Виктория Авеярд 7 страница

– Утром я проснулась одним человеком, а теперь должна стать другим, – пожаловалась я скорее себе, чем ему.

– У тебя получится.

Принц шагнул ближе ко мне. В комнате сразу же стало гораздо теплее. Кожа у меня зачесалась. Но я не подняла глаз, не взглянула на него.

– Откуда вы знаете?

– У тебя просто нет иного выхода, – прикусив губу, Кол окинул меня взглядом. – Этот прекрасный мир довольно опасен. Бесполезные люди, люди, совершающие роковые ошибки, долго не живут. То же может случиться и с тобой.

Когда‑ нибудь вполне возможно, но опасности, стоящие передо мной, этим не ограничиваются.

– Я так понимаю, что со мной будет покончено, стоит мне один раз оступиться?

Кол не ответил, но я и так понимала, что мои опасения не напрасны.

Пальцы моих рук поигрывали серебряным поясом, туго стягивающим мою талию. Если бы это было сном, то я должна была бы давно проснуться, но вот никак не просыпаюсь. Значит, все происходит на самом деле.

– А как насчет моего дара?

Я протянула вперед руки, наделенные нечеловеческой силой.

Кол в ответ улыбнулся.

– Мне кажется, что ты со всем справишься.

Принц поднял вверх свою руку. На запястье у него висело хитроумное приспособление, похожее на браслет с двумя металлическими язычками. Щелчок, и показались искры. Вместо того чтобы упасть на кожу, они разгорелись в язычки пламени. Сразу стало жарко. Кол – факельщик. Ему покорны огонь и жара. Он принц, поэтому опасен. Но пламя погасло так же быстро, как возникло. Кол одобрительно улыбнулся. Раздалось жужжание видеокамер, спрятанных где‑ то и за всем наблюдающих.

Хранители в масках, постоянно маячащие на периферии моего зрения, напоминали своим присутствием о моем изменившемся социальном статусе. Теперь я почти принцесса, обрученная со вторым по привлекательности и положению в обществе холостяком в целом королевстве. А еще я лгунья. Кол давно удалился, оставив меня в обществе моей стражи. Лукас – еще ничего. Когда я вышла из своих покоев, он мне улыбнулся. Зато остальные – суровы и молчаливы. Они никогда не смотрят мне в глаза. Эти люди, даже Лукас, призваны навечно держать меня пленницей – красной внутри и серебряной снаружи. Мне никогда не позволят смыть с себя эту краску. Если я упаду или даже поскользнусь, меня ждет немедленная смерть. А со мной умрут другие, расплачиваясь за мою ошибку.

Пока меня вели к месту, где должен был состояться банкет, я прокручивала в голове историю, придуманную королевой. Милая сказка, которую ее величество собиралась поведать двору. Рассказ простой, незамысловатый, но при этом душа у меня к нему не лежала.

Я родилась на передовой. Мои родители погибли во время нападения врагов на наш лагерь. Солдат из красных спас меня из‑ под завала и принес домой жене, которая хотела, но не могла родить дочь. Они вырастили меня в деревне под названием Сваи. До сегодняшнего утра я понятия не имела о моем происхождении и способностях. И вот теперь я вернулась и заняла подобающее мне место в обществе.

Стало отвратительно на душе. Мое место – дома, рядом с родителями, Гизой и Килорном, а не здесь.

Хранители вели меня по лабиринту проходов и коридоров в верхние ярусы дворца. Как и в случае со Спиральным садом, в архитектуре преобладали плавные линии и изгибы из камня, стекла и металла, медленно поднимающиеся вверх. Повсюду виднелось алмазное стекло, сквозь которое открывались потрясающие виды рынка, долины реки и леса вдалеке. С высоты я могла разглядеть холмы на фоне заката. Прежде я об их существовании даже не догадывалась.

