Эра Рок. Эпоха Век 65 страница

-Я думаю не так, чувствую, она мне симпатизирует, а сейчас банально ревнует тебя ко мне, - улыбнулся Дэвид, - правда, надо идти, дел слишком много.

Церемония похорон была помпезной, но унылой. Эфа ещё никогда не видела в одном месте столько знатных людей. Всё высшее общество Архангельска пришло проводить Николая Васильевича в последний путь. Удивило Эфу то, что ни призрака Анюты, ни Ольги Александровны она не заметила, это было странно, ведь они обе умерли недавно, были родственниками и поэтому присутствовать должны были обязательно. Эфа с ужасом предположила, что у неё пропал дар видеть мёртвых, но это её личная проблема была слишком мизерной по сравнению с той, которую она переживала от вида Эдуарда. Слуги носили его на руках всю церемонию. Он настоял, чтобы Эфа была всегда с ним рядом, когда он ощущал её руку на своём плече, в его глазах появлялось спокойствие.

-Наверно, я тоже скоро лягу в наш семейный склеп, - тихо прошептал он, когда специальные служители занесли гроб с покойным в усыпальницу.

-Не говори так, - Эфа сильно сжала плечи Эдуарда, - мне больно слушать такие слова.

-Мне тоже больно, вот здесь, - Эдуард положил руку на грудь, - пройдёт время, всё, конечно же, сгладиться, я не отупел от горя. Всё будет хорошо, если ты будешь всегда со мной рядом. Прошу, не оставляй меня.

-С чего ты взял, что я собираюсь уйти? Мне некуда уходить, от моей яранги остался пепел и тот давно развеян по ветру.

-Дэвид, теперь я ему не соперник.

Эфа смутилась, не думала, что кто-то ещё может заметить их с Дэвидом отношения, хотя о каких отношениях можно говорить? Но в голосе Эдуарда было столько уверенности и тоски, что сомневаться не приходилось – он что-то подозревает, его надо было успокоить.

-Посмотри, сколько прекрасных дам увивается возле него, - прошептала Эфа, - ловят его взор, они даже траурные платья одели такие, что глаз не отвести. И взгляды масленые, но и ты не остался в стороне, на тебя тоже обращают внимание и не только с сочувствием.

Эдуард поморщился и махнул рукой:

-Всё это мне не нужно, только ты, с тобой я чувствую себя спокойно и уверенно.

Девушка похлопала Эдуарда по плечу, не задумываясь о том, как он растолкует этот жест.

Когда Эфа возвращалась в свой экипаж, она стала свидетельницей разговора двух дам, помоложе и постарше, которые были так увлечены им, что не замечали ничего и никого вокруг. То, что она услышала, было унизительно и оскорбительно.

-Если бы они не привезли эту грязную чукчу в свой дом, прожили бы до старости. Она принесла им одни несчастья.

Лица дам были скрыты чёрными вуалями, поэтому разглядеть черты было невозможно. Но Эфа заметила на руке одной из женщин, той, что была худее и выше ростом чудный ажурный браслет с сапфирами. «Вот по этой вещи я тебя и узнаю» подумала Эфа, потому что фраза, сказанная этой женщиной, сразила девушку наповал.

-Я просто уверена, она своими колдовскими зельями отравила и Николая и Оленьку, чтобы прибрать их немалое состояние к рукам. Эдуарда тоже опоила, но не до смерти, а так, что его болезнь вернулась. Теперь он немощен и она заставит его жениться на себе, смотри, он не на секунду её от себя не отпускает. Но ничего, я так это не оставлю, у меня много связей, я упеку её в острог и добьюсь публичной казни. На меня - то уж её чары не подействуют, меня господь охранит.

Женщина перекрестилась и поцеловала свой нательный крест.

-Тише, - зашикала та, что была постарше, - она приближается к нам, спаси господи.

Эфа прошла мимо них уверенной походкой, будто не слышала их грязных обвинений. Они не поприветствовали её даже, приличествующем в обществе, кивком головы. «Вот как обо мне думают, какая чудовищная клевета, не ожидала я такого поворота событий. Господи, неужели я и вправду причастна к трагическим событиям, которые произошли под этой крышей. Мать Шилсу, как мне тебя не хватает! Не с кем посоветоваться! ».

