Эра Рок. Эпоха Век 69 страница

-Что за бредовые предположения возникли в твоей очаровательной головке.

-Какие именно? – удивилась Эфа.

-Что я – не тот, кем хочу казаться? Подозреваю, тебе нашептали это твои духи, которым ты веришь безоговорочно.

-Отчего же в твоём голосе столько сарказма? – Эфа надменно посмотрела на Дэвида, - они и правда всё и всех видят насквозь, к тому же, я – личность и у меня есть своё мнение.

-Безусловно, дорогая, - Дэвид прижал руку к груди и склонил голову, - ты – одиозная личность, но забыла, что иногда духи, нашёптывающие на ушко, могут поворачивать события в свою пользу, как им выгодно. Кто знает, из какого мира пришли те духи, которые очернили меня в твоих глазах? Только не говори, что ты чувствуешь сердцем.

-Логика, как тебе такой ответ? – Эфа думала, что одержала победу.

-Да нечто?! – Дэвид откровенно расхохотался, - интересно послушать сии выводы.

-Ты задаёшь слишком много вопросов о Шилсу, что я знаю о невидимом мире, - начала объяснять Эфа.

-А это возбраняется?

Но Эфа не была намерена отвлекаться на реплики:

-В то же время ты умело переводишь разговор, когда я пытаюсь узнать что-то о тебе с твоих же слов. Что же, по-твоему, мне надо думать? О каком доверии может идти речь?

-Ты не правильно меня понимаешь, - с досадой в голосе перебил Дэвид, - я просто хочу уберечь тебя от необдуманных поступков, со стороны расставленные ловушки более заметны. Может это и не скромно, но я хочу научить тебя многим вещам. Ты не можешь представить себе всю мощь зла. А то, что я мало рассказываю о себе, так просто время не пришло. Со мной происходили такие вещи, которые в праздной беседе не объяснишь. Мне доставляет огромное удовольствие учить тебя разным премудростям светской жизни, мне нравиться помогать тебе, но это скорее исключение, чем правило для меня.

-Ты знаешь, Дэвид, - Эфа смотрела прямо в глаза Дэвида, - сейчас, я как никогда, чувствую фальшь в твоём голосе, твои ответы подготовлены заранее.

-Ты совершенно напрасно обвиняешь меня в неискренности, - Дэвид выдерживал её взгляд, - у меня один девиз в жизни – не навреди. Возможно, моя откровенность запоздала, но всё-таки я скажу, мне так хорошо на душе от знания того, что ты есть на белом свете, самые мои счастливые грёзы были о тебе, можешь воспринимать эти мои слова как угодно, но я рад, что произнёс их. Ты великолепна в этом роскошном платье, ожерелье на твоёй груди своим светом озаряет твоё лицо особым, изысканным светом. Если бы ты знала, сколько ночей я провёл в молитвах о тебе.

Эфа удивилась тому странному ощущению, возникшему в её душе – стало тоскливо и какая-то отчаянная жалость к себе и, пожалуй, ко всему миру заполнила всю её сущность.

-Господь слышит нас и внемлет нашим молитвам, - Дэвид вздохнул, - но отвечает, порой, не так, как нам хотелось.

-Вот вы где! – Эфа вздрогнула от восторженного голоса Эдуарда, - а я забеспокоился, думал, ты, Дэвид, увёл мою Эфу слишком далеко. Кстати, друг мой, тобою интересуется очень влиятельная при дворе дама, думаю, ты знаешь, о ком я говорю. Не заставляй её ждать, по её виду я понял, у неё очень важный разговор к тебе.

-Я знаю, что ей нужно, как не кстати, -Дэвид поморщился, - почивать на лаврах победителя можно лишь одно мгновение, вся жизнь борьба и никого не интересуют твои вчерашние победы. Новый день и новая битва, без выходных и отпусков.

Если Дэвид и процитировал кого-то, то очень уместно, по его лицу было видно именно так он и думает в данный момент. Едва он закончил, как к ним подошла, вероятно, именно та дама, о которой говорил Эдуард. Реверанс, взмах веера, Дэвид представил её:

-Татьяна Генриховна Крамц, прошу любить и жаловать, незаменимый человек при дворе, глаза и уши самой царицы.