– Два последних этажа – королевские палаты, – сказал Лукас, указывая рукой на покатую, спиралью поднимающуюся вверх галерею.

Солнечные блики, отражаясь от стекла, падали на нас разноцветным калейдоскопом.

– Налево – проход к бальному залу, – сказал Лукас, остановившись у металлической стены.

На мутном металле отразились наши лица. Лукас помахал рукой. Стена поползла в сторону.

Хранители ввели нас в ярко освещенное помещение без окон. Я глубоко вздохнула. Помещение походило скорее на гигантский металлический гроб.

Я едва не подскочила на месте, когда лифт тронулся. Мой пульс забился быстрее. Я задышала чаще, отрывистее. Оглядев моих спутников широко раскрытыми глазами, я попыталась прочесть на их лицах те самые чувства, которые испытывала сама, но тщетно. Никого, по‑ видимому, не тревожило то, что помещение падало. Только Лукас заметил, что мне не по себе, и немного замедлил наше падение.

– Лифт движется вверх‑ вниз, и нам не приходится утруждать наши ноги. Дворец огромен, леди Титанос, – слегка улыбнувшись, произнес он.

Моя душа разрывалась между страхом и восторгом, пока лифт опускался вниз. Когда Лукас открыл двери, я с облегчением вздохнула. Мы вышли в застекленный коридор, в котором я уже побывала сегодня утром. Разбитые зеркала успели заменить. Не догадаешься, что здесь творилось совсем недавно.

Когда из‑ за угла в сопровождении своих хранителей появилась королева Элара, Лукас согнулся в поклоне. Сейчас она была одета в черный, красный и серебристый цвета, цвета ее мужа. Учитывая светлые волосы и бледную кожу королевы, выглядела она сущей упырицей.

Элара схватила меня под руку и притянула к себе. Теперь мы шли рядом. Губы королевы не шевелились, но я все равно слышала ее голос у себя в голове. На этот раз я не почувствовала слабости либо тошноты, но мне все равно было крайне неприятно. Мне захотелось закричать, выгнать ее из своей головы, но у меня не было ни малейшего шанса, поэтому оставалось только ее ненавидеть.

«Титаносы были уничтожителями. Они взрывали предметы легким касанием. Помнишь Леролан на празднике выборов королевы? »

Я попыталась вспомнить – тогда королева перенесла изображение девушки прямиком в мой мозг. Оно промелькнуло и исчезло, но я все же вспомнила девушку в оранжевом, взрывающую камни и песок, подобно бомбам.

«Твоя мать Нора Нолле была штормом, как и все в доме Нолле. Штормы управляют погодой… до некоторой степени. Этот дар распространенным назвать никак нельзя. Плодом их союза стала ты, обладательница еще более редкого дара. Ты повелеваешь электричеством. Если тебя об этом спросят, говори то, что сказала тебе я. Ничего больше».

«Что вы на самом деле от меня хотите? »

Даже внутренний мой голос дрожал.

Ее смех раздался у меня в голове. Отвечать на мой вопрос она не собиралась.

«Не забывай, кем ты должна стать, ни на секунду не забывай, – продолжила королева. – Тебя вырастили и воспитали красные, но ты серебряная по крови. Ты красная в голове, но серебряная в сердце».

Страх пробежал дрожью по моему телу.

«С этого момента и до конца своих дней ты должна лгать. Твоя жизнь, маленькая девочка‑ молния, зависит оттого, насколько убедительно ты будешь это делать».

Глава 10

Элара оставила меня в коридоре. Следовало хорошенько подумать над ее словами.

Прежде я считала, что существует четкое деление на серебряных и красных, на богатых и бедных, на королей и рабов. Но теперь оказалось, что деление не столь очевидно. Оно куда запутаннее, и многого я просто не понимаю. Вот и я оказалась посреди всего этого. Я росла, не всегда зная, чем буду ужинать вечером, а теперь я стою посреди дворца и жду, когда меня съедят живьем.

