Остров Эллис 3 страница

— Технологическая деятельность пришельцев, живая картинка из космоса. Говорят, это самый популярный интернетовский сайт. У многих стены в спальнях оклеены фотообоями с этой картинкой. Похоже, она производит на них приятное впечатление.

— Наверняка, — согласилась Ксения, пренебрежительно фыркнув.

— А знаете кто извлекает наибольшую пользу из этой картинки? Астрологи. Теперь можно узнать свою судьбу по огонькам космических заводов гайджин. Я хочу сказать… Простите ради Бога. Но это говорит само за себя.

Дороти добродушно усмехнулась.

Они двинулись дальше и вскоре подъехали к самой стартовой площадке. Именно здесь находился подлинный центр всеобщего внимания — первый межпланетный корабль корпорации Бутстрап, который был предметом гордости и восхищения Фрэнка Полиса.

Ксения сумела рассмотреть очертания ржаво-кричневого внешнего резервуара и тонкие колонны твердотопливных ускорителей. На самом верху конструкции находился сверкавший на солнце трубчатый колпак. Где-то внутри этого обтекателя покоился Джордано Бруно — сложный автоматический корабль, который в один прекрасный день должен был отправиться в путешествие к астероидам, и найти затаившихся там гайджин. Это произойдет, если Фрэнк сумеет довести до конца программу испытаний, и если Ксения сумеет преодолеть лабиринт юридических препятствий, которые все еще мешали осуществлению проекта.

Пока Ксения изучала корабль, Дороти изучала Ксению.

— Фрэнк Полис весьма полагается на вас, не так ли? — спросила Дороти. — Я знаю, что официально вы являетесь главой юридического отдела Бутстрап…

— Мое имя стоит на первом месте в его списке. Он полагается на меня, поскольку хочет довести дело до конца.

— И вы довольны своей ролью?

— Видите ли, у нас с ним одни цели.

— Гм… Ваш корабль чем-то напоминает старый шаттл.

— Так оно и есть, — согласилась Ксения и пустилась в уже привычные объяснения. — Этот корабль мы здесь называем нашим Большим Дурацким Ускорителем. Главным образом, он состоит из узлов, применявшихся на устаревшей космической системе «Шаттл. » В конструкции стандартного шаттла сразу же обращает на себя внимание одно преимущество. Этим преимуществом является поточный импульс. У нашего корабля система дюз, намного прочнее…

— Ксения, из меня такой же инженер как и из вас, — с легкой иронией заметила Дороти.

— Извините. Трудно вносить изменения в уже привычный сценарий… В общем, это ракета-носитель, для запуска кораблей к планетам. Или астероидам.

— В общем, вы построили ракетный корабль для Америки, — с улыбкой констатировала Дороти.

— Я нахожу весьма постыдным тот факт, что потенциал Америки, впервые высадившей человека на другую планету, настолько ослаб, что она уже не способна осуществить запуск мощной ракеты-носителя.

— Но китайцы уже на орбите Земли, а японцы на Луне. Ходят слухи, что китайцы готовятся запустить к астероидам собственный корабль.

Ксения искоса посмотрела на бесцветное, пыльное небо.

— Дороти, прошло пять лет с тех пор как гайджин появились в Солнечной системе. Но это нельзя назвать контактом. Пока еще нельзя. Как вы сами сказали, они не ответили ни на один из наших сигналов. Они только строят, строят, строят. Быть может, если нам удастся отправить туда зонд, мы сможем установить настоящий контакт. Контакт о котором мы всегда мечтали.

— И вы считаете, что Америка должна быть первой?

— Если не мы, то кто? Китайцы?

Раздался вой сирены — должно быть начались испытания силовой установки. Почти незаметно включился автоматический привод автомобиля и машина вывезла их за пределы опасной зоны.

— Раньше мы считали, что вероятность существования жизни крайне невелика, и даже, что жизнь на Земле является уникальным явлением, — говорил Мейленфант. — Однажды, астроном по имени Фред Хойл, заметил, что идея перемешивания органических молекул в первобытном бульоне и чисто случайного возникновения молекулы ДНК, сродни предположению, что пронесшийся над авиазаводом смерч, может собрать из разбросанных комплектующих деталей авиалайнер Боинг-747.

