Эпилог. Ника и Соня 11 страница

Леша и к персоналу привык: шестидесятилетним медсестрам с легкой формой шизофрении, наложенной на старческий маразм, и к санитарам, что больше походили на уголовного вида садистов и просто обожали армейские приемы дедовщины. Он нашел с ними со всеми общий язык. Даже с охраной, что вечно в самую нужную минуту шлялась непонятно где – так Леше однажды прилетело под ребро заточкой из зубной щетки, но ничего, выкарабкался.

В какой-то миг этой убогой жизни Леша себя отпустил. Избавился от навязчивой идеи, перестал просыпаться в холодном поту и искать ручку, чтобы записать снова неверную последовательность математических комбинаций. Он даже увлекся поэзией: всегда считал, что это хобби для слюнтяев, но наткнулся в библиотеке на сборник стихов Бродского и пропал. Та сила и мощь ненужного эпохе человека передалась и ему. Он между делом заучил книгу наизусть.

Все шло своим чередом. Врачи даже говорили об улучшении, но долгосрочных прогнозов не давали. Хотя и это радовало. Макс с Никой поддерживали его, как могли. И пусть Леша тосковал по матери, с которой лишь изредка беседовал по телефону о пустом, он все же воспрянул духом. Даже задумался, не бросить ли ему священные идеи, ради которых он шел по головам.

Но несколько недель назад переменилось все. Когда он застал спорящих Макса и Веронику. И если бы не задержался еще на миг, то ничего бы не узнал. И дальше жил бы просто дураком!

Он увидел, как его брат целовал девушку, которую Леша по-прежнему считал своей. Предательство выжгло в груди все то немногое, что было живым.

Леша никогда не верил в Бога, в его понятии человек сам творил историю. Поэтому он вспомнил все, о чем на время забыл. В короткий срок, отгородившись от внешнего мира, он сумел восстановить бо́ льшую часть эксперимента. И был готов идти дальше. Ему не хватало лишь исходных данных, что предоставил перед началом опытов «Пантеон».

И так кстати скорым вечером в больнице раздался звонок. Леша с первых нот узнал голос Хавьера, его испанского коллеги по секретному проекту. Тот говорил шифром – все, как учили, избегая слов-активаторов, по которым их разговор могли засечь. И ночью Леша не сомкнул глаз – все ждал, когда сумеет добраться до «врат рая», где «ангелы оставят послание». Для него.

С утра первым, на удивление санитаров, вызвался на уборку территории и обыскал все у входных ворот. Нашел там одноразовый телефон и, спрятавшись в подсобке, набрал единственный забитый в память номер.

Испанец, как все звали Хавьера в рабочей группе, сказал, что у него всего пятьдесят секунд безопасной связи, что есть резервные копии отчетности эксперимента и вместе они могут призвать «богов» к ответственности. Потому что после неудачи с Индонезийским бортом проект потерял государственную поддержку и выплыл лишь за счет военной экспериментальной базы в Южном, которую вместе с мощным реактором прятали на кладбище заброшенных самолетов. Хавьер упомянул, что скрывался в Испании и долго пытался выйти на них, чтобы остановить: судя по информации от инсайдеров, «Пантеон» не провел работу над ошибками, а решил выявить их опытным путем.

Он попросил помощи у Леши. Один и не надеялся справиться, ведь только вместе они смогли бы остановить «Пантеон». А Леша, не медля, согласился. Только из своих побуждений: он тоже хотел остановить «Пантеон», но лишь из мести, чтобы забрать у них власть и самому совершить прорыв.

Испанец объявил готовность – три дня. И пообещал выйти на связь через двадцать четыре часа. Леша обрел цель, чтобы дышать.

Но время тянулось беспощадно долго. Даже наркотики не помогали, а санитары насуетили хорошее вещество. Ему уже казалось, что сломает телефон – так крепко он его сжимал. Не отпускал, спал даже с ним, продумывал план побега.