Красная в голове, но серебряная в сердце. Эти слова стали мне маяком в новом мире. Мои глаза, широко открытые, созерцали величественный дворец, о котором никогда даже не мечтали ни Мара, ни Марина, а вот губы у меня оставались плотно сжаты. На Марину окружающая обстановка произвела впечатление, но она держит свои эмоции под контролем. Она холодна и бесчувственна.

Двери в конце коридора были распахнуты. Зал казался просто огромным, даже больше, чем тронный зал. Не думаю, что смогу когда‑ нибудь привыкнуть к чудовищным размерам дворца. Миновав дверной проем, я задержалась на площадке, а затем принялась спускаться по лестнице, ведущей к столам, за которыми, сохраняя выражение холодной заинтересованности, расселись представители всех знатнейших фамилий королевства. И вновь они облачились в цвета своих домов. Некоторые перешептывались. Должно быть, обсуждали меня и мое представление. Король Тиберий и королева Элара расположились на небольшом, в пару футов, возвышении лицом к собранию своих приближенных. Они никогда не упустят возможности показать свою власть над подданными. Они либо очень тщеславны, либо очень хитры. Выглядеть могущественным – все равно что быть им.

Принцы были одеты под стать родителям – в красно‑ черные одежды. На груди у них висели боевые награды. Кол стоял по правую руку от отца. Его лицо было невозмутимо и бесстрастно. Если он и знал имя своей невесты, то оно Кола явно не радовало. Мейвен стоял по левую руку от королевы. Лицо – грозовая туча. Младший брат куда хуже Кола умел скрывать свои эмоции.

По крайней мере мне не придется иметь дело с заправским лицемером.

– Праздник выборов королевы – радостное событие, символизирующее собой будущее нашего великого королевства и те узы, которые крепко‑ накрепко объединяют нас перед лицом наших общих врагов, – обратился король к собравшимся.

Они пока не заметили меня, а я стояла у входа, глядя на августейших особ.

– Но сегодняшний праздник дал нам куда больше, чем просто новую королеву.

Тиберий повернул голову к Эларе. Та стояла, держа за руку своего супруга, и послушно улыбалась. Как из злобной дьяволицы она сумела превратиться в стыдливую королеву – выше моего понимания.

– Все мы помним нашего великого кормчего, нашего друга, борца с силами тьмы, победоносного генерала Этана Титаноса, – произнесла Элара.

Весь зал заговорил, выражая смесь признательности и подобающей случаю печали.

Даже патриарх дома Самос почтительно склонил голову.

– Он вел Железный легион к победе, подминая под себя вражеские укрепления, которые на протяжении едва ли не столетия оставались неприступными твердынями врага. Озерщики его ненавидели, наши солдаты любили…

Лично я очень сомневаюсь, что хотя бы один красный солдат может полюбить серебряного генерала.

– Шпионы озерщиков убили нашего обожаемого друга Этана, пробравшись через линию фронта и тем самым погубив нашу единственную надежду на мир. Его супруга леди Нора, благонравная и достойная женщина, погибла вместе с ним. В тот роковой день пятнадцать лет назад дом Титанос прекратил свое существование. Мы потеряли друзей. Была пролита наша кровь.

В зале воцарилась тишина, королева замерла и промокнула носовым платком слезы, выступившие в уголках ее глаз… Фальшивые слезы, в этом я была уверена. Те девушки, которые принимали участие в демонстрации силы на арене, беспокойно ерзали на своих местах. Судьба мертвого генерала их не интересовала, как и королеву, кстати говоря: надо ведь умудриться и пропихнуть красную девчонку в принцессы так, чтобы никто не заметил подлога. Для этого не обойтись без волшебства, но королева была искусной чародейкой.

