Annotation 3 страница

Она шла по дороге, которая была ей незнакома, но с нетерпением ждала, что откроется за новым поворотом, вон за той полоской леса. Новое и неизведанное манило. Из привычной колеи жизни она выбита смертью родителей. Эта боль всегда будет с ней. Но жизнь продолжается. И нужно жить. Она опустилась на траву, прислонившись к дереву. Что тебе хочется, Вера? В каком направлении будешь двигаться? Перед многими рано или поздно встает такой вопрос. Ты на распутье. И у каждого хотя бы раз в жизни возникает этот момент. И Иван-царевич стоял перед таким выбором. Он должен был выбрать из трех дорог: кто пойдет прямо от столба, будет холоден и голоден; направо – будет здрав и жив, но конь будет мертв; налево – сам будет убит, а конь его жив и здрав останется. Иван-царевич сделал свой выбор и потерял коня. Чтоб спасти себя, предпочел гибель своего верного друга. А это предательство. Волк оказался порядочнее. Он хоть и съел коня, но помог Ивану. Самый верный способ – пойти прямо. Пусть через холод и голод. Любые лишения можно перенести. Главное поставить цель. Лучше благородную, и следовать к ней. Этот путь трудный. Она жительница большого мегаполиса с шумом и суетой и постоянно спешащими москвичами. Готова ли она в свои двадцать три года пойти такой дорогой, чтобы потом не было «мучительно больно»? Вроде она человек со сложившимся характером и устоявшимся мировоззрением. Значит надо двигаться вперед. Она полюбила прогулки в лес, горы, на озеро. Отдохнув, продолжала свой путь. Красота природы приводила ее в восторг. Вот туман, как мохнатый белый медведь, улегся на вершине горы. Полежит-полежит и начнет сползать во впадины между скалами. И разве эти горы, как огромные волны в шапке из тумана, не волшебство? А колыхающиеся от легкого ветра травы и цветы? А рябь воды на озере? И небо здесь выше и яснее, чем в Москве. Северной природе присуще сдержанное достоинство. Чтобы заметить эту красоту, нужно вот так приехать и присмотреться. Все познается в сравнении. Для местных жителей это все привычно. Ее взгляд перескакивал с одного растения на другое, с одного цветка на другой, и у большинства она сразу определяла названия. Ей удавалось отвлечься, найти какие-либо растения для гербария. Она аккуратно срезала веточку или цветок, стараясь не повредить корень. У природы тоже есть свои законы и правила. И они сходны с человеческими. Не ломай без толку, не рви без причины, не мусори, не жги. Человек по сравнению со всем живым все-таки более мобилен. Деревья, горы – они всегда там, где они родились. А человека тянет к странствиям, путешествиям. Ему хочется заглянуть туда, где он не был. Побродив по лесу, садилась на шелковую мягкую траву в тени какого-нибудь дерева с развесистой кроной и любовалась представившимся перед ней зрелищем. Легкий теплый ветерок проносился над ней. Играл копной ее волос, и Вера вдыхала свежий воздух полной грудью. Солнце согревало. И с присущим человеку эгоизмом ей казалось, что оно светит и греет только для нее. Она поймала себя на мысли, что за последний год она впервые пребывала в мечтах. Вернулось состояние, так свойственное молодым девушкам. Хотелось оторваться от грешной земли, «витать» в облаках. Она не знала огорчаться или радоваться этому. Но ясно было одно: она становится прежней Верой. Она неторопливо спускалась по тропинке. Наслаждалась тишиной летнего дня и с удовольствием подставила лицо солнечным лучам. Улыбка блуждала по ее лицу. Почувствовав чей-то взгляд, она подняла глаза и увидела ЕГО. Она бы узнала его из тысячи мужчин. Узнала, но не испугалась. На вид ему было лет тридцать. От него не исходило абсолютно никакой угрозы. Но сердце почему-то затрепетало. Они смотрели друг на друга не отрываясь. Какое-то время она старалась сохранить хладнокровие. Она же не какая-нибудь легкомысленная кокотка. Она девушка с принципами, и бросаться мужчине на шею было не в ее характере. Ей стоило большого труда изобразить на лице равнодушие. Она отводила глаза в сторону, но снова поднимала их и смотрела на него. Он же смотрел на нее с нескрываемым интересом. Перед ним стояла девушка ростом выше среднего. С удивительно привлекательным восточным типом лица. Ее роскошные каштановые волосы, хотя и собранные в пучок, выбивались из него и струились вьющимися