Когда мобильный зазвонил и Леша услышал автоматическое сообщение, он уже все понял. Испанец мертв. До него добрались.

Леше хотелось все крушить, но он не дал отчаянию поглотить себя, оставил место надежде на переданный Хавьером шифр: «встретить в аэропорту его родственника, который прилетит из родной страны и может из-за склероза забыть багаж». Леша легко догадался, что испанец что-то для него оставил. Он верно понял и фразу про празднование дня рождения, который состоится в воскресенье днем в «четырнадцать часов и пять минут». 14-05. Это запуск программы «Пантеона».

Пробравшись на свой страх и риск к главному компьютеру в больнице, вскрыв легкий пароль – имя домашней собачонки заведующей, он обнаружил два равноценных варианта: рейс номер «1405» и рейс со временем вылета в «14-05».

Воспользовавшись защищенным каналом и волшебными пятьюдесятью секундами, Леша в нужное время оставил анонимное послание о бомбе на самолете. А чтобы наверняка не выпустили и второй борт, повторил заход с сообщением – сказал, что заминирован и аэропорт. Узнать точно, справился ли он, возможности не было. Леша не находил себе места, пока не вспомнил о малой. А позвонив Нике так вовремя, он убедился, что смог – никто не улетел. И Леша вызвал Орлову, потому что в голове созрел план.

С большим трудом ему удалось сдержаться и сыграть невозмутимую роль перед Вероникой. В душе пылала ненависть к каждому лживому слову. Терпел, пока не вытянул из ее кармана пропуск на перрон – вот его главная цель.

А вечером продолжил изображать понимающего, когда к нему пожаловала Ульяна – глупая молодая медсестра, которую от психически больных девчонок отличал один халат. Она давно была в него влюблена, а он ее исправно имел.

Ему не составило труда навешать на уши лапши, что дело сфабриковали и он сидел под наблюдением здесь ни за что. А Уля верила, переживала. Дурочка из неблагополучной семьи, которую поколачивал отчим, сбежала из родного дома, чтобы учиться. Сняла комнату у какой-то древней старушки и устроилась работать в эту больницу – в нормальную ее не взяли.

Благодаря ей Леша имел многие привилегии. Например, знал, что ближе к половине десятого вечера, когда все готовились к отбою, только три медсестры оставались на этаже. И вот сейчас одна пила чай на хозполовине, вторую Уля отправила записывать уколы в журнал, чтобы не беспокоила их в ближайшие полчаса до обхода, а сама явилась в процедурную, где ее ждалЛеша.

Она зашла, держа в руках лоток со шприцами, закрыла кабинет на ключ. Все складывалось для Леши идеально.

Он не хотел ей делать больно. Девчонка и без того выглядела жалко – худосочная, с тонкими волосами, выжженными перекисью, дешевыми тенями на больших глазах и потрескавшимся лаком на ногтях. И все же ее искренний и живой смех часто радовал Лешу, гниющего в этой клетке.

Он не хотел делать ей больно, но долг мести звал его. Кровь бурлила в шаге от свободы.

Когда девушка отставила ящик с медикаментами и запустила руку в Лешины трусы, он лихо подтолкнул ее к стене, задрал короткое платье. Он отвлекал ее пошлыми поцелуями, пока нащупывал в лотке приготовленный для него шприц. И через пару мгновений вкатил ей полную дозу седативных средств.

Девчонка быстро потеряла сознание, тогда Леша уложил ее в койку и накрыл простыней. До утра ее точно не должны были искать, могли подумать, что уснула или развлекалась с ним. Санитары часто нарушали установленный порядок, этим здесь никого невозможно было удивить.

Он забрал у нее ключи, достал из шкафа припрятанный талмуд своей писанины. Подумал уйти, но задержался – все-таки взял шприцы с лошадиными дозами успокоительных. В подсобке стащил одежду одного из санитаров и его пропуск. Перевоплотился и спокойно прошел по больничному коридору на другой этаж, где заметно расслабился – в мужском отделении никто никого толком не знал, работники менялись, как перчатки.