Элара устремила в мою сторону пронзительный взгляд своих глаз. Собравшиеся последовали ее примеру. Некоторые явно недоумевали, другие узнали девчонку в красном, которую видели сегодня утром. Только немногие обратили внимание на то, в чем я одета. Они знали цвета дома Титанос гораздо лучше меня самой и сразу же поняли, кто я такая или, по крайней мере, кем я притворяюсь.

– Утром мы стали свидетелями чуда: девочка из красных упала на арену, подобно молнии, и защитила себя силой, обладательницей которой она просто не могла быть.

Гомон усилился. Некоторые серебряные даже повскакивали со своих мест. Евангелина уставилась на меня своими темными глазами. В них читалась ярость.

– Я и его величество опросили девочку, желая выяснить, кто она такая.

Назвать «опросом» лазанье по чужим мозгам… Не смешно.

– Оказалось, она не является красной, но от этого девушка не перестала быть чудом. Друзья мои! Разрешите мне представить леди Марину Титанос, дочь Этана Титаноса, потерянную и вновь найденную.

Взмахом руки королева приказала мне подойти ближе. Я подчинилась.

Я спустилась вниз под чопорные аплодисменты, больше думая о том, как бы не оступиться. Но поступь моя была тверда, а лицо бесстрастно. Я спускалась под взглядами сотен глаз – заинтригованных, удивленных, подозрительных. Лукас и его люди остались стоять на возвышении у входа. Я вновь оказалась перед всеми этими людьми, словно голая, несмотря на слой макияжа и все те шелка, что были на мне надеты. Хорошо все же, что меня загримировали. Макияж – это щит между моими личностями, новой и старой, подлинной. Впрочем, я не была уверена, что знаю теперь, кто я такая.

Королева указала пальцем на свободное место в первом ряду. Я направилась к нему. Девушки, принимавшие участие в выступлениях, смотрели на меня, удивляясь, почему моей скромной персоне уделяется столько внимания. В выражениях их лиц не было ни капельки злобы, одно лишь любопытство. Многие взирали на меня с жалостью, в полной мере соответствующей той грустной истории моей жизни, которую им только что поведала королева. Исключение составляла Евангелина Самос. Девушка сидела справа от свободного места. Когда я подошла, наши взгляды встретились. На ней уже не было кожаной одежды, украшенной металлическими заклепками. На девушке сверкало платье, изготовленное из переплетенных между собой металлических колец. По тому, как сжались в кулаки пальцы ее рук, я поняла, что Евангелина готова меня удушить.

– Спасенная от участи, постигшей ее родителей, леди Марина была увезена с фронта и оказалась в деревне красных, расположенной на расстоянии каких‑ то десяти миль отсюда, – взял слово король, который, должно быть, решил, что теперь настала его очередь поведать о превратностях моей судьбы. – Ее воспитали красные, и она стала служанкой. До сегодняшнего дня леди Марина не догадывалась, что является одной из нас.

Заслышав возгласы удивления, я заскрежетала зубами.

– Марина оказалась алмазом в куче отбросов. Дочь моего покойного друга работала в моем дворце в качестве простой служанки, но этому мы положим конец. Чтобы искупить мой грех неведения и воздать по заслугам памяти ее покойного отца, так много сделавшего для величия королевства, я с радостью объявляю о возрождении дома Титанос и о его объединении с домом Калоре.

Очередные возгласы. На этот раз несдержанность проявили девушки, участвовавшие в празднике выборов королевы. Они думают, что я отобрала у них Кола. Они считают меня их удачливой соперницей. Я подняла глаза на короля, про себя умоляя Тиберия продолжить, пока кто‑ нибудь из них не бросился на меня.

Я уже воображала, как холодный металл, посланный Евангелиной, вонзается в мою плоть. Пальцы ее крепко сжались. Костяшки побелели. Девушка явно боролась с искушением содрать с меня кожу на глазах у собравшихся. Сидевший по другую сторону от нее отец, явно погруженный в глубокие размышления, положил руку на запястье дочери, желая успокоить.

