Максимиллиан Де Лафайет, Арбель Илиль 2 страница

Среди ночи я проснулась. В комнате было совершенно темно. Я попыталась включить ночник, но, к моему удивлению, его не оказалось на месте. Я полежала в постели еще несколько минут, не вставая, чтобы глаза привыкли к темноте. Но чтото было не так. Когда я начала различать в темноте очертания предметов мебели, мне стало ясно, что я проснулась не в своей квартире. Может быть, я в больнице? Вероятно, произошла авария. Люди, которые попадают в аварию, часто не очень отчетливо помнят, что с ними произошло. Я попыталась двигаться, чтобы понять, есть ли у меня какиелибо повреждения, но все было в порядке. Так что же всетаки произошло? Я села на кровати, пытаясь понять, что мне делать, — и в этот момент комнату осветил тусклый свет. Я увидела, что нахожусь в небольшой спальне, обставленной простой, но красивой мебелью. Это точно была не больница.

— Пожалуйста, не волнуйся, Виктория, — сказал очень спокойный и приятный женский голос через невидимый мне репродуктор. «А, медсестра», — подумала я, все еще не отпуская мысль о несчастном случае. Может, у меня был сердечный приступ? В тридцать лет этого как будто не должно бы случиться, но как знать — в жизни всякое бывает; кроме того, я понятия не имела о том, чем болели мои биологические родители.

— Где я? — спросила я. — Я заболела? Или ранена?

— Ничего такого, — сказал голос. — C тобой все в порядке, ты просто у нас в гостях. Через несколько секунд я подойду к тебе. На стуле висит халат, а на столике у кровати стоит стакан воды. Ванная за дверью, справа от кровати. Тебе принести чашку чая или кофе?

— Кофе — это было бы просто чудесно, — сказала я; моя тревога немного улеглась. Все это было очень странно, но я надеялась, что эта женщина мне все объяснит. Я надела халат, выпила воды и пошла в ванную, чтобы умыться и причесаться, а затем села и начала ждать медсестру. Вскоре в комнату вошла очень привлекательная женщина с подносом в руках. Она была одета в черное, и я сразу же поняла, что это не медсестра. Это была высокая, элегантная женщина. У нее

были большие черные глаза, такие же, как и у меня, и черные волнистые волосы с прекрасным каштановым отливом, сиявшим даже при тусклом освещении.

— Я так счастлива познакомиться с тобой, Виктория, — сказала она. — Меня зовут Мириам. Во всяком случае, это имя — самое близкое к моему настоящему имени, Синхар Семирамиш. Думаю, тебе будет трудно произносить это имя, по крайней мере поначалу. — Она налила чашку кофе. — Молоко, сахар? — спросила Мириам.

— Только молоко, пожалуйста, — сказала я. — Kaкое интересное имя! Не могу понять его происхождение. Откуда вы родом?

— Это ануннакское имя, — спокойно произнесла Мириам. — Может быть, ты слышала о нас раньше. — Она пытливо посмотрела на меня, как будто чегото от меня ожидая, но я понятия не имела, что ей от меня нужно, поэтому просто пригубила прекрасный кофе.

— Много лет назад, еще в школе я слышала слово «ануннаки», — сказала я. — Насколько я помню, это исчезнувшая раса, которая жила на Ближнем Востоке, но, наверное, я ошибаюсь, раз вы из их числа. Или вы просто носите древнее имя, а самого народа и правда больше нет?

— Нет, мы не исчезли, — сказала Мириам. — В западной археологии и истории есть коекакие ошибки.

— И не говорите! — сказала я с горечью. — Именно изза этого я бросила свою профессию. Все, чему меня учили, было ошибочным; по крайней мере, так мне тогда казалось. И где же сейчас можно найти ануннаков?

— Многие из них живут в Ираке, — сказала Мириам. — Но мы с братом прибыли с Нибиру. — (Это название мне вообще ни о чем не говорило. ) — Мой брат будет здесь через минуту, — продолжила она. — Ты уже встречалась с ним. Интересно, вспомнишь ли ты его.

