Эпилог. Ника и Соня 10 страница

Мгновение, силуэт Алика исчез, а девушка уже карабкалась по стенке вверх и пробовала встать. Голова кружилась, ноги заплетались. Она четко помнила, как во время посадки сорвало плечевые ремни, ее качнуло и со всей силы припечатало обратно. Мысли об этом отзывались болью в затылке, шумом в голове, но Ника отчаянно делала неуклюжие шаги вперед.

Остановилась, лишь заметив черный дым, медленно ползущий по ковру. Страх подобрался незаметно и сжал горло в тиски, она тотчас закашляла. Сорвала с шеи шарф и намочила его водой из бутылки, что лежала под ногами, закрыла им рот. Ничего не было слышно, кроме стука собственного сердца, которое забилось в клетке ребер, как сумасшедшее.

Смог менял цвет, становился темнее. Расползался тонкими струйками, затем густыми хлопьями. Ника всматривалась в него, но не сразу осознала, что видит. Или ей только показалось? Нет! Она снова видела чью-то макушку.

Там человек?

Она невольно шагнула вперед, когда поняла, что ее тянули обратно.

– Там кто-то есть! – дрожащим, полным отчаяния голосом закричала Ника, когда Алик уводил ее из самолетапрочь.

– Тебе показалось.

– Нет!

Она вырвалась из крепких рук и глянула в сторону кабины.

– Летчики давно внизу, у них дверь заклинило, вылезли через форточки, идем!

Алик протягивал ей ладонь, он умалял. А затем Ника увидела, как изменилось выражение его лица. Краем глаза увидела, как внутрь прорвался открытый огонь.

– Уходим! Сейчас рванет!

Парень подхватил за талию и с разбегу скатился с ней по аварийному трапу. Внизу, на перроне они по инерции пробежали еще десяток метров вперед. Ника обернулась, как раз когда яркая вспышка озарила хмурый день. Горячая взрывная волна катилась на нее, но Ника не могла пошевелиться. Все, о чем думала, – это женское лицо, которое она точно видела за пару мгновений до того, как покинула самолет.

Алик толкнул ее на асфальт, накрывая своим телом, собой. Последнее, что она почувствовала – новый удар головой и пустота.

Глава 24

DAKOOKA – Не выходи из комнаты

Было жарко, как в аду. Запах чего-то горелого проникал через нос и плавил изнутри кожу. Лицо полыхало огнем. Было нестерпимо горячо и невыносимо больно. Она стояла, объятая языками пламени, была одним целым с ним. Она горела.

Ника проснулась в поту и с криком, рвущим легкие. Перед глазами – белые стены да кривой деревянный шкаф. Ну и абстрактные рисунки солнечного света, что пробивался через плотные шторы.

Где я?

– Успокойся, малыш. Тише, все хорошо.

Голос рядом раздался слишком внезапно, она отпрянула от прикосновения холодных рук к раскаленной коже. Взобралась по кровати к изголовью, прильнула к стене.

Игла вылетела из вены, капельница закачалась, ее поймал Алик. Рыжие кудри, длинные пальцы, морщинка меж бровей – это был он, сидел рядом. Оба замерли. Ника наблюдала, как по руке бежала капля крови.

Алик не сдержался, смял девушку в объятиях, так он был счастлив, что она жива, в порядке. Орлова выдохнула всю боль, запуталась пальцами в его волосах, уткнулась носом в плечо и расплакалась.

И было совсем неважно, сколько времени прошло. Рядом с ним оно всегда текло в невозможном ритме – то замедлялось, то ускорялось вновь. Рядом с Аликом не было места стыду или стеснению. Рядом с ним становилось легче дышать.

– Врача позвать?

Ника отрицательно замотала головой. За исключением саднящего затылка она чувствовала себя неплохо.

– Ты надышалась угарным газом и сильно ударилась. Надеюсь, сотрясения у тебя нет.

Орлова заметила за его спиной деревянный стул.