-Не обращайте внимания, барышня, - шепнул ей на ухо конюх Спиридон, появившийся будто из-под земли за её спиной.

-О чём ты? – вздрогнула от неожиданности Эфа.

-Думаете, я не вижу, как они все на вас смотрят, будто на прокажённую, - нахмурился конюх, семеня следом за девушкой, - у, стая волчья, не чета ты им, тебе теперь, после смерти хозяев, защита нужна. Эдуард что, в нём духа нет, хоть и образованный, растерзает тебя эта свора.

-И что же ты предлагаешь? – с недоумением глядя на Спиридона, Эфа остановилась.

-Поехали со мной, - конюх схватил девушку за руку да так сильно, что та поморщилась, - ухожу я отсюда, я деньжат подкопил, спрячемся в какой-нибудь глухой деревне, где нас никто не найдёт, да и искать не будет. Я никому тебя в обиду не дам. Подумай, не отказывайся, ты не смотри, что я с виду уродлив, во мне любви и ласки нерастраченной на всю твою жизнь хватит, на руках тебя носить буду до самой смерти. Мы с тобой заживём припеваючи, отмеченные мы оба и от их всех отличаемся. Жеребца твоего любимца Ворона, с конюшни уведу, на нём и в путь отправимся. Думай, но недолго, другого выхода у тебя нет, помяни моё слово.

Спиридон отпустил руку Эфы, нахлобучил на голову шапку, которую весь разговор мял в руках и зашагал к экипажу.

-Вот дела, - прошептала Эфа, чувствуя, как на душе стало тоскливо.