Послышался стук в дверь, и в комнату вошел мужчина, который показался мне смутно знакомым. Он

был высоким, невероятно красивым и очень похожим на сестру. У меня в голове промелькнула мысль: странно, что я забыла это удивительное, такое красивое лицо. Мужчина дружелюбно пожал мне руку и сказал:

— Синхар Семирамиш, думаю, наша гостья вправе получить объяснения.

—В самом деле, я хотела бы знать, где я. Кажется, со мной чтото произошло и вы меня спасли. Но что? Я отлично помню, что уснула, приехав домой после ужина с подругой. Я прекрасно помню все детали, весь наш разговор.

— Думаю, мне нужно вернуться на свой пост и предоставить тебе возможность все объяснить, Синхар Мардук, — сказала Мириам. — До встречи, Виктория.

Я уставилась на мужчину, вдруг ощутив тревогу. Возможно, все это не столь безобидно, как я подумала? Может быть, эти двое людей, на первый взгляд такие милые и очаровательные, на самом деле похитили меня? Может, они планируют совершить со мной чтото ужасное? Где, черт возьми, я нахожусь? Наверное, Синхар Мардук заметил внезапные перемены в моем настроении, потому что сказал:

— Извини. Кажется, я снова растревожил тебя — как и тогда, когда мы встретились впервые. Наверное, я недостаточно проницателен; вероятно, мне нужно было позволить Синхар Семирамиш сделать это, но мне так хотелось снова тебя увидеть! В любом случае тебя не похитили и ты не в плену. Ты можешь уйти в любой момент; ты просто наша гостья. Но я очень прошу тебя, побудь здесь хотя бы еще несколько минут. Ты все поймешь, как только все вспомнишь.

«Как будто у меня есть выбор», — с горечью подумала я. Ведь я понятия не имела, где нахожусь и что вообще происходит.

— Где я? — сказала я. — Скажите мне сейчас же, я очень волнуюсь.

— Ты на нашем корабле, — сказал он. — Пока мы с тобой разговариваем, он летит, а моя сестра за ним присматривает.

— Значит, я не смогу выйти отсюда, даже если захочу? — сердито спросила я. — Предположим, я попросила бы вас отпустить меня. Вы сделали бы это?

Я старалась, чтобы мой голос звучал твердо, но мне не хватало уверенности. C моим разумом происходило чтото необычное. У меня закружилась голова. Я не могла никуда пойти самостоятельно: вряд ли я смогла бы подняться на ноги.

— Да, я позволил бы тебе уйти, — сказал Синхар Мардук. — Конечно же, позволил бы, но мне пришлось бы присматривать за тобой какоето время, потому что сейчас у тебя, кажется, кружится голова.

«Наверное, он дал мне какойто наркотик, — подумала я рассеянно. — Боже мой, он одурманивает меня наркотиками... Что они со мной собираются сделать? » Я почувствовала слабость, а комната как будто завертелась вокруг меня. И вдруг все прекратилось. Я открыла глаза, вскрикнула: «Мардук! Это ты! » — и потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, ко мне вернулась память. Мардук сидел у моей кровати и держал меня за руку; у пего было обеспокоенное выражение лица. Да, я все вспомнила... Не только нашу первую встречу двенадцагь лет назад на пустынной дороге в штате Мэн, но и то время, которое мы провели вместе на Нибиру.

— Как он? — спросила я взволнованно. — Как мой ребенок?

— C ним все с порядке, — сказал Мардук. — Он живет в замечательной семье; у его родителей родилось еще два сына (обычным способом), и он стал для них самым лучшим в мире старшим братом. У него большие успехи в школе, много друзей, и он уже сказал своим родителям, что обязательно будет заниматься политикой, когда вырастет. Их это совершенно не удивило, поскольку они сами дали ему возможность узнать многое о том, что происходит в Вашингтоне. Это чудесная пара. За многие годы я хорошо узнал их. Они очень любят своих детей. Ты хотела бы его увидеть?