Он все это время сидел со мной? На этом?

– Как ребята? – спросила, вдруг вспомнив о Маше и Игоре, которые сделали все за нее.

– Нормально, – сказал Алик, и Ника отмерла. – Парень сильнее пострадал, лежит в соседней палате, девчонку вроде отпустили домой.

– Там была женщина, – прошептала девушка и задрожала.

– Мы сделали, что смогли, малыш.

Ника услышала сдержанный стон, когда случайно коснулась его плеча.

– А ты?

– А что я? Я отлично.

– Тебя осмотрели?

Ника заскользила взглядом по его телу, боясь лишний раз дотронуться.

– Чтобы задавали вопросы, откуда у меня дырка в плече? Пластырь наклеили на лоб и ладно.

– Но сколько я проспала? Тебе же нужно было сменить повязку!

– Сутки. Ничего, Вер.

– Сутки! Твоя рана…

– Прости, но должна зажить, как на собаке, судя по тому, что меня штопал ветеринар.

И все же его улыбка не остановила ее. Ника заставила парня принести бинты и хлоргексидин. Закрыла изнутри палату и сама потянула наверх его майку. Чаще задышала, увидев идеальный торс, но сумела вернуть серьезность, заметив, как Алик хрипел и кривился. Явно же с ума сходил без обезболивающих.

Слава богу, рана выглядела не так плохо. Конечно, лучше было бы показаться врачу, но Ника понимала, что сейчас его не уговорит. Поэтому молча сделала перевязку, поделилась таблеткой со своей тумбочки и водой. А затем коротко, робко его поцеловала.

– Спасибо, что спас меня. Я ведь могла…

– Нет, не могла.

Он удержал ее лицо в руках, поднял подбородок, когда она смущенно спрятала взгляд.

– Кажется, тебе нужно больше отдыхать, а то говоришь какие-то глупости.

Ника ухмыльнулась. Всего миг, и Алик поймал ее губы в плен. Нескромный поцелуй, совсем недетский, но такой неспешный, осторожный. Он медленно двигался, замирал и снова невесомо водил языком по губам. Ника отвечала. С распахнутой душой. Прижималась к нему, готовая раствориться. Готовая ко всему.

Алик собрал все силы, чтобы отпустить Веронику – слишком явно понимал, что сейчас не время. Но как это было объяснить себе? Он коснулся лба девушки своим и заглянул в глаза, объятые туманной поволокой. Подушечкой большого пальца провел по ее нижней губе и шумно выдохнул, когда она коснулась его языком. А затем они дружно рассмеялись, сбросив все напряжение. Алик пересел на кровать, и Ника оперлась на него спиной.

– Что это было, как считаешь?

– Не знаю, – сквозь зубы прорычал Белозеров. – Я много думал, говорил с Марком… Он пытался выйти на связь с Минотавром, который был единственной зацепкой и мог хоть как-то объяснить, что попало нам в руки, но не вышло, в общем. Пропал он. Не понимаю, что связывает рейсы, данные о которых были на флешке. Почему их отменяли? Почему минировали самолеты? Такое ощущение, что кто-то…

– Пытался их остановить? – закончила за парня Ника.

– Ага, иначе с ними случилось бы то же, что и с Индонезийским бортом.

Он достал из кармана флешку и бросил эту бесполезную хрень на прикроватную тумбу.

– Вот только что?

– Не знаю, – опять со злостью выплюнул Алик.

– Кто-то прислал мне стихотворение, в котором был ключ от бомбы. Кто-то знал, что я там буду, хотя быть не должна. Что за игра?

Белозеров поджал губы, его челюсть напряглась. Ему была невыносима даже мысль, что он не мог ее защитить. Алик поцеловал светлые волосы.

– Ты набирайся сил. Я с этим разберусь. Обещаю. Сейчас ты под присмотром, снаружи приставили охрану. Отдыхай.

