей массе киевское «Динамо» московские репортеры окрестили Березовского «хохлом». Тут в самую пору сказать: когда нет веских аргументов, злопыхатели вешают на человека ярлыки.

С Александром Горбуновым Лобановский познакомился, если не ошибаюсь, после финального матча Кубка СССР «Динамо» — «Заря» (Ворошиловград), проходившего в «Лужниках» во всесоюзный День физкультурника в августе 1974 года. «Заря» после выигрыша чемпионата СССР в 1972 году все еще была крепка и монолитна. Победа была добыта динамовцами лишь в дополнительное время благодаря точным ударам Мунтяна, Блохина и Онищенко. В основное ворошиловградцы цепко держали оборону, периодически выпуская жало контратаки. Судьба матча могла решиться на последней, 90-й минуте: юркий хавбек «Зари» Виктор Кузнецов убежал из центрального круга от стопперов «Динамо». Последнее препятствие — Евгений Рудаков. Кузнецов, обладавший хорошо поставленным Ударом, решил использовать на сей раз не силу, а точность: «щечкой» он отправил мяч в левый от Рудакова угол. «Лужники» — стадион-стотысячник — замер, ожидая развязки. А мяч чиркал о стойку и... выкатился за пределы поля. В этот день футбольная фортуна, пощекотав нервы игроков и наставников киевлян, в итоге проявила к ним свою благосклонность.

Горбунов попал под профессиональные и человеческие чары Лобановского уже во время их первой встречи. Впоследствии Александр Аркадьевич, с младых ногтей болевший за украинский клуб, признавался мне, что Васильич пленил его «сразу и навсегда». У динамовского наставника и журналиста-тассовца сложились устойчивые профессионально-дружеские отношения. После кончины Березовского роль полпреда киевского «Динамо» в «белокаменной» взял на себя Горбунов. Пожалуй, именно к нему Лобановский питал особую симпатию: в соавторстве с московским журналистом была написана книга «Бесконечный матч». В ней Лобановский объяснял основные принципы современного футбола, словно библейский пророк, предсказывал пути его развития, анализировал выступления сборной СССР на чемпионатах мира и Европы, открывал некоторые тренерские секреты. Думается, этот труд наиболее интересен из всего того, что приходилось читать об игре в кожаный мяч «по системе Лобановского». Впрочем, предоставим слово самому Александру Горбунову:

Знакомство было будничным. На профессиональной основе. В начале 75-го года, когда сборная СССР куда-то в начале года собиралась ехать и перед поездкой тренировалась в московском манеже «Сокольники».

Я служил тогда в спортредакции ТАСС, нужна была информация о команде, Валерий Березовский, блестящий журналист, давно Лобановского знавший, протежировал экспресс-интервью, состоявшееся в автобусе на пути из манежа мимо станции метро «Сокольники», возле которой я и вышел и отправился в редакцию.

Дело для Лобановского — все. Он мог стать таким же великим в любой, по-моему, профессии. Никто, разумеется, не предполагал, что из пытливого мальчугана, увлекшегося в послевоенном детстве игрой, больше похожей на забаву, нежели на серьезное занятие, получится классный футболист и выдающийся тренер современности. Валерий очень хорошо учился в школе, много читал, но все свободное время проводил на футбольной площадке. Обувь на нем горела, мячи он разбивал в клочья, доски на заборе, превращавшемся в импровизированные «ворота», после его ударов отлетали. Старший брат Валерия Лобановского, Евгений, оторванные доски прибивал, а мама, Александра Максимовна, занимавшаяся семьей домохозяйка, грозила, что футбольный мяч порежет на мелкие кусочки, а превращенные в бутсы ботинки сожжет в печке. Ясно, что угрозы так угрозами и остались: в семье Лобановских видели, что футбол стал неотъемлемой составной частью жизни Валерия и способствовал его гармоничному развитию. Отец, Василий Михайлович, работавший на мель-заводе, и Евгений, прошедший затем путь от инженера-теплоэнергетика до директора института, занятия Валерия футболом поощряли и на матчах с его участием бывали.