Когда вперед шагнул Мейвен, напряжение в зале спало.

– Леди Марина!

Он едва не стал заикаться, повторяя заранее заученные ритуальные фразы, но все же справился с собой.

Стараясь не дрожать, я поднялась со своего места и взглянула ему в глаза.

– В присутствии моего августейшего отца и благородного двора я прошу у вас руки и сердца. Марина Титанос! Согласны ли вы стать моей женой?

Сердце мое запрыгало в груди. Хотя его слова звучали словно подлинное предложение, я прекрасно понимала, что не имею права отказать принцу. Мне хотелось отвернуться от него, но я продолжала упорно смотреть Мейвену прямо в глаза. Тот слегка мне улыбнулся. Интересно, какая из девушек должна была стать его суженой?

А кого бы выбрала я сама? Если бы ничего не случилось… Если бы хозяин Килорна не умер… Если бы Гизина рука осталась целой и здоровой… Если бы ничего не изменилось… Если бы… Самое мерзопакостное выражение на свете.

Армия. Спасение. Зеленоглазые дети с моими проворными ножками и фамилией Килорн. Такое будущее прежде было почти невозможно, а теперь его просто не существует.

– Я согласна и вверяю себя вам, Мейвен Калоре, – голос мой дрожит, пока я вколачиваю последний гвоздь в крышку своего гроба.

Чувство полнейшей обреченности. Словно дверь захлопнулась, навсегда закрывая доступ к моему прошлому. Я чувствую, что вот‑ вот упаду в обморок, но, собрав силы, грациозно опускаюсь на отведенное мне место.

Мейвен сел в свое кресло, радуясь, должно быть, тому, что вновь может уйти в тень. Его мать одобрительно погладила сына по руке. Она улыбнулась вполне искренне. Даже серебряные любят своих детей. Когда же поднялся Кол, ее улыбка тотчас же увяла, а лицо приняло выражение холодной отстраненности.

Каждая девушка в зале затаила дыхание. Так никакого воздуха не хватит… Все с нетерпением ожидали решения наследного принца. Я очень сомневалась, что Кол имел хоть какое‑ то отношение к выбору своей невесты, но актерскими способностями он точно обделен не был. Впрочем, я и Мейвен тоже достойно сыграли свои роли. Он улыбнулся. Блеснули белые зубы. У некоторых девушек вырвался из груди вздох восхищения. Вот только глаза у него были уж очень грустными.

– Я являюсь престолонаследником моего отца. Я рожден в величии, власти и могуществе. Вы даруете мне свою преданность, а я вам – свою жизнь. Мой долг – наилучшим образом служить вам и моему королевству.

Кол почти что декламировал свою речь, впрочем, пыл его не был притворством. Принц и впрямь верил в свои силы. Он станет хорошим королем или умрет, пытаясь им стать.

– Мне нужна королева, которая готова пожертвовать для общего блага стольким же, скольким намерен пожертвовать я. Мы вместе станем хранителями порядка, правосудия и стабильности.

Девушки подались вперед, с жадностью ловя каждое сказанное им слово. Только Евангелина сохраняла невозмутимость. Несколько презрительная улыбка скользнула по ее губам. Члены дома Самос также хранили полнейшее спокойствие. Они уже знают, на кого пал выбор.

– Леди Евангелина.

Ни удивления, ни радости, ни выражений триумфа не последовало. Другие конкурсантки, сколь бы разочарованы они ни были, позволили себе разве что недовольно передернуть плечиками. Все предполагали, что этим дело и закончится. Я вспомнила, как семья толстяков еще в Спиральном саду жаловалась на то, что Евангелина выиграла досрочно. Они оказались совершенно правы.

С холодной грацией Евангелина поднялась со своего места. Она удостоила Кола лишь беглым взглядом, а потом повернула голову и посмотрела на разочарованных соперниц. Она грелась в лучах своего триумфа. Когда взгляд девушки упал на меня, по ее губам скользнула легкая улыбка. Блеснули острые зубки.