-Полно вам, я – скромная вдова, посвятившая себя воспитанию детей на благо Отечества.

-И чтобы это Отечество и ваши дети процветали, вы делаете для этого всё возможное и невозможное.

Татьяна Генриховна мило улыбнулась:

-Что ж, я признательна вам за столь высокую оценку моих скромных заслуг, я не сражаюсь в боях, у меня нет ратных подвигов, но порой, результативный труд скромных тружеников невидимого фронта приносит гораздо большие победы, чем бессмысленное кровопролитие.

-Юркий ум и знание человеческой натуры – уже полдела, победу одержит тот, кто сражается, иные заговоры при дворе стоят слишком дорого.

Эфа сразу узнала и этот голос и браслет – именно хозяйка этого браслета на похоронах Николая Васильевича, шипя, будто змея, весьма нелестно отзывалась об Эфе, грозилась вывести ту «на чистую воду». Эфа почувствовала, как похолодели её пальцы - первый признак неприязни. «Будет очень не кстати, если сейчас она начнёт язвить, я вряд ли смогу сдержаться» подумала девушка.

-Давно хотела познакомиться с вами лично, милочка, - судя по оценивающему взгляду, которым Татьяна Генриховна смерила Эфу с головы до ног, дама пыталась через силу быть любезной, - наслышана о ваших талантах и о несметных сокровищах, обладательницей которых вы единолично являетесь.

-Вы преувеличиваете, - пожала плечами Эфа, глядя в глаза Татьяне.

-Ну, не лукавьте, - пренебрежительно хмыкнула Татьяна, - слава о вас опередила ваше появление в обществе.

«Не иначе, мои кавалеры постарались, разумеется, у кого есть состояние, тот – достойный член этого «змеиного клубка». А почему ты такого мнения о тех людях, которых не знаешь? Разве можно по одному представителю судить обо всех? Эдуард и его родители тоже из их числа».

-Слава – это людская молва, обрастает несуществующими подробностями, передаваясь из уст в уста.

-Вы умеете держать правильный слог, забавно, - Татьяна удивлённо приподняла одну бровь.

-Это легко, ваш язык примитивнее моего родного, того, на котором я говорила с рождения.

Словесный удар Эфы пришёлся в самую точку, судя по тому, как отхлынула кровь со щёк Татьяны. Дэвид стоял чуть сзади Татьяны и Эфа заметила, как он едва сдерживал смех.

-Однако, милочка, вы остры на язык и заметьте, на тот язык, который вы назвали примитивным, - в прищуренных глазах Татьяны было столько ядовитой злости, что Эфа почувствовала, как холодно стало у неё «под ложечкой».

-Дело не в языке, а в собеседнике.

«Да уж, если бы она была дурно воспитана, непременно вцепилась бы мне в лицо своими длинными пальцами» подумала Эфа, глядя, как побелели фаланги пальцев Татьяны, сжимавшие веер до такой степени, что он начал похрустывать». Взрывоопасность разговора начала беспокоить Дэвида – он нахмурился. Но провидение пришло на помощь Эфе и в этот раз – к ним шёл седовласый, импозантный мужчина в военном мундире. Подойдя к ним, он приветственно поклонился мужчинам и женщинам.

-Танюша, душа моя, я тебя обыскался.

-Неужели я такая неприметная? – Татьяна протянула мужчине руку для поцелуя, голос её был игривым, но в нём ещё оставались злобные оттенки.

-Ты – самая блистательная звезда на небе и видна в любое время суток, сейчас будет вальс, не откажи мне.

-С удовольствием, - Татьяна взяла мужчину под руку и, бросив взгляд на Эфу, почти радушно сказала, - думаю, в танцах вы так же умелы, как в словесных баталиях, с наслаждением понаблюдаю за вами.

-Всенепременно, Татьяна Генриховна, всенепременно, - Дэвид раскланялся.

Когда Татьяна со своим спутником вошли в танцевальную залу, Дэвид с любопытством посмотрел на Эфу.