Смех.

— Но теперь мы считаем эти представления ложными. Теперь мы считем, что те сложные процессы, которые предопределяют возникновение жизни и лежат в ее основе, каким-то образом прочно связаны с законами физики. Жизнь является их конечным результатом.

— Представьте себе, что вы решили вскипятить миску воды. Когда начинается конвекция жидкости, вы видите правильный рисунок, ячейки, похожие на пчелиные соты. Это наблюдается как раз перед тем, как начинается процесс кипения и движение молекул становится хаотическим. Все что есть в миске, это миллиарды молекул воды. Никто не может объяснить почему молекулы образуют столь поразительный рисунок. И тем не менее, они его образуют.

— Это пример того, как упорядоченность и многосложность могут возникнуть из единообразного, лишенного характерных черт первоначального состояния. Возможно и жизнь является лишь конечным продуктом целой серии подобных этапов самоорганизации…

Мейленфант читал лекцию в просторной, оборудованной кондиционером аудитории, которая была предназначена для открытых заседаний. Помимо основных инженерных работ, Фрэнк согласился вложить солидные деньги лишь в это помещение. Ксения и Дороти немного опоздали. К удивлению Ксении зал был заполнен почти до отказа. Поэтому им пришлось пробираться к двум еще свободным креслам в заднем ряду. Сцена была пуста, если не считать кафедры и трехметрового пластикового макета Большого Дурацкого Ускорителя. Ну и конечно, самого Мейленфанта.

На Ксению Мейленфант производил впечатление подвижного, но высохшего старикана, которому уже давно за шестьдесят. Его отполированная лысина сверкала в лучах света, исходившего из вмонтированных в потолок осветительных приборов. Зрелище было малопривлекательное. Даже когда Мейленфант говорил, его присутствие здесь казалось совершенно неуместным. Порой он удивленно разглядывал своих слушателей, словно не понимая, что он здесь делает.

Но аудитория, которая в основном состояла из молодых инженеров, похоже была совершенно очарована. В переднем ряду Ксения заметила массивную фигуру Фрэнка. Сидя прямо напротив Мейленфанта, он как и все остальные, с восхищенным видом слушал отставного астронавта. Ей показалось, что старый космический волк все же обладает какой-то особой притягательной силой. Во всем, что происходило в зале было нечто первобытное, нечто похожее на желание приблизиться к мудрецу, который был причастен к самому поразительному открытию. Как будто приблизившись к нему, можно было вобрать в себя хотя бы немного излучаемого им волшебного света.

Между тем, Мейленфант продолжал свое выступление. — Еще до появления гайджин, мы подошли к пониманию того, что жизнь должна быть распространенным явлением. Мы считаем, что законы природы повсюду одинаковы, а значит и процессы, которые мы наблюдаем здесь, идут повсюду. Придерживаясь принципов, выдвинутых еще Коперником, мы не считаем свое место в пространстве и времени уникальным. И утверждаем, что если жизнь существует здесь, на Земле, то в той или иной форме, она должна быть повсюду.

— Поэтому не столь удивительно то, что живые существа (если конечно это живые существа) с других звезд прибыли в район пояса астероидов. Удивительно то, что они только сейчас начинают сюда прибывать. Если они существуют, то почему их здесь раньше не было?

— Правильный научный подход предполагает, что столкнувшись с неизвестным, вы попытаетесь найти условия равновесия, стабильного сосотояния системы, а не состояния ее изменчивости. Потому что изменчивость необычна и всякий раз уникальна.

— Теперь вы может быть поймете в чем заключается проблема. Изучая гайджин, мы скорее всего столкнемся с проблемой прибытия. Обнаружив прибытие в Солнечную систему самых первых инопланетных колонистов, мы сразу же переходим из состояния равновесия в состояние переходного периода, которое по сути своей, возможно является наиболее значимым из всех состояний изменчивости. Скорее всего, именно так и случится.

— Что нужно сделать, чтобы изменить ход событий? Этот вопрос оставляли без внимания все те ужасные научно-фантастические фильмы о вторжении пришельцев, фильмы на которых я вырос.