— Да, конечно же, — сказала я с дрожью в голосе. Я не видела своего сына с тех пор, как отпустила его от себя, все эти годы. Мардук сдержал свое слово и сделал так, что я все забыла. Он вернул меня в мой автомобиль через секунду после того момента, когда мы отправились на Нибиру. У меня не осталось никаких воспоминаний о произошедшем. Я поехала домой, даже не вспомнив, зачем я останавливалась, и вернулась к своей обычной жизни.

Мардук вынул из кармана какойто небольшой предмет, который напоминал обычный фонарик. Он чтото нажал на нем — и на стене образовался круг света размером с баскетбольный мяч. Затем этот круг превратился в квадрат, похожий на экран телевизора; на этом экране появилось нечто вроде фильма. Я увидела маленького мальчика в прекрасном саду, залитом солнечным светом; мальчик растянулся на траве и читал книгу, слишком большую для его возраста. Затем к нему подбежали еще два мальчика — наверное, они его кудато звали, потому что он с улыбкой поднялся и побежал с книгой в руках вместе со своими братьями. Все трое выглядели здоровыми и счастливыми. Мне стало лучше, хотя у меня из глаз текли слезы. C моим ребенком было все хорошо, это самое главное. Я улыбнулась Мардуку, и он выключил устройство.

— Как его зовут? — спросила я.

— Джозеф, — сказал он. — У него будет прекрасная жизнь, Виктория. И у тебя тоже. Не грусти.

— Я не грущу. Теперь я могу с этим справиться, как я и думала еще тогда, — сказала я. — Я способна принять последствия своих действий, действительно способна, Мардук. Не беспокойся обо мне.

— Ты помнишь свой первый день на Нибиру? — спросил он, улыбаясь.

— О да. Это было так странно — приземлиться и ничего не увидеть изза этой тяжелой, необычной атмосферы. И мне было так страшно, когда ты сказал мне, что я смогу все увидеть только после того,

как приму лекарство, благодаря которому мое зрение адаптируется к здешним условиям...

— Но ты была очень храброй, Виктория. И разве не прекрасна оказалась планета Нибиру?

— Мне она понравилась. Какое счастливое время и провела с тобой и с Синхар Семирамиш! Я многое узнала и мне было очень хорошо!

— Теперь ты можешь к нам вернуться.

— Но я не смогу жить там, Мардук. Ты ведь знаешь это. Должно пройти много лет, чтобы с помощью ануннаков мое тело приспособилось к условиям жизни на Нибиру.

— Hy и что? Ты будешь жить сотни лет, так что у тебя масса времени. Ты помнишь о том, что тогда узнана? Ты будешь жить столетия, а затем мы вместе уйдем и вечность.

— Должна признать, я до сих пор не совсем понимаю вашу концепцию вечности, — сказала я.

— Вечность — это не такое уж простое понятие, — сказал Мардук. — Но ты поймешь, обещаю тебе. Смерו и нет, а жизнь вечна. Ануннаки знают об этом — на научном уровне, а не только на уровне веры, как у вас па Земле.

— Какое это счастье — знать, что тебе никогда не придется терять близких! — сказала я.

— Я буду часто бывать на Земле, помогать тебе во всем; и Синхар Семирамиш тоже. А ты будешь прилетать на Нибиру и оставаться там все дольше и дольше. Ты должна помнить, чему ты там научилась: что тебе не придется стареть и что ты в любой момент своей жизни сможешь выбирать свой физический возраст и ו ! освящать все время тому, чем ты хочешь заниматься.

— Помнишь, ты научил меня путешествовать во времени и в пространстве, по крайней мере — познакомил с простейшими принципами таких путешествий? Я хотела бы освоить это еще лучше, а затем изучать исторические события, путешествуя в то время, когда они происходили. Разумеется, я сохраню свой магазин — ведь окружающие должны думать, что я ведунормальный образ жизни и зарабатываю на жизнь так же, как обычные люди. Но мне было бы так интересно побывать во всех этих местах и временах!