Коснулся губами ее виска и встал, собирался позволить ей выспаться одной, прийти в себя. Но только Ника потеряла его ладонь, как ее забил озноб. Она вскочила и бросилась вслед, врезалась в грудь и крепко обняла за талию.

– Не уходи, – послышался в тишине ее шепот.

Он будто сомневался, но все же остался. Лег рядом, обнял рукой. И они вместеснова уснули.

Когда Ника открыла глаза во второй раз, не испугалась – увидела сплетенные пальцы рядом на подушке, почувствовала знакомый аромат, дыхание на шее. Точно определить, сколько времени прошло, не смогла, но на улице уже стемнело. В палате ничего не было видно, только тонкая лента света из коридора за входной дверью.

Девушка не хотела будить Алика – видела, как тот устал, как вымотан был дежурством у ее койки, но заснуть не получалось. Думала о том, что произошло. Выстраивала в голове теории, но они все казались нелепыми и киношными. Сдалась, решив выскользнуть в уборную, которая, судя по всему, была на этаже.

Алик дернулся и что-то забормотал, когда Ника высвободила ладонь. Она замерла в ожидании, но Белозеров откатился на спину. Девушка хотела погладить его плечо, сбросить со лба непослушную прядь, провести по хмурым даже во сне бровям, но рука так и повисла в воздухе.

Все потом. Пусть спит.

Она переступила через Алика, приземлилась на пол неслышно, как кошка. Быстро накинула на больничный халат джинсовую куртку, обула кроссовки и поддела штаны, потому как, выскочив из горячий объятий, вдруг ощутила холодок, задувающий из приоткрытой форточки. Бросила телефон, что лежал на тумбочке, в карман и еще раз взглянула на проглядывающий в темноте силуэт. Он был прекрасен, сердце пропустило удар.

Когда Ника прокралась к двери, услышала в коридоре разговоры.

– Я давала тебе шанс, другого не будет! – голос Маши Чеховой, пусть и сильно приглушенный, невозможно было не узнать.

– Да стой же! – а это, видимо, заговорил Игорь Стариков.

Ника вспомнила времена, когда эти двое были вместе. Тогда казалось, что счастливее пары не отыскать. Многие поражались, как такая девушка связалась с простым бабником, у которого за душой ни гроша, особенно имея столь длинную очередь зажиточных поклонников. Но Чехову вряд ли волновало чье-то мнение – она всегда была выше сплетен и разговоров за спиной. Больно осознавать, что девушка все-таки обожглась, ведь Игорь изменилей. И не раз.

Орлова опомнилась, когда за дверью раздался ритмичный стук каблуков, а Стариков грязно выругался себе под нос. Подождала еще полминуты и вышла в больничный коридор.

Рядом с ее палатой на скамье сидел охранник в полицейской форме. То есть, как сидел – дремал. Ника улыбнулась, вспомнив песню из старого мультика про «рано встает охрана», и занесла ногу, чтобы сделать шаг, но остановилась, когда увидела на полу свернутую бумажку. Выпала из двери? Ника наклонилась, открыла записку и, кажется, забыла, как дышать.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Опять эти чертовы стихи! И теперь она точно знала, что получила их не случайно. Здесь, в больнице, еще прямо перед охранником – хотя толку от него не было, спал, как медведь в зимнюю пору, даже медом не разбудить.

Что за? Он был здесь? Кто он? Что ему нужно?

Столько вопросов и ни одного ответа. Ника заметила санитарку, протирающую пол.

– И-извините, – приблизилась к ней и, заикаясь, заговорила, – вы не видели никого постороннего на этаже? Кто-то был здесь? Скажем, недавно?

– Часы посещений ровно до шести, – строго ответила женщина и впилась глазами в только что вымытый паркет, на котором Ника оставила следы.

– Поня-ятно, спасибо, – зачем-то добавила девушка, уже пятясь назад.

Она заметалась в поисках туалета, свернула в уборную, как раз когда паника накрыла с головой.

