Эпилог. Ника и Соня 8 страница

Оказавшись на заднем сидении, Алик без промедлений лег на правый бок и уснул. Его голова покоилась у Ники на коленях, и она почти невесомо касалась кончиков его волос.

– Куда везти мадмуазель? – пошутил в своем духе Коля, заглядывая в зеркало заднего вида.

Ника напрягла извилины. Разве она сейчас хоть где-то будет чувствовать себя в безопасности? Ну, только если Алик рядом. Но к нему ехать точно не видела смысла – несмотря на всю защиту, место теперь оказалось засвечено, ведь именно там вычислили автомобиль Белозерова, именно там могли их поджидать.

– Давай ко мне, – ответила с запозданием, а потом чуть тише добавила: – Как он?

– Пуля не задела важных органов, так что… жить будет. Но все равно советую обратиться к настоящему врачу.

Сам сморозил, сам посмеялся – в этом был весь Коля. Ника не стала спорить, просто кивнула. Они со всем разберутся. Чуть позже. Ведь так?

Будила Алика она нежно и осторожно. Еще раз поблагодарив и попрощавшись с Колей, провела Белозерова ко второму подъезду с неработающим домофоном и открытой настежь дверью – да, сама улыбнулась безопасности на высшем уровне. Поднявшись на четвертый этаж, вставила ключ в замок и удивилась, когда не попала в квартиру после двух оборотов. Пришлось провернуть щеколду в третий раз, чего не делала никогда, только если...

Черт, неужели родители вернулись раньше срока?

Глава 18

Джизус – Девочка в классе

Но Ника ошиблась. В квартире не горел свет, не ощущалось присутствия. Девушка на всякий случай проверила спальни, но те, как и полагала, оказались пусты. Может, она в самом деле сошла с ума? Ника включила лампу в прихожей и отбросила навязчивые мысли. Паранойя это или нет, больше не хотела думать. Вот ни о чем. Ей с лихвой хватало в голове Алика.

И как Белозеров так быстро заполонил все пространство ее разума? Дурманя крепче алкоголя. Парень сейчас выглядел усталым и измученным, но для того, кто часом ранее избавился от пули в плече, держался отлично.

Он, не наклоняясь, стащил с себя обувь иподошел ближе. Ника и раньше отмечала его высокий рост и массивную спину, но сейчас без каблуков, в такой опасной близости в полной мере оценила все прелести рыжего парня перед ней.

Воздух становился вязким. Казалось, они понимали друг друга без слов. Не двигались, изучали, будто увидели по-новому, в первый раз. Алик занес правую руку и невыносимо медленно приблизил ее к лицу девушки. Одно прикосновение и шипящий звук из самого сердца. Ее губы растянулись в улыбке. Ника подалась вперед и отбросила с его лба завитки.

– У тебя ссадина.

Орлова внезапно нахмурилась. И как прежде не заметила? Схватила парня за руку и потянула в кухню.

Перекись и вата обнаружились не с первой попытки и даже не со второй. Алик молча наблюдал за суетящейся девчонкой. У него было одно желание – сгрести ее в объятия и не отпускать, но он пообещал себе сделать все правильно. Сейчас нельзя было спешить, все итак развивалось слишком быстро.

Ее аккуратные касания не причиняли даже легкого жжения, но Ника кусала губы с такой силой, будто резала наживую. Алик не отрывал взгляд. Почувствовал напряжение в паху. Тяжело сглотнул.

– Ты слишком много для меня делаешь, – хриплым голосом произнес он.

– Не больше, чем ты для меня, – Ника ответила, колдуя над крошечной ранкой рядом с бровью.

Взмах, еще один, а потом резко застыла, опустила руку и посмотрела парню в глаза.

– Я знаю, что ты сделал для меня – экзамен, Райкин. Даже боюсь представить, скольким еще тебе обязана.

– Ничем ты мне не обязана, – недовольно прыснул в ответ.

Он не привык обсуждать свои поступки. И не горел желанием начинать.