Смех в зале. Некоторое недоумение со стороны самых молодых сотрудников. — А что такое «фильм? » И почему эти пучеглазые ребята должны прибыть именно сейчас, когда у нас есть танки и атомное оружие, с помощью которого мы можем с ними сражаться?

Мейленфант обвел взглядом аудиторию. В его глубоко запавших глазах читалась усталость. — Я рассказываю вам все это потому что вы именно те люди, которые приняли вызов, тогда как правительство и все прочие, позорно отказались слетать туда и выяснить что собственно происходит. Судя по всему, существует ряд загадок, связанных с гайджин. Некоторые из них возможно будут разгаданы, как только мы сумеем как следует рассмотреть чужаков. Но есть и другие, более глубокие вопросы, ответы на которые лежат в глубоком понимании природы Вселенной и нашего в ней места. Но именно сейчас вы и только вы делаете все, что может помочь нам найти ответы на эти вопросы.

— Вы можете рассчитывать на мою поддержку. Делайте свою работу как следует. Успеха вам. Спасибо.

Послышались аплодисменты. Поначалу довольно робкие.

Безукоризненное выступление, подумала Ксения. Она представила себе как тридцать лет тому назад этот же человек проводил такие же вселяющие бодрость духа беседы на предприятиях выпускавших элементы конструкции шаттла. Потрудитесь на славу!

Но к удивлению Ксении, аплодисменты не утихали и даже переросли в оглушительные рукоплескания. Но более всего ее поразило то, что она сама к ним присоединилась.

С немалым трудом удалось Ксении и Дороти подобраться к Фрэнку Полису и Мейленфанту — настолько плотно окружила астронавта толпа энергичных, молодых инженеров.

— Было бы не совсем правильно утверждать, что вы, Ксения, следуете примеру всех тех, кто воздает почести этому герою, верно?

— Неужто вы считаете меня настолько бесстыдной?

— Нет.

На лице Ксении появилось недовольное выражение. — Но это… это меня удручает. Мы живем в эпоху первого контакта. Независимо от будущих последствий, это уникальная эпоха в истории человечества. Бутстрап по крайней мере пытается сделать ответный шаг. Но если не принимать в расчет то, что здесь происходит, то, что все мы здесь делаем, то я не вижу ничего, кроме абсурда. Абсурда и поиска выгодной для себя позиции. Различные организации пытаются использовать это открытие в собственных целях.

— Как например Церковь?

— Ну да, а разве это не так?

— Видите ли, Ксения, всем нам приходится действовать в собственных целях. Во всяком случае, участие Церкви в этом вашем проекте является материальным свидетельством того, что мы пытаемся найти выход из кризиса веры, который был вызван открытием гайджин.

— О каком кризисе вы говорите?

— Еще в девяностые годы прошлого столетия Ватикан впервые стал переоценивать свое отношение к включению гипотезы существования внеземной жизни в христианскую доктрину. Но дебаты на эту тему продолжались гораздо дольше. Нам пришлось поверить в существование иного разума за пределами Земли еще задолго до того, как появилось ясное понимание того, что он там действительно существует… Это предвидение похоже стало проявлением подсознательного понимания того, что мы являемся неотъемлемой частью Вселенной. Если космос сумел нас создать, то он несомненно мог создать и других. А знаете ли вы, что еще в шестом веке Блаженный Августин размышлял о возможности существования внеземных цивилизаций?

— Неужели?

— Августин решил, что они не могут существовать. Видите ли, если бы они существовали, то им бы потребовался Спаситель — их собственный Христос. Но это ставит под вопрос уникальность Христа, что недопустимо. Эта теологическая головоломка продолжает нас мучить и по сей день… И можете сколько угодно над этим смеяться.

Ксения покачала головой. — Идея отправиться туда и обратить гайджин в свою веру кажется мне несколько странной.

— Но мы не знаем зачем они прибыли сюда, — сказала Дороти, сделав ударение на слове «зачем. » — Неужели поиск истины является столь несущественным поводом?

— Но ведь вы здесь для того, чтобы благословить наш БДУ, — заявила Ксения.

— Не совсем так. Возможно вы сами это уже сделали, назвав его в честь Джордано Бруно. Насколько я понимаю, вы знаете кем был этот человек.