Школу Валерий Лобановский окончил с серебряной медалью, а затем столь же успешно — политехнический институт. Вузы такого профиля для футболистов были редкостью во все времена. Однажды в Советском Союзе в период очередной околофутбольной «реформы», граничившей, что неудивительно, с глупостью, спортивные власти страны приняли решение, запрещавшее работать с командами высшей и первой лиг чемпионата СССР тренерам, у которых не было физкультурного образования. Единственным специалистом, не имевшим такого образования, оказался ставший к тому времени тренером «номер один» в советском футболе Валерий Лобановский.

О решении тут же «забыли».

Лобановский привлекал на трибуны зрителей дриблингом, умением запутать соперника, проходами по левому флангу и угловыми. Корнеры в исполнении киевлянина приводили в восторг публику в Москве, Тбилиси, Ленинграде, Донецке и Ереване.

И конечно же, в Киеве. Трибуны поначалу замирали, а потом ревели, когда Лобановский подходил с мячом к угловому флажку, устанавливал мяч на «точку», разбегался с математически выверенного им расстояния и так посылал мяч с угла поля, что он либо внезапно «нырял» в ближний угол ворот, либо летел в дальний. Часто из скопления игроков в штрафной площадке вылетал прыгучий Олег Базилевич и забивал с передач Лобановского красивые голы.

«Фирменными» угловые Валерия Лобановского, сыгравшие свою роль на пути киевского «Динамо» к первому чемпионству немосковского клуба в 1961 году, стали не сразу. Сначала были выполненные 22-летним студентом политеха на бумаге расчеты. Затем — сотни поданных в день угловых: в жару, грязь, на киевской тренировочной базе, в других городах. К корнерам, как, впрочем, абсолютно ко всему, что он в жизни делал, Лобановский относился исключительно основательно, тщательно рассчитывая каждый шаг.

Лобановскому, мне кажется, повезло на тренеров, которые работали с ним как с игроком, — это были Вячеслав Соловьев и Виктор Маслов в киевском «Динамо», Олег Ошенков в донецком «Шахтере». В середине 60-х чемпионский успех Соловьева, включившего Валерия Лобановского в основной состав, развил выдающийся советский тренер Виктор Маслов, тренер, как говорил Лобановский, от Бога. «Его чутье на футбольные новшества, — считал Лобановский, — было поразительным. Он предвосхищал многие тактические находки, а также новинки в тренировочном процессе, которые мы потом с восторгом перенимали из-за рубежа, забывая, что они появлялись и у нас, но не были поняты и должным образом оценены. Так случилось, к примеру, с тактическим построением в четыре полузащитника. Маслов в киевском «Динамо» апробировал эту систему еще до того, как она «прозвучала» на чемпионате мира 1966 года в исполнении англичан».

Лобановский дискутировал с Масловым, пытавшимся определить футболисту иные, нежели те, которые он выполнял, функции на поле. Киевский форвард, без которого, казалось, игру «Динамо» представить было невозможно, был убежден в своей правоте, но с годами понял, что слово тренера обсуждению не подлежит.

«Принципам не изменяют, принципы совершенствуют», — говорил Валерий Лобановский, который несколько десятилетий входил в число лучших тренеров мира. Футбольная Италия звала его «полковником», Германия — «генералом». Военная терминология, на мой взгляд, лишь подчеркивает уважение к командам, которые под водительством Лобановского сражались в крупнейших континентальных турнирах. За его работой тщательно следили коллеги. Многие итальянские тренеры вполне могут сказать, что они выросли из «шинели Лобановского». Поздней осенью 1997 года большая группа российских тренеров побывала с ознакомительными целями в ряде клубов Италии. В Милане, Риме и Турине они наблюдали за работой «Милана», «Ромы», «Ювентуса», задавали вопросы. Возглавляюший «Ювентус» Марчелло Липпи заметил тогда: «Ваш интерес к направлению в нашей тренировочной работе понятен, но в свое время мы многому научились там, откуда вы приехали, обратив серьезное внимание на то, что делал в киевском «Динамо» и в сборной СССР Валерий Лобановский».

«Семь раз отмерь, один — отрежь» эта пословица с юношеских лет трансформировалась у Лобановского в простейшую формулу, которой он всегда следовал. «Надо думать». Его решения всегда выглядели на удивление точными. Они пропитаны логикой, и неизвестно, что за ними: многочасовые размышления или моментальное озарение. Одно, правда, часто тесно связано с другим. Всего, что связано с «авось», мышление Лобановского, ежедневно переосмысливающего «информационные монбланы» — прессу, беседы, телевидение, визуальные наблюдения, — не допускало.