– Почему ты мне ничего не сказал? Хотя бы раз. Я ведь и представить не могла!

– А какой смысл? Сделал и сделал. Значит, посчитал нужным – ни больше, ни меньше. Я поступаю так или иначе не для того, чтобы получать что-то взамен.

– Но ты же столькосделал!

– Мне этим гордиться?

Алик оперся на столешницу и развел руками, подняв левую бровь.

– Да! – громко воскликнула Ника.

Белозеров усмехнулся и покачал головой, отвернувшись в сторону.

– Грош цена тогда моим поступкам.

Боже! Нике хотелось взвыть. Какой же невыносимый мужчина! И прекрасный!

Девчонка закатила глаза и достала из шкафчика закупоренную бутылку «ПиноГриджио». Легким движением отвинтила крышку и наполнила до краев бокал. И только осушив наполовину, осмелилась спросить.

– Тебя никто не заждался?

Ника старалась не язвить, не показать эмоций, но вышло из рук вон плохо. Она сдала себя одним тоном, поняла ведь, что Алик никуда не спешил, но погром в его квартире помнила еще слишком ясно.

Обрывок разговора, свидетельницей которого она стала, давал надежду. И все же не была Ника до конца уверена в том, что сделала правильные выводы. Меньше всего хотела быть яблоком раздора между двумя людьми. Но устоять перед обществом Алика становилось все тяжелее.

Белозеров даже не старался скрыть реакцию. Ему нравились ревнивые нотки в ее голосе. Чертовски сильно нравились.

– Нет, никто.

– Но…

– Вер, – начал он, но заметил, как девушка напряглась, и попытался исправиться: – Ника.

Он будто пробовал ее имя на вкус. Из его уст оно звучала потрясающе.

– Прости, не привык тебя так называть.

– Ты что-то там говорил. Ждет тебя кто-то или не ждет, – Ника вернула диалог в русло.

Алик, на самом деле, хотел много чего сказать. Но, взглянув в голубые глаза, произнес единственно важную вещь.

– Все то, что ты видела… теперь это прошлое.

– Я тоже твое прошлое.

Ника поджала губы, лицо быстро сделалось грустным. Алик, не сдержавшись, закинул голову и рассмеялся. Она же была для него всем – настоящим, будущим, но никак не прошлым. В этом он шикарно убедился.

– Ты мое постоянное, – с легкой горечью произнес он, опалив горячим воздухом ее лицо.

Теперь Алик был так близко, что у Ники перехватило дыхание. Все лучшие моменты настигли ее, переплелись в толстую цепь событий.

Она отвернулась, сбегая от наваждения. Подлила вина, закрыла бутылку крышкой и в один заход осушила целый бокал. Не помогло. Щеки полыхали огнем. Ника умылась холодной водой, вытерла лицо бумажным полотенцем и громко выдохнула – ведь знала, что попытки остыть тщетны.

Алик не собирался помогать ей, наоборот, провоцировал. Приблизился, посмотрел на тонкий шрам над бровью девушки. Провел мягко подушечкой большого пальца.

И как он только заметил? Ника не понимала. Никто не замечал. Особенно под слоем тонального средства. Она и сама порой забывала о его существовании. Но Алик хорошо помнил тот злосчастный урок физкультуры, будто это случилось вчера: как Орлова упала из-за подножки одноклассницы и рассекла лоб о железку. Чудо, как без глаза не осталась.

– До сих пор не знаю, за что Васнецова на меня зуб точила, – пробормотала Ника, пока еще хватило сил.

– Ей нравился я, – поглаживая скулу, медленно опустив руку на шею, ответил Алик.

– И-и?

Голос девушки больше походил на довольное мурлыканье.

– Думай, Орлова, – Алик хмыкнул, – не глупая.

И Ника думала. Вспоминала огромную валентинку, которую Васнецова подарила парню. Помнила, что тот не принял ее.