— Разумеется.

Она конечно знала об этом мыслителе, который первым выразил нечто похожее на современные представления о множественности миров — вращающихся вокруг своих солнц планет, многие из которых населены существами более или менее похожими на людей. До него, те мыслители которые допускали существование иных миров, представляли их как некие подобия «карманной» Вселенной кругов дантевского ада, в центре которых находится неподвижная Земля.

— Прежде чем у вас возникнет непреодолимое желание отправиться к иным мирам, нужно хотя бы представить себе какими они могут быть.

— Но Бруно не был первым, — мягко возразила Дороти. — Один кардинал, известный нам под именем Николая Сузского и живший в пятнадцатом столетии…

Лекторский тон Дороти казался Ксении совершенно неуместным и приводил ее в раздражение. — Кем бы ни были его предшественники, Бруно был казнен Церковью за свою ересь.

— Он был сожжен в 1600 году за оккультизм, направленный против христианства, — пояснила Дороти, — а вовсе не за доводы в пользу существования инопланетян и даже не за свои слова в защиту Коперника.

— И это оправдывает его казнь?

Дороти промолчала. Она лишь продолжала внимательно разглядывать Ксению.

Наконец, толпа технарей стала расходиться.

— Полковник Мейленфант, вы себе не представляете как я вами восхищаюсь! — раздался голос Фрэнка. — Я на двадцать лет вас моложе, но вы всегда были для меня образцом.

Мейленфант внимательно на него посмотрел. Во взгляде астронавта сквозило сомнение. — Ну что вы, я уже давно должен гореть в аду, — пошутил он.

— Нет, я хотел сказать, что вы положили начало компании под названием Бутстрап. Ведь у вас были планы по освоению астероидов.

— Они рухнули. Из меня получился паршивый бизнесмен. А когда я потерял жену…

— Да, конечно, но у вас была верная идея. Если бы не это…

Мейленфант не мог оторвать взгляда от макета БДУ. — Если бы не это и если бы Вселенная была устроена иначе… Да, быть может тогда я довел бы все это до конца. И кто знает, что мне удалось бы там обнаружить?

Наступившая пауза затянулась. Ксения заметила, что туманная фраза Мейленфанта произвела впечатление на Дороти Чаум, лицо которой помрачнело.

Глава 3

Дебаты

Прошло еще четыре года прежде, чем Мейленфант вновь столкнулся с Фрэнком Полисом.

В 2029 году Мейленфант был приглашен в Смитсоновский Институт в Вашингтоне. В качестве гостя он должен был присутствовать на ежегодном заседании Американской ассоциации содействия развитию науки. Или по крайней мере той ее части, которую поддерживал Институт SETI — финансируемая частными лицами организация, расположенная в штате Колорадо. Этот институт сосредоточил всю свою деятельность на изучении гайджин, поисках внеземного разума и других не менее достойных вопросах.

Несмотря на близость темы, предложенной к обсуждению, Мейленфант поехал на эту конференцию с некоторой неохотой.

Он устал от своих публичных выступлений. Когда автоматический зонд Полиса уверенно стартовал в космос, к Мейленфанту снова вернулась дурная слава, которая преследовала его девять лет назад. Он сравнивал собственное состояние с синдромом База Олдрина: Но вы же там побывали…

Когда он ловил на себе чужие взгляды, ему казалось, что люди видят в нем некий символ, а не живое существо. Они видели человека, который больше не в состоянии выполнять свою работу. Такое отношение приводило Мейленфанта в замешательство; у него просто руки опускались. В такие моменты он сам себе казался глубоким стариком. Помимо этого, он вдруг обнаружил, что привлекает к себе нежелательное внимание наиболее радикально настроенных группировок, причем как ксенофобов, так и ксенофилов.

Но сюда его пригласила Мора Делла — женщина-конгрессмен, которая теперь находилась в отставке. Он познакомился с ней когда читал специальный курс лекций, целью которого было раскрыть людям суть недавно сделанного открытия.