Евангелина вновь повернулась в сторону принца, и Кол слово в слово повторил речь брата:

– В присутствии моего августейшего отца и благородного двора я прошу у вас руки и сердца. Евангелина Самос! Согласны ли вы стать моей женой?

– Я согласна и вверяю себя вам, принц Тиберий, – ответила девушка голосом высоким и чувственным, совсем не гармонирующим с суровым выражением, застывшим у нее на лице.

С видом победительницы Евангелина уселась обратно, а Кол вернулся на свое место. Улыбка его была похожа на броню, но девушка, кажется, этого не заметила.

А потом я почувствовала, как ее ногти впиваются мне в руку. Я поборола в себе желание вскочить с кресла. Евангелина невозмутимо сидела и смотрела вперед на трон, который однажды станет ее троном. В Сваях, случись такое, я бы выбила этой сучке пару зубов. Если прольется кровь, моя красная кровь, игра будет проиграна прежде, чем я ее начну. Но Евангелина не пошла на это, вовремя остановившись. Теперь у меня на руке останется синяк. Придется горничным им заняться.

– Встанешь у меня на пути – убью… медленно, маленькая девочка‑ молния, – улыбаясь, тихо прошептала она.

Маленькая девочка‑ молния! Прозвище начинает действовать мне на нервы.

Желая сделать свою угрозу более наглядной, Евангелина превратила до того времени гладкий браслет на запястье своей руки в нечто усыпанное острыми шипами. Каждый шип сверкал острием, жаждущим крови. Я сглотнула подступивший к горлу ком. Но девушка тотчас же отпустила мою руку и вернулась в прежнее положение. Руки скромно сложены на коленях. Прямо‑ таки оживший портрет хорошо воспитанной девушки из серебряных. Если и есть на свете та, кто каждым своим поступком напрашивается получить локтем в лицо, так это Евангелина Самос.

Быстрого взгляда вокруг хватило, чтобы понять: собравшимся не весело. На ресницах некоторых девушек блестели слезы. На Евангелину и даже на меня бросали косые взгляды. Должно быть, многие из них всю свою сознательную жизнь готовились к празднику выборов королевы, а теперь их постигло горькое разочарование. Я бы с радостью отказалась от своей помолвки, тем более что другая, окажись она на моем месте, будет только счастлива, – но не могла. Я вынуждена изображать счастливую избранницу. Я обязана притворяться.

– День сегодня воистину счастливый, можно сказать чудесный, но я все же обязан напомнить собравшимся обстоятельства, определившие наш выбор, – произнес король Тиберий, делая вид, что не заметил невеселой обстановки, царящей в зале. – Соединившись с могущественным домом Самос, мой сын обретет наследников, способных должным образом управлять страной. Всем вам хорошо известно плачевное положение, в котором пребывает сегодня наше королевство. В то время как мы ведем затяжную войну на севере, глупые экстремисты, враги того образа жизни, который ведем мы с вами, пытаются разрушить наше государство изнутри. Алые стражники пока малочисленны и не пользуются большим влиянием, но они представляют опасность в первую очередь для наших красных братьев.

Многие из собравшихся презрительно хмыкнули, заслышав слово «братья». Я тоже не удержалась.

Немногочисленны и не пользуются большим влиянием… Зачем, в таком случае, я понадобилась серебряным? Зачем я нужна, если алые стражники ничего из себя не представляют? Король лжет. Что он пытается скрыть? Я не была уверена… Быть может, он старается утаить силу алых стражников, быть может, мою личность.

Оба предположения могут оказаться верными.

– Если этот мятежный дух будет расти, – продолжал король, – то нам не избежать кровопролития и разделения народа. Этого я допустить не могу. Мы должны во что бы то ни стало сохранить равновесие. Евангелина и Марина помогут нам в этом ради всеобщего блага.