– Ты отдал ей открытку обратно, но не понимаю, как это связано с…

– Я сказал, что влюблен в другую девочку. Что была самой лучшей девочкой в классе. Да и во всей школе. А Васнецова сложила два плюс два.

– Но, – опешила Ника.

– Господи, Орлова, да это было ясно, как белый день. Я и не скрывал ничего, просто не кричал об этом на каждом углу. Все знали. Кроме тебя. Потому что ты не хотела знать. Меня не существовало для тебя, вот я и не лез с ненужными чувствами и признаниями.

Алик выдал на одном дыхании. Взял из-за спины бокал, наполнил и, последовав ее вредному примеру, выпил до дна.

– Тебе, наверное, не стоит, – возразила Ника, потянувшись за вином, стоящим на краю. – Коля вколол тебе лекарства.

Неосторожным движением задела бутылку, которая тотчас улетела со стола. Но Алик резко поймал ее. У самого пола. И неожиданно взвыл от боли.

– Боже, боже, швы не разошлись? Дай посмотрю!

Ника оттянула горловину черной майки, судорожно осмотрела кожу, но ничего не нашла. Все было в порядке – чистая повязка, ни следа крови.

И снова слишком близко. Она оказалась прямо напротив его губ. Алик втянул воздух носом.

– Ты пахнешь так знакомо, – надрывисто прошептал он.

Больше не осталось сил терпеть. Ника поцеловала парня. Сама.

Оба сошли с ума от неожиданной и долгожданной близости: языки с жадностью переплетались, зубы покусывали податливые губы. Границы стерлись, возбуждение накрыло с головой. Ника прильнула к Алику, сильнее сжала его плечи.

Он зарычал от боли.

– Прости! Черт, прости!

Ника отскочила от него, вся покраснела. Но Алик притянул ее обратно. Подхватил здоровой рукой, усадил на стол. Зарылся пальцами в волосы. Потерялся в тонких гранях. Здесь было все – страсть, нежность, нетерпение и осторожность. Она пахла, как тепло, все то невинное и прекрасное из школьных лет. Он упивался ее вкусом, горел от ее отдачи – она ведь двигалась навстречу, сама скрестила ноги за спиной и вжалась в него.

Дышали по очереди, иначе никак. Ее сердце стучало в висках. Внизу живота уже сводило от желания. Она слышала собственные стоны и не могла поверить. Все это точно происходило с ней?

Руки держала ниже, чтобы не сделать Алику больно. Сжимала изо всех сил футболку, когда его поцелуи спускались на ее шею. Круто выгнулась, выбивая из его легких гулкий вздох.

Бутылка все же свалилась со стола. От громкого звука Ника дернулась и отпрянула от него. Алик удержал ее рядом, но тоже обернулся посмотреть. Не разбилась и ладно.

Ника ощущала его взгляд, но так боялась повернуться. Она была ошеломлена. Снесена порывом чувств. Не знала, что сказать, как себя вести.

Спрыгнула. Не сбежала, но ушла. Чтобы хотя бы выдохнуть.

Он нашел ее спустя пять минут на балконе. В тонкой ночной комбинации, босиком. И вроде выглядела целомудренно, а у Алика сводило скулы. Подставив лицо срывающемуся дождю, она представляла собой воплощение женственности. В лунном сиянии светлые волосы блестели от капель воды, что покрывали и ее плечи. Курить захотелось невыносимо, но Алик стерпел – завязывал же с этой дурной привычкой.

Он негромко откашлялся, дав о себе знать. И Ника опустила на него взгляд. Уже не испуганный – заинтересованный, смущенный.

– Извини, не знаю, что на меня нашло, – сказала она сущую глупость.

– Не извиняйся.

– Но…

– На меня тоже.

– Что?

– Нашло.

Странный диалог, понятный лишь им двоим.

– Что происходит? – растерянно спросила Ника.

– С нами? Или вокруг?

Алик заправил ее прядь за ухо и приподнял подбородок. Пусть смотрит. Ему нужны глаза.

– Я обо всем.