Мора Делла была почти ровесницей Мейленфанта. Эта изящная женщина отличалась ясностью суждений и живостью характера. В то время, когда было объявлено об открытии гайджин, она входила в состав группы советников президента по научным вопросам. Тогда Мейленфант и Немото предстали перед самим президентом, секретарем безопасности, членами совета по связям с промышленностью и представителями различных оперативных служб президента, администрация которого пыталась выработать официальную позицию Белого Дома в отношении гайджин. В отличие от столичных аппаратчиков, с которыми в то время сталкивался Мейленфант, Делла оказалась человеком хотя и малосговорчивым, но зато откровенным. Вскоре, Мейленфант проникся уважением к тому, с какой ответственностью она занималась проблемами SETI и другими вопросами. Поэтому он был бы только рад новой встрече.

К тому же, он надеялся, что у нее все еще сохранились достаточно тесные связи с властными структурами, что позволило бы ему узнать из первых рук что-нибудь новое.

В дальнейшем выяснилось, что эти его надежды оправдались.

Впрочем, сначала на конференции был подведен итог того, что уже было известно о гайджин. Выяснилось, что девять долгих лет, прошедших с момента открытия, фактически не принесли ничего нового. По причине отсутствия новых фактов, конкретные действия уступили место рассуждениям о воздействии феномена существования гайджин на основные принципы философии.

Поэтому первая беседа, на которую его привела Мора Делла была посвящена обзору краткой и малорезультативной деятельности SETI, занимавшейся поисками внеземного разума.

Еще в 50-х годах прошлого столетия, соответствующим образом настроенные радиотелескопы были развернуты в направлении наиболее перспективных, близлежащих звезд, таких как Тау Кита и Эпсилон Эридана. Спустя годы, инициатива была перехвачена НАСА, которое настолько усовершенствовало и автоматизировало оборудование, что появилась возможность вести чрезвычайно скоростной поиск, прослушивая тысячи вероятных радиочастот.

Однако, десятилетия упорного и многообещающего поиска не выявили ничего, кроме нескольких мимолетных и еще больше разжигавших любопытство намеков на радиосигналы.

Когда Мейленфанта захлестнул поток технических данных, и сокращенных названий проектов — Озма, Циклоп, Феникс, он испытал чувство жалости ко всем этим упорным и страждущим исследователям, которые надеялись услышать хотя бы малейшие намеки на радиосигналы с других звезд. Но все их усилия были направлены не туда, куда следовало и разумеется не увенчались успехом. Это навело его на мысль о равновесии системы. Либо небеса молчат потому что там никого нет, подумал он, либо напротив, чужаки повсюду. Нет никакого смысла прислушиваться к шепоту Вселенной. Ведь если мы не одиноки, то небеса образно говоря, сияют светом разума.

Следующий докладчик произвел на Мейленфанта гораздо большее впечатление. На сей раз выступала геолог Кэрол Лернер из Калифорнийского политехнического университета. Эта женщина которой было не больше тридцати, отличалась несговорчивым характером и склонностью к острым дискуссиям. Она попыталась взглянуть на загадку прибытия гайджин с новой, совершенно неожиданной стороны. Возможно, говорила она, что раньше не было никаких признаков появления Гайджин просто потому, что они лишь недавно достигли соответствующей ступени развития, причем сделали это не в удаленных звездных системах, а там, где их обнаружили, то есть в самом поясе астероидов.

В течение нескольких десятилетий выдвигались предположения, что жизнь могла зародиться на кометах. Возможно она возникла в углублениях, заполненных водой, которая изобиловала органическими соединениями. Эти соединения преобразили внутренние полости комет, а некоторые астероиды несомненно следует считать сгоревшими кометами. Во всяком случае, они имеют вполне сравнимый с кометами состав. Тот факт, что представители внеземной цивилизации, способной совершать межзвездные перелеты появились в районе астероидов именно сейчас, то есть в тот момент когда мы сами подошли к той же ступени эволюции, можно объяснить конвергенцией темпов развития двух цивилизаций. Возможно, любой форме жизни, независимо от места ее возникновения, требуется несколько миллиардов лет для того чтобы преодолеть долгий путь от первобытного бульона до чужих звезд.