С «дорогами», если вспомнить гоголевское определение российских бед, Валерий Лобановский не боролся, а вот с «дураками» биться довелось много. Тренер-академик, «дуайен» европейского клубного тренерского цеха, он не изменял выбранным принципам, совершенствуя их в условиях приобретаемого бесценного опыта. В Советском Союзе Лобановского фактически объявляли «еретиком», пытаясь заставить тренировать возглавляемые им команды так, «как все», и требовали от него, чтобы они играли, «как все». От выбранного направления, базирующегося на серьезной научной основе, Валерий Лобановский, несмотря на перераставшие зачастую в настоящую травлю гонения в советской прессе и со стороны некоторых ныне совершенно безвестных бывших спортивных и партийных руководителей, не отступил ни на йоту. Его увольняли из сборной СССР с формулировкой «никогда впредь не привлекать Лобановского В. В. к работе со сборными командами страны», включая юношеские, но потом вновь обращались к его кандидатуре, потому что понимали: только с Лобановским можно добиться хороших результатов.

Помудрев с возрастом, Лобановский, бесспорно, вошел в немногочисленную группу тех тренеров в Европе и мире, кто определяет процесс развития современного футбола, если говорить о методах ведения тренировочной работы и игры. Его вклад в развитие мирового футбола бесценен. «Тренер должен учиться всю жизнь, — говорил Лобановский. — Если зачерствел, перестал учиться, — значит, перестал быть тренером. Время не обмануть. Акценты расставляет оно. И учит — тоже».

* * *

В середине 70-х годов «Советский спорт» писал об одном немецком журналисте дословно следующее: «От этого человека зависит футбольное мнение Европы». Звали «этого человека» Карл-Хайнц Хайманн. Он родился в канун Рождества 1924 года в тихом городке Нюрнберг, получившем в 1945 году всемирную известность благодаря суду над нацистами. Как и многие дети в округе, Карл сызмальства принимал участие в дворовых футбольных баталиях. Со своим увлечением не расставался и в отрочестве: выступал в юношеских аматорских командах, мечтал о профессиональной карьере футболиста. Помешала война. Осенью 1943 года, когда судьба фашистского вторжения в СССР была предрешена, 18-летний юноша был мобилизован вермахтом. В 44-м получил звание лейтенанта и был отправлен на восточный фронт. Воевать против Красной армии Карлу не пришлось. Через месяц после получения лейтенантских погон его часть была захвачена в плен. В лагере для военнопленных ему, понятное дало, жилось несладко. Тяжелый ежедневный труд на строительных работах в Ярославле и Туле подрывал силы. Единственным светлым пятном в жизни под ежедневным конвоем был узаконенный еженедельный поход на стадион. По воскресеньям там проходили матчи любительских команд. Об увлечении пленника игрой в кожаный мяч в лагере знали. Хайманну повезло. Один из его начальников по имени Николай был страстным любителем футбола. Советский офицер относился к поверженному «завоевателю» более чем гуманно: давал мелкие поблажки; в быту, подкармливал, расспрашивал о его довоенной жизни в Германии. Когда в воскресный день бывший офицер вермахта занимал место на скрипучей трибуне, конвоиры подшучивали над ним: «Глядите, «фриц» пришел, можно начинать футбол».

Из плена Хайманн вернулся домой в 1949 году. Германия еще лежала в руинах, но немецкий футбол начал свое возрождение значительно раньше, чем экономика страны. Возобновился всегерманский чемпионат, а точнее — первенство ФРГ. В 1954 году немцы завоевали звание чемпионов мира, переиграв в финале «непобедимых» венгров во главе с Пушкашем, Кошичем, Хидегкути. К тридцати годам, после нескольких лет сотрудничества с «Киккером», Хайманн стал работать в качестве штатного обозревателя, освещавшего футбольные события в Германии и за ее пределами. Талантливый репортер рос по службе, словно на дрожжах: в 40 лет он вошел в кабинет шеф-редактора «Киккера» и занимал его более четверти века. При Хайманне «Киккер» получил мировое признание. Его подписчиками стали не только простые немецкие болельщики, но и крупные бизнесмены и политики в Европе и США. Одним из почитателей «Киккера» по сей день остается экс-госсекретарь США Генри Киссинджер, родившийся в Австрии. Второй человек в политический иерархии самой могущественной в мире страны требовал от своих помощников, чтобы свежий номер журнала, редактируемого Хайманном, лежал утром у него на столе.