Белозеров плавно склонился и оставил короткий поцелуй на губах.

– Могу ответить только за себя.

Лицо девушки смягчилось, но Ника все же тяжело вздохнула.

– Мне лучше уйти? – спросил Алик.

Пусть это было бы невыносимо, ушел бы ради нее. Только надеялся, что не придется.

– Брось. Не после того, как в нас стреляли и… после вот этого всего.

Теперь она улыбалась. И в груди Алика что-то оживало. То, что давно казалось безвозвратно мертвым.

– Я бы, наверное, и не смог, – честно признался он. – Ну, спокойной ночи.

Еще один короткий поцелуй, долгий взгляд, и Алик вышел с балкона.

– Ты куда? – опомнилась Ника.

Она шагнула вперед, глаза расширились от испуга: парень взял с кровати подушку, небольшой плед и, по всей видимости, собирался оставить ее одну.

– Посплю в комнате твоей сестры.

– Она была бы против, – ляпнула Ника первое, что пришло в голову.

Алик заметил уловку и оценил.

– Тогда на кухне, – настырно продолжил он.

– На полу? Там холодно.

– Не знаю, мне на кухне было жарко.

Слава богу, Алик не видел, как запылали ее щеки. Он действовал на Нику просто невообразимо. Отошел в сторону, продолжая игру.

– Еще один шаг, Белозеров, и я пинками уложу тебя в кровать! – не выдержала Ника.

– Какой настрой!

– Пожалуйста, – чуть тише слетело с ее губ. – Мне страшно. Без тебя.

Слишком острое признание, оно сбило с Белозерова всю спесь. Он послушно лег в кровать на правый бок и постучал по свободной подушке.

Ника приблизилась, несмело перешагнула через него, легла рядом спиной и расплылась от счастья, что обрушилось на нее сегодня. Точнее, раньше на Цирковой площади. Или еще в школе.

Она ахнула, когда Алик без предупреждения крепко обнял и притянул за талию к себе. Сжал так сильно, что ее тело повторило его изгиб.

– Эй! – кокетливо запротестовала Ника.

– Молчать. Иначе уйду спать на кухню. На холодный пол.

Минутное затишье, пока Ника пыталась понять, дышать или не дышать. А затем Белозеров поцеловал ее макушку.

– Спокойной ночи, Вера, – бархатно прошептал он.

Что-то давно забытое шевельнулось в груди.

Спокойной? Ух, если бы в таких горячих объятиях Ника еще могла оставаться спокойной.

Глава 19

IsakDanielson – Power

Сон не шел. Ника битый час разглядывала театр теней за окном: тускло освещенные уличными фонарями ветви голых деревьев гнулись на ветру в диком виртуозном танце под раздражающий аккомпанемент настенных часов. Ровное дыхание Алика приятно щекотало оголенное плечо, а тело по-хозяйски смяло Нику в объятиях. Чертова эйфория! Давно она не была так счастлива и спокойна одновременно. И если бы не правая нога, которую отлежала из-за неудобной позы, то Ника готова была не спать и наслаждаться этим ощущением до утра.

Это ведь удивительно – то, как защищенно она себя чувствовала рядом с Белозеровым. Ни капли стыда, страха, дискомфорта. Ее не мучили приступы удушья. Она и вовсе забыла о наглухо закрытых в комнате окнах, бесконечной тревоге и панических атаках. Она плавилась в крепких мужских руках. Третий час подряд переживала заново моменты, мгновения из прошлого, просеивала их сквозь призму приобретенных знаний, находила новые детали, засматривалась на Алика под иным углом. Теперь она замечала Белозерова в воспоминаниях гораздо чаще, ловила его взгляды, осознавая их истинную природу.

Ника улыбалась, как дурочка, кусала губы, чтобы не рассмеяться вслух. Вот только оставаться в одном положении уже казалось невыносимым. И чем больше она об этомдумала, тем сложнее было лежать без движения.

– Не спится? – раздался над ухом хриплый шепот, когда терпение почти лопнуло.