– Я не сумасшедшая, – прошептала себе под нос она.

В кармане завибрировал телефон. Ника достала его – неопределенный номер. Она смотрела в страхе, а он все звонил и звонил в руке.

– Да, – тихо произнесла вместо приветствия.

– У тебя есть то, что необходимо мне, – раздался по ту сторону женский голос. – Ты принесешь ее, чтобы никто не пострадал.

Коленки у Ники дрожали, но сейчас она больше пыталась разгадать голос, такой странный. И только к концу фразы поняла – «Siri» из айфона! Кто-то использовал ее, чтобы не выдавать свой, но зачем? Неужели она могла его узнать?

– У меня ничего нет, – выдала девушка нечто больше похожее на писк в ответ.

Но в тот же миг нащупала в кармане флешку, которую случайно загребла вместе с телефоном, и тяжело сглотнула.

Громкий, нездоровый смех ударил по барабанной перепонке, Ника сильнее сжала айфон.

– Тогда мне ничего не помешает устроить на площади кровавый четверг. Как на самолете. Бум!

У Ники мурашки пробежали по спине от этого «бум».

Площадь, четверг… боже, концерт! На него же собирался весь город!

– Стой! Как мне тебя найти? – испуганно выкрикнула Ника.

– Встретимся в голубых небесах.

Что? Ника хотела возразить, что хватит с нее загадок, что она может не успеть, но замолчала на полуслове, догадавшись о месте встречи. «Голубое небо» – так назывался новый аттракцион на центральной площади. Колесо обозрения. Она представила толпы людей.

– Сколько у меня времени? – голос охрип, Ника нервно откашлялась.

– Ты любишь фейерверки? – вопросом на вопрос ответили ей.

Десять вечера. Фейерверк всегда запускали в десять вечера. Ника оторвала от уха телефон и чуть не взвыла, оставалось пятьдесят пять минут! Все взлетит к чертям в десять вечера!

– И не вздумай притащить кого-то с собой. Отсчет пошел. Тик-так.

Гудки. Ника посмотрела на отражение в зеркале. Ее трясло, но было не время поддаваться панике. Хотелось закричать, заплакать, спрятаться в палате с Аликом.

Не вздумай притащить кого-то с собой.

Боже, что же ей делать? Она прикусила губу, возвратившись в реальность. Собралась. Выглянула из уборной, тотчас заметила открытую дверь подсобки, что находилась прямо напротив. Санитарка как раз складывала туда моющие средства. Ника затаилась.

И как ей выбраться из больницы, не поднимая шум? Этаж был закрыт, работникиходили, они точно разбудят и охрану, и Алика.

Отсчет пошел. Тик-так.

Если она что-то не предпримет, люди погибнут. Ника хотела волком выть. И в этот миг санитарка вышла из комнаты, переодевшись в повседневное платье, направилась по коридору к выходу, а дверь осталась открытой.

За секунду до того, как та захлопнулась, Ника проскочила и подставила в проем ногу.

Черт!

Было чертовски больно, но девушка сдержалась, закатив глаза. Быстро сориентировалась, включила свет, скинула больничный халат, надела бардовые штаны и рубашку, в которых убирала работница, запихнула волосы в сетку. Куртку бросила в тележку и, выкатив ее, поспешила в сторону лестничной клетки – там должен быть лифт.

Ника была уже так близка, когда из-за поворота появилась молодая брюнетка в белом халате. Судя по бейджу, дежурная медсестра. Она вопросительно взглянула на Орлову, не узнавала ее.

– Кого-то стошнило, нужно убрать в инфекционке, – произнесла Ника на одном дыхании, очень надеясь, что не сказала какую-то чушь.

Всего пару секунд тишины, которые растянулись в вечность. И, наконец, черты дамочки смягчились.

– Аккуратнее, надень защитную маску и перчатки, там сейчас эпидемия дифтерии, – тише добавила та, будто это большой-большой секрет.