— Разумеется, и мы еще больше расширим твои способности и возможности. Кроме того, мы улучшим твои языковые навыки. Помнишь, как быстро ты выучила арамейский? Мы можем развить в тебе способность точно так же освоить любой язык, древний или современный.

— Это очень поможет мне в изучении истории, Мардук. Но мы ведь попрежнему будем общаться между собой на нашем языке, арамейском?

— Всегда! — сказал Мардук. — Этот язык попрежнему остается моим любимым. А тебе еще понравится разговаривать и на языке ануннаков.

В этот момент, постучавшись, вошла Синхар Ceмирамиш.

— Итак, Виктория, не пора ли нам подготовиться к ануннакской свадьбе? — спросила она, улыбаясь. — На Нибиру нас ждет много друзей. Ты должна посмотреть свадебные платья и выбрать одно из них...

Я счастливо рассмеялась.

2. ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ МОЕЙ ЖИЗНИ НА НИБИРУ

Февраль 1965 года, штат Мэн

Мы с Мардуком подошли к звездолету. В тусклом свете этот округлый объект казался серебристым, как будто сделанным из алюминия или нержавеющей стали. Незаметная прежде дверь бесшумно открылась. Я была заворожена тем, что я на самом деле сажусь на космический корабль, словно в фантастическом фильме. Мардук провел меня в небольшую комнату рядом с рубкой управления, где члены экипажа отдыхали во время полета в автоматическом режиме. В комнате была довольно строгая обстановка: металлический стол и несколько простых, но удобных стульев. Повсюду были какието арки, которые сходились в центре комнаты. Мардук отправился в рубку управления, чтобы активировать корабль. Пока его не было, арки стали прозрачными и моему взору открылись какиего надписи на языке, которого я не понимала. Затем Мардук вернулся в комнату отдыха и сел рядом со мной.

— Я поставил корабль на автопилот, — сказал он. — )то будет не очень долгое путешествие: мы используем разные секреты времени и пространства. А пока не хочешь ли ты выпить чашку обычного земного кофе?

— А разве вы не пьете чтонибудь более экзотиче1 кое для меня?

— Да, конечно, но по правде говоря, после всех и их многочисленных путешествий на Землю я полюбил кофе и умею готовить прекрасный капучино. Мы, бедные путешественники, вынуждены приспосабливаться...

Я засмеялась и приняла его предложение. Мардук встал, взмахнул руками над небольшим столом — и две белые чашки капучино с идеальной пенкой появились на столе словно из воздуха.

— Нет, это не волшебство, — сказал он, когда у меня не очень изящно открылся рот. — Это всего лишь технология. Я просто воспользовался определенными виו »рациями. Будешь сахар?

Мардук достал из ниоткуда хрустальную сахарницу. Ничего не сказав, я положила немного сахара в чашку и попробовала капучино. Напиток был превосходным, а тепло чашки помогло мне немного расслабиться. Тем временем Мардук снова достал из ниоткуда великолепное печенье и бумажные салфетки. Я откусила печенье — и тут ко мне снова вернулся страх, «Боже мой! — подумала я. — Во что же я ввязалась?! Я слишком молода; я не хочу, чтобы ко мне притрагивался любой мужчина, даже этот замечательный человек, который добывает печенье из воздуха. Я просто не готова к этому». Мое героическое решение уступило место смертельному страху, а глаза наполнились слезами, которых я не могла сдержать. «Ради всего святого! — подумала я. — На этом звездолете я оказалась наедине с этим внеземным существом; мы летим бог знает куда... я что, спятила? Почему я не сбежала в лес? »

Наверное, у меня на лице отразился страх, потому что Мардук сказал:

— Думаю, было бы лучше прямо сейчас рассказать тебе, что тебе предстоит сделать, вместо того чтобы ждать инструктажа на Нибиру. Я вижу, что ты начинаешь нервничать, хотя очень храбро пытаешься это скрыть. Послушай меня и прекрати бояться. Во всем этом нет ничего страшного, уверяю тебя.