Радостно выдохнув, Ника перевернулась на спину. В темноте не сумела рассмотреть глаза, но силуэт парня отчетливо прорезался на черном фоне. Сейчас между ними двумя было слишком малое расстояние и слишком большое желание.

– А тебе? – вторила приглушенному тону Ника.

Она понимала, что Алик тоже смотрел на нее. Дыхание участилось.

– Тяжело спать, когда горишь адским пламенем.

Ника тотчас бросилась с жадностью ощупывать мужское лицо, оправдывая руки обычным беспокойством.

– Боги, ты раскаленный!

Орлова всем сердцем испугалась. В этой ностальгии по школьной поре совсем позабыла про людей в черном и пистолеты. Мигом подскочила на кровати, сползла к изножью и опустила ступни на пол, мысленно перебирая, какие жаропонижающие имелись в аптечке. Но Алик остановил ее, удержав за запястье. Не захотел отпускать.

Повисла тишина. Напряженная, почти оглушающая.

– Тебе нужна помощь, – прошептала Ника ни то испуганно, ни то отчаянно.

– Для словившего свинецчувствую себя отлично.

Почему от его сонного голосаменя так накрывает?

Ника не успела подумать над этим вопросом. Скорее услышала, чем увидела, как Алик сел. А затем потянул ее на себя.

Секунда, и больше ни одной мысли в голове. Ника забралась сверху, легко сцепила ноги у парня за спиной, прижалась к нему. Их лица разделяли сантиметры. Нике казалось, что она прямо сейчас сгорит вместе с Аликом, ведь его кожа обжигала. Сама жизнь замерла, чтобы перевести дух перед бурным забегом.

– Я не был до конца честен с тобой, – произнес Алик низким от возбуждения голосом, одной рукой поднимаясь выше по бедру.

Он нетерпеливо отодвинул край комбинации, позволив себе резкое движение, и зашипел от боли. Сжал челюсти, забываясь, очерчивая контуры лица здоровой рукой. И задержался на губах.

– Ты о чем? – у Ники вырвался полустон.

Девушка находилась в шаге от вертикального предела и уже готова была в любую секунду лететь на огромной скорости вниз. Слова Белозерова казались эхом, будто издалека.

– Там на Цирковой… я пошел за тобой не из-за подозрительных парней. Нет, то есть, – Алик путался в словах, – и из-за них тоже, но… я бы последовал за тобой и без повода.

Напряжение нарастало, сердце Ники уже колотилось как бешеное.

– Ты мой сон наяву, перед которым не устоять.

Она хотела заставить Алика замолчать, потому что все это было невыносимо прекрасно. Пружина растянулась до предела.

– Вера, я…

Сопротивление перестало существовать. Пружина со скоростью света неслась обратно.

Ника нашла губы Алика, заглушая следующие слова. Горячие губы, такие мягкие и сладкие. Она чуть не задохнулась от удовольствия, поцеловав мужчину. Руки утонули в его волосах, сбившихся в пружинки от жара. Они застонали одновременно и громко.

– Я так хочу тебя, Алик, – пробормотала Ника, когда язык Белозерова переместился на шею.

Он вытворял нечто сумасшедшее, вырисовывая шедевры на ее ключицах. А услышав волшебные слова, прикусил плечо. Девушка от неожиданности вскрикнула и замерла, глядя на парнясверху вниз. Блики от фонарей как раз слегка освещали его глаза – блестящие, бездонные икак будто счастливые.

– А я так хотел услышать это.

Все полетело к чертям. В жгучий ад. На самое горячее греховное дно. Ника сама потянула тонкую ночную наверх. Алик правой рукой помог ей в два счета избавиться от нижнего белья. Ника нырнула нетерпеливыми пальцами под резинку боксеров, вырывая из легких Белозерова глухое рычание.

– Вера.

Он замер, удерживая ее над собой. Уже готовый взлететь.

– Я на таблетках, – прошептала Ника, падая в пропасть.

– Боже.