прядями. Солнце, освещавшее ее сзади, подсвечивало волосы и фигуру, и от этого она вся казалась воздушной и легкой. Очень стройная. «Восточная красавица в ансамбле танцует», – решил он. Выражение ее лица было серьезно-напускное, а неумелое изображенное ею равнодушие было всего лишь защитной маской. «Врать не умеет». От нее исходила свежесть и теплота. И он залюбовался ею. Она смотрела на него снизу вверх, и эта неустойчивая позиция еще больше ее раздражала. Тропинка была узкой. И пока Вера обдумывала, в какую сторону шагнуть, по-видимому, у мужчины возникла такая же мысль. Они шагнули одновременно и налетели друг на друга. Столкновение случилось столь неожиданно, что Вера потеряла равновесие и начала падать. Меньше всего на свете ей хотелось распластаться у его ног, да еще в этом узком, коротеньком платье, которое именно сегодня она надела на прогулку. Он машинально подхватил ее за талию, и девушке на какое-то мгновение пришлось прижаться к нему. Мужчина смотрел на нее оценивающе, его глаза двигались снизу вверх. Никто раньше так не смотрел на нее. Это не был взгляд любопытного человека. Это был взгляд мужчины! Она с негодованием решила прервать его откровенное разглядывание, но в это время карие удивленные глаза и широко распахнутые зеленые, в которых плескались тревога и растерянность, скрестили взгляды, и слова, готовые сорваться с губ девушки, застыли. И за эти несколько головокружительных секунд она пережила целую гамму ранее неизвестных ей чувств. Она почувствовала себя слабой и беззащитной. И потрясением для нее стало сознание того, что ей хочется остаться в этих сильных и одновременно нежных руках. Его руки подхватили ее и поставили на твердую почву тропинки. Она отпрянула от него с большей, чем требовалось силой, но успела увидеть в его глазах что-то схожее. Взгляд блуждал по его телу, рукам, губам. Она ненавидела себя в эту минуту, но ничего с собой не могла поделать. На мгновение она опустила густые черные ресницы, но опять встретила его гипнотизирующий взгляд. Тысячу раз она видела, как мужчины засовывают руки в карманы, и это ее никогда не волновало. Он это делал по-особенному. У нее перехватило дыхание. Она не могла отвести оторваться от него. Верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, и в вырезе виднелась смуглая кожа и завитки темных волос. От него исходила такая сила, такая уверенность, что кровь в ее жилах забурлила. Для нее это было новое состояние, и это ее напугало. Ее опыт в любовных делах ограничивался несколькими поцелуями с однокурсниками, скорее, дружескими поцелуями, которые для нее ничего не значили. Так на нее никто не смотрел! Его близость волновала. Сейчас нужно было отойти на безопасное расстояние. Но почему она не торопится это сделать? Всего один шаг в сторону! Непроизвольно она прикоснулась руками к щекам. Лицо горело. Ей вдруг стало так жарко, как будто температура тела скакнула до отметки сорок. Боже, что он о ней подумал, не слепой же он, видел, как ее взгляд скользил по мужскому телу. Ничего, что тело одето! А фантазии? Ну откуда взяться фантазиям? У тебя и мужчины еще не было! В семье на первом месте была нравственность. Наверное, отсюда и неумение скрыть свои чувства. Но для чувства нужно время, а это как назвать? Предательская дрожь пронизала все ее тело. Только бы он этого не заметил. Стыдно! Она с трудом вернула себя в реальность и услышала его раздраженный, жесткий голос: – …это место для прогулок опасно. Здесь уже однажды произошел несчастный случай. Тогда… Красивый, бархатный его баритон настолько удивил девушку, что до нее не сразу дошел смысл сказанного. В его голосе звучала тревога и озабоченность. Вот этого от него она точно не ожидала. Но его назидательный тон возмутил Веру. Он вел себя так, как будто имел на нее какие-то права. Его голос вернул ее в реальный мир. – Некрасиво унижать человека, пользуясь его не осведомленностью, – прервала его она. Так как он продолжал разглядывать ее с откровенным любопытством, она постаралась придать своему голосу уверенность. Все-таки лучшее средство защиты – нападение. «Ах, какие мы обидчивые! » – подумал он. – Нисколько не пытаюсь вас унизить. Три дня назад вы были на шаг от гибели, вас чудом удалось спасти. Вы жаждете повторения? – продолжал он гневным голосом, сердито глядя прямо на нее. Темные