-Можешь постоять за себя, умница.

-Это было не сложно, лишь бы не растратить самоё себя в ненужных боях, - покачала головой Эфа, - какую роль играет этот мужчина в её жизни?

-Он её любовник, - запросто ответил Дэвид, - она из-за него отравила своего мужа и оклеветала его супругу да так, что та повесилась.

- И это сошло ей с рук? – удивилась Эфа.

-Бездоказательно, но об этом знают все.

-Господи, какая грязь, - девушка покачала головой.

-Это жизнь, обычная жизнь обычных людей, - пожал плечами Дэвид, - тебе бросили вызов, будешь отвечать?

-Ты о чём? – нахмурилась Эфа.

-О вальсе, пойдём, утрём ей нос.

-Да что ты, - Эфа махнула рукой, - вот чего я не умею, так это танцевать.

-Пойдём, уверяю, у тебя получиться, - Дэвид взял Эфу за руку.

-Хочешь выставить меня на посмешище? – Эфа выдернула свою руку из цепкой руки Дэвида, - я же сказала, не умею.

-Я помогу, смотри, вот этой рукой я беру тебя за талию, ты свою эту руку ложишь мне на это плечо.

Объясняя позицию, Дэвид был абсолютно уверен в успехе, возможно, эта его уверенность передалась и Эфе, а может, азарт доказать Татьяне о своей «благородной полноценности» сыграли свою роль. Она слушала очень внимательно, повторяя за Дэвидом шаг вальса, получалось вполне сносно для первого раза.

-Вот, видишь, всё замечательно, - подбадривал Дэвид, заглядывая в глаза Эфе, - в следующий вальс мы и выйдем.

-И как я сам не догадался? – расстроился Эдуард, - всё-таки ты, Дэвид, проворнее меня, буду надеяться, что только в этом.

-Не хочется упасть лицом в грязь, - засомневалась Эфа.

-Доверься мне.

-Правда, Эфа, я тоже уверен, что всё получиться, - Эдуард кивнул головой и нахмурился, - как же я так оплошал?

-Хватит с тебя того, что ты всегда с неё рядом, - Дэвид бросил на Эдуарда короткий, пренебрежительный взгляд.

Эфа поёжилась толи от резкости Дэвида, толи от прохладного ветерка, толи от волнения и Дэвид предложил ей вернуться в танцевальный зал. Зазвучала музыка, Дэвид сжал локоть Эфы:

-Ну, сударыня, я приглашаю вас на тур вальса.

Ладони Эфы взмокли, она была готова отговорить Дэвида от этой затеи, но надменная ухмылка стоящей в нескольких метрах от них Татьяны Генриховны придала Эфе сил. Сделав пару кругов, Эфа обрела полную уверенность в своёй победе, она двигалась настолько легко и умело, будто до этого дня танцевала всю жизнь. Дэвид был отличным партнёром, тонко чувствовал Эфу, мгновенно реагировал на шероховатости её пластики, так что всё получалось на «отлично». Но это вид со стороны, а в душе Эфы нарастало какое-то смутное беспокойство. Возможно, оно было порождением пристального взгляда Дэвида, в котором вместо своего отражения она, к своему удивлению, увидела моментально сменяющиеся картинки прошлого. Но не прошлого, из которого она выросла, а чьего-то другого, но слишком близкого и дорогого для неё. На мгновенье ей показалось, что и эта музыка и танец и Дэвид уже были в её жизни, но естественно не в этой, а в иной, прошедшей или только должной состояться. Не успевая улавливать связующую нить, Эфа через несколько секунд почувствовала головокружение. На её счастье музыка кончилась и Дэвид шепнул ей на ухо:

-Мы победили, Татьяну сейчас удар хватит, ведь для нас ползала освободили, все расступились, видя, как превосходно мы танцуем.

-Мне дурно, давай выйдем на террасу, - попросила Эфа.

-Разумеется, это волнение, ничего, сейчас пройдёт, - Дэвид взял Эфу под локоть, она посмотрела на него, он загадочно улыбался.