Для подчиненных Киссинджера это было одним из самых трудных заданий. Ведь утром госсекретарь мог иметь беседу с президентом США, Днем — общаться с премьер-министром Великобритании, а вечером — обсуждать геополитические проблемы в Кремле.

Мое знакомство с Хайманном состоялось весной 1976 года. Главный редактор «Спортивноï газети» Всеволод Дмитрук в срочном порядке пригласил меня к себе в кабинет, что не сулило ничего хорошего. Я ожидал очередной взбучки от шефа, но, на удивление, Дмитрук встретил улыбкой.

— В Киев приехал шеф-редактор немецкого «Киккера» с пятью победителями какого-то конкурса. Ты будешь сопровождать их все пять дней, которые немцы будут находиться в городе. Своди их в Лавру, на Андреевский спуск, посетите ближайший футбольный матч с участием «Динамо». Одним словом, нужно оказать гостеприимство.

Выдержав паузу в несколько секунд, «главным пристально посмотрел мне в глаза и, указав пальцем куда-то в потолок, добавил:

— Там все знают. Так что не беспокойся...

Немцев я встретил в киевском аэропорту «Борисполь». На фоне серой, безликой толпы появление шестерых иностранцев, аккуратно подстриженных и пахнувших приятно щекотавшей нос парфюмерией, не осталось мной незамеченным.

— Хайманн, — представился мужчина средних; лет с открытым, лучистым взглядом. И, не дав мне опомниться, продолжил по-русски. — Ну вот, скажите, пожалуйста, что случилось с Олегом Долматовым? Почему он так долго не играет? Я слышал, он болен фурункулезом. Это в самом деле так?

Сказать, по правде, я не следил за «сводками» о состоянии здоровья Долматова, футболиста, постоянно кочевавшего по маршруту Москва — Алма-Ата — Москва, но был шокирован журналистской компетентностью моего нового знакомого. Чем больше я проводил времени с шеф-редактором «Киккера», тем больше меня восхищал его репортерский профессионализм. В футболе он знал все и всех: дружил с капитаном чемпионов мира 1954 года Фрицем Вальтером, тренером Гельмутом Шеном. Льва Ивановича Яшина называл просто Левой, Никиту Павловича Симоняна — Никитой, телекомментатора Николая Николаевича Озерова — Колей, «кайзера» Беккенбауэра — Францем. Просто в голове не укладывалось: неужто с мировыми звездами можно общаться так запросто. Но вскоре понял: Карл-Хайнц Хайманн — сам звезда футбольной журналистики. И отнюдь не случайно он стал третьим по счету немцем, получившим из рук тогдашнего президента ФИФА Жоао Авеланжа «Рубиновый орден», которым всемирная футбольная организация оценила личные заслуги журналиста в развитии и популяризации игры в кожаный мяч на нашей планете. Показательно: столь высокую награду шеф-редактор «Киккера» получил раньше чемпиона мира 1974 года, двукратного обладателя «Золотого мяча» и лучшего футболиста Европы — самого Франца Беккенбауэра.

Хайманна можно было слушать часами, сутками, неделями. Прекрасный рассказчик, он был посвящен в святая святых — закулисную жизнь национальной команды и отдельных клубов. Приведу лишь один пример из воспоминаний Карла. В 1970 году сборная ФРГ выступала в финальной части чемпионата мира в Мексике. Среди главных звезд — защитник Шнеллингер, выступавший в то время за итальянский «Милан». Во время обеда в первый же день по прибытии в страну ацтеков, Шнеллингер в присутствии своих партнеров попросил официанта принести ему фужер красного вина. Этот несанкционированный заказ не остался незамеченным и тренером команды ФРГ Гельмутом Шеном. По окончании трапезы он влетел в гостиничный номер к Хайманну.

— Послушай, Карл, из этой ситуации нужно найти выход. Я не могу разрешить Шнеллингеру пить вино, как он привык это делать в Италии. Там это норма. Но если будет пить Шнеллингер — захотят и другие. А я не могу запретить Шнеллингеру делать то, к чему он привык.