глаза метали в нее стрелы. Он в упор смотрел на нее. Излишняя самоуверенность в его словах покоробила ее. С таким апломбом ее еще никто и никогда не отчитывал. Так осаживают расшалившихся детей! Как много можно прочесть по глазам. От счастья и радости глаза светлеют, и солнечные блики плескаются в них. От гнева темнеют, как вода в омуте в ненастную погоду. Вера слушала его нравоучения и кипела от негодования. Кто он такой, чтобы учить ее жизни. Наверное, он переборщил! Потому что в какой-то момент уловил в ее глазах страх, понял, что она его боится! Но не мог понять причину этого. Спас ее тогда на горе. Ей реально угрожала опасность! Тогда он еще не знал, что она та, которая вот сейчас, при случайной их встрече, собьет привычный ход его мыслей. Да, в ее взгляде сквозило недоверие! Он не сомневался, что она узнала его, хотя на скале он с ней не заговорил. – Вы боитесь меня? – А что, есть причины? – Она с вызовом вскинула голову. – Вроде нет. – Он пожал плечами. – Но может быть, вы знаете то, чего не знаю я. Он смотрел на нее так, что ноги предательски стали подкашиваться. «Не место для слабости! » – приказала она себе. Но сердце перестало принимать приказы. – Прийти на помощь с риском для собственного здоровья, а может быть, и жизни – это само собой разумеющееся? – Думаю, да, – ответил он твердо. Он пытливо смотрел ей в глаза, и ей показалось, что он хотел сказать что-то другое. А она боялась услышать это другое… Ей стало не по себе. – Обещаете не подвергать свою жизнь опасности? – спросил он весьма миролюбиво и примирительно поднял руку. Помолчав немного и убедившись, что она не желает ему отвечать, он повернулся, чтобы уйти. А ей стало страшно от мысли, что он исчезнет, как тогда, на скале, и она больше никогда его не увидит. – А вы кто такой, чтобы мне указывать? – вырвалось у нее прежде, чем она успела по думать. Едва эти едкие слова сорвались у нее с языка, она сразу же пожалела о сказанном. Какой дурой она выглядела в его глазах! Маленькой разгневанной девочкой. Ни к чему этот задиристый тон в разговоре с ним. Наоборот, надо показать ему, что она его не боится. От него абсолютно не исходит никакой опасности. Она же не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что в ущелье был именно он. Наконец-то представилась возможность поблагодарить его за спасение, а она ему нагрубила. Вежливость никто еще не отменил. Она стушевалась, не зная, как вести себя в этой ситуации. Лучше бы не знать о нем то, что она знает! Он остановился и с интересом наблюдал за ее лицом, на котором отразилась гамма противоречивых чувств. Увидев его реакцию, она испугалась. Гнев выдавали его стиснутые зубы. Но, заметив усмешку в уголках его рта, она не могла держать под контролем свои эмоции. – У вас что хобби такое: бродить по лесу и спасать падающих девушек? – с раздражением выпалила Вера, облизнув пересохшие губы, и с беспокойством посмотрела на него. Нахлынувшие чувства просто раздирали ее. – Пока вас не встретил, не удавалось совершить геройский поступок, – с сарказмом проговорил он. – Все-таки я вам советую быть осторожнее. – Он задумчиво прищурил глаза. Интонация его голоса изменилась. Тон его стал более доброжелательным. Вера решила последовать его примеру. – Обещаю, что с экстремальными ситуациями покончено, – произнесла она вполне дружелюбно и вежливо. Ее широко распахнутые глаза смотрели на него совершенно невинно. – Очень благоразумно с вашей стороны. А то на скале мне пришлось за вас поволноваться. Кстати, я очень надеялся, что при встрече вы мне спасибо скажете. Значит, ошибся? – В его глазах запрыгали чертики. На несколько минут повисло неловкое молчание. И правда, чего набросилась на человека, сама же хотела его при встрече поблагодарить. Вера, где твои хорошие манеры? Ведешь себя как экзальтированная глупышка. – Извините, – возобновила она прерванный разговор. – Я действительно вам очень благодарна. Если бы не вы… Спасибо! – Чем она больше говорила, тем больше злилась на себя. Какой-то лепет школьницы. Настроение ее резко изменилось. Когда она останется одна, она покопается в себя и найдет причину того, почему он ее так волнует. В конце концов, всему есть объяснение. Она чувствовала себя очень-очень несчастной и поняла, что если сейчас не уйдет, то разрыдается, чего она не могла