«Что такое случилось, что уже третий мужчина пожелал меня облагодетельствовать? Кто всем им дал право думать, что я нуждаюсь в их опеке? Даже поделиться не с кем, чтобы посмеяться. Почему же я не завела подруг, сейчас бы душу отвела в разговоре. А теперь Каре придётся выслушивать мои размышления, если бы собаки умели говорить, представляю, чтобы она мне ответила. Правда, кто у меня есть? Конь Ворон, джентльмен, никогда не встречает меня в плохом настроении, завидит меня издалека и фырчать начинает, приветствует. Нескоро, видно, получиться нам с ним по лугам погулять, а как хорошо было, день только нарождается, мы шагом идём, Кара впереди дорогу разведывает, делает вид, что сама главная в нашей компании. Последняя прогулка запомнилась особенно, Ворон то размеренно шёл, то в галоп пускался, он всегда сам решал, как угодить мне. Может, именно за эту его самостоятельность и приглянулся он мне? Кара то в кустах исчезала, то рядом бежала, вообщем, обычная прогулка, вот только в душе было какое-то смятение, предчувствие, никак не могла определить его причину. Теперь-то мне всё ясно, после случившегося. Что ж, такова жизнь и ничего изменить нельзя. Но Спиридон каков! Удивил, вернее, уморил, одно радует, он от чистого сердца предлагает свои, как не смешно звучит, руку и сердце. Но это бред, не потому что он горбун, главная красота у людей в душе, он мне просто нелюб. Вот если бы Дэвид выступил с таким предложением, другое дело, но, увы. Меня не покидает чувство, что в нём заключена какая-то тайна, он совсем не такой, каким может казаться. Ему явно что-то нужно от меня, но что? Ни рожи, ни кожи, как в пословице, однако, взгляд, которым он смотрит на меня, говорит о многом. Может ему ведома другая жизнь, где я была раскрасавцей и, помня меня такой, он просто живёт этими воспоминаниями? Он видит призраков и, по всей вероятности, это не единственный его талант. Он сразу стал вести себя со мной как-то по-особенному, многозначительные взгляды. Почему я сразу не спросила, откуда у него дар? А что я вообще о нём знаю? Так, поверхностные сведенья. Звезда, которую показал мне из окна библиотеки Эдуард, была знаком и для меня. Как же я рожу ребёнка, если даже мысль о близости с мужчиной пугает меня! Даже если она и относиться к Дэвиду! Я столько прочитала о затворницах, что прониклась к ним уважением и, пожалуй, тоже хочу жить именно так. Можно всю жизнь посвятить раздумьям о смысле, разве это плохо? Что-то Спиридон коней разогнал, наверно, хочет, чтобы я встретила Эдуарда дома. Хорошо, что я ним не поехала, и так разговоров предостаточно. По времени, мы уже должны были давно приехать в усадьбу, ведь семейный склеп Климовых близко. Странно, что-то тут не то». Эфа выглянула за окно экипажа и почувствовала неприятный холодок под ложечкой – местность, по которой мчался экипаж была совсем незнакомой. Эфа закричала кучеру, но он толи не слышал, толи не хотел слышать. Выпрыгнуть из экипажа было невозможно – кони мчались рысью, хотя невозможного нет, но остаться калекой при уже врождённом несовершенстве ей вовсе не хотелось. «Меня что, украли? Но зачем? Суд Линча? Обвинить во всех грехах и уничтожить, чтобы глаза не мозолила? Но разве я в чём-то виновата? Ведь это бред! Я никому не желала зла! Всё лишь потому, что я – другой нации, из другого, непонятного им мира? На сердце нет страха, скорее, любопытство и интерес. Уверена, если бы мне грозила нахальная смерть, мать Шилсу предупредила бы меня, да и охраняющий меня дух Геон появился бы. В нашем с ним последнем разговоре не было и намёка на то, что мне угрожает опасность. Думаю, всё обойдётся, вот только что обойдётся, не знаю. Мне не дали дара предвидеть будущее, и у Шилсу его не было, может, это и к лучшему, она говорили «не хочу знать наперёд, всё можно изменить». Все духи, данные на охрану, не позволят, чтобы враг подошёл со спины и нанёс удар. Они молчат, значит, мои враги от меня на большом расстоянии, хотя, от молчания духов мне не легче. Может, у них свои планы на мой счёт и молчание – игра на моё выживание, чтобы сама научилась предчувствовать опасность и защищать себя? Я вполне могла сделать что-то не так и они приняли позицию невмешательства в мою судьбу? Я могла забыть свою ошибку или не посчитать какой-нибудь свой поступок таковой. Широкая спина кучера выглядеть очень угрожающей, вот и пришло беспокойство. Колье янтарное, поговори со мной, подскажи. Молчишь тоже, а может, я просто не слышу? Надо уснуть, отгадка придёт во сне. Это мои мысли или всё-таки кто-то подал голос в моём разуме? »

Эфа закрыла глаза и не успела удивиться, как моментально провалилась в глубокое забытьё. Так же мгновенно она проснулась оттого, что карета остановилась. «Не хочу выходить сама, подожду, каковы правила этой кем-то придуманной игре» подумала девушка и машинально вдавила своё тело в скамейку экипажа. Открылась дверца и Эфа ахнула – здоровенный мужик, нос горбинкой, бельмо на одном глазу, всклокоченные жирные, длинные волосы. Одет по-крестьянски, но материя рубахи добротная, яловые сапоги в меру изношены. Его вид был грозен и одновременно смешон. Он держал в своих огромных ручищах шапку и уважительно кланялся, отчего пряди его жирных волос то прикрывали побитое оспинами лицо, то открывали его во всей неприглядности.

-Не серчайте, что я вас без вашего ведома увёз, мне мой хозяин приказал, а ослушаться его я никак не могу. Меня Григорием кличут.

-Мне нет никакого дела ни до тебя, ни до твоего хозяина, - резко ответила Эфа и тут же сделал голос помягче, ругая мысленно себя за несдержанность, кто знает, что ожидать от этого здоровяка и его хозяина?, – а кто же твой хозяин и куда ты меня привёз?

Григорий нахмурился, глянул на Эфу из-под лобья так, что у той мурашки пробежали по спине и сказал:

-Вы в дом ступайте, там и разберётесь, когда он сам прибудет.

Эфа не стала спорить, внезапная смутная догадка червячком закопошилась в её душе. Дом был не из бедных, но и далёк от той роскоши, к которой она уже успела привыкнуть.