Леша заглянул в одну из палат и отобрал у психозного пациента игрушку – тот как раз готовился ко сну и, как всегда, не выпускал потрепанного енота из рук. А пациент был опасный, кажется, пришиб даже кого-то топором в приступе неуправляемого гнева.

На крик сбежались дежурные, а Леша к тому времени уже спускался по лестнице вниз. Навстречу спешили охранники, но всем было на него плевать. Даже на посту никто пропуск не проверил, когда по рации позвали мужика на помощь.

Леша ушел. И ненадолго затаился в квартире, которую снимал на другое имя – деньги за нее до сих пор автоматически перечислялись владельцу со счета Быкова. Раз в месяц приходила уборщица, так что сейчас он вернулся в довольно уютную обитель. Хоть и удивил консьержку, у которой давно никто не просил ключей от шестьдесят седьмой.

Он развернул там временный штаб – расчертил схемы и прикинул алгоритм действий по карте. Картинка складывалась очень легко, как детская мозаика.

Переждав первую бурю, Леша тотчас отправился в аэропорт, чтобы забрать то, что предназначалось ему. И плевать, что вещи принадлежали испанцу. Леша надеялся, что «Пантеон» не добрался первым до них.

Правда, зря. Чемодан он не нашел. Пришлось ориентироваться на месте. Вырубить с таким количеством медикаментов охранника оказалось легко. Слава богу, в аэропорту имелись записи с камер – сначала ему почудилось, что те крутили изображение лишь онлайн. Леша промотал несколько дней, пока не встретил на экране знакомые силуэты – пантеоновские «шавки», так называли тех, кто исполнял черновую работу в их организации. Он узнал одного из них – Змея. У придурка татуировка кобры была на шее. Тот из-за нее ходил в водолазке даже в сорокаградусную жару.

Леша легко нашел его адрес, семью. И дочь. Дождался, пока жена Змея уснет, и пробрался к детской кроватке. Шантажировал его. Знал, что многим тот ему не поможет, слишком мелкой сошкой был, но даты ближайших испытаний выудить сумел – к такому готовились на всех уровнях системы.

Когда Леша собирался уходить, Змей обмолвился о девчонке, за которой их приставили следить. Сказал, что та опередила всех, забрав флешку с данными, что украл Хавьер. Начал рассказывать, что Сизый – его напарник – в больницу из-за нее попал, но Леша уже не слушал. Подключился к серверу аэропорта, перемотал записи еще раз и обнаружил… Нику. Все стало гораздо проще – и месть, и план.

Во вторник рано утром он надел длинный пуховик, купленный за копейки в магазине технической одежды, накинул капюшон и прошмыгнул через турникет мимо засыпающего к концу смены охранника в служебное здание аэропорта, использовав Никин пропуск. Он ранее изучил схемы кабинетов, поэтому легко нашел ЦУП, спокойно взял ключ от службы бортпроводников – никто даже не обратил на него внимания. Леша сел за компьютер, нашел там же стикер с паролем и вошел в систему. Скопировал себе программы, чтобы быть в курсе передвижений судов и бортпроводников. А затем спокойно добавил нового сотрудника в инженерный отдел под вымышленным именем. Распечатал с главного диска заявку на прием и ушел за двадцать минут до восьми.

Уже скоро Леша стоял в бюро пропусков – отдал заявление с копией документов, сделанных в фотошопе. Его просили подождать. Собирались согласовать вопрос с начальником по авиационной безопасности – а вот этого Леша не учел!

Он незаметно включил пожарную тревогу. И когда все сбежали из помещения, не заперев кабинеты, забрал из ламинатора удостоверение и прошел внутрь.