допустить. Она резко повернулась и пошла, а затем и вовсе побежала по тропинке. Затылком она чувствовала, что он смотрит ей вслед. Она схватилась за горло, сдерживая дикий вопль, что рвался из ее груди. Большого труда ей стоило добежать до дома. Она бросилась на кровать и разрыдалась. Слабачка! Слезы – проявление слабости. Она боролась с ними из последних сил, но они хлынули градом. Она рыдала, закусив ткань покрывала. Плечи ее сотрясались от отчаянных рыданий. Боже, как не хватает родителей! Если бы они были живы, как спокойно было бы жить. Почему они ее оставили, почему в тот роковой день не взяли ее с собой в поездку? А мужчина еще долго стоял на том месте, где она его оставила. Как красиво, изящно она двигается. Плечи совершенно прямые, голова поднята вверх. Мисс грация! «Интересно, к кому приехала лесная нимфа? – Он знал большинство местных жителей. – Назови имя свое, милая незнакомка». И еще долго смотрел ей вслед. В ответ ему была тишина.

Разбирая по косточкам их разговор, она объективности ради признала, что она тоже еще та штучка. Нет бы сразу любезно поблагодарить его за спасение и, улыбнувшись, уйти. Так она умудрилась в объятия упасть незнакомому мужчине, а может быть, даже преступнику. Почему НТ задал вопрос: боится ли она его? Он понял ее состояние? Или это был тонкий намек? А может быть, он никакой не преступник? Ей очень хотелось, чтобы он им не был. Может быть, он не человека тогда нес, а сверток с чем-то. Ты его не знаешь, а уже стала его адвокатом. Оправдываешь в очевидном. Совершенно отчетливо видела, что это безжизненное тело человека. Просто тебе очень хочется, чтобы он был хорошим! К сожалению, в этом случае внешность не отражала внутреннего содержания человека. Странно, что убитого не ищут. В селе тишь да гладь да божья благодать. И этот НТ не поймешь его, то ли друг, то ли враг, то ли «белый», то ли «красный». Теперь лучше с ним не встречаться, что-то она преувеличивает значение происшедшего. Ну, посмотрела на мужчину, ну, он посмотрел на нее, надо успокоиться и вести себя естественно. Воображение как разыгралось! Вот именно, воображение – это одно, а действительность – совсем другое. Меньше всего она думала о встрече с мужчиной, когда ехала сюда. Она искала уединения, места, где она может привести свои мысли в порядок, побыть со своими родными людьми, определиться с дальнейшей жизнью. Но человек предполагает… Чтобы вернуть спокойствие нужно держаться от него подальше. Но как трудно, оказывается, о нем не думать. Разбирая по частичкам события прошедшего дня, вспоминала его руки, голос, глаза. И это было каким-то наваждением. Эти мысли нарушали ее душевное равновесие. Но она, к несчастью, понимала, что для нее это важно, и от этого испытывала подавленность. Только-только стала приходить успокоение, и вот нате вам. Почему жизненный покой постоянно подвергается атакам разрушений? Наверное, она поторопилась с выводами. В его поведении не было ничего нетактичного, а вот она вела себя не лучшим образом. В сознании ее постоянно вертелись мысли о нем, и ей большого труда стоило отогнать их на какое-то время. Ей снова захотелось его увидеть. Как он тогда сказал: «А на скале мне пришлось за вас поволноваться». Мог и не волноваться! Она его не просила! Подумаешь, МЧС в единственном числе. Сама бы как-нибудь справилась. А справилась бы? Что-то энтузиазма не ощущается. То-то же. Вот она, черная человеческая неблагодарность. А он действительно рисковал. А она обиделась, как маленький ребенок. Губы надула. И еще дерзила ему. Или пыталась это делать. А сама перед ним разрумянилась и взгляд отводила, потому что не по совести повела себя. «Я советую вам быть осторожнее». Советчик нашелся. Трупы таскает. А сам добрые советы раздает. Она вздохнула. Неужели он убийца? И такая тоска накатила, хоть волком вой! Как наши мысли могут властвовать над нами. То нагонят хандру и схватят за горло так, что свет не мил, а когда тучи в сознании рассеются и выглянет солнце, опять хочется жить. Гордость была чертой ее характера. Она была пропитана ею. Но вот сейчас противоречия раздирали ее. Ей хотелось смотреть на него, слушать его. Она, никогда не верившая в любовь с первого взгляда, погибала. Лучше, если они никогда больше не встретятся! Ну а если случайно это где-то произойдет, она будет