-Это Авдотья, она вам всё покажет.

Григорий легонько подтолкнул Эфу в спину, а она подумала: «хорошо, что по голове не стукнул, кто знает, что им от меня нужно». Девушка лет семнадцати, рыжеволосая, конопатая до такой степени, что даже ладошки были будто грязные. Она улыбалась во весь рот, было видно все зубы. Стоя на пороге дома, она расставила руки в стороны, как гостеприимная хозяйка:

-Милости просим, долгожданную гостью, самовар уже второй раз подогреваю, баньку подтапливаю, чтобы гостьюшка дорожную пыль с себя смыла.

«Уж больно голос у неё приторно-слащавый, неискренний» насторожилась Эфа, чувствуя, как Григорий своим пальцем, жёстким будто палка, подталкивает её ближе к крыльцу.

-Ты чего ручищи распускаешь, - нахмурилась Авдотья, - не знаешь, как с барышнями обращаться? Нежно надо под белы руки гостью вести, смотри, пожалуюсь хозяину, он тебе задаст. Поди уже, я сама.

Девушка обняла Эфу за талию и так, в обнимку с ней, они прошли через широкий дверной проём внутрь дома. Аляпистое разноцветье убранства комнаты, в которой оказалась Эфа, удивило. Вышитые и нарисованные, точнее, намалёванные картинки с замашкой на художественную роскошь, сюжет незатейливый – луг с цветами, извержение вулкана, гладь моря, на котором на якоре стоит баркас, курятник с курами на насесте, зимний пейзаж. Высокая кровать с дюжиной подушечек мал мала меньше, плюшевый коврик на стене с целующимися лебедями. Шторы на окнах по ткани и рисунку на ней напомнили Эфе иллюстрацию из книги о Чингисхане, увиденную в библиотеке дома Климовых. Круглый стол по середине комнаты был сервирован по-деревенски – в деревянных плоских чашках стояли квашенная капуста, свежие огурцы и помидоры, большой кусок отварного мяса, варёная картошка чуть ли не плавала в жиру с золотистым луком.

-Ну, как вам у нас? – Авдотья наблюдала за реакцией Эфы, скрестив руки на груди.

-У кого у нас?

-Вы не знаете, кто хозяин дома? – девушка удивлённо подняла брови.

-Представьте себе, жду, пока хоть кто-нибудь объяснит мне происходящее, - усмехнулась Эфа, - это приключение не входило в мои планы и поскольку кроме Григория и вас я ещё никого не видела, моё негодование будет адресовано вам.

«Что-то я слишком длинно говорю, вон, как у бедной Авдотьи глаза расширились» подумала Эфа и едва не рассмеялась от растерянного вида девушки.

-Дэвид Константинович тутошний хозяин, - затараторила Авдотья, - он здесь не живёт, так, наездами, когда хочет отдохнуть от суеты столичной. Тут хорошо, тихо, спокойно, никто сюда дорогу просто так не найдёт, если наверняка не знает. Мы с Григорием да звери дикие. Вы не волнуйтесь, Дэвид Константинович к утру будет, ну или к обеду, если вдруг какие дела появятся. Я вас развлекать буду, чтобы не скучали.

Сердце Эфы стучало где-то в гортани и это было неприятно. «Что за вольность?! Что он себе позволяет?! Силой привести меня сюда для чего? Что он задумал? ».

-Может, Григорий ошибся, Дэвид не ставил меня в известность, что таким варварским способом хочет пригласить меня в гости?

-Нет, хозяин вас очень хорошо описал, вы это вы. Он предупредил, что вы читать любите, так что библиотека в вашем распоряжении.

-Здесь есть библиотека? – поразилась Эфа.

-Конечно! – всплеснула руками девушка, будто разговаривали они не в лесной глуши, а где-то в центре большого города, - здесь много чего есть, винный погреб с дверей конца не видно, три гостевых комнаты, больше чем моя в два раза. Правда там мне не нравиться, - сморщила носик Авдотья, - неуютно, всё по последней заграничной моде, зеркала большие, столики железные маленькие, пуфики да тумбы, пар-кет и мра-мор, - уважительно, по слогам произнесла она, - только и делай, что три его, натирай. Толи дело у меня, смотрите, досочки струганные да половички самотканые, мяконько и тёпленько.