Мейленфант в полной мере оценил блеск этой гипотезы, но счел, что столь точное совпадение темпов развития едва ли возможно. Но все же, именно она первой на этой конференции попыталась затронуть вопросы, сравнимые по своей глубине с вопросами, которые волновали Немото. Желая ознакомиться с биографическими данными докладчика, Мейленфант бросил взгляд на свой дисплей.

Оказалось, что главной сферой деятельности Лернер была история вулканической деятельности планеты Венера. Мейленфант ничуть не удивился тому, что она испытывает трудности с финансированием дальнейших исследований в этой области. Одним из побочных эффектов, вызванных появлением гайджин, оказалось снижение интереса к научным изысканиям. Судя по всему, сложилось общее мнение, что гайджин раньше или позже дадут ответы на все вопросы, которые только могут встать перед человечеством. Так стоит ли тратить время и вкладывать большие деньги только для того, чтобы найти ответы не дожидаясь подсказки гайджин? Впрочем, никого из тех настоящих ученых, с которыми Мейленфанту приходилось встречаться, не устроила бы такая пассивность. Ему показалось, что и эта Кэрол Лернер относится к подобной позиции с такой же нетерпимостью.

Следующим выступил один видный ученый из института SETI. Оказалось, что в названии его работы фигурирует имя самого Мейленфанта. «Контакт Немото—Мейленфанта — пример того, каким он не должен быть» — именно так назывался этот доклад.

С довольным видом, Мора Делла откинулась на спинку кресла и приготовилась послушать докладчика.

В основе этого выступления лежали ссылки на бюрократический протокол, который был задуман как перечень действий в случае контакта с инопланетянами. Впервые он был разработан НАСА в 90-е годы прошлого столетия, а затем, после того, как государство прекратило финансирование SETI, а НАСА перешло под контроль частных лиц, форма протокола была усовершенствована ООН и правительственными организациями других стран.

Хотя Мейленфант был одним из тех двоих, кому впервые за всю историю довелось побывать в ситуации, предусмотренной протоколом, он так и не удосужился прочитать этот документ. Теперь же, его вовсе не удивил тот факт, что протокол оказался не более, чем до смешного нелепым официозом, составленным с тем идиотским оптимизмом, на который только способны высокопоставленные бюрократы:

Удостоверившись в том, что открытие является надежным свидетельством существования внеземного разума, и ознакомив другие стороны с данным заявлением, первооткрывателю следует, с помощью Центрального Бюро передачи Срочных Астрономических Данных Международного Астрономического Союза проинформировать о нем наблюдателей всего мира. Ему также следует, в соответствии со Cтатьей XI договора о принципах контроля за деятельностью государств в области исследования и использования космического пространства, в том числе Луны и других космических тел, поставить в известность генерального секретаря ООН. В силу необходимости проведения экспертизы, касающейся вопроса существования внеземного разума, первооткрывателю также надлежит сообщить об открытии следущим заинтересованным международным организациям: Международному Союзу Телекоммуникаций, Комитету по Космическим Исследованиям, Международному Совету Научных Союзов, Международной Федерации Астронавтики, Международной Академии Астронавтики, Международному Институту Космического Права, Комиссии 51 Международного Астрономического Союза, и Комиссии Джей Международного Радиосоюза и обеспечить их всеми имеющими отношение к делу данными, а также записанными с помощью технических средств сведениями, касающимися данного свидетельства…

Вместо всего этого, Мейленфант и Немото просто выступали на различных ток-шоу.

— Ах какой вы непослушный! Ведь именно так считают все инстанции, которым вы не уделили должного внимания. Вы нажили себе массу врагов, — заметила Мора, игриво похлопав Мейленфанта по руке.

— Зато я словно прикорнул в Спальне Линкольна в Белом Доме. Знаете, этот парень говорит так, словно считает, что лучше бы нам вообще не делать этого открытия, чем делать его так безграмотно.

— Такова человеческая натура. Ведь вы, Мейленфант, отобрали у него любимую игрушку.

Теперь докладчик предложил выступить слушателям.