вести себя естественно, чтобы он не дай бог не подумал, что та встреча для нее имеет какое-либо значение. Ничего же не случилось! По сравнению с женщинами мужчины более самолюбивы. Вот и пощадим его самолюбие, а то еще возгордится. Ее мысли требовали разрядки! Как жаль, что не нужно колоть дрова. Дом отапливался газом. Можно вскопать огород. Но он весной еще вскопан. Можно выпустить пар, прополов грядки. Это можно делать все лето. С воинственным видом она вышла во двор. Но ее мыслям не суждено было быть реализованными. Она увидела соседку, которая свешивалась через забор. На предложение Анисьи прогуляться Вера с готовностью согласилась. Движение – вот что ей нужно. Хороший способ выпустить пар. Они прошли несколько улиц села, названия которых говорили сами за себя: Зеленая, Полевая. Улица, которая примыкала к озеру, называлась Береговая. Проходя мимо дома, стоящего в конце улицы, Вера замедлила шаг. На натянутых под дощатым навесом веревках она увидела пучки развешанных трав. Анисья перехватила взгляд подруги. – Это дом нашей знаменитой травницы, – не без гордости заметила она. – Она, кстати более сорока лет медсестрой работала. В это время калитка отворилась, и на улицу вышла женщина. Это была полная женщина невысокого роста и приятной внешности. На вид ей можно было дать лет семьдесят. Волосы, присыпанные сединой, придавали ей уютный домашний вид. Простенькое платье добавляло колорита образу. В руках она держала сумку. – Вы ко мне? – спросила она без улыбки, но вполне доброжелательно. – Здравствуйте, бабушка Роза. Мы гуляем. Это Вера. Племянница Марии Николаевны. Она из Москвы приехала погостить. Вера педагог-биолог. Заинтересовалась растениями, которые у вас сушатся. – Хочешь посмотреть? – Женщина смотрела на Веру. – Если можно. – Конечно можно, заходите. Подойдя к навесу, она повернулась к Вере: – Ну, москвичка, узнаешь какие-либо травы? – Роза с интересом посмотрела на девушку. – Это толокнянка. – Вера показала на пучок травы, листья которого были похожи на листья брусники. Роза кивнула головой. Вера перевела взгляд на высокое растение, еще не успевшее высохнуть, стебли которого были покрыты длинными волосками: – Это пустырник. – Понижает давление, успокаивает, – добавила травница. – А это я знаю, знаю. – Анисья пританцовывала перед растением с золотисто-желтыми цветочками. – Это зверобой. – Правильно. Это средство от «девяносто девяти болезней». – Роза слегка коснулась стебля растения. – В народной медицине говорится: «Как без муки нельзя испечь хлеба, так без зверобоя нельзя лечить многие недуги». – Бабушка Роза, а где лучше Вере собирать травы? Ей для гербария нужно, чтобы школьникам на уроках показывать. – Вот видите два участка леса. – Роза показала рукой правее озера. – Вот между ними есть поляна. Там такое разнообразие трав, я с пустыми руками никогда оттуда не ухожу. Она знала о природе гораздо больше других. Растения ведь тоже живые. И у них тоже есть своя душа, свой язык. Только понимать их не каждому дано. Если бежать, не замечая окружающий мир, вряд ли он тебе откроется. А вот если остановиться, вдохнуть запах медуницы, полюбоваться лютиком, подставить лицо порывам ветра, то и природа распахнет свою душу. Если ты к природе с душой, она может открыть свои секреты. Узнаешь целительную силу растений. Ведь каждое растение скрывает в себе тайну. Но большинство об этом не знают. Человек смотрит на сныть и видит листья тройчатые да белые цветы. И лишь немногие знают, что в природе нет дикорастущего растения, равного ей, так как у этого растения химический состав наиболее приближен к составу человеческой крови и что оно может помочь исцелить многие недуги. Она не кудесница, чудеса творить ей не дано. Но она в каких-то ситуациях может помочь человеку. Никогда она не подменяла традиционную медицину. Если у кого-нибудь обнаруживалось серьезное заболевание, она давала совет пойти к врачу. Она лучше других понимала, что гораздо труднее лечить не болезнь, а душу человека. Только излечив ее, можно рассчитывать на хороший результат. Только тогда человек исцеляется собственными силами. За лечение деньги не брала. Это была ее жизнь. Роза взглянула на часы: – Сейчас я тороплюсь. А вы заходите, не стесняйтесь. И я у вас чему-нибудь поучусь. И она заспешила в сторону автобусной остановки.