Ника кивнула и помчала дальше. Выкатила тележку на площадку, вызвала лифт. Спустившись вниз, проследовала с ней вахту и в холл. Затем бросила в углу, сняла с волос сетку и выбежала на улицу через задний двор. И как выбраться, если вокруг огромная территория и забор?

Увидела вдалеке свет мигалок скорой помощи.

Там ведь должен быть заезд?

Сбежала, когда очередная машина неотложки пожаловала в дежурное отделение. Поймала попутку, назвала место и договорилась перечислить любые деньги на карту, а затем запрыгнула в салон.

Глава25

TommeeProfitt – Can’thelpfallinginlove

Нет человека, что был бы сам по себе, как остров; каждый живущий – часть континента; и если море смоет утес, не станет ли меньше вся Европа, меньше – на каменную скалу, на поместье друзей, на твой собственный дом. Смерть каждого человека умаляет меня, ибо я един со всем человечеством. А потому никогда не посылай узнать, по ком звонит колокол, он звонит и по тебе.

Джон Донн

Ника всегда отличалась крепким вестибулярным аппаратом – выдерживала любую турбулентность в хвосте самолета, морскую качку на небольших яхтах и горный серпантин. Но сейчас, на заднем сидении автомобиля, что с заносом входил в повороты и спешил доставить ее к месту назначения за очень круглую сумму, она часто дышала в приоткрытое окно. Спина покрылась испариной, в горле застрял тугой ком, но Ника молча терпела, сжав дверную ручку до боли в пальцах и сбрасывая вызовы Белозерова.

Из-за отрешенного взгляда со стороны могло показаться, что девушка не думала ни о чем, просто смотрела на мелькающие огни. Вот только ее до спазмов в голове мучило смутное чувство, которое она безуспешно пыталась облечь в слова. Похожее на послевкусие яркого сна, детали которого уплывали в темные закоулки сознания, стоило открыть глаза.

Машина затормозила перед оцеплением за полчаса до салюта.

– Сделал все, шо мох, дальше тока пешком, – сообщил водитель, вырвав из размышлений, на которые больше не было времени.

Ника бросила короткое «спасибо» и, выскочив из «Приуса», побежала по улице Горького со всех ног: сквозь толпу, мимо запахов, что до колик крутили пустой желудок, мимо детского плача, требующего розовый шарик в виде единорога. Подгоняемая холодным ветром, она мчала навстречу дребезжащим звукам колонок и эху миллиона жителей, которые вторили тексту песни об их славном городе.

Я вырос там, где летом жара далеко за тридцать,

А зимой по Цельсию жестко в минусе.

Здесь есть те, кем гордится Южная столица,

Теми, кто чего-то добился, не поступившись принципами…

Ника только свернула за кованые ворота, что вели в аллею парка, и направилась к экранам, на которых рэппер в такт музыкальному биту размахивал руками под его «Город, мой город», как застыла на месте. Замерла всего на миг и тотчас метнулась в сторону кофейного киоска, где сумела спрятаться и перевести дух.

Аромат горьких зерен затуманивал разум, кричащий об опасности.

Нет. Он не мог. Он был со мной. Или…

Там, среди стреляющего попкорна и заливистого смеха влюбленных парочек, где-то там носился Алик.

Ну, физически-то он все мог. Мог вставить записку – ему это было проще всего, мог подстроить все, мог звонить, когда я вышла из комнаты, но… нет. Он ведь просто мог забрать флешку. И не спать со мной, не подставляться под пули.

В кармане разразился вибрацией телефон. Номер не высветился, Ника поспешила ответить.

– Решила обдурить меня? Зачем привела подмогу?

– Нет! Нет! – перекрикивала шум Орлова в надежде, что ее услышат. – Клянусь, я не звала никого. Не знаю, как меня нашли!

Молчание в динамике показалось ей бесконечно долгим, ногти оставили красные полумесяцы на ладони.