Все оказалось легко: изобразить стажера среди технического персонала, где наблюдалась жуткая текучка кадров, прикинуть, как собрать из подручных средств подобие бомбы, несколькими ходками – и не без помощи подкупленных за гроши работников – накопить необходимый материал.

В следующую смену он проник в самолет через второй багажник и внутренний люк, подключил систему мониторов, сделал муляж «умного» взрывного устройства и лишь надеялся, что этого достаточно, чтобы напугать. Самолет не должен был вылететь и пересечь точку эксперимента.

Оставалось дело за малым – загнать на рейс Веронику, которая клятвенно божилась, что всегда проверяла спасательные жилеты. Она должна была сыграть свою роль. Или придется стать космической пылью. Но этого варианта Леше хотелось бы избежать. Из-за «Пантеона», а не Вероники. Ведь каждые проведенные испытания могли стать успешным прорывом для них.

Поэтому вечером накануне вылета он забросил заимствованный пропуск к ней домой и закрыл дверь на три оборота ключами – копию сделал еще в хорошие времена.

И это Леша напал на ту девчонку, вместо которой из резерва полетела Ника. Только та идиотка должна была сразу Веронике позвонить. Но нет же, зацепилась за украденные драгоценности – за галимую, блин, цепочку! Позвонила не в восемь, как должна была, а в двенадцать. И все пошло наперекосяк.

Слишком явным оказалось вмешательство. «Пантеон» сел ему на хвост. Теперь вопрос стал в скорости – кто первый доберется до флешки, тот и водит.

За ним оставался последний ход. Самый масштабный. Пан или пропал.

Глава27

Billie Eilish – No time to die

Ника прикусила губу и скоро почувствовала соленый металлический привкус. И как она не догадалась раньше? Ведь видела книги Бродского у него! Теперь это казалось очевидным.

– Красиво, не правда ли? – кивнув на ночной город в россыпи огней, произнес Леша.

Ника смотрела на парня пристально, молча. Не шевелилась даже, пытаясь свыкнуться с правдой.

– Какого черта, Леш? – не выдержала она.

Да, это была неожиданная реакция даже для самой себя. По всем законам жанра Ника сейчас должна была дрожать от страха и молить о пощаде, истекая слезами. Ну, может, еще взывать к былым временам. Но нет. Вероника шла ва-банк. Ей надоела эта извращенная игра, надоело быть ведомой кукловодом.

– И все же ночью здесь красивее, чем днем. Давно не видел ничего подобного.

Ника одним движением поднялась на ноги. Она осознавала всю опасность ситуации и не была столь безрассудной, чтобы наброситься на Лешу, нет. Между ними оставалось два шага. Или один прыжок. Но ощущалась безграничная бездна.

– Как ты…

– Выбрался из клетки, куда вы меня дружно слили? Поверь, сбежать оттуда было меньшей из моих проблем. Давно, наверное, сделал бы это, да цели толковой не было.

– А теперь появилась? – со злостью крикнула Ника в ответ, заставив Лешу обернуться и сбросить капюшон.

Орлова удивилась, как изменились его черты. Сейчас он не был на себя похож – природная красота исказилась маской безумия. Весь облик казался почти безобразным из-за жутковатой ухмылки и дикого взгляда. От страха по телу блуждали мурашки.

– Я всего лишь хотел остановить «Пантеон», – хриплым голосом прошептал Леша.

Ника задумалась, услышав знакомое слово. «Пантеон». Что-то вертелось в голове. Где-то она встречала его, читала же. Греческий пантеон богов, боги…

– Минотавр!

Ника вспомнила Марка, друга Алика, который обнаружил следы некого «Минотавра» в сети. Минотавр – бык, Быков, Леша Быков. Теперь это казалось проще простого.

– К вашим услугам, – ехидно улыбнулся он.

– Зачем ты пытался убить меня и всех тех людей? Ты стольким из них навредил!

Лишь от одного скользкого воспоминания Орлова вздрогнула. Во рту, как по волшебству, возник привкус гари. Голова пульсировала в том месте, где Ника приложилась о бетон.