— Ничего страшного? — воскликнула я — Если даже забыть на время о самом ребенке, мне ведь предстоит спариваться с совершенно незнакомым человеком, кем бы он ни был. И даже если окажется, что отцом ребенка должны стать вы, вас я тоже не знаю. Потому я и называю это спариванием — ведь это нельзя назвать любовью, когда двое не знают друг друга и делают это только ради размножения, как животные! И вы говорите, ничего страшного?

— Тебе не придется ни с кем спариваться, — спокойно сказал Мардук. — Мы бы ни за что не стали просить такого ребенка, как ты, делать нечто столь ужасное. Нет, на Нибиру зачатие ребенка происходит совсем подругому.

— Что вы имеете в виду? — в недоумении спросила я. — Как же я смогу зачать ребенка без полового контакта?

— Ануннаки уже давно отделили любовь от размножения. Мы вступаем в брак, но делаем это исключительно по любви. У нас долговечные союзы. Когда мы выбираем себе спутника жизни, у нас никогда не возникает желания изменить чтото и мы сохраняем этот союз навсегда, как некоторые птицы в вашем мире. Разумеется, в этом нет ничего общего с браками между ׳ иодьми, пятьдесят процентов которых заканчиваются разводом или еще чем похуже.

Так вы вообще не занимаетесь сексом?

— Не так, как это делаете вы. Мы выражаем свою ׳ любовь через свет. Когда происходит Единение (так мы это называем), каждый партнер начинает излучать золотистый свет. Этот свет становится все сильнее и. сильнее, а затем смешивается — и это слияние доставляет партнерам физическое, психическое и духовное удовольствие. Это намного приятнее, чем то удоволстו вне, которое люди получают от секса, поскольку все ״ ощушения передаются непосредственно в мозг. Kpoме того, это еще и гораздо красивее и эстетичнее, чем любой секс. Проще говоря, то, чем занимаются люди, может быть приятным, но не доставляет эстетического удовольствия...

О, слияние света — это звучит красиво, — сказала я. — И совсем не страшно. Пожалуй, я бы согласилась попробовать.

Казалось, мои слова поразили Мардука, и он посмотрел на меня с ужасом. Но затем он вдруг рассмеялся.

Как почеловечески ты рассуждаешь! — сказал он, Ты не понимаешь, насколько важно для ануннаков это слияние света. На самом деле это священный ри туал. Мы не должны совершать его с кем попало, ни в коем случае. Сначала необходимо вступить в брак.

Я чувствовала себя ужасно неловко, как будто сказала чтото совершенно неуместное.

Так что же произойдет со мной?

Ты отправишься в очень красивое место, напомиающее больницу, — сказал Мардук, явно испытывал облегчение от того, что можно избежать обсуждения предыдущей темы, которая привела его в такое замешательство. — Там тебе помогут лечь на стол, рчень похожий на диагностические столы в кабинете! земных врачей. Среди врачей, которые будут с тобой работать, будут только женщины, очень вежливые и весьма опытные. C помощью специального аппарата они пропустят луч света через твое тело; этот свет отыщет твои яичники. Ты совсем ничего не почувствуешь, это просто свет: тебя не будут зондировать и делать больно. Вся процедура не причинит тебе ни малейшего неудобства. Как только свет доберется до твоих яичников, он активирует одну из яйцеклеток, оплодотворит ее и очень мягко переместит в матку. Так ты станешь беременной, и плод начнет развиваться. Когда это происходит с женщинами ануннаков, свет перемещает оплодотворенную яйцеклетку в специальную пробирку и плод растет в инкубаторе. Женщины ануннаков не рожают детей так, как это происходит у людей, но забирают их домой, когда дети готовы к этому. Однако мы подумали, что, поскольку ты человек, в твоем случае лучше не вмешиваться в естественный процесс и дать тебе возможность выносить ребенка, защищая его в твоем теле.