На пути к террасе Эфа ловила на себе любопытные взгляды как мужчин, так и женщин и чувствовала боль в висках. Их догнал Эдуард:

-Милая, вы так прекрасно танцевали, я даже дыхание затаил. Но ты так бледна, что случилось?

-Я устала, давай уедем отсюда?

-Да, конечно, дорогая, конечно, - Эдуард взял Эфу под руку.

Дэвид проводил их до кареты, заручившись обещанием Эдуарда, что завтра они непременно навестят его. Как оказалось, у Дэвида и Петербурге был свой особняк. Уже в карете, немного придя в себя, Эфа упросила Эдуарда по утру отправиться домой, в Архангельск, а на приглашение Дэвида ответить извиняющимся за скорый отъезд письмом. Эдуард согласился

Много разных событий произошло в жизни Эфы за короткий земной промежуток времени. Она ловила себя на мысли, что городская жизнь ей порядком надоела. Что-то не так происходит в её судьбе, она не может реализовать свои внутренние силы на полную мощь. И главное, Эфа не хотела вникать в чужие проблемы, ей не хотелось помогать «страждущим». Может потому, что их «страдания» были ничтожными? Или потому, что все видели в ней только колдунью, её чарами хотели воспользоваться в только в любовных интрижках и приумножении собственных материальных благ. Об этом она узнавала из записочек, которые через прислугу передавали ей молоденькие и не очень женщины, обанкротившиеся мужчины, проигравшие в азартные игры состояния своих родителей молодые повесы. Как всё это было низко и противно. Но статус невесты Эдуарда обязывал её поддерживать отношения даже с этими людьми, ей приходилось улыбаться и вести себя достойно, давить внутренний протест. Она так хотела помогать людям, искренне, безвозмездно, использовать свой дар для исцеления душ и тел. Странность была в следующем - в её душе появилось ощущение полного равнодушия даже к Дэвиду и Эдуарду. Дэвид был за границей – его посольская карьера пошла в рост. Он писал письма, в каждом из которых недвусмысленно давал понять Эфе, что всё ещё любит её, мечтает о скорой встрече, строил волнующие планы на будущее, сомневаясь, что сделанный ею выбор до конца обдуманным. Эдуард большую часть времени находился в Петербурге, бал, на котором была Эфа, круто изменил его жизнь. Как оказалось, те два господина, с которым Эдуард имел продолжительную беседу, оказались людьми от науки, они разрабатывали масштабный проект постройки летательного аппарата с крыльями. В подробности Эфа не вдавалась, радуясь тому, как оживился Эдуард, как заблестели его глаза, как восторженно он описывал перспективы в случае удачи их предприятия. Эфа была довольна – прозрение не обошло его своей милостью. В огромном доме она была совершенно одна, если не считать прислугу, указания которой ей приходилось давать самой. Собственное мнение о своём положении в этом доме не беспокоило её – ни жена, ни родственница, даже как о невесте о себе она не думала, но вся челядь считала её госпожой и слушалась беспрекословно. Благо, у неё всё-таки были «друзья». Только Кара состояла из плоти и крови, Алан, Фиона и многочисленные духи из другого, невидимого мира охотно составляли ей компанию. Спиридон возникал изредка, но не заговаривал с ней, не приближался, Эфу это устраивало, она не хотела вступать с ним диалог. Зачем? Его мотивы ясны, помочь ему она не могла, найти слова утешения неприкаянной душе была не готова. Он появлялся в своём прежнем облике, то есть с горбом, хотя в нынешнем состоянии мог легко от него избавиться. Правда, один раз она попыталась наладить контакт с призраком и едва сделала шаг к нему навстречу, Спиридон испарился, Эфа заподозрила, что это Алан, мягко говоря, «попросил» его не докучать ей.

Среди этого размеренного существования, всё-таки случилось нечто. Однажды Фиола внезапно вмешалась в разговор Эфы и Алана шокирующим заявлением:

-Здесь, в доме, в укромном уголке подвала, под северной четвёртой башней, зарыт клад, несметные сокровища по людским меркам. На эти деньги можно выкупить весь Архангельск вместе с горожанами.

-Откуда он появился? – в один голос спросили Эфа и Алан.