– Заберемся повыше для беседы. Нам же не нужны лишние уши?

Ника молча замотала головой, дрожа от неестественного голоса на другом конце.

– И выброси телефон, тебя выследили по нему.

Гудки ударили в ухо, и Ника впала в транс. Все вокруг показалось вдруг медленным и тягучим. Будто сам воздух заимел вес, а ход времени остановился.

В такие минуты думалось о странных вещах. Вот и она вспомнила те редкие мгновения из детства, когда дедушка был еще жив. Он с трех лет учил ее играть в шахматы и никогда не поддавался, закаляя выдержку, дисциплинируя.

Цугцванг, – объяснял он ей, когда Ника в очередной раз не подмечала его коронный ход конем.

Как сейчас помнила положение в шахматах, при котором любой ход игрока вел к ухудшению позиции. Ника судорожно рассмеялась. До спазмов, до одышки. Она сама себя загнала в ловушку. Сама взяла этот чертов красный блокнот! А теперь стояла посреди площади, держа в руках судьбы всех этих людей, которые ни о чем не подозревали.

В десяти шагах от нее молодая мама развлекала погремушками капризных близнецов. Ника отпустила себя, сделала шаг, второй.

– Бегите отсюда, площадь заминирована! – закричала она, оказавшись рядом.

Девушка в ужасе отшатнулась от нее – Ника могла представить, как безумно выглядела со стороны. Но плевать, если та вцепилась в ручку коляски и увезла ее прочь. Орлова выдохнула, когда мать с детьми скрылась в противоположной от площади стороне.

Ника развернулась и стала пробираться через плотную очередь людей, крича о бомбе. Кто-то с подозрением косился на нее и крутил у виска, кто-то все же начинал двигаться к выходу, но в основном ее голос тонул в гуле толпы.

«Голубое небо». Ника замерла перед недавно отстроенным колесом обозрения, что стало ярким украшением города. Которое отметили туристы на прошлогоднем Чемпионате мира по футболу и которое могло стать местом массовой казни теперь. Она завороженно смотрела на разноцветные огни, что расползались по окружности аттракциона, украшая темную ночь.

Всего шаг, и пути назад не будет. Пока Ника не сделала его, еще могла убежать, спастись. Она прямо сейчас могла отыскать Алика или просто ему позвонить, могла найти полицейских и держаться в стороне.

А тем временем до десяти оставалось не больше двадцати минут. Дыхание сперло, когда продрогшие, непослушные пальцы застучали по экрану айфона.

«Уводи всех. Люблю». Отправить контакту «Белозеров». И следом телефон улетел далеко в траву.

Правда была оглушающей. Правда была в том, что она не могла, больше не хотела прятаться за спинами других, как трус. Страшно ли ей было? До одури страшно, до онемения, судорог, до слепоты. Но присутствие Алика где-то поблизости придавало сил. И она наконец ощущала это – единение с миром. Ощущала, что она часть чего-то большего, шестеренка в механизме и должна двигаться вперед.

Ее скорлупа, в которой Ника пряталась, зажимаясь от боли общества, притворяясь равнодушной, треснула и развалилась. Ника вдохнула полной грудью. Она не могла иначе – теперь это было ясно, как день.

Колокол звонит и по мне.

Зрение улучшилось, реакции ускорились, стук сердца стал ровнее. Ника выделила из скопления народа мелькнувший вдали силуэт в капюшоне, что приблизился к нижней стойке колеса обозрения. В той стороне было немноголюдно, фигура вскрыла замок, что висел на железной лестнице, ведущей наверх, и обернулась. Ника не видела лица, но знала, что смотрели именно на нее.

Кто бы то ни был, он или она исчез из поля зрения. И Ника бросилась вслед.