– Это сопутствующие потери. Самолет не должен был взлететь.

Невыносимо было это слушать. Все это было просто слишком.

– Шутишь? – не сдержалась Ника.

– Я пытался остановить «Пантеон»! – вскрикнул в ответ. – Вы бы итак сдохли, когда достигли точки эксперимента! Как и все те, кто собирался лететь рейсами, которые я успел остановить! Я спас вас!

Ника с трудом верила в происходящее, что больше походило на бюджетный триллер с неожиданной концовкой, а никак не на Никину жизнь. Сообщения, самолеты – так это все дело рук ее Леши?

– Ты должна была быть там! Ты же вечно распиналась, какая ты ответственная! Я все спланировал идеально! Но ты не проверила эти чертовы жилеты!

В голове у девушки воцарился хаос, мысли перемешались. Она понимала, что спрашивать, причастен ли он к сотрясению Иры, бессмысленно, ответ был очевиден. Но внезапно Ника ухватилась за его прошлые слова.

– Какого эксперимента? – она заговорила ровным тоном, не узнав собственный голос. – Ты сказал про какую-то точку эксперимента. Это связано с Индонезийским бортом?

– Ха.

Леша кивнул.

– Но ты ведь и сама догадалась.

Он отвернулся и глубоко вздохнул.

– Ты знаешь, что такое «Пантеон»? – задал он риторический вопрос. – «Храм всех богов». Вот кем они себя мнили. А я… я был лишь чудовищем, запертым в лабиринте. Одна ошибка, один неудавшийся эксперимент. Они избавились от меня, как от ненужного мусора! Прибрали к рукам все исследования!

– Какого рода исследования? – спросила осторожно Ника, вслепую нащупывая ответ.

– Квантовая телепортация.

– Что?

– Что слышала, мелкая. Те-ле-пор-та-ци-я. Это…

– Я знаю, что это такое, я смотрела «Стартрек».

Леша рассмеялся. Легко, непринужденно. Ника узнала парня, которого когда-то любила. Но всего на миг. Вскоре безумие, блеснувшее в его глазах, напомнило ей о том, кто стоял рядом, что он задумал.

– Это то, что случилось с Индонезийским бортом? Его телепортировали?

– Не совсем. Не самолет телепортировали, а людей. Груда железа утонула где-то в океане.

Ника нахмурилась.

– Но как это все возможно? Я имею в виду… это же сказки.

– Это реальность. Ну, представь две зеркально связанные квантовые частицы: что бы ни происходило с одной, то же самое случится и с другой, даже если их будет разделять большое расстояние. Частицы – это фотоны. Вот объект, который состоит из них, сканируется в одной точке, структура его строениязаписывается в код. Дальше код передается на устройство во второй точке, где информация считывается и декодируется. Там создается точная копия объекта. Грубо говоря, фотоны собираются в объект. Вот этого в случае с рейсом из Индонезии не произошло.

– То есть, как? Люди просто развеялись в космосе?

Нике было страшно представлять, как больше трехсот человек превратились в пепел сгоревших звезд.

– Вроде того. Но я смог найти ошибку в расчетах. Ту, что они не видят до сих пор, продолжая эксперименты. Мне не хватает лишь исходных данных, которые…

Леша говорил дальше, а Ника сильнее сжала руку на боковом кармане. Так вот, что было там.

– И зачем все это?

– Зачем? Ты шутишь? Это прорыв в науке! Это новый мир! Телепортация воспроизводит мозг человека вплоть до последнего синапса и синоптического импульса. Личность, что сходит с площадки приемника телепортатора, мыслит так же, обладает той же памятью, которой обладал человек перед дезинтеграцией.

Вся суть о научных достижениях пролетала мимо Ники. Она думала о другом: что этот «кто-то», похожий до последнего атома, вместо тебя пойдет на работу, будет есть твою еду, целовать твоего любимого мужчину. От этих мыслей ей стало не по себе.