-Вас интересует история, которой уже лет пятьсот или почему я вам о нём сказала?

-И то и другое! – опять голоса девушки и домового слились в один, потом предприимчивый Алан тут же сообразил, - давай купим на эти деньги остров в океане и поселимся на нём отшельниками, убежим от житейской суеты.

Теперь в унисон слились голоса Эфы и Фиолы:

-А зачем нам это?

-Смешные вы, что не понятного? Я устал и мечтаю об отдыхе, а когда Эфа умрёт, - Алан поперхнулся и уточнил, - в глубокой старости, станет добрым призраком, вот тогда и повеселимся.

-Бредовая затея, мне, например, и здесь хорошо, - хмыкнула Фиола.

-А вот в этом ты вся, эгоистка, надо подумать и о других, - возмутился Алан, - в укромном месте не придётся защищать дом от лихих людей, которые так и норовят напакостить. Можно будет спокойно ходить по гостям, смотреть другой уклад жизни, привносить свои новшества. Согласись, интересно, что скажешь, Эфа?

Но ответить Эфа не успела, Фиола мгновенно среагировала:

-Если вы сейчас сговоритесь о такой ерунде, я вообще не скажу, где клад.

-Ну и не надо, - с обидой в голосе сказал Алан и тут же хихикнул, - тем более, что примерные координаты ты уже разболтала, а там, дело техники, сам найду.

-Послушайте, давайте на этом и закончим, - Эфа похлопала в ладоши, - ещё не хватало, чтобы единственные близкие мне существа ссорились на моих глазах.

Домовые молчали, Эфа напряглась, чтобы почувствовать их энергетику.

-Вы что, бойкот мне объявили? Вот уж спасибо, хотела примирить, а оказалось виноватой.

Но и на это никто ей не ответил, Эфа расхохоталась и, обращаясь к Каре, сказала:

-Слышала, ушли клад делить, кому скажешь, на смех поднимут. Давай-ка спать, моя милая, материальные блага тебя беспокоят меньше всего.

Едва Эфа надела ночную сорочку и, подняв одеяло, хотела нырнуть в кровать, раздался голос Алана:

-Оденься, к нам гости.

Эфа вздрогнула от неожиданности и спросила:

-Не поздновато ли?

-В самый раз, проведи её так, чтобы никто не видел, нам лишниё пересуды ни к чему.

-Её? Кто же из женщин мог в такое время рискнуть нанести визит? – удивилась Эфа, накидывая пеньюар.

-Авдотья, - буркнул Алан, - куда же ей ещё податься? На сносях она.

-Что?! – Эфа замерла на месте.

-Что-что, - прошепелявил Алан, - будто не знаешь, что бабы на сносях бывают, потом будешь удивляться, Кару возьми, будто гулять с ней идёшь, если вдруг кому из прислуги не спиться.

-А почему она пришла к нам?

-У неё и спросишь, я - не ясновидящий, а что тут не понятного? Гришка с Дэвидом за границей, она в той тьму-таракани одна, куда же ей, бедолаге, деваться, рожать скоро, страшно.

Авдотья шла крадучись, по за кустами, боялась быть замеченной. Увидев Эфу и Кару, она ойкнула и, закрыв рот ладошкой, заплакала, запричитала:

-Господь, видать, простил меня, грешную, до конца дней своих буду замаливать свои грехи у него в услужении.

Авдотья целовала руку Эфы, та, в смятении, даже не отдёрнула руку, другой гладила плачущую по голове:

-Пойдём, дорогая, пойдём, теперь тебе бояться нечего. Отдохнёшь, потом расскажешь, что с тобой случилось.

-Знамо дело, что, обрюхатил её Гришка, - шептал Эфе на ухо Алан.

Они тихонько прошли в самое дальнее крыло дома, в котором Эфа всегда была одна. Так повелось давно, Эфа попросила Эдуарда, чтобы отдал приказ прислуге появляться в этой части дома только по разрешению Эфы. «пыль не помеха, а постель за собой убрать и одеться я сама в состоянии» привела доводы Эфа, они устроили всех, тем более прислугу, вроде Эфа и госпожа, а вроде и нет. А вообще, прислуга разделилась на два лагеря, одни говорили, что дар её от бога, другие считали – от чёрта, сходясь только в одном – Эфа не от мира сего, шаманка, кто знает, что даёт ей уединение. Лечила она всех живущих в доме от всяких хворей, обращались к ней и представители того лагеря, кто боялся, деваться –то некуда было.