-Невероятно, с виду не скажешь, - Эфа с сарказмом оглядела комнату, в которой находилась.

-Да что вы, я специально вас сначала в свою комнату привела, чтобы вы пообвыклись, по-домашнему себя почувствовали, я тут всё сама расставила и вышила, маменька моя, царствие ей небесное, да упокоиться её душа с миром, - Авдотья промокнула глаза фартуком и снова затараторила, - говаривала, что я искусна в убранстве, будто панского рода.

-Болезнь?

-Нет, время пришло, бог к себе призвал, я у неё единственная была, - Авдотья снова всплакнула, - вы не смотрите, что я молодо выгляжу, мне уже сороковой годок пошёл.

-Что?! – изумилась Эфа.

-Шучу, - громко расхохоталась девушка, - семнадцать мне, маменька меня родила на семидесятом году жизни.

-Вы опять шутите? – недоверчиво посмотрела на девушку Эфа, - этого быть не может, в таком возрасте женщины уже не способны на воспроизведение потомства.

-А как же я? Стою перед вами, значит, бывают и такие чудеса. Кто мой отец, не спрашивайте, матушка мне о нём никогда не рассказывала, может, леший её соблазнил или водяной, а может, домовой. Мать в этом доме с малолетства прислуживала, старого хозяина я не застала, только вот Дэвида Константиновича знаю.

-А не скучно вам здесь?

-Нет, тут хорошо, сытно и вольно, дров на три зимы хватит, бояться мне некого, сами видели, сюда не так-то просто добраться. Лихих людей тут отродясь не было.

-С таким Григорием никакие лиходеи не страшны, - усмехнулась Эфа.

-А он тут не живёт, я одна управляюсь, Григорий завсегда рядом с хозяином, все его поручения исполняет, по всем городам разъезжает как почтмейстер. Да что я вас забалтываю?! Вы и не откушали ничего или по вашей вере в такой час есть не положено? – девушка смутилась, решив, что ляпнула невпопад о национальности Эфы.

-Нет, мне просто не хочется, - Эфа пожала плечами.

-А я думала наоборот, с дороги аппетит разыграется, вот и наготовила на пятерых, - всплеснула руками Авдотья, - ну, раз так, пойдёмте, я вам комнату вашу покажу, а потом в баньку провожу, там большая купальня у нас, напаритесь, в прохладную водичку окунётесь, враз о еде вспомните.

«Непохоже, чтобы Дэвид задумал что-то недоброе, хотя? Девица эта щебечет, угодить старается, будто хочет усыпить мою бдительность. А какая, позвольте узнать, у вас, милая моя, бдительность? Даже экипаж не разглядела, в который садилась! Ох, и надоели мне эти откровенные обсматривания меня со всех сторон, у Авдотьи сейчас глаза окосеют, с ног до головы меня несколько раз оглядела».

-Ну, выбора-то у меня нет, показывай мою тюрьму, - хмыкнула Эфа.

-Что вы, что вы, хозяин вас сюда хозяйкой привёз, - выпалила Авдотья и, поняв, что снова длинный язык подвёл её, легонько хлопнула себя по губам, - вы чего озираетесь? Кроме нас в доме нет никого.

-А Григорий? - удивилась прозорливости девушки Эфа.

-Он у себя, под крыльцом, - махнула рукой Авдотья.

-Как под крыльцом?

-Да дом-то высокий, поэтому под ним во весь рост ходить можно, вот Григорий и устроил под ним себе апартаменты, он всех слышит, а его никто не видит, так давно было задумано, он вроде сторожа.