– Оригинал ты или копия – какая разница? Если ты выглядишь также. И ни одна проверка во Вселенной не сможет отличить тебя. Это предельный способ транспортировки, – закончил Леша.

– Или убийства, – прошептала Вероника.

А как же мысли, мечты, фантазии, воображение, воля?

Она не могла поверить, что все это возможно повторить, воспроизвести в копии человека.

– Не согласен. Человеческий организм полностью меняется на клеточном уровне каждые семь лет. Телепортация просто заменяет все атомы организма разом, а не в течение длительного периода.

– А как же душа?

Леша усмехнулся.

– А у кого она есть?

Он посмотрел пристально, растягивая тишину.

– Да, мелкая, я видел вас с Максом. Устроили цирк. Давай флешку сюда.

Леша протянул руку, ожидая.

– Тебе ведь нужно большее, чем просто остановить твой «Пантеон»?

– Ника, – он начал злиться, требовательно растопырив пальцы.

И в самый напряженный момент завыли прибывшие к месту кареты скорой помощи и пожарный наряд. Девушка выдохнула – значит, Алик справился. Он сделает все. Ей нужно лишь сдержать Быкова в узде.

– А, к черту! – выругался парень и достал пульт, похожий на тот, что она видела в самолете. – Этот мир обречен! Я напишу финальный код, запущу программу и разотру в щепки «Пантеон». Я совершу первую телепортацию, обо мне узнают! Они встанут на колени передо мной!

А дальше все быстро – Ника толкнула Лешу, упал пульт, выпала из кармана флешка. Завязалась потасовка. Они одновременно ринулись вниз. Быков ударил девушку по лицу. Ника почувствовала вкус крови во рту, забившись в угол. Леша успел спрятать накопитель и подобрать активатор первым, но Ника ринулась к нему и сбила с ног. Он стал съезжать и в последний миг ухватился за порожек, чудом не вывалившись из подвесной кабинки.

– Помоги мне, – едва слышно произнес он.

Пытался подтянуться, но не находил точку опоры. Ника стояла на одном месте и думала о том, что было бы легче, если бы он упал. Сорвался вниз – и больше нет проблем. Она медлила непозволительно долго. И Леша, раскатисто засмеявшись, с трудом удерживая вес тела на левой руке, второй нажал красную кнопку.

– Могу и отпустить. Хочешь увидеть блеск огней?

Ника тотчас сорвалась с места. Успела выдернуть из его ладони активатор, сдавив кнопку вместо него. Она уперлась ступнями по обеим сторонам от двери и потянула изо всех сил Лешу наверх, но безуспешно. Еще немного, и они рисковали выпасть наружу вдвоем.

– Ха-ха, теперь судьба в твоих руках, мелкая. Как символично. Тебе решать, кому жить, а кому умереть, всех не спасешь.

Ника осознавала это. До онемения сжав одной рукой пульт, второй вытащить Лешу было слишком нереально. Был выбор. Бросить пульт, оставить место маленькой надежде, что все не взлетит на воздух, что-то не сработает и люди не умрут. Или разомкнуть пальцы, отпустить Лешу. Он – зло, какими бы намерения ни были, он сеял тьму.

Сердце Ники разрывалось напополам.

Смешно до боли, но именно сейчас, скрипя зубами от усилий, чтобы уберечь Лешу от смерти, она вспомнила таблицу Пифагора, вспомнила редкостные показатели семи единиц в Лешином квадрате: «законченный диктатор с диким стремлением к власти и доминированию». Еще тогда нужно было бежать от него сломя голову. Почему она никогда не слушала себя?

Его глаза переливались нездоровым блеском. Ее мышцы рвались от боли. Но она держалась. Хоть оба и понимали, к чему шло.

– Прощаться пора, мелкая. Заценишь фейерверк, – он подмигнул, а затем чуть тише прошептал знакомые строки: – Мы умрем на арене, людям хочется зрелищ.