-Помоги мне разродиться, Эфа, - взмолилась Авдотья, приложив руки к груди.

-Да конечно, не переживай, всё будет нормально.

Эфа успокаивала девушку, сама не веря в то, что говорит, о родовспоможении она понятия не имела.

-Так, понятно, ни черта ты в этом деле не смыслишь, - хихикнул Алан, -ты только в обморок сейчас не хлопнись, совместными усилиями справимся. И шибко не переживай, дело житейское, если ребятёнок в момент рождения помрёт, то сразу в рай попадёт, потому что не успеет ещё грехов житейских, как собака блох, нацеплять. А вот с мамашей сложнее, если её не убережём в энтот момент, будет она за тобой призраком ходить, в своих грехах обвинять. Обиднее всего, что слушать будешь это ты, которая до тридцати годков в девках прожила, старая дева, христова невеста.

Эфа первый раз пожалела, что домовые не имеют плотской формы, сейчас она с удовольствием бы отвесила этому хаму оплеуху.

-Мне поддержка нужна, а не подтрунивание, - нахмурилась Эфа и осеклась, видя, что Авдотья приняла её слова на свой счёт.

-А что мне делать, только скажи! Я кричать не буду, у меня живот уже полдня болит, я терплю и дальше терпеть буду.

Умоляющие глаза Авдотьи наполнились слёзами, Эфа подумала, что это от боли, которую терпит бедняжка.

-И сейчас болит? Сильно?

-Не очень, от стыда плачу.

-Чего уж теперь стыдиться? Раньше надо было думать, - буркнула себе под нос Эфа, стараясь, чтобы Авдотья не услышала, но зато услышал Алан.

-Это правильно, только сейчас уж поздно воспитывать, дело надо делать, думай, давай, включай свои природные инстинкты.

-Не удержалась я, вот.

Авдотья задрала подол юбки, Эфа увидела мокрое пятно под ногами беременной.

-Это воды отошли, малыш на свет проситься.

-Вот, значит, твои духи придут нам на помощь, ты сразу поняла, а я думала, что обмочилась, - успокоилась Авдотья, - думаю, мы с тобой вместе справимся, я видела, как скотина рожает, а разве человек по-другому устроен?

-Физически нет, ложись-ка вот сюда, я пойду воду готовить, её много потребуется.

Эфа указала Авдотье на кровать.

-Мне бы что-нибудь помягче, но покрепче, зубами закусить, а то, иной раз, так схватит, что выть хочется.

-Сейчас, что-нибудь придумаю.

Нехитрые приготовления к ответственному событию заняли немного времени. В комнате Эфы был камин, нашлась и тренога и котелок, чтобы воду накипятить.

-Это хорошо, что ты её в свою комнату взяла, тут тебе и огонь, будто в чукчином домике, -бурчал на ухо Эфе Алан.

-Яранга называется, - тихонько ответила Эфа, разрывая простыни, одну за одной.

-Что за яранга? – переспросил Алан.

-Так называется, как ты говоришь, чукчин домик. А Фиола где? Может, у неё опыта побольше, чем у нас с тобой?

-Я уже с ней говорил, она – истеричка, наотрез отказалась помогать.

-Странно.

-А может, у неё неприятный опыт в этом деле, может, кто помер на её, так сказать, глазах, или мать или дитя. Ведь просто так кто бы боялся?

-Ты прав, хотя она сама, вряд ли, присутствовала при этом.

-Так, ты что-то знаешь! Рассказывай!

-Сама я мало посвящена в это, но кое-какие сведения у меня есть.

-Да чего ты тянешь?! Обидно, я считал, ты доверяешь мне.

Разговор происходил около камина, поэтому тихонько стонущая Авдотья ничего не слышала.