Но Эфа уже не слушала пространные объяснения Авдотьи, а погрузилась в свои размышления. С одной стороны её должно возмущать такое поведение Дэвида, который обманным путём лишил её свободы. Но как ни странно, в её душе было спокойно и даже как-то весело, нечего сказать, приключение ещё то! Внутренний голос подсказывал, что наконец-то в дело вмешались силы, духи, сопутствующие обучению. Она отчего-то была абсолютно уверена, что именно в этом месте и с этими людьми ей откроется тайна, вот только какая? Но то, что Дэвид – одно из составляющий тайны, она не сомневалась. Ещё неделю назад, если кто-то сказал ей, что может произойти такое, она бы не поверила и больше того, посчитала сказавшего это человеком бестактным и глупым. Ей вспомнилось выражение из прочитанной недавно книги: «духовно богатый, интеллигентный не только своим поведением, но и в мыслях, не позволит себе поступком своим упасть так низко». Но всё это и не про меня тоже. Я силою своего дара отняла у Эдуарда волю, заставила ослепнуть его сердце, заткнула голос души, влюбила в себя. Мать Шилсу никогда бы не пошла у меня на поводу, чтобы приворожить кого-нибудь, она всегда была против, хотя могла заставить влюбиться в меня хоть всех королей мира вместе взятых. Она была выше всяческих любовных интрижек, хотя и жила в другом мире, где нет книг, научных достижений, размышлений философов, астрономии, физики, математики. Зачем я всё это перечисляю, разве дело в этом? Она просто была чистой, незапятнанной, не производила насилие над теми, кто не может защититься. А я? Я повела себя неправильно и теперь неизвестно, что ждёт меня за мой поступок» отчитывала себя Эфа, но тут же сама себя пыталась реабилитировать, что шаманы, так же как и обычные люди имеют право на ошибку, чтобы научиться чему-нибудь, стать добрее и целеустремлённее. «Сделанного не исправишь, ты лучше подумай, какую выгоду можно извлечь из того, что произощло».

Визг Авдотьи вывел Эфу из раздумий.

-Господи, какой здоровенный чёрный волк во дворе! Ох, не к добру он появился! Григорий, спишь что ли?! Возьми ружьё, пристрели его!

-Подождите! – крикнула Эфа, выглядывая во двор, - это моя собака!

Моментально найдя выход, Эфа выскочила во двор и бросилась обнимать тяжело дышавшую от долгого бега Кару.

-Девочка моя, как же ты меня нашла?! – целуя собаку в холодный нос, сквозь слёзы смеялась Эфа.

На крики вышел Григорий и остановился на месте – Кара ощетинила огромные, белые клыки и тихо, но угрожающе зарычала. Григорий сделал шаг назад и вскинул ружьё.

-Нет! Не смей! – крикнула на него Эфа, - Кара, нельзя, твоя защиты сейчас мне не нужна, тут мне никто не угрожает.

Кара заметно успокоилась, вздыбленная шерсть на холке улеглась и теперь она могла во всём объёме проявить свою радость по поводу встречи с хозяйкой. Она сначала ткнулась ей мордой в колени, потом полизала руки и села рядом, ожидая дальнейших приказаний.

-Как же ты меня нашла, хорошая моя? Теперь у меня вообще душа успокоилась, самое дорогое для меня рядом.

-Хоть это и ваша собака, но в дом с ней нельзя, - пробубнел себе под нос Григорий.

-А я не нуждаюсь ни в чьём разрешении, - твёрдо сказала Эфа и с усмешкой оглядела Григория.

Он выглядел сногсшибательно-угрожающе – в исподнем, с босыми ногами, с ружьём наперевес.

-Не положено, - не унимался Григорий.

-Как я сказала, так и будет, собака будет возле меня, я ясно выражаюсь?

Григорий, выпучив глаза, смотрел на дерзкую «пленницу», за себя так не заступалась, как за какую-то собаку.

-Да кот у нас в доме живёт, Дэвид Константинович его сильно любит, - пустилась в объяснения Авдотья.

-Я его не видела, - пожала плечами Эфа.

-А он днём спрячется где-нибудь и спит, а ночью наестся и колобродит по дому, мышей не ловит, а ходит туда-сюда без всякого дела.

-Как же зовут этого полуночника?

-Так и зовут Ночь.

-Что за имя такое?

-Он лохматый, чёрный, огромные зелёные глаза, светятся, как звёздочки, вот потому и Ночь.