Вера заметила, что за несколько дней пребывания в Паласельге ей ни разу не захотелось включить телевизор. Иван Васильевич, периодически покидающий стены пансионата, по вечерам смотрел новости и, получив очередную порцию взрывов, пожаров, убийств и всевозможных несчастий, с раздраженным видом их комментировал. А где запущенный в строй завод, выпускающий сельскохозяйственную технику? Где возведенные хранилища для зерновых? В этом году собрали рекордный урожай, а часть урожая погниет из-за отсутствия хранилищ. Хотя бы охоту не отбивали у тех, кто еще хочет горбатиться на земле. Если он слышал, что кто-то проворовался или заевшийся чиновник взял взятку, тут же выносил свой вердикт: «В острог его, в острог! А деньги в народную казну! » С ним не забалуешь. Раздает каждому по «заслугам». Мария Николаевна, не раз слышавшая эту тираду мужа, просто кивала головой в знак согласия с ним. Здесь темы разговора совсем другие, более злободневные, жизненные. О хлебе насущном. В селе более трехсот хозяйств, а тех, кто держат коров, два десятка. Непорядок. У Дарьи Тимофеевны помидоры уродились небывалой величины, Прасковья Тимошина несколько десятков банок огурцов закатала, а черника в этом году крупнее в молодом сосновом бору. В столице же все излишне политизировано. Часть населения вообще смотрят только такие передачи. В Москве репортажи о помощи отзывались какой-то болью, переживаниями. После очередной программы, содержащей просьбы о перечислении денег на устранение последствий стихийного бедствия или лечение больного, кто-нибудь из членов семьи шел в «Сбербанк» и перечислял какую-либо сумму на указанный счет. С миру по нитке… Хорошо, если это кому-нибудь поможет. А здесь эти события оказывались какими-то более далекими. Меньше будоражили нервы. И люди здесь больше жили настоящим. Иван Васильевич взял газету: «Так, посмотрим, что там о нас пишут. Ага, Россия – кость в горле. Это понятно. Автор – американский журналист. Погода на всей европейской части страны сохранится теплая. Чудесненько. Этот женился в шестой раз. Ну и ну! Сколько здоровья у человека». – Отложил, стал листать журнал. – Да, пресса всякая нужна, пресса всякая важна, но нужна ли такая? – Он помахал глянцевым журналом. – Вот такая, имеющая желтоватый цвет. Запах, как из силосной ямы.
Глава третья

Кто знает, сколько силы, мощи
Заложено в душе любой?
В них бури, грозы, пламя ропщет,
Ширь океанов, штиль, прибой.