По толпе прошел ропот. Кое‑ кто согласно закивал, другие хмуро взирали на победительниц, но никто не высказал вслух своих возражений. Все молчали, впрочем, никто и не стал бы слушать чьих‑ либо возражений.

Улыбнувшись, король Тиберий склонил голову. Он одержал победу и прекрасно это сознавал.

– Сила и могущество! – произнес король.

Его словам вторило эхо голосов его приближенных.

Я тоже их повторила, хотя лозунг показался мне ужасно чуждым и даже враждебным. Кол взглянул в мою сторону и заметил, что я повторяю за другими. В тот момент я себя чуть не возненавидела.

– Сила и могущество!

Я промучилась весь банкет, смотрела, но ничего не видела, слушала, но ничего не слышала. Даже еда, больше еды, чем доводилось мне видеть за всю мою жизнь, казалась безвкусной. Мне следовало бы лакомиться самыми изысканными угощениями, о которых я прежде понятия не имела, но мне ничего не хотелось.

Я даже не смогла ответить Мейвену, когда принц заговорил со мной вполне будничным, успокаивающим тоном:

– Ты отлично держишься.

Я сделала вид, что не расслышала. Как и у его брата, у Мейвена на руке был порождающий огонь браслет, грозное напоминание о том, что рядом со мной сидит могущественный и опасный факельщик.

Я сидела за хрустальным столом и попивала золотистую жидкость с пузырьками до тех пор, пока у меня не начала кружиться голова. Я чувствовала себя подлой предательницей. Что сегодня у моих родителей на ужин? Они знают, где я сейчас? Быть может, мама сидит на крыльце и высматривает, не вернусь ли я домой к ужину…

А в это время ее дочь сидит в зале, полном людей, которые наверняка убили бы меня, узнай они, кто я такая на самом деле. Король с королевой уж точно избавились бы от меня, будь у них такая возможность. Впрочем, со временем они наверняка так и сделают. Эти люди взяли и вывернули меня наизнанку, превратив из Мары в Марину, из воровки в аристократку, из красной в серебряную, переодев из хлопковой ткани в шелка. Утром я была служанкой, а вечером стала принцессой. Что еще ждет меня впереди? Что еще я утрачу?

– С тебя хватит, – произнес Мейвен.

Голос его был заглушен стоящим вокруг шумом банкета. Принц забрал у меня изысканный кубок и протянул стакан воды.

– Мне понравился этот напиток, – с жадностью глотая воду, произнесла я.

В голове у меня прояснилось.

Мейвен пожал плечами.

– Ты меня поблагодаришь, но после…

– Спасибо, – ответила я отнюдь не искренне.

Я не забыла, как он смотрел на меня сегодня утром, смотрел так, словно я грязь, прилипшая к подошве его сапога. Но сейчас принц смотрел на меня мягче, спокойнее, он чем‑ то напоминал Кола.

– Я сожалею о сегодняшних событиях, Марина.

Меня зовут Мара.

– Уверена, что так оно и есть, – отрезала я.

– Да… серьезно… – произнес он, наклонившись ко мне.

Мы сидели рядом с остальными членами королевской семьи за высоким столом.

– Обычно право выбора невест предоставляется младшим принцам. Это одна из немногих привилегий для тех, кто не является наследником престола, – добавил он, криво улыбаясь.

Ого!

– Я не знала, – выдавила я, затрудняясь с ответом.

Мне следовало бы посочувствовать ему, но жалеть принца было непросто.

– Понимаю. Это все равно не твоя вина.

Мейвен оглядел пиршественный зал, как рыбак, забрасывающий удочку. Интересно, чье лицо он ищет.

– Она здесь? – спросила я, стараясь, чтобы мои слова звучали вполне примирительно. – Девушка, на которой ты остановил свой выбор?

Помедлив, он отрицательно покачал головой.