— Вот эго да! — сказала я. — Это совсем не страшно... Вы уверены, что именно так все и происходит? Я слышала такие ужасные истории о похищении людей инопланетянами — будто они причиняют людям огромные мучения на этих своих установках для проведения опытов.

— Может быть, другие пришельцы так и делают. Серые, рептилоиды — не очень добрые существа, и их не заботит, что чувствуют люди. И все же многие из тех историй, которые ты слышала, несколько преувеличены. Я абсолютно уверен в том, что говорю тебе. Кроме того, моя сестра все время будет рядом с тобой.

— Ты предлагал другим женщинам выйти за тебя замуж?

— Нет, не предлагал, — сказал Мардук.

— Но разве может мужчина с такой внешностью не быть женатым?

— Я был женат в другой вселенной, — сказал Mapдук, поджентльменски оставив без внимания замечание о его внешности. — Копия моего «я» все еще состоит в счастливом браке со своей избранницей; у них трое детей, и я до сих пор время от времени смотрю на них через специальный видеоприбор. Но тридцать тысяч лет назад мне пришлось отделиться — и теперь не женат. Знаешь, для ануннаков тридцать тысяч лет — это совсем немного. Для того чтобы выбрать спутника жизни, требуется много времени.

Это было выше моего понимания. Мне казалось, и никогда не смогу понять чтолибо на Нибиру, по·тому в тот момент я даже не стала задавать вопросы

о других «я» и параллельных вселенных... От всего этого у меня голова пошла кругом, так что я просто. сьела еще одно печенье. Впрочем, мне было приятно, что Мардук не женат.

После непродолжительного путешествия, длившегося примерно около часа, мы приземлились на Нибиру. Прежде чем мы вышли, Мардук сказал: «Не расстраивайся, если ничего не увидишь, кроме серых. атмосферных вихрей. Это всегда происходит с людьми, которые прибывают сюда, но через пару дней мы все исправим. Сейчас на Нибиру день, светит солнце.

Если нужно, просто закрой глаза».

Все это звучало немного зловеще, но оказалось, что но было еще мягко сказано. В действительности все было гораздо хуже. Я вышла в мир, который напоминал1 песчаную бурю на совершенно серой планете. Это было так ужасно, что у меня закружилась голова. Я покачнулась и ухватилась за руку Мардука. «Все в порядке, сказал он, успокаивая меня. — Сейчас я заведу тебя внутрь». Мы зашли в здание, которое я не могла рассмотреть, но внутри даже при тусклом освещении и! все было хорошо видно. Там было очень красиво. Ко мне подошла улыбающаяся женщина и протянула мне руку. Она была красива, высока, изящна и очень похожа на Мардука, только у нее были длинные волнистые волосы, сияющие каштановым отливом. Одета она была в прекрасное длинное шелковое платье цвета морской волны и длинное ожерелье из жемчужин неправильной формы, сиявшее всеми цветами радуги.

Добро пожаловать, — сказала женщина. — Меня зовут Синхар Семирамиш, я сестра Синхара Мардука. Спасибо, что приехали на Нибиру.

- Синхар... Семи... Я не могу это произнести, — сказала я тихо. Мне было интересно, почему они оба называют себя «Синхар». Впоследствии я узнала, что это начало имени каждого ануннака из высшей касты.

— Да, я знаю, — улыбнулась женщина. — Мои друзья из числа людей называют меня Мириам. Пожалуйста, называй меня так и ты, так будет проще.

— Да, Мириам — это чудесно... Но что происходит? — спросила я, все еще испытывая головокружение. — Почему я не могу ничего увидеть вне дома?