Александр Мельников. «Кто знает? » Мария Николаевна с утра не отходила от плиты, готовила: ожидала приезда дочери, зятя и внучек. А как же, полгода их не видела. Все с тревогой поглядывала на стол. Нет, не изжить в женском сословии этого вечного беспокойства о еде. Хоть какой век на дворе! Вера ей охотно помогала: протерла пыль, перемыла посуду, нарвала в палисаднике охапку пионов и поставила их в самую большую вазу в зале. Ей очень хотелось увидеться со своей двоюродной сестрой. Ведь они не виделись несколько лет, а теперь у Лиды уже двое детей. Обе так были увлечены делами, что не услышали звук подъехавшей машины, хотя по очереди постоянно выглядывали в окно. Дверь широко распахнулась, и в дом вбежала молодая женщина, высокая, с распущенными русыми волосами, которые очень шли к ее смеющимся серым глазам. Широко жестикулируя и подпрыгивая, она бросилась к Марии Николаевне, крепко обняла ее. – Мамочка! – выдохнула она, зажмурив от удовольствия глаза. – Здравствуй, доченька, – растроганно произнесла Мария Николаевна. – Бабуля, бабулечка! – Между ними, отодвигая мать, пытались вклиниться две девочки семи и четырех лет. – Дашенька, Ирика! – взволнованно прошептала женщина и крепко расцеловала внучек. Лида и Вера тепло обнялись. – Здравствуй, сестренка. – Лида заглянула в глаза сестре. – Как ты, дорогая? – Ничего, живу. В это время в дверях появился молодой мужчина, навьюченный сумками так, что еле переставлял ноги. – Олли, ну неужели нельзя было перенести их по частям? – всплеснула руками Мария Николаевна. – О, это заняло бы остаток сегодняшнего дня, – растягивая слова, с заметным финским акцентом произнес он и с явным облегчением сбросил все сумки на пол. Мария Николаевна поздоровалась с зятем. Чередуя русские и финские слова, он рассыпал ей комплименты. Вера знакомилась с племянницами, которых она видела впервые. Дети являлись копиями своих родителей. Старшая – папы, а младшая – мамы. – Олли, это моя сестра Вера, – представила Веру Лида. – Олли Лайне. – Он доброжелательно протянул свою руку и энергично потряс руку Веры. – Очень приятно. Лида, а ты тоже Лайне? – обратилась она к сестре. – Да, Лидия Лайне. От финского «волна». – Сегодня она тихая, нет шторма. А бывает девять баллов. Тогда берегись, – вставил Олли, уклоняясь от нападок жены. – А это наши сокровища: Даша и Ирика. – Лида оглянулась, но девочек уже и след простыл. Им же всюду надо успеть. – У красивых девочек и имена им под стать. А Ирика – это, как я понимаю, финское имя, – уточнила Вера. – Это имя дано в честь матери Олли. Ирика, то есть правительница, – пояснила Лида. – Кстати все финские имена произносятся с ударением на первый слог. – Так же, как и у карелов. Одна группа языков: финно-угорская, – поддержала разговор Мария Николаевна. Никем не замеченный, на пороге дома, опершись о притолоку, стоял Иван Васильевич. Разве мог он усидеть в пансионате в такой день? Когда его присутствие было примечено, он широко раскинул руки и обнял жену, дочь, внучек, племянницу, зятя и весь мир сразу. Прекрасны минуты счастья! В доме, таком большом и тихом, стало шумно и тесно. Мария Николаевна вся светилась. Все были так возбуждены, что ей несколько раз пришлось приглашать людей к столу. Лида, увидев наготовленное матерью, засмеялась: – Мама, можно подумать, что мы приехали не из благополучной Финляндии, а из Африки. – Да мне в радость это, – отмахивалась Мария Николаевна. Она постоянно предлагала что-нибудь скушать, то одному, то другому. Да, есть такое жизненное пространство у женщины в семье, где она чувствует себя королевой, царицей венценосной, владычицей. Женщина – хозяйка на кухне! И путь к сердцу мужчины здесь пролегает, как Великий шелковый путь. И приготовленная еда ее руками уже не просто топливо, закинутое в топку для выработки энергии, а важнейший компонент хорошей атмосферы в семье, а значит, и здоровье семьи. И Мария Николаевна, впрочем, как и все за столом, получала от этого огромное удовольствие. Олли, довольный, поглаживал живот, охотно пробовал все, что предлагала теща, но делал это в меру, «малё-малё». На комплименты не скупился. Русские и финские слова он выразительно дополнял жестами, то прикладывая руку к груди, то поднимая вверх большой палец. Когда люди едят с нескрываемым удовольствием, их вдвое приятно кормить. Вере очень нравилась та атмосфера, которая воцарилась в доме с приездом Лиды и ее семьи. Она охотно играла с племянницами. Девочки в Санкт-Петербурге побывали на мюзикле «Русалочка» и передвигались волнообразно, имитируя плавание русалок. Шарфы и платки из легких тканей служили «хвостами». По их требованию «хвост» носила Вера, прикрепив платок сзади к поясу. Ненадолго им уступала и бабушка, а вот с мамой было все сложнее. Лида категорически отказывалась это делать, чем вызвала глубокое разочарование у детей. На следующий день Лида предложила съездить в районный центр, ей хотелось повидаться со своей подругой. – О, да, – поддержал жену Олли, – мне заправить машину, а то придется ее отсюда носить в Финляндию. – Толкать её, – механически поправила мужа Лида. – Мы тоже хотим поехать! Хотим! Хотим! – забарабанили по столу Даша и Ирика. Все вопросительно посмотрели на Веру. Она подняла обе руки: – С удовольствием поеду. Я же кроме леса и озера, нигде не была. – Вот правильно. А то я все переживаю, не скучно ли Верочке у нас, – горячо поддержала дочь Мария Николаевна. – Нет, мне абсолютно не скучно, – запротестовала Вера, – но я с удовольствием с вами поеду.