– Нет. Я не имел в виду кого‑ то конкретного. Просто хорошо иметь возможность выбирать. Ты со мной согласна?

Я не знаю. У меня никогда не было возможности выбирать… Не было в прошлом, не будет и в будущем.

– У меня не как у брата. Он всегда знал, что у него нет права выбора. Теперь мне кажется, я понимаю, что он чувствует по этому поводу.

– У вас двоих есть все, чего можно только пожелать, принц Мейвен, – прошептала я с такой горячностью, словно молилась. – Вы живете во дворце. Вы наделены властью и могуществом. Вы никогда не испытывали настоящих трудностей. Жизнь ни разу не била вас по зубам. Поверь мне… Поэтому, уж извини, жалеть вас я не стану.

Ну вот… Я позволила моему языку наговорить лишнего, совсем не думая головой. Когда до меня наконец дошло, что я делаю, я допила воду из стакана, надеясь, что она приведет меня в чувство. Мейвен окинул меня ледяным взглядом, но потом лед начал таять.

– Ты права, Мара. Никто жалеть меня не станет.

В его голосе прозвучала горечь. Я вздрогнула. Мейвен перевел взгляд на Кола. Его старший брат светился солнечной радостью, разговаривая с отцом и смеясь. Когда Мейвен вновь посмотрел на меня, он улыбнулся, правда грустно.

Хотя мне этого не хотелось, я все же испытала жалость по отношению ко всеми забытому принцу. Но эта жалость растаяла, когда я вспомнила, кем являюсь.

Будучи красной девчонкой в мире серебряных, я не имею права на жалость и сантименты, особенно по отношению к детенышу гадюки.

Глава 11

В конце банкета провозглашались тосты. Гости поднимали бокалы, чествуя августейших хозяев торжества. Лорды и леди в разноцветных нарядах соревновались друг с другом в красноречии, ища расположения у королевской четы. Мне следовало поскорее запомнить их имена, а также цвета каждого из высоких домов. Мейвен полушепотом называл имена выступавших, хотя, признаюсь, завтра я их все равно не вспомню. Сначала меня это раздражало, но вскоре я заинтересовалась и, подвинувшись к нему поближе, принялась внимательно слушать.

Последним поднялся лорд Самос. Шушуканье вмиг стихло. Этот человек вызывал уважение даже в среде титанов. Хотя его черные одеяния, отделанные шелком, не производили впечатления особой роскоши, хотя он не был увешан дорогими украшениями и орденами, в старике чувствовалась несгибаемая сила. И без Мейвена я поняла, что лорд Самос занимает место на вершине всей их иерархии «высоких домов». Все его боятся.

– Воло Самос, – тихо говорил Мейвен. – Глава рода Самос. Он владеет железорудными шахтами. Все оружие производится на его земле.

Значит, дело не только в пышном титуле. Его влияние зиждется не на одной лишь родословной.

Тост Воло был кратким и содержательным.

– За мою дочь, будущую королеву, – низким, зычным голосом произнес старик.

– За Евангелину! – вскакивая на ноги рядом с отцом, воскликнул Птолемей.

Он окинул взглядом пиршественный зал, выискивая тех, кто посмеет что‑ либо возразить. Кое‑ кто из лордов и леди показался мне несколько раздраженным, но все послушно подняли бокалы, а те сверкали, отражая свет. Каждый – крошечная звездочка в руке бога.

Когда лорд Самос уселся на свое место, поднялись королева Элара и король Тиберий. Оба улыбались гостям. За ними встали Кол, Евангелина, Мейвен, а через мгновение и я. А потом поднялись из‑ за столов гости. Ножки кресел скрипели на мраморном полу, словно кто‑ то затачивал о камень гвозди. Поклонившись в знак признательности, король и королева спустились по ступенькам, ведущим с возвышения, на котором стоял их стол. Банкет завершен. Я справилась.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