-Ну, слушай, я знаю, что у Ольги Александровны до Эдуарда было ещё двое детей, но рождены они были не в этом доме.

-Вот как, интересненько.

Судя по интонации, Алан был готов слушать, но тут Авдотья подала голос:

-Вы на воду шепчете? Так надо?

-Да, успокойся, всё будет в порядке.

-Да нет, я спокойна, просто очень больно.

-Теперь я обращусь к Яиру, духов призову.

Эфа сняла бубен и медленно, с расстановкой начала движение.

-Хоть всех духов призывайте, только бы скорее, сил нет терпеть, - Авдотья закусила край подушки.

Как сейчас жалела Эфа, что когда-то давно, сбежала из яранги, хотя Шилсу настаивала, чтобы она осталась и детально изучила трудные роды жены оленевода из близлежащего стойбища. Схватки у Авдотьи стали частыми, значит, всё подходило к логическому концу.

-Изыди ХадЮ, Кара Атпеда, Хад Аспед Изыди, Спеиритуз аместеро Амгине, Харбб геон, Ырхэу Агасс, Каббал Арагул Лугара Яир Мага Адепт Енигма Имб………………… Отрицаю зло, злой дух воды, злой дух земли, чёрная сила проводника в ад, тварь – демон нижний, запечатываю вас, моё повеление приказ, предаю вас забвению, проклятию, призываю стража между мирами, дух перемен на стороне бога, ангел света, дух удачи, звезда-призрак, дай луч света, его отражение в зеркале воды укажет мост, дорогу между мирами, глашатай бога, бог-дух всего живого, очисти своей могущественной силой через голос света и даруй благословение.

Авдотья, будто завороженная, забыв о своей боли, следила за Эфой, кружащейся в своеобразном танце. Звуки, издаваемые бубном, были странными, но созвучными. Это даже можно было назвать музыкой, необычной, но всё-таки музыкой. Эфа была композитором и дирижёром одновременно и только она знала, сколько продлиться её оркестровая увертюра для одного музыкального инструмента. Эфа, войдя в транс, видела мать Шилсу, видела, что идёт по лунной дороге, растворяясь и пропуская через себя пурпурно-жёлтое, оранжевое сияние и, объединяя его в единый луч, направила в сторону Авдотьи. Луч коснулся лба роженицы и Эфа прекратила стучать в бубен – Авдотья разродилась, легко, без физической помощи со стороны, лицо было мокрое от пота, но появился счастливый блеск в глазах, признак радости материнства или избавления от боли. Крохотное существо, ещё связанное с матерью жизнеобеспечивающей пуповиной, уже хватало розовым ротиком воздух и было готово громким криком известить мир о своём появлении. Эфа, знала, что делать дальше – она перегрызла пуповину, перевязала её толстой нитью, завернула девочку в подготовленную мягкую ткань. Оглянувшись на Авдотью, она насторожилась – в глазах роженицы снова появилось выражение страшной боли.

-Что, что не так, Авдотья?

-У меня опять живот так же болит.

-Странно, детское место вышло, вот оно, рядом с тобой лежит, его, мне кажется, закапывать в землю надо. Кара, - заметив напряжение собаки, Эфа почувствовала тревогу, - что ты предвещаешь?

И тут Авдотья напряглась и… матерь божья! Ещё одно дитя! Младенец был мёртвенький, мальчик, но что ещё самое ужасное, он был в два раза меньше первенца, девочки, синий и высохший, словно мумия. В его тельце не было жизни, и судя по всему, давно, пуповина, как засохшая жила тюленя. Эфа так испугалась, что едва не выронила из рук новорожденную. Авдотья поднатужилась и из неё вытекла зловонная серо-зелёная жидкость.

-Господи, что это?! Эфа, я умираю? – Авдотья приподнялась на руках, чтобы заглянуть между своих согнутых в коленях и раздвинутых ног.

-Лежи, - Эфа, надавив на плечо Авдотьи, заставила её снова лечь на спину, - это второй ребёнок, но он мёртвый и уже давно.