Ночь взорвалась красками, когда они оба отпустили себя, вручили друг другу. Желанные стоны, вибрирующее дыхание, крепкие звучные поцелуи – все смешалось в квартире Орловой. Их движения повторяли и продолжали одно другое. Губы стреляли на поражение. Языки жалили. Тела горели пожаром.

– Алик!

Он целовал ее грудь, шею, скулы. Ника взвизгнула, выгибаясь, когда его зубы сомкнулись на мочке уха. Она была так податлива, так ему подходила, как будто создана для него. Он млел. А Ника отвечала, терялась в ощущениях, не успевала за вездесущим Аликом, но отвечала – обнимала, целовала, прижимала. Все это слишком походило на фантазию.

Вскоре размеренный, сводящий с ума ритм сорвался на бег. Стало острее, громче, хлестче. Алик легко потянул девушку за волосы вниз, дорвавшись до мягкой груди. Он дразнил ее. И первый ураган обрушился на Нику, фигурно выгибая ее спину. А следом взорвался и его психокосмос, ослепив тысячей комет.

Они просидели, крепко обнявшись, несколько минут. С закрытыми глазами, улыбаясь, тяжело дыша. Пока наконец Ника не двинулась, чем заслужила недовольное хрип Алика.

– Ванная, таблетки от температуры, спать, – тихо произнесла девушка, зарываясь носом в его волосы и вдыхая терпкий аромат его одеколона.

Белозеров молчал.

– Эй, ну отпусти меня, – захихикала Ника.

И это был такой искренний и непринужденный смех, как в детстве, что Алик ослабил хватку. Пытался поверить в то, что случилось. Его Вера – а теперь она была его, никаких сомнений. Осталось только ей об этом узнать.

– Две минуты, потом спускаю поисковых собак, – пробурчал Белозеров, полностью размыкая руки.

– Боюсь-боюсь, – кокетливо пропела Ника, уже ускользая в темноту.

А Алик, зависший с дурацкой улыбкой во весь рот, упал обратно на подушку, осознавая, что остался без сил, и быстро провалился в сон.

Глава 20

Навязчивый мотив выдернул Нику из тягучего сна, сладкого, как сахарная вата – такая розовая из детства. Девушка широко зевнула, не спеша просыпаться. Детство. Алик. Ночь. Ряд ассоциаций заставил Нику распахнуть глаза. Она натянулась, как струна, замерла. И только почувствовав вес Белозерова, переплетенные с ним ноги и ровное дыхание на шее, шумно выпустила воздух из легких. Значит, не сон. Правда.

Боже.

Громкая мелодия снова растеклась по комнате, Орлова повернулась и наконец обратила внимание на надрывающийся у телевизора айфон. Вроде и потянулась к нему, но Алик так мило засопел ей в плечо и крепче сжал в объятиях, что остановилась. И пролежала, разглядывая Белозерова, еще десять минут.

Когда песня про «плохого парня»* начала орать в третий раз, а теперь в тишине зала этот звук показался слишком звонким и лишним, Ника все же аккуратно выскользнула из кровати и ответила, не глядя на экран.

– Орлу-у-уш, я пыталась, прости-и-и.

Плач на другом конце обрушился на счастливую девушку ведром ледяной воды. Она убрала телефон от уха, чтобы проверить догадку: ага, Ирка, коллега «по цеху», что изменяла мужу с молодым пилотом.

– Привет, что случилось? – уже в коридоре, прикрыв за собой дверь, спросила Ника.

– Меня огра-абили! Нап-пали, – заикалась и давила слезы Холодова. – Я в больнице, Никусь. Тебе придется лететь.

Твою мать.

Орлова едва не выругалась вслух. В круговороте событий напрочь забыла о резерве. Должна же была сегодня страховать рейсы от таких вот происшествий. С Аликом все вылетело из головы. Хорошо, что вчера еще выпила немного.