— Чем я могу помочь? — поинтересовался Хайманн.

— Если не возражаешь, Карл, этот бокал вина он будет выпивать у тебя в номере за несколько минут до начала обеда.

С Лобановским Хайманн познакомился поздней осенью 1973 года, в канун первого матча 1/8 финала Кубка УЕФА в Киеве между «Динамо» и «Штутгартом». В этом поединке 34-летний тренер дебютировал в качестве наставника лучшего клуба Украины. Пытаясь побольше узнать о сопернике, Лобановский приехал на предматчевую тренировку гостей. Там к нему и обратился шеф-редактор «Киккера» с просьбой подробнее рассказать о себе и о «Динамо». Профессиональный авторитет и тактичность незнакомца возымели действие: Лобановский согласился с ним побеседовать и даже пригласил гостя в святая святых — на загородную базу в Конче-Заспе.

В следующий раз увиделись в Германии, где динамовцы после домашней победы — 2: 0, проиграли баварцам — 0: 3. Хайманн напечатал пространное интервью с молодым украинским специалистом у себя в «Киккере». В нем Лобановского называл тренером-новатором, характеризовал как интеллигентного и образованного человека, имеющего свое собственное трактование глубинных процессов, происходящих в мировом футболе 70-х годов.

Затем осенью 1974 года состоялась новая встреча во Франкфурте-на-Майне и в Киеве. За минувший год игра «Динамо» стала зрелой и сбалансированной. Осенью 74-го, после окончания чемпионата мира в Германии, стартовали клубные европейские турниры. Как финалисты Кубка СССР, киевляне, обидно упустившие в «Лужниках» победу на последних секундах в игре с ереванским «Араратом», заявились на участие в розыгрыше Кубка кубков. Там, в 1/4 финала, после двух побед с одинаковым счетом — 1: 0 над болгарским ЦСКА «Семптеврийско знамя», динамовцев ожидал более грозный экзаменатор — франкфуртский «Айнтрахт».

На тот момент это был второй по силе после мюнхенской «Баварии» клуб бундестаги. В его составе значились два чемпиона мира — Юрген Грабовски и Бернд Хельценбайн. Большинство их партнеров претендовали на место в национальной команде ФРГ. Перед поединками с киевлянами подопечные тренера Дитера Вайзе без особых осложнений прошли французский «Монако» — 3: 0 и 2: 2.

После победы в первом матче во Франкфурте — 3: 2, киевляне уверенно довели дело до успешного завершения на Республиканском стадионе. Хайманн опубликовал отчет о двухраундовой встрече «Динамо» — «Айнтрахт» под названием: «Динамо» Лобановского — поход за европейским трофеем». В публикации, красочно оформленной фотоснимками, рассказывалось о восхождении на футбольный олимп украинского клуба с берегов Днепра. Европа знакомилась с командой-«звездой» под управлением Валерия Лобановского. Впрочем, к тому времени бело-голубые уже имели репутацию несговорчивого соперника: осенью 1967 года украинцы низвергни с клубного пьедестала континента грозный «Селтик» из Шотландии. Но Лобановского-игрока в Киеве тогда уже не было...

Дружеские отношения между украинцем и Немцем окончательно сформировались после того, Как «Динамо» с середины 70-х начало ежегодно выезжать на зимний предсезонный сбор в Руйт. Хайманн неизменно навещал своего друга. Они могли часами обсуждать положение дел в советском и немецком футболе, обменивались мнениями по поводу игрового стиля того или иного тренера, детально разбирали перипетии чемпионатов мира и Европы, особенности тактических построений лучших команд.

Лобановскому импонировала добротная постановка дела в немецком футбольном хозяйстве. Мощные в финансовом отношении германские клубы никак не зависели от сиюминутных прихотей футбольных чиновников. Они вели самостоятельную жизнь без окриков из кабинетов функционеров Немецкого футбольного союза. «Бавария», «Айнтрахт» или «Гамбург» в кошмарных снах не видели того, с чем ежедневно приходилось сталкиваться наставникам советских команд: обязательная политучеба и выпуск стенгазеты, спонтанно определенное кабинетными стратегами, явно завышенное количество тренировочных часов и прочая ерунда, необходимая футбольным чиновникам для оправдания собственной значимости.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