— Это изза атмосферы. В ней нет никакого загрязнения, нет дыма, нет нефтяной копоти, поскольку единственный вид энергии, который мы используем, — это электромагнитная энергия. Но у нас очень прозрачная и чистая атмосфера, поэтому она оказывает столь странное воздействие на сетчатку твоих глаз, которые привыкли к другим условиям. Завтра утром мы решим эту проблему. Я хотела бы, чтобы ты отдохнула, поела и хорошо выспалась ночью. Позволь мне отвести Викторию в ее комнату, Синхар Мардук. Бедняжка слишком устала.

— Разумеется, — сказал Синхар Мардук. — Иди с Мириам, Виктория, она позаботится о тебе, а мы увидимся позже.

Я осмотрелась вокруг. Дом был невероятно красивым. В гостиной с очень высоким потолком были какиеτ ο многоуровневые платформы. Каждая из них была украшена растениями и небольшими прудами. Все окна были закрыты шторами — вероятно, ради меня, но было понятно, что в доме очень большие окна, через которые при обычных обстоятельствах поступает огромное количество света и воздуха. Я покорно последовала за Мириам в очень уютную комнату поменьше, в которой стояла самая удобная кровать из всех, на которых мне приходилось когдалибо спать. В этой комнате был небесноголубой потолок и множество комнатных растений и ваз с цветами. Мириам дала мне очень красивую ночную рубашку и халат, а также принесла легкий ужин, состоявший из восхитительно

го фруктового салата и чегото вроде йогурта. Я была очень взволнована, но, к моему удивлению, глаза буквально закрывались от усталости. Затем Мириам, как заботливая мама, уложила меня в постель, пожелала мне доброй ночи — и я сразу же уснула.

Когда я проснулась, началось мое лечение. Мириам отвела меня в небольшую комнату, в которой показала ванну, наполненную какойто жидкостью аквамаринового цвета. Она попросила меня лечь в ванну, расслабиться и думать только о цвете, ни о чем больше, желательно только об одном конкретном цвете. Мириам сказала, что примерно через час вернется и что вода будет теплой, пока я буду в ванне. Я опустилась в очень приятную жидкость с какимто цветочным запахом. Потом закрыла глаза и представила себе бледнолиловый цвет — прекрасный, нежный цвет лаванды. Какоето время ничего не происходило, но через несколько минут поток бледнолилового цвета заполнил ванную, а затем окружил меня и поднял, как в прекрасной паутине. К моему удивлению, в этот момент у меня прошла боль в лодыжке, которая появилась еще на Земле. Это была боль от ушиба, не залеченного как следует и время от времени дававшего о себе знать. Я подвернула лодыжку, когда выходила из звездолета и споткнулась, и она болела, когда я проснулась утром. Теперь же все было просто прекрасно. Впоследствии мне объяснили: чтобы провести коррекцию зрения, необходимо устранить все недостатки человеческого тела, привести в порядок гены и вылечить все болезни. Даже в моем юном возрасте я была способна понять разницу между состоянием здоровья обычного человека и идеальным здоровьем.

На второй день Мириам провела меня через коридор в хирургический кабинет, находившийся в другом здании. Такие коридоры часто соединяют отдельные дома ануннаков. У них нет дверей, запирающихся на замки. Мне очень понравился этот доверительный и простой образ жизни. Мириам представила меня медсестре, которая попросила меня лечь на стол. Я еде

лала это — и с потолка спустился какойто аппарат, из которого исходило нечто вроде лазерного луча. По всей видимости, они сканировали мой мозг; медсестра сказала, что на экране справа от меня я могу увидеть, как клетки моего мозга формируют новые зрительные способности. Это было просто поразительно. Я на самом деле видела, как работает человеческий мозг! Медсестра объяснила мне, что люди обычно не используют миллионы клеток своего мозга, но теперь большая их часть станет для меня доступной. Через какоето время медсестра наложила повязку на мои глаза и металлический обруч на лоб. Это было необходимо для того, чтобы скорректировать энергию и активировать часть клеток головного мозга. Мне сказали, что это не только улучшит мое зрение, но в свое время поможет мне развить телепатические способности. И действительно, к моему огромному удивлению и радости, в один прекрасный день я поняла, что при желании могу общаться с ануннаками на телепатическом уровне. Когда лечение закончилось, мое зрение стало идеальным. Мириам сказала, что я могу наконец увидеть Нибиру.