– Прости-и-и, Ник, знаю, как ты выручала, все помню! Но у меня, видимо, сотрясение, – затараторила Ира, по-своему восприняв молчание Орловой. – Я хотела лететь! Собиралась! Но потеряла сознание в полиции, и меня привезли по скорой. Как же так! Этот урод украл цепочку, которую мне Миша подарил, представляешь? Что же я буду без нее делать.

И почему Ника не удивлялась, что Холодову в большей степени интересовали не ее дети, а пропавший презент от любовника?

– Успокойся, Ир. В ЦУП** звонила?

– Нет еще, я с-собира-алась.

– Понятно. Лечись давай. Только в ЦУП сообщи сама, у меня сумка не собрана, хоть документы покидаю быстро. Что за рейс, кстати?

– Анталия разворотная. В три. Ник, прости-и.

– Ага, выздоравливай. Пока.

Ника, не теряя ни секунды, схватила рабочую сумку, сложила в нее постиранный фартук, светоотражающий жилет. Просмотрела документы, закинула сменную обувь. Зависла с поисками пропуска, но вскоре обнаружила его на тумбе в коридоре. Не стала заморачиваться с вопросом, как он там оказался, спрятала в карман пальто. Посмотрела на время: пять минут первого. До явки час, а ехать в аэропорт сорок минут. Позвонила в ЦУП, чтобы вызвали ей через полчаса такси. Слегка опаздывала, но это была не ее вина.

После быстрого душа заметила в отражении припухшие губы и потемневшее пятно на ключице, что оставил Алик. Возбуждение защекотало низ живота, спустилось между ног. Ника расплылась в улыбке, но тотчас взяла себя в руки и вышла на кухню. Побоялась шумом от кофемашины разбудить Белозерова, поэтому поставила греться чайник и насыпала в чашку растворимый – подумаешь, привыкла уже к этой байде на самолете.

Спустя двадцать минут Ника с собранными в строгий пучок волосами – на привычные локоны времени не хватило – запрыгнула в форму и получила смс о подъезжающем автомобиле. Прокралась в комнату, чтобы хоть одним глазом взглянуть на Алика перед уходом. И такое это было удовольствие – видеть его у себя в кровати.

Она осмотрела руку парня в надежде, что с перевязкой можно повременить до вечера. Убедилась, что бинт чистый, следов крови нет, и оставила на соседней подушке запасной ключ и записку, что улетела в Анталию и ждет встречи вечером. Хотела уже уйти, но вернулась и смяла бумагу, написала другое послание: что просто улетела из резерва в Анталию. Так ей понравилось больше. Пусть поломает красавчик голову, как она вообще отнеслась к ночным, гх-м, приключениям.

Не любила Ника такие дни, когда с самого начала все задом наперед: температура резко упала, похолодало, опустился туман. Еще и в пробку попали из-за аварии на «М-4». На борту Ника появилась уже за час. Пограничник в ожидании недовольно постукивал пальцами по столику, но ее дежурная улыбка работала, как полагалось, а предложенный стаканчик чая с лимоном и вовсе размягчил сердце хмурого сотрудника преклонных лет.

Ника носилась по салону в сумасшедшем ритме: поздоровалась с пилотами, быстро проверила с ними связь, параллельно отбиваясь от вопросов об Ире Холодовой – сама потом все расскажет ребятам. Еще не успела полностью досмотреть оборудование в зоне ответственности, как пришлось подписать уборку и во избежание задержки давать готовность на посадку пассажиров.

– Маш, вы мою аварийку всю смотрели, только честно? – уже переобувая сапоги и цепляя бейдж на пиджак, спросила Ника.

В конце телескопического трапа увидела направляющуюся к ним девушку с бумагами – агента по посадке.

– Конечно, Ник, обижаешь, – выпучив глаза в духе «ты как вообще могла подумать, что нет», ответила Чехова.

Орлова сомневалась: знала не понаслышке о Машиной ленивости. Но пришлось поверить на слово, нужно было начинать посадку.