-Моя Кара тоже чёрная, они подружатся.

-Да где же это видано, чтобы кошка с собакой в ладу были?

-Вот и будет первый случай, собака будет возле меня и точка, - подытожила Эфа.

-Хорошо-хорошо, как скажите, только не обессудьте, если чего, я скажу, что спорить с вами было бесполезно, да как, я и спорить не могу.

Авдотья явно не только прислуживала и угождала Дэвиду, но и побаивалась его.

-Говорить можно долго, но собака моя большой путь проделала, покормить её надо.

-Да-да, я сейчас, есть у меня и мясо и костей насыплю, - подхватилась Авдотья, Эфа и Кара поднялись за ней следом в дом.

Дэвид приехал к полуночи. Неловкость за свой поступок была очевидна – он сбивчиво пытался объяснить своё поведение, не к месту жестикулируя, мол, Эдуард очень устал и на предложение Дэвида приехать в этот дом, вежливо отказался.

- «Увези Эфу, ей тоже надо отдохнуть» так сказал Эдуард, поэтому ты здесь, – пряча глаза, выпалил Дэвид, - но и это не главное, я давно мечтал побыть с тобой наедине, поговорить обо всём. Ты не пленница, а дорогая гостья и по твоему первому желанию, я отвезу тебя обратно.

Эфа слушала его, глядя в угол комнаты и ловила себя на мысли, что вдруг неприятное беспокойство заполнило её душу. Слушать оправдания Дэвида было скучно, она ждала чего-то большего, хотя от такого, немного диковатого, способа, который он предпринял, она почувствовала себя героиней средневекового романа и в этом качестве ей… нравилось.

-Но как же Кара нашла тебя в этой глуши?! – удивление Дэвида было искренним, - они уже познакомились с котом?

-Котик, поди, спрятался подальше, -встряла в разговор Авдотья и, встретившись глазами с Дэвидом, покраснела, - пойду, баньку подтоплю, остыла, поди, совсем.

-Я устала, позволь мне удалиться, давай отложим наш разговор на завтра? – тихо сказала Эфа.

-Да, конечно, дорогая, позвать Авдотью? – Дэвид, по всей вероятности, был рад такому повороту, судя по всему, он тоже не совсем подготовился к тяжёлому разговору, -на новом месте тебе должны приснится удивительные сны.

На этом вечер, полный неожиданностей, закончился. Эфа долго лежала без сна в кровати, перебирала янтарное ожерелье, как чётки, бусинки скользили одна к другой, как и мысли. Кара тихонько лежала поверх одеяла в ногах, но по движению ушей было видно – она чутко охраняет хозяйку. В конце-концов, переживания дня сморили Эфу, она уснула. Неприятное ощущение давящей на грудь тяжести привело Эфу в состояние тревоги. «Я сплю или нет? Во сне нет размышлений, а я могу мыслить. Что это? Если бы мне что-то угрожало, Кара бы первая подала знак. Она молчит, значит, тяжесть не извне, а изнутри. Не могу пошевелиться, не могу открыть глаза, как это гнетёт, я всегда должна контролировать не только свои мысли, но и свою плоть. Боюсь ли я? Скорее, нервничаю. Пожалуй, надо успокоиться, уравновешенные ощущения – лучшие советчики. Так. Что-то меняется, звенящая тишина в ушах начала перерастать в монотонный гул. Прекрасно, вот и новые чувства – дрожь в теле прекратилась, появилась лёгкость и свобода, мягкая, тёплая тишина. Блаженство, парящее наслаждение, нега – теперь можешь похвалить себя за разумность. Спасибо, бог Кабал, я счастлива, что ты проявил ко мне внимание. Миллионы раз согласна испытать такой страх и безысходность, чтобы после получить такое неземное наслаждение и умиротворение».

- Каждый живущий хоть один раз должен почувствовать, что такое настоящая свобода. Одарённые творцом шаманы испытывают ощущение, которые привели тебя в такое блаженное состояние, каждый раз, когда общаются с избранными духами света, посланными самим Кабалом.

-Кому принадлежит этот голос? – мысленно спросила Эфа, различив в нежной музыке тишины новый звук, - кто говорит со мной?