Вскоре развернулась дискуссия на тему как выйти из сложившейся ситуации. Многие выступили с требованиями к психологам и социологам изучить способы, посредством которых можно было бы предсказывать и держать под контролем ответную реакцию публики на подобные сенсационные новости. Они считали, что следует изучить сложившиеся у людей стереотипы образов инопланетян и найти аналогичные черты поведения людей, которые проявились в их ответной реакции на запуски «апполонов» к Луне и «викингов» к Марсу. Было предложено, чтобы поборники SETI, используя такие средства массовой информации как Интернет, сетевые игры и музыку, «со всей ответственностью» подходили к задаче популяризации идеи поиска внеземного разума.

— Неужели эти люди не понимают, что джин уже выпущен из бутылки? — заметила Мора, скорчив недовольную гримасу. — Теперь уже невозможно ограничить доступ людей к информации. И уж конечно же невозможно держать под контролем их ответную реакцию. Думаю, что не стоит даже пробовать.

Наконец докладчик покинул сцену и Мейленфант немного воспрянул духом. Как инженер, он прекрасно понимал, что даже куча философских принципов не идет ни в какое сравнение с одним-единственным проверенным фактом. Именно поэтому следующий доклад, который сделал Фрэнк Полис, показался ему глотком свежего воздуха. Ведь именно Фрэнк Полис с его деньгами и предприимчивостью собирался отправиться на место и увидеть все собственными глазами.

Своим внешним обликом, находившийся в полете космический корабль Бруно напоминал неуклюжую, сверкающую стрекозу, которая состояла из панелей солнечных батарей, прозрачных антенн и датчиков, смонтированных на длинных выносных фермах. Его окружал целый рой миниатюрных спутников, предназначенных для облета, проверки и ремонта корабля.

Запуск Бруно оказался событием малозаметным. Однообразие первых лет долгого полета нарушалось лишь обычными проблемами с электроникой и прочими сбоями, которые порой заставляли технарей в отчаянии грызть ногти. Внезапно, Мейленфанту пришла в голову одна поразительная мысль. Он вдруг подумал, насколько незначительно продвинулась вперед космическая техника за те семьдесят лет, которые прошли с тех пор, как был запущен первый спутник. Конструкция Бруно, за исключением пожалуй нескольких квантовых микросхем, созданных на базе сапфиров, наверное не слишком удивила бы даже Вернера фон Брауна. Впрочем, технология космических полетов всегда отличалась консервативностью. Если вам предоставлен единственный шанс, то ваш корабль должен лететь, а не становиться испытательным стендом для технических новинок и революционных теорий. Каким-то образом, Бруно уцелел после нескольких технических сбоев, случившихся по вине его создателей. Кораблю предстояло еще целый год лететь к месту назначения, которым как предполагалось, должна была стать первая строительная площадка, колония или главная база гайджин. Пояс астероидов представлял собой широкую тропу усеянную каменными глыбами. Зонд уже повстречал на своем пути некоторое количество этих унылых странников, на поверхность которых еще не опускался ни один исследователь. До сих пор не имелось даже снимков, сделанных с близкого расстояния. Рассматривая слайд за слайдом, изображения этих темных как уголь, безымянных скал, Полис пообещал, что самое интересное еще впереди, там, где во мраке космоса их ожидают гайджин.

Получив с утра такую взбучку, Мейленфант ретировался в свой гостиничный номер.

На этот раз он путешествовал налегке: туалетные принадлежности, пара самочистящихся костюмов и комплекты нижнего белья. Для того, чтобы поддерживать связь с другими участниками конференции, у него имелся программируемый дисплей. Кроме того, он захватил свое единственное украшение — кусочек невероятно древнего камня с обратной стороны Луны, который был врезан в изящную статуэтку Божественного Лиса. Он стал обходиться минимальным количеством вещей. За время, проведенное в японской лунной колонии, Мейленфант явно изменился, и как ему самому казалось, в лучшую сторону.

В течение получаса он просматривал тщательно отфильтрованные и переведенные новости. Ему нужно было знать, что сейчас происходит, но он был слишком стар, для того, чтобы выдержать весь этот суматошный поток мгновенно сменяющих друг друга комментариев.

В уголке экрана он заметил небольшую световую пульсацию, которая сигнализировала о том, что пришло сообщение.

Это оказалась Немото. Впервые за все эти годы она вышла на связь с Мейленфантом.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