И разжал пальцы. Ника в безмолвном крике подалась вперед, но ухватила только воздух.

Леша сорвался вниз, глядя на нее. Он падал медленно, Ника потрясенно застыла. Смотрела и не дышала. А после зажмурилась и отползлак противоположной стене, впиваясь в пульт до белизны в пальцах.

Отче наш, Иже и еси на небесех! Да святится имя Твое…

Отче наш…

Помоги мне, помоги не умереть этим людям.

Глава 28

Fleurie – Hurtslikehell

Ника не заметила, что колесо снова двигалось. В голове замкнутой цепочкой повторялись слова молитвы, время потеряло смысл. Была лишь цель, похожая на свет в конце туннеля.

Когда кабинка поравнялась с землей, парни в защитном обмундировании окружили девушку, с большим усилием вырвали из ее ладони злополучный пульт, подняли на руки. Ника не сопротивлялась. Голоса были сильно приглушены, картинка размыта. Она не могла трезво рассуждать. Одно отметила в пространстве, залитом сине-красным светом спасительных огней: периметр оцеплен, на площади не было ни души.

Живы, – пульсировало в мыслях. – Они все живы.

Как будто сотню мгновений «до» и не дышала вовсе – выдохнула изо всех сил.

Когда почувствовала землю под ногами, немного пошатнулась. Обычный шаг показался невероятно сложным. Но вот тело устремилось вперед. В тумане сумрачных событий Ника почти бежала – не «куда», а «откуда». Остановилась лишь за оградой. Вдали от скорой помощи, от поджидающих следователей. Она застыла прямо напротив накрытого черным брезентом тела, вокруг которого темнело пятно. Сжалась.

Ника подняла взгляд и встретилась с черными, как пропасть, глазами Макса, что стоял на другой стороне площадки. Наверное, сейчас и в целом мире не нашлось бы человека, кто также понимал ее, кто также ощущал то, что творилось внутри. Они говорили без слов.

Что это было? Извини? Вряд ли, на прощение было совсем не похоже. Скорее, навевало прощанием. Всем прожитым и утерянным навсегда. Ведь ни один из них точно не свыкнется с положением вещей настолько, чтобы когда-нибудь коснуться друг друга даже словом.

Внезапно начался дождь. Ника подняла голову к ночному небу. Слезы, непрошенные, тотчас смешались с каплями, принося освобождение. Они будто заглушали чувство потери чего-то важного, но совершенно чуждого, чужого.

Как раз когда Макса окружила полиция, его стали активно расспрашивать, Ника почувствовала тепло – ее плечи укутали пушистым покрывалом, а затем отвели в сторону. Это был Алик – еще не обернулась, уже знала. Только его прикосновения были такими нежными, только в его руках она ощущала себя так надежно.

Белозеров легким движением подхватил Нику за талию и усадил в карету скорой помощи, где молодой парень тотчас осмотрел ее, фонариком посветилна зрачки, пощелкал пальцами, что-то спросил. Не получив ответа, он заговорил с Аликом, мелькнуло слово «шок». Ника закрыла глаза. Усталость навалилась бурно, веки враз потяжелели.

– Ты могла умереть, – услышала Ника, уплывая за грань.

Алик обнял теплыми ладонями тонкую шею, поцеловал ее в висок, прижал к себе. Он как-то рвано, сбивчиво дышал. Ника заметила и сильно удивилась – ведь Белозерова было нелегко выбить из колеи.

Когда Орлова открыла глаза, вернулась в реальность. Жестокую, страшную, опасную. Вся задрожала, крепче вцепилась в рыжего парня. Всхлипнула – сначала тихо, а потом расплакалась навзрыд.

Только стихая, услышала горячий и до боли нежный шепот: «хорошая моя», «маленькая», «любимая». Сердце забилось на каждый слог. Ника отпрянула, чтобы взглянуть в его глаза. И потерялась в них.