-С тобой говорит Время Мудрости.

-Я не совсем понимаю, что значит время мудрости?

-Ты слышишь нас благодаря янтарному ожерелью, которое покоиться на твоей груди, в нём всё – забытая или утерянная информация о событиях, истолкованных историей так, как выгодно в то или иное время. В нём запечатлена истина, в нём земное время, которое делает нас не активными участниками, а беспристрастными наблюдателями.

-Поняла, но почему выбор пал на меня? В чём моё отличие? Первый раз в жизни я могу честно сказать о своей сути, я не хочу обмануть тех, кто возлагает на меня надежды.

Эфа не боялась обличить себя, она хотела, чтобы её откровенность была услышана, чувствуя, что именно сейчас ведёт диалог с самой высшей инстанцией, перед которой нельзя лицемерить. Этот голос знает всё, ибо он принадлежит Кабалу, в этом Эфа была уверена на все «сто».

-Я не могу до конца разобраться в себе, моя душа иногда ликует, радуется злу, а порой уныло молчит, оставаясь равнодушной к добру.

-Это происходит по тому, что в тебе ещё нет полных теоретических знаний настоящего, искреннего добра, которое никогда не станет причиной появления зла. Поверь мне, никакие ухищрения, смена цветов зла не заставят тебя усомниться в правильности увиденного. Чёрный цвет, с его матово-мутной, затягивающей глубиной всегда будет различим.

-Спасибо, что доказали мне – я не одинока и у меня есть помощь. Я смогу видеть истинное.

-Не так быстро и не всегда чётко, но более конкретно.

-Я счастлива только тем, что слышу голос, принадлежащий жизненному свету. Я чувствую, что очистилась, что изменилось во мне, пока не знаю, но уверена, теперь я – другая, перечеркну прошлое и стану достойной вашего выбора.

-Зачем торопиться с выводами, в твоём прошлом больше хорошего и поучительного, чем злого и разрушительного. Жизнь в настоящем всегда наполняется знаниями из прошлого и становиться фундаментом для будущего. Ты не сможешь отчётливо запомнить этот наш разговор, но чувства в твоёй душе останутся. Следуй им, доверься внутреннему голосу, только так ты сможешь выиграть своё сражение в этой конкретной жизни. Обратись к силе камней, на земле они – проводники древних знаний и будущих открытий. Завтра синий камень будет готов принять тебя, это начало, не ставь цель – родить дитя, кроме тебя есть, кому позаботиться о возвращении Шилсу в этот мир. Главное – сохрани свет и не сбейся с дороги, которая ведёт к нему. Звезда Агасс – мираж, эхо, проводящее свет с того мира, с которым Шилсу никак не хочет расставаться. Люди часто дают обещания лишь потому, что помнят только короткий отрезок бесконечных жизней…

Голос стих и Эфа тщетно пыталась напрячь слух, чтобы дослушать. Она почувствовала, как в прямом смысле возвращается к жизни, почувствовала своё тело, стала слышать биение своего сердца. Она не обрадовалась возвращению земных ощущений, так тяготивших её. Если бы люди помнили, как хорошо им было в ином мире, они бы не стремились рождаться вновь и вновь. Ни какие красоты природы, великолепные яства, упоительная любовь и т. д – ничто бы не заставило покидать свободный покой, растворённый в розовой неге грёз.

-Как спалось? – счастливое выражение на лице Эфы Дэвид воспринял на своё счёт.

-Спасибо, мне кажется, я ещё никогда так не отдыхала.

-Я прощён?

-Посмотрим, - Эфа закатила глаза, пряча улыбку – приключение продолжалось.

-Ну, не кокетничай, дорогая, если бы ты знала, чего мне стоило упросить Фею грёз окутать тебя своей заботой, ты бы сейчас была ко мне благосклонна. Не надо на меня сердиться, я готов всё объяснить тебе, уверен, ты поймёшь всё правильно, поверь, всё, что я делаю, только ради тебя и во имя тебя, это так, к слову.

⇐ Предыдущая 61 62 63 64 656667 68 69 70 Следующая ⇒