Вера с детьми расположились на заднем сиденье джипа «ниссан». Лида села рядом с водителем, заявив, что она будет штурманом, так как Олли плохо знает здешние места. Машина выехала из села и помчалась по шоссе в сторону райцентра. Вера с интересом смотрела по сторонам, успевая отвечать на десятки «почему» племянниц. На встречной полосе они увидели машину, водитель которой менял колесо. Лида всмотрелась, после чего попросила мужа остановить машину. С улыбкой выпорхнула из авто и направилась в сторону мужчины. Он поднял голову и, увидев Лиду, пошел к ней навстречу: – Лида! Как я рад тебя видеть! Когда вы приехали? Куда путь держите? – Мужчина смеялся и задавал вопрос за вопросом, не заботясь об ответах. – Прекрасно выглядишь, одноклассница. – Ты тоже не отстаешь! – парировала одноклассница. – Всё пижонишься! Аль женился? – Увы! Не встретил такую, как ты! – Пошли, познакомлю тебя со своей семьей. Они направились к машине. Вся компания уже стояла возле машины. – Товарищи, знакомьтесь! Это мой одноклассник Павел! – Олли. Мужчины крепко пожали друг другу руки. Даша и Ирика с интересом рассматривали незнакомого дядю. Павел весело с ними поздоровался и перевел взгляд на Веру. – Это моя сестра Вера. Она из Москвы приехала в отпуск. – Очень приятно. – Павел первый протянул руку девушке и задержал ее дольше, чем требовала ситуация. Это рукопожатие обожгло ее, и она поспешно выдернула свою руку. А он разочарованно вздохнул, но смотрел на нее, не отрываясь, как будто не в силах отвести взгляда. Но по какой-то молчаливой договоренности, как заговорщики, по только им ясным мотивам, они предпочли промолчать, что виделись. Да еще при таких необъяснимых обстоятельствах! Лида с мужем незаметно переглянулись. – Павел, вам помочь… колесо? – Олли взмахнул рукой в сторону машины Павла. – Нет, нет. Я сам справлюсь, – поспешно ответил Павел. – Вы на сколько приехали? – обратился он к Лиде. – На неделю. – Надеюсь, еще встретимся. Счастливой дороги. – Он помахал рукой и направился к своей машине. – Павел, – окликнула его Лида, – а в субботу народ как-нибудь окультуривается? – Молодежь вроде тусуется. – А мы что, не молодежь? – с вызовом спросила Лида – Заходи за нами в субботу, и мы «потусуемся», – Лида сделала ритмичное движение. Павел рассмеялся и кивнул головой, то ли прощаясь, то ли в знак согласия. – С Павлом мы учились в одном классе. – В машине Лида повернулась к Вере. – Я поняла. – А ты его уже видела? – Да так, мельком, один раз в лесу, у озера. – Он по-прежнему посещает свои любимые места? – удивленно протянула Лида. – Я думала, что с годами это проходит. В детстве он постоянно все свободное время проводил там. – Он женат? – спросил Олли. Вера мысленно поблагодарила Олли за этот вопрос и затаила дыхание. Ее почему-то это очень интересовало. Она уже украдкой взглянула на его правую руку, кольца не было. Но не все же мужчины носят кольца. А для нее это было принципиально важно. Хотя такие мужчины долго в холостяках не задерживаются, но в ней жила надежда, что он свободен. Вообще ей очень хотелось узнать о нем как можно больше. Теперь она знала, что имя НТ – Павел. – Нет, не женат. Отшучивается. Говорит, что не встретил такую, как я. – Лида с вызовом посмотрела на мужа. – О, Олли! Какой ты молодец! Определил этого русского жениха! – Не определил, а опередил, – поправила скорее по привычке Лида. Всем стало весело. Всю дорогу они шутили, пели песни и незаметно доехали до Катаевска.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