Высота становилась все больше, но ноги перебирали ступеньки одну за другой. Колесо двигалось, голова кружилась, огни сливались в один, а площадь гудела мелодией популярной песни про «мою игру». Ника поднималась все выше, не чувствуя усталости, она следовала за черной удаляющейся точкой. Сама не заметила, как оказалась в самом сердце колеса, на площадке, что располагалась точно в центре окружности.

Всего на миг потеряла из вида фигуру, несколько раз обернулась по сторонам.

Есть.

Подобно обезьяне, ее преследователь прыгал с одной оси аттракциона на другую, удаляясь от нее все дальше. Ника, не думая ни о чем, помчала за ним.

Это адреналин толкал ее так опрометчиво вперед. Поэтому она пробежала целый пролет по неширокой перекладине, не чувствуя порывов ветра, не обращая внимания на равновесие. Но у первого же вертикального столба реальность ворвалась в сознание. Она ухватилась за него, вжалась телом. Нельзя было, но посмотрела вниз. И все. Земля ушла из-под ног, мир закрутился в ритме танго.

Колесо продолжало медленно двигаться. Ника с ужасом осознавала, что сейчас оно почти достигло горизонтали и скоро начнет подниматься вверх. И тогда она просто не удержится! А впереди еще два таких же пролета, только сил сдвинуться нет.

Пара мгновений, и прямой угол сломался. Каждую секунду стал уменьшаться, уводя перекладину наверх. Ника прикусила губу до крови и опустилась на колени. Задрожала всем телом, но сделала несколько неуверенных шажков вперед.

И вот уже половину пути оставила позади, когда услышала треск проводки и взрыв, будто от петарды. Колесо с унылым звуком погасло и замерло, а Ника изо всех сил вцепилась в железную, обжигающую холодом ось.

Кабинки с гулким шипением автоматически открылись – она увидела, когда осмелилась распахнуть глаза. Под ней расстилалась целая пропасть, где-то там кипела целая жизнь. Что она делала здесь? Могла ведь просто отпустить руки и забыть обо всем?

Нет. Не когда от нее зависела чужая жизнь. Ника стала карабкаться, подтягивалась и отталкивалась ногами. В такой страшный миг вспоминала уроки физкультуры и смеялась сама с собой: Белозеров был единственным, кто удачно справлялся с ненавистным канатом, все остальные, в том числеи она, висели на нем, как бесполезные груши.

Нужно двигаться.

Ника напоминала себе, из последних сил толкала тело вверх, оставляя пролеты позади. Аккуратно, крепко держась за столб, она встала на ноги и посмотрела перед собой – на кабинку, до которой было всего пару метров. Пару метров по узким железным прутьям на высоте жилого дома.

Если умру, не буду мучиться.

Глупые мысли лезли в голову. Ника собирала волю в кулак.

Когда она посмотрела перед собой, увидела в темноте силуэт. Она оказалась почти у цели. Но чтобы достигнуть ее, нужно было стать эквилибристом, а она, скорее, тот человек, который всего лишь знал, что это слово произносилось с ударением на последний слог. И да, после неудачи с ударениями на ЕГЭ она вызубрила их все наизусть.

Уже не раз и не два Ника пыталась сдвинуться с места, но вышло лишь на третий – она прыгнула с разбега, оттолкнулась от тонкой опоры и коснулась ступнями порога кабинки. Но одна нога соскользнула. Ника до искр из глаз больно ударилась коленом. И почувствовала, как срывается вниз. Она падала.

В голове все смешалось. В висках стучали имена – Алик, Мира. Мама. Фантазия уже рисовала кровавый след на асфальте, когда, к ее удивлению, Нику затянули за руку обратно.

И теперь, тяжело дыша, она сидела на полу тесной кабинки и боялась поднять глаза. Боялась узнать правду и подтвердить догадки.

Глава 26

TommeeProfitt – Bulletwithbutterflywings (feat. SamTinnesz)

Пантео́ н (греч. Π ά ν θ ε ι ο ν, «(храм) всем богам») — группа богов, принадлежащих к какой-то одной религии или мифологии, также храм или святое здание, посвященное всем богам какой-либо религии.