-Я чувствовала, что со мной что-то не так, - захныкала Авдотья, - иногда такой смертельный холод внутри ощущала, а ещё сны такие жуткие, Гришку видела, будто он на руках чёртика качал и хохотал при этом, как полоумный. Вот значит к чему эти сны. А девочка-то как?

-Хорошая девочка, - Эфа, улыбаясь, смотрела на посапывающую малышку, - поспит и будет свою положенную еду просить. Ты отдохни, отдохни.

-А я не умру? – прошептала Авдотья, заглядывая в глаза Эфе.

-Да что ты, права не имеешь, кто же будет девочку на ноги ставить? Из тебя уже чистая кровь вышла, значит, очистилась. Спи, я всё приберу.

Авдотья тут же уснула, будто Эфа одной фразой погрузила её в крепкий сон. Обмыв спящую роженицу, Эфа собрала окровавленные тряпки, завернула послед и мёртвого младенца в две простыни, положила в корзинку, чтобы потом вынести и закопать. Следов от тайных родов не осталось, только смешно посапывающая малышка и крепко спящая мать. Кара уже не проявляла беспокойства, наблюдала за работой Эфы, лёжа возле корзинки, стоящей в углу.

-Вот так дела, Алан, что скажешь?

Но вместо Алана подала голос Фиола:

-Я его уже позвала, сейчас будет.

-Да здесь я уже, - пробурчал Алан.

-Так ты меня бросил в такой момент?! А если бы мне совет понадобился?

-Я Фиолу умолил поприсутствовать, сам, каюсь, слаб, ушёл, как только началось, жутко стало и совершенно пропала охота наблюдать за происходящим.

-Ой-ой, какие мы мнительные, я и пострашнее видала.

-Чего опять препираетесь? Лучше скажите, что думаете обо всём этом?

-А чего думать? Девка – красавица, мать здоровая, всё прекрасно!

-Он не знает про второго ребёнка, - тихо сказала Фиола.

-Вы о чём? Какой второй?

Фиола быстро, но во всех подробностях, рассказала Алану о погибшем младенце.

-Ничего себе припарка после баньки, - после минутной паузы, огорчённо сказал Алан, -как же это могло случиться?

-Как как, а вот так, об этом мы с Эфой и думаем, - за двоих ответила Фиола.

-Эту загадку природы сразу не решишь, покумекать надо.

-Правильно, ты, Алан, покумекай, а я отдохну.

Эфа подошла к новорожденной, наклонилась, послушать её дыхание и улыбнулась – какая хорошенькая! Чёрные волосики, длинные реснички, бровки, будто нарисованные, дугой. Кожа беленькая, только ещё не отмытая от материнской крови и родовой слизи – Эфа специально не обмыла малышку, так делала и мать Шилсу, говоря, что ребёнок после родов должен поспать, потом поесть и уж только в третью очередь должен воду познать, дескать, кровь матери и внутренние воды не дадут демонам на незащищённое дитя прилепиться.

Эфа устало опустилась в кресло, но ни одной здравой мысли не помешало ей уснуть. Фиола и Алан, по всей вероятности, тоже куда-то удалились.

-Эфа, просыпайся, девчушка уже заворочалась, скоро разорётся с голодухи.

Эфа, протирая глаза, бросила взгляд на кровать и, чувствуя неладное, задала свой первый вопрос:

-Сколько я проспала?

Алан не отвечал, готовился ко второму вопросу Эфы, она собралась с духом:

-А где Авдотья?

-Часа два назад наша новоиспечённая мамаша пустилась в бега, я остался с тобой, а Фиола проводила её скрытым путём, жаль, что эта мерзавка никогда не оценит это благородства моей Фиолочки.

-Ты почему её не остановил?! Прошляпил?!

-Чего это ты на меня ругаешься? Я что, должен был её по нашим коридорам запутать, ноги ей связать?

-Да что угодно! Что мы теперь с ребёнком делать будем? – всплеснула руками Эфа.

-Кормить, поить, холить и лелять, - спокойно, даже радостно сказал Алан, - в нашем-то полку на необитаемом острове пополнение, чем плохо?

⇐ Предыдущая 65 66 67 68 697071 72 73 74 Следующая ⇒