Мардук ждал нас за дверью хирургического кабинета, и мы все втроем вышли на улицу. Я была потрясена. Воздух был чистым, легким и наполненным радугами всех цветов. Некоторые цвета неба смешивались с цветами пейзажа, изза чего терялась граница между небом и зем71ей. Затем я осознала, что происходит нечто очень странное. Я видела не только то, что находится впереди; мое зрение стало как будто круговым — я видела то, что находится слева и справа от меня. Великолепные здания мерцали под сияющим небом; деревья, кусты и цветы заполняли все свободное пространство; по улицам ходили прекрасно одетые, улыбающиеся люди. Как же сильно это отличалось от того, что показалось мне на первый взгляд серой планетой с вихрями песка в атмосфере! Впоследствии я поняла, что имел в виду Мардук, когда говорил, что цвет — это неотъемлемая часть личности ануннаков. Они обуча

ют детей цветам с самого раннего возраста. Это очень важно, поскольку понимание цветов — это важнейший аспект путешествий в другие миры и измерения.

Дело было днем; ярко светило солнце. На Нибиру сутки состоят не из двадцати четырех, а из сорока восьми часов. Солнце восходит около четырех часов утра, и два часа продолжается великолепный восход, окрашивая небо в цвета, которые невозможно описать словами. Солнце светит восемнадцать часов; затем наступает закат, который длится два часа; он настолько ярок, что кажется, будто он может сжечь небо.

У Нибиру четыре луны, которые дружно восходят и заходят одна за другой, наполняя небо расплавленным серебром. Ночь не бывает абсолютно темной — это скорее глубокие сумерки. Но все равно в чистой, прозрачной атмосфере звезды видны очень хорошо.

Теперь я была готова насладиться увиденным. Люди, с которыми я встречалась, были очень дружелюбны и очаровательны; они все обращались со мной как с героем, которому предстоит выполнить очень важную миссию. Мне нравилось, что со мной обращаются как со знаменитостью. Мне не нужно было беспокоиться о родителях, поскольку я знала, что Мардук вернет меня на Землю через секунду после того, как мой автомобиль остановится на той дороге. Поэтому я чувствовала себя свободной, взрослой, искушенной женщиной — разве что только влюблялась в Мардука, как девочка, очарованная знаменитостью. Но мне кажется, этого можно было ожидать от девушки такого возраста. Мириам дала мне прекрасную одежду; я примерила все наряды перед зеркалом и была поражена тем, как они меняют мою внешность. Мои племянницы (дочери Мириам) были, конечно же, намного старше меня, но по меркам ануннаков они все еще были детьми. Им очень нравилось создавать разные вещи (цветы, растения, украшения, одежду), и мы с ними очень весело проводили время за этим занятием. Ануннаки становятся взрослыми, когда им исполнится семьдесят один год. Только после этого они теряют свое пристрастие к созданию бесчисленных форм и сосредоточиваются на интеллектуальных занятиях своей расы — философии, поэзии и т. д. Ануннаки не прекращают создавать произведения искусства, просто взрослые делают это подругому. Они любят фрески, большие картины. У них нет ничего миниатюрного, разве что только ювелирные изделия, выполненные с большим мастерством. У каждого цвета у них есть по четыре сотни разных оттенков. И у них везде очень много огромных скульптур. Художники работают над ними в своих студиях, ученики — в школах, а когда скульптуры готовы, их телепортируют в общественные места и выставляют на всеобщее обозрение. Физический труд не является частью внутреннего мира ануннаков. Их внутренний мир носит исключительно ментальный характер.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