– Сажаем пассажиров? – спросила Ника у командира, передавая в кабину сводно-загрузочную ведомость и другую полетную документацию.

Получив разрешение, дала команду «приготовиться» в салон.

– Что за рейс вообще такой? С каких пор у нас в апреле Анталия? – шепотом поинтересовалась у Маши, которая стояла с ней на входе.

– Заказной, – не переставая приветствовать и улыбаться пассажирам, произнесла та. – Еще три таких на этой неделе будет вроде.

– Все, – зайдя в вестибюль за последним человеком, сообщил супервайзер Толя.

Маша дернула разделительную шторку и ушла закрывать багажные полки – самый «обожаемый» этап подготовки к вылету на туристическом рейсе, забитом ручной кладью, которую каждый третий пассажир пытался втиснуть именно на «свою» полку. И утверждение, что те никак не закреплены за посадочными местами, не принималось даже в самой вежливой форме. Бортпроводникам приходилось включать воображение. Каждый божий раз.

Толик что-то ответил по рации, а затем обратился к Нике.

– Верните СЗВ-шки***, отминусую одного пакса без багажа, не явился на посадку.

И только он закончил фразу, из-за поворота вдалеке показалась фигура. Кто-то бежал со всех ног, придерживая плечо. Ника невольно сделала шаг назад.

Какого черта?

Это был Алик. К ним спешил Белозеров.

– По головам – сто три, – выглянув из-за шторки, доложил Игорь Стариков, когда посчитал пассажиров.

Сегодня его волосы были уложены в модную прическу, но это вовсе не скрывало редеющую макушку.

– С этим сто четыре, – Толя кивнул в сторону ворвавшегося рыжего парня, – все сходится. Закрываемся? А то задержка пойдет. Молодой человек, проходите в салон, – указал он застывшему на пороге Алику, чем заслужил смертоубийственный взгляд.

– Да, – растерянно кивнула Ника, – то есть… доложу командиру сначала.

– Ты почему трубку не берешь? – зашипел Алик, приблизившись к ней.

– Подожди, – так же глухо ответила она, отступив в глубину передней кухни.

Задернула вторую штору прямо у него перед носом, перевела дух и зашла в кабину пилотов.

Все сошлось – пассажиры, багаж. Ника получила у командира разрешение на закрытие двери и вернулась. Алик стоял там же, как бы ни пытались заставить его занять посадочное место. Ника не стала устраивать прилюдные разборки, тем более что рада была видеть Белозерова несказанно. Вот только его внезапное появление вызывало беспокойство –не верила девушка, что он примчал за ней лишь потому, что сильно соскучился.

Вероника передала супервайзеру подписанные командиром документы, улыбнулась пограничнику, чем заставила Алика сильнее напрячься, и попрощалась со всеми. И только переведя с Машей селекторы дверей, чтобы на случай эвакуации приготовить аварийные трапы к автоматическому выбросу, обернулась к Алику и посмотрела ему в глаза.

– Как ты здесь оказался? – с трудом контролируя дрожь в голосе, заговорила Ника.

Чехова глянула в их сторону и резво убежала в салон.

– Марк после твоей подсказки с координатами сумел расшифровать часть данных.

Карие глаза смотрели на нее с беспокойством.

– И?

Ника тяжело сглотнула. Алик опустил голову и выдал на одном дыхании.

– Во всем этом хаосе он нашел информацию по рейсу «Аэрофлота», который не выпустили несколько дней назад из-за сообщения о бомбе. И о том рейсе вашей компании, который отменили. И…

– Об этом рейсе? – догадалась она.

Алик кивнул.

– Марк говорил, что вышел по своим каналам на человека, которому показал способ шифрования и формат документов. Тот сказал, что видел подобное в сети лишь раз у некого Минотавра, но, – Алик вдруг взял Нику за руку и серьезно посмотрел. – Что-то может произойти. Все это как-то связано, пока не могу понять как.

Девушку затрясло.

– Пойми, я не могу остановить самолет лишь потому, что твой друг-хакер что-то откопал.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