Когда адреналин выбрасывается в кровь, чертоги разума открывают самые невозможные подробности событий из прошлого. Детали, которые, казалось, и не замечал – будь то статьи в журналах, что листал на борту самолета, значения вроде бы и неизвестных иностранных слов или… корешки книг, мелькнувшие перед глазами всего пару раз. Те, в которых Ника пыталась спрятать виноватый взгляд. В просторном зале встреч психиатрической больницы.

Он смотрел на оживленную площадь, что двигалась в ритме известных речитативов. Долгих секунд тридцать. И наконец обернулся.

– Привет, мелкая, – бросил Леша.

И душа Ники будто надорвалась.

Леша

С тех пор как сработал протокол зачистки, что уничтожил все следы деятельности секретного подразделения «Пантеона» в Нижнем Новгороде, прошло больше двух лет. А Леша до сих пор ясно помнил то острое и необъятное чувство страха, когда он осознал, что от прошлой жизни не осталось и следа: все личные записи долгой кропотливой работы и данные неудавшегося эксперимента оказались стерты. Они уничтожили все, даже резервные копии, хранившиеся в его домашнем тайнике. От него избавились слишком легко, и принять это ему не удалось. Лешу сорвало. С целой чередой последствий, из-за которых он побывал за гранью и теперь оказался на этом самом месте, в голой палате «три на три», что пахла безумием.

Леша всегда выделялся, был другим. Кем-то вроде «детей индиго» – слишком сложным и непонятным для окружающей толпы, уникальным. Читай неугодным. Еще в детском саду он стал держаться особняком, а к школьным годам эта привычка только укоренилась. Да подростки и сами по молчаливому согласию обходили его стороной. И как он ни старался послать весь мир, ему было больно – смотреть, как на школьном дворе одноклассники раскуривали одну сигарету на четверых, как старший брат зависал в гараже с грудастыми девчонками, как беззаботно веселились все вокруг, огибая его по касательной.

Но со временем он сумел. Научился бороться с болью и чувством всепоглощающего одиночества – он просто добивался авторитета и признания. Теперь во всем: в спорте, учебе, программировании – мама по первому заказу купила ему дорогой компьютер, пожертвовав семейным отпуском в Геленджике. И это помогало. Заглушало неприязнь к миру вокруг, скрепляло вдребезги разбитую душу, делало его почти нормальным. Но чем большего он достигал, тем сложнее было справляться с депрессией, сдерживать липкий страх, который пожирал. Тем чаще ему хотелось умереть. И Леша предпринимал попытки.

В последний раз – едва попал в больницу. Исписав формулами стены палаты и страницы блокнота, опять придя к ошибочному результату в подсчетах, он выкрал у матери сердечные таблетки и принял слишком много. Тем самым чуть не свел ее в могилу. И следом чуть было не шагнул сам.

Первые месяцы после срыва к нему не пускали никого, кроме адвоката. Жуткие времена он тогда прошел – его часто закрывали в отделении для буйных, кололи галоперидол, вызывавший мышечные судороги, дикие спазмы, привязывали к койке без матраца так, что резало руки и ступни. Множество дней – все прошли, как один, в тумане.

Когда он перестал бросаться на санитаров, его перевели в стационар общего типа, в надзорную палату. И вроде бы должно было стать легче, но нет: запертый с психически больными людьми, он ощущал себя никчемным «овощем», лишенным человеческого достоинства. Он потерял всякую веру, но как-то привык существовать. Привык к строгому распорядку дня и длинным очередям за таблетками. К тому, что в комнатах не было дверей. К зеленым и совсем немягким стенам, как в американских фильмах про психушки, хотя бы потому что любой сумасшедший мог расковырять их, сожрать наполнитель и сдохнуть. Краску, кстати, тоже пытались обдирать, но все же.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 101112 13 14 Следующая ⇒