Притягивать за ворот и не пришлось: едва руки взметнулись вверх, Алик подался вперед. И небеса разверзлись громом, когда он ее поцеловал. Или она его. Да и какая разница? Когда Ника путалась пальцами в его волосах, вжимаясь сильнее, когда он сдавливал ее талию сквозь одежду, мечтая никогда не отпускать. Когда оба увлеклись губами друг друга настолько, что забыли обо всем. И оторвались, лишь чтобы сделать вдох.

– Ты могла умереть.

Он прислонился лбом. Его глаза были полны тревоги. Костяшки пальцев скользнули невесомо по лицу. Ника, не думая ни о чем, прикрыла веки и невольно замурчала.

– Все мы могли, – прошептала она.

– Нет! – возразил Алик, выдернув девушку из блаженной неги. – Хочу, чтобы ты осознала, что была на волосок от гибели, потому что безрассудно бросилась сама…

Ника все же притянула парня и заткнула. Он говорил очень верные слова, но сегодня в ее жизни было слишком много разговоров. Достаточно с нее.

На этот раз она вела. Покусывала его губы, скользила по ним нежнее. Услышала тяжелый выдох или стон и широко улыбнулась. Алик почувствовал и рассмеялся в ответ.

– Посмотри.

Алик указал куда-то вдаль, за ограждения.

– Они все живы благодаря тебе.

И он не позволил возразить.

– Ты не дала ей взорваться. Бомбу обезвредили. Тот парень, Макс, он привез чертежи.

Ника не поняла, нахмурила брови, взглянула исподлобья.

– Ему позвонила медсестра из психиатрической больницы и сказала, что его брат сбежал несколько дней назад. Они пытались сами отыскать его, но не смогли. Макс нашел его укрытие, какую-то квартиру, где было все – планы, карты, чертежи. Он вовремя связался с полицией. Саперы оперативно сработали. Но есть одно «но» –ты всем нам дала время. Ты всех нас спасла.

Нике стало неуютно от этого монолога. Она смутилась и не знала, куда себя деть.

– Это был эксперимент по телепортации. Вроде бы. То, что случилось с Индонезийским бортом, – произнесла она, чтобы отвлечь Алика и увести в другое русло разговор. – Хотя кто теперь знает, правду он говорил или нет, он был так безумен.

Ника внезапно обратила внимание на парней в черном, что суетились около тела, осматривали его. Их взгляды пересеклись, девушка напряглась. Но те лишь ухмыльнулись в ответ.

– Нам никто не поверит.

Алик тоже видел их.

– У меня перевернули квартиру и офис, уничтожили бумаги и стерли данные. Даже систему Марка взломали и не оставили ни следа. Доказательств нет.

– Думаю, флешку у него тоже не найдут.

Ника внезапно развернулась и крепко-крепко обняла Алика.

– Боже, прости меня. Тебе не сильно навредили? По работе? Дома?

Алик похлопал ее по спине, утешая, сбивая приступ подступающей истерики.

– Что за глупости? Самое важное, что ты жива.

Его шепот действовал, как анестетик. Ника уплывала навстречу блаженству. В его руках было так тихо, так тепло и безопасно. Она даже не сразу услышала посторонний голос.

– Если вы готовы, нужно проехать в участок.

– Как вы думаете, готова ли она после того, как все это пережила? – слова Алика пылали сарказмом.

Он выдвинулся вперед, закрывая спиной. Но Ника понимала, что участи допроса ей не избежать. Не после того, что было.

– Все в порядке, я поеду. Дайте мне минуту, – обратилась она к следователю.

И только тот оставил их наедине, взяла Алика за руки, переплела их пальцы.

– Прости, – прошептала она.

– Опять ты за свое. За что теперь?

Ника таким пронзительным взглядом посмотрела на него, что Алик прикусил себе язык.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 111213 14 Следующая ⇒